Записки коммунального мага
Лето 1965 года.
Ранним утром молодой маг сошёл с троллейбуса номер восемьдесят четыре на остановке "улица Тимирязева". Оглядевшись, он двинулся вверх по улице, прошёл два квартала до пересечения с "Первомайской", где свернул направо. Спустя пару дюжин шагов он был у цели. "Районная станция контроля и регулирования паранормальной активности №13", если верить табличке, висевшей около невзрачной зелёной двери, располагалась именно здесь.
"Что ж, — подумал маг, берясь за латунную ручку, — первый рабочий день начинается".
Проходной не было. Равно как и вообще "предбанника" в том или ином виде. Входная дверь вела прямо в длинный, безлюдный коридор, пол которого был застелен вытоптанным линолеумом невнятного цвета и узора. Стены, некогда равномерно покрытые краской салатового цвета, ныне были размалеваны всевозможными символами, схемами и формулами, некоторые из которых испускали неяркое свечение. Помимо входной, была всего одна дверь, находившаяся в самом конце коридора. Ни таблички, ни прочих опознавательных знаков на ней не было, а потому неясно было какой именно отдел или чей кабинет располагается за ней.
Молодой маг нерешительно взялся за ручку, подергал. Заперто.
"Неужели никого нет?" — подумал он, приблизив ухо к косяку и прислушавшись. Люди внутри явно были. Более того, их было много, и, судя по доносившемуся до слуха мага гомону, обсуждали они некий важный вопрос.
Раздосадовано подумав о том, что он опоздал свою первую пятиминутку, маг аккуратно постучал.
Многоголосый ответ из-за двери заставил его отпрянуть:
— Да?
— Войдите!
— Кто там?
— Заходите!
— Это еще кто там? Да заходите! — Казалось, будто каждый находившийся внутри счёл своим долгом отреагировать на стук.
Взяв себя в руки, маг вновь приблизился к двери и, стараясь не выдавать волнения, ответил:
— Михаил Забодаев, маг-стажёр, прибыл для прохождения трудовой практики.
— Входите. — На этот раз ответил лишь один голос, спокойный и уверенный. Михаил вновь дернул ручку, и на этот раз дверь отворилась.
Войдя внутрь, Михаил с удивлением обнаружил, что кроме него здесь находится всего лишь один человек — темноволосый мужчина лет сорока. Он сидел за широким столом, на котором располагался ярко-красный телефон, чёрная настольная лампа, небольшие круглые часы-будильник, курительная трубка и многочисленные бумаги.
— Простите, — сказал Михаил. — я…
— Вы — Михаил Алексеевич Забодаев, — мужчина поднял на него глаза, прищурился. — Коммунальный маг, стажёр. Прибыли к нам по распределению. Оценки у вас… так, вполне сносные. Лекции не прогуливали. Почти. Практические занятия прогуливали и того реже. Чудненько.
В принципе, подобная осведомленность дело вполне естественное — сидевший за столом был либо начальником станции, либо его заместителем, а потому знать всё о сотрудниках, пусть даже и новоприбывших, было его непосредственной обязанностью. Даже тот факт, что для получения данной информации ему не пришлось ни расспрашивать стажёра, ни сверяться с бумагами, ни делать телефонных звонков в деканат, имел сразу несколько потенциальных объяснений, как магических, вроде чтения мыслеформ, так и вполне материальных — о прибытии молодого специалиста могли сообщить загодя. Но всё равно это было эффектно.
— Итак, Михаил, для начала позвольте представиться — меня зовут Тамерлан Эминович, я руковожу работой данной станции и, соответственно, с сегодняшнего дня являюсь вашим начальником. Наша станция отвечает за нематериальную и парафизическую обстановку в этом районе и проведение плановых магических мероприятий. Кроме того, наши сотрудники могут быть вызваны в любую точку города или даже страны, если возникнет такая надобность. Отделы у нас вполне стандартные, сотрудники опытные и талантливые, а коллектив в целом — дружный. Уверен, что и вы станете его неотъемлемой частью. Так как вы специалист в области коммунальной магии, то вашим непосредственным начальником будет Степан Фёдорович Строганов. Он маг опытный, знающий, по всем вопросам можете смело к нему обращаться. Кстати говоря, он принимал участие в отлове знаменитого московского полтергейста, того самого, которого прозвали Барабашкой. Обязательно полюбопытствуйте — поведает много любопытных деталей. Думаю, на этом "добро пожаловать" окончено. Вопросы?
— Да, простите, а как мне попасть в отдел и вообще планировка…
— Да-да-да, совсем запамятовал — Тамерлан улыбнулся, вновь лукаво сощурив глаза. — Экспериментальный проект по уплотнению жилых и рабочих помещений через пятое измерение и мыслеобразную навигацию. Грубо говоря, все двери на станции спроецированы на один коридор. Поскольку сразу в несколько мест идти нельзя, то и дверей в этом коридоре всегда две — "откуда" и "куда". Пока будете идти по коридору, то представьте себе куда именно вы хотите попасть. В пределах станции, плюс выход на крыльцо, разумеется.
— Но я еще не был в отделе, как мне его представить?
— Ничего страшного, просто вспомните описание из учебника, а еще лучше — иллюстрацию.
— А как я к Вам тогда попал, Тамерлан Эминович?
— Все дороги ведут к начальству. Особенно если не знаешь куда идти и что делать.
— А коридор зачем? Можно ведь пространство и до одной двери сжать.
— Вот, сразу вижу рабочий подход! Но коридор, всё-таки, нужен по техническим причинам. Он служит своего рода буферным пространством, без которого энергетическая структура становится нестабильной. Да и что за учреждение без коридора?
— Да, действительно.
— Еще что-нибудь?
— Нет, спасибо.
— Тогда не задерживаю.
Михаил вышел в коридор. Идя обратно к "входной" двери, он, следуя совету Тамерлана, усиленно вспоминал картинку из учебника — просторное помещение с несколькими письменными столами, информационные плакаты со схемами и таблицами на стенах, высокий книжный шкаф заполненный справочниками и атласами.
Дверь отворилась, картинка ожила. Даже работники отдела — трое мужчин и две женщины, все облаченные в серо-синие рабочие халаты — будто бы сами позировали художнику-оформителю. Заметив Михаила, высокий мужчина лет сорока, причёской походивший на Эйнштейна, выправкой — на офицера Красной армии, а улыбкой на воспитательницу детского сада, поднялся из-за своего рабочего места и подошел к стажёру.
— Вы должно быть наш новый коллега? — спросил он, протягивая Михаилу руку. — Чудненько, чудненько! Я Степан Фёдорович, ваш руководитель, стало быть.
— Михаил Забодаев, очень приятно.
— Взаимно, взаимно! Ну вы не стойте, проходите, всё вам расскажем-покажем. Товарищи, знакомьтесь с коллегой!
После достаточно сдержанного, но вполне дружелюбного знакомства, сотрудники вернулись к работе, а Степан Фёдорович приступил к краткой экскурсии по отделу:
— Здесь у нас литература, вон за той дверью удобства. К пятому измерению привязки нет, так что не бойтесь ненароком заскочить вместо уборной в соседний отдел. Кстати, как вам этот проект?
— Непривычно немного. Я помню, что в одном из выпусков "Магии и жизни" была статья на эту тему, но на практике всё иначе...
— Действительно, действительно. Теория и практика хоть и связаны неразрывно, но практическое применение всегда имеет свои нюансы. Вот, скажем, теоретики предполагали, что будут частые ошибки в, так сказать, пункте назначения, но на деле всё проще простого — помещения на предприятиях, да и в жилых домах в достаточной мере похожи друг на друга, универсальны. Так что практически попасть не туда, куда шёл, человек может только в том случае, если он рассеян или, наоборот, глубоко погружён в свои мысли. Кроме того, привычка же вторая натура, и потому буквально через пару дней использование совмещённых дверей вообще перестает быть, так сказать, событием. Зато какие перспективы! Какая экономия пространства!
— Да, действительно.
— А почему бы вам не подключиться к этому проекту? Точно-точно, вот и задача для вас, Михаил, слушайте внимательно! Поручаю Вам разработать магические решения для архитектурного проекта жилого дома.
— По какому проекту?
— Выберите сами из экспериментальных, который, по вашему мнению, наиболее подходит. Задача в том, чтобы уплотнить в пятом измерении как можно больше жилых помещений. Строительные и коммунальные "ГОСТы", "СанПиНы", "МагНиПы", и прочие нормативные документы — на третьей полке снизу в крайнем левом шкафу. Вопросы?
— Пока нет, пожалуй.
— Прекрасно, прекрасно. Как возникнут — смело обращайтесь.
— Обязательно, Степан Фёдорович.
"Вот же задачка, — думал Михаил, выбирая необходимые книги, — я-то думал тут чудеса творят, ан нет, сиди и расчёты рассчитывай".
Осень 1965 года.
Егор Максимович Мухамеджанов вошёл, по своему обыкновению, шумно и без стука, и сразу же поведал о цели визита:
— Товарищи, кому до Челябинска скататься не лень?
— До Челябинска? — переспросил Строганов. — Ты что там забыл?
— Да вот завелся какой-то леший у них там на предприятии. Ну, не леший, а дух пакостный, вредит тонкой аппаратуре. Вот и командируюсь изгонять.
— Ну а мы тебе чем помочь можем?
— Мне — ничем. А вот здание надо проверить. Профилактически. Случай не первый уже, мало ли чего там духи могли подточить.
— Ну а местные станции-то чего, сами сдюжить не могут?
— Да вот и не могут, все ближайшие шаманы кто на больничном, кто в отпуске. А аппаратура, во-первых, тонкая, а во-вторых, нужна позарез. Вот и просят помощи. Коммунальные маги у них, конечно, есть поближе, да только… одному ехать скучно. Тамерлан Эминович добро дал.
— Ну вот так и скажи, что скучно, а то профилактика, профилактика. Ну что, товарищи, есть желающие? Михаил?
— Да, Степан Фёдорович, поеду, если Вы не против.
— Так я даже за. Опыта поднаберёшься, поглядишь, как шаманы работают.
"И от расчётов отдохну", — подумал молодой маг, собирая разложенные на столе бумаги и чертежи в папку-скоросшиватель.
О том, что ехать предстояло не в сам Челябинск, а дальше на сто километров, Михаил узнал уже в поезде, когда шаман протянул ему подписанный пропуск на въезд.
— Челябинск-70? — спросил молодой маг. — Так мы в закрытый город едем?
— Не город даже, а территориальное образование, которого нет, — ответил Мухамеджанов. — Будут спрашивать — отвечай, мол, духа гоняли на чугуниевом заводе, а на каком именно не припомнишь. Завод и завод. Скучная командировка, всю дорогу проспал, неполадок магического характера не обнаружил — вот и весь сказ, понял?
— Да понял, чего ж не понять. Егор Максимович, а если взаправду, на какое предприятие едем, чем они там занимаются?
— А вот не знаю, знать не хочу, да и тебе не советую. Мне надо духа выгнать, а тебе энергетическую структуру стен проверить, вот и все. А что они там, в этих стенах делают это забота уже не наша.
Электронная вычислительная машина "Стрела-5" занимала все помещение, которое, надо сказать, было немаленьким. Пульт управления располагался в центре, по краям и позади него высились блоки счётного агрегата, от которых доносился гул, потрескивание, тонкий писк, а порою даже зловещий скрежет.
Озабоченного вида сотрудники сновали туда-сюда с перфокартами и бумагой для печатного устройства, которое работало без остановки. Иван Иванович — низенький полноватый мужчина при толстых очках и блестящей от пота лысине, встретивший магов на пороге ВНИИТФ и проведший к месту бесчинств пакостного духа, выхватил пару листов у пробегавшего мимо сотрудника и протянул магам:
— Вот, третий час распечатывает такое вот безобразие! — физик достал из кармана белого халата платок и промокнул вспотевший лоб. — Важнейшие вычисления проводить не можем, товарищи колдуны.
— Что за мракобесие, товарищ ученый? Колдовством в темные века занимались шарлатаны и аферисты, а мы — дипломированные советские специалисты.
— Уж простите, мы тут которые сутки на нервах все. Важнейшая работа простаивает, план срывается. Ах ты ж гранёный интеграл, опять он музицирует!
Оторвавшись от чтения неуклюжих матных виршей, напечатанных на бумагах, которые им только что отдал Иван Иванович, Михаил прислушался. И действительно, писк, потрескивание и скрежет теперь стали упорядоченными, и можно было отчетливо уловить бравурную мелодию какого-то марша.
— А дух-то у вас похоже в консерватории обучался? — ухмыльнулся шаман.
— Вот вы шутите, господин колдун, то есть маг, — насупился ученый, — а у нас, между прочим, тут не хухры-мухры, а машина для расчетов всесоюзного значения! А эта сущность, видите ли, звуки издает, музыкального характера. Это же даже не орехи микроскопом, а форменный вандализм!
— Ладно, товарищ ученый, успокойтесь. Сейчас мы этого горе-композитора отвадим от вашего арифмометра.
Попросив Ивана Ивановича вывести сотрудников из помещения, Егор Максимович начал готовится к камланию. Михаил отошёл к двери и стал ждать, решив отложить проверку здания с точки зрения коммунально-магического благополучия, чтобы своими глазами увидеть один из древнейших ритуалов. Вскоре к нему присоединился Иван Иванович.
— А что это за ленты? — спросил ученый, разглядывая пестрый ритуальный костюм шамана.
— Это часть униформы, — ответил Михаил. — Как вы наверняка знаете, цвет предмета определяется степенью поглощения световых лучей. Эти ленты окрашены по строго определенной схеме, при движении шамана создается своеобразный световой вихрь определенного спектра. В совокупности с акустическими вибрациями, которые он будет создавать при помощи бубна и голоса, образуются потоки энергии и волн, которые и окажут воздействие на духа. В конце концов, дух этот и сам не более чем энергетическая структура.
— Звучит убедительно.
— Еще бы. Понимаете, нашу советскую магию от банального шарлатанства западных мошенников отличает методологический подход. Их колдуны — это культисты, живущие за счет невежества обывателей. Они голословно заявляют, что владеют каким-то даром, уникальным и необъяснимым. У нас же целые НИИ заняты изучением многовекового опыта сибирских шаманов, деревенских знахарей, сербских здухачей и прочих наших предшественников. Хоть они не знали ни об электромагнитных полях, ни о силе притяжения, ни о биохимических и процессах живых организмов, но метод проб и ошибок помноженный на многовековую историю принёс свои плоды — в виде ритуалов, заклинаний, воздействий, с помощью которых они во все времена помогали людям.
— И все это… действительно работает?
— Сейчас вы сами в этом убедитесь.
Шаман начал бить в бубен. Редкие, на каждый третий стук сердца, уверенные удары отскакивали от стен, и будто бы вовлекали всю комнату в свой ритм, заставляя пульсировать в такт. Прочие звуки затихли, печатная машинка остановилась. Беспокойный дух заметил шамана, притих, присматриваясь, оценивая опасность. Егор Максимович принялся медленно обходить комнату, ступая осторожно, будто под ногами был не застеленный линолеумом пол, а опасная топь. Каждый шаг его сопровождался ударом в бубен и громким, гортанным возгласом.
Блоки "Стрелы" загудели, периодически слышались резкие щелчки и скрежет. Движения шамана становились все более резкими и уверенными, в бубен он теперь бил чаще и, в ответ на каждый скрип и треск ЭВМ, кричал по-звериному.
Камлание длилось более получаса. Временами казалось, будто воздух в комнате сгущается, будто пробегают по электронно-лучевым трубкам зловещие разряды, будто беспокойный дух кружится вокруг шамана в диком, потустороннем танце. Вибрирующие звуки, высекаемые голосовыми связками Егора Максимовича, более не подражали звериным крикам, более того, невозможно было припомнить даже примерного природного аналога — комнату заполнил потусторонний, космический напев.
Все закончилось внезапно, резко — последним ударом в шаманский бубен, последним выкриком запредельного тембра, окончательным и бесповоротным прощанием с пакостной нематериальной сущностью.
Проведя несколько тестов, сотрудники НИИ подтвердили, что ЭВМ вновь функционирует нормально. Шаман к тому времени уже успел переодеться обратно в гражданское, спрятать бубен в чехол и выкурить папиросу.
Весна 1966 года.
Ранним утром двадцать шестого апреля земля Ташкента содрогнулась. В считанные минуты большая часть города была разрушена. К счастью, небольшие одноэтажные дома не обваливались полностью, а потому многие жители успели покинуть свои жилища. Погибли единицы, однако многие получили ушибы, и практически всё население осталось без крыши над головой.
Весть о произошедшем бедствии разнеслась по всему Союзу. Никто не остался равнодушным — люди со всех уголков страны устремились в Узбекистан на помощь пострадавшим. Врачи, инженеры, маги, строители, артисты — никто не остался равнодушным.
Сотрудники "станции №13" вылетели в Ташкент вечером того же дня, практически в полном составе, оставив лишь двух дежурных. Добровольно оставаться никто не захотел, а потому пришлось тянуть жребий, тщательно при этом следя за тем, чтобы никто не подсматривал будущее и не мухлевал с вероятностями. В результате долгой жеребьевки, сопровождавшейся спорами и обвинениями в жульничестве, грозящими перерасти в полноценную ссору, дежурные все же были выбраны. Сменить их вначале собирались через месяц, но, поскольку обстановка вновь начала накаляться, этот срок решили сократить до двух недель.
Знахари оказывали помощь раненым, заговаривая многочисленные ушибы и ссадины. Шаманов и магов-погодников разделили на две группы. Первая группа осталась в центре, и обеспечивала стабильную и теплую погоду, поскольку весь город фактически жил на улице, в армейских палатках. Члены второй группы были распределены по периметру Ташкента, и, взяв под контроль воздушные потоки, потихоньку выдували пыль, образовавшуюся в огромном количестве из-за разрушения зданий, в степь.
Коммунальных магов озадачили сносом строений, не подлежавших реконструкции, коих было немало. Молодых специалистов, в число которых входил и Михаил, быстро обучили ударно-волновым манипуляциям. Техника оказалась достаточно простой, и, спустя несколько часов, каждый из них был в состоянии снести глинобитную одноэтажку, создав лишь две-три ударные волны.
Улица за улицей, квартал за кварталом шли они, простирая ладони к изъеденным трещинами стенам, и те, вздрогнув, рушились. За каждой группой следовали маги-пространственники, чью работу Михаил тогда увидел впервые, и увиденное навсегда запечатлелось в его памяти. Техники и манипуляции из их арсенала требовали большого опыта и умения, а потому большинство из них были магами солидными, со стажем. Одним из них был и начальник его станции — Тамерлан Эминович. Он уверенно подходил к руинам очередного строения, вскидывал руки, будто вознося хвалу, и спокойно, отчетливо произносил тягучие магические формулы. Медленно взмывали в воздух куски штукатурки и мелкие обломки. Затем к ним присоединялись отдельные камни и кирпичи, а потом и целые фрагменты разрушенных стен. Весь этот строительный мусор поднимался на высоту нескольких метров, где начинал медленно вращаться. Крупные куски мялись и дробились, постепенно образовывая все более правильную сферу вокруг точечной гравитационной аномалии, созданной и поддерживаемой магом. Когда эти маленькие мусорные планетки достигали необходимого размера, Тамерлан медленно, можно даже сказать — осторожно, переносил их по воздуху, и укладывал в кузов одного из самосвалов, которые следовали за каждой группой расчистки. Конечно же, аналогичную работу проделывала и строительная техника, а позже к ним присоединились и танки Т-34-85, с которых демонтировали орудия. Боевые машины на полном ходу врезались в хрупкие, покалеченные землетрясением здания, и те рассыпались как карточный домик. Но по скорости, эффективности и эффектности производимой работы, обойти магов не удалось даже доблестной советской бронетехнике.
После того, как расчистка местности была окончена, пришла пора созидания. Со всей страны везли стройматериалы и технику, с каждым днём прибывало всё больше строителей и инженеров. Новые, современные и красивые многоквартирные дома росли будто да дрожжах. Не сидели без дела и маги, помогая товарищам с самой тяжелой и трудоемкой работой. Погодники обеспечивали наилучшие условия как для людей, так и для строительных работ. Коммунальные маги укрепляли энергетическую структуру стен и перекрытий, что гарантировало не только большую долговечность, но и устойчивость при повторных землетрясениях, которые, пусть и не такие сильные как первое, всё ещё продолжали проверять нервы людей на прочность. Шаманы проводили в каждом доме специальный ритуал, после которого мыши, тараканы, клопы и прочие вредители и близко не подходили.
Наиболее опытные маги продумывали различные варианты реализации проекта по капитальной стабилизации сейсмической обстановки, но к единому мнению так и не пришли — все предлагаемые планы были, в той или иной степени, сопряжены с риском, подвергать которому советских граждан было недопустимо.
Зима 1966 года
Советские люди совершили в Ташкенте настоящий трудовой подвиг, фактически отстроив город заново, подняв его из руин. К зиме было построено достаточно домов, чтобы людям не пришлось пережидать холода в палатках.
В новой архитектуре Ташкента теперь были крупицы городов всех без исключения союзных республик. Люди не пожалели ни сил ни труда, чтобы помочь пострадавшим от стихийного бедствия товарищам. Оставили свой след и маги — на юго-востоке появился целый микрорайон, построенный без привлечения строительной техники. Этот жилой массив так и назвали — Волшебный микрорайон.
Михаил вернулся в родной город в середине января. К началу февраля все сотрудники тринадцатой станции уже были на рабочих местах, и вновь занялись повседневной работой. Знахари тестировали различные заговоры на болезнетворных бактериях, чьи колонии разноцветными пушистыми пятнами вырастали на питательной среде в чашках Петри. Погодные маги разгоняли тучи над аэродромами и удерживали количество осадков в пределах климатической нормы. Егор Максимович отправился в командировку в тайгу. Коммунальные маги начали работу над проектом "закольцовки очередей в пространстве-времени, с целью экономии и удобства", что требовало сложных и многочисленных расчетов. Одним словом, жизнь вновь вошла в рутинное русло.
Осень 1969 года
"Высадился успешно, делаю первые шаги по поверхности. Непередаваемое чувство, товарищи. Не только я, все мы, весь мир сегодня двигается навстречу космосу!" — эту историческую фразу произнес Георгий Степанович Шонин, впервые ступив на поверхность Луны.
21 октября 1969 года стал днём очередной победы СССР в "космической гонке" против Соединенных Штатов Америки. Это был плод упорных трудов многочисленных специалистов: инженеров, конструкторов, ученых, космонавтов, астрономов, физиков, математиков — всех и не перечислить.
Однако были и те, чья работа в проекте не афишировалась — сотрудники разведки и контрразведки, законспирированные агенты КГБ в Штатах, маги. Михаилу пришлось пройти множество собеседований и подписать целую кипу бумаг о неразглашении, прежде чем он смог приступить к выполнению поставленной перед ним задачи — расчёту оптимального энергополя для узлов и агрегатов ракеты-носителя и лунного модуля. На Байконуре он часто сталкивался со своими коллегами — погодными магами, знахарями, прогнозистами и пространственниками. Первые усиленно создавали нелётную погоду над мысом Канаверал в дни, на которые США планировали запуск своих космических ракет. Знахари и прогнозисты делали то же, что и всегда — оберегали здоровье персонала и предупреждали о возможности возникновения нештатных ситуаций. Работа же пространственных была наиболее засекреченной и сложной: в их обязанность входило формирование гравитационных аномалий в космосе, которые бы нарушали полёт американских "Апполонов".
Экипаж "Луны-16" вернулся на Землю в целости и сохранности. Шонин, Елисеев, Кубатко — эти фамилии были у всех на устах. Им было присвоено звание Героев Советского Союза. На Красной площади прошёл торжественный парад. Космонавтов чествовали всей страной.
Маги же, без лишнего шума, вернулись на свои рабочие места. Коробочки с орденами были попрятаны в шкафы и шифоньеры, подальше от лишних глаз. Лишь когда собирались по праздникам в тесном кругу, после обязательного тоста "за космонавтику и взятие Луны", начинали вспоминать как гоняли "Апполонов" по небосводу, какие были особые наговоры от пагубного воздействия невесомости и перегрузок, как возводили энергетический купол для защиты от вражеской порчи. И как пришлось в последний момент слегка "оттянуть" Луну от посадочного модуля, который не успевал сбросить скорость.
Лето 1972 года
Воздух вот уже вторую неделю пах гарью. К городу подступал смог, который с трудом удавалось сдерживать — горели леса и торфяники. Погодные маги изо всех сил пытались растормошить воздушные потоки, сконденсировать влагу в дождевые тучи, но пока удавалось создать лишь небольшие кучевые облака, с помощью которых невозможно было даже слегка затенить город. Шаманы день за днем проводили ритуальный "танец к дождю", но духи природы молчали.
Сотрудники "районной станции по контролю и регулированию паранормальной активности №13", чья профессиональная деятельность с атмосферными явлениями связана не была, были брошены на борьбу с лесными пожарами и их последствиями.
Валя с помощью ударной волны высокие, кряжистые деревья, Михаил вспоминал Ташкент, как почти теми же методами расчищали город от завалов и руин. Прогнозисты то и дело передавали по рации инструкции: куда свернуть, сколько пройти, где создать просеку. То и дело сквозь листву можно было разглядеть, как плывут по небу огромные светло-голубые колышущиеся шары. Именно так доставляли воду от ближайших рек и озер пространственные маги, и забрасывали этими водяными бомбами бушующее пламя.
Жар стоял невыносимый, усталость оплетала руки и ноги невидимой леской, мешая работать. Каждый час по рации знахарка читала наговоры от усталости и для восполнения сил, но и это помогало ненадолго.
— Чего приуныл, Миша? — несмотря на катящийся градом пот и явное утомление, руководитель отдела коммунальной магии широко улыбался.
— Да жарко больно, Степан Фёдорович, сил никаких нет.
— Крепись, крепись братец, скоро сменщиков обещали прислать. Поди соскучился по своим расчётам?
— Вот уж увольте! Я ведь магом стать с детства мечтал, но вот не думал, что придётся столько писчей бумаги чернилами замарать.
— Ну а как ты хотел-то? Что б каждый день города новые возводить да спасать советских граждан от беснующихся полтергейстов?
— Не каждый день, конечно, но… Вот работа в Ташкенте, на Байконуре, даже здесь и сейчас — вот это я понимаю, дело! Великое, значимое. Такое, чтобы не стыдно людям в глаза смотреть, чтобы вся страна тобою гордилась!
— Ты пойми, Миша, мы, по природе своей, не герои. Все наши навыки и умения ни разу не повод для гордости. Да и не будет такого повода простому советскому магу, сколько бы чудес он ни совершил, сколько бы сияющих городов ни возвел взмахом руки, сколько бы бед ни отвел пробормотав магическую формулу. Мы не герои. Герои — не мы.
— Кто же тогда?
— Люди, Миша. Простые советские граждане. Чудеса творить –дело нехитрое, а вот своими руками дом построить, без тени страха и сомнения полететь в чернильную пустоту космоса, противопоставить ревущей стихии лишь мужество да крепость духа — вот это настоящий героизм.
— Так по-вашему, Степан Фёдорович, выходит, что в нашей работе и вовсе смысла нет. Не будь магии в природе, так ничего и не изменилось бы?
— Ну, что-то да изменилось бы, конечно. Но немногое. Магия лишь помощница коммуниста. А народ советский, он всяко героический народ, что с магией, что без неё.
— Может быть вы и правы.
— Да ты не куксись, подсобный рабочий он на стройке тоже нужен. Не всем же быть архитекторами. Сотня зодчих даже сарай не построит, если не будет каменщиков, штукатуров, маляров, плотников и многих, многих других работников.
— Что ж, значит, в славном деле строительства коммунизма доблестным советским магам предстоит месить раствор и подносить кирпичи.
— Именно в этом вся суть магии, Миша. О, гляди, а вот и наши сменщики идут!
Конец