И что нам эти гишпанцы?
Саня часто отирал с лица пот, но едкие капли, словно испытывая его, продолжали скатываться по лбу и вискам, щипать глаза, наполнять солёным привкусом рот.
Чёртова дневная вахта! Вечерком или ранним утром это давалось намного легче.
Саня стоял у штурвала и пытался править каравеллой, притом что вялые паруса едва ухватывали обрывки бриза, продвигая судно ещё немного вперёд. И ещё немного.
Скорости никакой, но Саниной вины в этом не было. Боцман, стоявший сзади-справа, ругался вполголоса, обращая свои реплики вовсе не к рулевому, а к "чёртовой карибской погоде", скупящейся хотя бы на чуть более крепкий ветерок.
Однако Саня к боцману уже полчаса как не прислушивался. Этот старый ворчун, конечно, надоел за время плавания безмерно, но сейчас дело было вовсе не в нём.
А в ней. В Екатерине.
Дочь и первый помощник капитана. Девка-огонь! Сколько сердец на этой каравелле она уже разбила вдребезги и сколько ещё могла разбить.
Разбивала, конечно, не нарочно. Ну, улыбнётся парню, проходя мимо, но ведь не пообещает ничего, не пригласит поговорить под ночными звёздами. Однако и этого хватало молодым, чтобы начать втайне вздыхать по красавице (относительной красавице, конечно, поскольку других особей женского пола здесь не было и сравнить-то не с кем), а повздыхав и набравшись отчаянья, попробовать набиться в кавалеры.
Получалось лишь набиться. Но не в кавалеры, понятное дело, а в мишень для насмешек язвительной девицы. Кто-то успокаивался и продолжал нести службу впредь как бы не замечая Екатерину, а некоторыми овладевал психоз, который излечивался лишь в ближайшем порту, когда неистового влюблённого ссаживали на берег. Ну, с кем не бывает.
В данном случае такого не было с Саней. Уравновешенным и не по годам мудрым. Он так рассуждал: "Ежели случится с Катериной любовь — значит, случится, а ежели нет..." Что за этим самым "нет" следовало, совершенно непонятно. Нам не понятно. Саня же вдогон за незаконченной фразой глубокомысленно покачивал головой. Видимо, он знал.
Минут тридцать назад Екатерина вышла из своей каюты на корме, решив искупаться. Ну правильно, она не на вахте, чего бы не окунуться в океан, если приспичило. Так хоть чуть можно облегчить страдания от жары.
Акул бояться нечего, вот он берег небольшого, буйно заросшего тропической зеленью острова, вдоль которого плетётся корабль. Нескромных взглядов опасаться тоже не стоит, ведь остров явно необитаем. Ну а то, что несколько матросов, несущих службу, увидят её наготу... Не впервой, знаете ли.
И вот уже полчаса как Саня косил влево, поглядывая на девичьи руки-ноги-голову, взбивавшие спокойную водную поверхность. Аж самому было завидно!
Тут, кстати, не совсем понятно, чему завидовал. Зависть к тому, что Екатерина в воде, а ему приходится глотать пот? Или к Гришке, который шептал вчера вечером своим дружкам (Саня был рядом и слышал), что закадрил-таки дочку капитана? Верить или не верить ему было делом десятым, но даже сама мысль о том, что...
В общем, Саня и Гришке тоже завидовал. Каким бы ни был он уравновешенным, но девчонка его явно интересовала.
Наконец Екатерина поднялась по вант-трапу на палубу. Вся такая смуглая и ладная. С гривой каштановых волос, покрывающих половину спины. С тонкими руками. И в этих руках почти мгновенно оказалась тряпочка, которой Екатерина начала себя неспешно обтирать. В первую очередь лицо, загорелое и часто смеющееся. Сейчас, правда, девушка только улыбалась. Не то голубому небу и зелёной воде, не то миролюбиво кричащим откуда-то из поднебесья чайкам. А может, у неё на душе так было — покойно и счастливо.
Она промокнула плечи и руки. И грудь. Да, грудь не очень большая, такая аккуратная, с вишенками нагло торчащих сосков, но приятная на вид и явно упругая. Была бы ещё возможность проверить...
Живот и бёдра... На этом месте Саня сглотнул. Может, просто очень захотелось пить?
Екатерина быстро обтёрла ноги и споро оделась: в мужские штаны и сорочку. Натянула высокие ботфорты. Ни дать, ни взять, добрый молодец. Так ведь она, в конце-то концов, мужской работой занимается!
Поглядела против солнца на Саню (хотя, кто знает, может, и на боцмана, только он ведь старый уже — лет сорок поди), улыбнулась и помахала рукой.
"Ну вот опять", — вздохнул парень, снял с пояса флягу и отхлебнул. Хотя жару было терпеть и невмоготу, а напиваться вдоволь не следовало — потом только хуже становилось.
— Певали и мы эту песню да устали, — проворчал за плечом Сани боцман, непонятно к кому и по какому поводу обращаясь.
Первым шлюпки нападавших заметил матрос на марсе.
— Пираты! Пираты! Атака по правому борту! — закричал он и сам тут же стремительно начал спускаться вниз.
— К оружию! — завопил боцман, доставая из-за пояса свои пистолеты. — Сто медуз вам в глотку! Парни, наверх, наверх, быстро!
Три десятка хорошо вооружённых и даже неплохо обученных пользоваться ружьями, пистолетами, алебардами и саблями молодых парней повыскакивали из кают и теперь сгрудились у правого борта, наблюдая за тем, как от острова к ним приближаются четыре шлюпки, набитые зверского вида мужиками — красномордыми, бородатыми и, судя по всему, слегка нетрезвыми. А может, не так уж и слегка.
— Как специально, — проворчал боцман. — Словно знали, стервецы, что мы идём без пушек.
— А может, и знали, — пожал Саня плечами. — Кто-нибудь из портовых разболтал.
В это время, протискиваясь мимо матросов, к фальшборту пробрался капитан.
— Ну и чего стоим?! Кого ждём?!
— А чё делать-то? — спросил молоденький блондинчик. Если Саня не путал, его звали Антоном. Антошка-Антошка, пошли копать картошку!
— Чё делать, чё делать... Стрелять, туды её в качель! А ты для чего сюда свою пукалку притаранил?
— Так они ещё далековато. Поди и не достанем.
Капитан хмыкнул. Для проформы обслюнявил палец и поднял его вверх, ловя направление ветра. Саня про себя усмехнулся. Если б ветер был, они бы уже ушли от этой развесёлой компании, легко и стремительно. А так проверяй не проверяй — если нет ветра.
— Да, надо подпустить ближе. Маладца! — он хлопнул Антона по плечу.
Парни заулыбались. И тут на палубу, оставив Саню за штурвалом, спустился боцман.
— Чего застыли, как чучела на огороде?! Быстро распределились вдоль борта! Ружья заряжай! Готовсь!
Матросы засуетились, рассредоточились, присели у ограждения. Каждый принялся возиться со своим стрелковым оружием: засыпать пороху на полочку, пороховой заряд в ствол, загнать пулю, затем пыж. И шомполом, шомполом. А теперь сидим и ждём, когда подплывут.
Пираты работали вёслами споро, явно не впервой им вместе. Один, стоя в полный рост, что-то кричал, поддерживая темп, но явно не на русском. В одной руке он держал тонкую длинную шпагу, в другой — громоздкий пистолет.
— Небось, гишпанцы, — авторитетно заявил кто-то из парней. — Я их по воротникам отличаю. Такие широкие.
— Пусть будут гишпанцы, — хмыкнул боцман. — Нечто мы их не бивали? А ну, парни, целься! Бери чуть выше, чтобы долетела пуля. Готовы? Пли!
Сразу три десятка мушкетов и фузей выплюнули свои заряды в сторону приближающихся шлюпок. Дым окутал борт, не желая рассеиваться.
— Кажись промазал, — расстроился Антон, тут же принимаясь вновь заряжать.
Однако кто-то всё же попал, потому что от шлюпок донеслись проклятья.
— Не спим, парни! — прохаживаясь вдоль борта, командовал боцман. — Заряжаем!
Капитан и оба его помощника, включая, конечно же, Екатерину, стояли посреди палубы, вооружённые саблями и пистолетами. Они были последним оплотом, если пираты прорвутся на корабль. Пистолет или мушкет, если честно, дело хорошее в умелых руках, но клинком оно как-то надёжней. Да и привычней тоже. Ну и потом, кто скажет, куда эта пуля шмякнет? Всё время какие-то казусы со стрелковым.
Саня потрогал свою саблю. Сбоку, на месте! Куда ж без неё!
Матросы уже стреляли вразнобой, кто как успевал зарядить. Дымом заволокло всю палубу. Что делается за бортом вообще не было видно. Попадали стрелки, не попадали? Кто сейчас разберёт. Поэтому боцман скомандовал отставить стрельбу и взяться за сабли.
В борт ощутимо ткнулось.
"Ну, с богом!" — про себя сказал Саня и вытянул саблю из ножен. На всякий случай, чтоб быть ко всему готовым. Так и держал штурвал одной рукой.
В дыму у борта раздались первые удары оружия об оружие. А потом уже почти ничего нельзя было разобрать. Скрежет, стон, проклятья, крики, редкие выстрелы, чей-то долгий неприятный визг. Саня только надеялся, что это не дочь капитана. Да нет, вроде не она, явно парень испугался. Может, ранили его.
В дыму мелькали какие-то части тел, всё кружилось в смертельном хороводе и было совершенно непонятно что там и как. И Саня не выдержал. Закрепив канатом штурвал, он спрыгнул на палубу. И тут же наткнулся на заросшего по самые глаза верзилу. Тот уже поднял весло, чтобы опустить его на чью-то бедовую голову (пойди разбери, кто там в дыму). Саня немедля рубанул верзилу по боку, а когда тот, выронив весло, согнулся, быстро провёл острым лезвием по его горлу. Хлынула кровь.
"Первый готов!" — Саня в азарте кинулся дальше, даже не посмотрев, кого спас. Ещё один здоровяк в поле зрения. Чего он у борта возится? Шлюпку свою привязывает? Ну, гад, получай! Однако пират вовремя увидел Саню и поднял навстречу шпагу, норовя сразу же проткнуть противника. Однако не на того напал. Видали мы уже ваши приёмчики!
Увернувшись, Саня рубанул по правой руке пирата и тут же рассадил его грудь наискосок от ключицы до пояса. "Второй!"
Он развернулся, ища взглядом новых врагов, но вокруг почему-то никого не было. Вернее, были только свои. Раненые, чумазые, в крови, но главное — живые.
— Успокойся, — тронули Саню за плечо. Ага, боцман! — Они удирают. Не по зубам им наша каравелла.
— Так! Что тут? Все целы? — вышел из дыма капитан, с тревогой оглядывая лица матросов. С лезвия его сабли стекала кровь. — Боцман, проверьте экипаж!
— Есть проверить! — буркнул тот и велел команде построиться.
— А ты почему всё ещё здесь? — увидев Саню, рассердился боцман. — Быстро к штурвалу! Твоя вахта не закончилась!
Потери на каравелле оказались невелики. Только двое получили серьёзные ранения, один явно не должен был дотянуть до ночи. Другого ещё можно спасти, если не позднее утра бросить якорь в каком-нибудь порту, где есть доктор. Но поди ж ты брось этот якорь, если ветра нет и топчемся на месте, хоть ты тресни.
Зато нападавшие потеряли пятерых. Но это как минимум. Из тех, что остались лежать на палубе. Кто знает, сколько ещё упало в воду и не всплыло. Кстати, двое из этих пятерых были за Саней!
Парень усмехнулся и с надеждой посмотрел на маленькое облачко, пару минут назад возникшее вдали у горизонта. Может, хоть оно принесёт такой долгожданный ветер?
— Послушай, — чья-то рука вновь легла на его плечо. Саня вздрогнул и оглянулся. Екатерина! Лично! И зачем она здесь?
— Спасибо тебе! — сказала девушка и улыбнулась.
— За что? — не понял матрос.
— Ну, за этого, с веслом. Я как-то не сразу поняла, что с ним делать. Прёт со своей деревяшкой, не отбить, не увернуться. Хорошо, что ты.
— Так это он на тебя?
Екатерина кивнула и вновь улыбнулась.
— Да не за что! — улыбнулся в ответ Саня. — Ты, если что, зови, всегда помогу.
— Хорошо. Тогда ночью сегодня... — и она не закончила фразу, спускаясь на палубу. Потом обернулась и улыбнулась в третий раз.
Саню аж пот прошиб. В бою ничего, против гишпанской шпаги не сробел, а тут вдруг покрылся испариной.
"Она что, пригласила меня на свидание? Вот так вот? Или я что-то не понял?.. Явно я не понял её... Не могла же она... Или это тот самый случай?.."
Терзаемый сомнениями, Саня отстоял вахту. Как раз во время передачи штурвала подул хороший ветер, наполнил паруса, погнал каравеллу к ближайшему порту.
"Наверное, успеем спасти раненого. Хотелось бы".
Но как быть с Екатериной? Идти? Ну конечно, идти!.. Даже если потом вся эта глупость с насмешками. Плевать на них, сейчас главное — попробовать ухватить удачу. Не схватить её яро и жадно, не сцапать, а лишь попробовать поймать...
А ведь ещё сегодня утром он считал себя "мудрым и рассудительным"...
Да к чёрту! И, успокоившись таким образом, Саня подошёл к борту. Глядел на несущуюся мимо воду и мечтал о том, как снимет с девушки рубаху и штаны, как поцелует сначала в губы, а потом каждый бугорок её тела, каждую ложбинку, каждую родинку, которые он помнил, знал наперечёт.
Ну, удача, не подвела в бою, теперь давай помогай и в любви!