Карты вино и кости
Яркая вывеска трактира "Жемчужная Гавань" весьма фривольно выполнена в виде приотрытой раковины наполненной крупными жемчужинами мягко покачивалась на ветру. Красный фонарь чуть ниже вывески прямо указывал на принадлежность трактира к весёлому сонму заведений известного толка. Маленькая корона, венчавшая фонарь ясно показывала, что девочки в этом доме чистые и здоровые, вино и пиво не разбавлено и его двери всегда готовы раскрыться для государевых людей.
Ватага моряков в традиционных форменных красно-белых куртках наводивших ужас на всё Восточное побережье дружно ввалилась через главный вход.
Шествующий впереди квартирмейстер перепоясанный абордажными саблями и пистолетами раскланялся с мадам, приветственно хлопнул по плечу вышибалу и кивнул бармену.
Три десятка морячков быстро расселись на привычных местах: полтора десятка канониров устроились вокруг широкого стола напротив дюжины абордажников. Готовясь к игре доставали стёршиеся кости, чуть щербатые костяные стаканы да потёртые кожаные кошели с монетами.
— Лучшего вина мне и этим доблестным парням! — Сбросив на резную спинку стула перевязь с пистолями, квартирмейстер запустил руку в кошель и крутанул по стойке двойной золотой.
Смазливые девочки мигом расставили на подносах наполненные мягким южным вином кружки и обнесли расположившихся на привычных местах морячков.
— Благослови Господь нашего капитана, что отпускает команду повеселиться в лучшие бордели этого порта! — рыжий детина с абсолютно разбойничьей рожей под офицерской треуголкой бодро поднял вверх глиняную кружку с вином. Его жест повторили три десятка просоленных загорелых моряка в форме Его Величества.
— Но выбирает себе юнгу посмазливее, да остаётся на борту. — Вполголоса добавил коренастый морячок с руками сплошь покрытыми синей татуировкой. И уселся рядом с квартирмейстером. Гранёный стилет спокойно заткнутый за кушак наглядно говорил о том, что это бомбардир, богато украшенная перевязь и золотая серьга в ухе служили верным признаком высокого положения среди команды. Третьим за "офицерским" столом устроился корабельный врач с жезлом Асклепия на перевязи, чью столичную аристократическую бледность не особо изменил даже смертельный зной субтропиков.
— Не вижу причины, почему бы трём офицерам Его Величества не сыграть в карты. Пьер, знаю, у тебя всегда есть пара-тройка колод про запас. — Повинуясь властному жесту офицера бармен достал из-под стойки новенькую колоду и перебросил прямо в руки морячка.
— Распишем партию-другую, пока наши молодцы забавляются с костями, вином и девицами. — Срезав печать кривым ножом квартирмейстер вскрыл и лихо перетасовал колоду хлопнув о стол. — Шарль. — обращаясь к бомбардиру, — урегулируй.
Лёгким движением татуированного пальца Шарль сдвинул половину стопки и перебросил на дно колоды и тут же пришпилил за угол своим фамильным стилетом к столу. Среди моряков считалось позорным передёргивать в карты, тем паче среди тех, с кем идёшь в бой и кто прикрывает твою спину, но традиция есть традиция.
Несколько кругов стоили Шарлю десяти серебряных крон, мрачному же доктору удача явно улыбалась во все 32 белоснежных зуба, квартирмейстер оставался при своих.
— Не идёт мне сегодня карта, Яков, видно, не судьба. Покажи этому столичному щёголю.
Встав из-за стола Шарль допил вино и оглянулся на девочек, щедро постреливающих глазками в сторону господ офицеров.
— Приценюсь-ка я к этой голубоглазой с восьмифунтовками. — бомбардир важно расправил смоченные в вине усы и чуть шатающейся походкой отправился к мадам, договариваться о девочках.
В этом доме, как и во многих других доблестных моряков всегда ждало вино, карты и женская ласка.
Это не отменяло главного. Все они были смертниками, как их за глаза называли "королевскими висельниками". Каждый в экипаже преступил закон и вместо пеньковой вдовы получил возможность вернуть себе честное имя, или хотя бы умереть в бою за Корону. В плен к пиратам они не сдавались и пленных никогда не брали. Смерть была привычной спутницей на море и только в подобных домах они чувствовали себя живыми.