Глаза голубые

В кафе за столиком сидели двое. Толстый заметно нервничал. Он то и дело доставал носовой платок, чтобы протереть вспотевшую лысину, ёрзал на стуле и бросал на дверь опасливые взгляды. В отличие от него, Худой был самим воплощением спокойствия и уверенности. Он вальяжно развалился на стуле в ожидании заказа.

— …Прежде, чем мы ударим по рукам, я задам вопрос. Зачем вам это?

— Нууу, — протянул Толстый, — а вам?

— Я и не скрываю: азарт, адреналин, и возможность неплохо заработать.

— Да уж… — вздохнул Толстый, вспомнив обнулившийся банковский счет.

— Так как на счёт вас? Зачем вам рисковать и переплачивать такие бабки за то, что можно получить легально и гораздо дешевле?

— Послушайте, мне казалось, я плачу как раз за то, чтобы не отвечать на подобные вопросы.

— Нет, это вы послушайте, — Худой перекинулся через столик и прижался к Толстому почти вплотную, — я не спрашиваю ни вашего имени, ни домашнего адреса; мне плевать, как зовут вашу кошку, и кем вы работаете. Но я должен знать, ПОЧЕМУ. ВЫ. КО МНЕ. ОБРАТИЛИСЬ. Потому что МОИ люди будут рисковать своими задницами, и я должен знать, с какой стороны ждать удар, чтобы обезопасить и себя и их, да и вас заодно. Впрочем, если вы настаиваете, можете допить свой кофе и валить на все четыре стороны. Я не знаю вас, вы — меня.

Худой вернулся на прежнее место и демонстративно уставился в окно. Все они поначалу ломаются, строят из себя крутых заказчиков, не желают отвечать на лишние вопросы. Но, раз уж они вышли на него, идти им некуда. Вот и этот сейчас поломается-поломается, да и выложит всё как на духу.

Принесли заказ: отбивную ильтятину, коньяк и мороженое для Худого и чашечку кофе для Толстого. Мясо было божественно, чуть с кислинкой, в обжигающе-остром соусе. Да, на Медее знали толк в кулинарии. Но лучше всех в приготовлении мяса разбирался повар "Тортуги".

— Послушайте, — Толстый оторвался от созерцания кофейной чашки, к которой так и не притронулся, — если я вам расскажу, вы гарантируете конфиденциальность?

Худой кивнул.

— Я женат на женщине. Мы тайно поженились на одной из захолустных планет. Таких, знаете, где не задают лишних вопросов. Вы, наверное, не поймёте, но я люблю её. Я знаю, так многие делают, и правительство закрывает на это глаза. Но со мной совсем иной случай. Я занимаю достаточно высокую должность, практически, у всех на виду. Если это всплывёт, мне конец. Они устроят показательную травлю. Я бы ещё ничего, но она… Она не заслуживает такого.

Ложечка с мороженным так и зависла на полпути между вазочкой и губами Худого. Нет, он был тёртый калач, и гетеросексуальные пары были основными его заказчиками. Но чиновник из правительства — это могло осложнить всё до невозможного. Плевать на жену. В случае травли его тоже втянут по самые помидоры. Худой почувствовал, как струйка холодного пота стекает по спине; сдавило затылок. Главное, не показать вида, какой эффект произвело признание Толстого.

— Да, это существенно осложняет задачу. Тогда я должен задать ещё один вопрос. Не подумайте ничего, обычно я не спрашиваю лишнего, но ваш случай, и вправду, особенный.

Толстый кивнул.

— Насколько высокую должность вы занимаете?

— Глава Комитета по надзору за моралью и нравственностью — КНМН.

Если бы в этот момент Медея раскололась надвое прямо под ним, Худой не испытал бы такого шока, как от признания клиента. Вот это была ирония, чёрные дыры с ней! Всё-таки чаще надо было смотреть интервид. Глава КНМН — лицо медийное. Он должен был его узнать. Он должен был пройти мимо столика и не принимать заказ. Но сделанного не воротишь. Затылок отпустило, и мозг услужливо предложил варианты действий: бежать, бежать без оглядки, уносить ноги, рвать когти и что-то еще аналогичное.

— Заказ и деньги — Худой протянул под столом руку и почувствовал, как в нее положили два чипа — один с описанием заказа, другой с банковским кодом для перевода.

Он оставил деньги под вазочкой и быстрым шагом покинул кафе.

***

Кэп считал этот мир проклятым. Без способности к размножению тем путем, как это делали далекие предки, человечество давно бы вымерло, если бы не наука. Достаточно было обратиться в эмбриональный центр и — вуа ля! — вы не просто счастливые родители. Вы сами вольны выбирать пол будущего малыша, цвет глаз, волос, рост, вес, да что угодно. Вот только вступать в гетеросексуальные отношения не то, чтобы запрещалось, но крайне не приветствовалось. Право на ребёнка имели только однополые семейные пары. За этим правительство строго следило.

Обычно заказчики понимали, придется брать, что дадут, и требования к заказам были минимальные. Но этот комитетчик по морали, между собой они уже прозвали его "Моралист", расписал всё вплоть до цвета глаз и волос. Как назло, мода сейчас была на зеленоглазых блондинов и кареглазых брюнетов. А этому голубоглазого шатена подавай. Хакеры работали на износ, взламывая базы эмбриональных центров. Но мода — баба глупая. Нужного заказа не было.

Наконец, удача им улыбнулась.

— Вы с ума сошли! — был вердикт капитана, — Видели, кто заказчик? Сама Глава Совета Галактики! Понимаете, что это значит?

Они понимали. Безопасники ЦЭИ уже, скорей всего, в курсе, что кто-то копался в их базе, и сейчас ищут след. Тут они обломаются. Следы заметать команда умела. А вот дальше игры кончатся. Эмбрион повезут правительственным челноком. Охрана будет уровня А — наивысшего. Все-таки Центральный эмбриональный институт, где не то, что мышь, амёба не просочится.

Был вариант отказаться от этой затеи. Подождать другого подходящего случая. Кэп прикинул, они занимаются этим делом уже больше месяца. Шансы, что в скором времени появится второй эмбрион с теми же характеристиками, стремились к нулю. Вернуть деньги заказчику? Немыслимо. Кэп дорожил своей репутацией. Если он сейчас откажется, пойдут слухи, что Кэп струсил, что Кэп уже не тот, и пора ему на покой. В их бизнесе слабость непростительна. Значит, выход только один — тщательно проработать детали.

Корабль прятался в гравитационной тени трёх спутников Януса — идеальное место для засады, к тому же, единственное на пути к Церберу. Никакие сканеры корабля сопровождения их не засекут, зато они могли просматривать весь путь на парсеки вперед. Капитан находился в рубке, вся команда была на боевых постах. Каждый знал своё место и своё дело.

— Вижу патрульный корабль, — сообщил вахтенный.

— Поднять солнечный парус! — тут же скомандовал капитан, — Пушки правого борта, товсь!

Первый ионный залп вывел из строя всю электронику корабля сопровождения. Следом ушла протонная торпеда. Она разнесла судно на атомы. Команда даже не успела ничего понять. Правительственный челнок попытался выполнить манёвр уклонения, но его конструкция была явно не рассчитана на такие фокусы. Пиратский корабль шел наперехват во весь парус. Сейчас ионные орудия нельзя было использовать. Это могло повредить оборудование с эмбрионом. Несколько точечных залпов небольшой мощности вывели двигатели из строя, а через пару минут стыковочный рукав прочно соединил два корабля друг с другом.

Абордажная команда саранчой ворвалась на палубу. Бластеры были выставлены на полную мощность. Капитан чётко указал — свидетелей не оставлять. Чем меньше народу сможет их опознать, тем лучше. А молчать умеют только мёртвые.

Дил вёл ребят вперёд.

Эмбрион находился в герметичной колбе с питательной жидкость. Он был настолько мал, что невооруженным глазом была видна только мутноватая суспензия, имитирующая необходимые условия для развития. Колба была соединена множеством датчиков с аппаратурой. Всё это поместили на каталку, и часть абордажной команды повезла её на свой корабль. Кое-кто остался удостовериться, что здесь никого больше нет.

Дил вошёл в одну из пассажирских кают. Из ванной доносился шум льющейся воды. Пират осторожно приоткрыл дверь. За полупрозрачной занавеской под струями душа стояла девушка. Она напевала что-то легкомысленное и, судя по всему, даже не догадывалась о нависшей опасности.

— Дил, давай быстрее, — раздался в наушнике голос Кэпа, — у нас гости.

— Понял. Сворачиваюсь, — ответил Дил.

Девица обернулась на голос и заверещала, как сирена. Не долго думая, Дил сорвал занавеску, плотно обернул девицу и засунул ей в рот мочалку. Перекинул брыкающуюся добычу через плечо и побежал к стыковочному рукаву.

— Сюда идут два полицейских катера, — сообщил Кэп в наушник, — видимо, патрульный челнок передавал автоматический сигнал с определенной частотой. Как только мы разнесли его на атомы, счет пошел не в нашу пользу. Давай быстрее. Вся команда уже вернулась. Кто смог, — добавил он грустно.

Ноша оказалась тяжелее, чем Дил мог бы подумать. Когда Кэп спросит, зачем он это сделал, а Кэп спросит, можно не сомневаться, он не будет знать, что ответить.

— Все на борту. Уходим! — голос капитана разнесся по интеркому.

Дил оставил добычу в углу на палубе и бросился в рубку. Сейчас все были заняты. Нужно было уйти от погони. Что делать с девицей, они подумают позже.

Мокрая занавеска не давала пошевелиться. Ниночка лежала на палубе и дрожала от страха и холода. Она всего лишь сопровождала эмбрион к заказчику. Глава Совета потребовала усиленную охрану и двух сотрудников ЦЭИ для сопровождения. Хотя в присутствии последних не было необходимости, Главе Совета никто не осмелился перечить.

Мимо Ниночки туда-сюда проносились люди. Она пыталась привлечь к себе хоть чьё-нибудь внимание, но ничего, кроме мычания выдать не могла. Спустя некоторое время суета прекратилась, и девушка подумала, что про неё и вовсе забыли.

Наконец, перед ней остановились двое.

— Это она?

Второй кивнул.

— О чем ты думал, Дил?

Второй снова не ответил. Первый подхватил её не руки. Вырываться и брыкаться уже не было сил. Всё, чего сейчас хотелось, это сухой тёплой одежды и глоток горячего чая.

Кэп принес девушку в свою каюту и поставил на ноги. Она смотрела на него огромными испуганными глазами. Кэп осторожно вынул кляп. К его удивлению, она не стала верещать и засыпать его вопросами. Девушка дрожала и стучала зубами. Капитан мысленно обозвал себя последним дураком, достал из шкафа чистую одежду, размотал пленницу и протянул одежду со словами:

— Извините, что мужская. Другой нет.

— Лишь бы сухая, — буркнула девица.

Капитан даже не догадался отвернуться. Вместо этого он пялился на девушку и прислушивался к собственным ощущениям. Ни один мужчина не заставлял его тело так реагировать. Это было необычно и приятно. Захотелось дотронуться до неё, провести ладонью по мокрой щеке и стереть остатки мыльной пены. Но согласится ли она, чтобы он её трогал? От этой мысли, от возможности быть отвергнутым, что-то в груди сжалось до боли. Захотелось понравиться ей во что бы то ни стало. Кэп стянул с койки покрывало и протянул девушке.

— Оно тёплое, шерстяное. Быстрее согреетесь, — пояснил он.

Девушка приняла покрывало и завернулась в него. Кэп услужливо усадил ее в единственное кресло в каюте. Затем достал из шкафчика бутылку коньяка и рюмку.

— Выпейте. Вам надо согреться. Простите, что заставили вас так долго лежать на палубе, но у нас были срочные дела. Ваш корабль слишком хорошо охранялся. Пришлось побегать.

Кэп себя ненавидел. Ещё никогда он не ощущал себя так глупо. Он нёс какую-то чушь, лишь бы только не молчать. Казалось, если он будет говорить, девушка будет его слушать. А её внимание — всё, чего ему сейчас хотелось.

— Зачем вы меня похитили? — спросила девушка.

— Это не я. Это Дил — мой помощник. А я — Кэп, — Кэп наконец догадался представиться.

— Нина, — просто ответила девушка и пожала протянутую руку, — так зачем?

Ну вот. Теперь придется объяснять то, чего он и сам не знал. Кэп присел на корточки перед Ниной и взял её руки в свои. Пальцы девушки были ледяными, и капитан попытался согреть их своим дыханием. Их глаза оказались на одном уровне. Нина никогда ещё не видела таких пронзительно голубых глаз. Ей захотелось утонуть в них, раствориться. Низ живота обдало жаром. Захотелось прижаться к этому незнакомцу всем телом.

— Вас бы пришлось пустить в расход, — слова сами сорвались.

До Нины не сразу дошёл смысл сказанного, а когда дошёл, она отпрянула и попыталась отнять руки.

— Вы убьёте меня?

— Нет. Но вам придется какое-то время пожить с нами.

— Что? Что вы имеете в виду?

— Мы не можем вас отпустить. По крайней мере, не сейчас. Да и когда сможем, вам придется сменить место жительства, работу, имя. Для вашей же безопасности. Правительственные службы никогда не поверят, что единственный выживший при нападении человек не был с нами в сговоре. Вас будут пытать. Вы знаете, как пытают в службе дознания? Вы расскажете всё, что знаете и даже то, чего не знали никогда. Они проникнут в ваше подсознание и выудят сведения оттуда. После допроса вы останетесь живы, но превратитесь в овощ. Впрочем, у вас есть выбор. Прямо по коридору, в кормовом отсеке есть камера сброса отходов. Это самый короткий путь в открытый космос. Он не будет безболезненным, поэтому, если решитесь, попросите у меня бластер.

С этими словами Кэп поднялся и вышел из каюты. Наваждение прошло. Девушка была просто непредвиденной трудностью, не более.

***

Они связались с заказчиком. Моралист уже слышал последние новости и был ужасно напуган, но отказываться от заказа не стал. Договорились о передаче через месяц. За это время шумиха поутихнет, Кэп со своими людьми поболтается в открытом космосе и сменит идентификаторы судна на всякий случай.

Колба с питательной средой была помещена в вакуумный резервуар и росла вместе с плодом. Всё было абсолютно автономно. Они могли позволить себе отсрочку.

Нина осталась с командой. Кэп был рад, что благоразумие и здравый смысл избавили его от женских истерик и необходимости сбрасывать труп в космос. Он уступил ей свою каюту, а сам перебрался к Дилу. Девушка быстро освоилась на корабле и нашла общий язык с командой.

Они стояли на обзорной палубе и смотрели, как за прозрачной переборкой проплывают звёзды.

— Скоро всё закончится, вы будете свободны. Уже решили, куда подадитесь? — спросил Кэп.

— Мне нельзя остаться с вами?

— Что вы будете делать среди людей вне закона?

— А что я буду делать в чужом мире, с чужим именем? Чем я буду зарабатывать на хлеб? Ваше нападение перечеркнуло всю мою жизнь. Я посвятила себя науке. Позвольте мне остаться. Я могу быть полезной в вашем деле.

Кэп запустил пятерню в волосы. Ему очень хотелось, чтобы Нина осталась. Но не на корабле, а только с ним.

— Предлагаете основать подпольную лабораторию? Это не для меня. Я привык быть свободным. Но, если хотите, можете попробовать. Я помогу. И даже буду поставлять заказчиков.

— Нет, я не об этом. Мне кажется, я могу быть полезной здесь, на корабле. Вы не говорили мне, но я знаю, что имя вашего заказчика Нил Борсман…

Кэп вопросительно посмотрел на Нину.

— …и он — глава КНМН.

— Ах, да. Я знаю, чем он занимается, но никогда не интересовался его именем.

— Почему?

— Это не моё дело. Мне платят деньги, я выполняю свою часть сделки. Чем меньше мы друг о друге знаем, тем безопаснее.

— И вам не показалось это странным?

— Что именно? — Кэп уже начинал терять терпение.

— Что сначала вам дали практически невыполнимый заказ, а потом, словно по волшебству, Глава Галактического совета заказывает ребёнка с точно такими же параметрами? Вы настолько верите в свою удачу?

— Вы что-то знаете?

— Сразу видно, что вы совершенно не интересуетесь новостями. Борсман — непримиримый гетерофоб. Либо очень хороший актёр. Посмотрите записи его выступлений.

— Ниночка, все политики — актёры. Они говорят только то, что от них хотят услышать.

— И вы услышали от него именно то, что хотели? Так?

— К чему вы клоните? В нашем деле риск есть всегда.

— Вы слышали о стартовавшей кампании по борьбе с "детским" пиратством?

— Ну, мы всегда были вне закона…

— Одно дело быть вне закона, и совсем другое, когда на вас объявлена охота. Я боюсь, что это может быть ловушка. И я боюсь за вас, Кэп.

Он не знал, что на это ответить. Они просто стояли и смотрели друг на друга, а мимо проплывали звёзды. Кэп обнял Нину, она не отстранилась, а напротив, прижалась к нему всем телом. И тогда он рискнул коснуться ее губ своими губами. Нина приняла поцелуй и ответила. Кэп осмелел и кончиком языка проник глубже. Девушка застонала. Тогда он подхватил её на руки и понёс в каюту. Плевать, что кто-нибудь из команды увидит. Если он не сделает этого сейчас, его просто разорвёт от сдерживаемого желания.

Она извивалась и стонала под его руками. А он становился всё настойчивей, всё смелее. Нина вскрикнула, и Кэпу показалось, что он причинил ей боль. Но стоило ему остановиться и вопросительно посмотреть на девушку, как она прошептала:

— Не останавливайся.

Он с особой радостью выполнил её просьбу.

Было далеко за полночь по корабельному времени, когда Кэп появился в рубке. Кроме вахтенного и Дила, там никого не было. Судя по ухмылкам, которые они тщетно пытались скрыть от своего капитана, Нина кричала достаточно громко, чтобы вся команда была в курсе произошедшего.

— Кто-то из вас собирается прочесть мне лекцию о морали? — Кэп старался, чтобы его голос звучал достаточно строго, но получалось у него так себе.

Парни замотали головами, а потом не выдержали и прыснули со смеху.

— Тогда о морали скажу я…

Кэп вкратце пересказал им опасения Нины.

— Я хочу, чтобы вы нашли всё об этой кампании. Особенно документы с грифом "совершенно секретно".

Кэп связался с Борсманом и снова перенес встречу, сославшись на внезапную поломку корабля. Хакеры, тем временем, бились с правительственными сайтами. Несколько раз им почти удавалось добраться до особо засекреченных документов, но последний уровень защиты оказывался самым сложным. Их выкидывало, и приходилось начинать всё сначала. Наконец, спустя два месяца упорной и кропотливой работы, им удалось получить искомое.

Кэп читал и глазам своим не верил. Как он мог быть таким идиотом? Нина сидела у него на коленях, накручивая на пальчик прядь его волос. Ей очень хотелось укусить любимого за ушко, но она не желала отвлекать Кэпа от работы.

— Ты была права, малыш, они охотились именно на нас. Вся эта сделка была наживкой, и я клюнул, как последний дурак.

— Что ты будешь теперь делать?

— Стану фермером и буду разводить ильтов на мясо, — пошутил Кэп, — но сначала позвоню одной официантке.

Официантка из "Тортуги" искренне обрадовалась, услышав его голос:

— Конечно, я всё записала на то маленькое устройство, что ты мне всучил. Я подклеила его ко дну кофейного блюдца. Переслать запись тебе?

— Нет, не мне. Знаешь такого журналиста Геральда Тобла?

— Геральд! Обожаю его разоблачения!

— Вот ему и перешли.

Кэп довольно потёр руки. Теперь Моралист будет занят собственной шкурой, и ему станет не до них. Даже, если его история выдумка для наживы, пусть доказывает это в прямом эфире.

Нина тихо выскользнула из каюты в импровизированную лабораторию. Приглушенный свет не должен был мешать плоду, и в то же время освещения было достаточно, чтобы разглядеть в колбе крошечного человечка. У него уже были ручки и ножки, он забавно сосал палец. В лабораторию тихо вошёл Кэп:

— Так и думал, что найду тебя здесь.

— Никогда не видела, как растут дети.

— Что мы будем с ним делать? Заказчику он не нужен.

Нине показалось, что при этих словах малыш сжался в комок.

— Мы можем его оставить? — с надеждой спросила девушка.

— Ребёнок на корабле? А потом мы заведем кошечку, собачку…

Нина не ответила. Она понимала, что Кэп прав. Пиратский корабль — не увеселительная яхта. А ребёнок — не плюшевая игрушка, которую можно будет убрать в шкаф, когда надоест. Но она чувствовала себя ответственной за его судьбу.

— Хорошо, — произнесла она, — можешь высадить меня с ним на любой планете, где не будут задавать лишних вопросов.

Вот так. Она готова была перечеркнуть всё, что между ними произошло. Этого Кэп не ожидал. Ему понадобилось несколько долгих минут, чтобы всё переосмыслить. Он уже нарушил неписаные правила, когда сохранил пленнице жизнь; он нарушил мораль, когда вступил с ней в связь. Так что его останавливает сейчас?

Он прижал Нину к себе так крепко, что у нее перехватило дыхание. Но вырываться девушка не стала. Возможно, это их последние объятия перед разлукой.

— Я никуда тебя не отпущу, — зашептал он ей на ухо, — и ребёнок останется с нами. А если захочешь, создашь ещё парочку. Я обеспечу всем необходимым.