Шанс

 

1 день.

Крепкий шершавый ствол, широкие ветви, мощные, упругие корни.

Древо рода.

Ни ветрам, ни солнцу, ни паразитам не одолеть его. Повезло же мне!

 

2 день.

Я есть! Но мама пока ничего не знает. Вот она обрадуется!

 

3 день.

Листья мелко дрожат. Предчувствие. Моя почка наливается соком, невероятной силой. Побеждая земное притяжение, она вырвется к миру. На древе появится новая ветвь. Я знаю, она будет крепкой и здоровой. Так нужно. Маме, предкам. Род заждался меня.

 

5 день.

У меня будут голубые глаза, как у мамы. Правда надо ждать много премного дней и только потом я увижу мамочку. А еще я люблю играть со своим хвостиком. Мне надо успеть вдоволь наиграться им. Ведь скоро у меня появятся ножки. И тогда я буду играть во что-то другое.

 

9 день.

Я просыпаюсь от приятного серебристого света. Как тихо в моем мире. Тепло. Уютно.

Я буду мальчиком. Так хочет мама. Когда мы встретимся, я крепко-крепко обниму ее, поцелую, и она поймет, как это здорово — что я есть.

Я засыпаю. И вижу первый сон. Я во вселенной, а вокруг миллионы серебристых шаров. В них живут мальчики и девочки, кто-то еще с хвостиком, а у кого-то уже ножки. Мне улыбаются. Я тоже хочу улыбнуться. Но пока только приветливо киваю.

Ко мне подлетает мальчик в серебристом шаре.

— Привет! Как тебя зовут?

Я не понимаю его.

— У тебя уже есть имя?

— Мама пока не знает, что я есть.

— А меня зовут Саша, — хвастается мальчишка. — Мне четыре месяца. И папа купил уже мне велосипед и машинку. Гоночную.

Я резко просыпаюсь.

Папа! А где же мой папа? Почему подарив меня маме, он больше не приходит к ней?

 

11 день.

Ветви. Большие плотные листья. Я иду от рода к роду. От папиного к маминому. Я нужен.

Червоточины древа — плохие мысли, подлые дела, мерзкие преступления. Хорошего мала. Так хочется распробовать все смыслы.

 

18 день.

Тук.

Тук-тук.

Тук — тук — тук — тук — тук…

Сердце!

Мама! Мамочка! У меня бьется сердце!

Теперь у нас два сердца.

Ну, когда ты уже узнаешь, что Я ЕСТЬ?

Жду не дождусь, когда ты дашь мне имя. А как я жду встречи с тобой!

С каждым днем я чувствую тебя все лучше и лучше. Я знаю, ты сильно переживаешь за папу. Где он? Что с ним? Я тоже переживаю. У меня будут его характер и привычки. Ничего, мамочка, он обязательно придет к нам. Ведь мы его любим. И ждем.

 

21 день.

Сон и явь. Как отличить? А надо?

Я вижу хорошие и плохие сны. Реальна мама и я. Мне нравятся путешествия во вселенной, я так быстрее расту. Серебристые ниточки-жизни растягиваются, оплетают, щекочут. Они крепкие, чтобы порвать — надо постараться. Они связывают меня с мамой и миром. А что меня связывает с вечностью? А есть ли она? И где?

 

23 день.

Вселенная сжимается. Происходит что-то дурное. Многие дети в серебристых шарах плачут. Я подлетаю к Саше. Ведь он старше и уже многое знает.

— Что случилось?

Саша молчит, горько поджимает губы. У него черные глаза с длинными пушистыми ресницами, круглое милое личико.

— Да что случилось? — спрашиваю нетерпеливо.

— Помнишь Червяка?

Это наша подруга. Ей 32 дня. Такое странное имя ей дала мама.

Я киваю.

— Ее нет больше.

— Как нет?

Я пораженно смотрю на Сашу. Не дождавшись ответа, лечу туда, где был серебристый шар Червяка. Там пусто.

Черная дыра.

— Что же случилось с ней? — шепчу я. И сердце тревожно замирает.

Ко мне подлетает Саша.

— Они убили ее.

— Кто?

— Врачи.

— Но ведь у нее есть мама! Почему она не защитила ее?

— Она не хотела ее защищать.

— Это неправда! Мамы всегда защищают своих детей! Всегда! Всегда!

Саша печально смотрит на меня.

Я плачу. Впервые в жизни.

 

4 неделя.

Смерть. Пустота, в которой все пропадает. Я не хочу там оказаться.

В нашей вселенной много черных дыр. Их во много раз больше серебристых шаров.

В тех дырах мрак и беда. Там все непоправимо. Все обреченно. ТАМ странный холод и неподвижность. Но откуда я это знаю? Во мне непонятное чувство, будто я что-то припоминаю…

Шары, в которых мы живем, разные. Тусклый с темными пятнами — мама курит. Болотистый, с дурным запахом — пьет и принимает наркотики. В таких шарах не живут, а мучаются. У кого-то не вырастает ручка или ножка, а кто-то растет жутким уродом.

Мне грустно как никогда. Я хочу помочь вселенной. Чтобы в ней было как можно больше серебристых шаров, а холода и неподвижности меньше. Но у меня нет даже имени. А мама до сих пор не знает, что Я ЕСТЬ. Она часто плачет. Ах, мамочка, как же я хочу обнять тебя, утешить. Я обязательно сделаю тебя счастливой. Дай мне только родиться. Ведь ты же захочешь этого, правда?

 

4 неделя и 2 день.

Я пью сок древа. В меня вливается сила всех, кто уже был или просто побывал. Красивые ветви дают чистый и вкусный сок, червоточины темный и тягучий. Доброе и злое перемешивается. Ничто не перевешивает и не превосходит. Все в равновесии. Я ищу свое равновесие. Не просто это. Скорей бы маминого молока попробовать.

 

5 неделя.

Память. Да, да я все больше и больше вспоминаю. Но как это странно! Сейчас я в раю. А за пределами вселенной ад. Именно там черные дыры. Неподвижность и мрак. А где же тогда моя мама? В раю или аду? Где она меня встретит? Или это я ее встречу?

Граница бытия и НЕ-бытия. Я живу на тонкой — тонкой ниточке МЕЖДУ. Ура! Я пограничник!

 

6 неделя.

Я проснулся.

Нетерпеливо жду.

Сейчас маме скажут, что Я ЕСТЬ.

Вот сейчас.

Сейчас.

Она обрадуется. Ведь я ее сын. Все, как она хотела.

Тук — тук — тук — тук — тук. Тревожно бьется сердце.

Фу-у наконец-то сказали.

Я радостно машу ручками. Подплываю к серебристой стеночке. Прижимаюсь к ней, кричу из всех сил.

— Мамочка, я люблю тебя!

Я знаю, мама не услышит меня. А вдруг…

— Мамочка милая, дорогая, хорошая, я люблю тебя! Люблю! Люб…

Я испуганно сжимаюсь. Как же больно.

Этого не может быть.

Я же так люблю тебя. Мама, мамочка.

Я ныряю во вселенную. В сон. Лечу к другу.

— Саша, Саша! — я смотрю на него глазами полными слез.

Его серебристый шар касается моего. Он утешает меня.

— Она расстроилась, что ТЫ ЕСТЬ?

Я киваю.

— Она просто еще не поняла. Дай ей время.

Словно камень упал с сердца.

— Как же я сразу не догадался! — восклицаю я.

Ей надо время привыкнуть ко мне.

Но. Я-то ведь сразу принял ее.

 

6 неделя.

Я оборачиваюсь. Мужчины, женщины, молодые и старые, дети… Капля по капле. И теперь во мне ИХ кровь. В лицах много общего. Тонкой ниточкой от сердца к сердцу — НАДЕЖДА. Вот и мое время пришло — присоединится или осуществить надежду?

 

7 неделя.

— Скоро я увижу солнце и небо.

Саша любит мечтать.

— Интересно, какой на вкус снег? А вода в реке? А черешня?

Мы весело хохочем, болтаем ножками. Мне нравится это занятие. А еще я люблю рассматривать свои пальчики. Я быстро расту и меняюсь. Я стал замечать, что вокруг много смыслов. Они приходят из вечности. Некоторые на вкус сладкие и добрые, другие — горькие и невкусные.

— Я накушаюсь смыслов и тоже что-то новенькое узнаю из маминого мира.

Саша лукаво смотрит на меня. Какие же у него красивые реснички. Интересно, у меня будут такие же?

— Удачи.

Я остаюсь один. Вокруг маленькие светлячки. Какой же выбрать смысл? Фу-у горькая! Эта про войну… А вот эта… творчество, предназначение… ням-ням. Наевшись смыслов, я засыпаю.

Мне снится мама. Мы гуляем по лесу. Я срываю для нее цветы, самые красивые и самые необыкновенные. Она счастлива.

 

8 неделя.

Я прислушиваюсь. В мамином мире музыка. Серебристыми ручейками разливается она в моей вселенной. В музыке светлая грусть и что-то еще. Чтобы понять, надо съесть смысл.

Это одиночество.

Сложив на колени ручки и, наклонив голову набок, я вместе с мамой слушаю волшебство музыки.

Мама думает о своем одиночестве. Странно, я ведь так сильно люблю ее. Почему моя любовь не помогает ей? Саша говорит, что она не хочет моей любви, и поэтому я ничего не могу для нее сделать.

Я не верю ему.

Мама еще не привыкла ко мне. Она не знает, что у меня ее глаза и, я так же, как и она люблю музыку. Как только она про все узнает, сразу меня полюбит.

Ведь не может так быть, чтобы мамы не любили детей! И не хотели их!

 

9 с половиной недель.

Я просыпаюсь от грубых и резких криков. Протираю глаза.

Мама с кем-то ругается.

Ко мне подплывает смысл. Невкусный, приторный, но я его ем.

Так у меня есть бабушка?

Но вместо радости я морщусь. Как противно они кричат друг на друга. Зачем?

Мне становится плохо. Я закрываю руками ушки. Начинаю плакать.

Мама! Бабушка! Пожалуйста, перестаньте!

Ну почему? Почему? Вот прямо сейчас я не могу попасть в мамин мир? Защитить ее. Успокоить бабушку. Ведь я так счастлив, что вы есть у меня. Почему же вы так несчастливы?

Я торопливо кушаю смыслы, размазываю по щекам слезы.

Как же вам помочь? Ах, если бы рядом был папа.

Громко хлопает дверь. Бабушка ушла. Мама горько рыдает.

Я отскакиваю от серебристой стеночки. Мама бьет руками по животу.

Я в ужасе. Я кричу изо всех сил. Ведь она же не может так делать нарочно?

— Мама! Мама! Здесь я! Мне больно! Мамочка, не делай так! Мне больно!

Мама бьет сильнее. Она кричит, что-то очень-очень плохое. Я реву вместе с ней, закрываюсь руками.

Вселенная сжимается. Из черных дыр раздается гул.

И вдруг становится тихо.

Я всхлипываю.

Осторожно прикасаюсь к серебристой стеночке.

В маме огромная пустота, словно она превратилась в черную дыру.

Родная, любимая я защищу тебя. Ты так нужна мне.

Мамочка.

 

9 неделя и 6 дней.

Из вечности приходят смыслы — любовь и ненависть. Две первобытные силы, они в гармонии. Между ними люди, где-то там и моя мама. Это только ее выбор на стороне какой она силы, у меня свой. Жаль, что обязательно надо выбирать. Без выбора проще и честнее. Чего я больше хочу? Любви и беззащитности? Или ненависти и безжалостности?

Во мне пробуждается память, маленькие осколки большого ВОСПОМИНАНИЯ. Я уже был и в ненависти и в любви, я исходил все стороны добра и зла. Я что-то искал…

Истину.

Да, я нашел ее. В иной вселенной и с другой мамой. И тогда пришла печаль. Бездонная, словно колодец вселенной. Глядишь, глядишь в него и падаешь.

 

10 неделя.

Я сонно рассматриваю смыслы. Когда же наконец у меня появятся реснички? Ведь уже все есть! Как я устал ждать.

Я засовываю большой пальчик в рот. Засыпаю.

Сегодня вселенная сжимается чаще обычного. Много-много черных дыр.

Я знаю, мама думает обо мне. Она не хочет дать мне имя. Она поверила врачу, который сказал, что я зародыш и никакого отношения ни к чему человеческому не имею.

Маме от этого стало легче.

А как быть мне?

 

10 неделя и 3 дня.

Люди не верят людям. Но чтобы не чувствовать вину придумали сказку о доверии. Ха-ха-ха… И мне жить среди них? Да, жить и защищать маму, бабушку, папу. Они пришли из ненависти, а я иду из любви. Когда они переступили границу — то забыли добро, а я зло. Мы уравновесим первобытные силы. Именно от меня род получит свет и познает чудо любви. Я исцелю израненные души. Примирю враждующих. Родовое древо обретет силу и выбросит новые ветви. От прадеда к деду, от деда к сыну, от сына ко мне, от меня в бесконечность. Здоровое семя даст начало новому. И в родовом древе уже никогда не будет червоточин. Это и есть МОЕ предназначение.

 

11неделя.

Какие красивые у меня ножки! Вот бы мама их увидела. Прозрачная тонкая кожа. А что там просвечивает? Я кушаю смысл. Ага! Капилляры, нервная система. Сколько всяких премудростей.

— Мама, дала тебе имя?

Я долго молчу. Иногда мне кажется, что мама не любит меня.

Но Саше отвечаю.

— Она еще привыкает ко мне.

— Она полюбит тебя. Дождись.

Я грустно вздыхаю. В сердце появляется боль. Такого еще никогда не было.

— У меня болит сердце, — испуганно говорю я.

Серебристый шар друга прикасается к моему.

— Закрой глаза и представь что-то хорошее.

Я так и делаю.

Я с мамой на море. Море теплое, ласковое. Я весело плескаюсь в воде. Мама улыбается, ее сердце переполняет счастье.

Я открываю глаза.

— Ну как?

— Не болит.

Вокруг вселенная и много-много смыслов. Миллионы серебристых шаров — и в каждом из них маленькое чудо.

Почему же мне так одиноко?

 

11неделя и 4 дня.

Я войду в ад, чтобы жить воспоминаниями о рае. Я буду рисовать солнечные восходы. Огромный красный шар с маленькой светлеющей верхушкой. Все это было со мной давным-давно.

Я войду в рай для наслаждения жизнью. Я буду рисовать морской прибой с многоликими и прозрачными волнами.

Но в истине я познал: жизнь наполняется, как счастьем так и болью. Одно без другого невозможно. Чья же это несправедливость? Человеческая или вселенская?

 

12 неделя.

Что-то должно случиться. Я ем смысл.

Зло?

Мама что-то задумала.

Где же ты папа? Почему так долго не приходишь? Ты ведь можешь все изменить.

Куда идет мама? Зачем ей в больницу?

Меня гложет тревога.

— Что случилось? — Саша переживает не меньше моего.

— Не знаю. Мне страшно.

— Что это?

Из черных дыр раздается гул. Мы испуганно переглядываемся. И… Саша громко кричит:

— Хочешь я дам тебе имя?

— Да.

— Богдан. Данный богом.

Страшная сила вторгается во вселенную. Кто-то пытается пробиться в мой серебристый шар.

Удар. Еще удар.

Сердце бешено колотиться.

Тук — тук — тук — тук — тук.

Гул нарастает, усиливается. Я в ужасе кричу:

— Мама! Мама, спаси меня!

Серебристый шар лопается. На меня обрушивается холод и мрак. Я захлебываюсь криком и слезами. Из всех сил колочу в мамин животик.

— Мама! Мама, я люблю тебя! Я не хочу умирать!

Металлическая острая ложка... Она царапает стеночки, разрушает мою вселенную.

Я отчаянно цепляюсь за маму.

— Мамочка! Поверь мне, я люблю тебя! Спаси!

Что-то полоснуло по тельцу. Вместо ножек кровавое месиво.

Я дрожу от боли, ужаса и страха. Острая ложка нависла над головой.

Еще раз. В последний. Мама, ты должна знать. Я перекрикиваю гул черных дыр. Так громко я еще никогда не кричал.

— Я люб…