Преступники

Коридор был тонким и прямым, как силиценовая дубинка. Толщиной всего в несколько микрон и длиной в локоть такая дубинка могла оставить "синяк фортуны" на долгие болезненные недели. Игорь, крепкий молодой человек лет двадцати восьми, морщился, вспоминая недавнее знакомство с одной из таких, но пытался идти ровно, несмотря на острую боль в пояснице. На его бледном худом лице, с серыми маленькими, но огненными глазами, играла насмешливая и даже злая улыбка. Он самодовольно посматривал на своих невзрачных конвоиров в прохудившихся и затёртых до блеска коричневых шинелях. Тулуп Игоря был широк и уютен, что помогало переносить холод и сырость казематов полярной станции на планете Икс-3 с комфортом и даже некоторым шиком.

— Пришли, — сказал сзади бесцветный голос.

Игоря грубо втолкнули в невзрачную клетушку без окон, но с двумя металлическими дверьми и таким же столом. За ним сидела кудрявая блондинка необычайной красоты в песцовой шубе и в унтах. Её большие голубые глаза пристально смотрели на заключённого. Взгляд тихий и тяжёлый.

— Присаживайтесь, — кивнула она на табурет напротив себя.

У Игоря вдруг засосало под ложечкой и недавнее бравурное настроение резко пошло на убыль. "Слава богу, наконец-то я тебя разыскал, счастье моё! — подумал он и сел, куда было указано. — Но что за игру ты затеяла, коза бестолковая?" — вдогонку скрипнуло сердце волнительным шумом.

— Меня зовут Катя, — сказала блондинка и язвительно спросила: — Зябко?

— Да не то чтобы… — ещё сильнее побледнел Игорь.

— А что тогда?

— Ну, я…

— Вы передумали?

— Нет-нет, что вы, я согласен! Я хочу! Я могу!

— Но…

— Но понимаете, — Игорь опять стушевался и умолк ненадолго, разглядывая Катю исподлобья. — Я не уверен, что у меня получится.

— Ага! — хмыкнула Катя. — Значит, вы всё ещё сомневаетесь!

У Игоря потемнело в глазах от такого утверждения, но он собрался с силами и громко рассмеялся.

— Нет, что вы Катенька, я уже сделал свой выбор, и вы мне вполне подходите, и меня всё устраивает, но вот эти удары дубинками мне как-то не очень. Знаете ли, мне кажется, что я принесу большую пользу, если эта часть будет чистой формальностью… Мне, по крайне мере, хотелось бы так. Вы не поможете?

Катя неопределённо посмотрела перед собой, словно собираясь с мыслями. Её густые волосы, падая на высокий лоб, были необыкновенно эффектны, и Игорю в какой-то момент показалось, что это не просто волосы, а нимб и Катя обязательно с ним согласится. Правда, взгляд у неё почему-то не очень добрый, подумал ещё Игорь и кашлянул неосторожно, прервав тем самым затянувшееся молчание.

— Давайте-ка уточним, — строго произнесла Катя, и в её руке появился миниатюрный пульт с двумя кнопками. Красной и синей. — Смотрите. — И она нажала на красную кнопку. — Это ваш контракт.

За Катиной спиной появилась длинная полоска, которая быстро развернулась в прямоугольный экран с выпуклым изображением бегающих по полю людей.

— Погоню подписали? — спросила Катя.

— Да я не читал особо, как рекламу увидел…

— Помолчите! Видите в левом нижнем углу свою подпись?

— Вижу, — растерялся Игорь.

— Хорошо, идём дальше.

На экране появилась цветущая блондинка с мощной грудью. Томно раскинувшись на парчовом покрывале широченной кровати, в воздушном сиреневом пеньюаре, абсолютно не скрывающем прелестей, а наоборот, как можно сильнее подчёркивающем их, она была, как два атома водорода, очень похожа на Катю. Игорь с уверенностью сказал бы ещё минут десять назад, что это она и есть, но теперь, когда они начали беседовать, уверенности резко поубавилось. Да и пахла Катя, несмотря на всю грозность, по-домашнему: тягучей чашкой шоколада и печёными коржиками. Вот только надпись вверху экрана гласила, что это самая главная красотка планеты Икс-3, приз, игрушка, королева и принцесса одновременно.

— На извращения и совращения невинных соглашались?

— Да вроде, — засмущался Игорь, — но пока как-то…

— Об этом чуть позже, — перебила Катя и снова нажала кнопку.

Красотка пропала, и на месте кровати замельтешили какие-то люди с узловатыми лицами в серых шинелях. Они ставили подножки, заламывали пальцы, корчили страшные рожицы и показывали языки.

— Пытки?

— Нет, точно нет.

— А вот и ваша подпись, — иронически заметила Катя, показывая тонким пальчиком жёлтую надпись на чёрном фоне сложного приспособления с цепями.

— Но я не…

— Это уже неважно. Подпись есть подпись. Идём дальше?

— Нет, но всё-таки, — пролепетал Игорь, — Можно без этих…

— Пыток?

— Ну да, пыток. Мне больно и неудобно, а ведь вы сами говорите, что ещё есть и погоня, и извращения, и…

Катя усмехнулась, и её взгляд смягчился.

— И что, продолжайте.

— Боюсь, что не буду готов, понимаете? Моё здоровье испортится, и я не смогу выполнить все условия контракта. А ведь их много: взлом, проникновение, хулиганство, фальшивомонетничество, угон …

Чем больше Игорь говорил, тем больше понимал, что он взвалил на себя груз, который, как увесистый камень утянет его под корягу несбывшейся мечты.

— Так вы, значит, смотрели этот ролик до конца и, судя по всему, не раз. — Катя нажала синюю кнопку, и экран сзади неё погас.

Игорь замешкался, словно пытаясь подобрать нужное слово, но всё что он смог выдавить из себя, наконец, было еле слышимое "да". Его голова опустилась, и Игорь почувствовал, как горячие слёзы потекли по щекам. "Не поможет!" — забухало в висках.

— Ну что ж, — вздохнула Катя, — подытожим. Вы отказались от серой убогой жизни клерка в никому не известной фирме, чтобы стать человеком свободным, независимым. Захотели пережить незабываемые приключения, почувствовать адреналин, походить на грани и… и стать богатым человеком с приятными во всех смыслах воспоминаниями, но боитесь, а вернее, ломаетесь от пары тычков дубинкой по почкам?

Игорь почувствовал, как его щёки стали пунцовыми от стыда, а на лбу появились капельки пота. Дрогнувшим голосом он попытался возразить:

— Меня бьют уже вторую неделю… Я ничего не видел, кроме силиценовой дубинки! Нигде не был, ничего не сделал… Меня бьют ни за что! Я, конечно, не показываю вида, но уже больше не могу. Ещё немного, и всё! И мне уже никогда не захочется…

— Чего не захочется? — с интересом спросила Катя и достала из кармана своей шубы пластинку целлюлозы похожую на миниатюрный пульт только без кнопок. Немного потерев её большим и указательным пальцем, она положила пластинку на стол. Та стала разворачиваться в большую книгу с ветхим корешком и жёлтыми измятыми страницами. Исписанные страницы приятно зашуршали и остановились на чистом листе.

— Игорь Шарик, — чуть подавшись вперёд, сказала громко Катя.

На листе крупной вязью начали проступать имя и фамилия Игоря.

— Без вредных привычек, не женат, — продолжила надиктовывать Катя. — Характером раздражителен и неуравновешен. Трусоват…

Игорь поперхнулся на полуслове, когда хотел возразить, но тут же собрался с силами и хлопнул ладонью по столу, отчего книга закрылась, а Катя испуганно дёрнулась.

— Дура! — заорал Игорь не своим голосом. — Я же ради тебя сюда припёрся! Мне ты нужна, а не приключения. На хрен мне эти погони и угоны! Я уже извёлся весь! Спина болит, ещё этот вечный холод, а ты?

— Что я? — захлопала голубыми глазищами Катя.

— А ты и не показываешься вовсе, а теперь меня ещё и трусом обзываешь! Забыла, что ли, как познакомились на празднике весны под сенью апельсиновых деревьев, в парке, на концерте хииаковых гармонистов? У тебя ещё гитара была с солнышком на грифе. А наши прогулки? А мои стихи? А как на лавочке сидели и мечтали о домике у мать его озера?

Катя смутилась:

— Помню, но…

— Но что? Работа? Ты сказала, что уезжаешь на полгода в командировку! Какой выбор я мог сделать? Да ещё эта реклама, где ты полуголая! Не было, что ли, одежды какой?! Что это вообще такое?

— Да это не я…

— А кто?

— Не совсем я, — засмущалась Катя и залилась лёгким румянцем. — Это я, только виртуальная. С меня сняли…

— Что сняли? — Глаза Игоря налились кровью, а он сам стал похож на только что сваренного ещё красного и парующего рака.

— Ничего не сняли… вернее мерки. Мерки сняли, — быстро затараторила Катя и зачем-то начала уточнять: — Размеры с помощью датчиков и рентгенов. Я сама ничего не снимала, я… работа… — сбивчиво закончила она.

— Работа значит! — взъярился Игорь. — Сиськами трясти — это уже работа называется?

— Нет, ты не понимаешь. Мы боремся с преступностью.

— С какой преступностью?

— Мы боремся с потенциальными преступниками. — Голос Кати стал ровнее и спокойнее. — Теоретический преступник, который соглашается с нашими условиями и подписывает контракт из теоретического становится, м-м-м, как бы тебе объяснить… Настоящим, понимаешь? Раз он подписал контракт на совершение определённого рода преступления, значит, он уже осознанно готов его совершить. Государственная программа нового образца. Экспериментальная.

— Ах, так я тоже преступник тогда получается? — несколько растеряв былой пыл, спросил Игорь. — И что теперь?

— Как что? Тюрьма.

— Какая тюрьма?

— Эта.

— Надолго?

— Смотря, по какой статье.

— А по какой статье?

— Думаю, извращение.

— Я же никого не извращал!

— Но теоретически — мог бы? Ведь мог бы?

— Сейчас уже, несомненно, смог бы и сделал бы! — гаркнул Игорь и снова стукнул по столу, отчего книга раздражённо зашуршала страницами, а Катя слегка подскочила на табуретке. Но она быстро взяла себя в руки и спокойно ответила:

— Вот и хорошо.

— Что же тут хорошего?

— Так и запишу в графу "Преступление".

— А как же я? — недоуменно спросил Игорь, — а ты? Мы?.. Да ты что, меня в тюрьму?!

Катя тяжко вздохнула и пристально посмотрела на Игоря. Её лицо изменило цвет, и она сделалась ужасно бледной и вот, странное дело, при этом ещё больше похорошела. От прежней насмешки не осталось и следа. Лёд, сковывающий чувства Кати, был разбит, чему она как будто обрадовалась, ведь теперь можно было говорить откровенно, но волнение иногда брало верх, выдавая её неловким движением рук и прерывистым дыханием.

— Твой срок закончится как раз к концу моего дежурства, — заговорила Катя дрожащим и сбивчивым голосом. — Ещё каких-то пять с половиной месяцев, и мы сможем улететь на одном транспортнике, вместе, в наш парк. Там как раз будет осень. Запах прелых листьев, напоённых звенящей трелью…

— Какой трелью? Мне все почки отобьют, я не то, что извращение, я…

— Охранникам скажу, что тебя посадили за воровство, будут бить по рукам. Не переживай, — сказала Катя и тепло улыбнулась. — Придётся потерпеть. Ведь любишь?

Игорь скрипнул зубами, но в глазах его снова полыхнул огонь и он процедил, неосознанно делая маленькие интонационные паузы:

— Люблю… тебя… Катюша!

— Игорь, и я тебя тоже очень люблю, — вздохнула Катя и прибавила: — Послезавтра посещение родственников, так что принесу тебе мазь от синяков и зелень: укропчик, петрушку там. А вот на следующей неделе встретимся снова, на допросе. Но только по моей инициативе. Не обессудь.

— Чего? — переспросил Игорь, совсем сбитый столку. — Что значит "по твоей инициативе"?

— Будет небольшой допрос с пытками, так сказать небольшая воспитательная работа. Но ты не волнуйся. Будем только я, ты и вопросы о бывших твоих жертвах.

— Каких жертвах?

— С которыми у тебя был сексуальный контакт. Ну, ты понимаешь, это для дела…

— Для дела?! — глаза Игоря снова начали наливаться кровью.

— Ага, для моего дела, но ты не волнуйся, мазь принесу тебе хорошую, синяки, ссадины и ушибы быстро заживут. Ну а теперь всё, пора, — смущённо сказала Катя и хлопнула неловко в ладоши.

Одна из металлических дверей отворилась, открыв тонкий узкий коридор, как силиценовые дубинки на поясах охранников, и обдала Игоря сыростью бетонных стен и невыносимой скукой, которую ему теперь приходилось терпеть с периодическими побоями за необычайно красивые голубые глаза кудрявой блондинки по имени Катя. Но не только за глаза любил её Игорь, а ещё за то, что вместо волос у неё был нимб, и полная грудь уже давно созрела для извращения, о котором Игорь уже начал задумываться, вываливаясь в коридор под грубыми толчками конвоиров. "Да и девушка начитанная, книжки любит и стихи мои", — подумал снова Игорь, растягиваясь на полу от сильного пинка в бедро. Но мысли почему-то упорно возвращались на выход из тюрьмы и преступление. В его голову стали лезть планы по расширению знаний в области приписанного ему потенциального преступления и желание записаться в тюремную библиотеку. А ещё не давала покоя улыбка Кати, когда девушка сказала, что на следующей неделе будет пытать его, она скосила взгляд в сторону и едва заметно улыбнулась.

«Вот кто настоящий преступник!»

Игорь приподнялся на кулаках и начал остервенело отжиматься от пола, шепча сквозь зубы:

— Ничего-ничего, я тебе ещё покажу, кто в нашей семье будет главным потенциальным преступником!