Похититель снов

 

Вероника достала из сумочки бластер:

— Вот он, гад! Давай, забери его у меня!

Придворный шут закричал:

— Гони его, гони!

И тут Всеволод очнулся. "Мерседес" подпирал малиновый забор, башмак валялся где-то в траве. Пошарив, Всеволод нащупал шнурок, потянул. В руке зазмеилась длинная гривастая кобра.

— Чёрт, опять! — выругался он. — Да сколько ж можно!

 

 

— Сорок раз тебе нужно повторять! Сорок раз! — Главнюк распинал кого-то в коридоре, поворот скрывал очередную жертву. Добравшись до авансцены, Всеволод увидел седенького, скукожившегося уборщика. Он сжимал пластиковую ручку швабры, бессмысленно водя ею по полу и стараясь кивать растрёпанной головой в такт словам Главнюка.

— Что он сделал? — Всеволод остановился в двух шагах.

— Да как всегда! Говоришь ему — не трогай мой кабинет! Нет, всё равно лезет!

— Отойдём, — предложил Всеволод, взяв Главнюка за локоток.

Он буквально втолкнул его в промозглую темь, закрыл за собой дверь.

— Ты что?! — тот брезгливо выдернул руку. — Включи свет.

— Не надо.

Всеволод подтянул круглый табурет на металлической ножке, сунул его под Главнюка:

— Садись!

Он грузно опустился, стул заскрежетал по кафелю, подаваясь назад.

— Так что? — Главнюк поднял масляные, с толстыми веками, глазки.

Всеволод скривился, отвернулся:

— Ты хоть знаешь, кто этот старик?

— Да мне наплевать!

— Он нобелевский лауреат по физике.

— Тогда что он здесь делает? Шёл бы куда-нибудь… в Московский университет.

— А вот не пошёл! — отчего-то Всеволод начал злиться. Его охватила жгучая, неприкрытая ненависть. — Из-за таких подонков, как ты, не пошёл! Из-за таких вот тварей.

Главнюк хотел вскочить, но Всеволод его опередил: он резко толкнул ногой табурет, и туша в белом халате влетела в мерцающий матовой пеленой агрегат. Главнюк вскинул руки, хотел что-то сказать, когда Всеволод нажал на рычаг, и тело растворилось в чреве скрывшегося во тьме "шкафа".

Всеволод включил свет. Аппарат урчал, мозговые импульсы отражались на панели. Где-то внутри Главнюк начал видеть сны. Поёжившись от холода, Всеволод сел за компьютер.

 

Наутро Всеволод помчался к агрегату. Главнюк был внутри. Рассчитав время пробуждения, Всеволод нажал "старт" и вернулся в отдел. Коллеги застали его по уши в работе.

— Здравствуйте, Иван Иванович! — раздался счастливый голос Жополиза. Всеволод поднял голову. Главнюк, посвежевший и отдохнувший, стоял в дверях.

— Здравствуйте, господа! Как начался день, всё ли хорошо, все ли довольны?

Коллеги недоумевающе переглянулись.

— Присаживайтесь, — Жополиз придвинул стул, рукавом халата отряхнув с него пыль.

— Спасибо, не стоит, — улыбнулся Главнюк. — Я вам премного благодарен. — Он ласково улыбнулся Всеволоду: — А вас, господин Горянов, я попрошу зайти ко мне.

— По какому вопросу? — хрипло спросил Всеволод.

— По личному, — мягко улыбнулся Главнюк.

Откашливаясь, Всеволод последовал за ним. У дубовой двери Главнюк, всё с той же улыбкой, вдруг развернулся:

— Помните, вы просили новое оборудование?

— Да, — Всеволод искоса недоверчиво посмотрел в раковины век.

— Так вот, деньги на него пришли. Правда, я хотел перераспределить их на новый проект, но, так и быть…

— А какой был проект?

Главнюк в нерешительности "затанцевал" плечами:

— М-м-м… Это уже не важно! — засиял он и приглашающе распахнул дверь.

Секретарь, которую с недавних пор Всеволод стал звать Мани Пенни, сидела, уставившись в бумагу. При этом лист она держала высоко перед собой, а глаза у неё были широко распахнуты и выходили за пределы круглой тонкой оправы. Увидев шефа, она кашлянула и судорожно опустила бумагу на стол, при этом умудрившись в ту же секунду поправить очки.

— Машенька, — ласково произнёс Главнюк таким елейным голосом, что женщина вздрогнула. — Сделайте милость, передайте господину Горянову все необходимые документы.

"Машенька" поперхнулась:

— Да, Иван Иванович.

 

Монтаж занял неделю, и всё это время, не отвлекаясь от наладки, Всеволод размышлял. Он знал, что личность после переработки станет немного отличаться, но не ожидал, что будет такой эффект. Проведя всю ночь с программой, корректирующей дивиантное поведение, Главнюк стал другим человеком.

У Всеволода буквально чесался мозг, чтобы кинуться в камеру, проверить показатели, засечь, какие изменения происходили в личности испытуемого, но делать этого было нельзя. Когда-нибудь его "шалость" заметят, и тогда, если он ещё больше наследит, нельзя будет отвертеться. А пока… сел, упал, Ниблер и Туранга Лила.

 

В кафешке чирикала стайка подростков. Всеволод прошёл за дальний столик. Чай остыл, и прихлёбывать его стало куда проще. После холода, царящего возле установок, кипяток переносился с трудом. В голове крутилась мысль, не дававшая покоя. Если всех "эффективных менеджеров", чудаков и казнокрадов, запихнуть в эту машину по промывке мозгов, нобелевскую премию, конечно, не дадут, а самого Всеволода найдут в ближайшей канаве. И что делать? Забыть или продолжать эксперименты с якобы безобидными программами коррекции поведения трудных подростков? Неожиданно эти самые вдруг начали проявлять признаки беспокойства. Девушка, отодвигая от парня сотовый телефон, явно кокетничала, а пацан начинал злиться:

— Отдай!

— Нет! — щеки её пылали, телефон время от времени скрывался в россыпи волос.

— Отдай, говорю!

— Да отдай ты ему телефон, — вмешалась подруга. — Чего, в самом деле?

— Не отдам! — беззаботно тряхнула она русой чёлкой. — Пока не проверю, кто там у него.

— Да никого нету! — сквозь зубы пробормотал пацан, играя желваками. — Отдай! — он резко выбросил руку, схватил телефон и дёрнул на себя.

— Ай! — девчонка заплакала, сжав плечо. — Дурак! — вскрикнула она. — Псих ненормальный!

— Ну и чего ты добился? — спросил один из парней, когда обе девчонки ушли.

— Ничего! — буркнул виновник, сжавшись и запихивая телефон в карман. — Будет знать, как лезть.

"Нет, это точно не моё, — подумал Всеволод. И добавил: — Слишком много возни"

 

Мани Пенни сосредоточенно красила ногти.

— У себя? — Всеволод резко дёрнул подбородком в сторону двери.

— Ушёл куда-то. Слушай! — встрепенулась она. — А ты не знаешь, что с ним случилось? Думала, пройдёт, ан нет!

— Понятия не имею! — нарочито беззаботно ответил Всеволод. — Придёт когда?

— Не сказал.

— Ладно.

 

Дождь за окном колошматил по карнизу, не давая покоя. Утопическая идея рвалась наружу настолько, что Всеволод уже готов был пойти и сдать себя с потрохами, запросив у программы отчёт за ту ночь. Неожиданно дверь распахнулась.

— О, а я думал, что вы с оборудованием! — Главнюк заглядывал в кабинет, словно не решаясь войти.

Всеволод подумал, что не лишним будет проявить любезность:

— Заходите, пожалуйста, — широким жестом он указал на кресло.

— Благодарю вас.

— Как ваша семья, жена? — не решаясь приступить к главному, Всеволод завёл светский разговор.

— Спасибо, хорошо. Все здоровы. И знаете что? — он вдруг повернулся на кресле, подавшись к собеседнику, поджал ноги под сиденье. — Жена сказала, что я изменился.

— Правда? — насторожился Всеволод.

— Да. Она сказала, что я стал более целеустремлённым.

Всеволод поднёс ко рту кулак, прочистил горло.

— Вот как? — голос был хриплый, но заодно и скрывал волнение.

— Возможно, она права. Раньше я думал только о том, как разбогатеть, заработать на хлеб…

Брови Всеволода поползли вверх. Вот чего-чего, а хлеба у Главнюка хватит на целую Аргентину. Уже не один проект развалил, сволочь.

— А теперь, — продолжил Главнюк, — я стал думать о том, как принести пользу обществу. И знаете, у меня есть два новых предложения, — он оживился. — Рассказать?

— Хм… Конечно.

Пока Главнюк рассказывал, Всеволод под мерный голос вернулся к прерванной работе. Как ни странно, голос шефа успокаивал и одновременно отсекал все прочие звуки. На последней фразе Всеволод поднялся:

— Это очень интересно, — заметил он.

— Вы правда так думаете?

— Конечно. Мне тоже всегда хотелось участвовать в чём-то грандиозном, приносить пользу, проводить эксперименты… — он сосредоточенно посмотрел на Главнюка, нависая над ним. — Но такие, как вы, мне всегда мешали.

Главнюк словно испугался. Он заморгал своими массивными веками:

— Я не хотел, — растерянно выдохнул он, и Всеволод чуть было не рассмеялся. Поменяв наступающего быка на добродушного мальчишку, он примирительно сказал:

— А чего вам хотелось в детстве?

Главнюк скосил глаза вверх, подумал, сжал губы, потом расслабился и сказал:

— Мама всегда хвалила меня и говорила, что я молодец, и добьюсь всего, чего захочу. А отец хотел, чтобы я зарабатывал деньги, обеспечивал семью и плевал на всех, кто этому мешает. — Он вдруг грустно вздохнул: — Сам я не знал, чего хочу, не знал даже, кем стану. Отец заставил меня заработать первый миллион, даже если придётся идти по трупам, — Главнюк нахмурился. — А мама хвалила меня и говорила: "Какой славный наш Ваня, столько хорошего делает людям".

Всеволод задумался, сдерживая себя, чтобы не заходить по комнате, нарезая круги.

— А когда вы разорили лабораторию, занимавшуюся разработкой холодного термоядерного синтеза, что сказала ваша мама?

Главнюк почесал щеку:

— Кажется, она радовалась, что меня показывают по телевизору.

— А отец радовался, что вы наплевали на всех, отправив блестящих специалистов кого на рынок торговать джинсами, кого в Америку, кого спиваться?

Вздрогнув, Главнюк отвернулся, посмотрел вниз.

— Со мной недавно случилось что-то странное, — наконец произнёс он.

— Поделитесь, — Всеволод сел, положил ногу на ногу, сплетя пальцы на колене, и принялся сверлить взглядом оппонента.

Главнюк улыбнулся:

— Я так радовался, когда стал большим чиновником. Я знал, как доволен отец, и как гордится моя мама. Делая свою работу, я получал удовольствие. Я хорошо делал работу, и мне платили даже больше, чем я зарабатывал, избавляясь от конкурентов.

Всеволод смотрел на него исподлобья.

— И вот недавно мне приснилось, — он попытался что-то обрисовать руками, — мне снилось, что мама недовольна мной, очень недовольна. Она старалась мне что-то сказать, а я не понимал, ничего не понимал. Я ведь совсем не разбираюсь в физике, — смущенно улыбнулся Главнюк и посмотрел на свои ногти. — Вы это знали?

— Конечно. Все знали. Иначе зачем бы вас сюда назначили?

— Она объясняла мне что-то, а я не понимал. И плакал… Тогда пришёл отец и строго сказал, что я должен совершить прорыв в исследованиях. Как мне это сделать, спросил я. А он ответил… Что он ответил, я не помню. Потом мне снилось что-то ещё, я забыл. Проснулся я в хорошем настроении и решил, что должен вам помогать. Ведь это единственный способ, чтобы мама гордилась мной, и моё имя осталось в веках. И чтобы все говорили, что я был хорошим человеком. Я ведь хороший человек, правда? — он заискивающе пытался заглянуть в глаза, а Всеволод прятал взгляд.

В дверь постучались.

— Да! — вскрикнул Всеволод, испугавшись, что стучавший уйдёт.

Старик уборщик хотел было попросить разрешение помыть, как вдруг увидел Главнюка и панически сжался. Он уже готов был забормотать что-то вроде "Я не хотел!", как Всеволод встал и решительно распахнул дверь:

— Пожалуйста, можете заходить, мы уже уходим.

Обходя Главнюка стороной и не спуская с него глаз, старик направился в дальний угол.

— Простите, я с вами не поздоровался, — Главнюк встал и протянул руку. Уборщик недоумённо посмотрел на Всеволода, тот кивнул.

— Нам пора, — скомандовал Всеволод.

— Да, конечно, — Главнюк нерешительно потоптался, не зная, то ли поблагодарить старика за работу, то ли попрощаться. — Простите, пожалуйста, — наконец сказал он. — Если вам что-то понадобится, обращайтесь.

 

— Начали! — ассистент погасил свет, холод помогал заснуть. Изредка Всеволод открывал глаза и видел мерцание мониторов.

— Закройте глаза! — приказал Лысый.

Всеволод провалился во тьму.

— Что вам снилось?

Голос доносился из тумана, и Всеволод, пытаясь выбраться из паутины собственных мыслей, держался за него, как за путеводную нить.

— Расскажите, что помните.

Лицо прояснилось.

— Ничего, — ответил Всеволод. — Абсолютно ничего.

Лысый рывком поднялся с кушетки:

— Надо менять или подопытного, или программу. Вместе вы не работаете.

— Ладно, будете следующим. Мне никогда не удавалось видеть сны по заказу.

 

Мани Пенни дефилировала по коридору.

— Что нового? — догнал её Всеволод.

— Расширение штатов.

— Правда? — от неожиданности он остановился. — С чего вдруг?

— Шеф приказал. Сказал, что требуется новый отдел, вам нужны подопытные.

— Кхм… что ещё?

— Компьютеры будут менять. Раскошелились на новые, с защитой экрана от глаз. — Она вдруг судорожно хихикнула: — Точнее, с защитой глаз от экрана. Так что переноси все свои порносайты, если не хочешь их потерять.

— Какие?.. А, подколола, — Всеволод погрозил пальцем.

— Ага, — и она, как ошпаренная, помчалась вперёд. — Сказали, что с начальственных начнут. Значит, и с моего.

Всеволоду показалось, что она всхлипнула.

 

Коллег он нашёл в некотором возбуждении. Жополиз паковал вещи, остальные кто стоял, кто сидел, не работая и делая вид, что никуда не смотрят.

— Что происходит? — тихонько спросил Всеволод ближайшего.

— Увольняется, — шепнул тот. — Сказал, что ему здесь делать больше нечего, хороших работников больше не ценят.

Всеволод усмехнулся:

— Ну-ну. Когда отходная?

— Никогда, — и он многозначительно покивал. — Обиделся.

 

Мани Пенни нежно гладила монитор, пока системник упаковывали в картонную коробку. Из кабинета Главнюка выносили технику.

— Не слишком ли? — спросил Всеволод, когда вслед за коробками появился и он сам.

— У моих сотрудников должно быть всё самое лучшее. С плохой техникой открытий не совершить.

— Лучше б зарплату повысить, — едва слышно заметила Мани Пенни.

Рабочий в синей униформе поднял монитор, и Мани Пенни всплакнула:

— Прощай, родной, — она нежно помахала вслед и достала платочек.

— Ладно. Я хотел кое-что уточнить, но, раз такое дело, пойду копировать файлы. Пока и до них не добрались.

— Не забудьте всё стереть, прежде чем выбросить компьютер, — вскинулся Главнюк. — Нельзя, чтобы разработки оказались у конкурентов.

— Конечно, будьте спокойны.

 

С ноутбуком под мышкой Всеволод зашёл в комнату, в которой не был давно. С тех самых пор никто не проводил здесь исследований и, собственно, ничего не проверял.

Он включил свет, запер за собой дверь. Если скопировать всё, включая самые старые данные, никто ничего не заметит. Всегда можно сказать, что он сделал это по приказу. А остальное стереть!

Агрегат угрожающе стоял позади, Всеволод ёжился от холода, не признаваясь себе, что ему холодно от страха. Сердце отчаянно колотилось, когда файлы благополучно перетекали в его личный ноутбук. Потом всегда можно сказать, что под рукой не было служебного. Слава богу, что никто, кроме него, не интересуется этим проектом.

О! Он ошибся. В двери запрыгала ручка. Всеволод замер. Открыть или нет?

Шорох, потом шаги. Он облегчённо вздохнул.

 

Разобраться в данных оказалось не так легко. Что произошло с мозгом Главнюка, начисто изменив его личность, было непонятно. В какой-то момент пульс и энцефалограмма скакнули, а потом резко упали вниз. Показания самого агрегата выдавали ровную чёткую линию, которая словно замирала, а потом начисто изменяла координаты.

Голова разболелась, и Всеволод отправился прогуляться, захватив с собой ноутбук.

После обеда он столкнулся с Мани Пенни. Она тащила связку каких-то шнурков, бантиков или чего-то ещё.

— Это для нового компа, — порозовев, оправдалась она. — Хочу его задобрить.

Брови Всеволода поднялись, создав ощутимую морщину на лбу.

— Желаю вам счастья с новым компом.

— Спасибо, — и, обогнув его плечиком, Мани Пенни направилась в приёмную.

— Господин Горянов! — окликнули его. — Познакомьтесь с новым сотрудником.

Рядом с Главнюком стояло нежное воздушное создание, которое, казалось, улетит от дуновения ветра.

— Здравствуйте, — сказал Всеволод.

Так в его жизни появилась Вероника.

 

 

— Давай, подключай! — Вероника настроила шлем, сверила показатели. Ассистент соединил клеммы.

— Как самочувствие?

— Хорошо, — улыбнулась она Всеволоду. — Поехали.

Два часа спустя, расспрашивая, что ей снилось, он мимоходом пригласил её на чай. Она согласилась. Через три дня он пригласил её в кино. Через неделю она достала билеты в театр.

 

— Я обнаружила один заброшенный проект, — как-то сообщила она.

— Какой же?

— Дивиантное поведение.

Всеволод похолодел:

— Его забросили из-за отсутствия испытуемых.

— Теперь у нас их пруд пруди.

— Хорошо, — кивнул он. — Можем к нему вернуться.

 

Мальчики и девочки, которые пришли на проект, хотели только одного — заработать. Они готовы были ловить хоть малиновых зайчиков, если им хватит на новый айфон.

Их мозговые импульсы были далеки от совершенства, но скорость реакции вполне удовлетворяла. Сны они рассказывали долго и упорно, как будто пересказывали сериал. А записывали их те, кого учили в эпоху, когда не было нужды нажимать на кнопки.

Всеволод читал очередной такой опус, сверяя вспышки энцефалограмм с таймером и скоростью нейрореакции.

— Пойдёшь обедать? — Вероника появилась в дверях, обвилась вокруг косяка.

— Конечно. Только дочитаю последние страницы.

— Ты как будто читаешь роман. Эротика? Детектив? — улыбаясь, она подошла к нему, обняла, заглядывая через плечо. — Детективная эротика!

 

В сотне метров от входа Всеволод увидел знакомое лицо. Точно! Тот парнишка из кафе, с подружкой, любительницей чужих телефонов. Угрюмо склонившись, он брёл по осенним лужам, не замечая ничего вокруг. Сгорбленный, старающийся отгородиться от всего мира.

Всеволод схватил его за рукав.

— Какого… — парень выдернул куртку, приготовился дать отпор. — Чё надо?!

— Прошу прощения. Заработать хочешь?

— Чего? — парень недоверчиво глянул на Всеволода, потом на остановившуюся рядом Веронику. Она приветливо улыбнулась, и пацанчик заколебался.

— Мы тут работаем неподалёку, — начала она.

— Опыты проводим, — добавил Всеволод.

— Я не подопытная крыса! — огрызнулся пацан.

— Ну, как хочешь, — вздохнула Вероника, разворачиваясь и готовясь уйти.

— А что за опыты? — он протянул руку ей вслед, словно пытаясь остановить.

— Сны, — улыбнулась она такой улыбкой, что любой представитель мужского пола бы растаял, даже малолетний.

— Сны? — нахмурился парнишка. — И за это платят?

— Конечно, — Всеволод натянуто улыбнулся. — Если ты, конечно, совершеннолетний.

— Вполне. Где расписаться?

 

— Не волнуйся, тебе хватит, чтобы девчонку в ресторан сводить, и ещё останется.

— Останешься на месяц, на Канары свозишь, — заверила Вероника.

Холод явно не нравился пацану, но он смирился. Стойко переносить невзгоды, разве не этому их учат с пелёнок? Вероника глянула на матовый блеск.

— Готово! — Всеволод погрузил тело подопытного в "шкаф". — Слышишь мой голос?

— Да.

— Вспомни что-нибудь. Какой-нибудь незначительный случай из жизни. Не столь важный, но такое, что ты мог бы, к примеру, безболезненно изменить. Или исправить. Готов?

— Да, — раздалось после минутного молчания. — Я вспомнил.

…Урчание и спецэффекты на контрольной панели закончились, парень просыпался.

— Помнишь, что снилось? — спросила Вероника, когда парнишка открыл глаза.

— Да, — он самостоятельно вышел из агрегата. "Как тогда Главнюк", — подумал Всеволод.

— Что это было?

— Один случай, в кафе. Я обидел… одного человека.

Всеволод внутренне ликовал:

— Что ты сделал?

— Отобрал телефон, — парень был явно смущён.

— Расскажи, что тебе снилось, — Вероника села за клавиатуру.

Пока они работали, Всеволод сверял данные с внутренней хронологией, которую помнил. Объект и обстоятельства, которые он сам знал так хорошо! В следующий раз надо экспериментировать на себе! На себе.

Вот он, всплеск. Но нет падения. Всеволод обернулся на пацана:

— В твоём отношении к событию что-нибудь изменилось?

— Нет.

— А ты хочешь это изменить?

Вероника в замешательстве смотрела на него, Всеволод отвёл глаза.

— Хотел бы, но не могу.

— Ты можешь извиниться, — предложила Вероника.

— Не знаю, как.

— Объясни ей, почему ты так поступил.

Всеволод вздохнул. При других обстоятельствах эти женские заморочки показались бы ему скукой, но тут Вероника была права: надо докопаться до истоков.

— Скажи ей, что участвуешь в научных экспериментах, и она по крайней мере заинтересуется, — посоветовал Всеволод.

— Вот ещё! Кому это интересно!? — и парень приобрёл обычный напыщенный вид крутого качка.

Всеволод усмехнулся.

 

Вероника попыталась устроить ему выволочку:

— Как ты мог?! Ты что собирался делать? Хотел изменить его состояние?

— Да успокойся, ничего я не хотел. По крайней мере, не на нём, — он притих. — На себе.

— Что?!

— Мы собираем статистические данные: как влияет воспоминание на сон, как меняется воспоминание в процессе сна. Изменить поведение — можно или нельзя — это следующий шаг. Без этого мы не продвинемся.

— Хорошо, — согласилась она. — Только в камеру пойду я. А ты будешь контролировать. Если что, ты сумеешь меня вытащить. А я тебя — нет.

— Нет. Я переживу, если со мной что-то случится. А с тобой — никогда. Начну меняться — отследи путь. Потом вернём всё обратно, — улыбнулся он. — Если вдруг тебя забуду.

— Не шути так, — она прижалась к нему. — Не надо.

 

Ему снился один и тот же сон. Как Главнюк падает вниз, а он выбивает из-под него табуретку.

— В следующий раз я пойду, — Вероника свернула файл. У тебя всё одно и то же.

— Да я и контролируемое сновидение не смог одолеть, — виновато улыбнулся Всеволод. Похоже, нормально спать я неспособен.

— Попробуем на мне.

— В конце концов, у нас целый отдел испытуемых.

 

Чтобы не отдавать проект, экспериментировать пришлось на себе. Главнюк предлагал расширить штат, Всеволод отчаянно сопротивлялся. Он прекрасно понимал, что нужно сделать то же, что и тогда — изменить воспоминания, изменить сон, изменить личность. Иначе никак. Или закрывать проект, или топтаться на месте. Но Вероника его открыла…

— Давай добавим мощность, — предложил он. — Помаленьку, потихоньку.

— Ты себя угробишь.

— Да прям!

"Это ж надо было, взять самого невменяемого испытуемого" — подумал он, погружаясь в сон. Тело сковывал холод. Интересно, можно ли дать вежливости Главнюка обратный ход? — было последнее, что он подумал.

 

 

Вероника шла по коридору, покачивая бёдрами. В её руках была связка бантиков для любимого компа. Рабочий в синей робе запаковывал в коробку Главнюка. Жополиз обнимал Мани Пенни.

 

Усилие, и картина меняется. Ему снится, что он идёт по пляжу. Навстречу Главнюк с пачкой денег в руке. Мама Главнюка смотрит телевизор, перетекая с песка на ковёр. Типичная такая портящая детей раз и навсегда мамаша. Главнюк кидается к Веронике, которая подавилась шнурком. Этот идиот думает, что всё может. Он делает ей искусственное дыхание.

 

Всеволод идёт по коридору, с пистолетом в руке. Навстречу Главнюк…

 

Урчание стихло, машина отключилась.

— Ну как?

— Сразу три варианта. Один и тот же сон, но постепенно изменяющийся, перетекающий из одного в другое. Завтра продолжим.

 

— Слушай, может уже хватит? Весна на дворе, пойдём погуляем. Наши исследования всё равно не имеют практического применения.

— Как ты не понимаешь?! — уверял Всеволод. — Мы можем не только сны изменять. Надо добавить больше мощности!

 

Главнюк изменился потому, что поменял базовые установки, — размышлял он, пиная камешек. Вероника нюхала распустившиеся почки, а он едва замечал, что вокруг. Погрузившись в работу, он больше не выплывал. Он может изменить человечество.

Один-единственный эскперимент, окончившийся удачей. А теперь он топчется на месте. И она — она! ему мешает. Он посмотрел на Веронику.

 

— Ты запутался в собственных мыслях, — кричал в наушниках её голос. — Устрани противоречие! Только одна мысль, слышишь?! Только одна.

Ещё вчера они гуляли по парку. Только вчера. И о чём он думал? Она. Она — и человечество.

Его, пожалуй, выберут президентом, — криво усмехнулся Всеволод. — А она! Она! Королева.

Сны становились масштабнее, бессвязнее, и медленнее менялись. Шнурки развязались, малиновка поёт. Почка упала на "Таинственный остров".

Он — маленькая собачка, бегущая на поводке. Луна отпустила его, и он взлетел на такси, прорвав оболочку пространства.

Владеешь информацией — владеешь миром.

А он — властелин снов?

 

Шут поцеловал свою королеву…

 

 

Наконец он вернулся к ней. Они взяли такси до дома.

Две ночи он боялся спать, хоть и прекрасно понимал, что ничего такого невозможно без агрегата. А с ним он попросту рехнётся.

— Ты собирался мне сказать? — она показывала ему ноутбук с открытыми файлами.

Он провалился в забытьё кровати.

 

— У меня плохие новости, господа, — печально сообщил Главнюк, и налитые веки его были красны от слёз. Меня переводят. Вам назначат другого менеджера. Увы.

Он развернулся, ссутулившись, и скрылся в дверях.

— Что теперь будет? — пробежал то ли вздох, то ли молитва.

— Ты должен ему сказать! — ткнула в бок Вероника.

— Я не могу. Ты и скажи.

 

— Всё здесь убрать! — проходил по рядам Гавнюк. — Вычистить, чтоб освободить место. Будем осваивать высокотехнологичное производство. За два года выберемся из той жопы, куда вас загнал Штерман, а потом начнём подниматься.

"И мама будет тобой гордиться!" — зло подумал Всеволод, кидая убийственные взгляды ему в спину.

— А это ещё что за хлам? — он резко развернулся на каблуках башмаков долларов за два миллиона.

— Да так, машина сновидений, — невинно улыбнулся Всеволод. — Опыты с молодёжью проводим.

— Кстати, напомните мне их всех сократить. Вас и одного хватит. — Гавнюк испытующе посмотрел на него: — Ведь хватит?

— Конечно майн герр, хватит,— и Всеволод чуть не плюнул в стройную обтянутую тёмно-серым пиджаком фигуру.

— А хлам вынести на помойку! Как и всё остальное.

 

— Ну что ты сидишь?! — чуть не плакала Вероника. — Ну сделай же что-нибудь.

— А что я могу сделать?

— Засунь его в эту свою машину, пока он её не выкинул!

— Не поможет.

— Почему?

— Потому что они пришлют другого.

— Пойдём к Иван Иванычу. Пойдём! Я знаю, где он живёт.

— Чем он нам поможет?! — едва не взревел Всеволод. — Чем?

— Он знает нужных людей.

— Ты что, их всех засунешь в эту машину?

 

Он стоял, ожидая, что агрегат вынесут, упаковав в коробку. И не будет нового, чтобы навешать на него бантики и цветы. Он вздохнул. Бедная Мани Пенни. Кабинет занял другой босс, привёл с собой длинноногую секретаршу. Под стать. Тощая и недалёкая. Даже приказ напечатать не умеет. Дура безмозглая!

Всеволод пожалел, что не проводил опыты по расширению сознания или увеличению Ай Кью.

— Прощаешься? — Лысый встал рядом с ним. — Красотка! Один дизайн чего стоит, — он прищёлкнул языком. — Никогда не понимал, какого она цвета. Да и то, как закрывается, — он заржал.

— Хочешь, покажу!? — Всеволод зло пульнул в него молнии.

Лысый смерил его сверху вниз:

— Спасибо, не надо, — и ушёл от греха подальше.

Всеволод размышлял, блуждая взглядом по приборам, агрегату, возвращаясь к одной-единственной идее вновь и вновь. Потом подошёл к компьютеру, изменил настройки и шагнул внутрь. Машина заурчала.

 

 

— Ну что расселись, идиоты!? Чего ждём? Будем сидеть, нас этот гавнюк с говном сожрёт. Чего вылупились?! Быстро все встали и вперёд! Выгнать всю кодлу, которую он с собой привёл. А с министерством я разберусь. Надо будет, по камешку разнесу, жлобов поганых. Быстро оборудование спасать! За работу! Продолжим исследования. Иначе все в запой или в бомжатник. Вперё-ё-ё-д!!! — заревел Всеволод, и коллеги испуганно повскакали с мест. — Машке позвони, мне потребуется секретарша.

— А если вас не утвердят? — робко спросил Лысый.

— Пожалеют! — зло сплюнул Всеволод, играя желваками.

 

За дверями он наткнулся на ведро с водой.

— Нашёл, когда полы мыть, старый пень! — и он со злости пнул по ведру, так что брызги разлетелись по стенам. Тёплые капли упали на ногу, ожгли кипятком. Всеволод скривился.

Старичок чуть не присел, вжав голову в плечи и став как будто вполовину ниже.

— Как тебя ещё не уволили...

— Что тебе снилось? — печальный голос Вероники долетел из-за спины.

— Ничего! — огрызнулся Всеволод. — Ничего.

— А Иван Иванович не захотел ничего менять, — грустно промолвила она. — Сказал, что ему так нравится.

— И, поди, успехов в исследованиях пожелал.

— Да.

Она печально улыбнулась.