Невыносимый выбор Хейлы
Я подошла к окну. Десятисантиметровое бронированное стекло было идеально прозрачным. В радиусе километра Цитадель окружала стена без входов и дверей, зато с пулемета и охранниками. Попасть внутрь было невозможно, так же, как войти.
За стеной начинается рукотворная пустыня: бесплодная земля, разрушенные дома и сгоревшие машины. Вдалеке, среди руин, мелькнули едва различимые точки, мне на секунду показалось, что это люди, но вряд ли. Зачем их группа стала бы выходить из укрытий днем?
Мне больно смотреть, но я не могу оторваться. Незаметно для себя я сжимаю правой рукой запястье левой. Я часто так делаю, когда пытаюсь успокоиться, но в этот раз я переусердствовала. Ногти врезались в кожу, и боль вернула меня к действительности, как глоток концентрированного кофеина. Я дала себе несколько легких пощечин, чтобы окончательно собраться с мыслями, после чего подошла к столу. Среди гор бумаг с отчетами, графиками и данными, лежал интерком. Среди мусора не сразу удалось его найти.
-Юи, вызови Марка Утера.
-Да, миледи...
-Оставь формальности, пожалуйста.
Девушка проигнорировала просьбу и выдала все по регламенту, в конце сообщив, что главный инженер прибудет через десять минут.
Дверь открылась и в кабинет вошел загорелый, мускулистый парень. Одного взгляда было достаточно, чтобы узнать чужака. Выросшие в Цитадели выглядят иначе: худые, ведь физические упражнения — непростительная трата калорий, бледные, потому что бронеокна блокируют все негативные воздействия, в том числе ультрафиолет, и сутулые, будто на них давит весь внешний мир.
-Миледи... — он сделал шаг, поклонился и собрался перечислять полный список моих званий и заслуг.
Я больше не могла это слышать.
-Марк, меня зовут Хейла, просто Хейла.
-Но ведь субординация...
-Пустой звук, зачем пихать лишние слова там, где можно обойтись совсем без слов? Мы с тобой слишком близки, чтобы тратить время на пустяки.
Он едва заметно улыбнулся.
Этот человек иногда нивелировал мое одиночество, но мы были ближе, чем любовники. Он поддерживал, когда было нужно, и помогал принять выбор, даже не зная о нем. Марк — спасательный плот, который помогал двигаться по жизни, и не утонуть в наступающем безумии.
-Хорошо, Хейла, зачем ты меня вызвала?
Он пытался выглядеть жизнерадостным, но маска разрывалась от трещин. Сейчас так выглядят все, кто в курсе предстоящего.
-Ты ведь рос на поверхности, правильно?
Это ни для кого не было секретом, но я не знала, как начать разговор.
-Почему ты спрашиваешь? Ты знаешь мою историю лучше всех.
-Ты в курсе, с чего все началось?
-Ты про Ант-Ф движение, которое заставило весь мир забыть про аборты, контрацепцию, контроль рождаемости, и положившее начало перенаселению? Я в курсе только того, что ты мне рассказывала, и небольших крупиц из архива.
— Да, но об этом позже. Я позвала тебя потому, что обязана узнать, что происходит в мире, за границами крепости. Мне нужно понять, что твориться на самом деле. Тебе известно, что я должна буду сделать? Так вот, мне недостаточно записей с камер, показателей со спутников и отчетов из дронов. Расскажи мне о том, что происходит снаружи!
Маска Утера окончательно превратилась в пыль. Еще никогда я не видела его таким мрачным. Он шатаясь подошел к окну, уставился вдаль и начал массировать виски. Ему было больно вспоминать.
Я родилась раньше и помню, как в 2015 Ант-Ф убедили всех, что перенаселение планеты — детская сказка. "Сейчас на планете 7 миллиардов человек. Многим навязали миф о исчерпаемости ресурсов, но вас обманули. Планета может прокормить в сто раз больше. Правительство жаждет власти, им не нужны люди, им нужны лишь ресурсы, которые вы можете для них добыть. Помните учение Томаса Мальтуса и слова Маргарет Тетчер? Но даже миллиард для них — слишком много. Думаете вы войдете в это число? Сомневаюсь!" — кричали тогда на каждом углу. Странно, что я запомнила, ведь мне было всего три года.
Постепенно государства начали увеличивать численность населения и размер армии. У каждой страны был план, как воспользоваться новой демографической сверхвесной. В 2020 году на земле было уже больше десяти миллиардов человек, а прирост только увеличивался. Маленьких страны исчезли, их поглотили более крупные. Империи разрастались почти без войн.
В 2021 году настал пик недовольства. Уровень жизни упал слишком низко, а ресурсов, вопреки лозунгам Ант-Ф, стало недостаточно. В мире начали уничтожать любые проявления государств, ведь лучше уничтожить врага, с которым знаком, и забрать то, что полагается по праву, чем воевать за ресурсы с другой империей, по приказу этого же врага.
Мир утонул в Анархии. Я, как и многие, кто сейчас находятся в Цитадели, спаслись только чудом, по праву рождения. Еще до рождения, отец был главой ученых, которые работали над одним проектом. Они строили автономное здание, которое должно было стать одновременно ковчегом и сверхсовременным бункером, способным выстоять против чего угодно. Война началась тогда, когда Цитадель была построена на 95%. Это спасло многим из нас жизнь и стало единственной причиной, почему мы остались похожи на людей.
Я осталась жива, но так и не поняла: хорошо ли это. Я видела, как пылали города, как рушились здания, и как люди превращались в зверей. Они продолжали сражаться за жизнь, даже не понимая, зачем им это нужно. Голодные, уставшие, едва живые, они постоянно пытались штурмовать Цитадель. Их трупы были всюду, они закрывали собой землю на много километров. Мертвецов сжигали, но на их место тут же появлялись новые и этому нет конца до сих пор.
-Хорошо. — ответил он наконец и повернулся ко мне. — Что именно ты хочешь услышать?
-Все. Я знаю о происходящем только по отчетам и из окон крепости.
Утер взъерошил волосы, немного постоял, и сел на стул.
-Я родился 19 марта 2025 года, государств уже не осталось, а люди поняли, что одиночки не способны выжить, и объединяться — глупо. Если бы тебе сказали, что никому нельзя доверять, но тебе обязательно нужно с кем-то работать, то кто бы это был?
-Ну... — я не знала, что ответить. Его вопрос застал меня врасплох. Мысли, которые секунду назад кружились в голове бешенным торнадо, теперь пропали, в мозгу наступил штиль. Я сказала первое, что пришло в голову, надеясь угадать. — Родным?
-Верно. — он удовлетворенно кивнул головой, будто показывая, что ни секунды не сомневался. — В новых условиях не было ничего крепче кровных уз. Удивительно, но на планете, где у людей острая нехватка ресурсов, начинается всеобщий голод, а кровавые стычки не прекращаются ни на секунду, увеличивается прирост населения. Семья, где было меньше десяти детей, считалась беспомощной. Если рождалась девочка, то с одной стороны это было плохо, ведь из нее не выйдет воин, но с другой, с ее помощью можно заключить перемирье, привлечь в семью новых воинов или просто обменять на еду.
-В отчетах не говорилось ни о чем подобном...
-Еще бы! Нужно вырасти снаружи, чтобы понимать все. Дронов недостаточно. Даже пары прогулок будет мало. В моей семье было тринадцать мальчиков и четыре девочки, но когда мне исполнилось пятнадцать, то у меня осталось лишь шесть взрослых братьев (остальные погибли, а новых я не считаю, они были еще слишком малы) и одна сестра (остальных продали). Наверное, продали бы и ее, если бы не возможность использовать четырнадцатилетнюю девочку, чтобы объединиться с семьей Найнитов, состоящей всего из трех мужчин. Если бы отец поступил иначе, те все равно бы попытались ей завладеть, а так мы извлекли пользу...
Утер зажмурился. Похоже, он пытался сдержать слезы.
-Я больше не мог так жить... Однажды ночью я не выдержал и убил Найнитов. Я понимал, что сестре, возможно, будет хуже, но я подарил ей шанс и передышку.
Он замолчал. Я не поняла, специально ли он сделал паузу или пытался отдышаться.
-Что случилось с ней потом?
-Не знаю, в ту же ночь я ушел от семьи. Одному было почти невозможно выжить, но я был готов рискнуть, принять безумие, которое творилось за стенами убежища, потому что не мог терпеть безумие, которое творилось внутри. Что было дальше, ты знаешь из отчета: я прятался, убивал, изучал технику, учился взламывать электронные системы и проникать в недоступные места, делал все, чтобы выжить.
-Тебе было тяжело, зато это помогло тебе преодолеть стену и оказаться здесь. Ты стал лучшим специалистом, хорошим подчиненным и прекрасным... — глаза намокли, я несколько раз моргнула, чтобы сдержать слезы. Я не могла показывать слабость. — Другом.
Он отстранился.
-Я прошел, через ад, в котором бы сам Люцифер рыдал, как девочка. Видел бесчисленное множество смертей, чуму и человечество, которое превращается в расу каннибалов. Я чуть не сошел с ума, если бы ты не спасла меня. Хейла, ты подарила надежду и любовь, а теперь, после всего, говоришь, что мы просто друзья?
Мне было его жаль. Взрослый мужчина напоминал щенка из старых фильмов, которого выкинули на улицу, но несмотря на это животное продолжает любить хозяев и пытается вернутся к ним. Я похожа на этих хозяев. Я не жестокая, просто не могу больше ничего дать Марку. Завтра я сделаю страшный поступок и перестану быть человеком, превращусь в монстра. А, как известно, монстры не способны любить…
-Да, так и есть.
Он посмотрел мне в глаза и, похоже, заметил там что-то. Он моментально оказался возле меня, сильно, но нежно, схватил за плечи и начал трясти.
-Хейла Фаррелл, послушай меня внимательно: не занимайся ерундой, не мучай себя. Мне известно, что завтра начнется терраформирование, но это не повод, чтобы отказываться от всего!
-Не повод! Ты считаешь, что это не повод?! Я собираюсь уничтожить всех, кто находиться за пределами Цитадели. Все человечество погибнет в момент, когда я нажму проклятую кнопку. Ты это понимаешь?
Марк опустил глаза.
-Но...
-Что, но? Ты считаешь, что люди заслужили смерти?
Он поднял глаза и взглянул так, что по коже прошелся электрический разряд.
-Да! Люди за стенами крепости должны умереть. Им не место в этом мире. Ты можешь сказать, что они родились в плохое время, где нет выбора, кроме как принять реальность (подчиниться ее законам) или погибнуть. Это не так! Выбор есть всегда, но они не выбирают. Они хотят лишь убивать, насиловать и поедать врагов. Там больше нет людей, только полуразумные твари. Планета находиться в агонии, а ты можешь ее спасти! Почему ты колеблешься?
-Как ты можешь такое говорить? — лицо начало пылать от злости. Я махнула рукой в сторону зеркальной стены. — Посмотри! Что ты видишь? Это Человек, который вырос снаружи, но не потерял себя. Ты превратился не в животное, а гения. Обрел навыки, которые не смог бы получить даже в Цитадели! Ты нашел лазейку и проник внутрь, что считалось невозможным. Ты мог всех убить, но рискнул и попытался присоединиться к нам, хотя знал, что тебя могли застрелить и сжечь, как всех, кто пытался приблизиться к крепости. Ты был готов пожертвовать всем, чтобы остаться человеком, а что если ты такой не один? Вдруг есть другие, кто не смирился, не потерял себя и продолжает сражаться не за еду, а за людей?!
-Хорошо, тогда закрой проект! Давай, потерпи немного, пока люди окончательно не сойдут сума и не начнут применять ядерное оружие. Его не использовали раньше только потому, что война шла за ресурсы, которые оно разрушит, но ты уверена, что оно не пойдет в ход завтра, послезавтра? Существа за стеной — кровожадные твари. Больше, чем есть, они хотят только одного — убивать.
-Но если есть шанс все исправить... Может дать им еще немного времени...
Он расхохотался и смех этот был наполнен раздражение и горечью.
-Мисс Фаррелл, за тридцать шесть лет земля превратилась из цветущего рая, способного накормить каждого, в агонизирующего червя. Подумайте, что может случиться, если дать "людям" еще немного времени? Начинать терраформирование нужно либо завтра, как запланировано, либо никогда, потому что может стать поздно. Выбор за тобой.
-Утер, у тебя ведь там была семья!
-Которую я бы не задумываясь убил...
-Тогда почему не сделал это?
-Из-за сестры...
Вот оно!
-Марк, а если Марта еще жива? Если она борется так же, как когда-то боролся ты? Ты бы все равно не раздумывая нажал на кнопку, отобрал у нее последний шанс?
Он отвернулся к окну и уставился в даль. Несколько минут он стоял неподвижно, а потом не поворачиваясь, едва слышно, сказал: "Да" и вышел из кабинета.
***
Я зашла в комнату. Немного постояв, заперла дверь, после чего подошла к сенсорной панели на стене и начала что-то нажимать. Я не понимала, что делаю, мои пальцы будто обрели жизнь. Они выключили двустороннюю коммуникацию, установили максимальный уровень звукоизоляции и выставили прозрачность бронеокон на ноль процентов. Меня больше никто не мог побеспокоить, я осталась наедине с мыслями.
Автоматический включилось освещение. Яркий свет резал глаза и приносил почти физическую боль. Я подошла к кровати, которую не заправляла уже пару дней и уселась на край.
-Яркость освещения на пять процентов. — крикнула я.
Голос дрожал и программа не распознала команду.
-Яркость освещения на пять процентов.
Панель пискнула, мигнула и слегка приглушила свет, но в комнате было все еще светло. Похоже, компьютер понял приказ лишь отчасти и выставил пятьдесят процентов. Я вскочила с кровати и пошла к сенсорной панели. Меня качало, комната вращалась, и я чувствовала себя, словно была под наркотиками.
Наркотиков никогда не было в Цитадели, ее жители не знают, как они воздействуют на организм. Зато все знакомы с алкоголем и табаком. Если верить сведениям из баз данных, то всю историю люди боролись со спиртным и никотином, мы же, наоборот, их поощряем. Один из подземных этажей крепости полностью занят под изготовление двадцатиградусного алкоголя и сигарет. Каждый месяц мы выдаем их каждому жителю в обязательном порядке, чтобы уменьшить количество нервных срывов, ссор и... самоубийств. Употреблять или нет — выбирает каждый, но получают все.
Я ударила кулаком по сенсорной панели. Брызнула кровь из трещинок, которые образовались на костяшках пальцев. Я слезала бордовую жидкость. Она оказалась солоноватой, с металлическим привкусом.
-Освещение на пять процентов. — не знаю, зачем это повторила, ведь панель была рядом. Наверное, мне захотелось проверить, усвоил ли компьютер урок.
В комнате наступил почти непроницаемый мрак.
Я вернулась к кровати и поняла, что не хочу сидеть на мягком матрасе, который принимает форму тела, и становиться настолько удобным, насколько это вообще возможно. Мне хотелось страдать, а комфорт — худший союзник самоистязания.
Я села на пол, но он оказался теплым. Это снова вывело меня из себя, особенно тот факт, что с этим я не могла ничего поделать. Вернее могла, но личное желание мучиться не стоит того, чтобы мерз весь жилой сектор Цитадели. Несколько минут я смотрела в темный угол комнаты, почти ни о чем не думая, а потом мне стало слишком некомфортно. В таком положении даже страдать неудобно.
Я села в кресло, включила компьютер и извлекла из стола сигарету. "В обязательном порядке" — передразнила я собственные правила, ведь никогда не курила, а сигареты была обязана получать. В столе что-то блеснуло под тусклым светом ламп, но я не придала этому значения. Достала зажигалку, вставила сигарету в рот и подожгла кончик. Рот понемногу наполнялся едким дымом, а я не решалась сделать тягу.
Завтра ты уничтожишь девяносто девять процентов людей, так начни же с себя! — подумала я и вдохнула дым. Мне показалось, что я увидела, как дым заполняет легкие, проникает в каждую их клеточку, но фантазию быстро рассеял нахлынувший приступ кашля.
Каждый новый спазм вызывал приступ тошноты, во рту появлялся едкий привкус, но я не сдавалась. Сигарета была крепко сжата в руке.
Мне понравился новый способ страданий, и я сделала вторую затяжку. В этот раз кашель мучал не долго, а после третьего раза совсем прекратился. Сигарета закончилась. Мне стало окончательно ясно, зачем люди курят. Голова приятно кружилась, а мысли стали более упорядоченными и приятными настолько, насколько возможно в моем случае.
Жаль продолжалось удовольствие не долго.
"Хорошо, тогда закрой проект" — раздался голос Марка в голове. Он был настолько реальным, что мне показалось, будто Утер стоит рядом.
Неужели я действительно могу все прекратить, просто сказать, что сворачиваю проект? Мне нравилась эта мысль до тех пор, пока не появились контраргументы. Они пришли все сразу. Их удар оказался настолько сильным, что я осела в кресле. Теперь мне захотелось напиться, хорошо хоть с этим делом я знакома.
На стол легла пятилитровая пластмассовая бутыль и стакан Old Fashion. Многие в Цитадели воспринимают спиртное, как лекарство, пьют его быстро, из обычных чашек, для меня же это был целый ритуал. Ритуал спокойствия. Пожалуй, он — одна из причин, почему я до сих пор в здравом уме.
Я сделала большой глоток. По телу разнеслось тепло, лицо и уши начали гореть, а во рту появился приятный привкус клубничной наливки. Конечно, клубники там нет ни грамма, но на протяжении тридцати лет мы думали не только над тем, как спасти планету, но и над собственным уютом. Немного ароматизаторов, чуть-чуть блокирующих рецепторы веществ, много витаминов, и в итоге получается напиток, который нельзя сравнивать с любым спиртным, любого времени. Мне не доводилось пробовать другой алкоголь, но, уверена, ничего лучше не существовало, и, тем более, не существует.
Стакан опустел. Я налила еще двести пятьдесят грамм, собиралась сделать глоток, но остановилась. Приятное тепло ушло, на смену пришла невыносимая духота, и вновь вернулись мысли. Я залпом опустошила стакан и ударом поставила его на стол, по ладони прошелся импульс боли, а бокал разлетелся бы на куски, если был бы сделан из обычного стекла.
-Отец, почему я твоя дочь? — закричала я на монитор, где на обоях рабочего стола была наша фотография. Отец, еще молодой, он держит меня на руках и улыбается в камеру, а я еще совсем ребенок, и я растеряна. Он редко проявлял ко мне внимание. Большую часть времени отбирала работа, тогда мне было обидно, но сейчас я рада, ведь это спасло жизнь нескольким тысячам человек.
— Я все еще маленькая девочка. Многие думают, что я бессердечная стерва, почему это не правда? Почему я не такая! Я не могу убить столько людей, просто не могу, понимаешь?!
В руках оказалась следующая сигарета, но я даже не заметила, как ее выкурила и бросила окурок на пол. Мне было плевать на чистоту, наоборот, захотелось чтобы везде было грязно.
Если я нажму на кнопку, то Цитадель превратиться в Ковчег. Все внутри выживут, зато те, кто находятся снаружи, умрут. Не останется никого. Не существует подобных строений, которые способны выдержать натиск стихии, что окажется на свободе. Двадцать миллиардов человек исчезнут: утонут, будут раздавлены во время землетрясений, погибнут от извержений вулканов... За всю жизнь я не убила ни одного человека, а теперь должна уничтожить всех?
"Да." — снова раздался голос Марка в голове.
-Нет! — закричала я.
Бокал снова наполнился, но его содержимое махом отправилось в желудок. Я закурила и начала размышлять вслух:
-Я руководитель проекта, старшая по званию и глава Цитадели. Я решаю, что будет реализовано, а что останется только планом. В моих силах притормозить проект или совсем его закрыть. Завтра же скажу всем, что терраформирование приостановлено до тех пор, пока я не передумаю. Меня никто не осудит, ведь все понимают, что это самое мас-с-штабное убийство в истории. — у меня уже заплетался язык, но я продолжала говорить, звук голоса успокаивал. — Да, так и поступлю, никто не осудит.
На последнем слове я вскочила из-за стола, опрокинув наливку.
-Никто не осудит? А что насчет семей тех людей, которые шли на самоубийственные миссии, чтобы устанавливать детонаторы, датчик и тероформеры? Тех, кто калибровал в поле спутники, чтобы мы получили точные данные? Что насчет семи сотен погибших, которые отдали жизни ради будущего планеты?
-Но, что такое тысяча, против двадцати миллиардов?
Я выпила очередной стакан, теперь полный. В крови был почти литр семнадцатиградусного спиртного, но я стала мыслить трезво, как никогда.
-Сделай это! Спаси планету. Не отбирай шанс у тех, кто в тебя верит. — кричала одна частичка меня.
-Не убивай их! Дай им шанс. Все еще может наладиться. — кричала другая.
Сознание превратилось в арену. Мне нужно было сделать выбор, и времени почти не оставалось. Идти по намеченному пути или повернуть на неизведанную тропинку? Я разрывалась на части. Мне хотелось рвать на себе одежу, биться головой об стену, сдирать с себя кожу, что угодно, лишь бы не испытывать это!
Спустя какое-то время, когда захлестывающее меня безумие достигло пика, я вспомнила, что блеснуло в темноте стола, когда я доставала зажигалку. Пистолет. Я рывком открыла стол и выдернула ящик. Все содержимое рассыпалось по полу, а я начала ногами расталкивать важные документы и предметы, которые раньше казались мне нужными, чтобы найти оружие.
Наконец пистолет оказался в руках. Я проверила, чтобы он был разряжен и нажала на спуск. Раздался щелчок. Я представила, как пуля насквозь прошибает голову, как содержимое черепной коробки разлетается по комнате, и как проблемы навсегда исчезают из головы.
Я не прекращала нажимать на курок. Щелк, щелк, щелк — звук понемногу приводил меня в норму. После сотого раза я положила оружие в другое отделение, где обычно хранила патроны к нему, отпихнула ногой ящик и села за компьютер.
За просмотром архивов я отключилась.
Мне снились кошмары. Во сне я видела женщин, которые превратились в фермы, мужчин, которые живут лишь ради похоти и жажды убийств, и детей, для которых проводят крещение кровью: заставляют казнить врагов. Планета превратилась в мир выживания, голода, каннибализма, смерти и боли.
***
Я проснулась от звука очередного напоминания. Глаза еще не успели открыться, а мозг пронзила острая, пульсирующая, боль. Похмелье! Впервые в жизни!
Наверное, я сейчас ужасно выгляжу, — подумала я и запустила руку в волосы, которые оказались спутанными, грязными и липкими. Я окинула взглядом комнату и ужаснулась. Вокруг барханы мусора, стены исписаны, на столе лежат оборванные провода, а возле двери валяется разбитый монитор. Мне казалась, что я сразу уснула, но, оказывается, я еще успела побуянить.
Я посмотрела на часы и едва не вскрикнула. 12 марта 2051 года — 8:44. До запуска проекта оставалось пятнадцать минут. Я быстро приняла душ, наспех расчесалась, надела парадную форму, которую приготовила еще неделю назад, и побежала в командный пункт.
Возле входа я с облегчением выдохнула. Не опоздала. Я нажала на сенсор, дверь бесшумно отъехала в сторону и открыла мрачную картину. В месте, где всегда шумно и царит неразбериха, теперь было тихо. Никто не улыбался. Все сидели хмурые и ждали.
Я все еще не решила, как поступлю, и мне в голову не пришло ничего лучше, чем тянуть с выбором до последнего. Я надеялась, что увижу знак, который поможет сделать выбор, но он не появлялся. Я сделала неуверенный шаг, две сотни глаз уставились на меня.
Я попыталась улыбнутся, придать походке гордый вид, скрыть панику. Похоже, мне удалось и напряжение, которое было почти ощутимым, слегка развеялось. Никто не успокоился, но многие слегка расслабились. "Это Миледи Хейла! Она знает, что делает" — подумали они, наверное. Хорошо они не догадывались, что я нихрена не знаю!
Справа и слева от меня встали два дополнительных руководителя проекта, чьи родители так же начинали работу над терраформированием.
-Все готовы? — спросила Скарлетт Скот.
-Да. — раздалось отовсюду.
В каждом голосе слышались панические нотки вперемешку с радостью и надеждой.
-Техники? — снова заговорила Скарлетт.
-Да.
-Инженеры? — продолжил Лукас Донован.
-Да.
-Калибровщики? — уточнил он.
-Да.
-Обратный отсчет.
-Шестьдесят... Сорок семь… Двадцать четыре... Тринадцать...
На этой цифре я сняла с шеи ключ, вставила его в замок и начала ждать конца отсчета.
-Три... Два... Один...
Мы одновременно повернули ключи. Защитная блокировка отключилась, а над пятидюймовой сенсорной панелью исчезла бронированная пластина.
"Нет, нет, нет! Пожалуйста, не заставляйте меня!" — застонало сознание. Я пошатнулась, все звуки, запахи и цвета усилились. Мир завертелся, из глаз брызнули слезы. Я опустила голову и засунула руки в карманы. Ладонь легла на что-то холодное. Не может быть! Я достала пистолет. Заряженный пистолет!
Как он туда попал? Похоже ночью я выпила больше, чем следовало… Хотя…
Быть или не быть — первейший вопрос на планете. Ответ на него спасал несметное количество жизней, но и не меньше губил. Часто, он определял не только судьбу человека, принимающего решение, но и чужие жизни. Когда-то давно лидеры Ант-Ф начали борьбу за рождаемость. Они решили "Быть". И они проиграли, хоть одержали победу. Теперь от меня зависит дать людям шанс или уничтожить их. Оба варианта чудовищны, оба принесут смерть. Миллиарды смертей. Один из них правильный и он подарит спасение, но я не знаю, какой именно... Быть или не быть — две крайности, где третей нет места. Но я не тот человек, который способен выбрать.
Я приставила пистолет к виску и нажала на спусковой крючок. Раздался выстрел, но прежде, чем пуля коснулась виска, я улыбнулась. Катарсис!