Великий Кэтсби (The Great Catsby)
Великий Кэтсби (The Great Catsby)
(дешёвое чтиво для пассажиров эконом-класса парома "Керчь" сообщением Земля-Луна)
Отчеты, графики, диаграммы, сводные таблицы… На огромном трехмерном проекционном экране в моем кабинете — десятки открытых "окошек". Мгновенно выхватываю важную информацию, фильтруя весь остальной базар. Мои акции растут, акции конкурентов падают… Так было, так есть, так будет. Поскольку конкуренты они — друг другу. Но не мне — Айвену Кэтсби. Великому Кэтсби, как меня часто называют. И сейчас можно сделать то, что давно малодушно откладывал…
Легким движением руки "смахиваю" с экрана всю эту деловую дребедень. Нужная папка задвинута в самый дальний угол сложной иерархической структуры документов на моем личном сервере. И сервер не подключен к Большой Сети — "береженого Бог бережет", знаете ли. Ну или "на Аллаха надейся, а верблюда привязывай". Кому как больше нравится, хотя по сути — сугубо однохренственно. Поочередно провожу кончиками трех пальцев по оптическому сканеру — доступ к этой папке иначе получить нельзя. И вот на экране возникает иконка в виде сейфа, на котором написано лишь одно слово: "АНИТА!" И сразу — волной воспоминания…
— Анита Михальски, — она протянула руку для поцелуя жестом королевской особы. Ну, допустим, — снисходительно подарил ей легкое прикосновение губ. Интересно, девушка себя адекватно оценивает? Да, классная фигурка — в моем вкусе. Стройная, изящная. Всё на месте, и ничего лишнего. Огромные зеленые глаза с необычным разрезом — манят теплой загадочной искрой. Пожалуй, милашка, у тебя есть шансы заполучить внимание Айвена Кэтсби на день-другой.
Но с какой стати я должен испытывать священный трепет при звуке твоего имени? Если впервые слышу… то не звезда первой величины. Их-то всех знаю наперечет. Вот такой я звездочет — их знаю всех наперечет. Надо бы запомнить рифму, глядишь, пригодится при случае. Наверное, что-то промелькнуло в моих глазах, если она добавила:
— Певица Анита Михальски.
Так ты певица, деточка? Интересно, какая? Оперная? Едва ли. Моя память подсказывает, что оперных певиц с такой фигуркой не существует. Исключая Мари Лемон. А с этой тигрицей мы две недели классно оттягивались на маленьком островке, затерянном в Карибском море. Только она и я. Ну там еще человек двадцать обслуживающего персонала… Но им платили прежде всего за то, чтобы язык за зубами держали и на глаза пореже попадались. Поэтому можно считать, что кроме нас двоих никого больше не было. Вечером после десятого коктейля Мари затягивала "Дорогой длинною" — на английском, но с аутентичным русским надрывом… въехала в нужную интонацию всего за один вечер и стакан водки залпом.
Рок-певица? Да ни разу… гадом буду! Айвен Кэтсби, главный спонсор ежегодного фестиваля "Леди-рок", на этих леди собаку съел. Сколько лет уже честно работаю каждый год членом… Большого жюри. С правом решающего голоса. Как там у Скотта Фитцджеральда? "Ночь нежна"? Нежна, как же… полная жесть и непотребство. Как прилично фестиваль ни начинай, а все равно уже на второй день там такое творится… Причем круглосуточно. Иной раз — прямо на сцене. Зато с каким драйвом! И под какую классную музыку!
Не разочаровывай меня, Анита, надеюсь, не попсовая дешевка?!
— Джазовая певица… — маленькая пауза, искорка ехидства в глазах. — Если вам знакомо слово "джаз", — хрустально чистый голос, но с легкой издевкой на высших обертонах. Не разговор, а прогулка по тропинке из стеклянных крошек. Думала — не расслышу? Или хотела — чтобы расслышал? А вот это уже становится интересным. И главное — отчетливый оттенок вызова в интонации и блеске глаз. Вызов — мне? Айвену Кэтсби? Что ж, принимается. Начнем игру, детка, а там — посмотрим. Надеюсь, ты окажешься сколь-либо достойным соперником. А то обычно — быстро становится скучно. Все эти амурные игры не дают включить интеллект хотя бы в полнакала. Не шахматы, чай.
В шахматы играю только с Татьяной Песчинской. "Русская королева шахматного пространства, ваши аплодисменты!" И едва заметное смущение красит ее кожу в персиковый тон. Блиц — чаще выигрываю, а если не блиц… Когда она наклоняется над доской, и видна ее грудь… Персиковый бархат кожи в обрамлении черных кружев. Да ну их нафиг, эти шахматы, вались они конем. Минут пятнадцать — мог бы подождать. Но не пару часов! Так что быстренько пару подставок делаю, и переходим к более интересным играм в других плоскостях.
Вот так началась эта история. По случаю чего был тот прием — уже не помню. А что — должен помнить все эти великосветские тусовки? Очередное приглашение с золотистой голограммой в уголке. "Достопочтенный лорд Айвен Дж. Кэтсби. Мы будем безмерно счастливы видеть Вас… в честь открытия или закрытия… по случаю или в связи… бла, бла, бла…"
Важные сэры-пэры во фраках и лаковых "оксфордах" на босу ногу — по последней моде. Их дамы в пестрых и бесформенных платьях, или практически без оных. Скопище бездумно прожигающих жизнь динозавров. Среднего класса ныне уже нет, весь вымер. Практически все население Земли живет на грани, если не за гранью, бедности. А эти динозавры — уцелели и процветают. Как тараканы или крысы.
Всё те же протокольные рожи, давно набившие оскомину. На каждой — мания собственного величия. А толком и поговорить не с кем. Ну ладно бы, собеседник отставал на полтакта — могу и подождать слегка. Но когда убегаю вперед на пару предложений, сразу начинаю думать — как бы поделикатнее прервать беседу. Где спасительный официант с бокалом шампусика?! Отличный повод слинять подальше от надоедливого собеседника. Но тут был совсем другой случай…
Вспомнил! Мы встретились в галерее модернового искусства. Абстрактная живопись. Инсталляции из кошачьего дерьма. Русалка с веслом… но в причинном месте. На кой фиг меня туда занесло?! А какого ляда в ещё более дурацкие места заносит?
Словом, на этой гребаной выставке Анита была единственном предметом, достойным внимания. Пусть и не являлась частью экспозиции. Но больше там смотреть было просто не на что…
Подкатить к девушке — никаких проблем. Выждал момент, когда она на несколько минут остановилась перед идиотской абстрактной картиной. "Синий круг". Сам бы не стал на такую дрянь смотреть, даже если бы за это платили приличные деньги. Подошел, встал рядом с ней, тихо произнес:
— С вашим чувством прекрасного, миледи, может соперничать только ваша красота…
Она посмотрела на меня… слегка надменно хмыкнула. Но поскольку то, что увидела, ее вполне устроило, протянула руку для поцелуя жестом королевской особы:
— Анита Михальски… Певица Анита Михальски…
Галстук-бабочка — верх идиотизма. Зато самое подходящее место для микрокамеры с передатчиком L-диапазона. Гражданским оборудованием не пеленгуется. Пока чокнулись с Анитой бокалами, в ухе засвербело знакомым голосом начальника моей службы безопасности.
"Анита Михальски — псевдоним. Настоящее имя — Анна Михайловна Лисняк. Возраст — 37 лет. Место рождения — город Мелитополь, Украинская автономная республика в составе Православной Великомосковской Империи. Отец — Михаил Сергеевич Лисняк, врач, хирург. Мать — Айгуль Тимуровна Лисняк, в девичестве — Тамерланбекова, преподаватель Мелитопольского музыкального училища.
Замужем. Муж — Ричард Джонатан Ливингстон, верховный комиссар Службы охраны общественного порядка Марсианской трудовой исправительной колонии…"
И тут впервые в жизни шампанское из бокала пролилось на мой белый смокинг — рука дрогнула у самого Айвена Кэтсби! Такого расклада карт я не ожидал! Это ж надо, что бы так фишка легла. "Восьмерка жигулей не бьет восьмерку бубен"!
Кстати, как признанный знаток старорусского фольклора, въехать в сакральный смысл этого гениального стихотворения не могу. Что такое в данном контексте — "восьмерка жигулей"? Имеется в виду русский национальный напиток — "пиво жигулевское"? Восемь бутылок жигулевского пива не стоят одной восьмерки бубен? Это при каком раскладе? И о какой карточной игре тут идет речь? О русской народной игре "дурак подкидной"? Нет, тут больше вопросов, чем ответов!
На прощание галантно протянул Аните старомодную визитную карточку… небольшой кусочек картона, на котором было написано три слова: Lord Ivan Catsby. Видели бы вы, как округлились ее глаза! Сам Айвен Кэтсби. Великий Кэтсби!
Рождественский благотворительный бал в особняке Айвена Кэтсби. Если не слышали о нём — вы с другой планеты. Хотя и на Марсе нашлись бы желающие хоть одним глазком взглянуть на буйство кича богатеньких землян. А некоторые с превеликим наслаждением сбросили бы что-то зажигательное на мой дом. Совсем не о фейерверках и шутихах сейчас говорю, ясен пень. Поэтому охрана в усиленном составе денно и нощно патрулирует территорию фамильного поместья Кэтсби. А возведением конструкций для фейерверков сам руководил. У гостей глаза повылазят от восхищения. Впрочем, как и всегда — всё до оскомины предсказуемо, увы и ах. Вывихнутые от удивления челюсти и долго слезящиеся от блеска роскоши глаза вам гарантированы, если декабрьским утром в вашу дверь постучался деревянным молоточком карлик и на золотом подносе подал приглашение на главную вечеринку года. Старинный ритуал, приносящий сказку в вашу жизнь!
А доблестный полковник Ричард Ливингстон, муженёк Аниты, сейчас наряжает, небось, силиконовую серебряную елочку пластиковыми разноцветными шарами и тоскует по ненаглядной на далекой планете? Прости, родной, служба идет, а любовь не дремлет. Знал бы ты, как я сам иногда тоскую без неё. Прилюдно — ледяная Снежная Королева, не иначе. А наедине — тихая и уютная Золушка. Вот тебе и перепады. Американские горки, мать их за ногу.
Пестрый, безумный океан веселья штормит в Гранд-зале. Ритм музыки плавно меняет частоту и силу волны. Гости — разнородная подвижная масса красок. Если вас обычно мутит при первых шагах по палубе качающегося судна, лучше оставаться дома и пить чай, глядя на падающий снег за окном. Здесь вам не тут! Снесет крышу по полной программе. Но сам не выхожу из кабинета как минимум до полуночи. Наблюдаю за всеми на экранах видеокамер, делаю нужные пометки, сохраняю интересные моменты. Никогда не знаешь, когда могут пригодиться случайно заснятые объятья человека в костюме пингвина с вызывающе оголенной женщиной-змеей. Особенно, если тебе известны их имена. Но где же та, чье имя не дает покоя вот уже… сколько? Я и не заметил, как пролетело два месяца. А мы до сих пор не слишком и продвинулись от конфетно-букетного периода. Анита с ног до головы завалена цветами, хватило бы на главный спортивный бассейн Олимпийского комплекса. И что я получил в награду? Заинтересованная искорка во взгляде, едва ощутимые прикосновения, но к таким местам, что… Каждый раз замолкаю на середине фразы, когда Анита подходит ближе и нежно щекочет пальчиком по шее. "У тебя здесь что-то запачкалось", — шепчет она игриво, не забывая прикасаться губами к моей коже. Но на этом — всё! Не более того, не менее того. Сам в себе сомневаться начал, в кои-то веки. И так задержался на остановке "Анита Михальски" намного дольше обычного. Теряю квалификацию? Но мастерство же не пропьешь?! Сегодня девчонка станет моей. Шампанское рекой, эйфория, восторг — она не устоит!
Третья камера, приблизить. Нет, не она. Пятая камера — правый нижний угол. Вон та, одинокая грациозная фигурка. Летучая мышь в маняще прозрачном, черном трико. Да, ночная скромница, через эти дыры в узорах можно рассмотреть очень интимные места… А лицо скрывает бархатная маска. Контур губ, похоже, Аниты. Так, а глаза, ближе… Есть, моя рыбка… то есть, моя мышка! Выхожу в зал…
— Лорд Кэтсби, в этом году вы превзошли себя! — чья-то реплика справа.
— Айвен, это незабываемо… — знакомый голос, но его заглушает взбесившийся веселый саксофон.
Сегодня — джаз! Везде, отовсюду, во всем — только джаз. Это мой подарок ей! Даже огоньки на рождественских елях мигают в такт.
— Я буду рассказывать об этом детям, но ни за что и никогда не пущу их сюда, — заливаясь смехом и помахивая хвостом райской птицы, под которым виднеется прелестнейшая попка, мимо проносится мисс… как же ее звали? Да какая сейчас разница, как их всех звали. Во всем мире есть только одно женское имя. Анита!
А вот и моя черная прелесть! Молча подаю руку, она хватается за нее слишком хищно, ощутимо царапая мне ладонь коготками. Ничего, я потерплю. Мы танцуем, близко и необычно откровенно. Похоже, защита крепости Аниты сегодня окончательно пала. Но я не иду в наступление. Тут следует выдержать паузу… Анита прижимается все плотнее и жарче, словно забыла про целомудренные манеры холодной королевы джаза и готова отдаться прямо посреди танцпола. Что ж, Айвен Кэтсби и не такие шалости видел.
— Может, перейдем к более зажигательным движениям, — с придыханием шепчет на ухо она. Бинго! Губы уже плывут в улыбке, в мыслях представляю возможные поддержки нашего будущего танца, как вдруг понимаю — что-то не так. Голос… в нем нет хрустальной прозрачности и чистоты… Глаза полуприкрыты, она открыта для поцелуя. Молниеносно прокручиваю в голове последние минуты. Конечно же.. карие, почти черные зрачки, смуглая кожа… Это не Анита. Вот дебил! Олух царя небесного! Выпускаю девушку из рук, и она ниспадает к моим ногам, чуть ли ни целуя туфли. Очередная легковерная покорительница сердца Айвена Кэтсби. Шлюшка, мечтающая о сказке.
— Пошла на фиг, чучизла вислоухая…
На ступенях, в нескольких шагах, замечаю ту самую, одинокую и восхитительно откровенно обнаженную черную мышь. Зеленый изумруд застыл в холодных глазах. Наши взгляды пересекаются… Ледяная стена рассыпается мелкими осколками. Не виноватый я, она сама пришла... Какая мелочная глупость! Анита уходит. Бежать за ней, или признать потерю? Бежать, или не бежать?!
И я — бегу…
Чтобы уложить Аниту в постель, у меня ушло три месяца! Хотя обычно все "куклы Барби" — так называю девок, собранных искусными хирургами по современным стандартам женской красоты — только и мечтают туда попасть. Щелчок пальцами — и очередные метровые идеальные ноги в твоем полном распоряжении. Испробовать, переступить и дальше идти. И тут на горизонте всплывает Анита. Вот на кой фиг стелиться перед заурядной певичкой и впустую тратить время. Но тут уж — дело принципа. Кто кого?! Сдаться — нет, это не для Айвена Кэтсби. Хотя пару раз хотел плюнуть — ну не стоит оно того. Но тут дело не в ней, а во мне. Айвен Кэтсби должен выигрывать любую игру. Везде и всегда! Поэтому он — Великий Кэтсби!
Прогулочные полеты в стратосферу, бриллианты — россыпью, редчайшие орхидеи из джунглей Амазонки — охапками. Великий Кэтсби умеет ухаживать, кто бы сомневался.
"Нашла коса на камень", — сказала бы моя мама. Старорусский язык был ее главным увлечением, говорила на нем безукоризненно. И мне привила к нему любовь. Не сравнить с новорусским. Смесь англицизмов с местечковым суржиком. А вот со старорусским ни один язык не сравнится в образности и выразительности. "Сколько волка ни корми, а у слона все равно… родина — Россия!" Жаль, никто сейчас не может въехать в двусмысленность этой фразы.
Когда мне исполнилось пятнадцать лет, мама подарила на день рождения книгу. Настоящую бумажную книгу! Специально напечатанную небольшим подарочным тиражом. Монография "Идиомы и фразеологизмы старорусского языка". С тех пор это был наш с ней маленький секрет. Даже отец не был посвящен в эту тайну. Ведь автором книги была мама. Леди Кэтсби, блин буду. А как она виртуозно и элегантно владела старорусско-матерным! Но, наверное, только я мог это оценить. Тут было высочайшее искусство. Даже не трехэтажно… и не многоэтажно… Мама вязала матерные кружева — небоскрёбно! Шедеврально!
Кстати, Анита прекрасно говорит на литературном старорусском языке. И это простая мелитопольская певичка. Кто бы мог подумать! Как в древнем одесском анекдоте про шляпу из Парижа… "Париж? Надо же, такая глушь и такие шляпы".
Чтобы уложить ее в постель, у меня ушло три месяца. Но оно того стоило…
Чеширский ёж! Нет, это по-другому говорят. Ежовый кот? Нет, ёшкин кот! Ну, слава Богу, вспомнил. Постоянная проблема с моим двуязычием. Мама говорила со мной только по-русски. Отец — только по-английски. Друг с другом они принципиально общались на неродном для обоих французском. Почему? Потому что — ни пяди родной земли врагу! Дело принципа, ёшкин кот. Никаких компромиссов, временных перемирий, сепаратных соглашений… только непрекращающиеся боевые действия по всем фронтам. Как я смог появиться на свет при таком раскладе — для меня осталось тайной, уходящей корнями в сумеречный туман прошлого.
Опять вспомнил присказку: "И жили они долго и счастливо, и умерли в один день". Не совсем про моих родителей. Хотя умерли они в один день. И даже в один час. И даже в одну секунду. В ту секунду, когда в самолет, принадлежавший отцу, попала ракета "земля-воздух". Обычное дело — очередной локальный конфликт: брат на брата, сын на отца, внук на деда. Ну и самолет случайно под раздачу попал. Какая из враждующих сторон сбила — так и не выяснили. Но есть высшая справедливость в этом мире! Через пять лет в то же самое время, на том же самом месте неизвестные террористы — вестимо, арабские — взорвали тактический ядерный заряд. Так что из участников того конфликта с обеих сторон мало кто уцелел. Такой вот занятный случай. Бах! И только радиоактивная пустыня на сотню лет. Вот такой пейзаж…
Этот "Бах!" мне влетел в копеечку. Но оно того стоило! Массу положительных эмоций получил. Никаких денег за такое не жалко. А какие потрясающие кадры сняли заранее расставленные видеокамеры.
Конечно, при взрыве и после него несколько десятков тысяч мирных жителей погибло. Или пара сотен тысяч, какая разница. Но мои мама и отец на любых весах поболее весят, так думаю. Леди Надежда и лорд Джордж. Мама и отец Айвена Кэтсби! Великого Айвена Кэтсби! И потому…
Да будет БАХ!!!
Сидим "по-домашнему" на диване, свет приглушен, еле слышная красивая мелодия. Где-то далеко, очень далеко… там, где нас нет, — льет дождь, или палит безжалостное солнце, завывает ураганный ветер, или накатывает на берег цунами. Но стены дома, будто броня, защищают нас от всего извне. И вся мебель в комнате словно покрыта хрупким сахарным глянцем счастья. Никогда не думал, что сладкий запашок "одомашнивания" пробьется в мое жилище. Пробую ощущения на вкус… только слегка пригубил, на кончике языка — терпковатый вкус, но он уже проникает в кровь с частыми ударами сердца. В голове вертится совсем очумелая мыслишка — а что если она и есть та самая… Моя половинка? Читал в какой-то книге, что у всех она есть, но найти ее на нашем густонаселенном шарике мало кому дано. Но если дано — это и есть безграничное всевышнее счастье. Вот такой мещанский замес автор выдал. Я тогда хмыкнул, и приступил к осетрине, запивая бокалом белого. Но сейчас эта мысль надоедливым комаром нудила и пищала без устали. Прихлопнуть бы, да вот занесенная рука никак не опускалась. Анита сидела рядом, слегка облокотившись на мое плечо. В руках у нее голографический каталог "Магазина на диване". Время от времени она поднимала его повыше и без звука, одним лишь взглядом спрашивала: "А что, если это?" Мы выбирали новую кровать, старая вроде бы уже "поизносилась", и места нам иной раз не хватало. Всего-то три на три метра. А когда Анита в порыве страсти расходится и начинает чудить… маловато будет, хозяйка. Я кривил губы, и она тут же перелистывала товары дальше. Понимание с полуслова, согласие с полувзгляда — на грани предсказания следующего шага. Это ли не есть вторая половинка тебя?
Хорошо запомнил тот момент. Айвену Кэтсби стало до жути страшно. Впервые в жизни, мать вашу! Когда родители погибли, а я, тогда еще зеленый нескладный юноша, вдруг оказался на самой вершине многомиллиардной империи — мне было не по себе. Но был азарт, и был кураж. В тот момент Великий Кризис пожирал все страны мира, похрустывая косточками их банков и корпораций, и нужно было принимать судьбоносные решения за долю секунды по несколько раз в сутки. Помню те ощущения — словно вся твоя жизнь вытянулась в тончайшую струну, а ты, канатоходец-самоучка, должен балансировать над пропастью. Но тогда неведомый мне дотоле безрассудный азарт быстро гнал прочь любой намек на испуг и слабость.
А сейчас, когда я рядом с идеально подходящей во всем женщиной, мое сердце холодил противный страх неизбежности выбора. И еще какого выбора!
…Мириады звезд над головой и легкая зеленоватая дымка пробуждающегося северного сияния. Расслабься и наслаждайся видом. Зависаем в Лапландии на пару дней. Королевский сьют в отеле Какслаутаннен с панорамной крышей. Кроме огромной овальной кровати в центре комнаты, с предметами интерьера весьма скудно, но мы сюда не ради ваз и трюмо сюда приехали.
И тут Анита начинает всё ту же занудную песню, заколебала уже, если честно:
"Ты — самый замечательный, неповторимый, единственный. Но, Айв, я чувствую себя последней дрянью. Разве тебе нужна такая?.. А Ричард… Он там, на Марсе, весь порядок на нем держится, третий год не может выбраться домой. А ведь всем ему обязана — вытащил из полной жопы под названием "Мелитополь". Там у нас, знаешь, как страшно было? Пустые полки в суперах, голые вешалки в салонах. Так бы сейчас и пела по тамошним кабакам и домой еду с банкетов собирала.
А сейчас как последняя шлюха себя веду… Нет, у меня бывали коротенькие интрижки. Но редко, и так… ничего серьезного. А сейчас — все по-другому, слишком серьезно. Словом, еще вчера приняла окончательное решение — мы больше не встречаемся".
Нет, блин. Вот уж действительно — ахренеть, не встать. Во-первых, нашла время и место! Вот всегда женщин тянет на подобные разговоры именно после того, что характерно. Не до того, не вместо того, а после того.
А главное, кто она вообще такая, чтобы принимать какие-то решения? Причем решения, касающиеся не только ее одной, а нас двоих. Когда заканчивать отношения — это всегда должен решать только я, Айвен Кэтсби. Великий Кэтсби, не хухры-мухры! А не какая-то задрипанная певичка из мелитопольской тьмутаракани. Пусть даже и жена полковника Ричарда Джонатана Ливингстона.
Вот тоже мне — шишка на ровном месте… Верховный комиссар Службы охраны общественного порядка Марсианской трудовой исправительной колонии, спьяну и не выговоришь. Доблестный полковник Ливингстон, наше вам с кисточкой! И, кстати, зря ты, Ричард, уже второй раз мне на пути становишься. Ох, зря… Один раз — еще куда ни шло. Но вот второй — твой лимит уже исчерпан.
Пару лет назад встречался с ним, с глазу на глаз. Организовали встречу общие знакомые. Предложил ему очень интересную сделку. Он — отказался! "Да как вы смеете такое предлагать. Я — офицер, человек долга и чести!" Тоже мне — выпендрёжник хренов. Знаю я вас всех, как облупленных. Как там у классика на этот счет? "Честь должна стоить дорого, иначе ее никто не купит…" А я предложил ему тогда сорок процентов от сделки. Таких денег не стоит ни одна честь. А второй раз Айвен Кэтсби никому предложений не делает! Никогда! Ни при каких обстоятельствах! У любой задачи, помимо очевидного, лежащего на поверхности способа решения, обычно бывает и другой — альтернативный. Пусть времени побольше уйдет, пусть расходы побольше будут… Ничего, перетопчемся как-нибудь, подождем маленько, не облезем. Зато потом…
Но даже не в этом сейчас специфика конкретного исторического момента. Хрен бы с ней, со сделкой. Сделкой больше, сделкой меньше, телкой больше, телкой меньше… Деньги — ничто! А вот Анита…
Стоп, Айвен. Ты не слишком сейчас теряешь голову? Соберись, возьми себя в руки. Некоторые блюда следует подавать не горячими, а холодными. Очень холодными. Ледяными. Смертельно ледяными! А поэтому… "Мы пойдем другим путем!"
Никогда не принимал наркотиков. Ни разу не попробовал. Зачем? "Не искушай Господа, Бога твоего". Но теперь понял — что такое "ломка". Когда Анита была совсем рядом, не до конца понимал, что она для меня значит. Но вот когда мы расстались…
А вот врать не нужно самому себе. Не когда мы расстались, а когда она ушла от меня… Будь уж честен до конца. Когда ты еще сутки один провалялся на овальной кровати под небом Лапландии, пуская слюни на зеленые переливы в ночном небе. Так вот, когда она ушла, в жизни и в душе образовалась пустота огромных размеров. Меня действительно ломало… Или как это раньше говорили? Вспомнил — "колбасило и плющило". И ломало, и колбасило, и плющило…
И Татьяне Песчинской позорно слил три блица подряд! И даже секс с ней впервые пошел не в кайф. Зато, наконец, поймал за хвост идею блестящей комбинации, которая от меня раньше ускользала. Ай да Плюшкин, ай да сукин сын! Едрить тебя налево…
Термоядерным взрывом все новостные каналы выплеснули поток невероятных новостей…
"Беспорядки на Марсе — есть первые жертвы!"
"Кровавый марсианский бунт — бессмысленный и беспощадный!"
"Полковник Ливингстон обещает: Бунт будет подавлен, зачинщики уничтожены".
"Наместник Земли на Марсе Пент Пелатес утратил контроль за ситуацией"
"Комиссар Ричард Ливингстон ввел военное положение на Марсе!"
"Склад с оружием захвачен бунтовщиками!"
"На Марсе уже не бунт! Война!"
А потом события приняли совсем крутой оборот:
"Полковник Ричард Ливингстон — в руках бунтовщиков. Его заместитель — Иуда и предатель! Бунтовщики предъявили ультиматум: Путчистам — амнистия. За Ливингстона — огромный выкуп!"
Я отсыпался после тяжелой ночки открытия фестиваля "Леди-рок". Телефонный звонок раздался посреди белого дня. Именно телефонный звонок. Этот старый мебельник… тьфу, мобильник принадлежал еще моему деду. Отец с ним не расставался, по случайности забыл дома, когда они с мамой собрались в ту самую злополучную поездку. Поэтому теперь никогда с ним не расстаюсь. Этот номер знает только несколько самых близких человек. Аните я как-то его дал.
Она — рыдала, я — спросонья. Поэтому не сразу понял — чего она от меня хочет.
— Они не хотят! Понимаешь, не хотят!!! Говорят, это нереальные деньги. Больше, чем ежегодные расходы на содержание их аппарата. Врут, юлят… и ничего не делают.
— Анита, мне очень жаль. Но я же — не Президент Всемирного Совета. И тут даже моих возможностей не хватит, чтобы их на что-то сподвигнуть.
— Но ты же можешь найти сам такие деньги…
— Какие деньги?
— Тридцать миллиардов евроюаней…
Тридцать миллиардов евроюаней?! Ну ни фига себе! Ёшкин же кот!!!
— И я… и я… — опять рыдания в телефоне, прямо вот сейчас из него слезы хлынут… — И я тогда буду твоей, обещаю!
"Скажу вам так, и господа, и дамы… Хренею сам от этой мелодрамы!" — надо бы записать эту рифму, вдруг пригодится потом.
— Перезвоню тебе через десять минут, — даю отбой, иду к кофеварке. Сам иду. Когда я дома, то прислуги тут быть не должно. Любимая мамина присказка: "У нищих слуг нет". Так что мне за собой и тарелочку помыть не влом. Ну и кофе себе сварганить. Мозги — совсем тухлые сейчас, а проблема — не из самых простых.
To Buy, Or Not To Buy. That Is The Question! Купить, Иль Не Купить. Вот в чем Вопрос!
Тридцать миллиардов евроюаней за женщину?! Это примерно половина всего моего состояния. Не пять процентов, и не пятнадцать. Половина всего, что у меня есть! И на эти деньги можно купить не только одну смазливенькую джазовую певицу отнюдь не первой молодости и свежести. А приличную европейскую страну со всем её долбанным народонаселением.
Купить?! Иль не купить?! Блин, зашибись, вопрос!
С другой стороны, а разве кто-то в мире вообще способен на такой поступок? Кроме великого Айвена Кэтсби!
Через семь минут тридцать секунд отправил Аните голосовое письмо. Очень коротенькое. "По рукам!"
Уже на следующий день эта сногсшибательная новость стала известна всем. "Всемирный Совет Земли — предает! Лорд Айвен Кэтсби — спасает!"
Ценное отправление. Небольших размеров пакет, в котором то, от чего не откажется ни одна женщина, и сопроводительная записка. "Все договоренности — в силе, но в ответ прошу о небольшой услуге. Сегодняшний благотворительный вечер на фестивале "Леди-рок" пропустить не могу. Ты будешь моей дамой на этом приеме, а утром, с первыми петухами, рванём на Марс. Всегда твой, Айвен". Отдать курьеру для срочной доставки.
Черный лимузин привез мою "драгоценность". Сам открыл ей дверь, подал руку. На миг наши взгляды пересеклись и сердце кольнуло. Безмолвное согласие. Анита — в прозрачном платье, расшитом драгоценными камнями, мой подарок, — одарила меня полуулыбкой. По-королевски протянула руку, чуть вздернула подбородок и выплыла из машины. На протяжении всего вечера не отходила от меня ни на шаг, при этом соблюдая почти незаметное расстояние. Ни одного откровенного прикосновения. Будто между нами зависла обоюдоострая игла, которая в любой миг могла вонзиться в тело.
На закрытом банкете, только для больших "членов беспристрастного жюри", было душно от пустых разговоров и тошно от дорогой еды и выпивки.
— А, знаете, моя прелестная Анита — потрясающая певица, — словно невзначай произношу на полтона громче.
— Как? Неужели? — тут же подхватывает скучающая публика.
— Похоже, нам известна победительница "Леди-рок" этого года, Айвен?
— Это вряд ли. Анита им не ровня… она — в высшей категории. Анита поет в олдскульном стиле "джаз", — и снова подхвачена восторженная волна. — Не исполнишь нам что-нибудь, дорогая?
Легко хлопнув ее по попке, подталкиваю к мини-сцене. Пару слов пианисту, и полилась медленная, тягучая, как столетний ром, мелодия, а затем…
…Она издевательски фальшивила. Хрустально чистый голос Аниты Михальски блуждал по нотам, как слепой котенок. Пусть эти долбанные толстосумы и могли принять такую хрень за новую волну в музыкальной культуре, но Айвена Кэтсби не проведешь. Анита фальшивила — намеренно и с издевкой. Ведь прекрасно знала, что для моего абсолютного музыкального слуха — как ножом по пробке. Я смотрел в ее зеленые глаза — ни капли смирения или согласия, только игольчато-колкая ненависть. Пусть будет так! Твои чувства — мне до глубокой задницы, родная. Сегодня не ты правишь балом. Пора прекращать это лицедейство. Один щелчок пальцами — и софиты потухли, а в зале буйством красок завертелись пышные юбки балета-кабаре.
Наша сделка не может ждать до утра. Я хочу всё и сразу!
На стартовую площадку я нес обмякшее тело Аниты на руках. Нет, мне не влом носить телок, но в данном конкретном случае было не по себе. С последней нотой, которую так и не дал ей допеть, Анита словно лишилась жизненной силы. Снежная Королева растаяла, любящая Золушка завяла — всё, что мне досталось, красивая безвольная кукла.
Бросил ее на кушетку, пошел отдавать последние инструкции кэпу корвета "Лорд Кэтсби".
Когда вернулся, услышал тихий шепот: Не тяни…
Будем считать это руководством к действию. Аэйвена Кэтсби не стоит просить дважды. Драгоценные красные бусины градом посыпались на пол. Ничто так не возбуждает кровь, как триумф полной победы.
Сотканное из тончайших шелковых нитей платье разлетелось за секунду, Анита не противилась, словно и не было никакого рубежа между нами. Не было того "окончательного" решения. И в этой сегодняшней партии, она не взяла ни одну ноту фальшиво. Ее стоны, объятия, взгляды — это полное и безропотное подчинение победителю.
— Может, ну его нафиг, этот Марс? — предложил ей, подавая бокал шампанского, — заляжем сейчас где-то на острове посреди океана. А на сэкономленные деньги для тебя там новый город отстрою. Назовем "Анита Ля Мур", как тебе?
Она засмеялась. Долго, протяжно, ледяным мрачным смехом обреченного человека. Даже закашлялась под конец. И только выпив глоток шампанского, ответила:
— Не уклоняйся от курса, дорогой… Ведь Айвен Кэтсби всегда держит слово?
Что сказать, мне нравится язык делового общения в самых интимных делах.
Старт корвета "Лорд Кэтсби" к Марсу стал эпохальным событием. На космодром пришло несколько сотен тысяч человек. И все остальные жители Земли следили за ним на голографических экранах…
…Нам оставался всего час до посадки, когда показал Аните только что полученную радиограмму: "Ричард Ливингстон казнен бунтовщиками". Этот час она прорыдала на моем плече. Поэтому сначала корвет "Лорд Кэтсби" вышел на прицельную дальность к штаб-квартире бунтовщиков. Предложил Аните самой нажать на красную клавишу с надписью "Пуск АР". Она согласилась, не раздумывая.
Легкое прикосновение изящного пальчика к красному пластику клавиши… и ракета с антивеществом хищно ушла на цель.
Атака Алчущей Акулы…
Анита — Анна — Аннигиляция…
Да будет БАХ!!!
Два охранника перед дверью с табличкой "Пент Пелатес, наместник Земли в Марсианской трудовой исправительной колонии" вежливо расступились передо мной. Так фигляж им не расступиться, когда меня сопровождал небольшой отряд личной охраны. Если с голыми руками и один на один — возможно, смог бы справиться с каждым из них. Мой отец, лорд Джордж Кэтсби, был прекрасным боксером, и его уроки я помню. А вот оружием я плохо владею, тут они профессионалы. Но разговор мне сейчас предстоял с глаза на глаз.
— Не помню, разве у нас с вами была сейчас назначена встреча? — Вот это он кому говорит — Айвену Кэтсби? Ничего, зайчик плюшевый, сейчас быстро тебя поставлю на место!
— Мне никто не назначает встреч, — плюхаюсь в кресло, достаю из кармана сигару. — Встречи назначаю я! Это номер раз. А теперь номер два. Все ваши структуры сейчас деморализованы. Очередной бунт — и хорошо, если успеете до шаттла добраться. А бунтами на этой планетке теперь я заведую. У вас — пустая казна. У меня — тридцать миллиардов евроюаней наличными. Кроме того, я теперь — герой. Поскольку прилетел сюда с деньгами для спасения человека, который погиб из-за вашего неумения поддерживать здесь порядок. Со стороны всё выглядит именно так.
Если короче, на этой планетке теперь я — власть. А вы… Если будете себя правильно вести — в накладе не останетесь, гарантирую. Слово самого Айвена Кэтсби. Потверже алмаза, как говорится.
Похоже, этот Пент… этот пентюх только сейчас начал что-то соображать. Проблеск разума в глазах, относительно осмысленное выражение лица.
— Так этот бунт… и всё остальное… это ваша работа? — Ну, слава тебе, Господи, наконец-то на тупицу Пента сошло прозрение с небес.
— А то чья же? Смотрите и восхищайтесь моей блистательной комбинацией. На Марсе — бунт, ситуация выходит из-под контроля. Единственный человек, который мог бы что-то сделать, — захвачен террористами. Мне пришлось приличные деньги заплатить заместителю Ливингстона, чтобы сдал его с потрохами. Ныне уже покойному заместителю, поскольку предавать — некрасиво, так думаю. И в придачу к тридцати серебряникам всегда должна идти петля на шею. Хотя пуля в лоб — тоже нихреново.
Но едем дальше. Бунтовщики требуют за Ричарда Ливингстона просто нереальный выкуп. Всемирный Совет Земли — жмотится, а кто бы сомневался. И тут возникает отважный рыцарь Айвенго на белом коне — сам лорд Айвен Кэтсби. Это вам не хрен моржовый. Поистине королевский жест — готов предоставить выкуп. А в результате таможенники сами грузят на мой корабль мешки с деньгами и бриллиантами. Восхищаясь моим великодушием и благородством. Какие таможенные пошлины? Какой досмотр груза? Знаете, сколько тонн самого современного оружия я сюда привез?
Мое предложение. Вы остаетесь здесь наместником. Де-юро — правительственным чиновником. Де-факто — управляющим принадлежащей теперь мне, по этому самому факту, планеткой. Такой вариант вас устраивает?
Ишь ты, с какой ненавистью и отвращением он сейчас смотрит на меня. Да пофиг мне твои взгляды. Ты теперь — марионетка. А я — твой кукловод. Твой Карабас-Барабас, глупенький буратиночка. И у тебя — ни одного золотого ключика, а у меня — до едрени-фени. Хотя ты не знаешь старорусского языка… не оценишь моей лингвистической эрудиции, забодай тебя комар.
— Ну что, мы все вопросы уладили? Или вдруг тут внезапно возникнет перестрелка, в ходе которой, разумеется, по нелепой случайности, погибнет наместник Земли…
— Хорошо, — Пент выдавливает из себя это слово, как затвердевшую зубную пасту из тюбика. Что-то не слышу особой радости в его голосе, ну так оно мне и ни нафиг. Лишь бы себя хорошо вел и не вздумал озорничать, проказник. Хотя без пригляда его тут и не оставлю.
— И кстати. Фиговая у вас охрана, так вам скажу. Но поскольку доброта моя безразмерна, то оставлю вам дюжину своих ребят. Чтобы они от вас — ну прямо ни на шаг. А ребята они хорошие, но слегка ограниченные. "Шаг вправо, шаг влево — попытка к бегству, прыжок на месте — провокация". Сначала стреляют, только потом начинают думать — в кого и зачем.
Нет, ну как он на меня смотрит! Прямо испепеляющим взглядом. Ну и что, голубь ты мой сизокрылый? Великий Кэтсби, чай, не красна девица, чтобы от таких пламенных взглядов смущаться, взор потупив.
— И пока помню. Есть маленькая просьба. Пристройте Аниту на какую-нибудь должность в вашем аппарате. Ну не в кабаке же ей петь всякую лабуду, чтобы на жизнь заработать. А тащить с собой на Землю уже не первой свежести осетринку… не вижу смысла. И как вы думаете, сказать ей или нет… когда она нажимала на кнопку пуска аннигиляционной ракеты, Ричард Ливингстон был жив. Радиограмма о его смерти — фальшивка. По сути, она сама в него ракеткой и пульнула. Убила собственноручно… Ужасно смешно, не согласны? Усраться от смеха можно, если вдуматься.
— Лорд Кэтсби. Вам никто никогда не говорил, что вы редкая дрянь и подонок? — вопрос, конечно, интересный. Хотя и не очень оригинальный. Несколько раз мне его уже задавали.
— Ну почему же. И такое было… — думаю, как лучше перевести со старорусского на новоанглийский одну фразочку. "Безумству храбрых поем мы славу". Впрочем, фиг с ним.
— Задавали. Но что характерно, у всех получалось этот вопрос задать мне только по одному разу. Ну а потом — несчастный случай, гранитный памятник, бронзовый бюст на родине героя… и всё такое прочее, — сейчас смотрю ему прямо в глаза. И не думаю, что на моем лице — самая дружелюбная улыбка.
Так, отвел глаза… прямой взгляд — не выдержал. Значит, обо всем договорились, и больше вопросов не будет. Правильное решение, лучше принять мои условия. А я всегда предлагаю очень хорошие условия. Плачу прилично больше, чем человек того стоит. Но лучше переплатить, чем недоплатить. На самом деле, щедрость окупается многократно.
И это тоже было учтено в моей блестящей комбинации. Давно, кстати, не играл блиц с Татьяной Песчинской. Прилечу на Землю — надо будет сразу с ней пересечься на пару суток. Может, несколько партий и успеем сыграть. В перерыве между более приятными занятиями. Ну а потом — можно будет и новую грандиозную авантюру устроить. Нет ничего лучше безукоризненно просчитанной многоходовой комбинации, чтобы держать себя в хорошей спортивной форме…
Истину говорю вам я — Великий Кэтсби!
…Письма, фотографии, видеоролики. Старые — трехлетней давности. И свежие — мне регулярно поступает с Марса информация об Аните. Разумеется, из нескольких независимых источников — "доверяй, но проверяй". Как-то, в минуту непонятной мне слабости, даже отправил письмо Аните — не нуждается ли она в какой-то помощи. Ответа не получил.
Почему эта старая история не дает мне покоя? Образцовая, великолепно просчитанная комбинация. Вся экономика Марса теперь работает на меня. Вот только радости мне от этого — как от дешевых китайских новогодних игрушек… ну совсем никакой.
Пару раз чуть не отдал команду капитану моей новой, с иголочки, космической яхты "Леди Надежда"… Надежда — так звали мою маму. Леди Надежда Кэтсби. До сих пор помню тонкий запах ее фирменных духов "Леди N."
Сутки на подготовку к старту, всего две недели в пути. Крейсерская скорость "Леди Надежда" раза в два выше, чем у самых быстрых военных кораблей. А максимальная — раз в пять. Но моя "Надежда" и стоит несоизмеримо дороже. Таких реактивных движков нет больше ни у кого. И если раскочегарить их на полную катушку… Всего одно мое слово — и через две недели я уже на Марсе. Тогда почему боюсь принять это решение?
Наверное… мне страшно посмотреть Аните в глаза. И увидеть в них только презрение и ненависть. Кто бы мог подумать — великий Айвен Кэтсби боится! Впервые в жизни. И чего?! Всего лишь посмотреть в глаза бывшей второразрядной джазовой певичке. Два дня назад ей исполнилось сорок лет — уже совсем некондиционный товар, осетринка даже не второй, а третьей свежести. Нет, пора уже навсегда забыть об этой истории. Решительно закрываю папку. Отправляю в архивный раздел. Адью, дарлинг. Финита ля комедиа. Прости и прощай, Анита.
Потом… Быстро проговариваю код голосового набора. И когда абонент принимает вызов, сразу даю инструкции:
— Кэп, готовь мою "Надежду" к старту. Срочно! Очень срочно!! Немедленно!!! Дозаправка на лунной орбите, снимаем ограничители с движков — и полный форсаж! До гребаного Марса, растудыть его в качель…
Да будет СТАРТ!!!