Краски лета

 

Краски лета

 

Солнечный лучик скользнул через прореху в крыше старого овина. Пробежав по земляному полу, остановился на лице девочки лет двенадцати. Она смешно поморщилась и повернулась на другой бок. Луч позолотил ее русую косу, а затем скрылся, словно обиделся, что на него не обращают внимания.

Во дворе звонко пропел петух, приветствуя новый день.

Девочка вскочила, как ужаленная; еще бы — чуть не проспала! Полусонно щурясь, старалась нашарить свои лапти. Напрасно. Охапка сена, на котором она спала, за ночь расползлась.

Наконец разглядев их в полумраке, девочка обулась и выскользнула на улицу.

 

Город, в который раз, поразил беглянку. Улицы широки — две телеги могут свободно разминуться, не тревожа прохожих. Избы кругом добротные: окна большие, ставни расписные, на коньках затейливая резьба. Да и сами дворы отгорожены от улицы не плетнями, а заборами. Не сравнить с избушками бедняков в деревне, где крошечные оконца едва виднеются над землей.

На вершине холма, огражденного от остального города высокой рубленой стеной, издали виднелся терем князя, подле которого тесно стояли дома приближенных ко двору. Чуть в стороне, над крышами возвышалась тонкая, хрупкая на вид башня — именно сюда лежал путь девочки.

Массивные дубовые ворота — распахнуты. Но ход простолюдинам в кремль, как называли это место, был заказан. Вооруженная стража строго следила за порядком, отгоняя зевак и просителей, которые пришли искать правды на суде князя. Под шумок девочка юркнула в темный зев ворот. Едва она подумала, что сторожей удалось перехитрить, на плечо легла тяжелая ладонь воина.

— Туда нельзя! — строго сказал он и повел ее назад.

— Но мне нужно!

Стражник и его соратники рассмеялись.

— Всем нужно.

— А тебя прямо к князю проводить, или боярин, какой подойдет?

Беглянка покачала белокурой головой.

— Нет. Ни князь, ни бояре мне не нужны!

— О как? — удивился седовласый воин, который был в страже за главного. — Сколько лет служу, а не было такого.

— Я к Божене пришла. К ведунье.

Стражники отступили на шаг. Повисла тишина. Воин, который схватил беглянку, теперь усердно вытирал руку об штанину, словно испачкался.

— Так ты — маленькая ведьма?

— Да.

Старый стражник очертил в воздухе священный знак.

— Нет Божены. Уехала она. Вчера поутру. Уходи!

 

Понурившись, маленькая колдунья пошла прочь — куда глаза глядят, не обращая внимания на встревоженные голоса людей.

«Может быть, вернуться назад, к Учителю и попытаться ему помочь? Или остаться ждать владычицу Божену? — металась в сомнениях девочка. — Только, когда она вернется? Может через день, а может и через месяц… Нужно сделать выбор, как правильнее поступить, нельзя медлить!»

Вздохнув, колдунья начала пробираться сквозь толпу. Но вскоре снова остановилась. Порыв ветра донес манящий запах свежей сдобы. Голод тотчас напомнил о себе. Живот требовательно заурчал. Ноги сами пошли к лавке пекаря.

На дубовом прилавке возвышалась целая горка всяких пирожков и бубликов, которые так и манили…

Девочка, как завороженная, смотрела на эти лакомства, тщательно ощупывая карманы в поисках завалявшейся денежки. Напрасно. Последняя монетка «ушла» еще два дня назад в одной из деревень, став платой за кусок хлеба и миску похлебки. Чуда не произошло.

Тогда, она решилась.

Пока пекарь хлопотал возле печи, девочка потянулась за ближайшим рожком. Но едва она коснулась сдобы, как на запястье клещами сомкнулись пальцы торговца.

— Лукьян, смотри кого я поймал!

Хлебник повернулся, выкладывая свежую сдобу с противня на прилавок. Бросил быстрый взгляд на неудавшуюся воровку.

— Девчонку. Отпусти ее, не позорься, — буркнул он, принимаясь лепить из теста новые пирожки.

Толстяк скривился.

— Нет… Ее надо сдать страже.

— Брось маяться дурью, Неждан. Дарю я рожок, — махнул рукой пекарь. — Отстань от нее и проваливай. Ты мне только мешаешь!

Возле лавки начали собираться зеваки, но покупать сдобу не торопились — им было интереснее, чем закончится спор.

— Я воровку поймал, мне и решать, что делать…

Вдруг торговец пронзительно вскрикнул и, отпустив девочку, схватился за свой зад. Беспородный щенок, грозно рыча, вцепился мертвой хваткой. Толстяк попытался было дотянуться, но руки оказались коротки, а щенок слишком мал.

— Побежали! — крикнул черноволосый мальчик, схватив неудавшуюся воровку за руку.

За спиной раздавался смех пекаря и простого люда.

 

Дети свернули в переулок, пробежали несколько улиц и остановились возле покосившегося забора. Девочка тяжело дышала — такие забеги для нее редкость. А вот нежданный спаситель едва ли вспотел. Сейчас он ощупывал доски. Наконец, одна поддалась и со скрипом отодвинулась в сторону.

Колдунья увидела белокаменный храм с позолоченным куполом, на котором блестели лучи солнца.

— Успеешь еще насмотреться, — торопливо произнес мальчик, увлекая ее в кусты, что густо росли вокруг. — Прямо у самой земли в стене отдушина, там и пролезем.

— А нас никто не найдет?

— В подвале? — фыркнул он. — Вообще, я тут долго живу и ни разу не попался!

— Хорошо. Где твоя дырка?

— Вот же она.

Ведьмочка фыркнула:

— Сюда и кошка не пролезет.

— Тогда оставайся на улице, — обиженно сказал он, ловко протискиваясь в лаз. — Жди, когда снова сцапают.

Вздохнув, девочка последовала примеру нового друга.

 

Первым делом, мальчик зажег свечу. Огонек робко заколыхался, разгоняя окружающий мрак.

Пол земляной, над головой неструганные доски. В углу охапка сена, покрытая тряпьем. Рядом треснувшая крышка сундука, что служила столом. Несколько чурбаков, вместо стульев.

— Милости прошу, в мою берлогу. Конечно, не княжеские хоромы, но сухо и светло. Свечей церковных — полным-полно!

Девочка улыбнулась.

— Уютно.

— Еще бы! — ухмыльнулся он. — Меня Чернецом зовут. Я раньше при монастыре жил. Только строго в Обители, вот и сбежал. На воле куда веселее!

— Это точно…

— А тебя как звать-величать?

Маленькая ведьмочка смущенно ответила:

— Света.

— Ого! Светлана, стало быть, — в изумлении присвистнул мальчик. — Какое у тебя имя. Словно у боярыни.

— Скажешь тоже… Я обычная девочка.

Прищурившись, Чернец шутливо погрозил пальцем.

— Врать надо уметь, как и воровать. Я все слышал. Твой разговор со стражниками, — пояснил он. — Стало интересно. Решил посмотреть. Удивился, когда ты вдруг схватила рогалик на глазах у пекаря. Наколдовать не могла?

Света покраснела от стыда.

— Я же только учусь.

— Понятно, — разочарованно протянул мальчишка. — А что ты умеешь?

— Так, пустяки…

Чернец присел на корточки возле волшебницы.

— Покажи чудо! — тряхнув курчавыми вихрами, попросил он. — Хотя бы совсем-совсем маленькое!

Его темно-карие, почти черные, глаза горели таким искренним нетерпением и любопытством, что девочка тоже раззадорилась. «Я ведь колдунья, в конце-то концов!» — промелькнула ее мысль.

— Хорошо. Смотри!

Светлана взяла засохший одуванчик, что валялся на полу, закрыла глаза и сосредоточилась.

Какое-то время ничего не происходило. Но когда на лице мальчика проступила тень сомнения, цветок начал оживать, наливаясь былыми красками и жизнью. И вот в руках у девочки уже ярко-желтый одуванчик, будто только что сорванный на улице.

— Ничего себе… — восхищенно выдохнул Чернец. — Здорово!

Колдунья улыбнулась в ответ, а цветок в ее руках снова пожух.

— Но как ты одна в городе оказалась?

От этого вопроса Света переменилась в лице. Губы предательски задрожали, и она отвернулась, пряча слезы.

— Учителю Светославу очень плохо. Поэтому мне пришлось отправиться за помощью. Только Божены нет в городе! Боюсь, что он умрет…

Чернец скорбно склонил голову.

— Прости. Давай найдем лекаря?

— Целители не помогут. Здесь другое… Мой Учитель не просто заболел. Несколько дней назад кто-то прокрался к нам в дом и украл Оберег.

— Не понимаю.

— Оберег Цвета. В нем заключены все краски летнего дня! Из Оберега Учитель и я черпаем силу. А теперь, когда он исчез… Скоро весь мир превратится в серую пустыню, без красок и радости!

— Вот мрак! И кто же это мог сделать?

— Наверняка, вора подослал Чеслав — враг моего Учителя. Он давно нам завидует. Ведь ему досталась ночь.

Подняв голову, мальчик спросил:

— А ты уверена, что это Чеслав виноват?

— Конечно! Больше некому. Но я не знаю, что мне теперь делать! Остаться ждать владычицу Божену, вернуться обратно к Учителю, или…

— Попытаться вернуть Обереги, — решительно перебил ее Чернец. — Нужно выследить вора и спасти твоего Учителя!

Света покачала головой.

— Не знаю, под силу мне это… Я даже не знаю, куда мне идти.

— Эх, была бы у нас какая-нибудь вещь этого злодея!

— Есть платок, — вспомнила ведунья. — Я его нашла после того, как пропал Оберег. Наверное, вор обронил. Зачем он тебе?

— Не мне, а Дружку, — Чернец указал на щенка, который только что вылез из отдушины. — У него самый лучший нюх! Он кого хочешь найдет. Даже вонючего злого волшебника!

— Ты хочешь мне помочь?

Мальчик пожал плечами.

— А почему бы и нет? Мне скучно в городе.

— Но я тебя почти не знаю. Почему я должна верить?

— Может, хотя бы из-за того, что сегодня на торгу мы с Дружком спасли тебя, — нахмурился он. — Разве этим я не заслужил доверия? В любом случае, тебе решать. Хочешь, оставайся у ворот кремля, сиди как попрошайка, жди свою колдунью; или возвращайся к Учителю с пустыми руками; или можешь в одиночку бегать по глухомани, отыскивая вора с Оберегами. Твой выбор…

 

На следующий день Света и Чернец отправились в путь.

Первое время они шли заброшенным большаком через лес. Некогда широкая дорога по обочинам заросла кустарником и высокой травой. Не удивительно, что вор выбрал именно ее для своих темных делишек.

Поначалу шли споро, однако, когда солнце высоко поднялось над головами, а затем начало нещадно припекать, дети задумались о привале. Тропинка, на которую они недавно свернули, словно угадав мысли путников, вывела к зарослям малины, где было много тени. Дружок, что бежал впереди, выискивая след вора, вдруг замер. Жалобно поскуливая, повернулся к хозяину и тихонько тявкнул.

— Он что-то заметил! — сразу догадалась Света. — Жаль, я не знаю языка животных.

Чернец рассеяно погладил щенка и принялся раздвигать колючие ветви малины, углубляясь в кусты. Терзаемая любопытством, девочка последовала за ним.

— Что там? — шепнула она.

— Дружок хочет сказать, что мы пришли.

Осторожно выглянув из зарослей, колдунья увидела полянку, на которой была избушка на курьих ножках. Вернее, Свете так показалось. Добротный светлый домик с большим окном, расписными ставнями и высокой крышей стоял на пнях деревьев.

Над печной трубой поднимался сизый дымок.

Дверь на крыльце была приоткрыта, а изнутри послышался скрипучий голос:

— Ах вы, маленькие негодники! Так и липнут, так и липнут. А кто за вас на лопату садиться будет? Неужто я, старая? Ничего, я вас сейчас быстро — за химок, да в печку. Испечетесь, станете румяными, вкусными… И не убежите, даже думать забудьте! — раздался скрипучий смех. — От Яги еще никто не убегал!

Дальше послышался шорох и лязганье, будто задвинули заслонку на печи.

— Баба Яга! — едва ли не закричала девочка. — Нас поймает и съест!

— Это мы посмотрим!

Не успела Света и глазом моргнуть, как Чернец вышел из зарослей. Украдкой подобрался к раскрытому оконцу. Залез на пень, подтянулся, заглянул. Обернувшись, призывно махнул рукой. Но в этот миг, в избе показалась черная тень, которая схватила мальчика за шиворот и затащила внутрь.

— Попался!

Дружок с громким лаем устремился вперед.

 

Глубоко вздохнув, Света вышла из своего укрытия. Как бы ни было страшно, а друзей нужно выручать.

— Избушка-избушка! Повернись к лесу задом, а ко мне передом! — грозно выкрикнула колдунья и топнула ногой.

В тот же миг, пни, на которых стоял домик Бабы Яги, начали расти. Раздался жуткий скрип и треск бревен, труба на крыше начала раскачиваться, грозя развалиться по кирпичику. Избушка поворачивалась к девочке.

Вдруг на перекосившемся крыльце появился Чернец и закричал:

— Света, стой! Хватит!

Ведунья оторопела.

— Ты жив?

— Конечно! — поспешно закивал он. — Все хорошо.

Девочка облегченно закрыла глаза и пни стали уменьшаться. Избушка вернулась на прежнее место.

— Так-то лучше, — улыбнулся Чернец. — Заходи, не бойся, — сказал он и подал колдунье руку, помогая подняться.

 

Внутри было светло и чисто. Настоящая светлица!

В углу беленая печь. У большого, раскрытого настежь окна — стол, усыпанный мукой, где лежали только что вылепленные пирожки. Пара стульев. На лавке у дальней стены сонно щурил глаза огромный черный кот. Возле сундука, у двери сидел Дружок.

Посреди избы, уперев руки в боки, стояла древняя старуха, в белой рубахе и синей понёве, с повязанным на лбу платком. Взгляд у нее был строгий, но не злой.

Взмахнув полотенцем, она сказала:

— Чевой-то ты удумала? Избу мою рушить?

Маленькая колдунья потупила взор.

— Я нечаянно.

— За нечаянно — бьют отчаянно! — пригрозила пальцем хозяйка. — Но на первый раз, так и быть, прощаю. Ой, а пирожки-то мои не подгорели?

Яга ловко сняла испеченную сдобу и выложила новую. Продолжая хлопотать, дала детям по горячему пирожку, а затем спросила:

— Зачем пожаловали?

Не успели дети ответить, как на пороге избы появился высокий седой старик с корзинкой в руках. Несмотря на лето, одет он был в зипун, отчего-то вывернутый наизнанку. За распахнутыми полами виднелась синяя рубашка.

— Здравствуй, Яга-Хозяюшка! — гость расправил пышную бороду, в которой застряли листочки и хвоя. — Смотрю, ты нынче не одна, а с внучатами.

— Здравствуй и ты, Леший. Вот, приблудились ко мне детишки.

Света и Чернец в пояс поклонились Хозяину Леса.

— И с чем же пожаловали? — Лесовик поставил корзину на пол возле печи.

— Сейчас и узнаем…

Сев на лавку, Леший по-хозяйски закинул левую ногу на правую. Лапти у него были огромные, как у великана, но почему-то перепутаны. Зачесав волосы на левую сторону, старик пробасил:

— Не бойтесь. Смело говорите. Здесь чужих нет.

За рассказ взялся Чернец, а Света больше отмалчивалась. Лешего она побаивалась — больно лукаво он смотрел на колдунью, едва не посмеивался.

— О том, что в лесу непорядок, я давно узнал, — помолчав, ответил Лесовик, когда мальчик закончил говорить. — Ягоды краснеть перестали, а теперь деревья, словно на листопад собрались. Но листья живые, а ягоды сладкие, только краски в них нет.

Яга поставила на стол поднос с пирожками.

— Мы-то уж, столько дум передумали, а тут…

Хозяин Леса задумчиво барабанил пальцами по столешнице. Хозяйка взялась заваривать чай на клюкве и травах, которые принес Леший.

— Вы знаете, где Чеслав живет?

— За горами. Но, я из леса не выхожу. Здесь моя Вотчина…

Мальчик махнул рукой.

— Ничего, нас Дружок выведет.

— На это и не надейтесь, — отозвался Хозяин леса. — На камнях след не остается, а запах вора тамошний ветер давно унес.

— Что же тогда? — встрепенулась колдунья.

Заохав, Яга подняла крышку сундука.

— Так и быть, помогу вашему горю. Есть у меня здесь одна вещица… Только, не отдала ли я ее Ивану-Царевичу? Или, тот Иван — дураком был? — задумалась она. — Хотя… Должна найтись.

Светлана с надеждой смотрела за Хозяйкой, которая рылась в своих вещах.

— Вот, он — родимый!

Яга держала в руках обычный серый клубок.

— Ты, колдунья, губы-то не криви. Сей клубочек не простой, а волшебный, — гордо сказала она. — Куда хочешь, отведет. Только за нитку крепче держи, чтобы не укатился. Главное, не запамятуй вернуть — вещь все-таки ценная. Скажешь ему: «Домой!»

— Спасибо, бабуля! — девочка обняла растроганную до слез старушку.

— В добрый путь.

 

Подъем в гору был нелегок, а вскоре и вовсе стал неодолимым без их волшебного проводника. Клубок нашел тропку, которая старательно обходила расщелины и завалы. Медленно, но верно, путники поднимались все выше и выше.

Последние краски лета таяли. Лес, что некогда зеленел бескрайним морем, превратился в огромное темно-серое пятно. Листва на деревьях, еще недавно чуть желтевшая, окончательно потеряла цвет. Разницу между лесом и горами стало трудно различить — их краски слились воедино.

Тропа под ногами детей все больше и больше походила на горную дорогу, некогда оживленную, но теперь заброшенную. Вскоре догадку подтвердил верстовой камень, но надпись, некогда вырезанная на нем, стерлась.

Дом среди скал путники сперва приняли за видение. Приблизившись, мальчик и девочка увидели, что его окружает каменная стена, но ворота были открыты.

Во дворе царило запустение.

Мощеная дорога разбита, повсюду грязь, огромные лужи; постройки покосились от времени, да и сам двор давно зарос бурьяном. А дом, словно безмолвный великан, зловеще нависал над всем этим беспорядком. Отворив дверь-рот, он был готов проглотить незваных гостей.

Клубок, привязанный за нитку к руке колдуньи, рвался вперед.

Взявшись за руки, дети перешагнули порог.

 

Дом выглядел заброшенным, лишь зажженные свечи на массивном подсвечнике говорили о том, что здесь еще кто-то живет.

Наверху хлопнула дверь. Этот звук, многократно подхваченный эхом, заставил детей вздрогнуть. Через миг из глубины дома послышались неясные голоса. Дружок негромко зарычал и подошел к лестнице, покрытой вылинявшим ковром. Переглянувшись, Света и Чернец начали подниматься.

Раздался отдаленный стук.

— Открой, свет моих очей.

— Нет! — отозвался капризный женский голос. — Принеси мне цветы, вот тогда и поговорим.

— Но я же принес…

В ответ донесся смех.

— Ой, умора! И этот веник ты называешь цветами?

Сиплый мужской голос попытался оправдаться:

— Откуда взять другие? Выгляни в оконце — даже небо над скалами и трава во дворе стали серыми. Нет больше ярких красок!

— А мне все равно. Уходи, и без красивых цветов не возвращайся.

Послышались шаги.

— У всех жены, как жены… И угораздило же меня взять, именно боярскую дочь, — бубнил себе под нос некто. — Сначала, ее отцу едва ли не все богатство за выкуп отдал, потом на капризах разорился. А она никак не успокоится. Последних слуг разогнала, превратила мой чудный дом в хлев. И как с такой женой жить? Уж лучше пойти да утопиться, но я ведь бессмертный.

Из-за поворота в коридоре появился высокий, тощий, словно скелет, мужчина, облаченный в черные одежды. Хозяин дома ступал размашистым шагом, в отчаянии обхватив лысую голову.

Детей он заметил, едва не столкнувшись с ними.

— Ох, кто вы такие? И что здесь делаете?

Света и Чернец поклонились и назвали свои имена.

— Нас привел клубок, — ответила колдунья, показав волшебную вещицу. — Мы ищем путь через горы.

— Откуда он у вас?

— Яга дала, с возвратом.

Хозяин удивленно поднял брови.

— Вижу, вам есть о чем рассказать. Идемте!

Спустившись по лестнице, он взял со стола подсвечник и толкнул одну из дверей.

Здесь было чисто. У большого, в рост человека, окна — стол на гнутых ножках. Рядом несколько стульев, один из которых напоминал трон. И много-много книг, что лежали повсюду: на полках, столе, в открытых сундуках, да и попросту на полу.

Сев за стол, Хозяин дома степенно произнес:

— Я вас слушаю.

Дети принялись снова рассказывать историю, как злой колдун Чеслав подослал вора, который украл Оберег Цвета; и как они отправились в дальнюю дорогу, чтобы вернуть краски лета.

— Вот страсти! — хлопнул себя по коленям Хозяин. — Только дороги через горы, по которой вы шли, давно уж нет. Страшный камнепад завалил вход в ущелье, где пролегал раньше путь.

Заметив, как незваные гости сникли, он добавил:

— Но, я помогу вашему горю, если вы поможете мне. Согласны?

 

Вскоре Хозяин принес своей супруге столько ярких цветов, сколько ее душе было угодно. Василиса — немолодая и до безобразия полная женщина, осталась рада и в этот раз не ругала мужа.

— А теперь моя очередь.

С легким сердцем спустившись во двор, он вывел из конюшни могучего конька с пышной гривой.

— Бурушка не так прост, как кажется, — важно произнес Хозяин. — Стремительный, словно ветер!

Дети поклонились.

— Спасибо, Хозяин, — ответил Чернец. — Только имени твоего мы не знаем.

Лихо закрутив ус, он улыбнулся.

— В царстве Кощея Бессмертного вы побывали. Правда, не страшно?

 

Весь мир слился воедино в стремительной круговерти. Ночь не была для Бурушки преградой, его бег оставался ровным, словно конь скакал не по горной дороге, а по зеленому лугу при свете дня.

Невидимый в темноте, впереди катился клубок, которого не остановила такая прыть; казалось, будь его воля он и коня бы обогнал. Однако умный Бурушка нюхом чуял волшебного проводника.

 

В глубине долины стоял каменный дом. Но вовсе не такой, как обитель Кощея. Больше походил на обычную избу. Да и вид был совсем не зловещий.

Клубок остановился. Бурушка, сделав пару шагов, тоже замер.

— Куда мы приехали? — удивилась Света.

Чернец спрыгнул на землю, взял из рук девочки щенка. Дружок тотчас убежал прочь. Затем, помог ей слезть с коня.

— Наверное, куда и должны были…

— Не может быть! — воскликнула колдунья. — Это место я совсем по-другому себе представляла.

Чернец криво улыбнулся.

— Заметно.

Дверь в доме со скрипом отворилась.

— Идем.

 

На лежанке, прислонившись спиной к печи, сидел старик. Трепетный огонек лучины освещал длинную поредевшую бороду, осунувшееся лицо, глубокие морщины. Хозяин явно болел каким-то недугом, который вытягивал из него последние силы. Всем видом старик напоминал колдунье Учителя Светослава.

— Здравствуй, гостья, — хрипло сказал он.

Отринув жалость, Светлана задала главный вопрос:

— Вы Чеслав?

Старик наклонил голову.

— Я ученица Светослава! — бойко начала колдунья. — Зачем вы украли у нас Оберег Цвета?

— Я украл? — удивился Чеслав, приподнявшись с постели.

Девочка смутилась.

— Ну, не вы сами… Вы подослали вора. Верните Оберег!

Закашлявшись, старый волшебник попросил воды. Чернец, выйдя из тени, безмолвно подал ему кружку.

— Он этого не делал. Неужели не ясно?

Светлана опешила.

— Почему ты его защищаешь?

— Чернец — мой ученик, — отдышавшись, ответил Чеслав.

Не решаясь поднять взгляд на колдунью, мальчик смотрел в пол.

— Вор успел побывать и у нас, — продолжал волшебник. — Он украл Оберег Ночи. Тогда мне пришлось послать своего ученика в город, к Божене. Только, как я вижу, ничего путного из этой затеи не вышло, — вздохнул он.

Колдунья встряхнула мальчика за плечи, заставляя его посмотреть в глаза.

— Почему ты раньше не сказал?

Чернец отпрянул.

— А ты бы мне поверила? Нет, конечно! Пошла бы одна, да и сгинула где-нибудь в глухомани!

Вздохнув, Света опустилась на лавку.

— Столько времени потеряно, — заплакала она. — Прошла такой путь и все зря! И что мне теперь делать? Вернуться к Учителю с пустыми руками? Или мне снова идти в город, надеясь, что Божена уже там? Какое решение принять?

Чеслав с трудом поднялся на ноги. Приблизившись к девочке, сел рядом, обнял ее. Поглаживая колдунью по голове, он приговаривал:

— Не печалься, дочка. Пути-дороги, которыми нам предстоит пройти, неведомы. Нежданно-негаданно ты встретила нового друга — Чернеца. Да и я не враг тебе, или Светославу. Напротив, у нас общая беда.

— Вовсе нет! — заупрямилась колдунья. — Ты правишь ночью, когда нет красок. Тебе нельзя верить!

Улыбнувшись, Чеслав ответил:

— Посмотри в окно.

Светлана недоверчиво выглянула во двор, словно боялась, что Чеслав ее обманет.

— Что ты видишь?

Из-за туч вышла полная луна. Темнота рассеялась. Горный поток весело сверкал в лучах ночного светила. Цветы на лугу сонно поднимали свои головы, обретая новые краски, отличные от привычных. Лес вдалеке превращался в сказочный дворец, покрытый серебристой зеленью.

Вдруг, все померкло. Краски ночи начали таять — беспощадная серость снова опускалась на мир. Спустя мгновенье, тьма стала непроницаемой.

— Учитель, тебе нельзя напрягаться, — раздался тихий голос Чернеца за спиной. — Приляг, отдохни.

Повернувшись, Света увидела, как он помогает старому волшебнику перебраться с лавки на лежак.

 

Утро выдалось ясным. Пусть Светило больше не могло дарить яркие краски, но теплом оно делилось щедро. Звонко пели птицы, на лугу порхали бабочки, жужжали пчелы, а в окно, приветливо фыркнув, заглянул любопытный Бурушка.

Вскоре очнулся и Чеслав. Сон придал сил, он выглядел гораздо лучше — будто бы скинул с плеч несколько лет.

После позднего завтрака Света и Чернец рассказали Учителю обо всем, что с ними произошло.

Старый волшебник долго молчал.

— Я поразмыслил над вашими словами и понял, как следует поступить, — наконец произнес он. — Гоняться за вором нет смысла, Обереги тот давно отдал своему хозяину. Его-то и надо найти! Ко мне вы добрались не сами, хоть Чернец и знал дорогу, но иную. Вас привел клубок Яги. Если он смог найти дорогу сюда, то, быть может, и к злодею выведет?

Света решила довериться Чеславу и последовала его совету.

Вынув из кармана клубок, который ночью успел вернуться к своей новой хозяйке, колдунья зашептала:

— Миленький клубок-колобок, будь так добр, отведи нас к тому, у кого сейчас наши Обереги.

Клубок скатился на пол, сделал несколько кругов, и устремился к двери.

— Не теряйте времени, — второпях наставлял детей Чеслав. — Обо мне не волнуйтесь. Садитесь на Бурушку, и в путь!

 

Волшебный проводник привел детей обратно в город. Ночью они перебрались через стену, и теперь их путь лежал к самой вершине холма. В какой-то миг Света забеспокоилась: «Как бы он не привел нас к воротам княжеского двора». Однако клубок остановился неподалеку. За дубовым забором виднелся богатый терем. Высоко в окошке горел свет.

Чернец хмыкнул.

— Не спит… Это двор боярина Калиты. Был я тут разок. Едва ноги унес.

 

Терем напомнил детям обитель Кощея: такой же простор, высокий потолок, лестница, ведущая наверх. Главное отличие — чистота. Доски на полу выскоблены добела, вдоль стен множество чучел зверей — видно, хозяин любит охоту. Поднявшись по лестнице, они крадучись шли по коридору. Ковер на полу делал их шаги бесшумными. Клубок привел Свету и Чернеца к двери, из-за которой пробивался свет. Затаив дыхание, мальчик приоткрыл ее и заглянул.

— Никого, — шепнул он.

Дети вошли внутрь.

Колдунья принялась копошиться в горе свитков, которыми был завален стол. Мальчик пытался открыть замки на сундуках.

Раздалось негромкое покашливание.

— Не мешаю?

На пороге стоял невысокий тучный человек с жидкой бороденкой, облаченный в полосатую накидку. Тонкие губы на опухшем лице изогнулись в насмешливой улыбке, обнажая желтые зубы. Поигрывая перстнями, он теребил рукоятку кинжала, который висел на поясе.

— Вы это ищете?

Толстяк вынул из-за пазухи Обереги.

— Верните! Они наши! — воскликнула колдунья, протянув руку.

В ответ Калита больно стукнул девочку по пальцам.

— Были ваши, а стали мои! — нагло заявил он. — Чернец, уйми свою подружку, или я сам займусь ее воспитанием.

Вздрогнув, словно от нового удара, Света обернулась к мальчику.

— Откуда он знает, как тебя зовут?

— Именно твой друг украл Обереги, а потом отдал их мне.

Светлана бросилась на Чернеца с кулаками.

— Вот почему Дружок взял след! Это был твой платок. А еще прикидывался другом! — в праведном гневе кричала она, стараясь побольнее ударить предателя. — Как тебе вообще можно было верить? Что тебе пообещали?

Мальчик с трудом оттолкнул колдунью.

— Вернуть маму!

— Что?

— Однажды, когда я был в городе, его люди нашли меня, — зачастил Чернец, бросив взгляд на ухмыляющегося боярина. — Привели сюда. Он сказал, будто знает, где моя мама. Дал слово, что поможет, если я выкраду Обереги…

— Твою маму заточили в горах, а охраняет ее Змей Горыныч. — Боярин развел руками, сделав невинное лицо. — Но прежде, чем вы отправитесь в поруб, я расскажу сказку. Чтобы не пришлось скучать в темноте.

Давным-давно, к дому волшебников, подбросили младенцев — мальчика и девочку. Все складывалось хорошо, чародеи приняли детей. Но затем друзья повздорили, раздули старые обиды, и, в конце концов, начали мнить друг друга врагами. А ученики росли и ни о чем не подозревали…

— Надеюсь, сказочка вам понравилась!

 

В порубе оказалось темно, сыро и, несмотря на лето, холодно. Прислужник Калиты бросил детей внутрь, даже не потрудившись их связать.

— Сидите тихо, — для верности сказал он. — К дальней стене здесь медведь прикован! На улице сторожа с палками.

В темноте и вправду послышалось ворчание, звон цепей, а затем и рев. Света и Чернец отпрянули назад.

Рассмеявшись, прислужник вышел. Лязгнул засов.

Колдунья набросилась на мальчика с бранью:

— И дураку ясно, что боярин золотые горы наобещает, но делать ничего не будет! Лучше бы Учителю все рассказал, неужели Чеслав бы не помог?

Пристыженный Чернец молчал, признавая свою глупость.

— Но рассказ Калиты — правда или ложь?

— Все может быть…

— Где это видано, чтобы боярин правду говорил? Врет он!

— А если нет? — справедливо возразил мальчик. — Вдруг мы с тобой — брат и сестра, и наша мама жива?

Света вздохнула.

— Вот уж повезло с родственничком…

— Нужно решиться, выяснить правду! — продолжал настаивать он.

— Значит, ты хочешь пробраться в логово Змея Горыныча и проверить? — поразилась девочка. — Мне кажется, что эта затея совсем уж дурацкая! Лучше выберемся отсюда, украдем Обереги, а потом выясним правду у наших Учителей.

— Пусть свершится чудо: нас не поймают снова, и во второй раз нам все же удастся выкрасть Обереги. Когда об этом узнает Калита, что он сделает? Вдруг прикажет Горынычу… — Чернец сбился. — Нет, так нельзя! Правду нужно выяснить самим, иначе станет поздно!

— Спорить можно долго, но для начала нам нужно сбежать, — сказала Света, бросив взгляд вглубь поруба. — Думаю, Михайло Потапыч поможет нам с этим делом. Я смогу заворожить. Освободить бы его от цепей…

— Хорошо.

Чернец осторожно приблизился к медведю. Зверь стоял неподвижно, пристально смотря на ведунью. Мальчик дотронулся до железного ошейника. Бурый дернулся, но вытерпел. Оковы до крови стерли его могучую шею. Ученик Чеслава закрыл глаза, произнес несколько непонятных слов.

Освобожденный пленник торжествующе взревел. В два прыжка он оказался у двери, а затем, навалившись, попросту сорвал ее. Перепуганные сторожа мигом побросали дреколье и кинулись врассыпную, спасаясь от гнева разъяренного медведя, который собрался поквитаться с обидчиками.

Под шумок дети выбрались со двора Калиты.

После долгих споров Света и Чернец решили действовать.

Едва солнце поднялось из-за горизонта, а друзья, ведомые клубком, уже мчались верхом на Бурушке, оставив город позади.

 

К ночи дети приблизились к горе, которую в народе прозвали Горелой. Вокруг на много верст не было ни одной деревни или поселения. Люди боялись сюда заходить, считая это место проклятым. Здесь, в глухомани, казалось, не живут даже звери и птицы. Повсюду только голый камень. Мрачное, унылое место.

Из темного зева пещеры поднимался дым. Клубок стремился именно туда, но друзья замерли в нерешительности. Ни у кого не хватало духа сделать первый шаг в логово Змея Горыныча.

Вдруг в темноте появился один, а потом и второй огонек.

— О, еда пришла, — раздался низкий голос; у входа в подземелье зажглись еще две пары глаз.

— А почему ночью?

— Какая тебе разница? — зевнул третий. — Главное, что поедим.

Из пещеры вылез трехголовый змей. Передние и задние лапы у него были короткими, особенно по сравнению с извивающимся телом. За спиной сложены кожистые крылья, как у огромной летучей мыши. Хвост же так и остался наполовину в подземелье.

Расправив крылья, Змей вздохнул, выпустив облако дыма из ноздрей правой головы.

— Хорошо-то как!

— Да это же дети. Неужели у него других слуг нет?

— Тише! — сердито цыкнула средняя голова. — Мы еще не спросили: «Кто это?» и «Зачем они пришли?»

Другие головы закивали, соглашаясь:

— Твоя правда.

— Отвечайте!

Дети поняли, что Змей их не съест. По крайней мере, прямо сейчас. В какой-то момент решимость взяла верх над страхом и колдунья выкрикнула:

— Верни нашу маму!

Горыныч раскашлялся от своего же дыма.

— Маму?

— Какую маму?

— А еду нам привезли? — с надеждой спросила левая голова.

В замешательстве дети переглянулись.

— Вас кто-то кормит?

— Ну да!

— Только редко.

Средняя голова вздохнула.

— Мы здесь все пленники…

С этими словами Змей безрадостно вильнул хвостом. Света с Чернецом увидели железный хомут на самом кончике, где он расширялся в виде наконечника стрелы, и толстую цепь, что терялась в глубине пещеры. Страж, о котором ходили страшные слухи, сам оказался невольником.

Смутившись, Чернец почесал затылок.

— Но как?

— Калита нас обманул! — гневно сверкнула глазами правая голова. — Много лет назад пришел за помощью…

— Я ведь с самого начала была против. Говорила, что он врет! — мрачно произнесла средняя голова. — Только вы меня не послушали.

Правая отвернулась, молча признавая правоту собеседницы.

— Вот и сидим теперь, как трехголовая собака на привязи!

— Цепь-то нельзя сломать, — грустно вздохнула левая. — Заколдованная она…

Повисло тяжелое молчание.

— А кроме вас здесь есть другие пленники? — спросила колдунья.

— Да, мы не одни.

— Калита так и не смог задобрить или запугать Ладу — похищенную девушку, — пояснила средняя голова. — Боярин понял, что уговоры бессмысленны и оставил ее в заточении.

Света потянула Чернеца за рукав.

— Наверное, это наша мама!

 

В пещере неподалеку, слишком маленькой для Змея Горыныча, дети нашли старую замшелую дверь, из-за которой доносился тихий плач. Колдовство заставило мох разрастись, разрушая доски.

Внутри Светлана и Чернец увидели изможденную женщину, чье лицо избороздили морщины, а распущенные седые волосы ниспадали до пола. Одного взгляда хватило, чтобы понять — ее воля не сломлена, а разум, несмотря на пережитое в заточении, остался светлым.

Лада протянула иссохшие руки:

— Детки мои! — материнское сердце не могло ошибиться. — Я знала, что вы придете!

Брат и сестра обняли мать.

— Простите меня… За то, что я вас оставила. Калита погубил бы… — плакала она. — Светослав и Чеслав — добрые люди!

Посмотрев в глаза мамы, Света ответила:

— Теперь мы вместе!

— И это главное, — добавил Чернец.

 

Когда дети вывели пленницу из темницы, Горыныч радостно взревел и выпустил вверх столб пламени.

— Ура! Все свободны! — воскликнула средняя голова.

Левая мечтательно вздохнула:

— Эх, вот бы крылья размять…

— Ладно, молчи уж, — шикнула правая.

Услышав этот спор, колдунья посмотрела на брата.

— Чернец, а ты можешь сломать оковы Горыныча, как ты сломал ошейник медведя в порубе у Калиты?

Встрепенувшись, Змей нестройным хором поспешил заверить:

— Мы в долгу не останемся!

— Сынок, — мягко сказала Лада.

Не заставив просить себя дважды, мальчик без опаски подошел к Горынычу, присел на корточки и задумчиво потрогал цепь, прикованную к хвосту.

— Попробовать можно, — ответил он. — Только не стану обещать, что все получится. Цепь-то заколдованная. Но придется пособить, сестренка!

— Я не могу ломать железо.

— И не нужно. Просто положи руки мне на плечи.

Взявшись за оковы, Чернец закрыл глаза. Его лицо напряглось, но на помощь пришла Светлана. Она влила в брата часть своей силы. Последний рывок! Цепь начала ржаветь, а затем рассыпалась в прах.

 

У догорающего костра Светлана и Чернец рассказали невольникам Калиты обо всем. Речь их была долгой, да и слушатели часто прерывали детей, требуя что-то пояснить или вернуться назад. Прошло немало времени, прежде чем прозвучали последние слова.

Гневно рыкнув, Горыныч ударил хвостом по скале, высекая искры.

— Мы помешаем Калите! Вернем украденное!

— Вот это да! — весело вскрикнул Чернец. — С Горынычем у нас все получится!

Солнце поднялось над лесом. Света и Чернец устроились на спине у Горыныча, который готовился к полету. Лада благословила их. Разбежавшись, Змей подпрыгнул, оттолкнулся хвостом от земли и, тяжело взмахивая крыльями, поднялся в воздух.

 

В полдень на город легла тень трехголового змея. Не осмеливаясь взглянуть наверх, люди в страхе прятались по домам. Ворота в кремль захлопнулись. На стене заблестели кольчуги воинов.

Сделав несколько кругов над кремлем, Змей устремился ко двору Калиты. Правая голова обрушила столб пламени на овин, что стоял в стороне от остальных построек. На развороте, Горыныч ударил лапами по крыше терема, да с такой силой, что конек треснул, а тес разлетелся в стороны.

— Калита, выходи!

Из дома в ужасе выбегали люди, только боярина среди них не было.

— Я долго ждать не стану! — пуще прежнего взъярился Змей. — Подожгу твой дом, как вязанку хвороста!

С этими словами Горыныч приземлился во дворе Калиты, а затем одним щелчком хвоста снес догоревший овин, разметав его по бревнышку, словно потухший костер.

В отдалении раздавался шум и лязг оружия. Воины спешно поднимались на холм, чтобы защищать князя и бояр. Однако Змей даже не обернулся на эти тревожные звуки. Его взгляд был прикован к боярину. Самодовольно улыбаясь, Калита теребил цепочку с Оберегами.

— Рад, что ты свободен.

Правая голова прорычала:

— Я его растерзаю!

— Не горячись, — рассудительно произнесла средняя. — Он ведь того и добивается… Прыгнет сейчас в дом, а нам с княжескими ратниками воевать придется.

Калита скривился от досады.

— А ты поумнел…

— Твоими стараниями. Но я прилетел не один!

Из-за левого крыла вышли Света и Чернец.

— Так я и знал, что без ваших проделок и на этот раз не обошлось! — позеленел от злости боярин.

— Верни нам Обереги! — потребовала колдунья.

В ответ Калита безумно рассмеялся.

— Детишки, а больше вы ничего не хотите? Неужели не ясно, что теперь я выше князя! С Оберегами я повелеваю всеми красками мира! Со временем, я стану новым богом! А вы требуете, чтобы я отдал эту вещь? Я-я… всемогущ!

— Нет, ты всего лишь избалованный ребенок, что дорвался до новой игрушки, — раздался низкий грудной голос.

Во двор вошла темноволосая женщина, облаченная в белое платье. За ее спиной замерла княжеская дружина. Не сбавляя шага, Божена решительно направилась к боярину, который застыл, как вкопанный. Белая колдунья сорвала с его шеи цепочку и передала Обереги детям.

В тот же миг краски лета начали оживать. Небо вновь стало голубым, облака белыми, а трава зеленой — все цвета возвращались на свои места.

— Но за такую шалость, Калита, придется ответить, — зеленые глаза Божены грозно блеснули.

 

Князь наказал боярина строго, но справедливо. Теперь Калита живет у Пучай-реки в пещере Горыныча. Змей узника не обижает, лишь наставляет долгими разговорами, безуспешно взывая к совести боярина.

Светослав и Чеслав вскоре помирились, забыв прежние обиды. Дети часто бывают в башне Божены, где белая колдунья учит их новому волшебству.