Остров Феклистова

 

Расположились они грамотно. Стрелок залёг над речным перекатом, а его охрана выше по склону метрах в тридцати. Я заметил только четыре комплекса, и это нервировало. Ещё нервировало оружие браконьера — "Энфилд-Гарант", снайперка последнего поколения. Стрелка с такой тварью в руках на Кавказе убивают. Как правило, в мучениях.

Сканер движения, сканеры температуры, давления и влажности, привязка к цели и "умные" пули. Не знаю, какой гений умудрился впихнуть всё это смертоубийство в семь килограммов массы, но руки я ему точно не подам!

Отставить лирику. Через десять минут Угрюмый начнёт рыбалку. Его убийца к тому времени должен быть уничтожен.

Я запустил гранату по навесной траектории и рванул вперёд.

Обожаю искусственный интеллект за его здравый смысл! Нет, правда, с людьми у меня вообще не было бы шансов. А эти — уловив выстрел подствольника, три охранных комплекса пустили ракеты в точку, с которой я стрелял, а два других навесили "парашюты" по вероятным путям отхода. Спасти их патрона это уже не могло — граната разорвалась в полуметре над ним — но программа приказывала уничтожить напавшего.

Три комплекса я снял длинной очередью, и упал в промоину ручья. Сверху посыпались комья земли и щебня от близких разрывов. Судя по скорости перезарядки, я имел дело с седьмым "Бодигардом".

Подумать только, ещё два года назад эта "железка" считалась лучшей. Никто в мире не мог справиться с ней в одиночку. Расскажу ребятам — не поверят!

Ужом прополз по пересохшему руслу вверх тридцать метров. Комплексы защиты планомерно утюжили ракетами место моего падения. Выскочил и добил оставшихся "бодигардов" с тыла.

Как всегда, после драки вернулись безрадостные мысли. С каждым разом уничтожать машинерию становится всё тяжелее. Ещё три года назад фиг бы я нырял по оврагам-буеракам от пятёрки железяк.

Или я зря ворчу — и это старость? Седых волос ведь на голове меньше не становится.

Теперь стандартные процедуры.

Я подошёл к незадачливому браконьеру, точнее к тому куску мяса, что от него остался, и начал обыск. Неприятный сюрприз ждал меня во внутреннем кармане разгрузки — паспорт гражданина Великобритании, ксива о дипломатической неприкосновенности и чек на сто тысяч — штраф за убитого бурого медведя. То есть, говоря юридическим языком, не имел я права спасать Угрюмого. И ждут меня теперь огромные неприятности.

Осталось только собрать уцелевшее вооружение горе-охотника и аккумуляторы его "бодигардов". В хозяйстве любая мелочь пригодится.

 

***

Вертолёт летел над самой кромкой воды со стороны Головы. Дурацкая и небезопасная игра. Тем более, что противовоздушная оборона острова настроена именно на "Апачи". Десять лет назад никто и предположить не мог, что наше МЧС закупит технику вероятного противника. Пусть даже списанную и полностью разоружённую.

Я бы конечно активировал защиту из одной только вредности, но победило нездоровое любопытство. Этот вертолёт прилетел на пять дней раньше графика и на три недели раньше начала сезона охоты.

— Коля, а я тебя вижу! — сообщил я в рацию.

— Не можешь ты меня видеть! — возмутилась рация. — Ну вот где я, по-твоему?

Я сверился с планшетником:

— Подходишь со стороны Сахарной Головы на высоте метров двадцать.

— Так не честно! У тебя ведь нет расширенного зонтика ПВО! Я должен был проскочить.

Вообще-то есть. Но это военная тайна, которую я не расскажу даже другу во время совместной пьянки.

— Не в этой жизни, — хмыкнул я. — Зачем прилетел?

— Гостя тебе везу. Точнее, гостью!

Судя по голосу, Коля искренне предвкушал мою реакцию.

— Ладно, заходи на гостевую площадку, — разрешил я.

Когда я последний раз видел женщину? Года два назад? Помнится, один отмороженный француз привёз свою любовницу. Всю ночь они занимались сексом в гостевом домике, а на утро он привалил медведя, честно заплатил и уехал довольным.

Да, женщину последний раз я видел два года назад.

Мне оставалось десять минут чтобы проанализировать, что я чувствую по этому поводу. Десять минут, во время которых я брал управление комплексом ПВО острова в свои руки. В очередной раз мне пришлось бороться с "мозгами" зенитных комплексов, создававшихся именно под технику "вероятного противника". На планшетнике то и дело возникали предупреждения о вражеском вторжении, и постоянно приходилось отмечать гостей, как своих.

Последние пять лет я хочу перепрограммировать систему обороны, но каждый раз меня останавливает обычная русская лень. Лучше уж потратить десять минут раз в пару месяцев на ручное сопровождение нежданного гостя, чем несколько часов разбираться в настройках оборудования.

Парадоксально — но факт.

Только когда вертолёт приземлился, я смог расслабиться. Из чрева машины вынырнула стройная фигурка в российском камуфляже. Форма сидела на девушке, как влитая. Мне хватило одного взгляда, чтобы влюбиться в это внеземное создание.

Когда же она приблизилась, я оказался сражён наповал.

— Вы Денис Сорокин? — восхищённо спросила она, распахнув глаза.

Очень сильно хотелось обернуться. Ну не может молодая красивая девушка так на меня смотреть!

— Да, — еле выдохнул я, понимая, насколько грубо это звучит.

— У меня к вам куча поручений! — продолжила восторгаться гостья. — Мне поручено передать вам ваш орден. Сделать интервью с вами, онлайн пресс-конференцию. Ой, забыла представиться, меня Дашей зовут. Дарья Григорова, секретарь-референт губернатора края.

Я аккуратно пожал протянутую руку и выдавил из себя:

— Очень приятно!

— Как же тут замечательно! Я так рада, что удалось сюда вырваться. Это же просто жемчужина. А вы знаете, что наши острова внесены в мировое наследие Юнеско …

Даша не собиралась останавливаться, но слушать её было приятно. Тем временем Коля полностью заглушил винты "Апача", и вытащил из вертолёта два огромных кофра.

— Это что? — удивился я.

— Ой, это моё оборудование! Нам же столько всего сделать надо! Я вам уже рассказывала!

Голос девушки сразу перестал мне казаться привлекательным. От вертолётной площадки до моего дома три километра. Полчаса приятной прогулки по девственной природе или … час транспортировки крупногабаритных грузов по бездорожью. Даше, как гостье, достался первый вариант. Нам же с Колей — второй.

Зато в процессе путешествия я в деталях узнал цели визита красавицы секретаря-референта в эту богом забытую дыру. Во-первых, мне, наконец-то, официально вручат орден. Со всеми полагающимися церемониями и ритуальными плясками.

Первый плюсик губернатору.

Ещё со мной проведут конференцию о том, какой я замечательный человек и каким нужным делом занимаюсь. Это тоже реклама края и, опять же, реклама губернатора, поддерживающего своих земляков.

А ещё Даша снимет как можно больше материала об острове, его красотах и его обитателях — бурых медведях и белокрылых орланах. В общем, согласно духа времени, национальный парк будет превращён в элитный курорт!

На моём острове есть по-настоящему красивые места. Такие, что дух захватывает. Но стоит ли их кому-нибудь показывать, я пока-что не решил.

В общем, всю дорогу к гостевым домикам меня терзали сомнения и размышления.

 

***

По случаю приезда гостей пришлось накрывать стол. Вяленое мясо, копчёное мясо, рыба белая, рыба красная, грибы, ягоды, красная икра. От обилия всего у гостьи загорелись глаза. Ну да, по своей прежней жизни я помнил, что на большой земле всё это стоит бешеных денег. А здесь, что поймал, наловил, насобирал — всё твоё.

Мы сели обедать. От гостей на столе появилась бутылка коньяка, от меня бутыль самогона на кедровых орешках и домашние вина из черники, голубики и костяники — пришлось заморачиваться для их приготовления, но чего не сделаешь со скуки.

Меня без устали посвящали во все новости последнего времени. Мир кипел и бурлил, события были одно судьбоноснее другого. Даша оказалась на редкость позитивным человеком, а вот Коля вёл себя немного странно. Обычно, он волочится за каждой юбкой. (Хотя, конечно, ему больше нравятся те, что с грудью и задницей — чтоб было, за что подержаться.) Но не до такой же степени в конце концов! Я улучил момент, когда Даша прервалась, чтобы прожевать кусок очередного деликатеса, и обратился к нему.

— Кстати, Коль, а что Андрюха с Костиком молчат? Ты давно у них был?

Мне почудилось, что по его лицу пробежала тень.

— Три дня назад вроде бы всё нормально было!

— Вы о ком? — не удержалась Даша.

— О наших соседях с Большого,— объяснил я. — Понимаете, Даша, это огромная военная тайна, но вам, по секрету, я могу сказать. Между всеми островами архипелага проложена секретная военная связь. И все егеря общаются друг с другом без выхода в интернет.

К концу речи я уже почти перешёл на шёпот.

— А зачем вы это делаете? — заговорщицки прошептала она, принимая игру.

— Чтоб враги не прослушивали.

Она не выдержала и прыснула в кулак:

— Тут же до ближайшей границы восемьсот километров!

— И тем не менее! — пожал плечами я.

— Это что, серьёзно?

Её глаза раскрылись от удивления, и в них загорелись искорки энтузиазма. Ну да, в наше время любая замкнутая коммуникационная система без выхода в сеть — это просто чудо.

— Коля подтвердит. Только что-то ребята последние дни на связь не выходят. Заняты, наверное.

— А вы мне покажете завтра самые красивые места? — перепрыгнула вдруг на другую тему Даша.

— На берегу или в глубине острова? — уточнил я.

— И там и там!

Мы болтали еще пару часов. Точнее, болтала в основном Даша, а я старался вставить свои пять копеек. Потом я оставил их вдвоём в гостевом домике, а сам пошёл в домик связи. Точнее в то место, которое называю гостям связным пунктом.

На самом деле в домике находится вход в подземный бункер, являющийся центром управления обороны острова.

Ребята молчали уже третий день, и нехорошее предчувствие понемногу превращалось в ожидание беды. В ту самую чуйку, которая не раз спасала меня на войне, и которой не было места в мирной жизни.

Я пытался связаться с ребятами до полуночи, но неубиваемая спецсвязь молчала как рыба об лёд. В полночь я включил обратный отсчёт до автоматического ввода системы острова в боевой режим. Так требовали инструкции. У меня осталось тридцать шесть часов до отмены отсчёта.

С чистой совестью я пошёл спать.

 

***

Наутро я показывал Даше прибрежные скалы — картина просто завораживающая. Ещё вывел её почти к самому гнезду орланов, так, что она засняла крупным кадром птенцов и кормящую их мамашу. Мы сделали крюк мимо небольшого водопада и вышли на озеро с такой чистой водой, что можно было разглядеть огромных рыбин, притаившихся на дне.

В общем, вернулась она в гостевой домик довольная и с языком на плече. Наскоро перекусила и развернула свою аппаратуру. Ещё полчаса у нас ушло, чтобы я через свой планшет согласовал с искусственным интеллектом острова проход сигнала связи от её аппаратуры на спутник. И мы начали пресс-конференцию.

— Здравствуйте, я Дарья Григорова. Мой сегодняшний собеседник, хозяин острова Феклистова Денис Игнатьевич Сорокин.

— Привет! — помахал я рукой невидимой аудитории.

— Расскажите пожалуйста, как давно вы живёте на острове?

Я попытался сообразить. Получилось не сразу:

— Восемь лет.

— И не скучно одному? — совершенно искренне удивилась Даша.

— Человек ко всему привыкает, — пожал я плечами.

— И ни разу не хотелось на Большую Землю?

— А мне нечего там делать! — и я пристально уставился Даше в глаза. Должна же она понимать, где находится грань.

— Но вы же герой. Настоящий Герой России. Кстати, вот ваш орден, присвоенный вам ещё год назад за героические подвиги во славу Родины.

Даша продемонстрировала камере коробочку с орденом.

— Какие чувства вы испытываете, получая эту награду?

Это было словно удар под дых. Какие чувства? В том бою погибла половина взвода. И я три километра тащил на себе придурка капитана, заведшего нас в засаду и получившего пулю в брюхо. Мудакам везёт — и он выжил. А мой лучший друг нет. Я тогда не выдержал, и высказал жестами родному начальству всё, что о нём думаю. Меня сначала собирались отдать под суд за членовредительство, но потом просто выпихнули в запас.

А вот теперь дали медальку.

— Служу России! — выдохнул я.

— Не хотите рассказать нашим зрителям о своём подвиге? — жизнерадостно поинтересовалась Даша.

— Нет.

— Ну ладно, — тяжко вздохнула она. — а потом вы стали егерем на этом острове. Ваша армейская подготовка вам помогла?

И не раз! Вспомнить только англичанина, убитого пару недель назад. Только не скажешь же об этом напрямую.

— Наш парк является государственным достоянием России. И я рад, что мне была доверена огромная честь оберегать это достояние.

— Ой, а можно поподробнее! — чуть ли не захлопала в ладоши Даша.

— Можно и поподробнее, — согласился я. — Ещё в начале двадцатого века бурые медведи могли забрести в такой крупный русский город, как Екатеринбург. Сегодня этот вид практически на грани вымирания, и может быть занесён в красную книгу. Наш национальный парк, одно из немногих мест на земле, где можно легально поохотиться на бурого медведя.

— А что, на медведя можно охотиться и нелегально? — искренне удивилась Даша.

Я чуть не отшатнулся от нее услышав такую глупость. Но вовремя сообразил, что это, скорей всего, игра на камеру.

— Именно из-за нелегальной охоты медведей осталось так мало. С помощью современных поисковых систем и охотничьего оружия застрелить любую, самую крупную дичь может даже новичок. А ведь ещё двадцать лет назад медведя называли Хозяином Тайги. Сегодня это кажется глупой насмешкой.

— И что, во всём виноваты браконьеры? — перебила меня Даша на самой слезливой ноте.

— Да, конечно. Бесконтрольный отстрел медведей нанёс огромный непоправимый урон экосистеме всего Дальнего Востока. И против них были предприняты самые жёсткие меры.

— Вплоть до убийства? — Даша смотрела на меня невинно хлопая глазками.

— Браконьерам сегодня грозят серьёзные тюремные сроки, поэтому они стараются не попадаться живыми, — не моргнув глазом ответил я.

Ну не объяснять же в самом деле, что не зря в егеря берут только боевых офицеров и сержантов с опытом полевой разведки. Что действует негласный приказ убивать браконьеров и оформлять самооборону.

— И скольких браконьеров вы уже убили? — ляпнула Даша не подумав.

— Тринадцать, — также не подумав ответил я.

— То есть человеческая жизнь стоит меньше медвежьей?

— Нас больше семи миллиардов. Медведей осталось от силы пара тысяч. Что ценнее?

Я понял, что разговор заходит куда-то не туда, и пора бы уже сменить тему.

— А что происходит с жертвами браконьеров? — выдала Даша совсем уж идиотский вопрос. Наверное, мои ответы выбили её из колеи.

— На острове есть спасательная капсула МЧС. И у каждого егеря есть сертификат на пользование ею. Если кто не знает, такие капсулы придуманы специально для замены помощи полевому хирургу и применяются во всех спасательных операциях. Эти штуки творят чудеса.

Ага! Сам видел. Того же самого придурка, что завёл нас в засаду эта капсула и спасла. И мне удалось вылечить пару подстреленных молодых медведей. Взрослые в неё не помещаются — всё-таки для людей делали — а молодняк лечится любо дорого. Один минус у такой капсулы — она стоит как боевой вертолёт. И чтобы научиться ею управлять надо потратить полгода.

Мой дурацкий монолог про капсулу позволил Даше собраться с мыслями, и следующие два часа мы говорили о природе, о рыбках, о птичках и о русском гостеприимстве.

К концу пресс-конференции мы оба были выжаты как лимон. И когда Даша наконец-то отключила свою аппаратуру я чуть ли не сполз под стол.

Она достала сигарету (не электронную, как обычно, и не безникотиновую, а самую настоящую) и закурила даже не спросив разрешения. Я был уверен, что она не курит, но не стал удивляться и возмущаться. Она взрослый человек, и имеет право делать всё, что ей хочется.

Время катилось к вечеру, и я встал, чтобы начать накрывать на стол.

— Денис, мне надо с вами серьёзно поговорить! — сказала Даша таким тоном, как будто я в чём-то провинился.

— Сейчас, на стол накрою!

— Продиагностируйте себя в своей капсуле, — потребовала Даша.

Надо было повозмущаться для приличия, распушить хвост, показывая, что я здоров, как бык, но опять сработала чуйка. Та самая, с войны.

Я пожал плечами и покорно пошёл в медблок. Настроил капсулу на медосмотр и лёг в неё. Через три минуты появился диагноз — мне осталось жить что-то около шестидесяти часов. Жёсткое отравление. На синтезирование антидота потребуется не менее восьмидесяти часов.

Красиво!

Я вылез из капсулы и запросил дополнительные сведенья. У меня осталось порядка сорока восьми часов нормальной жизнедеятельности — потом начнётся резкое ухудшение самочувствия. Через пятьдесят часов наступит паралич.

Можно будет вколоть "последний шанс" — это продлит нормальное самочувствие ещё часов на восемь — потом смерть.

Я вернулся к Даше. В кофейной кружке, которую она использовала вместо пепельницы, скопилось уже пять окурков. Я сел в кресло напротив неё. В руке у меня был пистолет, спущенный с предохранителя.

— Объясни! — спокойно попросил я.

— Ты должен вернуться на Большую Землю, — также спокойно потребовала она.

— Зачем?

— Тебя будут судить за убийство иностранного гражданина. Но ты ветеран, у тебя контузия, синдром войны. Тебя посадят в дурку и через полгода выпустят.

Она говорила спокойно, но в этом спокойствии сквозила лютая звериная ненависть.

— А другого способа нельзя было найти? — ехидно поинтересовался я.

— Ты не заслуживаешь другого способа! Ты психопат и убийца!

Справедливо. Я психопат. А эта милая улыбчивая девочка, отравившая меня, психопатом не является.

— Я тебе что-то сделал?

— Пять лет назад ты убил моего отца. Решетов Иван Викторович. Помнишь такого?

Я не помнил. Впрочем, одним больше одним меньше! Я давно перестал считать тех, кого убиваю. Зато с девочкой всё стало понятно. Я поставил пистолет на предохранитель.

— Тебе какое вино вчера понравилось? — уточнил я.

— Что?

— Вино какое? Дам тебе в дорогу пару баклажек.

— Какое на хер вино? Ты совсем головой тронулся! — взъярилась она.

— Я тебя услышал, Даша! — примирительно начал я.

— Завтра ты полетишь вместе с нами или сдохнешь здесь от яда. Тебе это понятно?

— Понятно.

Мне действительно было всё понятно. Искусственный интеллект острова воспринимает меня как командира военного объекта. Если я покидаю остров самостоятельно, то включается механизм консервации вплоть до прибытия нового командира с соответствующими полномочиями. Если же я внезапно умираю, то объект вводится в боевое состояние и всех людей на острове и в ближайших его пределах отмечает, как врагов. С их последующим устранением.

Каждое крупное животное острова снабжено чипом, и искин отслеживает его перемещение. При появлении новых особей они автоматически чипируются, так что, животные от военных действий не пострадают.

— И всё, что ты можешь мне сказать, это какое вино мне нравится? — чуть ли не выплюнула Даша мне в лицо.

— Ещё я могу спросить, что с Андреем и Костиком? Но ведь с ними ты проделала тоже самое.

— Не я? — хмыкнула она. — Но тебя я притащу в суд лично!

— Ясно. Ужинать будешь?

— Какой на хер ужин!

Она была в бешенстве. Наверное, пристрели я её, это устроило бы больше, чем такая моя реакция.

— Ну тогда я пойду спать. А то знаешь, самочувствие что-то не очень. Простыл, наверное.

Я ушёл, оставляя за спиной такой поток матерных ругательств, что впору было конспектировать.

 

***

Ребята по-прежнему не выходили на связь. Теперь уже, наверное, и не выдут. Зато стало понятно поведение Коли. Почему он не кадрился к Даше и весь день не попадался мне на глаза. Парень просто предал всех выполняя приказ.

Меня интересовало только одно, что выбрали ребята. Это гражданские уверены, что между гарантированной жизнью и гарантированной смертью человек всегда выберет жизнь. Нас взяли в егеря не просто так. Наши острова контролируют основные трассы космических кораблей, запускаемых с Восточного. Сейчас, когда важен каждый старт, когда гонка по построению лунной базы близка к завершению — нельзя отдавать командование островом непонятно кому. Для того, чтобы научиться управлять таким объектом, нужно потратить года полтора, но смена нам не готовилась вообще. За все эти годы центр не прислал ни одного стажёра, а теперь нас просто выгоняют.

Это всё не просто так. Готовится провокация. И мы, как люди, с которыми просто невозможно договориться, мешаем всем. Но так вижу ситуацию я.

А Даша? Для неё я просто психопат, которому медведи важнее живых людей. Я убил её отца. И плевать ей, что будет после того, как она привезёт меня на суд. Она об этом не думает. Ей важнее её месть.

Да, она скорей всего ни при чём.

Я сделал очередную пометку в рабочем журнале, сверился с таймером обратного отсчёта — оставалось ещё шестнадцать часов — и лёг спать.

 

***

К тому моменту, как Даша поднялась, я успел приготовить завтрак и собрать ей сувениры: трёхлитровое пластиковое ведёрко красной икры, три баклажки вина и пару килограммов кедрового ореха. Гостинцы распихал в кофры с оборудованием.

Она молча поела и поинтересовалась у меня:

— Ну, ты идёшь?

В этот момент я в первый раз со дня их прилёта увидел Колю. Он прокрался, стараясь быть незаметным, мимо меня, взял кофры и пошёл к вертолёту. Причём вид его был настолько жалок, что осталось только посочувствовать. Да, поломали мужика капитально!

Я дождался, пока он не отойдёт подальше и ответил Даше, пытавшейся переиграть меня в "гляделки":

— Куда ж я пойду? Мне сначала дела сдать надо. Провести инструктаж преемника. Вручить коды управления.

— Какие. На хрен, коды? Ты не понимаешь, что тебе осталось жить два дня?

— А разве ты не хочешь отомстить мне за смерть отца? — поинтересовался я.

Из неё как будто выпустили воздух. Отлила от лица кровь, и руки сжались в кулаки. А в глазах не плескалось ничего кроме ненависти.

— Ты знаешь, что такое автоматический боевой режим? — я демонстративно посмотрел на часы. — Через два часа он включится. Тебе пора идти.

— Ты что не понял? Ты умрёшь! Твоя чудо-капсула не спасёт тебя! У тебя нет шансов! Тебя предали. Ни ты, ни этот грёбаный остров больше никому не нужны. Ты просто реликт холодной войны!

Я смотрел на неё и не понимал, что ей от меня надо. Разве что, девочка искренне хочет выполнить задание, чтобы получить очередную звёздочку на погоны. Хотя, применительно к ней, строчку в резюме. Но причём здесь я? Неужели в её мире не осталось людей, которые готовы умереть, но не выполнить требования шантажиста?

Зачем вообще жить в таком мире?

— Без тебя я не полечу!

Даша демонстративно уселась в кресло напротив меня.

Ну что ж, послать именно её было действительно умным ходом. Если бы что-то подобное заявил мне бородатый мужик, весь в орденах и медалях, я бы послал его куда подальше. А эта соплячка просто не понимает, что её ждёт. Она ещё свято верит, что весь мир крутится вокруг её задницы и передницы. И её смерть действительно будет ужасной и несправедливой, как смерть любого ребёнка.

Мы играли в гляделки минут пятнадцать, потом я связался с Колей.

— Коля, ты меня слышишь?

— Рация шипела секунд тридцать, а потом прохрипела:

— Да.

— У тебя остался час. Потом улететь с острова будет невозможно. Как принял?

— Принял!

— Если ты не отключишь обратный отсчёт, тебя закроют пожизненно! — сообщила мне Даша.

— Ну то есть, дня на два! — легкомысленно подсчитал я.

— Не пори чушь! У нас есть антидот. Тебе его вколят прямо на аэродроме на Большой Земле.

— Даша, что непонятного в моих словах? Я не лечу. А у тебя осталось мало времени.

— Вот только не надо вставать в позу! Тебя обыграли. Просто сдайся и будешь жить! — она выплёвывала эти слова с брезгливостью и презрением.

Ну да, это мы тоже проходили. В споре побеждает тот, кто сказал последнее слово. Ну что ж, она победила. Я достал наушники, подключил их к планшету и включил музыку. Через каждые пару минут я демонстративно смотрел на часы. Даша сохраняла непринуждённый вид. Для неё это был ещё один психологический поединок, которых она на своём веку выиграла немало.

Это печально.

За полчаса до точки невозврата я предупредил Дашу, что ей пора. Она продолжила давить на психику. Я пожал плечами и отстал.

За пять минут до точки невозврата я связался с Колей:

— Коля, взлетай. Время вышло.

— Он не имеет права! — презрительно бросила Даша. — Он не может улететь без меня. А я не полечу без тебя. Хочешь угробить нас всех — валяй!

Коля не взлетел.

Время вышло. Остров перешёл к боевой готовности. Я сообщил приятную новость Даше.

— Всё, теперь покинуть остров не сможет никто. Давай я тебя чипирую, чтобы система принимала тебя за животное.

— Ты ведь берёшь меня на понт! Думаешь, развёл как малолетку! Да хрен ты угадал. Я на такое не поведусь!

Она подскочила и бросилась к двери. Я не двинулся с места. Перед входом она обернулась, проверяя мою реакцию. Мне было её жаль.

Она отбежала метров на пятьдесят от гостевого домика — дуракам везёт — ещё раз обернулась, демонстрируя мой блеф, прошла пару шагов и … был небольшой хлопок — как от детской игрушки. Лёгкая противопехотная мина оторвала ей правую ступню.

Охранная система острова теперь опознавала её как врага, и не видела причин церемониться.

Я встал, не торопясь подошёл к орущей Даше, опустился возле неё на колени, перетянул покалеченную ногу жгутом, вколол обезболивающее и противошоковое взял на руки и понёс в медблок. Там положил Дашу в капсулу, зафиксировал конечности, набрал необходимые данные и запустил процесс. Капсула закрылась и деловито заурчала. Дисплей показал расчётное время операции — полчаса. Теперь за жизнь этой девочки можно не волноваться.

Я связался с Колей и сообщил ему ситуацию. Посоветовал не вылезать из кабины вертолёта и не заводить винты, пока не подойду. Мне нужно было его чипировать. В ответ я услышал:

— Прости, друг!

Потом я услышал звук запускающихся винтов, и через минуту мне пришло сообщение, что уничтожен вражеский вертолёт системы "Апач".

Это был его выбор.

Я не знаю, что выбрали Андрюха с Костиком, но, судя по тому, что я так и не получил сообщений от них, они или убили себя сами или их убили. Во всяком случае теперь, когда мой остров вошёл в автоматический боевой режим, появилась связь с Большим. Искины разделили между собой сектора боевого патрулирования. Теперь пробраться на острова можно только, когда всё море замёрзнет.

 

***

Возможно, я и вправду психопат. Тогда мой выбор правильный и единственно верный. Психопатам не место среди нормальных людей. Капсула погрузила Дашу в искусственную кому на неделю. Потом девочка проснётся. Она молодая и бойкая — должна выжить. Я её чипировал как вспомогательный персонал — она сможет безбоязненно передвигаться по острову и жить в нескольких домиках. К командному центру и важным зонам её не подпустят — но, по крайней мере, искин будет предупреждать её, прежде чем откроет огонь.

Захочет жить — приспособится.

У неё есть всё необходимое оборудование, чтобы изготовить себе протез, и куча инструкций, как с помощью капсулы приделать его на место недостающей ступни. У неё есть склад запасов сухпая, рассчитанный на питание взвода солдат сроком на год.

Связь с внешним миром теперь потеряна. Даже Дашино оборудование не сможет преодолеть подавители сигналов острова в боевом режиме. Через год искин пошлёт запрос Центру Управления Полётов. Если там ещё остались люди, помнящие о предназначении острова — они смогут отдать приказ о переходе объекта на консервацию вплоть до назначения нового командира. Раньше у Даши нет шансов выбраться. Я только хочу надеяться, что у нас нет таких идиотов, которые пошлют за ней спасательную экспедицию — и смертей больше не будет.

Почему я так поступил? Почему выбрал смерть?

Все эти годы моим единственным развлечением было чтение инструкций и наблюдение за пусками ракет. Моя жизнь, та самая послевоенная никчёмная жизнь, посвящена только одной цели — обеспечению безопасности космических стартов. Россия затрачивает колоссальные средства на постройку лунной базы, и, если что-то пойдёт не так, второго шанса у нас не будет.

Стоит моя жизнь такой цели?

Да, стоит.

Для всего прогрессивного человечества я так и останусь егерем психопатом, охранявшим национальный парк самым диким и варварским способом. Зелёные, возможно, возведут меня в ранг героя и примера для подражания.

Никто не будет знать всей правды, как никто не догадывается об истинном предназначении острова.

Через год о моём существовании никто не вспомнит.

Это мои последние слова. Я ухожу на берег моря посмотреть на последний в своей жизни рассвет. Здесь офигительно прекрасные рассветы.

И да, Даша, если ты случайно прочтёшь это. Живи с миром и прости своих врагов. У тебя должно быть счастливое будущее. Иначе все эти смерти были совершенно напрасны.