Открытки

Яркий, блестящий, переливающийся всеми цветами радуги, диск был последним достижением компьютерных технологий. В его тело умельцы внедрили сегменты человеческой дезоксирибонуклеиновой кислоты, то есть ДНК. И теперь он мог содержать невообразимый объём записей, скажем, о звёздных системах. Аркадий, инженер по космической связи, долго смотрел на полупрозрачное чудо для общения с биокомпьютером, и у него перехватывало дыхание от чувства единения всего сущего со Вселенной. Всё случится сегодня!

Недавно молодой человек перечитал идеи Пьера Тейяра де Шардена, и уже который день находился под впечатлением бесконечных возможностей разума. Мысленно Аркадий пытался дотянуться рукой до ближайшего светила, Альфы Центавра, — куда улетела бывшая однокашница Алька. Они и подружить-то толком не успели, но собирались объявить о помолвке по возвращении Алькиного корабля на Землю. Связь с экспедицией оборвалась неожиданно, хотя экипаж через месяц после старта успел передать закодированную космограмму: "Всё в порядке. Готовы к гиперпрыжку". Неделей раньше Алька, выкроила время в плотном рабочем расписании и отправила жениху электронную открытку с юпитерианскими пейзажами, заснятыми корабельными зондами: "Милый, люблю, целую". Эти послания были последними. А затем наступила эфирная тишина, давящая и безысходная.

Девятый вал отчаянья захлестнул, перевернул лодку его души. Он боролся с безвестной стихией, во сне и наяву, как мог, изо всех сил. Не сдавался. Синяя звезда надежды пробивалась к нему в сердце слабым маячком: "Алька жива"!

Казалось, ещё вчера Аркадий прилежно сидел в позе лотоса и медитативно блуждал в межзвёздной пыли и в облаках ионизованного водорода пытался найти след возлюбленной. Но засмотревшись на космические красоты, он почему-то всегда сбивался с пути, отвлекаясь на детские и юношеские воспоминания. Всплывающие из глубин небытия образы и символы вмешивались в канву трансцендентных видений и теней. В конце концов, реальные сомнения брали верх, — на него наваливались сонмы космических чудовищ в виде гравитационных линз и ловушек, и он вновь оказывался дома на любимом коврике, парящем на магнитной подушке. Пора спать!

Проходя мимо зеркального овала двери, он нажал кнопку и придирчиво просканировал себя. Динамические параметры организма хозяина высветились на дверном мониторе. Кроме того, что Аркадий видел на экране высокого блондина с накачанным загорелым торсом, домашний лаборант неумолимо выдал весь перечень вредных привычек, а также отклонения холестерина, билирубина и кортизола в крови. В заключение виртуальный лаборант доверительно сообщил, что Аркадий — трудоголик, полуночник, злоупотребляет кофе, редко бывает на свежем воздухе, и ему давно пора жениться. "Вот, пристал. Сам знаю"!

Каждое сегодня уплывало во вчера. Алькин корабль не отзывался. Наступил новый день. Именно сегодня, Аркадий чувствовал: произойдёт что-то хорошее, и должен победить прогресс. В глубине души уже ощущалась скорость сигналов, несущих привет через космическую бездну. Он вживую с помощью новейших устройств, попытается установить связь с пропавшей год назад экспедицией. Контрольная комната диспетчерского пункта, где он дежурил, находилась под самой крышей и имела площадь почти в квадратный километр. Прозрачный купол накрывал многоэтажное здание с многочисленными шарнирами, ответвлениями и колоннами, издали казавшееся гигантской бабочкой, готовой взмахнуть крыльями. Вверенную ему территорию Аркадий объезжал на роликах, поспевая вовремя к смене экспозиции далеких звёзд, ориентированных в качестве главных маяков для космосвязи.

Вот и сейчас, в присутствии государственной комиссии, он приблизился к внешнему обзорному экрану и развернул тарелки антенн в сторону гигачастотного квазара вблизи Альфы Центавра. Взял микрофон:

— Внимание оптикам, астрофизикам, техническим службам и гостям! До отправления сверхбыстрого импульсного пакета для экспедиции "Игла" осталась одна минута и десять секунд. Займите безопасные капсулы. Включаю обратный отсчёт. Пятьдесят девять секунд, пятьдесят восемь, пятьдесят семь… Пуск.

Раздался страшный взрыв, последовала череда удаляющихся сиплых хлопков. Тягучее звуковое давление обволокло все коридоры и закоулки центра космосвязи. Наконец, завершающим эффектом явилось сильное искривление континуума. Рябь гравитационных искажений померцала и успокоилась.

— Всем службам отбой! — взволнованно сказал Аркадий. — Импульсный пакет ушёл через дополнительные измерения внепространственного конуса успешно.

— Ура-а! — закричали сотрудники и гости.

— А когда ответ ждать? — поинтересовался ненароком глава комиссии, сам президент России.

— Если у экипажа всё благополучно, на что мы очень надеемся, и люди живы-здоровы, то примерно через три с года.

— Так долго?

— Один парсек — это три с лишним световых года. Я лично пасую перед скоростью света. На корабле "Игла" нет такой же сверхбыстрой и внепространственной связи. Они могут послать радиосигнал обычным способом.

***

Часы били полночь. В третий раз тридцать первое января незаметно перетекло в первое января.

— С Новым Годом! — закричали гости, чокаясь хрустальными бокалами с пенящимся шампанским.

— С новым счастьем, сынок! — шепнула мама. — Взгляни напротив, это Машенька, — дочь моей подруги тёти Груши. Не помнишь, в садике кого за косички дёргал?

— Машка! — рослая красавица шатенка, оголившая развитые плечи пловчихи, кинула озорной взгляд на визави.

— Узнал?

— Где твои косички, егоза?

— Там же, где твоё картавое "Дедушка Мо’ёз".

— Опять дразнишься, вот, погоди, догоню и уши надеру.

— Кто кому, — она с вызовом кивнула на окно. — Какой снегопад! Пошли наперегонки, призом будут уши соперника.

Аркадий отдернул шторки, отворил балконную дверь. Падал прошлогодний снег, кипенно-белый, мягкий и холодный, унося прочь зыбкое ощущение грусти. Оглянулся, поймал ожидающий взгляд жёлто-чайных глаз Машки:

— Перчатку поднял. Хорошо, давай, сразимся за кубок "Красные уши"!

Аркадий спасовал перед скоростью света, несущей сквозь парсеки, вероятно отправленный экипажем "Иглы" ответ. Алькина электронная открытка спряталась где-то глубоко в палеонтологических архивах почтового сервера. А мама, как обыкновенная земная женщина, хотела видеть сына счастливым и нянчить внуков. Поэтому она сочла за благо организовать как бы нечаянную встречу Маши с Аркадием. Далеко идущий заговор двух мамаш был сшит белыми нитками.

***

— Аркаша, расскажи о космической связи, — попросила Машка, глядя на звезды, просвечивающие между рваными облаками. Снегопад прекратился. Январская ночь обещала новогоднее волшебство.

— Да, мы, земляне, уже вышли на просторы межзвездных и межгалактических дорог, — начал издалека Аркадий. — Мы отправили наших замороженных товарищей к иным созвездиям и мирам. Когда-нибудь они доберутся до тех мест, пригодных для основания новых человеческих цивилизаций. Я думал ещё вчера, хотя это было почти пять лет назад, с Земли стартовал фотонный антигравитатор "Игла". Учёные говорили, что он способен за бортом сворачивать пространство-время в клубок, практически мгновенно приближая к себе звёзды. Первой целью стал мир планет, вращающихся вокруг Альфы Центавра.

— Они и сейчас там? — Машка зачерпнула горсть снега и понюхала. — Арбузами пахнет.

— Неизвестно. Планировалось, что экспедиция управится за год, полтора. Корабль не вернулся в родную гавань ни через год, ни через пять.

— Антигравитатор мог сбиться с курса на обратном пути?

— Три года назад мы построили центр сверхбыстрой космической связи, отправили послание к Альфе. Ответа пока нет. Как единственный и неофициальный артефакт я храню электронную открытку с пейзажами Юпитера, отправленную лично мне с корабля до гиперпрыжка "Иглы". В той экспедиции…

— Молчи, — Машка прикрыла рукавичкой ему рот. — Я всё знаю.

— С тех пор я люблю только настоящие, бумажные открытки. Их можно подержать в руках, а адресату можно позвонить, услышать его живой голос, смех…

***

"Альфа, я Земля…", — так начиналась очередная космограмма экипажу "Иглы". Каждые три года сверхбыстрая связь уносила импульсный пакет в космос. Сколько записей об этом скопилось в дежурных анналах? Пожелтели и стерлись загибы страниц, тщательно изучаемых многочисленными контролерами и любопытными туристами.

Рабочий день окончен. Аркадий Петрович выключил верхнее освещение. Приём космических сигналов мощными антеннами он перевел в режим автодиспетчера. Скоро Новый Год, и он хотел поздравить всех-всех живыми открытками, поспешил на почту. Легкий морозец и мелкий снежок, поскрипывающий под ногами, не мешали житейским думкам.

Давным-давно он, Аркадий Петрович, — обыкновенный столичный гражданин, — отправлял по двадцать поздравительных открыток. Хорошие слова летели самолётами и ехали поездами к родителям, родственникам, друзьям и подругам, приятелям, однокашникам. Праздников было много, — трудовых и военных, мужских и женских, религиозных и по случаю чьей-то личной победы, само собой дни рождения и Новый Год. Шло время. Дипломы и защиты стали историей. Дни рождения знакомых стёрлись в блокноте, забылись. Адресаты переехали куда-то. Кто в новую квартиру или на деревню, кто за рубеж. Старые адреса стали бесполезны, а новых — не появилось.

Число открыток неумолимо убавилось, едва доходя до десятка, да и праздники как-то незаметно улетучились. Города и годы смешали эпохи, битвы, перемены и катаклизмы. Память, услужливо избавляя от стресса, незаметно стёрла добрую часть адресов. А из праздников в душе приютился один, самый волшебный и последний из могикан, переводящий стрелки часов на новый лад ровно в полночь. Это было как никогда логично и где-то даже правильно. Дни текли быстро, мелькали, словно кадры кинохроники. За утром следовал вечер, за летом — осень, за теплом — холод. А за годом шествовал год. Почти вчера (или год назад?) Аркадий Петрович наблюдал в окно из космодиспетчерской, как падал прошлогодний снег. А сегодня опять новый канун Нового Года.

Вот и ступеньки почтового отделения. Аркадий Петрович не помнил, когда выплыло число пять. Уже несколько лет подряд он неизменно покупал пять красивых, сверкающих блестками открыток с Дедом Морозом, Снегурочкой, оленями или зимним пейзажем. Три отправлял почтой, (слава богу, адреса не изменились!) и две на всякий случай оставлял дома: вдруг гость на пороге? Так хоть открыткой и порадовать человека. Все лучше, чем без подарка. Ну а чай с капустным пирогом или курником, испеченным супругой Марьей Антоновной, — это завсегда, пожалуйста. Кто спорит?

Живые открытки, в смысле бумажные, он полюбил давно. Прогресс добавил Интернет и электронные возможности. Виртуальные открытки покоряли буйством красок и скоростью доставки. Ещё шесть электронных открыток он отправлял из дома на Луну, бывшей коллеге Юльке; на Марс — некогда соседу Витальке, ныне планетологу Виталию Михайловичу, и на Титан друзьям альпинистам.

Но пару дней назад Аркадий Петрович произошло нечто, из-за чего он пил валерьянку. Неожиданно он получил электронное поздравление от …Альки Березкиной. Той самой, несостоявшейся невесты, исчезнувшей вместе с экспедицией "Иглы". Она сообщала, что случайно нашла его "емэйл" в социальной сети. Дескать, живет в пригороде, а на Новый Год собирается к подруге в столицу. Алька предложила тридцать первого декабря встретиться у Спасской башни в шесть вечера, посидеть за чашкой кофе с часок, вспомнить былое.

Письмо всколыхнуло забытые чувства, студенчество, картошку на подшефной ферме, ночи напролет в библиотеке, вечеринки в общаге. Весело проводили время, счастливо. Что осталось в памяти? Фотографии и редчайшие виртуальные открытки, да и то не под каждый Новый Год. И та, последняя с видами Юпитера. Будучи порядочным семьянином, Аркадий Петрович посоветовался с Марьей Антоновной, — отпустит ли его супруга на пару часиков? Ответил также, по "емэйлу", Альке согласием.

Аркадий Петрович приехал на место встречи получасом раньше. Волновался как мальчишка, топал ногами, отряхивал с дублёнки снег. Бездна лет минула. Ну как не узнают друг друга? Вглядывался в лица встречных женщин. Нет, не Алька. И эта тоже не она. Потоптался напротив Спасской башни. Сфотографировал главную ёлку страны. Посмотрел на разноцветные гирлянды. Что в них? Просто настроение. Воспоминания детства. Подул легкий ветерок, посыпал мелкий снежок, придавая всему чарующий праздничный вид. Следуя за погодой, туча расхрабрилась, и снежинки распушились, выросли в красивые сине-белые шестигранники.

Аркадий Петрович любил снегопад раз в году — с тридцать первого декабря на первое января. Каждый год он наблюдал одну и ту же картину. Хлопья большие и мохнатые, ложились бархатом на ветви деревьев, газоны, тротуары. Машины на стоянках казались берлогами невиданных зверей, возможно, прибывших из Заполярья. Танцующие снегоуборочные комбайны и бульдозеры замирали в стоп-кадре неслучайного прохожего по имени Дед Мороз. Это единственный день в году, когда он принимал зиму умом и сердцем. Гармония чистоты и белизны царили в этот момент в мире и в душе. Пять часов, Альки ещё нет. Мужчина успокаивал себя: "Женщинам свойственно опаздывать".

Аркадий Петрович оглядывался: "В белой шубке, — не она ли? Нет, но похожа. Боже, мой! Сколько лет, сколько зим пронеслось"!? Прохожие и гости столицы прибывали и прибывали. Лица людей радостные. Души распахнутые. Улыбки на всю улицу, — от окна до окна, от одной башни до другой, от ёлки к храму. Кругом суета. Одни несут ёлки, сосны и пихты, хвойным ароматом наполняя морозный воздух. Другие крепко вцепились в продуктовые сумки, из которых торчат батоны хлебные и колбаса, горлышки шампанского и пакеты с мандаринами, а также зайки, мишки и коробки с игрушечной железной дорогой. Наступает волшебное время года. Громко тикают волшебные часы и минуты на часах каждого города и каждой семьи. Страны северного полушария дружно смотрят на Лапландию, ожидают звона бубенчиков и колокольчиков удалой тройки белых оленей. Время счастья, время свершений, время перемен к лучшему.

Взглянул на Куранты. Половина шестого, Альки нет. Загрустил. Аркадий Петрович ждал до семи, восьми, девяти. В десять замёрз как цуцик, побежал к метро. Около одиннадцати, он ввалился домой, заснеженный, замерзший и готовый расплакаться. Сел на банкеточку в прихожей. Марья Антовна всё поняла, запричитала:

— Ох, ты, батюшки! Не пришла? — обмела веником дублёнку и ботинки, помогла разуться.

— Нет. Я ждал её, как пацан, как в юности у кинотеатра. Она тогда опоздала, но пришла. А сегодня? Сегодня, я замёрз раньше.

— Вертихвосткой была, ею и осталась! — приговорила бывшую подружку супруга. — Сымай одёжу-то, Аркаша, давай. Не сиди сиднем. Ох, да на тебе лица нет. Я давно стол накрыла, горячее ждёт на плите.

— Погоди, Машуня. Я, старый дурак, вспомнил. Давеча мне о новой моде с электронными открытками рассказал молодой коллега. Услуга в социальных сетях появилась такая, называется "Закадычные друзья". Виртуальный робот анализирует вашу почту, биографию, связи, находит затерянные адреса и рассылает поздравления вам от имени друзей и наоборот, им как будто бы от вас. Чтобы выглядела открытка по-человечески, программа генерирует душевные высказывания, используя личную переписку великих людей. Иногда это похоже на роман в письмах.

— А если от людей, господи прости, остались одни воспоминания? — прикрыла рукой рот Марья Антовна.

— Робот — не человек, эмоциям не подвержен. Его время — почти вечность. Он всё равно рассылает открытки от имени любимых из вашего списка. Что для робота каждый наш друг? Милый образ, чья-то жизнь? Нет — набор цифр, программный код. Поэтому она и не пришла. Алька теперь тоже — лишь цифры, электронный привет и виртуальная открытка. Ах, если бы я отказался, сославшись на дела!?