Хороший, плохой, механический

За Томасом пришли. Мистер Максвелл давно говорил, что это может произойти, поэтому вне дома всегда требовал носить пончо и широкополую шляпу. В прошлый раз он смог откупиться, но вряд ли сейчас это сработает. В дверь поместья постучали — из окна Том смог разглядеть двух человек стоявших на веранде дома.

— Добрый день, мэм, — раздалось снизу, — мы хотели бы видеть мистера Максвелла.

— Д-да, конечно, — ответила служанка, — я сейчас позову его.

В комнату вошел мистер Максвелл — немного полный мужчина лет пятидесяти в дорогом деловом костюме. Он лихорадочно завязывал галстук, а руки еле заметно подрагивали.

— Снова. — сказал мистер Максвелл, подходя к окну. — Я поговорю с шерифом, а ты, — он пригрозил пальцем — не высовывайся.

Томас кивнул. На эту тему они говорили не раз. В случае непредвиденных обстоятельств ему нужно срочно бежать на территорию соседнего штата, подальше на север, за линию фронта. "Янки будет не до тебя" — ответил мистер Максвелл на вопрос "Будет ли там безопасно?". Нельзя ни в коем случае попасть в руки конфедератов.

Голоса внизу сделались громче. Мистер Максвелл спустился к двери, и что-то яростно доказывал шерифу. Внезапно прогремел выстрел.

— В сторону, сволочь! Я знаю, что ты прячешь! Джимми, осмотри верхний этаж, я осмотрю нижний.

Томас рванулся к вешалке. На лестнице послышались торопливые шаги. Том в спешке накинул на себя пончо и шляпу. Шаги близились — преследователь направлялся к нему в комнату. Дверь открылась, и внутрь осторожно вошел помощник шерифа, держа ружье наготове. Он окинул взглядом комнату, не заметив притаившегося за дверью Томаса. Внезапно Джимми ощутил крепкий удар кулаком по макушке. От неожиданности он упал, выронив ружье.

— Джим, что там? — послышался голос на лестнице, — Джим?

Нужно было бежать. Том с разбегу выпрыгнул в окно. Старая рама разлетелась на куски, слегка порвав край пончо. Стремительно пролетев несколько метров вниз и оказавшись на земле перед домом, Томас с трудом поднялся на ноги. Услышав звук падения, из входной двери с перепуганным видом выглянул мистер Максвелл. Галстук, который он так усердно поправлял всего пару минут назад, теперь был смят.

— Чего ты стал? Быстро седлай коня и беги!

Томас подбежал к ближайшей лошади. Молниеносно вскочив в седло, он пришпорил коня. Из особняка выбежал шериф. Бесцеремонно оттолкнув мистера Максвелла в сторону, он достал револьвер и выстрелил вслед быстро удаляющемуся Томасу. Пуля прошла мимо. Второй выстрел попал Томасу около колена, но тот остался в седле. Стрелять в третий раз было бессмысленно — наездник был уже далеко. Чертыхаясь, шериф вошел обратно в поместье, где ему еще предстоял допрос владельца дома. Шериф гневно прокрутил барабан своего кольта. По лестнице спускался незадачливый сын, одной рукой держа винтовку, а другой, прикрывая большой синяк на макушке.

 

Томас ехал уже много часов. Насколько он помнил, ближайший город находился в десятке миль езды, но он наверняка сбился с пути. Лошадь мистера Максвелла медленно шла по пустынной долине, раскаленной жгучим солнцем. Однажды тот научил ездить Томаса верхом, на всякий случай. К счастью, такое умение пришлось как нельзя кстати.

Томас попытался пришпорить лошадь, но усталый конь не отреагировал, и Томас пришпорил скакуна сильнее. Лошадь резко поднялась на дыбы, неожиданно сбросив на песок своего незадачливого наездника. Том попытался подняться, но не смог, ему мешала раненная нога. Немного приподняв голову, он увидел, как все дальше от него трусцой удаляется конь. Томас попытался позвать его, но бесполезно — лошадиная фигура ускакала прочь, и совсем скоро скрылась из виду. После нескольких безуспешных попыток встать, он растянулся на песке. Был полдень. Высоко в небе кружил одинокий, голодный, стервятник.

 

 

Джек всегда любил изучать что-то новое. В детстве он с нескрываемой завистью смотрел на ребят из более благополучных семей, которые могли позволить себе ходить в школу. Такая привилегия для Джека и его семьи была в финансовом плане неподъемной ношей. Его лицо расплывалось в широкой улыбке каждый раз, когда кто-то из соседских детей жаловался на сложность обучения, или придирки учителей. По мнению Джека, не было ничего скучнее, чем бесконечная работа на ферме, и ничего лучшего, чем ходить в школу. Но его семья нуждалась в деньгах, и он был вынужден работать не покладая рук. Порой, проходя мимо здания школы, Джек вставал на цыпочки, и пытался разглядеть класс, и иногда, хорошо прислушавшись, ему удавалось услышать отрывки слов учителя.

Однажды Джеку повезло. Когда ему было шестнадцать, на ферму, где жила семья Джека приехал его дядя, юрист из южных штатов. Он пообещал Мэри, матери Джека, что сможет пристроить ее старшего сына в школу. Зная его стремления к учебе, она согласилась, и вскоре юноша уехал. Это было начало новой жизни.

 

Дядя Джека, Мэтт, был не самым богатым, но все же смог выделить немного денег для племянника. Они поехали в городок Бигфилд, где у дяди Мэтта была контора. Он поселил Джека у себя, и договорился о посещении городской школы. Отец Кристофер, местный учитель, согласился взять к себе в школу новоприбывшего, и уже спустя два года Джек научился читать, писать, и даже наловчился красиво рисовать.

Отец Кристофер был единственным учителем на весь Бигфилд. Кроме таких предметов как математика и история, он преподавал философию. Читал лекции он в своей обычной манере священника, поэтому для некоторых учеников это было просто невыносимо. Джеку они наоборот, нравились. Он даже записывал отрывки в свою тетрадь.

— Сегодня — начал отец Кристофер — мы поговорим об искусстве. Что это такое? Для чего оно нам нужно? В конце урока вы сможете ответить на один простой вопрос…

Он взял мел, и написал на доске предложение: "Пока народ неграмотен, важнейшим из искусств для нас является…".

— Какое же искусство является самым важным для нас? Какое искусство было важнейшим, когда мы были неграмотны? — обратился он к классу. Класс молчал. Дети и те немногие взрослые, которые тоже посещали занятия, не были такими образованными, как отец Кристофер. Джек записал карандашом тему урока.

Неграмотен…важнейшим…искусств…

— Искусство — продолжил учитель, — это то, что в первую очередь отличает людей от животных. Показывает наше превосходство над дикой, неразумной природой. В природе нет искусства — только человек, получивший власть от бога, поскольку он стоит выше всех земных существ, владеет искусством. Но важнейшее искусство — это не рисование, или музыка. Неграмотный человек еще не столь умен, чтобы рисовать, или сочинять сонаты, и искусство приобретает совсем другое значение. Поэтому, важнейшим искусством для неграмотного человека является…

Он повернулся к доске, чтобы закончить недописанную фразу, но ему это так никогда и не удалось. По городу разразилась жуткая канонада взрывов — это падали артиллерийские снаряды. И первый попал в стену, с обратной стороны которой отец Кристофер читал свою лекцию скучающим ученикам. Гражданская война, идущая уже два года, дотянулась костлявыми пальцами до маленького городка Бигфилд.

 

Джек сломя голову бежал по городу. То тут, то там время от времени раздавались взрывы снарядов, а воздух был наполнен едкой пылью, от которой щемило глаза. По улицам в панике бегали перепуганные горожане — кто-то нес ведра с водой, кто-то спасал свои пожитки, а кто-то нес ружья. Джек бежал мимо деревянных зданий, многие из которых были разрушены. Юноша отошел в сторону, уступая дорогу небольшому отряду солдат Конфедерации. Держа ружья наизготовку, они поспешно шли к огневым позициям. Джек поморщился — запах алкоголя ударил ему в нос. Солдаты явно ошивались в ближайшем салуне, пока не началась стрельба. Когда они прошли мимо, Джек продолжил движение и завернул за угол. Контора дяди стояла перед ним. Прямо в центре крыши зияло большое отверстие. Лицом к зданию стоял тощий долговязый человек в пыльном полосатом пиджаке, держа в руках какие-то книги.

— Дядя, ты в порядке? — подбежал к нему Джек.

— Джек, мой мальчик. Слава богу, ты жив! — дядя улыбнулся и посмотрел поверх своих очков.

— В город входят янки. Дядя, нам нужно бежать из Бигфилда.

— Сначала мне нужно собрать документы. Без них я не смогу работать! — сказал дядя Мэтт. Быстрыми шагами он вошел в полуразрушенный дом. Джек бросился за ним.

— Джек, ты уезжай немедленно. Я соберу документы, и поеду сразу за тобой, — он достал из стола небольшую пачку долларов и старый потертый кольт без кобуры, — возьми, это тебе пригодится.

Перед тем, как положить подарки в сумку, Джек осмотрел револьвер. Подобный кольт был у половины населения штата — самый дешевый, но всегда безотказный. В барабан было вставлено пять пуль.

— Возьми мою лошадь, — сказал дядя, отрываясь от складывания бумаг, — езжай в Нью-Спринг, там сейчас спокойно. Снимешь комнату в отеле, я туда приеду, как только все закончу. Если, не дай боже, нам не удастся встретиться, срочно возвращайся домой, к Мэри.

Джек кивнул. Времени оставалось все меньше, а спорить не было никакой возможности. Только не во время военных действий. Дядя Мэтт с добродушной улыбкой взглянул на племянника. Они пожали руки на прощанье.

Юноша быстро выбежал из дому. Город теперь являл собой жалкое зрелище. Деревянные дома не выдерживали выстрелов артиллерии. То тут, то там виднелись уродливые скелеты недавно жилых зданий. Единственная причина, по которой по городу стреляли — тут расположились части регулярных войск Конфедерации.

Нельзя было терять ни минуты. Взрывы стихли, но вместо них теперь слышались выстрелы ружей — войска союза занимали город. Джек взобрался в седло, и, никем не замеченный, умчался прочь.

 

Лошадь мягко ступала по песку. Ехать было невыносимо жарко. Пот заливал глаза, и Джек то и дело вытирал лицо ладонью. Его никто не преследовал — союз был слишком обеспокоен взятием города, а конфедератам было не до него. Солнце потихоньку стало катиться за горизонт, заливая все пространство приятным глазу оранжевым светом.

Когда город Нью-Спринг показался на горизонте, Джек увидел впереди темную фигуру, лежащую на песке. Джек подумал, что человек, видимо, пытался ползти в направлении города. Юноша спешился, достал револьвер и осторожно подобрался ближе. Фигура не шевелилась.

— Эй, ты в порядке?

Тело не подало никаких признаков жизни. Джек присел и с большим усилием перевернул тело на спину. Человек был слишком тяжелый.

— Да что ты такое?

На Джека уставилось металлическое лицо с двумя глазами-лампочками. Из прорези, которая напоминала рот, донесся странный скрип, а потом вполне разборчивые слова

— Т-о-м-а-с. Я Т-о-м-а-с.

 

 

— I wish I was in Dixie… Hooray!

Билл Смит нещадно уничтожал запасы виски, напевая свою любимую песню. Он задумчиво посмотрел на коричневатую жидкость в стакане, а потом одним глотком осушил остатки напитка.

— Налей еще, — у Билла были деньги. Он мог позволить себе выпить.

— Look away, look away, look away... Whiskey Land!

— Смеешься, да?

Арчибальд дружеским жестом пододвинул стакан поближе к Биллу. Старый бармен питал к нему почти братские чувства, если конечно они могли быть оплачены долларом.

За те полгода, что они были знакомы, Билл больше всех просиживал у барной стойки и большую часть времени он был погружен в свои раздумья, поэтому ничем не мешал посетителям. Когда же он начинал говорить — ему всегда было что сказать.

— Долбанные янки.

Арчи широко улыбнулся. Разговор просто обязан был затронуть тему военных действий и отношений юга и севера. Билл об этом много знал, поскольку сам ветеран войны, пусть даже она все еще продолжается.

— У долбанных янки никаких шансов. Они проиграют войну.

Арчибальд хмыкнул. Подобные разговоры начинал почти каждый бывший, или действующий солдат Конфедерации.

— Слава богу, что у нас такие союзники! — весело сказал Арчибальд и долил в стакан Билли виски, — Такой помощи мы просто представить себе не могли.

— Долбанные британцы. Какого черта они здесь?

Неожиданно, разговор принял новый виток. На силы Британии жаловались не часто.

— Потому что им это выгодно, — начал Арчибальд, — как и нам, впрочем. Им нужна победа Конфедерации и по-настоящему справедливая Америка. И слава богу. Британский корпус в составе армии Конфедерации вон как янки гонит! Скоро предатель Линкольн поплатится, что посягнул на нашу свободу. Кровавый ублюдок…

— Да ни черта им не нужна Америка, — ответил Билл, потирая затуманенные глаза, — Им бы только снова нас сделать колонией. Не нужны им ни Соединенные Штаты Америки, ни Конфедеративные. Я тебе вот что скажу — вся эта помощь от Британии. Эти самоходные дилижансы, эти новые пушки, солдаты… прорыв морской блокады янки. Черт, у них даже есть пистолеты которые стреляют долбанными молниями! Так вот, это все чтобы потом нас снова сделать колонией. Помяни мое слово!

— Чушь, — с явным пренебрежением сказал Арчибальд, — даже если бы они хотели нас завоевать, у них не хватило бы людей. Британский корпус хотя и вооружен всякими чудесами техники, со всей Америкой не справится!

— Ну, хоть тут ты прав, Арчи, — Билл растянулся в самой добродушной улыбке, на какую только был способен. Он упер руку в многодневную щетину, и задумался о чем-то своем. В это время в салуне Арчибальда было мало народу: кроме Билла лишь трое ковбоев резались в покер за дальним столиком.

Послышались тяжелые, неторопливые шаги — видимо в салун заглянул новый посетитель. "Он тащит что-то?" — подумал Билл, расслышав шаркающие звуки. В салун редко что-то втаскивали. Чаще этот процесс осуществлялся в обратном направлении. Билл повернул голову, в сторону нового посетителя. Это был черноволосый юноша, почти подросток, в потертом пыльном пиджаке, с сумкой через плечо. Он тащил на себе странного вида человека. Прищурив глаза, Билл увидел что это и не человек вовсе, а нечто, напоминающее огородное чучело в зеленоватом пончо с замысловатым белым узором. Юноша посадил чучело на стул, прислонив его к стойке.

"И какой идиот делает чучело из железа?" — подумал Билл, отхлебывая из стакана. Он вновь вернулся к своим мыслям.

 

Джек подошел к стойке. Отвлекшись от какого-то пьяницы, к нему подскочил бармен — старый мужчина в белоснежно белой рубашке и клетчатой жилетке.

— Что за ерунду ты сюда приволок?

— Я думаю, это человек в броне — запыхавшимся голосом ответил Джек — Я нашел его возле города. Думаю ему нужно…

— ВО-ДЫ — проскрипел голос за спиной у Джека. Бармен немедленно наполнил стакан и поднес его чучелу.

— Куда ему лить? У него же рта нет.

— Я-САМ. — бармен с ужасом наблюдал, как рука чучела поднялась, и аккуратно взяла стакан. Из области, где у человека находится шея, выехала небольшая трубка. Осторожным движением, вода была залита внутрь. Откуда-то изнутри железного тела раздался жуткий треск, который вскоре сменился шипением, а затем стих.

Джек оглянулся. Никто из посетителей салуна не придал значения этой сцене. Троица в дальнем углу все так же самозабвенно играла в покер. Разве что странный тип у барной стойки отвлекся от виски, с любопытством наблюдал за происходящим.

— Спасибо, — сказало чучело, — Меня зовут Томас.

— Ты чудом в этих доспехах не сварился — сказал бармен — Это новая разработка британцев?

— Нет.

— Арчи, черт тебя дери! У меня тут стакан пуст, а ты на всякую ерунду тратишь время! — раздался голос позади Джека. Бармен поторопился обслужить разбушевавшегося клиента. Джек подошел к чучелу.

— А что же ты?

— Я механический человек. Так сказал мистер Максвелл.

Томас попытался сесть ровно. Его левая нога почему-то была согнута в колене.

— В меня попали, я не могу разогнуть ногу. Можешь починить?

Джек присел. Он осторожно осмотрел колено Томаса, и постучал по нему.

— Я не чувствую боли, — сказал тот, — Можешь быть спокоен.

Под коленом засела пуля — вероятно поэтому, Томас никак не мог согнуть ногу. Джек взял ее пальцами и попробовал вытащить. Пуля не поддалась.

— Не получается достать. Подожди, я попрошу у бармена нож.

Джек пошел к Арчибальду. Немного уговоров под злобным взглядом пьющего ковбоя, и бармен решился дать ему нож. Джек начал выковыривать пулю из ноги Томаса. Наконец железная лепешка со звоном упала на пол. Томас согнул и разогнул ногу. Пошатываясь, он потихоньку поднялся.

— Все в порядке, — резюмировал он. — Спасибо! Как твое имя?

— Джек.

 

В салун вошли. Билл бросил беглый взгляд через плечо и чуть не поперхнулся. Это были трое членов Британского корпуса. На кителе каждого красовались нашивки флага Британии совмещенного с флагом Конфедерации и лев, держащий в своих лапах корону.

— Никому не двигаться, — комнату рассек резкий, непривычный в этих краях британский акцент.

Джек и Томас обернулись. Солдат, имеющий на погонах на несколько лычек больше, обратился к присутствующим:

— Я капрал Сэмюэль Моррис, Британский корпус. Вы арестованы именем Конфедеративных Штатов Америки по обвинению в краже прототипа вооружения.

Он указал пальцем на Томаса.

— Это наш прототип, доставленный из Британии. Здесь на американской земле он проходил проверку…

— Ага, хватило бы у вас мозгов привезти сюда новейший прототип — раздался голос одинокого человека за стойкой.

— Так-так, — с улыбкой произнес капрал, — похоже, у нас сегодня двойной улов.

Солдат за его спиной угрожающе перезарядил и нацелил на незнакомца винчестер.

— Господа, — продолжил Моррис ехидным тоном, — Перед вами Билл Смит. Также известен как "Отступник Билли". Разыскивается армией Конфедерации за дезертирство, предательство, и позорную сдачу форта Сансет противнику. Ты тоже пойдешь с нами.

В мгновенье ока Билл выхватил свой револьвер. Дуло "ремингтона" было нацелено прямо в лицо капралу Моррису. Тот не шелохнулся.

— Ты разжился хорошим оружием, а, Смит?

— Назовем это подарком.

Билл мельком оценил ситуацию в салуне. Счет складывался не в его пользу. Трое хорошо обученных солдат в полной амуниции против… полупьяного солдата в отставке, молокососа, у которого вряд ли найдется даже пистолет, и железного чучела, которое каким-то непостижимым образом стояло на ногах. Пусть даже это "прототип оружия", но проку от него сейчас не будет. Билл осмотрелся в поисках других союзников. Игроки в покер невесть куда пропали, оставив на столе незаконченную партию. Билл взглянул на барную стойку. Невзирая на дружбу с Арчибальдом, рассчитывать на его помощь не приходилось. Если седой бармен и ценил Смита, тем не менее, конфликтовать с конфедератами вряд ли захочет. А с корпусом и подавно. Поэтому Арчи успел спрятаться.

— Опустите оружие, мистер Смит, — раздалось откуда-то сзади, — мы не хотим конфликта. Если это является оружием Конфедерации, мы сдаемся.

— Что ты сказал?

Джек поднял руки. Дядин револьвер лежал в сумке, но достать его не было никакой возможности. Один из солдат навел на него причудливого вида пистолет. Томас молча следил за происходящим своими немигающими глазами.

— Я — не оружие.

— Пожалуйста, не стреляйте в моем салуне, — из-под стойки высунулся Арчи. Он был готов на все, лишь бы сохранить свое заведение в целостности. Однако к его просьбе не прислушались — солдат нацелил на него пистолет, из квадратного дула вырвалась ослепительная синяя молния, и Арчибальд молча рухнул. Дуло повернулось к Томасу:

— Подними руки, железяка!

Вместо ответа тот с размаху ударил солдата по лицу. Не выдержав мощный хук железным кулаком, британец свалился на пол. Второй солдат немедля нацелил винтовку на Томаса, тем самым оставив Билла без присмотра. Смит спустил курок, и солдат с винчестером свалился замертво. Из пробитой головы лужицей растекалась кровь. Без эмоций, Билл навел револьвер на Морриса. Капрал переменился в лице. Его правая рука замерла в дюйме от кобуры с пистолетом. От былой уверенности не осталось и следа. Он медленно поднял руки вверх.

— Я сдаюсь.

Билл выстрелил. Сэм Моррис схватился за живот, ноги его подкосились, он упал. Билл нагнулся над еще живым капралом, и снял с его пояса кобуру с диковинным пистолетом.

— Долбанные британцы, — сказал он, тряся оружием над Моррисом . — И как стрелять из этого обрубка?

В ответ Сэм только простонал. Смит поднялся и подошел к Томасу и протянул кобуру с трофеем.

— Держи. Считай это наградой за мою спасенную жизнь.

— Спасибо, — ответил тот, принимая подарок. Железные пальцы аккуратно достали пистолет за рукоять. Немного подержав оружие в руке, Томас вернул пистолет на место и закрепил кобуру на своем поясе под пончо.

— Черт тебя дери! — выругался Джек, указывая рукой на лежащее тело. — Ты убил его, когда он был готов сдаться!

— По правде говоря, — сказал Билл, взяв со стола бутылку виски, — он еще живой. Но вскоре будет мертв, так что, парень, ты отчасти прав.

Из-за стойки донеслись стоны Арчибальда. Видимо выстрел из электрического оружия был не смертельным, и бармен всего лишь потерял сознание.

— Это бесчестно!

— Скажи это ему, — Билл вышел из салуна, не заплатив ни доллара за выпивку. За ним, не обращая внимания на причитания юноши, проследовал Томас.

 

Нью-Спринг освещали лучи заходящего солнца. Улица была почти пустынной — лишь какие-то мальчишки играли в отдалении. У салуна, привязанный поводьями к забору, стоял конь. Билл подошел к скакуну, засунул свою трофейную бутылку виски в сумку. Теперь, когда за него взялся Британский корпус, возможность посидеть у Арчи в ближайшее время просто испарилась. Как, впрочем, и возможность отдать денежный долг. Из салуна вышли Джек и Томас.

— Нам лучше убраться из этого города. Благодаря тем картежникам, наши портреты скоро будут болтаться на всех столбах южных штатов. Возможно, даже солидную награду за поимку дадут. Живыми или мертвыми.

— Я должен остаться, — сказал Джек. — Сюда должен приехать мой дядя.

— А также солдаты Конфедерации и еще один отряд Британского корпуса. Хочешь остаться?

— Мистер Смит прав. Нам нужно ехать — сказал Томас. Он подошел к лошади, стоящей около салуна. Теперь она была ничейная.

Билл отвязал коня, и заскочил в седло.

— Ближайший город, где нас точно не будут искать, — Сан-Рамирес. Он находится севернее отсюда, на территории янки. Я собираюсь ехать туда. О стрельбе в салуне уже услышал шериф, так что не советую медлить с выбором.

Томас молча оседлал лошадь, и поехал вслед за Биллом, Джек колебался. Дядя предложил бы поехать вглубь Конфедерации, где у него были связи. Но идея путешествия на север нравилась Джеку больше. Юноша залез в седло и пришпорил коня. Он отправляется домой.

 

Уже давно стемнело. До Сан-Рамиреса было еще очень далеко, поэтому Билл предложил привал. Место, которое он выбрал для ночлега, находилось вдалеке от главной дороги и было защищено от посторонних глаз двумя огромными камнями. Огонь освещал уставшие лица путников, разбрасывал тени по поверхности валунов и весело потрескивал каждый раз, когда Джек подбрасывал немного хвороста. Среди ночи слышались звуки сверчков.

— Так что ты такое? — наконец-то нарушил тишину Смит. Он искренне считал прямолинейность своим хорошим качеством.

— Я механический человек, созданный мистером Максвеллом, изобретателем из Арканзаса.

— Это он научил тебя говорить? — Джек подбросил в огонь новую ветку, которую тот с наслаждением поглотил.

— Да. Он говорил, что такие как я, должны заменить рабов. Он говорил, что рабство это неправильно, и однажды придет день, когда его отменят. Поэтому должны быть созданы механические люди. Для помощи человеку вместо рабов.

— А черные нам на что? — хохотнул Билл. Его шутку никто не оценил. Джек не смеялся, потому что знал, что такое непосильный труд, и много раз видел, как тяжело приходится рабам. А Томас смеяться просто не умел.

— Людям нужно достаточно еды и воды, люди недолговечны. А я, как говорил мистер Максвелл, могу служить очень долго. Он говорил, что я "многофункционален" и крепок. Мне нужно только немного воды, и пару часов на отдых, чтобы работать.

— То есть ты у нас работаешь на воде? Да, это получше, чем любой чернокожий — Билл снова хохотнул — И как же ты устроен внутри?

Томас замолчал. Потом, спустя несколько мгновений, произнес:

— Я не знаю. Этого мистер Максвелл не говорил.

Джек отпил воды из фляги. Запасов должно хватить до Сан-Рамиреса. Он протянул флягу Томасу.

— И ты зачем-то понадобился конфедератам? — спросил Билл, откусывая ломоть хлеба.

— Мистер Максвелл сказал, что они хотят сделать армию солдат, по моему образцу. Поэтому я должен бежать на север, пока меня разыскивают. Северяне не знают о моем существовании, поэтому спрятаться будет проще. — Томас сделал внушительную паузу, пока заливал в себя воду — хотя он сказал, что им тоже нельзя доверять.

"Еще бы" — подумал Джек. Это ведь они сегодня утром расстреливали Бигфилд. Далеко не факт, что дядя смог выбраться из того ада. Бедный-бедный отец Кристофер. Когда его бросились вытаскивать из под завала пульса уже не было. Он умер в школе, которую сам построил, на своем собственном уроке.

Некоторое время они сидели молча.

— Я должен отключиться. Мне нужен отдых, — сказал Томас. Он сел ровно, и огоньки его глаз начали потихоньку гаснуть.

— Погоди, — прервал его Джек — почему он назвал тебя Томасом?

— Любимая книга мистера Максвелла — "Хижина дядюшки Тома".

Его глаза погасли, и он остался сидеть недвижимой темной фигурой.

 

Джек достал свою тетрадь, и начал смотреть записи. Удивительно, они были сделаны сегодня утром, а кажется, что совсем в другой жизни. Будто между этим моментом и утром была непреодолимая пропасть во много лет. Джек знал, что война может прийти в любой момент — он просто до последнего не верил, что это случиться именно с ним. Джек перевернул страницу. На ней был нарисован отец Кристофер у доски. Хотя Джек искренне любил лекции старого священника, порой даже ему было скучно.

Билл обратил внимание, на что смотрит юноша.

— Дашь взглянуть?

Джек протянул тетрадь.

— Неплохой рисунок, — похвалил Билл — А тут что? "Пока народ неграмотен — важнейшим из искусств для нас является…" это что за философская чушь?

— Это лекция отца Кристофера. Его рисунок ты видел на предыдущей странице. Сегодня утром он не смог закончить ее, его убило снарядом янки. Думаю, он хотел сказать, что самым важным, является искусство милосердия. Ведь когда человек неграмотен, он не умеет ни рисовать, ни сочинять музыку. Да и говорит он с трудом. Но именно милосердие является для человека важнейшим искусством, и искусством непростым, ведь далеко не всегда легко ему следовать, но необходимо.

Билл молчал, разглядывая рисунок стоящего у доски человека.

— Отец Кристофер очень часто говорил о милосердии, — продолжил Джек, — он считал его наивысшей добродетелью. Основой человека. И я с ним согласен, ведь во всем этом хаосе только милосердие помогает выжить человеку.

Пару минут Билл обдумывал сказанное. Видимо, подобрав нужные слова, произнес:

— Чепуха!

Джек сердито взглянул на собеседника.

— Возможно, твой учитель так и сказал бы, но это полная чепуха. Милосердие не самое важное искусство для неграмотного. А вот убийство!

— Я тебя не понимаю.

— Ну, смотри, — Билл сверился с тетрадью. — Пока народ неграмотен — важнейшим из искусств для нас является… убийство! Ведь только так человек смог выжить. Те, кто мог убить, выжили. Нет еды — можно убить того, у кого она есть. Нет земли — можно убить хозяина и отобрать. Нет женщины — опять не проблема. Выживает только тот, кто умеет убивать. Конечно, и животные убивают, но есть большая разница. Человек смог превратить убийство в искусство. Способ достижения своей собственной цели.

Билл ухмыльнулся. От той улыбки Джеку стало не по себе.

— Не поверишь, что может прийти в голову, когда смотришь в полупустой стакан. Вот спроси себя — если бы человек не убивал, жил бы он на этом треклятом свете?

Теперь Джек замолчал. Но спустя пару секунд продолжил диалог:

— Может в этом ты и прав. Возможно, когда человек неграмотен — важнейшее из искусств — он осекся — может и, правда, убийство. Но, когда человек становится грамотным…

— Человек не становится грамотным — перебил его Билл. — Посмотри на меня. Разве я хоть каплю похож на грамотея? А эта железная рожа? — он взял камушек, и бросил в Томаса. Камень со звоном отскочил от металлической головы. — Или, может, британцы, у которых по слухам есть летающие машины? Или янки? Или конфедераты? Ты хоть видел долбанный мир, в котором живешь? Мы убиваем каждый день, идет война. На другое искусство нет времени.

Джеку было нечего сказать. Он отвернулся от Билла.

— Знаешь, на самом деле это не так плохо, — он надвинул шляпу на глаза. — На этом держится все, это абсолютно нормально. Вот ты когда-нибудь убивал?

— Нет

— А ведь ты мог бы заработать на этом денег. Стать охотником за головами. Наверное, лучшее искусство, которым промышляют в наших краях. Главное — никаких проблем с деньгами. Я сам порой так делаю. Просто берешь объявление, находишь нужного человека и… БУМ!

Билл сделал движение рукой, имитируя выстрел из пистолета.

— И он превращается в пригоршню долларов. Доходнее искусства ты не найдешь.

Джек не ответил. Он отвернулся, и зажмурил глаза. Сон предательски не хотел приходить.

 

Костер давно догорел, оставив после себя только маленькие тлеющие угли, еще дающие немного тепла. Джеку выпало дежурить после Билла и Томаса, в последнюю очередь. Он потер озябшие от холода руки и попытался удобнее устроиться у камня. До восхода солнца оставалось еще несколько часов. На безоблачном небе в окружении звезд царствовала полная луна.

— Отец Кристофер был прав, — ночную тишину нарушил слегка скрипучий голос. В полутьме глаза Томаса загорелись слабым свечением, похожим на догорающие угольки костра.

— Ты нас подслушал? Ты ведь вроде отключился?

— Мне был интересен ваш разговор. Отключение было частичным.

Джек задумался: что могло заинтересовать неодушевленный предмет в том разговоре?. Неужели это железное чучело может понимать значение слова «милосердие»?

-Отец Кристофер был прав, — повторил Томас, — милосердие -— это основа человека. Так говорил мистер Максвелл.

— Он говорил с тобой на подобные темы?

— Да. Он говорил, что создание меня и подобных мне является милосердием по отношению к рабам. Тогда они смогут стать свободными.

— Но в таком случае, такие как ты, станут рабами, — отрезал Джек. Вести полемику с неодушевленным механическим предметом было странно. Вряд ли отец Кристофер когда-нибудь разговаривал с часами.

— Я спрашивал об этом. Он сказал, это поправимо. Просто вскоре механические люди будут менее человечны.

"Как и мы все" — грустно подумал Джек. В голове все еще крутились жуткие слова Билла: "Находишь нужного человека... и БУМ!". Ему показалось, что он слышит щелчок курка и оглушительный выстрел. Не обращая внимания на внезапную паузу Джека, Томас продолжил:

— Однажды в дом к мистеру Максвеллу пробрался вор. Он наткнулся на мистера Максвелла в кабинете, и начал угрожать ему. Я находился в соседней комнате, и, услышав шум, бросился на помощь. Я повалил нападавшего и уже собирался заколоть вора его же ножом, но меня остановил мистер Максвелл. Он приказал отпустить вора, и даже дал ему немного денег. После этого случая он начал часто со мной разговорить, в том числе и о милосердии. Сказал, что вор стал таким по воле ситуации, в которой оказался, и именно высокое искусство милосердия должно помочь ему снова стать человеком. Билл не прав, убийство не является для нас важнейшим искусством ни в какой ситуации.

Джек усмехнулся. Насчет некоторых вещей Билл был прав: "мы убиваем каждый день", и «убиваем за наши интересы». Сотни солдат бегут из одних траншей к другим, размахивая флагом союза, или конфедерации. Сотни людей, оказавшиеся в не в той ситуации, не могут спастись милосердием, даже не могут его себе позволить. Джек внимательно взглянул на собеседника.

— Томас, ты ведь механизм. Ты сам сделал такие выводы?

— Так сказал бы мистер Максвелл.

Глаза Томаса начали потихоньку гаснуть, пока совсем не потухли. Он остался сидеть в прежней позе, подобрав железные ноги под себя. Неподвижный и молчаливый, казалось более человечный, чем некоторые люди.

 

 

Для Билла подобное просыпание было чем-то из ряда вон выходящим. Голова чудовищно болела, как после удара. Первое, что он заметил, было легкое пошатывание, хотя он сидел на полу. К слову, пол тоже вызывал нарекания, хотя бы потому, что он был. Билл пребывал в уверенности, что когда он засыпал, вместо пола была земля. Смит открыл глаза. Рядом, положив руки на колени, с опущенной головой сидел Джек.

— Ну и какую часть фразы "Кричи, если увидишь что-то" ты не понял?

— Я не увидел… — пробормотал Джек. Его собеседник вздохнул. Их схватили настолько быстро.

Билл осмотрелся. Они сидели на полу в импровизированной камере. Стены помещения были очень узкими, а само пространство время от времени подпрыгивало.

— Долбанный поезд.

Дверь вагона открылась, и в помещение вошел человек. Узникам была знакома эта солдатская форма и нашивки. Что уж там говорить, им был знаком человек, носивший эту форму.

— Моррис? Я, видимо, зря пожалел пули. Вас, британцев, учат возвращаться из ада?

— В каком-то смысле, — ухмыльнулся капрал, подходя к клетке, — В городе были медики из корпуса. Это они вытаскивают людей из ада. Смит, знаешь, что за твои преступления тебя ждет виселица?

— Догадывался.

Билл поднялся на ноги, и их с Моррисом глаза оказались на одном уровне.

— Где это железное чучело?

— Едет вместе с вами в этом поезде. И будет доставлено к нашим ученым для изучения. Должен признать, такой технологии я не видел даже на родине, а там техники полно, уж поверь. Не зря почти весь корпус бросили на его поимку.

— Конфедерация не интересует Британию, да? — Билл прижался вплотную к клетке — вся эта "помощь" направлена только на то, чтобы ослабить обе стороны. Ведь так? Ваша цель — снова сделать Америку колонией! При помощи вот таких железных человечков?

— Билли… — покачал головой Сэм — ты ведь солдат, как и я, ты знаешь, что значит выполнять приказ, вот только я выполняю его до конца. Еще не было того дня, когда командование раскрывало бы все свои планы простым солдатам. Я тоже не понимаю, зачем мы помогаем конфедератам. Но захват Америки — это все чушь. Просто бредовые байки салунных пьяниц!

Сказав это, Моррис развернулся, и направился к двери.

— Но эта мысль вас радует, не так ли? — бросил вслед Джек, который все еще сидел на полу.

— Мое мнение, если хотите знать, — Моррис остановился в дверном проеме, — то давно пора вас вернуть под покровительство короны! Назовем это исторической справедливостью.

Дверь захлопнулась. Когда шаги стихли, Билл ударил по решетке с нескрываемой злобой.

— Чертов ублюдок!

 

Джек начал искать варианты побега. Хотя клетка и была сделана на скорую руку, она оказалась достаточно крепкой. Даже вдвоем с Биллом им не удалось ее выбить. Единственный возможный способ выбраться — как-то открыть замок. Внезапно послышались шаги.

— Ну что еще? — рявкнул Билл. Дверь открылась.

— Томас! Как ты выбрался? Я думал, тебя охраняют! — Джек вскочил на ноги.

— Охраняли, мистер Джек. — Томас подошел к клетке, и начал возится с замком.— Я отключился, и они потеряли бдительность. Меня заперли, но я смог открыть клетку.

Он достал из внутренней стороны пончо предмет, похожий на короткую палочку.

— Мистер Максвелл научил меня пользоваться отмычкой. Он говорил, что это может пригодиться.

— Похоже, он неисправимый параноик, чтобы таким вещам тебя учить, — Билл открыл дверь и вышел из клетки, — Но я не жалуюсь.

Томас снял с себя сумку, и протянул ее Джеку.

— Мне удалось забрать твою сумку. И я нашел ваш револьвер, мистер Смит.

— Отлично, давай его сюда.

Джек достал из сумки револьвер с белой рукоятью, и протянул его Биллу. Он заглянул в сумку Джека.

-У тебя все это время был револьвер, но ты ни разу им не воспользовался?

— Не было возможности, — ответил Джек. Лгать у него получалось плохо.

Билл хотел что-то возразить, но передумал. Видимо их побег заметили, откуда-то доносились крики солдат.

Выйдя из вагона, где их держали, они оказались на стыке между ними. Поезд шел с огромной скоростью, мимо проносился пустынный пейзаж.

— В этих двух вагонах полным-полно конфедератов, — сказал Томас. — Лучше всего будет, если мы покинем поезд.

— Но спрыгнуть не удастся! Он идет на полном ходу,— крикнул Джек. Шум колес заглушал его слова.

Билл высунулся за перила, и посмотрел вперед. Вдалеке пустынным миражом виднелась железнодорожная станция.

— Там впереди город! Сойдем на этой остановке!

Дверь соседнего вагона отворилась, и оттуда высунулся солдат. Он нацелил винтовку на Билла, но Смит выстрелил первым.

— Быстро на крышу! Надо отцепить вагоны с конфедератами!

Смит выстрелил пару раз в открытую дверь, пока Джек карабкался на крышу вагона. Вслед за юношей, туда залез Томас, а потом Билл. Они побежали по крышам вагонов, мимо свистели пули, а в погоню бросилось несколько солдат в серых кителях. Смит пытался отстреливаться на бегу.

Томас спрыгнул в щель между вагонами. Стоявший там караульный явно не был готов к такому, даже не успел схватить ружье и в следующую секунду, Томас одним рывком выбросил солдата с поезда. С крыши вагона спустились Джек и Билл.

— Томми, отцепи крепления. Джек — разведай, что внутри этого вагона.

Юноша кивнул, и скрылся в дверном проеме. По крыше соседнего вагона застучали шаги. Томасу удалось расцепить вагоны, и хвостовая часть поезда начала медленно отдалятся. С крыши отдаляющегося вагона прыгнула фигура в серой форме. Билл навел пистолет и спустил курок. Раздался щелчок — патроны кончились.

Несмотря на увеличивающуюся пропасть между вагонами, Сэм Моррис смог перелететь ее, и даже неплохо приземлиться. Попутно он выстрелил из электрического пистолета. Молния попала в Томаса, который беспомощно повалился, чудом не выпав из поезда. Железное тело дергалось, будто в конвульсиях. Билл смог ловко увернуться от удара Морриса, и тот оказался спиной к открытой двери. Сэм достал револьвер.

 

Джек проверил вагон. Все было заставлено ящиками — вероятно провизия. Похоже, солдаты были только в последних двух вагонах, которые Томас вполне успешно смог отцепить. Убедившись, что в вагоне безопасно, Джек развернулся и направился к остальным, однако пройдя всего пару метров, он остановился.

В дверях спиной к нему стоял Сэм Моррис. В опущенной руке он держал электрический пистолет, а в другой обычный шестизарядный револьвер, на мушке которого виднелось лицо Билла. Пауза, казалось, тянулась вечно.

Мгновенно взвелся курок. Из дула вырвалось небольшое пламя, а воздух рассек свист выпущенной пули.

Сэм Моррис упал, пораженный выстрелом в спину. Пуля попала куда-то в область сердца, и теперь даже лучшие британские медики не смогли бы помочь. Джек опустил револьвер. У него не было ни волнения, ни сожаления, ни страха. Случилось просто молниеносное движение руки, которая схватила лежащий в сумке кольт.

Джек всегда любил изучать что-то новое. И это искусство не далось ему с трудом, рисование было порядком сложнее. В этом мире, никто не занимается тем искусством, о котором порой мечтал Джек. В нем не было необходимости как, впрочем, в грамотности и лекциях отца Кристофера — не зря же ученики так часто дремали под наставнический голос старого священника. А в этом новом искусстве Джеку скоро не будет равных.