Киберпанк мёртв
В девятнадцатом веке в окрестностях Сан-Франциско нашли золото. Куча людей со всего мира устремилась в Калифорнию в надежде разбогатеть. Так началась самая известная золотая лихорадка.
Это был не первый и не последний случай стихийной добычи золота — все они вместе дали человечеству помимо заброшенных посёлков и нескольких страниц в учебниках истории ещё одно важное приобретение: термин, точно и ёмко характеризующий человеческую природу. Ведь «золотая лихорадка» может случиться где угодно. В том числе и в литературе, в жанре киберпанк.
Окружающая реальность метафорична. В мире всегда найдутся явления из разных смысловых пластов, весьма схожие в каком-нибудь одном неожиданном аспекте. Кто-то находит в реке самородок, и через год тысячи людей копошатся по берегам Сакраменто. Кто-то другой через полтора века придумывает удачный литературный сюжет, и вот уже авторы-последователи вовсю эксплуатируют понятия «матрица» и «транснациональные корпорации», а в качестве главных героев выводят на сцену «хакеров», ведущих борьбу с системой. Золотая лихорадка в действии.
Повороты метафорического колеса, связывающие несочетаемые на первый взгляд вещи, имеют что-то общее с Колесом Сансары. При этом, исходя из известного опыта одного явления, можно попытаться предвидеть будущее другого. Нужно лишь доказать, что связь между явлениями действительно существует. Что ж, посмотрим.
Едва ли, принимаясь в 1983-м году за создание «Нейроманта», Уильям Гибсон осознавал, что пишет каноническое киберпанк-произведение. Однако к тому моменту он уже нашёл первые самородки — ранние рассказы из сборника «Сожжение Хром». В этих текстах прослеживаются основные составляющие того, что позже охарактеризуют как «HiTech, LowLife».
Вообще-то, у Гибсона были предшественники. Например, Станислав Лем, у которого сплошь и рядом присутствуют философские исследования природы жизни — искусственной и не очень. К пророкам киберпанка также можно отнести Филипа Дика. И дело даже не в мечтательных андроидах, снискавших популярность в аниме. Главное у Дика — критичное отношение к неизменности окружающего мира. Оно красной нитью проходит сквозь большинство книг и является отчётливым предвестником киберпанка.
Как бы там ни было, в бурном потоке научной фантастики блеснуло золото нового направления. Оставалось застолбить территорию. Но прежде чем говорить о захвате земель, погрузимся в эту исходную реку, попробуем её на вкус.
К восьмидесятым годам в «твёрдой» научной фантастике сложилась ситуация если не кризиса, то, во всяком случае, отсутствия новизны. Классические сюжеты были исследованы вдоль и поперёк, перезревший клубень жанра вспух и дал многочисленные отростки. Для примера возьмём «космическое» направление. Вселенная и всё, что связано с пребыванием за пределами Земли, изначально было важным столпом жанра. Ещё до появления Science Fiction как таковой, тема космоса присутствовала в умах людей, в эзотерической и философской литературе. Здесь и пирамиды, ориентированные по звёздам; и огненные колесницы с небес; и мечтания средневековых поэтов, идущих на костёр.
Но вернёмся в восьмидесятые. Космическая фантастика к этому времени находилась в неопределённой ситуации. Действительно, с точки зрения космоопер середины двадцатого века, к концу этого самого века люди должны были свободно перемещаться по Солнечной системе и даже летать к звёздам. В реальности ничего подобного не наблюдалось, и авторы вынуждены были вновь и вновь брать на вооружение сеттинги полувековой давности, сдвигая при этом действие очередных космических похождений в неопределённое будущее и всё дальше отходя от научно обоснованных фантдопущений. Требовалось нечто новое, с одной стороны имеющее отношение к науке, с другой — способное заинтересовать широкие массы. Развитие электроники подоспело как нельзя кстати.
Возможно, существует ещё неоткрытый физический или социальный закон, согласно которому отставание цивилизации в одной области непременно компенсируется опережением в другой. В нашей земной реальности этот закон сработал в отношении компьютеров и космоса — первое восполнило нехватку второго. Научная фантастика, будучи универсальным измерительным инструментом, позволяет отследить на шкале времени график развития электроники, ползущий вверх, и кривую космических исследований, направляющуюся вниз — относительно того, как это представлялось в книгах. Можно вспомнить азимовские суперкомпьютеры, занимавшие целые здания и при этом работавшие с перфокартами. В той же вселенной люди уже жили на Луне. Подобных примеров много. Очевидно, что компьютеры, превзошедшие все прогнозы, рано или поздно должны были получить заслуженное место в фантастике. Но тут имелась одна проблема.
Вернёмся ненадолго к космосу. Несмотря на то, что большинство людей никогда в нём не бывало, космос, тем не менее, достаточно понятен. Его легко представить, спроецировав обычные земные явления и предметы. А то, что не подлежит переносу — например, невесомость, — не так уж сложно додумать. С электроникой всё иначе. Да, на вид компьютеры понятны и доступны — даже те, которые были в восьмидесятых годах. Но внешняя сторона мало что может дать для сюжетообразования, в этом плане удел гаджетов — второстепенный антураж. Требовалось найти иное применение информационным технологиям в фантастике, изобрести нечто новое — то, что смогло бы составить конкуренцию бесконечным пространствам космоса, и при этом было понятно читателям. И тогда Уильям Гибсон придумал новую мифологию.
Научные мифы возникают спонтанно. Сложные явления перерабатываются массовым сознанием, и в результате генерируется новая более понятная реальность. Что-то подобное произошло и с киберпанком. Вот его основные составляющие:
1. Сеть или Матрица — мир сотворённый. Параллели с классической мифологией очевидны. При этом люди зачастую являются демиургами нового мира.
2. Корпорация или Система — нечто, контролирующее сотворённый мир и символизирующее всё старое, сопротивляющееся изменениям. Прослеживаются параллели с противостоянием «старых» и «новых» богов.
3. Человек, противостоящий Системе (как правило, хакер) — трикстер, привносящий в мир хаос и, вместе с тем, побуждающий к обновлению, движению вперёд.
Подобная мифологическая основа, включающая протагониста, антагониста и место действия, в той или иной степени присутствует в любом произведении киберпанк. Могут существовать отклонения от приведённой схемы, в зависимости от объёма текста могут появляться дополнительные детали, однако суть остаётся неизменной. Такая основа, единая для каждого произведения, позволяет авторам опустить излишние описательные вещи, поскольку вещи эти и так уже известны читателю. Они подразумеваются «по-умолчанию» — точно также, как в космической фантастике не принято подробно объяснять, что такое невесомость, и как устроены ракетные двигатели.
Но важнее всего то, что, благодаря использованию киберпанк-мифологии, решается проблема «сложности» электронных устройств. Больше не нужно объяснять читателю с научной точки зрения, что такое микросхема и как работает центральный процессор. Вместо этого имеется доступная мифологическая система, которая перекликается с древнегреческими, скандинавскими, ближневосточными и прочими источниками. В итоге киберпанк, формально оставаясь в рамках «научной» фантастики, позволяет устраивать сюжетные кульбиты такого масштаба, который до этого был доступен лишь фэнтези.
Отдельной темой в мифологии киберпанка проходит искусственный интеллект. С одной стороны это строго научное понятие, имеющее чёткое определение. С другой — предмет философских рассуждений и споров. Действительно, если разум в том виде, в каком он присущ человеку, будет создан искусственно, то человек уподобится Творцу. Если же искусственный разум создать не удастся, то придётся признать наличие в человеке некой субстанции, не подлежащей осмыслению и какому-либо воспроизведению искусственным способом. Впрочем, даже если создать сущность с подобием человеческого интеллекта, доказать её разумность будет трудно. Например, тест Тьюринга в частных случаях успешно проходится компьютерными программами. Очевидно, что эти программы не разумны, то есть тест лжёт. На самом деле, в случае этого и подобных ему тестов происходит подмена понятий, поскольку речь идёт не о прямом измерении интеллекта, а о проверке схожести поведения программы и человека. В итоге всё, что связано с зарождением электронного разума, в данный момент не является предметом научного знания. Оно является предметом веры. А вера — это прямой путь в мифологию, в том числе, в мифологию киберпанка.
Скорее всего, Гибсон не стремился к подобным глубинам. Можно предположить, что инициатором выступило массовое сознание, а писатель лишь стал инструментом, вовремя затронувшим верную тему. Впрочем, тут начинается скользкий путь рассуждений, который может привести к сотворению нового мифа о Творце.
Итак, мир киберпанка был изобретён и готов к употреблению. В последующие годы он активно заселялся и претерпевал незначительные доработки. В итоге то, что начал Гибсон, окончательно зафиксировали братья (на тот момент) Вачовски. Сняв «Матрицу», они позволили даже неискушённым зрителям приобщиться к чему-то сакральному и, в то же время, научно объяснимому. Пусть даже объяснение это было с привкусом сказки.
Пользуясь приёмом, использованным когда-то Станиславом Лемом в его «Карманном компьютере фанатов научной фантастики», попробуем сделать нечто подобное для киберпанка. Схема далеко не полная, однако охватывает много популярных сюжетных ходов — как для существующих, так и ещё не написанных произведений. Итак…
Любой мир когда-нибудь умирает. Это подтверждается как на уровне научных изысканий, так и в большинстве мифологических традиций. Мир киберпанка — не исключение. Он пережил внезапное рождение, бурный рост, совпавший по времени с активным развитием информационных технологий, и стадию зрелости. Теперь пришла осень, и первый снег уже летит вниз. Проводя параллель с месторождением золота, можно отметить, что стадия лёгкой добычи быстро проходит. Вслед за ней начинается разработка промышленным способом, а потом рано или поздно месторождение иссякает.
Вернёмся к заголовку статьи. Киберпанк мёртв? Возможно. По крайней мере, он при смерти. Но что значит «мёртв»? Смысл понятия размылся из-за частого применения по отношению к самым разным вещам. Наверняка можно сказать одно: рассматриваемое явление прошло определённую стадию своего существования и теперь должно перейти в новое качество, например, совершить перерождение. Что же придёт взамен? Возможно, это будет развитие нанопанка и биопанка. А может, появится что-то новое, ведь с точки зрения самого киберпанка смерть не является окончательной — есть ещё цифровое пространство, в котором электронные сущности могут пребывать бесконечно.
Если взглянуть на карту Калифорнии, можно увидеть синюю полоску Сакраменто, а ещё — зелёную долину вдоль побережья. Когда-то в тех местах бушевала золотая лихорадка. Эти времена давно миновали, однако что-то новое пришло взамен. Это новое находится прямо там, на месте былых событий. Рай для компьютерщиков, источник вдохновения для открывателей новых миров. Кремниевая долина.