Через грязное стекло

 

Жизнь — дерьмо!

Андрей всегда это знал. Ещё в детстве, глядя на других детей, каждое лето проводивших с родителями на море или в санаториях, он понимал, что ему, нахлебнику и обузе, ничего подобного не светит. Не катался он на новых коньках под завистливые взгляды одноклассников. Не спускался с горы на сноуборде под весёлый смех бесшабашной компании. Не ездил за любимой девушкой на собственном автомобиле и не отвозил её в ресторан. Андрей был неудачником.

Не сирота и не беспризорник, он родился пятым ребёнком в многодетной семье шахтёра. Когда грянул кризис и деньги в доме окончательно исчезли, родители решили отправить Андрея к дальней родственнице. Родственница жила одиноко, совсем одна в шумном городе. Пусть город не был столицей, но здесь он сможет нормально расти, думали родители мальчика. Подрастёт, получит достойное образование и найдёт хорошую работу.

Сам же шестилетний Андрей, едва увидев крысиную физиономию тётушки, попросился домой. Он даже пообещал хорошо себя вести, только бы его не отдавали "бабе Яге".

С тех пор прошло двенадцать лет, но "баба Яга" детской выходки не забыла. В квартире тётушки Андрей существовал на правах домашнего раба. Он даже дал себе прозвище Добби, в честь домового-эльфа из любимого в детстве фильма. Уборка, готовка, снова уборка стали его ежедневными обязанностями. При всей своей неряшливости тётка очень любила чистоту. Особенно такую, ради которой ей самой не требовалось пошевелить и пальцем. Со страстной любовью тётушки к чистоте могла соперничать лишь её жадность. Само собой, о карманных деньгах Андрею нечего было и мечтать. И потому Андрей считал, что жизнь — дерьмо.

Это глубокомысленое утверждение он вывел пальцем на запотевшем стекле троллейбуса и критически оглядел свою работу. До нужной остановки ехать оставалось совсем ничего.

Вздохнув, Андрей стёр надпись рукавом и поплёлся к дверям. Вслед ему донеслось брюзгливое "вот в наше время!". Что именно было в "наше время", Андрей дослушивать не стал. На подобные мелочи он давно перестал обращать внимание. Старики и старушки жили в собственной параллельной реальности. В ней всё ещё жили пионеры и комсомольцы, проводились слёты, строились БАМы и трудились колхозы. В том времени, должно быть, не знали, что такое заморыш, мальчик для битья или, как принято называть по-научному, аутсайдер группы. Андрей знал.

В своём потоке он был "белой вороной" и каждый день получал свою порцию издевательств, насмешек и презрения. К примеру, сегодня на уроке физкультуры он не смог выполнить крестный ход, запутался в собственных ногах. Все девушки группы над ним смеялись: хихикали даже "серые мышки". Преподаватель, оттопырив губу, поцедил:

— Чудо в перьях.

В раздевалке последовали издевательства. Обычно они заключались в пинках и обидных прозвищах, но сегодня, в виде исключения, стоили Андрею его носков, спущенных сокурсниками в унитаз. Это была будничная, повседневная травля, которая вызвала только одно чувство.

Ненависть.

Ненависть была тем чувством, которое Андрей испытывал постоянно. Он презирал сокурсников, ненавидел жадную тётку, терпеть не мог институт. Но особенно сильно Андрей невзлюбил город, чужой и негостеприимный.

Городские улицы, на его взгляд, слишком пестрели рекламой, яркой и безвкусной. Такая только и может, что вызывать раздражение. Пытаясь скрыться от неё, Андрей частенько сворачивал в подворотни. Но грязные подворотни неизменно навевали тоску и уныние. Зимой город дышал холодом металла и стекла. Летом тонул в смоге и вони асфальта. Для Андрея это были каменные джунгли, населённые надутыми павианами, самодовольными гамадрилами и кичливыми попугаями. Он не мог побороть в себе отвращение и глядел на мир будто через грязное стекло троллейбуса.

 

Андрей вышел из троллейбуса на остановку и угодил прямо в лужу. Обогнув облезлый ларёк, он вошёл во двор многоэтажки, но тут его подстерегал ещё один неприятный сюрприз. В деревянной беседке, где обычно курила или пила пиво местная шпана, страстно обнималась парочка. Ухватившись друг за друга, как утопающие за спасательный круг, девушка и парень целовались. Девушку Андрей знал, она жила в соседней квартире и всегда приветливо ему улыбалась. Андрей даже решил, что она ему нравится.

При виде Андрея они неохотно прервали поцелуй.

— Привет, — на ходу бросил Андрей и отвёл взгляд.

— Привет, — с неприязнью в голосе ответила соседка.

Парень, обнимавший её, небрежно поинтересовался:

— Что за хмырь?

— Да так, сосед. Не обращай внимания.

Андрея покраснел и чуть не бегом бросился к подъезду. Его лицо пылало.

Не обращай внимания! Вот, значит, что она думает!

Эта фраза терзала его не хуже клещей палача. Андрей даже не заметил, как очутился возле тёткиной квартиры. Однако зайдя в прихожую, он понял, что пришёл не вовремя. На кухне звенели стаканами, и старый магнитофон хрипло орал "бухгалтер, милый мой бухгалтер!".

Гости, чёрт бы их драл! — ругнулся про себя парень.

Словно услышав его мысли, в прихожую вышла и сама тётушка.

— Андреюшка, ты сегодня не вовремя. Мы тут с Кларой Ивановной говорим о важных вещах.

— Ну и говорите себе на здоровье, — огрызнулся Андрей, стягивая ботинок.

Реакцию тётушки предсказать оказалось не сложно.

— Маленький засранец, значит, так ты мне за доброту платишь, — прошипела она, багровея. — Вон из квартиры, и чтоб до вечера тебя здесь не видела!

— И что мне делать до вечера?

— Не знаю! Что сейчас молодёжь делает? Сходи в кино или на дискотеку!

— У меня денег нет на кино и дискотеку! А рисовать я их не умею.

— А что ты от меня хочешь? — возмутилась тётка. — Я тебя кормлю и пою или этого мало? Теперь ты у меня ещё и деньги отбирать будешь?! Скажи спасибо, что на улицу до сих пор не вышвырнула. Дура была, пожалела твоего отца…

На миг тётушка задумалась, что-то вспоминая.

— Да, кстати, твоя мать звонила по межгороду. Сказала, что у её мужа нашли туберкулёз. Кажется, помрёт он скоро.

— Чего?! — заорал Андрей.

— Не помню, может и не туберкулёз, — окрысилась тётка. — Я тебе не врач.

— С какого номера звонила?! — перебил её Андрей.

— Откуда мне знать? Я не справочник.

— Номер в телефоне должен остаться.

— Она ещё на той неделе позвонила, номер я не записывала. И не надо на меня кричать! Это у вас всех сейчас так принято, орать на старую женщину?!

Андрей задохнулся от возмущения, руки сами сжались в кулаки. Он готов был убить каргу первым предметом, который подвернётся под руку, но под руку ничего не попалось.

— В общем, погуляй до вечера, — надвинулась на него тётка, выталкивая в подъезд. — Вот тебе сто рублей. Сходи там куда-нибудь.

Тётушка вытолкала Андрея за дверь и с грохотом захлопнула её перед самым носом парня. Глухо лязгнул засов.

Андрей стоял на лестничной площадке и тупо разглядывал зажатую в кулаке купюру. А в это время где-то далеко его отец, должно быть, умирал.

— Пьяная дура! — рявкнул Андрей и выбросил бумажку. — Всё ты врёшь!

Лестница расплывалась перед его глазами. Внизу хлопнула дверь подъезда и послышался тонкий смех.

— Пойдем, — довольно громко шепнул кому-то девичий голос. — Мама сейчас в гостях, дома никого.

Резко затормозив, Андрей бросился вверх по лестнице, чтобы не видеть соседкину дочь в объятиях другого парня.

Он не в первый раз лазил вечерами на крышу, пережидать тётушкины пьянки, и знал, что чердачный люк открыт. Так было и на этот раз.

В лицо дунул пропахший бензином ветер, внизу на проспекте шумели автомобили. Солнце медленно садилось за горизонт, окрашивая окна домов в алые и золотые тона. Но красоты вечернего города не интересовали Андрея. Он медленно подошёл к краю крыши и встал на парапет.

— Я не могу, — срывающимся голосом прошептал он. — Больше не могу.

 

— Чего не можешь? — осторожно поинтересовался голос из-за спины Андрея.

Андрей испуганно обернулся. Напротив стоял рыжеволосый парень и улыбался.

"Вот что значит, улыбка до ушей," — неожиданно подумал Андрей и чуть не рассмеялся, почувствовав всю нелепость этой мысли. Ведь парень улыбался именно так, начиная от веснушек на носу и заканчивая пунцовыми ушами.

— Чего ты не можешь? — переспросил он.

Андрей не ответил. Он разглядывал незнакомца, ожидая подвоха или злой шутки. Что-то в этом роде просто обязано было произойти. Но ничего не происходило.

Рыжий терпеливо ждал.

— Не могу жить! — выпалил Андрей. — Не могу ходить по этим поганым улицам! Не хочу больше в институт, терпеть тупые приколы сокурсников. Я устал, оставьте меня в покое!

Последнюю фразу он уже орал.

— Даже город? — невпопад спросил мальчишка. — Его ты тоже не любишь?

— Ненавижу! — крикнул Андрей и отвернулся.

Он слышал, как паренёк подошёл сзади и уселся рядом на парапет, свесив вниз ноги. Андрей искоса взглянул на лицо незнакомца. Казалось, тот серьёзно задумался.

— Да, он немного грязный, — в голосе рыжего проскользнула нотка удивления. — Но ведь сейчас осень, так ведь и должно быть, правда? Это не причина прыгать с крыши.

Андрей посмотрел на паренька, как на умалишённого.

— Плевать мне на город. Дело вообще не в нём!

— А в чём? — оживился парень.

Простой вопрос заставил Андрея задуматься.

— В людях. Им всем только бы поиздеваться над другими, ткнуть лицом в грязь и показать своё превосходство. Везде серость, повсюду злость. Только слепой этого не заметит!

— Наверное, ты не туда смотришь, — предположил паренёк. — А может, смотришь, но не видишь. Такое тоже бывает и не только со слепыми. А хочешь, я покажу тебе другой город?

В глазах незнакомца вспыхнули искры сумасшествия, едва не заставившие Андрея потерять равновесие.

— Я не употребляю, — испугался он. — И вообще, я тебя не знаю. Чего ты сюда припёрся?

— Точно ведь, забыл представиться! Меня Славой зовут, — подал руку рыжий. — Я здесь живу и наркотиками не торгую.

— Живёшь? Как Карлсон, что ли? — усмехнулся Андрей, но руку жать не стал. — Который живёт на крыше.

— Не, — отмахнулся Слава. — Я не на крыше, я везде.

— Бомж, что ли?

— Сам ты бомж, — обиделся рыжий. — Я же серьёзно, могу другой город показать, если согласишся.

— Какой другой? — рассердился Андрей.

— Да тот же самый, только с другими людьми, не злыми и не жестокими.

— Иди ты знаешь куда? — рассвирепел Андрей. — В жопу! Ты иди, а я отсюда ни ногой.

— Не хочешь, как хочешь.

Рыжий пожал плечами и, внезапно оттолкнувшись, свалился вниз. У Андрея перехватило дыхание от ужаса. Пару минут назад он сам был готов шагнуть с крыши, но сейчас боялся даже подумать о том, что осталось от паренька на асфальте.

— Блин… — пробормотал он, сделав шаг к парапету. — Нахрена ты это сделал, идиот? — шептал Андрей, выглядывая за парапет.

Оранжевая от веснушек рука схватила его за воротник и резко дернула вниз.

— А-а-а-а-а-а-а-а-а!!! — заорал Андрей, кувыркнувшись в воздухе и бешено замолотив руками.

Перед глазами замелькали окна, затем чердак и звёздное небо. Андрей летел, но не вниз, а почему-то вверх, продолжая при этом истошно орать.

— Ты маши чаще! — прокричал ему в ухо рыжий. — Видел, как стрекозы летают?

Андрей незамедлительно последовал совету. Правда, через несколько минут он устал размахивать руками, к тому же стало очевидно, что особой пользы этот процесс не приносил.

Чуть выше него летел "незнакомец" Слава, удерживая Андрея за воротник.

— Как?! — прохрипел Андрей, дико озираясь по сторонам.

— Как стрекозы, — рассмеялся рыжий. — Ты же хотел увидеть другой город, я это почувствовал. Ну так я покажу!

— Я про людей сказал. Я вовсе не…

— Хотел. Город и люди — это, в общем-то, одно и то же. Есть удивительные города, в которых живут удивительные люди. И эти города гораздо ближе, чем все думают.

В ушах Андрея засвистело. Парень, если это был парень, а не какой-нибудь заскучавший ангел, рванул ввысь и, что было духу, помчался к многоэтажной новостройке. Притормозил он лишь у самой крыши, куда выходили окна квартир последнего этажа. У крайнего окна он остановился и заглянул внутрь.

Андрей заглянул вместе с ним. Комната за стеклом оказалась детской. В кроватке у окна сладко спал ребёнок. Над его головой на леске покачивались комические корабли. А на подоконнике между горшков с цветами сидел рыжий котище.

— Привет, Афанасий, — помахал рукой Слава.

Мальчик в кроватке перевернулся. Кот раздражённо махнул хвостом.

— Привет, — ответил он, — а это ещё кто?

Андрей уставился на говорящего кота, кот — на Андрея.

— Мой приятель, — отрекомендовал Андрея Слава. — Он не верит в добро, вот я и хотел показать ему тебя. Ну и ещё парочку хранителей.

Взгляд кота добра не сулил, хотя и слегка потеплел, после взаимного представления.

— Афанасий, хранитель домашнего очага, — пояснил Слава. — Его работа предотвращать пожары и прятать спички от детей.

— Но ведь пожары всё равно случаются, — возразил Андрей.

Кот надулся.

— Я же не Санта Клаус и не квантовая частица, — кота понесло. — Не могу быть везде одновременно. Сидеть в ящике, ни жив ни мёртв, это я ещё понимаю, это я даже могу! Но находиться разом в двух местах — увольте! Эдак свихнуться недолго. Сначала раздваиваешься, потом начинаешь лазить по каминам и оставлять в носках острые колющие предметы, а то и уголь. Уголь в детских носках!..

— Успокойся, Петрович! — замахал на него руками Слава. — Никто тебя не обвиняет. Мы просто в гости заглянули.

— Просто заглянули, — буркнул кот и начал растворяться в воздухе. — Некогда мне разговоры разговаривать. Заглянули они…

В конце концов, в воздухе осталась только его хмурая пасть. Но и та продержалась недолго.

— Ух ты! — выдохнул Андрей. — Совсем как в "Алисе"!

— Ну да, — кивнул Слава и, отпустив воротник Андрея, почесал макушку. — В городе Чешир тоже есть хранители. Честно говоря, они есть почти везде…

Не смотря на то, что Слава перестал держать Андрея, падать он почему-то не спешил.

–… в Лондоне — это сыщик и доктор, в Токио — тэнгу и художник, а у нас я, Афанасий и ещё парочка граждан… Дуй за мной, если хочешь их увидеть!

Слава спикировал вниз. Андрей попытался последовать за ним, но поначалу только барахтался на месте.

— Не маши руками, про стрекозу я пошутил, — крикнул ему рыжий. — Просто подумай, куда хочешь лететь, и лети.

Андрей даже удивился, насколько это оказалось легко. Ему вспомнилось, как в далёком детстве он точно также летал во сне, не прилагая никаких усилий. От нахлынувшего восторга он рассмеялся.

— Свобода! — заорал Андрей.

— Будешь пролетать над воротами, крикни "Невидима!", — посоветовал Слава.

— Над какими воротами?

— Да я снова шучу. Классиков читать надо!

Схватив Андрея за рукав, Слава потянул его за собой.

Летели они долго, вечер давно уже перешёл в ночь. На небо выкатилась огромная Луна, когда мальчишки приземлились возле очистного комбината, стоявшего на окраине города. Трубы комбината выходили на заросший ряской пруд, в котором квакал целый хор лягушек.

— Кто здесь живёт? — поинтересовался Андрей. — Водяной что ли?

— Не. Сан Саныч, обычный человек. Я же обещал показать тебе хороших людей.

— Афанасий тоже добрый человек?

— Ага, он вообще-то физик по образованию. Просто однажды неудачно пошутил с коробкой и чёрным котом.

В кустах неподалёку хрустнула ветка, Слава замолчал. Андрей так и не понял, серьёзно тот говорил или нет.

— Привет, Саныч! — махнул рукой рыжий.

Андрей обернулся. Из кустов выбирался бомж. Драное пальто, надетое поверх заляпанного комбинезона, нечесаная борода, чёрная в опилках шапка. Образ дополняла авоська с бутылками.

— Дрысть, — поздоровался гость.

— Здрасьте, — вежливо ответил Андрей.

— Саныч — это Андрей, Андрей — это Саныч, наш хранитель воды. Он спасает город от затопления, а в свободное время следит за водоснабжением. Чтобы нечисть всякая в водопровод не попала или палочка кишечная.

— Эшриха коль, значт, — важно кивнул Саныч.

— Ничего не понимаю, — растерялся Андрей.

— Это он на латыни, — пояснил Слава. — По привычке.

— Ну дыть! — кивнул Саныч. — Скенсия нихил алиуд ест куам веритас.

Громыхнув бутылками, хранитель воды пошлёпал по ряске к очистному сооружению.

— Занятой человек, — шепнул Андрею Слава. — Ты не смотри, что говорит непонятно. Саныч на самом деле голова и микробиолог с двумя высшими образованиями. Он не один раз город от эпидемии спасал.

— А почему он в пруду не тонет? — удивился Андрей.

— Мы летаем, он не тонет. Работа такая, — пожал плечами рыжий. — Пошли я тебе ещё одно место покажу, пока не рассвело.

Слава взлетел, потянув за собой Андрея.

— Ты что, с рассветом исчезаешь?

— Нет! С рассветом я появляюсь. Лети за мной.

И снова был полёт и ощущение полной свободы. Андрею хотелось петь от радости и кричать одновременно.

Они летели вдоль окраин и вскоре оказались возле заброшенного сталелитейного завода. Он давно не работал и во всех справочниках носил почётное звание завода-музея, о чём Андрею по пути рассказал Слава. Трубы его приобрели рыжий цвет, окна напоминали о знаменитой картине Малевича, а двор зарос сорняками.

— Знакомься, — прошептал Слава. — Это Отец, он создал город.

— Где? — заозирался Андрей.

Он рассчитывал, что из-за кучи щебня выйдет бородатый исполин или кто-нибудь не менее внушительный. Но вокруг царила тишина.

— Тсс, Отец вокруг, — Слава махнул рукой в сторону завода-исполина. — Точнее город вокруг Отца. Ты не слышал эту истории? Давным-давно здесь рос лес, в котором водилась уйма живности. Однажды старый охотник заблудился и присел отдохнуть на камень. А его ружьё возьми и к камню прилипни. Охотник был мудрым, он сообразил, что вокруг залежи магнитной руды. А где залежи, там и рудник. Годы спустя здесь появился Завод, ну а потом вокруг него вырос город.

Слава вздохнул и прикрыл глаза.

— Сейчас старый Отец спит. Иногда он просыпается и гуляет по двору в человеческом облике, но не сегодня. Жаль.

— Жаль, — повторил за ним Андрей.

Ему и правда было жалко. Завод был красивым и величественным, и Андрею очень хотелось увидеть исполина в человеческом облике.

Слава молчал, и Андрей тоже не решался нарушать тишину. Он задрал голову и смотрел на трубы, уходящие ввысь. Их вершины уже окрасились в розовый, предрассветный цвет.

— Слава, — позвал Андрей.

Рыжий не откликнулся.

— Слава! — чуть громче повторил он.

Кто-то тоненько ойкнул за спиной. Андрей оглянулся, но Славы позади не оказалось. Вместо него чуть в стороне стояла девчушка в балахоне и потрепанных джинсах, с рюкзачком в руках.

— Я уж решила, здесь никого в такую рань, — призналась она.

Капюшон явно ей мешал, постоянно сползая на глаза.

— Ты, случайно, не сторож?

— Нет, — покачал головой Андрей.

— Жалко, — огорчилась девушка. — Ребята говорили, что ходит тут дядька в огромной шубе, с ружьём и с часами на цепочке. Вроде бы он как призрак или местная легенда. Врали, значит.

— Нет, — поспешно выпалил Андрей. — Я тоже его ищу. Мой друг его знает.

— Серьёзно, ты не шутишь?

— Чтоб мне провалиться! Только его не каждый день увидеть можно.

— Ух ты! Ну если ты не врёшь, тогда и я завтра приду! — обрадовалась девчонка.

Андрей покраснел и выдохнул:

— Я тоже. Ты не против?

— Толька "за", — улыбнулась девушка. — Меня Светой зовут.

— Андрей, — в ответ ухмыльнулся Андрей. — А ты знаешь, что именно отсюда вырос наш город?..

 

Андрей поднимался по лестнице, насвистывая весёлую песенку. Он знал, что ему предстоит выслушать массу нотаций, жалоб и упрёков, но его это не волновало. Он почти дошёл до квартиры, когда этажом выше хлопнула дверь. Мимо парня пробежала заплаканная соседкина дочка.

— Шлюха малолетняя! — несся ей вслед голос Клары Ивановны, закадычной тёткиной подруги. — Только на вечер отлучилась и нате, публичный дом тут устроила! Чтоб духу твоего не было!

— Дрысть! — поздоровался с соседкой Андрей и повернулся к ней спиной.

Дверь открыла оплывшая тётушка. После ночной попойки она болела и, на счастье Андрея, находилась в похмельной стадии покаяния.

— Ты прости меня, дуру, — засипела она. — Я же не думала, что ты в самом деле до утра, это самое, пропадёшь. Я ж решила, ты вообще, это, ушёл. Прости…

Андрей протолкался в квартиру и устало скинул кроссовки.

— Это, отец твой звонил. В порядке всё с ним. На работе компенсацию дали, в санаторий отправили. Лечат хорошо там.

— Правда?

— Богом клянусь. Он приехать обещал, тебя навестить. Я номер записала.

— Ура!!! — завопил Андрей.

Тётушка схватилась за уши. Лицо её напоминало лица персонажей с фресок Микелянджело на тему адских мук. Но Андрея не интересовало похмельное состояние тётки, он бросился к телефону и стал набирать номер отца. Краем глаза он заметил какое-то движение в зеркале и поднял взгляд. Из стекла ему улыбался он сам, такой же как вчера. Разве что на лице появились веснушки. Или это прилипла ржавчина?

 

Вечер опускался на город. Это был один из тех приятных осенних вечерков, когда на ясном небе ни облачка, а в воздухе носятся желтые и красные листья.

На крыше старенького деревянного дома сидел рыжий мальчишка. Рядом с ним устроился громадный кот.

— Значит, не стал брать себе смену? — глядя вдаль, поинтересовался у мальчишки Афанасий.

— Не. Смурно как-то стало, у него же вся жизнь впереди.

— И зря, — поморщился кот. — Из этого бы хороший Хранитель вышел. Не думаешь ты о нас.

— А сам-то ты почему смену не ищешь? — парировал паренёк.

— Я ищу, — возмутился Афанасий. — Только где ж у нас говорящих котов найдешь? Одни дурни немые попадаются. В смысле, только и умеют, что орать да мяукать.

Скрипнул под тяжёлой поступью шифер. Рядом с мальчишкой и котом уселся бомж в драном пальто.

— Омния темпус хабент, — философски изрёк Саныч.

— Ну дыть, — согласился Слава. — И я о том же!..