Мы обязательно встретимся
Рэй Уэлсби заглушил двигатели Стрижа и со вздохом облегчения откинулся на спинку кресла — наконец-то он дома! Позади остались безжизненные миры системы Т-3427, десятки световых лет пустоты, несколько месяцев одиночества. Хотя несколько месяцев все же лучше, чем несколько десятков лет. Анабиоз изменил отношение людей ко времени. Сто сорок лет пролетело на Земле, для Рэя же, по его биологическим часам — прошло всего ничего — около полугода.
"Ну так и черт с ней, с Землей, — подумал он с неожиданной злобой, — пусть там пройдет хоть тысяча, хоть десять тысяч лет. У нас в Спэйстауне течет свое время".
Пока бортовой компьютер проводил тестирование систем корабля и отключал их одну за другой, Рэй сделал копию экспедиционного отчета и проверил, не осталось ли каких-нибудь личных мелочей в каюте и пилотской рубке.
— Рэй, можешь выходить — люк открыт. Тебя уже ждут.
Пилот вздрогнул. Зря он все-таки "научил" компьютер говорить голосом Аши. Тогда, накануне полета, ему эта идея казалась хорошей, а вот сейчас, когда вернулся, — стало почему-то не по себе.
На площадке перед Стрижом его ожидали двое: Сергей Дивеев — координатор полетов, командир второго пилотского корпуса и старинный друг Рэя. Второй мужчина в форме службы безопасности Рэю был незнаком.
Пилот оглядел необъятное — дух захватывает от циклопических размеров — пространство ангара, с поблескивающими вдали корпусами красавцев-звездолетов, с теряющимися где-то вдали стенами и потолком. И таких ангаров в городе — десяток. По сути дела, весь город — один гигантский ангар, плывущий меж планет Солнечной системы.
— Командир, экспедиция номер три тысячи пятьсот четыре завершена. Предварительный результат — цель не достигнута. Научный отчет по экспедиции сформирован и будет передан в исследовательский отдел по прибытии в Центр, — Рэй вытянулся по стойке смирно, проговаривая обязательные фразы официального доклада. — Технический отчет сформирован и будет…
— Вольно, пилот, — Дивеев улыбнулся одними глазами. — Можешь не продолжать, все и так понятно.
Рэй заметил в уголках глаз командира гусиные лапки морщин. До полета Сергей был старше его лет на пять-семь, а сейчас на вид — разница все пятнадцать. Постарел, космический волчара, засиделся, видать, на административной работе. Не погружался давно.
— Рэй, перед тем, как отправишься в Центр, заедем ко мне. Майор Кирш хочет немного с тобой побеседовать.
В кабинете Дивеева практически ничего не изменилось — тот же беспорядок на столе, знакомые голограммы с разных планет, посещенных пилотами подконтрольного ему корпуса. Даже кофейная кружка, кажется, та же. Хотя, конечно, это ерунда, ни кружку, ни стол никто не стал бы использовать сто сорок лет.
— Пилот Уэлсби, — обратился к пилоту Кирш, — ваши отчеты мы внимательно изучим, но мне интересно было бы узнать некоторые моменты, так сказать, из первых уст.
— Пожалуйста, — Рэй недоуменно пожал плечами. Странно. Что вообще может заинтересовать безопасников в пустынях и горах Клейи — единственной планеты земного типа в системе Т — 3427? О двух газовых гигантах и упоминать нет смысла.
— Меня интересует… — Кирш сделал паузу, потер переносицу, — Рэй, вы, конечно, знаете, что некоторые исследователи других планетных систем подвержены в той или иной мере соблазну выдать желаемое за действительное. Например, рассказывают, что видели некие рисунки на скалах или обломки древних инопланетных цивилизаций. Есть даже такие, кто утверждает, что видел живых существ, правда, издали. Совершенно непонятно, как бы эти существа выживали на исследуемых планетах. Ведь ни одной с условиями, подходящими для жизни, пока не найдено.
— Я знаю, о чем вы. Порой очень трудно осознать, что долгие годы, потраченные на перелет, и огромный труд наших сограждан — все это впустую. Очень хочется дать им хоть малейшую надежду. Какой-то знак, хотя бы следы жизни.
— Да, — задумчиво протянул Кирш, — но пока никакой надежды. Все загадочные знаки оказывались игрой воображения, человек пока не нашел ни братьев по разуму, ни одной планеты, пригодной для жизни. Я как раз хочу узнать, не встречались ли вы в теперешней экспедиции с чем-то, что показалось вам необычным. Как бы это поточнее выразить… Может, вам показалось что-то такое… Например, куда-то идущий человек…
— Человек? — переспросил Рэй.
— Да, человек. Без скафандра.
— Без скафандра? — вновь переспросил окончательно сбитый с толку Рэй. — Как такое может быть?
— Я не говорю, что такое может быть. Я спрашиваю, не показалось ли вам нечто подобное?
Рэй пожал плечами, оглянулся на Сергея — тот сидел перед холоэкраном, с головой уйдя в какие-то графики, и делал вид, что не интересуется беседой.
— Нет, майор. Ничего подобного я не видел. И ничего подобного мне не казалось.
Кирш смотрел на него несколько секунд испытующе, а затем улыбнулся.
— Ну нет, так нет. Ваши отчеты мы изучим. Если понадобится, то свяжемся с вами. Если вы все-таки вспомните что-нибудь… необычное, то, пожалуйста, дайте знать.
Когда офицер службы безопасности ушел, Сергей оторвался от компьютера.
— Техотчет я просмотрел, на первый взгляд все в порядке.
— Что тут у вас происходит? Какие люди без…
Координатор остановил Рэя жестом.
— Об этом вечером. После встречи. Надеюсь, не забыл, где Погрибок? Там уже готовятся.
Рэй понимающе кивнул. Многие из тех, кто готовил его полет: инженеры, техники, медики, ученые, администраторы, а также, естественно, их семьи, после начала экспедиции легли в анабиозные камеры. И проснулись большей частью всего месяц назад — когда пришло первое сообщение с возвращающегося Стрижа. Все хотят услышать великую весть — что человечество нашло себе новый дом. Или хотя бы узнать, что же там — на новоисследованных планетах далеких звезд.
Теперь, когда Стриж вернулся, люди соберутся, поздравят Рэя с окончанием экспедиции. Пусть он не нашел пригодную для человека планету, по крайней мере, сам вернулся. Уже хорошо.
— Значит, в Погрибке? Вечером.
— Угу, — хмыкнул координатор, — а сейчас дуй в Центр. Тебя там уже дожидаются. Я вызвал кар.
В исследовательском центре Рэя подвергли всестороннему медико-психологическому обследованию, после которого у него осталось времени в обрез, чтобы добраться до своей берлоги и подготовится к мероприятию в Звездном Погрибке.
Спэйстаун был построен одиннадцать веков назад, но благодаря неусыпной заботе инженеров, малозаметному, но непрекращающемуся ни на минуту труду многочисленных роботов, его почтенный возраст не сказывался на внешнем виде и функциональности. Рэй летел на магнитокаре по ветвящимся тоннелям родного города, кружил по кольцам развязок, проскакивал по легким направляющим рельсам огромные пузыри площадей. Изредка попадались другие кары, кто-то обгонял его, кто-то летел навстречу. Рэй отдал управление автопилоту, а сам рассеянно следил за скользящими мимо разноцветными полосами указателей и информационных табло. Он думал о вопросах Кирша. Что ему могло показаться такого необычного на той далекой планете, которая сама казалась теперь совершенно нереальной, вымыслом, иллюзией. Красновато-серые пустыни и фиолетовое небо — чем-то напоминает Марс. Ничего нового. Они уже тысячу лет летают к звездам, и везде одно и то же. Мертвая материя, космический холод или палящие лучи местного светила, озера аммиака или свинца.
И все же, кое-что необычное было в этой экспедиции. Ему стала сниться Аша. Раньше никогда не снилась. А тут, на этой замерзшей маленькой планетке, приходила к нему, и они под светом чужих звезд гуляли по бескрайним пескам, спускались в глубокие ложбины, где в ожидании рассвета поблескивали лужицы сконденсировавшейся атмосферы. Любимая что-то говорила ему, шлепая босыми ступнями по жидкому азоту. Что-то очень важное. Но проснувшись, он не мог вспомнить ни слова. Но готов был поклясться, что просыпаясь, слышал едва уловимый цветочный аромат — дразнящий запах, который он всегда чувствовал, когда Аша была близко.
— Аша, — непроизвольно прошептали губы. И сжались в упрямую и горькую линию.
Почему она отказалась погрузиться в анабиоз? В последние недели до начала полета Аша постоянно была задумчива, молчалива. Это вполне объяснимо. А потом…
…
Они стояли на смотровой площадке, на одной из самых удаленных от жилых секторов — с нее можно было рассмотреть почти все тело Спэйстауна. Отсюда, из воздушного пузыря, вынесенного далеко за пределы основного корпуса штангой-переходником, отделенного от вакуума только прозрачной пленкой, город представлялся неким сюрреалистичным древним чудищем — исполинским китом, дрейфующим в звездном океане. Замысел первостроителей почти не угадывался в мешанине более поздних надстроек. Тысячи огней, далеких и близких, пульсирующих и горящих ровно, всех цветов и оттенков, подсвечивали бока космического зверя. Картина завораживала, Рэю даже начинало казаться, что это лоскут самого Млечного Пути, который когда-то сдвинулся с места и теперь скользит, разыскивая участок, к которому подошел бы его узор.
— Все впустую, — проронила Аша.
Длинные темные волосы падали ей на лицо, она наматывала прядку на палец и вновь распрямляла.
— Что впустую?
Рэй стоял позади нее, обнимая ее за плечи, чувствуя под ладонями хрупкость этого чуда — самого прекрасного и непостижимого во Вселенной. Вдыхал ее запах. Невозможный запах каких-то тропических цветов. Он поймал себя на мысли, что самих тропических цветов давно не существует, а запах, благодаря Аше, остался.
Аша шевельнула плечами.
— Полеты. К звездам. Мы там не найдем ничего по-настоящему важного для нас.
Рэй не поверил своим ушам. Он развернул девушку к себе, заглянул в глаза.
— Как ты можешь так говорить? Когда Земля была уничтожена, мы остались здесь, на этом крошечном островке. Несколько тысяч строителей, ученых, испытателей. Всего лишь малая горстка на всю Вселенную. Перепуганные детишки, оставшиеся без матери. Ты не знаешь, ты родилась тут, а я знаю, помню. Этот ужас, он бесконечен. Тысяча сто лет реального времени прошло или двадцать лет моего — неважно.
Единственный шанс все восстановить — найти новый дом для человечества. В нашей галактике есть системы, где планеты во всем походят на нашу Землю, там могут быть условия, пригодные для жизни людей. Ведь с этой целью и создавался Спэйстаун, чтобы служить базой, с которой ведутся поиски новых Земель. Только мы тогда не успели. Но мы найдем, обязательно найдем!
— И люди снова создадут цивилизацию, основанную на технической мощи, и сожгут еще один прекрасный мир в термоядерном смерче.
— Не говори так! — Рэй вздрогнул, как от удара. — Мы изменились. Мы выучили урок. И… надо верить. Понимаешь, верить, что…
Аша высвободилась из его рук, с вызовом посмотрела.
— А ведь на Земле не совсем угасла жизнь. И люди там остались.
Рэй скривился.
— Жизнь, отравленная радиацией, едва цепляющаяся за изувеченную поверхность. Люди! Пф! Мерзкие мутанты, потерявшие разум. Нет, настоящим людям там делать нечего. Там все сгорело дотла.
— Ты знаешь, Рэй, я не буду тебя дожидаться. Не хочу больше остывать в камере. Когда ты вернешься, меня здесь уже не будет. Мы расходимся. В разные стороны.
Аша смотрела на него улыбаясь, будто шутила, но в черных глазах поблескивали звезды.
Рэй понял — он ее больше не увидит. Выдавил только, делая вид, что подыгрывает шутке:
— Но мы обязательно встретимся!
…
Вот и главная площадь — ярко освещенное пространство, в котором висели, флегматично покачиваясь, задумчиво оборачиваясь вокруг своей оси, сложные объемные фигуры — свидетельства победы ничем не сдерживаемого архитектурного гения над косностью трехмерного пространства. Магнитокар, просвистев по возникшим словно бы из ниоткуда рельсам, скользнул к одной из фигур, похожей на огромный фиолетовый гриб со спиралевидной ножкой. Это и был Звездный Погрибок.
Вечеринка продолжалась. Официальная часть сменилась общей неофициальной, та, в свою очередь, распалась на отдельные маленькие островки веселья — люди радовались, что вновь в строю, что встретили старых знакомых. Рэй выпил несколько коктейлей с пилотами, которых не видел с позапрошлой своей экспедиции. Пилоты вообще не часто видятся — пока одни в Спэйстауне готовятся к полетам, другие спят в своих кораблях, несущихся к звездам.
После приветствий, тостов, торжественных речей, захотелось тишины.
Рэй с Дивеевым заняли заранее выбранную позицию в маленькой нише почти под самой крышей гриба. Рэй видел в окне проплывающие гирлянды фонарей. Внизу гудел веселящийся народ.
Рэй спросил:
— Ты давно теплый?
Дивеев усмехнулся:
— Сейчас, кстати, так не говорят. Нынешняя молодежь называет человека, вышедшего из анабиоза, — теряющим время. Представь, каково? Так вот, я потерял года три после твоего отбытия, и снова теряю последние лет пять. Все больше тех, кто хочет уютненько дрыхнуть в камерах и ждать Новую Землю, не теряя своего драгоценного времени. И меньше тех, кто желает обслуживать экспедиции. А их каждый год пятнадцать-двадцать. Скоро некому будет работать. А те, кто как я, пашут на износ, помрут нафиг.
Так что ты рискуешь прилететь из следующей экспедиции и не застать никого из знакомых. Ни на рабочем месте, ни в анабиозной камере. Только на кладбище…
Сергей взглянул мельком на лицо товарища и осекся.
— Извини.
Рэй дернул щекой.
— Да нет, ерунда. Хотя нет, не ерунда. Я… я видел ее.
— Что?
— Нет, ты знаешь, я не об этом хотел. Скажи, ты не узнавал… ну, когда она умерла? Какую жизнь прожила? Я ведь ничего не знаю. Черт, мы были женаты триста лет, а потом — "мы расходимся. В разные стороны". Как это, я не понимаю. Ну ладно, согласен, из трехсот лет у нас было года полтора нормальной семейной жизни. Ну так что, расходиться из-за этого? Так же у всех. У нее была семья, дети?
Дивеев покрепче ухватил Рэя за шею и придвинул его голову поближе к своей.
— Она угнала один из катеров через десять лет после твоего отбытия. И улетела на нем к Земле. Ее не стали преследовать, так что неизвестно, добралась ли она туда. А даже если добралась…
Рэй бессмысленно хлопал глазами, какие-то непроизвольные гримасы кривили его лицо.
— Все, забудь. Ее нет. Больше века прошло. Забудь. Я хотел о другом с тобой поговорить. Тебя сегодня спрашивал Кирш, не видел ли ты что-нибудь странное. Тебе разве не интересно, в чем тут дело?
Рэй не без труда справился со своим лицом.
— Ну и?
— В последнее время все больше случаев, когда пилоты сообщают в отчетах, что видели людей на исследуемых планетах. Без скафандров. На видеозаписях ничего такого, естественно, нет.
— Чертовщина какая-то. А причем здесь служба безопасности? Это, скорее, дело психиатров.
— Мне кажется, безопасники считают, что имеет место некий заговор среди пилотов и координаторов. Только не могут понять, в чем этот заговор заключается. Какова его цель.
— И какова?
Дивеев вздохнул:
— Хотел бы я знать.Так ты что-нибудь видел или нет?
…
Утром Рэя разбудил вызов интерфона. Звонил майор Кирш.
— Умывайтесь, одевайтесь. Жду вас через пять минут внизу.
Голова с утра соображала туго, со скрипом.
— Что… что случилось? — просипел Рэй.
— Сами увидите. Когда приедем.
В кабинете Кирша перед холовизором стояло три кресла. Одно из них было занято. Рэй потряс тяжелой головой, нет, все верно — Тим Вильский, глава координационного совета Спэйстауна.
Рэй замер на месте.
— Присаживайтесь, пилот, — сказал Вильский и указал на кресло.
На экране ползли унылые виды Клейи, запись, похоже, с камеры, вмонтированной в скафандр Рэя. Да, вот его тень, вот мелькнула рука. Всё правильно, данные в отчет автоматически идут по всем каналам. Рэй эти записи, сделанные персональной камерой, даже не просматривал. Как и подавляющую часть других материалов. Объем данных так велик, что можно потратить все время, пущенное на полет, и не изучить их все.
Теперь пошла ночная съемка, с той же камеры. Песок тускло светится, отражая звездное сияние. Мелькнула темная полоса южного взгорья.
— О боже!
Рэй вскочил, кресло завалилось на бок. Оставляя легкие следы на песке, ему навстречу шла миниатюрная темноволосая женщина. Она улыбалась Рэю, и он вспомнил ее слова — они звучали в его голове так отчетливо, словно Аша говорила их здесь и сейчас:
"Вы бежали от Земли, как жестокие дети от больной матери, я же вернулась к ней. Вы забаррикадировались в клетке из металла и оглушали себя мертвящим сном. Я отказалась от спячки. Вы хотели найти новое место, чтобы заняться старым делом. А надо было всего лишь прислушаться. И услышать голоса тех, кто остался на Земле. Их немного, даже меньше, чем в Спэйстауне. У них нет анабиоза, но они могут жить вечно, у них нет космических кораблей, но они могут путешествовать к звездам других галактик. Они не ищут жизнь во Вселенной, но несут ее. Ибо они семена. Пройдет всего лишь несколько миллионов лет, и многие планеты расцветут жизнью. Вы можете сделать тот же выбор, что и я. Земные учителя предлагают вам этот путь. Еще не научившись перемещаться меж звезд, я пыталась говорить с пилотами, дотянуться до их разума. Но они принимали меня за галлюцинацию. Теперь вы видите, что я не галлюцинация. Я здесь, на этой планете. Я могу оказаться, где захочу. И вы тоже можете стать семенами жизни. Или окончательно погрузиться в анабиозное забытье. Итак, выбор за вами".
— Уф-ф, Рэй, я так и думала, что ты все забудешь. И даже записи не просмотришь. Все приходится делать самой. Но зато мы опять встретились, милый.
Рэй почувствовал, что в кабинете явственно запахло тропическими цветами.