Рейкьявик

«Каждый день и каждую ночь даже самый кроткий человек хотя бы бессознательно становится убийцей тех, кто его подчиняет»

© «Мартовские иды» Торнтон Уайлдер

 

 

Глаза ее завязаны шелковым платком. Холодный металл коснулся груди.

— Что это? — вздрогнула она.

— Стильная испанская вещица... Тебе понравится... — он легонько провел острием по обнаженному телу. — Лежи, не двигайся...

— Хорошо, — ответила она, прислушиваясь к необычным ощущениям.

— Не боишься?

— Нет,…

Стальное лезвие, соскучившись по нежной коже, привычно заскользило, почти не оставляя следов.

— Ты мне доверяешь?

— Да... — и она улыбнулась самой очаровательной улыбкой в мире.

За окном медленно просыпалось третье тысячелетие — вставало туманное солнце, тихо падал снег и мир был загадочен и печально прекрасен, как во времена своей юности.

 

День Первый

10 апреля 2010 A.D.

 

Вулкан Эйяфьядлайёкюдль громыхал и дымился уже третью неделю, пугая одних и развлекая других, оставаясь в СМИ новостью номер один. Но с тех пор, как в кратер попала вода растаявшего ледника, и извержение поутихло, большинство считало, что на этом все и закончится. Тем не менее миллионы тонн вулканического пепла рассеялись над всей Европой и полеты самолетов практически прекратились.

В здании аэровокзала, куда я приехал, в надежде улететь из Рейкьявика, стоял несмолкаемый шум людских голосов. Все куда-то спешили, бежали, суетились. Как будто оттого, что они носятся со скоростью света, что-то изменится, — ухмыльнулся я. Все это действовало раздражающе и порядком утомляло. Едва найдя свободное место, я достал из сумки томик Уайлдера и стал читать, пытаясь укрыться от хаоса, царившего вокруг. Рядом присела невысокая женщина средних лет. "Серая мышка" — решил я, настолько невзрачна и банальна была ее внешность.

Она посмотрела на меня, на книгу и некоторое время сидела молча.

— Интересно? — осведомился мягкий бархатный голос.

— Очень.

— А знаете, какая самая читаемая книга в мире? — она наклонилась, стараясь поймать мой взгляд.

— «Эммануэль», — не задумываясь, ответил я.

— Глупо.

— Зато очень эротично, — парировал я, но, встретившись с ее глазами — смутился, подумав, что напрасно я так, с незнакомым человеком, и произнес то, что она хотела услышать:

— Тогда, наверно, Библия.

Она просияла.

Ну вот, сейчас начнется, — заподозрил я. И не ошибся.

— Да... А вы не задумывались, почему?

— Почему же?

— Потому что в ней люди находят Истину. Истину и Спасение.

Мне стало жаль ее.

— Да уж... Я бы сказал, скорее — Успокоение... И у многих вы видите Библию? — я кивнул на многочисленных людей с журналами в руках.

— Не ерничайте. Они просто убивают время.

— Точно... Они убивают время... — повторил я с нескрываемым сарказмом. — А время убивает их.

— Вы играете словами, — нахмурилась собеседница.

— Самая читаемая — не означает, что, читая ее, люди становятся лучше.

— Но означает, что благодаря ей мир не стал еще хуже, — отзеркалила на свой лад женщина и не совсем последовательно продолжила: — Посмотрите, что творится на Земле... Это же безумие! Люди перестают быть людьми. Всем заправляют деньги и порок, алчность и зависть, — глаза ее фанатично загорелись.

«Страна льдов и вулканов», — подумал я про себя. — «Довольно сексуально». А вслух добавил:

— Так было всегда. Люди порабощены страстями, как и тысячи лет назад.

— Но не так, как сейчас.

— Это в природе человека.

Она грустно улыбнулась. Огонь притих.

— У вас на все есть ответ. Но — это просто слова. Вы же взрослый человек и все понимаете. Ведь так? Внутри вы все понимаете...

Мне стало неловко. Кто-то, может, и любит раскрывать свою душу незнакомому человеку. Но это — точно не я.

Я встал.

— Извините, мне пора.

— Объявили ваш вылет?

— Нет. Похоже, сегодня опять никто не полетит. По крайней мере, в Европу, — и кивнул на табло, где напротив большинства рейсов в Старый Свет, красовалась надпись: «Отменен».

Убирая книгу обратно в сумку, я шутливо посетовал:

— Знаете, будь я суеверным, то решил бы, что Рейкьявик не хочет меня отпускать. Третий раз приезжаю, и все напрасно.

— Может, это знак?

— Пожалуйста, только не начинайте... — я уже пожалел о своих словах.

— Ну, что же... Тогда прощайте. — Она поднялась с кресла. — Да! Вы же не местный?… Хотите, подвезу вас до гостиницы? — неожиданно предложила она.

— Если вас не затруднит.

— Да чего уж там... Идемте, если не боитесь самаритянки, — с кротким озорством сказала женщина.

Моя случайная знакомая оказалась на редкость любвеобильной в постели... Когда она крепко заснула, я накинул халат и вышел на балкон подышать свежим воздухом. Отель стоял на высоком холме. Внизу как на ладони лежал маленький город, сияющий разноцветными огнями. Бриллиантом светился концертный зал Харпа, серебристой цепочкой подмигивал Старый порт и возносился в небо алмазный шпиль лютеранского собора. Ночная жизнь в центре кипела вовсю — веселая, шумная, с переполненными дискотеками, клубами, барами. «Самая горячая европейская столица» — вспомнилась мне фраза из рекламного проспекта. И я заскучал по дому в Швейцарии, где меня ждала спокойная размеренная жизнь... Вдали, на горизонте проступали очертания горы Эсьи, окаменевшей великанши. Если верить легенде, там каждую осень проходит собрание больших исландских воронов.... Я взглянул вверх. Темное, черное небо и ни одной птицы. Впрочем, к чему бы им летать ночью? И тут же вспомнил, что за последние сутки никто из пернатых мне не повстречался. На душе стало как-то неспокойно и я, ежась от холодного ветра, поспешно вернулся в комнату, к теплу незнакомой женщины.

 

День Второй

11 апреля 2010 A.D.

 

Очаровательная самаритянка бесследно исчезла, пока я спал. Пасмурное холодное утро и нудно моросящий дождь не улучшили мое настроение. Проверив, все ли на месте, я позвонил в аэропорт. Милый женский голос вкрадчиво сообщил, что полеты в ближайшие дни не возобновятся, и посоветовал воспользоваться паромом, регулярно совершавшим рейсы в Скандинавию. Меня чуть не стошнило, как только я представил открытое море. Мужественно сдержавшись и сердечно поблагодарив — я направился в душ, чтобы вернуть себе адекватность стоика. В целом это удалось. Причесывая волосы, местами уже тронутые сединой, я поймал себя на том, что улыбаюсь, и даже стал насвистывать какой-то веселенький мотивчик.

После легкого завтрака меня потянуло на улицу. Я надел куртку с капюшоном, набросил шарф и вышел из отеля. Мне захотелось не спеша пройтись по антикварным лавочкам, порыться в поисках редких книг, посидеть в маленьком уютном кафе, наслаждаясь чашечкой горячего кофе.

Я быстро спустился с холма, прыгая через мутные ручейки, бегущие к океану, и неторопливо зашагал в сторону центральной площади. На улочках было тихо и спокойно. Город медленно пробуждался ото сна, шелестя весенним дождем. Я проходил мимо ярко покрашенных невысоких домов, чистых двориков, пристроек, крылечек и меня невольно охватывало ощущение, что я нахожусь внутри игрушечного городка, и кто-то большой с интересом за мной наблюдает. Я беспокойно оборачивался, смотрел по сторонам, но ничего странного не замечал. Редкие прохожие будто в дреме проплывали мимо, да ветер что-то негромко шептал в переулках.

Подойдя к зданию парламента, я свернул налево и вышел к небольшому кварталу с антикварными магазинчиками. Я перерыл несколько лавочек, но в большинстве своем мне попадались только книги о ледниках и вулканах, древних исландских легендах и сказках. Гномы, эльфы, тролли — все эти мифические существа меня мало интересовали и вызывали только ироническую усмешку. На мой взгляд, отсутствие хорошего образования и рационального мышления приводило к тому, что люди начинали верить во всякую чушь вроде летающих тарелок, воскрешения и небесных ангелов. Так и не найдя ничего интересного, я зашел в ближайший бар под необычным названием «Аульвы» и, заказав чашечку кофе и мятный ликер, с наслаждением стал вкушать их, созерцая городскую жизнь.

— Давай поиграем? — произнес тоненький голосок.

Я повернулся и увидел рядом маленькую девочку с длинными светлыми волосами.

— Давай поиграем? — спросила она. — Смотри, какой красивый...

Она достала из кармашка платья небольшой прозрачный шарик.

— Давай я спрячу, а ты угадывай, в какой он руке.

Она убрала руки за спину. Затем выставила их, зажатые в кулачки, вперед.

— В какой руке шарик — угадай!

— Здесь, — предположил я, и ткнул пальцем в правую руку.

— Не угадал! — радостно воскликнула девочка. — Вот он, смотри! — и она разжала левый кулачок.

Я внимательно пригляделся, и мне стало не по себе. На детской ладошке лежал шарик, а внутри его бесновался крошечный человечек, как две капли воды похожий на меня.

— Не угадал!.. Не угадал!.. — и она с радостным криком выбежала на улицу… — Эй! Девочка!.. Девочка, постой!

Я недоуменно оглянулся.

— Вы знаете ее? — спросил я тучного бармена, скучающего за стойкой.

— Кого? — переспросил он.

— Маленькую девочку. Она только что была здесь.

— Вы о ком? Какая девочка? — удивился он и перегнулся через стойку. — Здесь никого нет, кроме вас.

Меня прошиб холодный пот.

Бармен озадаченно смотрел на меня, не совсем понимая, что я от него хочу.

— Нет-нет... Ничего. Извините…

Я машинально выпил остатки кофе, расплатился и вышел на улицу. Дождь перестал. Лучи солнца пробивались сквозь хмурые тучи. Мимо меня, весело смеясь, пробежала молодая парочка, бородатый парень с кем-то спорил по мобильнику, возле афиши с Бьорк наклеивали красочный плакат, приглашающий на Фестиваль блюза. Бред какой-то. Привидится же черт-те что… Я тряхнул головой, отгоняя наваждение и списав все на усталость, с легким сердцем направился обратно в отель...

 

День я провел за расчетами, перепроверяя достигнутые договоренности. Выходило очень даже неплохо. Новые контракты обеспечивали моей фирме недурственную прибыль. Отправив несколько деловых писем, я захлопнул крышку ноутбука и с наслаждением откинулся на спинку кресла. Мысли вернулись к прошедшей ночи... Странное, неуловимое дежавю...

Телефонный звонок прервал меня на самом интересном месте.

— Привет! Ты не занят?

Звонила ночная гостья.

— Нет.

— Выходи. Я жду, — и повесила трубку.

Вот так просто. Без церемоний и без лишних слов.

Старинный исландский обычай, подумал я, и почему-то вспомнил римских весталок.

 

На стоянке меня ждали знакомый «Трейлблейзер» и красивая леди в джинсах и кожаной куртке цвета темного шоколада. Светлые волосы были аккуратно уложены и скреплены блестящей заколкой. Пара локонов кокетливо оттеняла раскрасневшееся лицо. Сердце у меня екнуло. Вот тебе и "Серая мышка".

— Прелестно выглядите, леди.

— Спасибо.

— Куда едем?

— К вулкану, — ответила она. — Там рядом моя ферма. Ты не против?.. Или боишься? — и насмешливо улыбнулась серыми, под стать погоде, глазами.

Подобный вопрос действует безотказно.

Через несколько минут мы уже неслись по окружной дороге номер один на восток.

Некоторое время мы ехали молча. За окном мелькали черные лавовые поля, серые холмы, одинокие домики, а вдали у самых гор стелился непроглядный туман.

— Мы так и не познакомились, — хохотнула она. — Эмили...

— Очень приятно, Джек... — я натянуто улыбнулся, чувствуя себя явно не в своей тарелке. Я беспричинно нервничал. И никак не мог понять, почему?

— Джек, Джек, Джек... — она легонько постучала кончиками пальцев по рулю. — Так откуда же ты Джек?.. Из Лондона?

— Разве я не говорил?.. Вале, Швейцария.

— Ах, да... Что-то припоминаю... — вновь хохотнула она. — Извини — это все шампанское. Оно плохо на меня влияет... Я помню только, как ты постоянно затыкал мне рот.

Я смущенно промолчал.

— С тобой все в порядке, Джек? Ты какой-то сам не свой. — Эмили посмотрела на меня. — Надеюсь, ты не сердишься?.. Мне пришлось уйти, чтобы проследить за отправкой лошадей. Паром отплывал рано утром.

— Все нормально. Хотя, честно говоря, не думал, что снова увижу тебя.

— Ну уж нет... А как же — домик в Альпах, рыбалка, прогулка в горах, партия в покер вечером? Я не могу это пропустить.

— Похоже, память кое к кому возвращается.

Мы оба рассмеялись. И тут меня дернуло спросить:

— Послушай, ты же хорошо знаешь Рейкьявик?

— Конечно.

— А бар «Аульвы» тебе знаком?

Словно тень мелькнула по лицу Эмили.

— В городе нет такого бара, и никогда не было, — ответила она, с холодком в голосе, не переставая следить за дорогой. — А что такое?

— Да так, ничего … — стушевался я, видя ее реакцию. — Перепутал, наверно…

Она задумчиво взглянула на меня.

— Аульвы в Исландии — то же самое что и эльфы. Они любители дурачить всем головы.

— Ты о чем?

— Рейкьявик — необычный город. Иной раз в нем происходят очень странные вещи... Расскажешь, что случилось?

— Ерунда, — махнул я рукой. — Забудь… — Мне не хотелось показаться смешным, испуганным мальчишкой.

— Ну, как знаешь...

Она резко сбросила скорость, перед крутым поворотом. Сразу за ним начинался размытый участок дороги. Когда мы его благополучно проехали, она сказала:

— Кстати, многие верят, что в Рейкьявике до сих пор живет дух возлюбленного Эсьи, которого она погубила.

— Мы с ним разминулись, — нервно усмехнулся я. — Он изменял ей?

— Нет. Не угадал... Она превратилась в обычную женщину, чтобы стать его женой. Долгое время они жили вместе и любили друг друга. Но, когда мужчина узнал, кто она в действительности, то оставил ее и покинул Исландию.

— И что произошло дальше?

— А дальше — она разгневалась и поклялась отомстить, когда он вернется.

— Вполне, в духе местных женщин, — грубо пошутил я, поскольку на сегодня был сыт по горло мистической чепухой. Еще немного и на дороге появится взбешенный тролль с палицей в руке или Один на Скользящем со своими воронами.

— Легенды на пустом месте не возникают, — отрезала Эмили, сжав губы. Я промолчал. Уж если женщина что-то вбила себе в голову — бороться с этим бесполезно.

Весь остальной путь мы перебрасывались ничего не значащими фразами.

 

Солнце, ненадолго показавшееся вначале, опять исчезло за облаками. Темные густые тучи потянулись длинным шлейфом с севера.

— Уже скоро, — сказала она и включила дальний свет.

День быстро превращался в ночь. Пепельный дождь забарабанил по крыше, расползаясь грязными струями по стеклу. Видимость упала до нескольких метров.

— Притормози, — попросил я.

Она проехала еще немного и остановила машину.

Неясное, смутное ощущение тревоги не покидало меня. Казалось, вот-вот что-то произойдет и тогда ничего нельзя будет изменить.

— Где мы?

— Эйрасель. Недалеко от моей фермы.

Я повернулся к ней.

Она сидела неподвижно, уткнувшись ладонями в руль, и отрешенно смотрела перед собой.

Дворники ерзали по стеклу, словно отсчитывали время — тик-так, тик-так…

Я хотел было заговорить, спросить, в чем дело, но не смог. Что-то останавливало меня.

Молчание затягивалось. Прошла минута, другая.

И тут тишину прервал ее голос:

— Ты не узнал меня, Джек...

Ее руки устало соскользнули вниз, и она обернулась ко мне:

— Неужели я так изменилась?..

Минуту мы смотрели друг на друга и молчали.

— Это Ты?!..

И тут меня прорвало — я сложился пополам и рассмеялся так, как не смеялся никогда в жизни. Смех душил меня. Я вытирал текущие градом слезы и никак не мог остановиться. Она непонимающе наблюдала за мной.

— Ну, ты даешь, Крысеныш! — придя в себя, сказал я. — А я-то думал, откуда эти знакомые стоны в постели?

— Дурак, — бросила она, отведя взгляд.

— Прошло десять лет... — я привычно взял ее за подбородок и повернул к себе.

И осекся... Чужие холодные глаза, пропитанные ненавистью, в упор смотрели на меня.

 

День Третий

12 апреля 2010 A.D.

 

Непривычно теплая погода установилась на северо-востоке штата Иллинойс. Столбики термометров уже несколько дней не опускались ниже восьмидесяти градусов. Вот и сегодня, с самого утра, солнце палило без намека на милосердие. Декстер, крупный высокий мужчина лет сорока, пытался навести порядок на газоне перед домом, но двое озорных мальчуганов все время путались у него под ногами. Они бегали с водяными пистолетами друг за другом, хохоча и стреляя во все подряд. Пару раз досталось и Декстеру. Не спасла даже любимая ковбойская шляпа, купленная в Техасе в прошлом году, когда они всей семьей, с Салли и мальчиками, навещали родителей жены. Издав боевой клич апачей, Декстер прогнал весело визжащих детей завтракать, а сам взялся за стрижку кустов. Дом был его гордостью — аккуратный, ухоженный, с красивой отделкой, с гаражом и небольшим бассейном.

Закончив работу, он сдвинул стетсон на затылок, вытер пот со лба и пошел выбрасывать мусор.

Рядом у обочины резко взвизгнули тормоза. Декстер обернулся и увидел за рулем автомобиля знакомое худощавое лицо Даниэля. Тот отрешенно смотрел на приборную панель, пытаясь понять, что он сделал не так. Потом, извиняясь, кивнул Декстеру и, подобрав полы пальто, вылез из машины, держа в руках пакет.

— Знаешь, никак не привыкну на ней ездить... — он смущенно поправил собранные в хвост волосы и протянул толстый конверт Декстеру.

— Давненько я тебя не видел... Как ты? — поинтересовался Декстер, прикидывая, что может быть в пакете.

— Дело срочное... Лучше тебя никто не справится, — вместо ответа сказал Даниэль, посмотрел в сторону дома, откуда доносились детские голоса, и добавил: — Давно хотел спросить... Как так вышло, что вас оставили в покое?

— Понятия не имею. Но Салли это вполне устраивает, — широко улыбнулся Декстер.

— И не жалеешь, что так поступил?

— Нет... Можешь не сомневаться, — сказал Декстер, и его улыбка стала напоминать оскал мастифа. — Да и балахон надоедо носить в такую жару.

 

Чуть позже, сидя за столом в своем кабинете, он вскрыл конверт. Детективное агентство, которое возглавлял Декстер, занималось в основном поисками пропавших людей и сбором информации для частных лиц, и пользовалось в округе отличной репутацией. Но случались и особые дела, за которые брался он лично. Изучая переданную Даниэлем информацию, он заметил отсутствие некоторых деталей, но, учитывая, что все делалось в спешке, это можно было понять. Работа предстояла, как обычно, деликатная, без привлечения местных. Он сделал несколько уточняющих звонков, заказал билет и в час пополудни уже поднимался на трап самолета, вылетавшего из аэропорта О’Хара в Чикаго.

Пробираясь по салону, он миновал группу неопрятных бородатых юнцов и хихикающих девиц. Они оживленно переговаривались, обсуждая последние новости о вулкане. Устроившись на своем месте и осмотревшись, он понял, что более половины пассажиров спешат попасть на зрелище, устроенное природой. Декстер брезгливо поморщился. Он терпеть не мог людей, играющих своими жизнями.

Стюардесса отвлекла его от грустных мыслей:

— Желаете что-нибудь, сэр?

— Минеральную, со льдом.

 

Рядом с ним сидела миниатюрная кореянка, аспирантка Чикагского университета. Она быстро тараторила и смешно коверкала слова: что-то там о древностях, язычестве и христианских мотивах в исландских сагах — местные боги уходили в тень, менялись, уступая место новой религии... Он не прислушивался. Просто временами кивал. После взлета, когда ровный гул двигателей успокоил пассажиров, и многие задремали, в том числе — и кореянка, Декстер взял с ее откидного столика книгу и с любопытством пролистал. Это была копия очень редкой исландской рукописи XII века.* Манускрипт, написанный монахом бенедиктинского монастыря, содержал сведения о ранней культуре Исландии и включал в себя скальдические песни, мифы и саги древней земли. Внимание Декстера привлек текст, помеченный шелковой закладкой, и он углубился в чтение:

"В давние времена, в пещере одной из гор жила скесса** по имени Эсья. Про нее говорили, что она неравнодушна к мужчинам и очень тяготится своей одинокой жизнью.

Как-то раз повстречала она одного мужчину, и так он ей понравился, что решила она превратиться в обычную женщину, чтобы стать его женой. Мужчина соблазнился ее красотой и взял к себе. Много лет они жили вместе и любили друг друга. Но, однажды, мужчина узнал, кто она на самом деле и оставил ее, уплыв за море. Скесса же, обезумев от горя, так разозлилась, что поклялась отомстить ему страшной местью.

После долгих странствий, мужчина вернулся в Исландию и встретил Эсью, но не узнал ее. Воспользовавшись этим, она хитростью заманила его в Дымную бухту, где в тумане среди горячих источников он заблудился и пропал. Боги решили наказать Эсью за ее жестокость и коварство и превратили в гору, а на месте Дымной бухты вскоре вырос город Рейкьявик***. С той поры гора Эсья и Рейкьявик всегда рядом. Эсья оберегает и заботится о Рейкьявике, в котором живет дух ее возлюбленного. Поговаривают даже, что их души примирились и временами общаются через послания, которые передают большие черные вороны.

И только раз в тысячелетие они встречаются, перерождаясь в телах обычных людей, ничего не зная о предыдущей жизни".****

Декстер закрыл книгу, положил на место и долго о чем-то размышлял, изредка поглядывая на мирно спящую соседку...

Поздно вечером самолет приземлился в международном аэропорту Рейкьявика.

 

* * *

 

— Тебе же нравится это? — спросил я.

— Да-а-а...— ответила она.

— Скажи, что тебе это нравится...

— Да... мне нравится... Очень!..

— Скажи, что ты этого хочешь.

— Да! Хочу... Очень!.. — ее всю трясло. — Хочу, чтобы меня использовали… Прямо сейчас!

Безумный взгляд хлестнул меня горячей волной и притянул к себе...

 

День Четвертый

13 апреля 2010 A.D.

 

Когда я очнулся, кругом стояла непроглядная тьма. Ничего не соображая, я попытался пошевелиться. Бесполезно. Тело словно онемело и совсем не хотело слушаться. Меня лихорадило и невыносимо хотелось пить. Ко всему прочему голова раскалывалась от нестерпимой боли и тысячи маленьких молоточков стучали по вискам.

Я приоткрыл рот и облизнул запекшиеся губы.

— Эй! Кто-нибудь! — крикнул я хриплым голосом.

В ответ — тишина.

— Кто-нибудь меня слышит?! — проорал я вновь.

Молчание. Только вязкая, удушающе-липкая темнота.

— Есть тут кто-нибудь? — теряя надежду, прохрипел я в отчаянии…

 

* * *

Декстер мчался по грязной, мокрой дороге на полной скорости. Машину порой заносило то вправо, то влево, но он упорно жал на газ, не желая терять ни секунды.

Еще в самолете он предположил, что где-то допустил просчет. Ему ясно дали понять, что знают о цели его прибытия и, тем не менее, никто из местных не чинил препятствий. У них была масса возможностей остановить его, но и этого они не сделали.

И что самое удивительное — он даже не ощутил их присутствие за все время пребывания на острове… После долгих рассуждений он пришел к выводу, что вероятней всего дело в утечке. Мелькнувшую мысль о Даниеле он тут же отмел. Он знал его целую вечность и тот никогда его не подводил. Оставался только один вариант. Самый невероятный и самый простой… Декстер грустно усмехнулся. Даже, если и так, то они напрасно думают, что он остановится на полпути. Он дернул рукоять передач и втопил педаль до упора. Машина взревела и, скользя и разбрызгивая грязь, понеслась по пустынному шоссе, навстречу надвигающимся сумеркам.

Первый мощный подземный толчок произошел при подъезде к ферме. По земле волнами пробежали судороги, машину подбросило несколько раз, как игрушку, развернуло поперек дороги и швырнуло на обочину. Декстер заглушил двигатель. Он вынул пистолет из кобуры, осмотрел его и проверил обойму. Затем спрятал обратно, запахнул плащ и выбрался наружу. Земля под ногами была мягкой и скользкой, но идти оставалось недалеко. Ферма расположилась на широком плоском холме, у подножия проснувшегося вулкана. Вдали, чуть на возвышении, стоял трехэтажный жилой дом с мансардой. Чуть ближе и левее раскинулись хозяйственные постройки. Самая большая — конюшня, в один длинный этаж, с аккуратной черепичной крышей, выстроена была основательно, с любовью. Все это смотрелось на редкость красиво, если бы не пепел, укрывший все окрест, да зловеще-черные тучи, затянувшие небо.

Возле ограды он увидел брошенный черный внедорожник. Заглянув внутрь машины, он внимательно оглядел салон, открыл бардачок и, обнаружив права, удовлетворенно качнул головой.

Неожиданно послышался сильный подземный гул, и земля заколебалась так, что Декстер еле удержал равновесие. Откуда-то подул сильный ветер. Сделав несколько шагов, он схватился за ближайшую изгородь. Через пару минут тряска закончилась.

Какое-то время земля еще вздрагивала, словно раненное животное. Затем все стихло.

В наступившей тишине до него донеслось нервное ржанье лошадей. Он осмотрелся, потом пересек плац и распахнул двери конюшни. В нос ударил давно забытый запах сена, навоза и конского пота. Маленькие лошадки тревожно пофыркивали в темноте и били копытами об пол. Декстер включил свет и стал открывать денники, выгоняя перепуганных животных.

Дойдя до седельной, где хранилась амуниция, он увидел лежащую лицом вниз женщину. На ней не было ничего, кроме коротенькой кожаной курточки. Декстер присел около нее, нащупал вену на шее и, убедившись, что она жива, осторожно перевернул на спину, прикрыл снятым плащом и осмотрел. Кровь запеклась маленькими ручейками из колотых ран и тонких порезов. На запястьях и вокруг шеи вились глубокие следы от веревок. Он поправил ее спутанные волосы, смахнул с лица прилипшие крошки от опилок и пальцем коснулся разбитых опухших губ. Женщина застонала, приходя в себя, и медленно открыла глаза. Темные, нехорошие глаза.

"Поздно" — мелькнуло в голове Декстора, но по инерции спросил — Где Он?

— Не понимаю — о чем вы? Помогите мне... — женщина попыталась подняться, но со стоном опустилась обратно.

Он вынул из кармана фотографию и показал ей.

— Узнаешь?

— Нет... Кто это?

— Эмили... — Декстер устало посмотрел на нее. — Время на исходе.

В этот момент раздался оглушающий грохот, стены заходили ходуном, несколько балок рухнуло, все кругом закачалось как карточный домик, но она, не отрываясь, смотрела на него и похоже все понимала — КТО перед ней. Эмили, протянула руку и дотронулась до него.

— Он в доме. Но даже Ты ему не поможешь... — улыбнулась она сквозь боль.

— Ты просто ненормальная. Десять лет ждать момента, чтобы отомстить? И только за то, что он бросил тебя?

— Он растоптал и уничтожил мою душу, — с ненавистью произнесла Эмили, отдернув руку назад.

— Почему ты не могла просто простить его?

— Я ничего не прощаю, — ледяная гордыня прозвенела в ее голосе.

— Нет… — покачал головой Декстер, — Не он, а ты сама уничтожила единственное, что могло спасти тебя. Свою Душу. И впустила в нее Ад.

— Пусть так… Главное, что его больше нет.

— Вы никогда не меняетесь, — вздохнув, мрачно произнес Декстер, и положил рядом с ней фотографию. — Всегда одно и то же. «Желаете — и не имеете; убиваете и завидуете...». Но тебе должно быть известно, что Возмездие приходит к каждому. Потому как не вам решать, КТО и КОГДА покинет этот мир.

Эмили уловила его взгляд.

— Все когда-то закачивается, да? — и на губах ее заиграла грустная улыбка.

— Не так, как мы думаем, — сухо заметил он.

Потом поднялся, закурил сигарету и, вынув пистолет, дважды выстрелил ей в голову.

Когда Декстер, вышел из конюшни, все небо полыхало огнем. Над кратером вулкана сверкали молнии. Столбы пламени взметались с ревом в поднебесье, а раскаленное облако лавы стремительно катилось вниз, пожирая все на своем пути.

Настоящий Ад, не тот игрушечный, в который играют люди, а убийственный, истребляющий, безразличный ко всему живому, рвался наружу, заполняя мир... Декстер стоял и задумчиво смотрел на пылающие постройки, где сгорали останки людей, когда-то любивших друг друга, на падающий черным саваном пепел, на истерзанную глубокими трещинами землю и безысходность горячим воздухом обжигала его… Пот градом катился по лицу. Он закашлялся. "Старею", — подумал он, усмехнувшись тому, насколько человеческие привычки вжились в его сущность. Салли права — надо бросать курить.

Лахатиель, в миру — Декстер, выкинул сигарету и зашагал прочь, в сторону дороги, которую дружной рысью пересекали спасенные им маленькие лошади.

 

День Пятый

14 апреля 2010 A.D.

 

Двигатели аэробуса взревели на полную мощность, и он медленно покатился по взлетной полосе, постепенно набирая скорость. Каким-то чудом рейс на Чикаго не отменили. Лахатиель, ангел Воинства Небесного, сидел у окна и смотрел на исчезающий в серой мгле аэропорт… Эмили... Ни сожаления, ни страха, ни раскаяния он не увидел в ее заблудшей душе. Одна Тьма... Он не испытывал жалости к этой женщине, но болезненно воспринимал попусту растраченный божественный свет. Так было всегда. После каждого исполненного Предназначения.

На диспетчерской вышке он приметил стаю больших воронов. Черные птицы выстроились как на параде и безмолвно наблюдали за улетающим самолетом. Лахатиель приподнял руку и шутливо отсалютовал им.

Наконец-то все позади. Он облегченно вздохнул и закрыл глаза.

Рядом кто-то рассмеялся.

— Они забавные, правда? — произнес тоненький голосок.

Лахатиэль поднял глаза и увидел перед собой маленькую девочку с длинными светлыми волосами.

Она крепко держала за руку Джека...

 

*«Legends of fornu land Íslands skráð ábóti í klaustrinu Tingeyrarskogo Vilmund Torolvsson, 1114 A.D.»

** Скесса — в исландских сказаниях — женщина-тролль, мужелюбивое существо.

*** Рейкьявик (исл.) — дымная бухта

**** © 2010 А. Семенов, перевод с исландского, в издании Йоуна Ауртнасона