Дерево имён

Тёплый летний ветер приносил с собой запахи луговых цветов и выпечки со стороны соседского дома. Тётушка Кора к вечеру решила порадовать семью пирогами, может быть, угостит парочкой, закончив стряпать. Из приоткрытого окна слышались радостные голоса деревенской детворы. Казалось, пятилетняя война закончилась только вчера, но минуло уже два года, жизнь местных понемногу налаживалась. Не забылись страдания, голод, смерть, но люди думали о жизни, о настоящем. Разрушенные во время войны фермы восстановили, вновь стали пасти скот и сеять зерно.

Шорох за дверью прервал размышления мужчины.

— Эрмина, ты?

Девушка, вошедшая с корзиной яблок, улыбнулась и положила свою поклажу на стол.

— Вот, — она вынула тряпичный свёрток, покоившийся поверх фруктов, — тётушка Кора передала по куску мясного пирога. Кстати, чудесная погода, Вит! Давай сходим на Белое озеро, искупаемся.

Мужчина мотнул головой. Не сегодня. Тоска завладела его сердцем, не давала наслаждаться жизнью, ловить летние мгновения, любить.

Эрмина присела рядом, подпёрла рукой голову. Что гложет дорогого Вита, уносит его мысли от дома, от радости, от неё? После войны все переживали нелёгкие времена. Отстраивали дома, оплакивая погибших, пытались вновь понять, что такое мирная жизнь. Боевые раны Вита заживали с трудом. Он, бывший плотник, как и все мужчины Ормуса, свободной страны, отправился обучаться военному ремеслу, когда со стороны юга повеяло угрозой. Людей не хватало. Всех, кто мог держать оружие, от юнцов до стариков император призвал в армию. В деревнях мужчин не осталось, и семьи отправлялись в ближайшие города, ища спасения. Вит и Эрмина познакомились при необычных обстоятельствах. Девушка, потерявшая отца и брата в самом начале войны, скрывала свой пол, сражаясь наравне с мужчинами. Женщин как воинов не признавали, хотя и многие из них желали защищать свой дом, мстить за погибших. Вит не выдал тайны, полюбив смелость девушки, холодный рассудок и горячее сердце. Они пересекались не раз в сражениях, дозорах. После войны судьба свела их вновь, тогда Вит и Эрмина решили не расставаться.

— Вновь думаешь о Топях?

Вит промолчал. Карловы топи, именуемые в народе Непроходимыми, находились в паре миль от деревни и тянулись к западному тракту, занимая огромную площадь. Напрямую к главной дороге было бы ближе, но невозможно из-за гиблого места. Тщетные попытки купцов и крестьян преодолеть болотистый лес сошли на нет, люди привыкли к обходному пути. Но до этого десятки несчастных пропали в Топях, тела так и не смогли отыскать. Отчего-то Вита потянуло в ту сторону, словно звало слышимым лишь ему одному голосом.

— Помнишь нашу первую встречу? Короткие волосы, неровные и взлохмаченные, одежда великоватая для женской фигуры. Но сражалась ты не хуже мужчин.

— Отец с детства держал меч в руках, и нас с братом обучал военному делу, когда мы были детьми. Словно предчувствовал войну… — Эрмина опустила глаза. Неприятные воспоминания завладели сердцем. Из родственников у девушки осталась только мать. Появление Вита в жизни разбавило одиночество. Годы после войны, не смотря на потери, казались счастливыми, но предчувствие завершения не покидало разум в последнее время.

— Я должен отправиться в Топи.

«Он не вернётся», — подумала Эрмина. Мысль показалась такой ясной, что дрожь пробежала по телу.

— Зачем? В Карловых топях ничего нет, кроме гибели, Вит! Я не понимаю…

«Ты же не сошёл с ума, любовь моя? Все эти тяготы оставили неизгладимый след на душе? Я помогу тебе».

Хотел бы и мужчина понять смысл своей тяги, но не мог. Не успокоится, пока не пойдёт туда. Знал, что его история здесь закончена. Эрмина? Нет, думать о прошлом уже не имело смысла. Нечто призывало Вита, он не имел права отказаться.

— Когда?

— Думаю, недели через две. Соберусь с мыслями, для начала.

Эрмина с облегчением вздохнула. За это время сможет придумать, как отговорить Вита от кажущегося бессмысленным похода. Надежда затуманила беспокойства, обманула чувства.

Ещё до рассвета Вит закинул через плечо холщёвую сумку и поцеловал на прощание спящую девушку.

— Прощай, любовь моя.

Сердце не чувствовало страха, не щемила его боль и неправильность решения.

Тёмную дорогу освещала убывающая луна, на небе сияли звёзды. Прохладный ветер нашёптывал слова, доносившиеся из Топей, слова, что не разобрать, но почувствовать можно.

Первые шаги дались с трудом. Идти в заболоченный лес в неизвестном направлении с сомнительной целью — глупость, не иначе. Иногда Эрмина смотрела на него украдкой, думая, что её взгляд, полный сострадания, Вит не замечал. Может быть, он и впрямь сошёл с ума? С каждым шагом лес становился гуще и темнее. Туман клубился в предрассветном полумраке, пронизываемый голыми ветвями деревьев. Внизу захлюпало. Ноги тяжелели, влажная земля всасывала по щиколотки. Мужчина пробовал её палкой перед собой, но сделал шагов десять, когда топь, с жадностью чавкнув, заставила его погрузиться в зыбкое месиво по самые бёдра. Сердце подпрыгнуло в груди, руки стали хвататься за всё, до чего могли дотянуться. Сухие ветви хрустели и ломались под пальцами, а тело уходило глубже. Страх тьмой застилал глаза, Вит вновь почувствовал прикосновение смерти.

В битвах не раз внутренности сжимало ледяной рукой, когда вражеская сталь вонзалась в тело, причиняя нестерпимую боль. Но жажда жизни, поиск спасения давал шанс на ответный удар, уклонение.

Руки нащупали очередную ветвь, хрустнувшую, но не сломавшуюся. Затем ещё одну и ещё. Тело дюйм за дюймом высвобождалось из топи. Вит, сотрясаемый крупной дрожью, убедившись, что выбрался на более-менее твёрдую почву, растянулся на траве. Сердце стучало в ушах. Показалось, что земля вновь размягчилась под ногами, и мужчина, превозмогая дрожь в коленях, встал. Повернувшись, Вит с удивлением разглядел еле заметную тропу.

Туман рассеялся, сквозь безжизненные ветви просачивались первые лучи солнца. Тропа становилась отчётливее, шире. Мили через полторы лес преобразился, открывая взору высокие, усыпанные листвой деревья и низкие цветущие кустарники. От топи не осталось и следа, словно Вит перешёл из одного леса в другой, сам того не заметив. Воспоминания о жизни становились далёкими и размытыми с каждым шагом. Собственное прошлое казалось мужчине некогда прочитанной историей, начавшей забываться, а через некоторое время эти мысли перестали волновать.

До слуха донеслось знакомое нашёптывание с приглушённым мелодичным звуком. Как если бы перед мастерской Маркела на ветру постукивали сотни деревянных дудочек.

За деревьями показались серо-синие стены зданий. Пройдя ещё несколько шагов, Вит остановился, разглядывая открывшийся взору вид. Город? Застройки перед храмом? Ни ворот, ни стен, ни стражи, ни привычного шума людской суеты. Башенки из камня, небольшие домики, отделённые друг от друга выложенными булыжником тропами того же серого и синего цвета. Строения тянулись, казалось, во все стороны, скрывая свои границы от взора под раскинувшимися деревьями. В душе воцарился покой. Вит без тени сомнения и страха ступил на дорогу, принадлежавшую загадочному месту.

— Добро пожаловать.

Старец подошёл такой неслышной поступью, что Вит вздрогнул, когда, обернувшись, увидел его. Белые волосы, собранные в хвост, в руках посох, одетый в простое мужское платье, со стоптанными башмаками на ногах.

— Подскажи, старец, как называется это место?

— Город на перепутье. Нет у него другого имени. Зови меня Велор.

Мужчина ответил рукопожатием и назвал своё имя. Старец оказался крепче, чем представил Вит.

— В городе нет и намёка на присутствие людей.

— Лишь на первый взгляд, — сказал Велор.

Из-за угла одного из многочисленных домиков вышла девушка в длинном голубом платье. Задумавшись, пошла тихой поступью, но, заметив Велора, с улыбкой кивнула ему, затерявшись затем вновь меж серо-синих строений. Паренёк лет пятнадцати спрыгнул с башенки на булыжную дорогу, помахал старцу и побежал дальше по своим делам. Тишина оказалась обманчивой и всё же привычные звуки в городе отсутствовали. Собачий лай, перебранка между соседями, громкий голос городского глашатого, зазывалы в разнообразные лавочки.

— Трудным оказался путь? — спросил Велор, разглядывая грязную мокрую одежду путника. — Пойдём, дам во что переодеться.

Вит отправился за старцем, убеждаясь всё больше в странности города. Домики с несколькими окнами, дверью, башенки тех же двух цветов с полыми впадинами у самого верха. О трактире, лавочке булочника или швеи и речи не шло. Человек пять или шесть прошло мимо, кивая или махая с приветливой улыбкой Велору, но не произнеся ни слова. Старец остановился перед дверью одного из домиков и жестом пригласил гостя зайти.

— Одежда и еда внутри. Отдохни пока.

Небольшая комната с кроватью, шкаф в углу. На столе находилась тарелка, наполненная фруктами, завёрнутый в ткань хлеб, тушёное мясо в горшочке и вино в кувшине. Словно ждали гостя, приготовив не только еду, но и одежду на кровати: тунику, расшитую серебряными нитями, штаны и обувь. В шкафу висело две накидки, а внизу Вит обнаружил листы пергамента, чернила и перья. На улицу выходили два окна, открывая вид на цветущие деревья. Переодевшись, мужчина почувствовал ужасную усталость, будто добирался до города через топь не пару часов, а весь день. Засыпая, путнику вновь почудился звук, услышанный при входе в город.

Проснулся Вит во второй половине дня. Тушёное мясо и мягкий пшеничный хлеб утолили голод, а вино помогло приободриться. Закончив трапезу, мужчина не успел подумать, что же делать дальше, как раздался стук в дверь.

— Входите.

Старец, опираясь на посох, всё в тех же одеждах, встал на пороге. Безмятежное лицо с мягкими чертами располагало к себе. Без слов махнул рукой, приглашая последовать за ним.

— Скажите, Велор, что всё-таки это за город? Не видел его ни на одной карте, да и путь к нему привёл странный.

— Дороги в город путники находят разные и не всегда лёгкие, — ответил старец. — Люди, гномы, эльфы — кто только не приходил сюда. Остаются, чтобы найти затем новый путь.

— Значит, в городе лишь путники? — спросил Вит. Мимо прошёл низкорослый мужчина, прихрамывая на одну ногу. Лицо гнома отражало уверенность, как если бы он, наконец, решил сделать давний выбор.

— Да, постоянных жителей здесь нет. И ты не задержишься. Проходи в ту сторону.

Солнце садилось, раскрашивая камни городских строений в огненные цвета. Оставалось стойкое ощущение, что город не имел конца. Одинаковые улицы с домиками, башенками тянулись во все стороны и, сколько бы Вит не шёл, картина не менялась. Сохранялось и чувство покоя. Каждый из встреченных жителей города проходил один. Никто не обращал друг на друга внимания, приветствовал лишь старца.

В нишах башенок зажглись огни, стоило последним лучам озарить город. Подул слабый летний ветерок, и Вит услышал знакомый звук.

— Почти пришли, — сказал Велор.

Звук становился ощутимее. Над крышами домиков Вит увидел приближающийся сад. Огни, созданные магией, в нишах башенок наполняли тёплым светом пространство, заставляя идущих отбрасывать причудливые тени. Каменная дорога под ногами закончилась, в саду виднелись лишь высокие деревья. Мелодичный звук повторился. Вит не успел спросить, что же это, когда за густыми кронами разглядел нечто необычное. Велор вывел гостя на поляну, с возвышающимся в центре деревом, на котором вместо листьев висело невообразимое количество дощечек.

— Это Дерево имён, — сказал старец. — На каждой дощечке появляется новое, и путники приходят сюда за своим.

От лёгкого дуновения ветра вновь раздался мелодичный звук. Не оглушительный, но заполняющий всё, включая душу. В перестуке табличек слышались сотни тысяч имён.

Рыжеволосая девушка с заострёнными ушами прошла к Дереву, мимоходом подарив улыбку Велору и, приблизившись к массивному стволу, начала взбираться вверх. Таблички, величиной с детскую ладонь, что листья у обычных деревьев, свисали с ветвей, начиная с нижних и заканчивая самыми верхними. Девушка с бесстрашием хваталась за тонкие ветви, устремляясь выше. Вит приблизился к Дереву, наблюдая снизу за мелькавшими меж табличек рыжими волосами. Раздался радостный возглас. Эльфийка спрыгнула вниз и, обняв старца, побежала прочь, прижимая табличку к груди.

— И ты найдёшь своё имя, раз появился в городе. Сегодня, через три дня, месяц или год.

Велор на секунду положил руку на плечо мужчины, затем пошёл прочь, опираясь на посох.

— Могу я попробовать сейчас?

В ответ старец пожал плечами. Посмотрев на ближайшую ветвь с перестукивающимися табличками, Вит подтянулся и схватился за неё. «Интересно, — подумал он, — приходят ли в город старики и дети? Находят ли они способ добраться до своих табличек? Лезть наверх такого огромного дерева не самое лёгкое занятие. Как вообще можно узнать, где нужная табличка?» Невидимый голос прошептал, указывая дорогу. Следующая ветвь. Протяни руку и возьми имя. Вит повиновался. Ни разу не оступившись и не нарушив равновесия, он вскарабкался на следующую ветвь с перестукивающими мелодию сотен тысяч имён табличками. Протянув руку, мужчина с лёгкостью сорвал вырезанное имя на тонкой прямоугольной деревяшке.

У основания Дерева Вита поджидал старец.

— Бывает, путники живут в городе годами, приходя сюда каждый день, — сказал Велор, окидывая взглядом огромное Дерево имён. — Но иногда их табличка появляется в тот же день. Прощай, может быть, увидимся снова.

Вит пожал руку старцу. Оставалось отправиться в путь с именем, что дало Дерево. Именем, скрывавшим историю новой жизни, ещё не написанной за той гранью, что отделяет вымысел от реальности.

***

Автор, наконец, дал имя персонажу. Текст выстукивался на клавиатуре, давая жизнь новым героям. Вита уже не существовало, как и его прошлого. Имя, что дало Дерево, подарило новую жизнь герою. Его ждала иная судьба, а прошлое осталось за Топями, навсегда отрезав мужчину от той жизни.

Когда заканчивается один рассказ, то начинается другой. «Умирая» в закончившемся произведении, герои «возрождаются» в другом, обретая новую жизнь вместе с новым именем, пока их пусть не окончится совсем.