Колдун с чувством юмора

 

Этот город самый лучший город на Земле…

"Браво"

Подождите с овациями: ещё даже не начали

Автор

Поселение лесорубов. Трактир.

Сегодня в заведении старого Винна не продохнуть. С довольством разглядывая разношёрстную толпу, трактирщик позволил себе глоток эля. Хотя какую уж разношёрстную? Это не хоббичий трактир какой-нибудь. Завсегдатаями одни лесорубы значатся, а те выглядят одинаково: широкоплечи, мускулисты, бородаты, угрюмы и в шапке. Сколько ни говори — не снимают её в помещении.

Пораскинув мозгами, Винн пришёл к двум вариантам причин столпотворения: у лесорубов завтра выходной или все леса в округе они вырубили. А раз из окна виднелось ещё сухонькое деревце, стало быть, праздник намечается. И в честь него Винн хлебнул эль снова.

— Простите, — вдруг послышался тоненький голосок, — мне нужна помощь.

Трактирщик строго взглянул на его обладателя. Дорожный плащ, весь заляпанный, говорил, что проситель не местный, но успевший с местностью близко познакомиться.

— Чего тебе, малый?

— Я…, мне… — мямлил гость, словно боялся высказать вопрос. — Где найти борцов... со злом?

Не то, чтобы зловещая тишина повисла в трактире.

Нет, совсем не то: лесорубы как горланили, так и продолжали горланить. Только Винн насторожился.

— Борцы со злом… — проговорил он, смакуя каждую буковку, как вкус давно, и слава богу, забытого отвратного пойла. — Даже и не знаю, где…

Тут к стойке подскочил бродяга, в драном плаще и дырявых сапогах. Он с хитрецой посмотрел на чужака, перевёл взгляд на трактирщика и заговорил:

— Нужны борцы со злом? Вам повезло. Почти год мой топор пылился в бездействии. Потому что я его продал на запчасти. Почти год я вижу одни лишь пороки и нищету. Причём, у себя их и вижу. Почти год…

— Да хватит уже, не получишь бесплатно выпить, — крикнул трактирщик, и бродяга немного сник, но вскоре вновь воодушевился:

— Я один из них, — прошептал он загадочно. — И, если надо, я смогу снова собрать команду.

— Надо, очень надо, — гость снял с головы шапку, к негодованию лесорубов, и смял её в руках.

— Что ж, раз надо… — таинственный бродяга распрямил спину, развернулся к шумящей ватаге и отчётливо проговорил: — Узри мастерство! Талант не пропьёшь! Йэх, налетай, кто хочет свежих навешанных люлей от Майлза, наёмника с островов!

И с диким рёвом кинулся на самого тщедушного из лесорубов, мирно беседовавшего с дамой.

Но тщедушный тщедушным, а лесоруб, как говорится, лесорубом.

 

 

Поселение лесорубов. Выгребная яма.

Незнакомец оказался здесь за компанию. Его никто не хватал за ворот грязной рубахи, лицом не вытирали жир и пятна со столов, и лесорубы не волокли его через всю деревню, чтобы с криками "Эй, ухнем!" ухнуть в самое нутро помойной ямы. Но он сидел здесь, у её края, с унынием поджидая случайно найденного борца со злом.

— Их было больше, — буркнул Майлз, выползая. — И они подкупили судью. Какого-нибудь.

Незнакомец молчал. Он всё прикидывал, как этот человек, пускай помноженный втрое, смог бы справиться с его проблемой.

— Да и один я был, — словно прочитав его мысли, выдал Майлз. — Понимаешь, один — ты соломинка. Любой ррраз — и сломал. А вот мы, борцы, вместе, это уже… Это уже… Веник! Можно им пыль с углов выметать, кошек гонять. Не, я не то хотел сначала сказать, впрочем… А какие проблемы, друг?

— А можно всех борцов посмотреть? — не спешил раскрываться незнакомец.

Майлз почесал за ухом, потом вокруг шеи, далее — подмышки, живот, икры, пятки.

— Почему бы и нет? У Кариона снова каникулы. Кирейз дома от безделья мучается. Да, друг, пойдём и соберём нас снова. Как в старые добрые времена, да?

— Н-н-наверное, — только и мог ответить незнакомец, отряхивая паука, только что сиганувшего с уха Майлза ему на сапог.

 

 

Поместье Лохуш. Дом Кирейза.

Он задумчиво стоял у окна, наблюдая, как закатное солнце отдаёт последние лучи миру. В глазах застыла мысль о неизбежности Предназначения, в дверях застряли Майлз и незнакомец. Они пытались проникнуть внутрь сквозь завалы гравюр, книг и свитков.

А он продолжал внимать гласу Судьбы, готовой ворваться в дом и перевернуть всё вверх дном. Тем временем Майлз начал перевороты, случайно опрокинув увесистый бочонок с табурета на самодельный шкафчик.

В ответ на грохот он обернулся и узрел Перст… Грязный, тычущий в него.

— Вот он, собственной персоной, ни капли не изменился. Что, Кирейз, тут, кажись, дело намечается. Я вот не прочь тряхнуть стариной, а ты?

Кирейз молчал. Все эти годы, в количестве одного, он ждал этого момента. Когда распахнётся Дверь, и скажут ему: Время пришло — Зло набирает силу. И Кирейз ждал. Каждый день с того самого дня Горестного расставания. Горестного, ибо так и не стали они элитными борцами, и пришлось возвращаться к будничным делам. Но теперь вот он, Знак…

— Только смахну пыль с меча, что служил когда-то мне верой и правдой. С меча, коему ныне я даю имя Кирейстрон — "Дающий надежду"*, — и полез куда-то в дальний, заросший паутиной угол. — А где твой топор, Майлз?

— Пропил, — без доли эмоций ответил мельник. — Да и не мельник я больше, — тут же прибавил немельник. — Осенью вернулся домой, а сестра вовсю хозяйством управляет, доходы увеличились. Говорит, мол, чтоб не беспокоился ни о чём. Я и не беспокоился. Жил да пил. Потом сестра замуж вышла. Прогнали меня. И теперь вот просто пью…

Речь Майлза плохо вязалась с настроением Кирейза. И он решил подбодрить друга.

— Не горюй, — сказал он ему.

— А вы, собственно, рыцарь или как? — осведомился у Кирейза незнакомец, упорно пытавшийся понять смысл диалога.

— Рыцарь, конечно, разве не видно? Я упрашивал отца найти мне лучшего учителя фехтования. И отец нашёл его… Но вдруг я решил тренироваться сам. На чучелах, шкафах и бочках. В общем, я маленько апгрейдил навыки. А ты, Майлз?

— О, да. Я теперь с любой компанией общий язык найду. Можно сказать, экспертная дипломатия.

— Что ж, осталось дело за третьим, — Кирейз оглядел неприбранную комнату, словно пытаясь отыскать признаки безмерно ликующего Кариона.

— Это точно, а мы уж сообразим на троих, — Майлз хитро подмигнул незнакомцу, отчего у последнего тревожные мысли усилились.

— Надо только у родителей отпроситься, — вдруг вспомнил Кирейз. — Если что, я снова провожу лето у друзей. Главное, ты, Майлз, им на глаза таким вот не показывайся.

 

 

Магическая Академия. Главный зал.

Перед тем, как тебя на целое лето отправят домой балбесничать, когда у тебя появились нехилые магические способности, нужно пройти собеседование в Совете Магистров. Тебя внимательно рассмотрят, оценят, взвесят, а после решат: ходить тебе в мантии или напрочь лишить магии на три месяца, чтоб не баловался. Обычно второе применяется к первокурсникам, у коих на уме отмстить соседскому хулигану и приворожить всех девчонок в округе.

Прыщавые первокурсники жались в уголках, не спеша являться на глаза магистрам. Они надеялись упрятать тайные помыслы глубже в подсознание. "Тщетно", — уверяли их опытные старшие. От магистров не утаишь...

Карион никогда не имел подобных помыслов и надеялся на скорый выпуск. Мимо проплывали стены Академии, увешанные сидящими на окнах девушками. Конечно, и парни там были, но их Карион по привычке не замечал. Первокурсницы ему нравились больше. Его друг Искайд отмечал: чем старше курс, тем короче юбка. Но Карион не придавал этому значения: юбка редко мешала воображению.

Очередь тем временем сокращалась, словно макаронина во рту гурмана, и Карион с тоской вздохнул о пролетевшем годе. Целое лето он проведёт с родителями в глуши. Ворчливые бабки, молящиеся бабки, просто бабки, пара-тройка девчушек, которые сами как бабки. Плюс отец и мать…

— Карион Олезак, второй курс. Так, что у нас тут… — протянул лениво член Совета. — Хм, сомнительно проведённое лето, хотя, впрочем, не повлиявшее на успеваемость и поведение. Чрезмерный интерес к противоположному полу, хотя, впрочем, весьма скромно себя проявляющий. Срывов не замечаю, к агрессии не склонен. Что ж, коллеги, годен?

Коллеги в такт закивали, и Кариону был выдан летний комплект второкурсника, посох и право на продолжение обучения в Магической Академии. Даже не улыбнувшись, как все, юноша с унылым видом направился к выходу. Во дворе ливень предательски обрушился на голову и наполнил капюшон сырой тяжестью. Отворяя калитку, Карион думал, что хуже некуда. Но тут заметил на другой стороне дороги две до жуткой боли знакомые фигуры и ещё одну незнакомую.

— Мы снова вместе, Карион! — кричал ему Кирейз, размахивая мечом. — У нас есть задание. Борцы со злом нужны людям!!!

Почему-то в голове Кариона мелькнула мысль: знал бы он заранее, что эти двое здесь, выпустил бы его Совет наружу или нет?

— Целое лето вместе! — горланил Майлз, будто пьяный (почему "будто"?). — Приключения ждут!

Вторая мысль мелькнула и застряла: а не рассказать ли о том сейчас Совету?

 

 

Окрестности Бредска. Дорога.

Незнакомец — купец по имени Жернн — всю дорогу отговаривал борцов помогать ему.

— Да там само собой всё разрешится, — отнекивался он и наплевательски махал рукой. — И помощь не нужна.

Но борцы были тверды в намерениях и упорно шли куда-то. Наконец Жернн осознал: так просто от них не отделаешься, и вернулся к изначальному плану.

— Мы идём в Бредск, — приоткрыл купец завесу тайны. — Богатый город со славной историей. Который вскоре превратится в руины. Говорят, его прокляли.

— Бред, — фыркнул Карион.

— Бредск, — поправил Жернн.

— Что за бред? — интонационно выделил Карион, чтоб мысль стала ясна без комментариев, коих он не любил.

— Бредск, — вновь поправил купец. — Правильно говорить "Бредск". Город такой, богатый и блистательный…

— Да понял я! — Карион вышел из себя. — Не может, говорю, никто наложить проклятие сразу на город. Нет такого проклятия. И ни один колдун не удержит его круглые сутки.

— А, ну вам как мастеру лучше знать, — съёжился напуганный купец. — Мы народ простой, вот и судачим. К полудню дойдём, сами увидите.

Кирейз кивнул. Июньская жара, отвычка от дальних странствий и неловкое молчание друзей давили на плечи, и так отяжелённые доспехами. Вдали, после вересковой пустоши, маячили очертания городской стены, отливающие золотом островерхие башни, шпили, устремлённые под облака.

Надо только дойти, и начнутся они, Приключения.

 

 

Бредск. Центральная улица.

— Да тут все чудики! С ума сошли, ты глянь! — в восторге констатировал Майлз, указывая на человека, раскрашенного с головы до ног. За ним гнался другой с парой куриц на плечах. Из-за угла выполз индивид на четвереньках, опираясь на тыльные стороны ладоней. Сверху, из окон, доносилось дикое пение, звон клинков и звуки, похожие на уроки риторики для собак.

— Да что тут творится? И где городской Совет, мэр… — удивлялся Кирейз.

Мимо промчался нищий, торопливо кланявшийся в ноги каждому встречному. Он пожелал им всех благ и скрылся за углом.

— Да вот, только что имели честь лицезреть, — с мрачной улыбкой сообщил Жернн. — Плохи дела...

— Плохи дела, плохи, — за спиной купца появился дикий субъект, вцепился железной хваткой в плечо, укусил в шею.

— Сгинь, нечисть! — Кирейз схватился за меч, но субъект был таков. Жернн ошалело держался за рану, пытаясь постичь разумом события последних секунд. Карион простеньким заклинанием остановил кровотечение.

— Вампир? — в ужасе осведомился Майлз, бледнея.

— Если бы… Учитель грамматики из семинарии чудит. Думает, что так людей бессмертными делает, — выдавил сквозь зубы Жернн.

Они стали искать местечко спокойнее и выбрались на узкую площадку, с которой, как на ладони, видна центральная площадь с ратушей и собором. Группа художников мирно выстроилась в ряд перед видом архитектурных чудес. Пока маг занимался лечением, Кирейз с любопытством взглянул на творения живописцев из-за их спин. И увидел образ площади…

> усеянной черепами, костьми и вурдалаками;

> в виде треугольников, квадратов и лучей;

> как лошадь. Да, площадь на третьем рисунке — лошадь;

> белым кругом. Жирно намазанным несколькими слоями.

— Какого лешего? — вырвалось оценочное суждение.

— Думаю, брутального такого. С харизмой, — вдруг ответил Кирейзу третий художник.

 

 

 

Бредск. Штаб нормальных.

Смотрели на борцов недоверчиво.

С недоверием же и Кирейз, держась одной рукой за помятый бок, подал вторую худощавому мужчине.

Да-да, с недоверием, ибо город впечатлил их фонтаном безумных идей, мыслей и действий. Многое здесь случилось впервые: первый человек-колодец, первая голая женщина (правда, она оказалось мужчиной), первое зрелище глотания огня и самосожжения. Кое-что было знакомо: избиение, например. Теперь уже толпой бесноватых в жёлтых латах, именующихся "Герои Хальваллы".

И теперь здесь, в тесной комнате, где говорить надо шёпотом и вставать не выше оконного проёма. Тут ещё пара нормальных мужчин, три женщины и один сумасшедший. Нормальный сумасшедший.

— Всё началось с игрушки, — карлик указал на стол, где валялась бамбуковая коробочка с выпиравшим голубым мерцающим стеклышком. — Их раскупали сотнями на рынке, как они появились. Эй, не лапать!

Карион с прищуром профессионала не спеша наклонился над предметом.

— Сильная аура. Волшебник маститый делал, — сказал он деловито. — В коробочке заклинание. Оно воздействует на разум. Вот только я не знаю, как…

— Ввести Чокнутого! — скомандовала женщина, напоминавшая жену бродяги, коей дали право командовать.

Чокнутого не ввели. Он тут был с самого начала.

— Если быдлу сказать: нельзя быть быдлом, иначе — конец, то быдло из последних быдловских сил попробует очеловечиться, — заумничал Чокнутый. — А я не быдло. Я и так иной.

— Как Это… — басом прервал карлик измышления, указывая кивком на игрушку, — повлияло на тебя? Говори!

— Я когда его купил, — поспешно начал Чокнутый, — тут же внутри сжалось всё, словно желудок мой нашёптывал: "Скоро конец всему придёт, только избранных Старец возьмёт. Если бессмертным хочешь ты стать, надо заметным средь людей стать". Ну понимаете, желудок не силён в рифмах. Выдаёт графомань всякую…

— И что ты сказал?

— Ну, я ж не дурак с желудком разговаривать.

— Это и есть заклинание, — прервал Карион беседу. И замолчал, будто бы все всё поняли. Но никто ничего не понял. Кроме Кирейза, понятливого.

— Маг полагает, что коробочка заставляет всех выше головы прыгнуть, лишь бы выделиться, — как можно яснее растолковал Кирейз. — Людям внушают: скоро Судный День. Вот только переживут его отнюдь не праведники. А выпендрёжники.

— Тех, кто выше прыганёт, Старец в небо заберёт, — пророчествовал то ли Чокнутый, то ли его желудок. — Серостью по дну плывёт — Старец тех не заберёт.

— А вы почему в норме? — обвёл Майлз мутным взглядом компанию, подозревая подвох.

— Я из принципа не купил её. Если человек скажет, что вещь хорошая, я её уже ненавижу. А если твердят о ней на каждом углу… — шипел и плевался в сторону коробочки карлик. Карион мысленно был солидарен с ним и послал ему воздушное рукопожатие.

— Значит, ты с рождения чокнутый, — вдруг вставил Чокнутый. Карлик не отреагировал. Правда, врезал маленько ему под дых.

— Колдуна наняли жители Нижнебредска, — с умным видом вынесла приговор старушонка в цветастом платочке. И добавила: — Город такой, выше по течению. Им завидно. Половина купцов до них не доплывает, здесь оседает.

— А как коробка попала на рынок и откуда? — обратился Кирейз к Жернну. Но купец лишь развёл руками, мол, что только на рынок ни попадает. Потом развёл руками повторно: мол, откуда только ни попадает.

— Нашёл, у кого спрашивать! — вмешался Майлз и схватил со стола коробочку. Потом стал проталкиваться к выходу. — Тут со знающими людьми надо говорить. Не кипятитесь, вопрос улажу.

Он встал с четверенек у самого выхода.

— К тому же у меня встреча назначена. Помните: я всё улажу. А пока думайте, как завалить колдуна.

И был таков. Каким не был никогда. Друзья ошалело глядели ему вслед.

— Какая у него здесь может быть встреча? — поразился Жернн. — Я же до последнего молчал, куда вас веду.

— С вином у него встреча, — поделилась опытом старушонка. — По роже ж видно алкаша. Вон, и коробочку стащил пропить.

Карлик, и так разгневанный, казалось, взорвётся от бешенства. Он поливал холодом презрения двух оставшихся борцов со злом и, главное, Жернна, притащившего их сюда. Купец в очередной раз убедился: бесплатное — антоним качества.

 

 

Бредск. Около ворот.

Им не хотелось просто покидать город.

Им хотелось мотать отсюда со всех ног.

От дедульки, считавшего себя закадычным другом Старца, что в небо избранных возьмёт. Дедулька ходил по городу и продавал билеты в райские кущи.

От эльфа, собиравшего средства на постройку Эль-Храма: летательного аппарата в виде огромного шара. Эль-Храм поднимется в небо вместе со Старцем и все члены его экипажа тоже увидят райские кущи. Услышав эльфа, дедулька стал продавать билеты ещё и на Эль-Храм.

От цыганок и воров, которые зазывали принять участие в представлении на городской площади: учредили судей,что выберут из претендентов лучших чудаков и, наконец, победителя. Его судьи станут рекомендовать Старцу. Ну или себя, как самых оригинальных судей.

От тех самых "Всадников Хальваллы", мочивших без разбора лиц не хальвалльского происхождения.

Но у самых ворот их ждали.

Трое подозрительных личностей, в числе которых подозрительнее всего выглядел их друг — Майлз.

— Так и думал, что вы сюда пойдёте. — С объятиями двинулся он на Кирейза и Кариона. — К тому же, нам надо за пределы Бредска, чтобы найти колдуна. Мы с ребятами всё выяснили.

Кирейз не ожидал от друга такой прыти и прибавил Майлзу уровень в личном рейтинге.

— Я же говорил про встречу. Знакомьтесь, Белый. — Майлз похлопал по спине кругленького мужичка с кругленьким лицом, окаймлённым русыми волосами. — Не помню, как зовут взаправду. Он и сам не помнит.

— Пива будете? — Белый протянул жбан, но Кирейз отрицательно замотал головой: мол, на службе.

— А это второй друг, — Майлз притянул за рукав такого же кругленького, но чуть крупнее, мужичка.

— Рыжий? — попробовал угадать Кирейз, поражаясь яркости красноватой щетины и густой гривы приятеля Майлза.

— Так-то у меня имя есть. Бонни, — угрюмо отвечал тот, слегка обидевшись.

Потолкавшись у ворот, все пятеро стали чувствовать себя неуютно. И решили переместиться в следующую локацию.

 

 

Бредск. Таверна.

Таверна как таверна. Если не считать, что хозяин постоянно бубнил им о своей жене, когда подавал мясные блюда. Но слов его всё равно не понимали, продолжая беседу.

— Это мои лучшие друзья, — хвалился Майлз, отчего у Кирейза почему-то становилось тоскливо на душе. — Нет, ну вы тоже мои лучшие друзья. Но у этих друзей на меня больше времени. У них вообще больше времени. На всё. Меня вот могут, где угодно, сыскать. Даже в Бредске нашли. Молодцы, а! И топорик мне подарили.

Борцы угрюмо угукали, а новые друзья разливали из жбана то ли пиво, то ли его имитацию, если судить по количеству выпитого и отражению этого на их каменных лицах.

— Мы с дружбанами вот что выяснили. Игрушку первый раз принёс на рынок главный их купчина в Бредске — Веспуч. Нашли мы Веспуча, поговорили, — Майлз поддельно усмехнулся, его дружбаны неподдельно захрюкали. — И выложил он всё начистоту. Первую партию коробчат принёс паренёк подслеповатый такой. Сказал, мол, выгода большая. Веспуч не поверил, но товар взял. И не пожалел. Паренёк снова пришёл уже с двумя партиями. И так пошло у них дело. Дальше люди Веспуча сами за товаром ходили. Его около холма находили, что за лесом на западной стороне Бредска. Как раз те ворота.

Кирейз впервые с восторгом посмотрел на Майлза и его друзей. Те, в свою очередь, не впервые осоловело смотрели на мир.

— У нас есть, за что уцепиться. — Кирейз от волнения сжал кулаки.

— У меня тоже, — процедил Белый, еле-еле держась за край стола в попытке встать и последовать зову природы.

— Мы докажем, чего мы стоим, этому карлику, Жернну и жене бродяги, — сотрясал кулаком в воздухе Кирейз.

— На самом деле, жене мэра, — сообщил проверенную информацию Бонни. Но никто не удивился. Привыкли.

— Кстати, Майлз, надо вернуть игрушку-коробочку, — спохватился Кирейз, вспомнив о причине их изгнания из числа нормальных. — Где, кстати, она?

— Да вот, собственно, здесь, — Майлз достал из-под стола опорожнённый жбан и устремил беспокойный взор на упорно и извилисто движущегося к уборной Белого.

 

 

К западу от Бредска. Лес.

Новые друзья Майлза не захотели отправляться бороться со злом. Да и Карион говорил о бесполезности затеи сражаться с волшебником высшего класса. Потому Белый и Бонни пожелали Майлзу успехов, обещали вскоре вновь его найти, дабы отметить встречу, и отправились, куда мутные глаза глядят.

А борцы со злом пошли в лес. Кирейз обожал искать приключения в первобытной чащобе и радовался каждому стуку дятла, каждому крику кукушки, каждому ворчанию Кариона.

— Так же нельзя, — на сей раз проповедовал тот, убедившись, что наконец-то они остались одни, не считая всяких дятлов, кукушек и застывших энтов. — Жизнь идёт, надо меняться. Нельзя навечно застрять в детстве. Поиграли одно лето — и ладно. Нужно развиваться. И зачем я пошёл с вами, с отсталыми людьми. Вы ведёте в болото.

— Мы идём к холму, — уточнил Майлз.

— В болото мы идём, в котором живёшь ты, твои друзья, Кирейз, его друзья, если у него вообще есть друзья.

— Вы мои друзья, — искреннее заявил Кирейз.

— И я о том же, — продолжил Карион, которому дало волю отсутствие чужих. — Вы движетесь назад, а не вперёд, и тянете меня за собой. Хватит жить прошлым!

Кирейз сорвал с клёна длинную ветвь, обстругал её остриём меча, сделав зелёный хлыст.

— Вот этим мы сражались в детстве, — проговорил он.

— Детство ушло, ты пойми! — Карион потянул за хлыстик.

— Давайте спать, — еле разлипая веки, сказал Майлз и схватился на середину кленового прутика, потянув его за собой на мягкую перину из прошлогодней листвы и проросшей за весну травы.

 

 

Лесная поляна. Подозрительный холм.

Утро ворвалось в их жизнь и планировало пробыть там до обеда. Правда, оно ничего не поменяло: Карион оставался недовольным, Кирейз оставался энтузиастом, Майлз оставался. Он просто оставался на месте, свернувшись калачиком и растирая виски пальцами. Сказал пока продолжать путь без него, сославшись на приступ утрофобии.

— Холм здесь подозрительный, — отметил Кирейз, рассматривая расположенную аккурат по центру поляны симметричную со всех сторон возвышенность. Карион пошёл в сторону холма, по пути сшибая посохом пушистые головки одуванчиков. Пух облаком окружил мага. Около странного холма облако стало рассасываться и приняло форму вопросительного знака: изогнутая спинка, точка внизу.

— Признак мощной магической ауры, — озвучил происходящее Карион. — Одуванчики отлично чуют её присутствие и никогда не могут понять её смысла.

Знак продолжал висеть в воздухе, словно проецируя такой же из головы Кирейза.

— Внутри магоубежище! — вдруг осенило его. — Надо откопать колдуна!

В отчаянном стремлении добраться до чародея Кирейз накинулся на травяное покрытие холма, вырвал с корнем несколько хвощей и когтями впился в землю. Но когти наткнулись на камень. Мечом Кирейз смахнул землю рядом с преградой. Камень был не один.

— Это… Это не холм, а дом! — пришло второе осенение. — Надо найти дверь!

Используя острие вместо лопаты, он принялся счищать земляную насыпь.

— Хотя что толку? — постучало в дверь третье осенение. — Надо найти нужный камушек и надавить. Секретный вход откроется!

Весь в поту от бурной деятельности, Кирейз стал поочерёдно нажимать на камни, пытаясь не пропустить ни одного. Тем временем Карион преспокойно раскуривал трубку, пуская дым в форме амёбы. За второй год обучения он преуспел в создании имиджа мага: начал курить, отрастил бородку и усики, сумел добиться снижения тембра голоса.

— Карион! — с возмущением рабочего, увидевшего перекур интеллигенции, возопил Кирейз. — Помог бы, что ли!

Но Карион лишь закашлял в ответ, отчего амёбы из трубки стали агрессивными.

— Надо нажать на все камни, чтобы найти дверь! — ещё раз объяснил Кирейз. Но Карион продолжал невозмутимо курить. — Ну хоть магию вызови!

— Мы в этом году, в основном, "Окружающий мир" проходили. Вот всяких удобрений надавали с собой, — выдохнул амёбой Карион и достал из походного мешка пакетик с ботвой. — На-ка, разбросай.

Пока Кирейз исполнял обряд ровного распределения удобрений, Карион шептал слова заклинания и периодически махал посохом в знак подтверждения слов. И вот…

— Получилось! Они летят! — радостно завопил маг, завидев что-то в небесах.

Кирейз поднял глаза и поспешил сползти с холма, чтобы не стать чьей-то добычей.

— Орлы! Орлы! — вопил он, с восхищением глядя на Кариона.

— Какие уж тебе орлы?

Поверхность холма облепила стая дятлов. Они набросились на угощение и начали долбить всё подряд: камни, землю, траву. Поднялся невообразимый шум, будто…

— Скоро они найдут секретный камешек! — прокричал Кирейз. — Дверь откроется!

Дверь и открылась. Только не из-за камешка.

— Варвары, тут ручка есть! — орал приземистый старикашка. Голова его, с волевым подбородком и безвольной челюстью, была несоразмерно больше туловища. Он крепко держался за каменную дверь, с двух сторон оборудованную резной деревянной ручкой. Старику стоило лишь махнуть рукой, как дятлы вмиг разлетелись. — Чего вам тут, ироды?

— Мы пришли спасать Бредск от проклятия, колдун! — выпалил напрямую Кирейз и направил острие клинка, всё в земле и червях, на хозяина убежища.

Колдун усмехнулся, а потом лишь щёлкнул пальцами. За его спиной, как по мановению волшебной палочки (а вместо неё был палец), явились двое мелких монстров в виде шестируких мохнолапых кривохвостов. Монстры ринулись к непрошеным гостям, вцепились в них железной хваткой когтистых лап, так что Карион и рта не успел раскрыть. Правда, рот его оставался свободным, но он ещё не владел сильными звуковыми заклинаниями. А когти монстров вот-вот готовы были впиться в горло.

— Убить, — скомандовал колдун.

— Стой! — прокричал Кирейз. — Сначала расскажи, зачем ты устроил этот балаган.

— Зачем?

— Но ведь ты его и устроил, чтобы рассказать нам, зачем.

Колдун фыркнул, но купился на уловку:

— Ведите их внутрь!

Монстры зашамкали челюстями, пустили слюни и повиновались приказу.

 

 

Лаборатория колдуна. Внутри.

Тут повсюду вразнобой были разбросаны склянки со смесями, коробочки с сушёными растениями, баночки с мазями, тазики с металлическими пластинами, бутылочки с пивом, раскрытые книги. Чародей указал гостям на табуретки. Кирейз и Карион присели. За спинами встали монстры, скрежеща зубами и когтями.

— Бредск — богатый и славный город, — старый колдун пробовал сымитировать старческий голос. — Кто не в Бредске — тот обрезок. Бредск — наше всё. Достали уже. Зазнались. Думают, всего лишь захудалый дом в Бредске делает их Личностью.

— А вы родом из Нижнебредска? — на всякий случай спросил Кирейз. Колдун решил, что лучше не отвечать. Но речь продолжил.

— Их надо было проучить. А мне — посмеяться. И вот я держу их иссохший разум в кулаке и наблюдаю сквозь хрустальный шар за нелепыми попытками прыгнуть выше головы. За всплеском скудной фантазии. Я, Дрихниц Сверхний, смеюсь. И только. Смеюсь над агонией. Ха-ха-ха!..

Колдун искусственно рассмеялся, воздев руки к потолку и запрокинув голову. И его запрокинутым очам предстал во всей красе обух топора. Сразу веселье в лаборатории немного сбавило обороты. Дрихниц слабо вскрикнул и начал мерцать. Яркая вспышка озарила помещение. Вместо чародея в воздухе зависла мёртвая мошка, которая незамедлительно с грохотом упала на землю. Взорам друзей открылся неистовый Майлз с топором в руках: глаза наморщены, лоб сведён судорогой (у него вечно всё не как у людей).

— Убивец! — заверещали монстры, указывая на Майлза мохнатыми пальцами. — Ты убивец!

А потом растворились в воздухе, словно и не были никогда. По стенам пробежала вверх сверкающая полоска, меняя цвет с белого на угольно-серый, словно кто-то всасывал ртом палатку. Майлз, не думавший даже убивать, а просто тюкнуть топором, стоял в растерянности.

— Когда-нибудь это должно было случиться, — констатировал Кирейз, отряхивая шерсть с рукавов. — Майлз, ты первый, кто отважился. Ради друзей…

— Хватит уже. Докатились! — с раздражением сказал Карион. — Идём отсюда, пока не стошнило.

— Тебе тоже плохо? — с пониманием обратился к нему Майлз, уже забывший о поступке и вернувшийся к проблеме утрофобии.

Карион не ответил. Он вдруг принялся собирать с полок редкие ингредиенты, артефакты и драгоценные камни.

Они вышли из тайной лаборатории на свежий воздух спустя полчаса с полными мешками. Карион рассказывал уморительные истории из жизни второкурсников Академии. Кирейз с давно забытым чувством удовлетворения смотрел на старых друзей.

А где-то с обратной стороны холма, спрятавшись в кустах, дрожал от негодования Дрихниц Сверхний.

— Уже третья вошь за девять лет! Надо будет прикупить в Академии ещё дюжину…

 

 

Бредск. Центральная площадь.

Город встречал героев овациями. Дороги выстланы розами, из окон летят венки, воздушные поцелуи и восторженные самоубийцы. Мэр и городской совет вышли навстречу, дабы отдать ключи от города и дочерей в благодарность спасителям.

Но мечты не совпадают с реальностью. Так случилось и с Кирейзом, который наткнулся на угрюмость прохожих, грубость торговок и дороговизну проституток. Художников с верхней площадки было не видать, зато суетливые купцы сновали повсюду, пытаясь восстановить баланс после ущерба. А где-то в подворотне всё так же почему-то слышалось "За Хальваллу!" и стоны избиваемых.

— Эй! — Майлз указал на парочку с той стороны площади. — Это ж карлик и наш Жернн! Идём за премией!

Окрылённые надеждой, ринулись все трое через площадь. Карлик в испуге вскочил со скамейки и хотел броситься наутёк, но купец удержал его за волосы. Кирейз на ходу объяснил, как он нашёл дорогу к логову колдуна, Карион разнёс в пух и прах лабораторию, а Майлз в честном поединке укокошил колдуна в самое темечко. И тут ненавязчиво так Майлз намекнул о вознаграждении.

— Наградить? — потирая лоб, переспросил Жернн. — Хм, я выбрал вас именно потому, что, по слухам, вы работаете бесплатно…

Карион усмехнулся и с ехидством толкнул Кирейза. Майлз недовольно сложил губы бантиком, потом узлом, потом мешочком.

— Ну а как город? Мы же спасли его? — с негаснущим энтузиазмом спросил Кирейз.

— Да, конечно, — ответил за горожан карлик, резко убравший руку Жернна со своих волос. — Спасли. Они вернулись к привычной жизни. Видите: они снова вертятся как белки в колесе. Они опять уверены в превосходстве над другими. Только… Только время от времени с грустью смотрят вверх. Останавливаются, поднимают глаза и смотрят. Будто ждут кого-то втайне…

 

 

________________

* Он солгал, это так не переводится.