Ветер северный, умеренный до сильного...
Хомилан Креатов
Ветер северный, умеренный до сильного…
И зачем с тобою было нам знакомиться,
Не забыть вовек теперь мне взгляда синего.
Я всю ночь не сплю, а в окна мои ломится
Ветер северный, умеренный до сильного.
Розам зябко на морозе. Тридцать первое декабря, раннее утро, совсем ещё темно, минус двадцать по Цельсию. По перрону Киевского вокзала вольно гуляет ветер, тот самый — "ветер северный, умеренный до сильного". А фирменный поезд "Столичный экспресс" Киев-Москва опаздывает уже на полчаса.
Посмотреть со стороны — идиот идиотом. Лютая стужа, пронизывающий ветер, а пожилой мужчина стоит в лёгкой куртке с букетом роз, таких же продрогших, как и он сам. Поезд неторопливо, бесшумно, словно крадучись, возникает из утренней дымки… вползает головными вагонами в здание вокзала, останавливается. Твой вагон — четырнадцатый. Место на перроне угадал почти точно. Проводница открывает дверь. Ты выходишь первой, и сердце на миг замирает в груди…
Милана, Миланка… Ты у меня прочно ассоциируешься с этим именем. Редко вспоминаю, что в реале тебя зовут Анна. На литературном форуме, где мы пересеклись в первый раз, твой ник был — Милана. На самом деле, ты — Милашевич Анна, поэтому и такой ник взяла когда-то. Хотя твою фамилию с трудом вспоминаю, если кто-то спросит — сразу не отвечу, задумаюсь на какое-то время. В моих мыслях ты всегда — Милана… словно два слова — "милая Анна" — сливаются в одно. Мы знакомы уже целый год, регулярно переписывались, хорошие приятельские отношения… и как резко всё перевернулось два месяца назад.
Познакомились как раз в прошлом декабре, случайно пересеклись на одном из литературных сайтов. Мы оба участвовали в предновогоднем блиц-конкурсе короткого фантастического рассказа. А тема, как сейчас помню, была — "Я тебя ЛЮ…". Забавное совпадение, как сейчас выясняется.
Обычная дружеская переписка. По письмишку на мыло туда-сюда через день-другой. Обычный трёп: какой новый конкурс объявили, когда Чекмаев в следующий сборник будет рассказы отбирать, вот в Киеве — солнечная погода, а в Подмосковье, в старом доме на краю леса — и опять за окном дождь…
И вроде — ничего не значащий трёп. Однако ж, если кто-то из нас дня на три из сети исчезал, то другой уже начинал письма писать — ты там вообще где? и ты там вообще как? "Слышь, подруга, голос подай, только сыр изо рта при этом не вырони…".
Проскальзывали изредка слегка фривольные нотки, ну так ты — не замужем, я — давно в разводе… можно и слегка подколоть друг друга каким-нибудь двусмысленным намёком.
А летом решили вдвоём совместить приятное с полезным — пересечься в практически равноудалённой точке — на Фестивале Фантастики в Крыму.
Московский скорый поезд "Тургенев" прибывает в Симферополь ослепительно рано утром — в пять тридцать. Дома в это время я ещё и спать-то не ложусь иной раз. Зато в Партените был уже в восемь утра. И сразу — на море. Не могу понять людей, которые говорят, что не умеют плавать. Как это можно — не уметь плавать? Это вот ходить — надо учиться. Совершенно неестественный способ передвижения — постоянно держать баланс. А плавать — надо просто войти в море… и оно тебя примет, ласково и нежно. Ведь на самом деле, каждый из нас — частичка океана в непрочной оболочке, которой приходится существовать в неестественных, враждебных условиях... И когда погружаешься в море, всегда такое ощущение — что вернулся в свой дом.
Но уже с девяти утра ждал тебя в холле гостиницы. Сидел дурак-дураком, почему-то очень боялся пропустить твой приезд. А ты приехала только в три часа дня… И я сразу почувствовал это сердцем, когда ты ещё только вышла из автобуса.
Узнал тебя сразу, хотя не видел ни одного фото — только забавная аватарка на форуме. А ведь представлял — совсем другой: светловолосой, сероглазой, пастельные тона, акварельные краски. А ты оказалась — жгучей брюнеткой, что-то восточное в чертах лица, изящная худенькая фигурка. И всё равно сразу ёкнуло сердце — она, Милана! Ты тоже безошибочно взглядом выделила меня в толпе, заполнившей холл, сделала шаг навстречу, улыбнулась. И я словно погрузился в твою улыбку, как в море… растворился в ней… стал её частичкой.
Подошёл, взял тебя за руку. И уже не отпускал её больше, чем на несколько минут… все те три дня, пока мы были вместе. Ни днём, ни ночью…
Мы сидим в привокзальной кафешке. Ты что-то заказала поесть перед дорогой, а я — пиво пью, ничего больше не хочется. До московского поезда — час, киевский — чуть позже уходит. Тёплый, почти летний день, торопиться сейчас некуда, а о том, что будет через час — можно в этот миг и не думать. Твоя рука — в моей руке.
Крым, солнце, Милана…
Сколько писем написал тебе за два последних месяца? Не знаю, не считал. Наверное, несколько сотен… и столько же получил от тебя в ответ.
Письма — и совсем коротенькие, и длинные — по несколько страниц. Весёлые и грустные, смешные и печальные, жизнерадостные и тоскливые — все цвета радуги эмоций! Кажется, изредка мне даже удавалось поймать ту верную нотку, которая ускользала от меня в рассказах… просачивалась, как вода сквозь пальцы, как их крепко не сжимай.
Письма к тебе — лучшее из всего, что написал когда-то. Потому что в моих рассказах — лишь имитация чувств, пустышка, подделка, пусть иной раз и достаточно искусно выполненная. А в письма почти незаметно вплеталась тоненькая, штрих-пунктирная ниточка любви…
Знаю я, что все пути к тебе заказаны,
Знаю я, что понапрасну все страдания,
Только сердце у людей сильнее разума,
А любовь ещё сильней, чем расстояния.
Давно решили, что ты приедешь в Москву на новогодние каникулы — тоска разлуки уже изгрызла нас обоих. А тут — можно целую неделю провести вдвоём, и ни о чём не надо думать, и никуда не надо спешить. Наш первый Новый год — вместе!
Коротенькое письмо от тебя днём накануне, тридцатого декабря: "Вечерний поезд. "Столичный экспресс". Встречай. Скучаю. Люблю. Целую".
Розам зябко на морозе. Тридцать первое декабря, раннее утро, совсем ещё темно, минус двадцать по Цельсию. По перрону Киевского вокзала вольно гуляет ветер, тот самый — "ветер северный, умеренный до сильного". А фирменный поезд "Столичный экспресс" Киев-Москва опаздывает уже на полчаса.
Посмотреть со стороны — идиот идиотом. Лютая стужа, пронизывающий ветер, а пожилой мужчина стоит в лёгкой куртке с букетом роз, таких же продрогших, как и он сам. Поезд неторопливо, бесшумно, словно крадучись, возникает из утренней дымки… вползает головными вагонами в здание вокзала, останавливается. Твой вагон — четырнадцатый. Место на перроне угадал почти точно. Проводница открывает дверь. Ты выходишь первой, и сердце на миг замирает в груди…
…Сердце на миг замирает в груди. Но тут же понимаю, что это — не ты. Обознался, бывает. Так нестерпимо соскучился, что в любой девушке готов увидеть тебя.
Стою у вагона уже минут пятнадцать… Все пассажиры давно вышли, только проводница стоит у входа. А мне до боли в сердце страшно самому зайти в вагон… чтобы окончательно убедиться, что в нём никого не осталось. Хотя никаких иллюзий уже нет, не могла ты так надолго замешкаться. Проводница смотрит на меня, спрашивает:
— Вас зовут Андрей? Вы Аню встречаете?
— Нет, — отвечаю машинально. Поскольку хоть и зовут меня Андрей, но встречаю-то не Аню, какая на фиг ещё Аня? Я встречаю свою Милану! Только через несколько секунд я въезжаю в тему: — Да, Андрей. И Аню встречаю.
— Ну, значит, не ошиблась. Мне Аня вас именно так и описала. Тогда у меня для вас будет настоящий сюрприз! Подождите минуточку, я сейчас, — она скрывается в глубине вагона. Опять сердце пропускает пару ударов — какой сюрприз? Может, Аня где-то спряталась и решила меня слегка разыграть?
Проводница появляется с огромной коробкой в руках.
— Вот вам… как раз к Новому Году! Лучший подарок — настоящий "Киевский" торт. И как только ваша девушка умудрилась его вчера купить, накануне праздника? Да, и Аня просила вам передать свои извинения… не смогла приехать. Говорит, все очень неожиданно получилось. Какой-то приятель её вдруг вчера на концерт пригласил. В Киев Михаил Задорнов приехал… очень смешно, говорят, просто обхохочешься. Она сдала билет в самый последний момент, но подарок вам просила передать, какая милая у вас знакомая.
Да уж, нечего сказать… просто обхохочешься. "Стою на асфальте я, в лыжи обутый…". Проводница протягивает мне коробку, я машинально подхватываю её двумя руками, роняя при этом розы на заплёванный перрон. Мимолётная мысль — "жаль цветы, лучшей участи заслуживали…".
Десять с небольшим секунд на размышление… как раз стометровку пробежать можно, если со старта сразу хорошо уйти. Год жизни, сотни писем, три ослепительно счастливых дня, два месяца ожидания твоего приезда… стремительно сжимаются всего в сто метров по прямой… Финиш!!!
Я слегка подбрасываю коробку вверх, и с размаха бью по ней ногой, как по футбольному мячу, вкладывая в этот удар всё, что есть во мне — все силы, чувства, эмоции…
А дальше — я просто не верю собственным глазам! Коробка с тортом взлетает все выше и выше, она летит прямо над железнодорожными путями в направлении стольного града Киева, где живёт драгоценная моя Милана-Анна…
И чудится мне это или нет, но коробка вдруг оборачивается горделивым Чёрным Лебедем… который поднимается все выше и выше… и оттуда, с высоты, кричит не кликом лебединым, а гласом человечьим:
"И горите вы все в аду!"
:-))
З.Ы. Последний куплет поем все вместе, а потом по домам расходимся. Новый Год на носу, всех — с праздником!
А быть может — и к тебе пришла бессонница,
И лежишь ты, не смыкая взгляда синего.
Ты всю ночь не спишь, а в окна твои ломится
Ветер северный, умеренный до сильного.
(с) Инна Гофф