Дети для опытов
— Колька, дурак, больно же! — вопила Наташка, выковыриваясь из сугроба. Кое-как поднявшись, она гневно отпихнула большие серебристые санки и, смерив обидчика взглядом, продолжила: — Совсем глупый да? Прям, по ноге приехал. Иди со своей штукой в другое место катайся. Нашу горку для пакетов заливали. Понял?!
— Это чего это она ваша? Чего это, ваша? Где хочу, там и катаюсь, — буркнул мальчишка и, самодовольно вздёрнув носик, полез обратно на вершину.
— Ян, ну ты видела? Вот почему он такой? — не унималась девчушка, помогая встать подкатившейся подруге. — Скажи, ведь это наша горка? А он… а он вообще не нашенский! В другом дворе живёт, а ходит тут… с санками. Давай запинаем?
— Да ну его, петуха крашеного. Это он перед нами выделывается, — усмехнулась Яна, отряхивая тулупчик. — Санки видала? На деньрожденье подарили. Ходит теперь, прямо груш объелся. Я хотела такие же на Новагод попросить, но мама сказала, что они для меня уже "Денди" купили. Круто, да?
— Везука. Но это мама… Ещё же Дед Мороз будет.
— Натах, ты чего? В Дедмороза веришь? — рассмеялась подруга. — Ну, ты деревня. Прям, как маленькая. Нет никакого Дедмороза. Не бывает.
— А вот и бывает. Ты просто не знаешь.
— Да враки же… Вот на прошлый Новагод тебе что подарили?
— Фломастеры. И альбом для рисования. А ещё шарфик и шапочку, вот эту, — подёргала красный помпон Наталья.
— А сама чего просила?
— Ну… Я ничего не просила, — замялась та. — Но фломастеры тоже хотела.
— Ага, и шапку? — хихикнула Яна. — Даже дети знают, что одежда это совсем не подарок. Не настоящий. Не игрушка. Если Дедмороз и есть, то он такое никогда дарить не станет. Так что нет его и никогда не было.
Столь вызывающее богохульство не могло остаться безнаказанным и, зачерпнув побольше снега Наташка решилась на возмездие. Несколько осторожных шагов, пока подруга не видит… но несущиеся с горы санки решили иначе и, выскочив из-за пригорка, увлекли девчонок вслед за собой вниз по склону.
— А вообще, есть один способ правду проверить. Надёжный. Без дураков, — пропыхтела Яна уже в подъезде на обратном пути. Раскрасневшаяся в тепле она из последних сил теребила застёжку, но никак не могла расстегнуть поясок. — Вот что, надо этому деду письмо написать. Про подарок. Если получится, то всё и взаправду.
— Да ну тебя. Гонишь, — отмахнулась Наташка, плюхаясь на ступеньки. После потасовки с мальчишками сил на споры у неё уже не осталось.
— А вот и не гоню. У меня даже адрес его есть. Вчера по телевизору передавали, а я записала. Взаправдошний. Тяпой клянусь.
— Да всё равно ерунда. Тому, кто в него не верит, он подарков не дарит. Поняла?
— Я нет, но ты же веришь. Вот и напишешь. Или слабо? Я адрес завтра в школу возьму. Только это секрет. И с письмом… сразу на почту иди, маме не отдавай. Родителям лучше вообще ничего не говорить. Хотя, если тебе нужны ещё одни варежки, то оно в самый раз.
***
Ёлка была хоть и небольшой, но самой что ни на есть настоящей. Поставленная на табуретку она всё равно горделиво возвышалась в центре комнаты, наполняя квартиру неподдельным ароматом праздника. А ещё снежинки, шарики да шоколадный торт… Даже мамино новогоднее дежурство не могло подпортить потаённой радости и, оставшись наедине с перемигивающейся гирляндой, Наташка предвкушала кульминацию торжества.
"Доченька, ты уже взрослая и я знаю, что могу на тебя положиться, — напутствовала родительница, собираясь в больницу. — Твой подарок под ёлкой, но не трогай, не раскрывай до двенадцати. Обещаешь ничего не делать?"
Конечно, она обещала. Но сегодняшнее "ничего не делать" оказалось куда сложнее обычного.
Стараясь не обращать внимания на никчёмную, повязанную пёстрой лентой, обёрнутую в целлофан… с кружавчиками по бокам… и волшебными птичками… а ещё так восхитительно пахнущую магазином коробку, девочка взяла себя в руки и, затарившись конфетами, подсела к телевизору.
Показывали что-то весёлое, но что именно она не замечала. Разогнав все остальные мысли, вместе с биением сердца в голове пульсировали лишь последние строчки самого важного в жизни письма: "Дедушка, если ты есть, пожалуйста подари мне Сегу Мегу Драв".
Сбудется или нет? Или Янка права и всё это враки? И даже чёрт с ней, с приставкой — что значат пол кило микросхем, когда на кону по-настоящему важные вещи, определяющие судьбу мироздания?
Внезапно за стеной грохнула музыка и, словно испугавшись собственной силы, сразу притихла. Её сменил многоголосый девичий смех и звон посуды… Эх, даже с мамой не поговорить — сколько лет телефон обещают, а всё никак не поставят. Наверно надо было согласиться встречать Новый Год у Янки. Та приглашала. Но теперь то уж что… Да и как оставишь заветный подарок ведь это получится аж до утра.
Пожалуй, может показаться странным, но девочку вовсе не волновал Дед Мороз который никогда не приходит лично, а передаёт подарки через родителей. В конце концов, какая разница? Ведь в чудесах, прежде всего, важен сам результат, а не форма. Надо лишь опространствить. Да и не может бедный старикан за одну ночь обойти целый город.
Вот, скажем, игрушки. Их же всё равно кому-то нужно изготавливать да привозить. Волшебство — это здорово, волшебство — это сила, но это вовсе не значит, что оно должно становиться фантастикой. Опять же, как быть с конспирацией? Невесть откуда взявшиеся горы подарков наверняка привлекут к себе внимание, а кому оно надо?
Тем временем захмелевший соседский смех вывалился в подъезд и, мимоходом цепляясь к перилам, покатился вниз по ступенькам. Проводив его в дверной глазок, Наташка сходила до холодильника и, сдобрив ожидание внушительным куском торта, продолжила размышления.
Ждать оставалось недолго.
***
Уставший город безмолвствовал. Как наигравшийся ребёнок, уснувший прямо среди игрушек, он тихо посапывал пересыпанный огоньками гирлянд. Пугающий, но дивный, контраст, в сравнении с развесёлой суматохой, царившей на улицах всего пару часов назад.
Опустевшие выметенные холодным ветром дороги, сухие бугристые сугробы занесённых авто да пустые провалы, словно выбитых, безжизненных окон…
Спасибо Федьке — подвёз, но только до светофора и, "крякнув" на прощанье, покатил развозить остальных. Подбуксовывая на скользкой дороге санитарный Рафик утробно урчал, сражался с заносами: чем дальше — тем тише и вскоре Тамара Петровна осталась одна. Сама для себя. Среди немых звёзд и неизлечимой усталости.
Всего пятьсот метров и можно расслабиться. И дома, и дочка, и три выходных… Но сумки с гостинцами почему-то уже не кажутся лёгкими. От фонаря и до фонаря. От вдоха до вдоха, задыхаясь и охая. Короткими перебежками, как учили на сборах. Закусив старый шарф да закомкав рукавицы под режущие, вытянувшиеся струнами ручки.
Но всё же подъезд. Такой родной и по-домашнему затхлый. Опять парит из подвала, опять воняет котами… Но даже это как радость, ведь дорога домой.
И третий этаж, и всё позади. Теперь осторожно, чтоб не разбудить… Затёкшие, словно окостенелые пальцы почти не сгибаются, но ключ будто сам знает что делать…
Щёлкнул выключатель, и вспыхнувшая лампочка осветила сидящую посреди коридора Наташку.
— Ты, почему… ты, почему не спишь? — только и нашлась Тамара Петровна, растеряно глядя на дочку.
Ответа не последовало. Вместо него девочка подняла на родительницу заплаканные глаза и демонстративно изо всех сил плюхнула об пол своей новой куклой.
— Я тебя люблю, — проскрипел спрятанный внутри игрушки динамик.
— Тебе, что, подарок не понравился, да? — попыталась улыбнуться женщина. — Так иногда бывает… так иногда… бывает… Понимаешь, это же…
— Нет, не понимаю! — с вызовом перебила дочка. — Это не мой подарок! Не от Деда Мороза! А я ему письмо писала… А он?! — по раскрасневшимся припухшим щекам вновь побежали слезинки.
— Доча, миленькая, я так устала, давай завтра всё обсудим. Уже утро скоро, иди в кроватку.
— Да нет же! Ты разве не понимаешь?! Получается, что Янка права и никакого Дедмороза не существует.
— Ну, послушай… Ну, не надо плакать… — запричитала мама, опускаясь перед девочкой на колени. — Дед Мороз конечно существует. Просто так иногда случается. Просто…
Но обнять ребёнка не получилось. Отпихнув родительницу, Наташка схватила куклу и в пару шагов подскочила к окну. Ещё секунда и с возгласом "Мама!" пластмассовое тельце полетело в распахнувшуюся бездну.
— Вот так! — прохрипела Наташка, захлопывая фрамугу.
В воцарившейся тишине они с матерью затравленно уставились друг на друга. Обеим хотелось что-то сказать, но непослушные слова застревали в горле. Всего несколько секунд, несколько звенящих мгновений… а потом, словно осознав случившееся, дочка как-то утробно взвизгнула и как была в одной пижаме бросилась вниз по лестнице. Догонять ускользнувшее детство.