Однажды в Космосе

 

 

Первое что я почувствовала, когда вообще смогла ощутить что-то кроме чёрной пустоты, в которой было размазано иного слова не подберёшь моё тело — боль. Значит жив. Или жива. Или оно живо. Определить в какое тело на этот раз запихнули моё сознание, пока не получилось. Изначально я задумывалась вроде как женского пола. Но в силу авантюрного характера, а также ярких задатков социопата, тела приходилось периодически менять. Благо современные технологии это позволяли. И хорошо если получалось сделать это добровольно. Тогда и тело можно подобрать посимпатичнее с хорошими рефлексами и шок для сознания был меньше.

Глухо застонав, я с трудом разлепила глаза и попыталась рассмотреть видимые части себя. Так — тело человеческое. Уже хорошо. Тела чужих признаться не люблю. Всё-таки сознание и разум человека плохо приспосабливаются к пристрастиям чужого. Помню, в теле гиссеанина я так и не смогла научиться получать удовольствие от поедания глазных яблок членистоногих убов и группового секса с двуполыми гиссеанскими особями. Зато, с каким же удовольствием я выжигала потом селения этих существ! До сих пор вспоминать приятно. За мою голову и по сей день, объявлена там награда. Хотя уже лет пять как Конклав в мире с Землёй. Да и не только на Гиссее за мою смерть готовы хорошо заплатить, если честно. Благо, что моего настоящего лица не знает почти никто. Я и сама признаться его подзабыла. Что поделаешь, работа такая.

 

Немного придя в себя, я стала озираться. Стала, потому что тело оказалось женским. Довольно приятным, кстати, на ощупь. Из одежды на теле обнаружился комбинезон ярко-оранжевого цвета. Ёж твою меть, это же шкура каторжника! Причём каторжника приговорённого к смерти с последующей выдачей тела чужим. Я лихорадочно попыталась вспомнить события предшествующие моему пробуждению.

Последней у меня была работа на СБ одной небольшой земной колонии. Надо было устранить их конкурентов с другой колонии, что я успешно и проделала, сбив в окрестностях планеты небольшую банду. Правда, большинство подельников пришлось убрать, се ля ви — издержки профессии. Заплатили неплохо, и я решила покутить на полную катушку. К тому же дружков встретила, с которыми грабили мы пару месяцев назад хранилище с сиринитянскими кристаллами. Была я тогда в человеческом мужском теле, в котором провернула около пяти операций. Хорошее кстати было тело, можно даже сказать идеальное в плане соблюдения баланса между боевыми имплантами и биотехнологиями. Может, это и стало моей роковой ошибкой. Обычно, после каждой акции я тела меняла. Но к этому как-то привыкла, сработалась с ним, как пилот привыкает к своему кораблю.

Неделю мы с приятелями пили, догонялись и зависали в местных борделях. Но всё хорошее рано или поздно заканчивается. Мой загул завершился в дорогущем люксе отеля Эол после дозы энтийской пыли которую мне вовсю расхваливал Эйхард— стрелок...

Редиска! Вот и доверяй после этого старым товарищам... Правда я и сам виноват. Забыл предупредить его, что куанская настойка, которой с моей подачи мы угощались с маленькой заморочкой. Сама по себе эта настойка вообще то яд. Но яд интересный, вызывающий после приёма расширение эмоциональной палитры и колоссальное ускорение мыслительного процесса. Я с ней пятимерную навигацию как семечки щёлкал. Вот только не позднее чем через три часа после приёма надо вколоть противоядие. А то кранты. Полное безумие и смерть, если повезёт быстрая...

Я-то думал, что сейчас закинусь пылью и синтезирую противоядие Эйхарду. (Под драгами мне всегда хорошо работается, да и изобретается тоже). Но вместо кайфа получил кому явно медикаментозного происхождения. Эйхард сейчас конечно мёртв, но мне от этого проку мало.

Я, наконец, встала и попыталась размяться. А ничего так тело, нормальное. Правда, имплантатов нет, но рефлексы неплохи. Я повнимательней оглядела корабль. Смотреть впрочем, особо было не на что. Аскетическая обстановка, толстые бронированные стены, вещей — минимум, только самое необходимое. Такие корабли обычно беспилотные автоматы с блокированным центром управления. В случае даже попытки вмешательства в управление, корабль просто самоуничтожается. Вот только кто, куда и зачем меня сюда поместил? Да ещё перекачал сознание в чужое тело? Этот кто-то явно знал, что я из себя представляю. Или догадывался. Поскольку не каждый человек способен без последствий для психики тела менять..

Обычный потолок — смена человеческого тела на человеческое того же пола. Внезапно, страшное подозрение охватило меня. ( видимо наконец проснулась интуиция.) Я подошла к зеркалу невесть, зачем висевшему здесь и оторопела. На меня смотрело моё лицо. То, самое первое данное родителями. Уже даже мной почти забытое. В голове мелькнуло — капут. Полный, окончательный и обжалованию не подлежащий. Но паниковать раньше времени не стоило. Шанс хоть и крошечный есть всегда. Пока живу — надеюсь. Вот моё жизненное кредо на текущий момент.

Я решила выйти на разведку. Корабли перевозчики обычно забиваются каторжниками под завязку. Бунта не боятся — системы безопасности таких кораблей одни из самых надёжных. А то, что каторжники друг друга поубивают, и вовсе никого не волнует — они же всё равно приговорённые...

Осторожно выглянув в узкий коридор, куда выходили двери остальных кают я прислушалась. И горько пожалела о своём прежнем теле — там слух можно было настроить по желанию. Хочешь — различай сверхвысокие или сверхнизкие частоты, хочешь на время оглохни без малейшего ущерба для здоровья.

Тишина. Слышен только гул вентиляции. Странно всё. Вряд ли я на этом корабле так уж много времени. Чисто теоретически здесь должна быть запломбированная каюта, где хранятся данные на всех пассажиров. С фотографиями и генными пробами. Это пожалуй для меня единственный шанс узнать в качестве кого я тут и в чём обвиняюсь...Возможно так я смогу понять кому и для чего понадобилась.

Ещё раз прислушиваюсь и, стараясь перемещаться как можно тише, начинаю движение по коридору.

Первые сутки пребывания в новом теле уходят на адаптацию сознания к изменившейся физической реальности. Ловлю себя на том, что пытаюсь подстроить зрение к царящему в коридоре полумраку. Видимо сейчас на корабле режим — ночь. Усмехаюсь про себя. Пока я тут, придётся работать с тем, что имеется. Жаль, что нет возможности позаниматься в тренажёрном зале. Пара часиков усиленной тренировки и мне удалось бы полностью слиться с новым телом. Но нет. Пока не выясню ситуацию — расслабляться нельзя.

Коридор длинный, извилистый. Высотой метра два с половиной, шириной — метра три.. По обе стороны регулярно попадаются двери, в основном крепко запертые на магнитный замок. Значит каюты за ними — пустые. Поскольку при заселении каюта настраивается таким образом, что бы жилец — арестант никоим образом не мог превратить её в нечто вроде убежища. Добираюсь до конца коридора и натыкаюсь на бронированную дверь. Естественно закрытую. Стою перед ней как дурак( А точнее как дура) .Открыть мне её нечем. Ни инструмента под рукой, ни имплантов. Дверь массивная, цельная. Такое ощущение, что она не открывалась с момента постройки корабля. Вздохнув разворачиваюсь и собираюсь попытать счастья в другом конце коридора, как вдруг улавливаю еле слышное царапанье металла о металл. Этот звук заставляет меня похолодеть. Цербер! Новейшая модификация робота-надсмотрщика используется в некоторых тюрьмах. Напоминающий внешне волка, только раза в три крупнее земной особи. С интеллектом анта в период брачных игр и наклонностями маньяка. Мерзкое существо. Что у него не отнять, так это почтение, переходящее в благоговейный трепет, перед законом. Нет перед ЗАКОНОМ. А какой закон вложат в его голову, зависит исключительно от инженера-настройщика. В тюрьмах Церберы обычно следят, чтобы заключённые не покидали свои камеры ночью. Подавляют бунты и разнимают драки. Ну как разнимают, врубаются в кучу дерущихся зеков и рвут на куски всех подряд. Тех кто пытается вернуться в камеру, впрочем, не преследуют..Что Цербер делает здесь, на корабле смертников? Или мы не просто мясо для Чужих? Может режим-ночь включили совсем недавно? А может, сработал какой-то датчик на двери?

Все эти мысли пронеслись в моей голове буквально секунды за две. Назад в камеру мне дороги не было. Так как она, это дорога неизбежно столкнула бы меня с роботом, а что у него на уме я не знала. Но явно ничего доброго и светлого. В моём понимании. Я лихорадочно дёргала, пинала и царапала проклятую дверь. Никакой реакции. Озлившись, да и изрядно перетрусив, плюнула на неё и показала фак. Как ни странно это сработало. Дверь медленно уехала в стену, и я проскочила внутрь маленького помещения. Д верь тут же начала закрываться и успела–таки захлопнуться прямо перед оскаленной злобной мордой робота.

Я в изнеможении сползла вниз по стене. Чутьё молчало, значит, пока мне ничего не грозило. Немного отдышавшись, я огляделась по сторонам. Помещение было маленьким, высотой метра два, длиной метра четыре и шириной три метра. Практически пустое. Если не считать малопонятного сооружения в центре комнаты. Воздух в помещении был какой-то безжизненно стерильный, свежий, но мёртвый. Свет струился от стен и потолка такой же никакой, как и воздух. Меня передёрнуло. Не люблю лаборатории и медкабинеты. Кроме наглухо закрытой двери никаких других выходов видно не было. Или они настолько замаскированы, что я их не видела. Встав я приблизилась к непонятному сооружению в центре помещения. Больше всего оно напоминала старинное биде. Я как то видел такое в одном из земных древних фильмов. Правда там они располагались у стены и были малость пониже.

Чёрт! Неужели меня угораздило забаррикадироваться в служебном сортире? Морщась, хотя ничем дурным не пахло, я заглянула внутрь "биде". Внутри белой массивной чаши плескалась, какая-то радужная жидкость по консистенции напоминающая кисель. Она мерцала, переливалась и ежесекундно меняла цвет. Вдруг мне неудержимо захотелось погрузить туда руки. Вот не люблю я таких сильных и неожиданных желаний. Опыт показывает, что обычно они возникают под влиянием чьей-то посторонней воли. Я до крови закусила губу.

-" Нечего туда лезть, наверняка это какая-то ядовитая дрянь, или, что не лучше, инопланетное гуано" , — занялась я самовнушением.

На миг мне показалось, что наваждение прошло. Но уже в следующую секунду тело сделало шаг вперёд и руки по локоть погрузились в жижу. Наверно всё дело было в том, что моё сознание ещё не слилось полностью с телом. И в некоторых ситуациях работали вложенные в это тело рефлексы. Скорей всего идиотское " биде" излучало какой то сигнал или выделяло токсин, действующий на рефлексы.. Я стояла около белой чаши и чувствовала, как радужный морок обволакивает моё сознание. Звуки, цвета, голоса скользили по краю разума. Нестерпимо хотелось погрузиться в сладкий транс и отдаться на волю этого нечто. Но меня так просто не возьмёшь! Я старый нарком и не знаю слов жалости!

Внутренне расслабившись, я поймала волну одуряющей радости. Но не растворилась в ней, а как опытный серфингист заскользила вместе с ней и над ней. Я буквально чувствовала бездну информации и ощущений кипящую внутри меня. Знала что одно неверное движение, и меня сметёт. Я отрублюсь а кто придёт потом в себя — чёрт знает. Я заблокировала своё крошечное маленькое "я" в капсуле знакомых ощущений отгородившись ими от происходящего. И в следующую секунду меня скрутила боль. Что там абстинентный синдром! Больше всего это проходило на грубую без наркоза и гипнотиков перекачку, нет, не перекачку, а выкорчёвывание сознания. Взвыв, я рухнула на пол, выдернув руки из чаши. Очнулась лёжа на полу, тихо поскуливая и матерясь. Руки горели огнём. Но когда я решилась на них взглянуть — ничего страшного не увидела. Только еле заметные разряды пробегали по кончикам пальцев. Поднявшись ( меня заметно штормило) я ткнула рукой в дверь, почему то абсолютно уверенная что она откроется. Выйдя послала мысленный сигнал и дверь захлопнулась. Шатаясь, пошла по коридору в сторону своей камеры. Пара часов сна были мне жизненно необходимы. Остаться спать там, рядом с чашей я побоялась. Во сне контроль над сознанием ослабевает...

Цербера кинувшегося ко мне с явным желанием порвать, как Тузик грелку я прижгла взглядом. Просто представила как в его электронном нутре замкнуло контакты и он с визгом откатился ..Дойдя до камеры рухнула на кровать и отрубилась.

Это было новое для меня состояние. Что само по себе было странно, поскольку я с полным правом могу считать себя спецом по изменённым состояниям. Я, можно сказать, коллекционирую изменённые состояния сознания. Но то, что со мной происходило сейчас, было для меня новым. Лёжа на жёсткой тюремной койке, я чувствовала весь огромный корабль. Его самодовольную целеустремлённость, монолитность. Он двигался в пространстве, словно кашалот в море. Сознание корабля было замкнутым на самом себе и своей цели. Людей и роботов, находящихся в его бронированном нутре он даже не замечал, не считал нужным. Только совершающееся сейчас движение имело для него смысл. Я чувствовала псевдосознание роботов находящихся на корабле. Куцее, ограниченное исполняемыми функциями. Я чувствовала сознания людей, моих товарищей по несчастью. Сознания людей были, пожалуй, наименее чёткими, спутанными. Видимо они ещё не вполне пришли в себя, а может, сказывалась анестезия, в которую нас погрузили перед отправкой.

Из этого странного состояния меня вывела чувствительная оплеуха. Я ударила наугад и только потом открыла глаза. У противоположной стены, согнувшись и хватая ртом воздух, корчился мой наставник, и друг Зиннер Мин. Гениальный изобретатель и последняя сволочь. Голова у меня ещё слегка кружилась и соображала я медленно. Например, откуда здесь взялся Зиннер, понять никак не могла. По моим сведениям — он уже лет пять должен гнить в Венерианских джунглях...

— Манеры у тебя лучше не стали, — морщась, заметил он.

— А нечего леди по мордасам лупить, — возмутилась я. — Кстати, ты глюк или не глюк?

— Сама-то как думаешь? — поинтересовался он, разглядывая меня с профессиональным интересом.

— А Космос тебя знает. По идее — не глюк. Хотя я была совершенно уверена, что тебя уже слизни обглодали. Но с другой стороны — кто ещё знал, как моё базовое тело выглядит? Только зачем тебе такую подставу организовывать?

— Всегда говорил, что ты хоть и умная, но дура, — начал он.

Я нахмурилась. — «Может пришить его, а то ведь втянет в какую-нибудь лажу. Как пить дать, втянет " , -мелькнуло у меня в голове.

— А вот это — не стоит, — видимо уловив мои мысли, слегка испуганно сказал Зиннер. — По поводу дуры беру свои слова обратно. Но свои возможности, вернее возможности своего базового тела, ты всегда недооценивала. Поэтому, мне пришлось прибегнуть к помощи твоих приятелей, чтоб вернуть тебя к первоначальному облику.

Вот тут я не удержалась. Миг и я уже сжимаю горло бывшего друга и шиплю ему в лицо, — А меня ты спросил, тварь лабораторная, что я хочу? Кто меня уговаривал — « Попробуй, за перекачкой сознания будущее, это даст тебе уникальные возможности! " — передразнила я его.

— Я объясню, — прохрипел он.

— Попробуй, — пожала я плечами и отшвырнула в сторону его обмякшую тушку.

Правда, видимо сил не расчитала. Тушка врезалась в стену и затихла.

" Вот ведь, незадача, " — подумала я.

Подошла проверить тело, Зиннер к счастью был жив, только в глубокой отключке.

Добить или привести в себя, вот в чём вопрос? Когда-то, он здорово меня выручил, но и кинул впоследствии неслабо... Хотя, неважно сейчас всё это. А важно понять, во что я вляпалась сейчас, кто ещё, помимо Зиннера в этом замешан, и что за метаморфозы со мной произошли. Полная благих намерений, я подошла к неподвижному телу на полу. Но рефлексы есть рефлексы и вместо того, чтобы привести Зиннера в чувство я обшарила его одежду. Нашла нейтронный разрядник, и пакетик с порошком, интенсивно-синего цвета. Ого, " пепел воспоминаний", самое то. Я привычно закинулась и присела на кровать. " Пепел воспоминаний", помимо кайфа, стимулировал память и позволял погрузиться в прошлое, словно ты пришёл в навороченный кинотеатр и стал частью действа, придуманного режиссёром. Только в данном случае, фильмом была моя собственная жизнь.

 

1

 

Вот уже пятый час я сижу в переоборудованном под лабораторию подвале (или в лаборатории, переоборудованной под подвал, разобрать сложно) и скорблю о своей горькой участи. Хочется в туалет. Как ни искала, санузел я тут так и не нашла. Хотя уверена, он где-то рядом. Выйти я не могу дверь, несмотря на сломанный электронный замок и отодвинутый засов не открывается. Да и не факт что гоп-компания там, снаружи, убралась, а не осталась караулить меня.

В такое глупое положение я попадала восемь лет назад — тогда я спряталась в кладовку, в надежде что родители меня не найдут и следовательно, не улетят на Теллуру. Наивный шестилетний ребёнок... В тот раз нашла меня няня, из-за которой, собственно я и затеяла всю эскападу с прятками. Няня была из городского попечительства приходящая, но горячо мной любимая. Родители же мои являлись какими-то ценными специалистами занятыми проблемой колонизации сложных планет. Частенько они были в разъездах, когда же не были в разъездах, то допоздна засиживались в лаборатории. А за мной присматривала няня Эмма. Она-то, найдя меня опухшую от слёз и многочасового заточения в кладовке (я умудрилась сломать цифровой замок на двери, чтобы родителям пришлось вызывать слесаря, и они точно опоздали бы на рейс) объяснила мне что оказывается, на Теллуру запрещён въезд с детьми младше четырнадцати лет. А у родителей контракт сроком на четыре года. И поэтому они устроили меня в специнтернат " Млечный Путь". Спец, не потому что для трудных детей, а потому что там растили будущих колонистов, давали образование и профессию и даже трудоустройством занимались. И скоро за мной придут ...

Признаться, меня и раньше посещали разного рода сомнения по поводу родительских чувств моих папы и мамы. Ничего такого, что полагается делать обычным родителям (совместные прогулки, походы в магазины, дни рождения и праздники, сказки на ночь), они не делали, всем этим занималась няня.

Но, что родители устроят меня в интернат, не поговорив со мной и ничего не объяснив, я не ожидала. Правда спустя какое-то время я пришла к выводу, что моё появление на свет было экспериментом — чем-то вроде: "возможно ли зачать и выносить ребёнка в условиях очередной трудной планеты?" Эксперимент прошёл успешно и больше их моя персона не интересовала. Как иначе объяснить, что за все четыре года на Теллуре они не прислали ни одного письма, отделываясь перечислением небольших сумм ко дню рождению и дню независимости? А потом и вовсе продлили контракт ещё на пять лет. Это и стало последней каплей. Я официально отказалась от родителей (на нашей планете такая процедура была разрешена уже лет пятьдесят как) и взяла себе новую фамилию. Имя, поразмыслив, решила оставить. Его всё равно выбрали в центре репродуктологии где мать произвела меня на свет.

Няня Эмма, единственный человек который, пожалуй, мог удержать меня от такого глупого и опрометчивого поступка (что поступок глупый и опрометчивый я поняла лишь, оказавшись на улице без гроша в кармане и крыши над головой) уже три года как жила на другом континенте, выйдя замуж и обзаведясь парочкой очаровательных близнецов. Я же отказавшись от родителей, пустилась во все тяжкие. Забила на занятия, откровенно дерзила преподавателям и наставнику нашей группы и регулярно получала дисциплинарные взыскания. Короче — мстила всему миру за то, что меня кинули. Так продолжалось почти четыре года. Когда обстановка накалялась и мне грозил перевод в интернат для трудных подростков я налегала на занятия и выходила на первое место по успеваемости. Как только гроза проходила стороной — принималась за старое. И вот две недели назад меня пригласили в кабинет директора нашего богоугодного заведения.

 

— Должен сообщить тебе прекрасную новость, — лицо толстяка-Юфа (как мы называли директора между собой) буквально лучилось радостью за меня.

— Вас выбрали министром просвещения? — не упустила я возможности подколоть директора, памятуя его прошлогоднее участие в выборах.

— Нет, лучше. Ты, в числе других десяти достойных, вошла в отряд "юных колонистов" и через неделю покинешь стены нашего учебного заведения. Вылетишь, так сказать, в большую жизнь. Займёшься благом и созиданием на радость разумному человечеству! — всё так же улыбаясь, сообщил Юф.

— Вот свезло, так свезло, — только и сказала я.

Колонизация планет последнее, пожалуй, в этой жизни, чем я бы хотела заниматься.

— А за что такая честь?

-Ты ведь знаешь, что " Млечный Путь" не просто приют для детей. Мы делаем ставку на воспитание и обучение будущих колонистов. Людей, которые понесут культуру и цивилизацию в иные миры, подарят Человечеству десятки планет. Здесь собраны преподаватели и педагоги высшей квалификации. Наше учебное заведение официально признано одним из лучших на континенте. Наших выпускников с распростёртыми объятиями ждут на научно-исследовательских станциях, колониях и приглашают в отряды дальней разведки.

— Ну а я-то тут при чём? — невежливо перебила я Юфа. — Дисциплинированностью и прилежанием я не отличаюсь...

— В этом всё и дело, — сменил тон директор.— И ты такая не одна. Будь ты поглупей — проблем бы не было перевели бы тебя в специнтернат для трудных и вся недолга. Хотя конечно, на имидже интерната это сказалось бы не лучшим образом. Но практика показала, что с мозгами у тебя всё в порядке, а налицо явные признаки социопатии. Интересы общества, коллектива, для тебя мало что значат. Преподавательский состав ты и в грош не ставишь, хотя когда тебе надо умеешь неплохо манипулировать их симпатиями и антипатиями. И какой вывод я могу из этого сделать?— по старой учительской привычке обратился директор ко мне.

Я в ответ лишь пожала плечами.

— А такой, не быть тебе полноценным членом общества скорей всего по окончании интерната ты при первой же возможности сменишь профессию, пустив коту под хвост все наши усилия и дискредитировав этим " Млечный Путь" в целом. И это в лучшем случае!

Я потупила глаза. Да, бродили в моей голове такие мысли. Больше всего на свете я не хотела походить на своих родителей всю жизнь посвятивших чужим планетам..

-И поэтому, вы решили избавиться от меня? — задала я риторический вопрос.

— Скорее, предпринять последнюю попытку обратить тебя на путь истинный, — патетически возразил Юф.— Ты знаешь, есть ряд планет, освоение которых наиболее целесообразно подростками. В силу их более высокой приспособляемости, гибкости мышления и других факторов. Конечно, работать вы там будете под руководством взрослых, прибывших туда несколько лет назад..

— Тоже " трудные" из " Млечного Пути"?

— Ты угадала, — ослепительно улыбнулся директор.

— А долго мне там зависать придётся?

— Понимаешь, через три года организм полностью адаптируется к местным условиям, и существовать на других планетах без спец-костюма становиться крайне затруднительно, — доверительно сообщил мне директор.

— Кирдык котёнку, короче,— мрачно заметила я.— Спец-интернат для трудных пожалуй, погуманнее наказание..

— Помилуй, на Деймосе ты заработаешь неплохие деньги, стаж опять же год за три. Страховка. Впоследствии достойная пенсия, льготы. И подумай, какую пользу ты принесёшь Обществу! А в специнтернате что? Только позорное пятно на всю биографию, — искренне (как ему казалось) удивился Юф.

— Спасибо за заботу, — отвесила я земной поклон и вышла, хлопнув дверью.

В голове бились как бабочки о стекло, невесёлые мысли — "Допрыгалась. Представляю, какая дедовщина на этом Деймосе. Попаду — не выбраться. Бежать надо отсюда, и как можно скорее".

Бежать я решила в ту же ночь, не откладывая дела в долгий ящик. Что радовало, помимо двух комплектов формы, у нас интернатовцев ещё была обычная повседневная одежда, в которой я запросто могла сойти за рядового подростка. Правда, денег у меня было очень мало. Но на первое время должно было хватить, а там я собиралась заняться воровством, по наивности полагая, что дело это нехитрое. Оправдывало меня только то обстоятельство что последние восемь лет моей жизни прошли в интернате, и в город я выбиралась только с экскурсиями. Все мои знания о выживании в городских джунглях базировались на информации, почерпнутой из Сети и новостных выпусков. А поскольку вся информация тщательно фильтровалась...

С осуществлением побега я не слишком заморачивалась — просто собрала немногочисленные пожитки в рюкзак и воспользовалась давно выписанным мне пропуском на посещение Музея Космонавтики (такие пропуски выдавались за успехи в учёбе). Поскольку предполагалось, что курсанты заработавшие поощрение люди положительные, а электронный паспорт-медальон достаточная защита (и медфлаер вызовет и полицию в случае надобности и местоположение ученика установить по нему можно) сопровождающего ко мне не приставили. В самом деле — сбежать в никуда, девчонке, не имеющей не родственников, ни сбережений, ни недвижимости — это совсем без царя в голове надо быть. А если всё-таки и сбежит — туда ей и дорога. Баба с воза, как древние говорили, кобыле легче. Меня в детстве всегда интересовало: кто такая кобыла и воз?

 

День я бесцельно прослонялась по городу, наслаждаясь свободой. Но с приближением ночи меня стали одолевать смутные сомнения. Свой электронный медальон я выкинула под проезжающий монор поэтому в гостиницу пойти не могла. Ночевать на улице было не резон, первый же патруль задержал бы меня. Возник вариант пойти в клуб или бар, но и тут существовало препятствие — возраст. Ну не выглядела я совершеннолетней. Тогда я решила отправиться в космопорт. Из новостей я знала, что лето пора забастовок и может же мой рейс задержаться? Ночь я продремала в зале ожидания. За это время ко мне пару раз подходил полицейский, но я притворялась крепко спящей и поскольку одета я была прилично и на бродяжку пока (главное тут пока, сколько ещё мне удастся выглядеть прилично?) не походила, будить меня и приставать с расспросами он не спешил. Утром, не выспавшаяся и злая я выпила в кафе кружку кофе и поехала в центральный торговый центр: развеяться и поупражняться в воровстве. День пролетел незаметно. Я гуляла, рассматривала украшения и дорогую одежду новейшие гаджеты и прочие достижения цивилизации, но так ничего и не украла. Во мне словно включилась какая-то система тревоги или интуиция обострилась до предела. Я чувствовала, что торговый центр наводнён датчиками, камерами слежения и полицейскими. А многие кошельки посетителей — наносигнализацией. Конечно, и здесь хватало воришек, но вели они себя крайне осторожно и действовали так ловко, что если бы не моё обострившееся в разы восприятие я ни за что не заподозрила их ни в чём дурном. Работали они в основном группами. Мне тут ловить было нечего. Под вечер я заметила, что охранники центра ко мне стали присматриваться и поспешила покинуть молл. Идя по нарядным центральным улицам, я чувствовала себя не свободной как накануне, а потерянной никому ненужной песчинкой в пустыне. Я не знала куда идти и что делать. Можно конечно было попытаться дозвониться до няни Эммы, уезжая, она оставила мне свой номер, но только зачем я ей нужна? Скорей всего она сдаст меня обратно в интернат, а не она, так её муж или родственники.

Из раздумий меня вывел голос полицейского.

— Могу я вам чем-нибудь помочь? Вы уже полчаса изучаете карту города.

Оказывается, за мыслями я не заметила, как дошла до остановки монора и стою прямо перед огромным стендом, уставившись на него, как баран на новые ворота. ( Интересно, почему на старые ворота баран смотрит с меньшим удивлением?)

— Нет, нет. Всё в порядке! — прощебетала я и мило улыбнулась.— Просто задумалась, бабушка приболела...

Полицейский сочувственно кивнул, взял под козырёк и отошёл.

" Валить надо из центра и подальше",— решила я и юркнула в подошедший монор.

Народу было немного, я села у окна и задумалась. Обратно в интернат меня не тянуло. Четырнадцать лет моей жизнью распоряжались люди, которым по большому счёту было на меня плевать. Хватит. У меня ещё есть немного денег и голова на плечах. Город не пустыня, не пропаду. Хотя в каком-то смысле, в пустыне или на колонизируемой планете, проще. Там никто не потребует у тебя удостоверение личности...

2

За этими размышлениями, я не заметила, как монор остановился и диктор объявил: "Конечная. Просьба освободить вагоны". Я вышла и огляделась. Видимо рабочая окраина. На горизонте дымили какие-то гигантские трубы, в воздухе пахло гарью, здания разрисованы граффити на лицах редких прохожих застыло выражение хмурой озабоченности и одеты они скорее практично, чем нарядно. Поправив рюкзак, я пошла вперёд, куда глаза глядят. Было уже темно, редкие уцелевшие фонари не столько освещали улицы, сколько добавляли окружающему пейзажу инфернальности. То и дело мне под ноги попадался мусор, хоть и быстрой деструкции, превращавшийся через пару часов в песок, но всё равно неприятно... Только многочисленная яркая реклама напоминала о том, что это тот же город по чьим чистым ухоженным проспектам я гуляла пару часов назад.

" Похоже, несладко живётся тут местным жителям", — мелькнуло у меня в голове. И тут моя интуиция или чувство самосохранения буквально завопило об опасности. Тревога была настолько внезапной и резкой что я остановилась, завертела головой и увидела, как из узкого замусоренного переулка выходит компания парней от шестнадцати до двадцати лет. Именно от них и исходила опасность.

Видимо — молодёжная банда,— решила я.

В этот момент, они тоже меня увидели. Самый мелкий из них восхищённо присвистнул.

— О! А вот и деньги на драг! А мы-то голову ломали, скотина Крег в долг не отпускает, — сказал другой парень с лицом, напомнившим мне тюленью морду.

Машинально я сделала шаг назад. Конечно, в интернате нас учили самообороне, но их было много, да и вряд ли стали бы они драться честно.

— Тише Дарк, не пугай ребёнка, — одёрнул "тюленя" самый старший из них. — Ты что, из дома сбежала? — обратился он ко мне.

— Из интерната, — ляпнула я, обманутая его сочувственным тоном.

— Жаль, — искренне вздохнул главарь. — Сбеги ты из дома за тебя можно было бы получить выкуп, а так,— он махнул рукой. — Хватай её ребята, Дин вчера жаловался, что Мина скопытилась, вот и приведём ей замену, заодно бабок срубим.

" Хана мне",— поняла я и рванулась бежать.

Стая, улюлюкая, кинулась за мной. Но в интернате я была одной из первых в группе по физической подготовке. А это был один из основных предметов, ведь колонист должен быть сильным, выносливым и ловким. Поэтому я довольно быстро оторвалась от преследователей. Едва их голоса и топот затихли, я остановилась отдышаться и оглядеться. Бежала я наугад, то и дело, сворачивая в узкие улочки и запущенные дворы мельком отмечая, что здесь почти нет небоскрёбов и максимальная высота зданий — шестнадцать этажей. Около одного из таких шестнариков, я и очутилась. Единственный фонарь, вымазанный красной краской, освещал подъездную площадку, заставленную разномастными авто а прямо посреди двора раскорячился минифлаер вызывающе оранжевого цвета. В углу притулились мусорные баки, а по периметру росли кусты мохнорылки зелёной, растения неприхотливого и охотно поглощающего смог. Я присела на бордюр и задумалась. Свобода, которой я так долго жаждала, выходила пока на вкус горькой. Но сдаваться я не собиралась, как и ночевать во дворе. Знакомство с местной гопотой не прошло для меня даром. Тяжело вздохнув, я подошла к дому. Как и полагается приличной четырёхподъездной шестнадцатиэтажке дом был оборудован подвалом. Он меня сейчас и интересовал. К моему удивлению замок на двери оказался мало того что электронным так ещё и новейшей модификации. В электронике я соображала, потому что преподавал её хоть въедливый, сварливый, но энциклопедически образованный и обожающий свой предмет Энтони Макгвайр. Сумевший даже во мне пробудить искренний интерес ко всяким мудрёным схемам, жидким кристаллам и прочей специфической дребедени.

Осмотрев замок, я пришла к неутешительному выводу — на то чтобы его вскрыть, мне понадобиться пара часов и полная сосредоточенность. Будет ли у меня это время? А ну как на огонёк сюда забредёт очередная гоп-компания? И тут, словно в ответ на мои мысли со стороны арки, послышались знакомые голоса:

— Тут она, точно! Носом чую!

— Знал бы твой папаша, как ты его тюнинг использовать будешь, второй раз бы повесился!— захохотал "тюлень".

" Мутанта мне только не хватало", — с ужасом подумала я.

— Да что я там, на химзаводе не видел? Пахать, как проклятый двадцать лет за копейки, а потом десять лет дохнуть.. Папаши хватило, — посерьёзнел мутант.

— Короче, кончай базары, где девчонка? — оборвал их главарь.

От страха меня перемкнуло, пальцы забегали по сенсорам с удвоенной скоростью, я сосредоточилась и.. Замок, пискнув, сдох. Была у меня такая "милая" особенность — когда я нервничала или злилась, у меня под руками всё ломалось. Дверь поддалась, и я шмыгнула внутрь. Торопливо задвинула засов и обессилено сползла на пол.

3

Минут пятнадцать я приходила в себя, мучительно прислушиваясь к происходящему снаружи. Что мутант вычислит, куда я подевалась — сомнений у меня не было. Модифицированное обоняние — страшная штука. Но видимо, дверь была ко всему прочему звуконепроницаемой.

" Пока, я в безопасности. И это главное. Надо малость осмотреться и ждать", -решила я.

Нашарив на стене выключатель, зажгла свет. Помещение, где я находилась, больше всего напоминало гибрид школьного чулана и современной лаборатории. Малопонятные приборы вперемешку с пластиковыми ящиками самого непотребного вида, у стены две массивные металлические громадины похожие на саркофаги с кучей датчиков, соединённые между собой паутиной проводов. Два суперкомпьютера, двухметровый холодильник, забитый упаковками с пивом, консервами и почему-то глазированными сырками, старый потёртый диван, табуретка и кресло-качалка. По стенам полки, на которых вперемешку свалены древние диски, информационные кристаллы, и посуда. Дорогая акустическая система небрежно стоящая в углу. Красота, в общем.

Ничтоже сумняшеся, я достала из холодильника банку пива и пару глазированных сырков. Надо же было как-то снять стресс! Включила акустику, уселась в кресло качалку и выпила за свободу. Пиво ударило в голову и заволокло сознание весёленькой радостной дымкой. Что поделать алкоголь я раньше не пробовала. Я раскачивалась в кресле и подпевала року, бьющему из колонок. Потом пиво кончилось, и я вырубилась. Проснулась от острого желания посетить ватерклозет. Я обшарила всё помещение, но туалет так и не обнаружила хотя ежу ясно, что он должен тут быть! Что за извращенец так замаскировал гальюн?! Отчаявшись но, не желая платить хозяину моего убежища чёрной неблагодарностью, я попыталась открыть дверь наружу. Но не тут-то было. Дверь стояла насмерть, словно вросла в косяк. Я немного порычала, побила в неё кулаками и ногами и успокоилась. Посмотрела на часы. Оказывается, я зависаю здесь уже пять часов. Интересно, сколько пройдёт времени, прежде чем мой мочевой пузырь лопнет? Тягостные раздумья прервал скрежет отворяющейся двери. На пороге возникла тёмная фигура, сжимавшая в руках нечто малопонятное, но убедительное, на вроде нейронного излучателя, но компактней.

— Кто сидел на моём стуле и пил моё пиво? — грозно спросила фигура.

— Да пустяки. Дело то житейское, — со страху ляпнула я, поскольку излучатель произвёл на меня убойное впечатление.

— Ну ты и нахалка, — засмеялась фигура, сделала шаг вниз по лестнице и в тот же момент дверь подвала захлопнулась.

Поняв что превращать меня в труп пока не собираются я несколько приободрилась и набравшись храбрости спросила: — Камрад, а туалет у тебя тут имеется? Ну, очень надо.

— Вообще, туалет это святое. Специально замаскировал, чтоб всякие-разные не лазили. Но, в виде исключения...— парень, (то, что фигура — парень, я поняла, когда он заговорил) достал из кармана небольшой пульт, нажал пару кнопок, и одна из стенных панелей отошла в сторону. За ней оказалась небольшая дверца, ведущая в ванную комнату, куда я с радостью и устремилась.

— Ну что, давай знакомиться, чудо в перьях, — сказал парень, когда я радостная вышла из уголка задумчивости.

— А смысл?

-Понимаешь, ты меня заинтересовала. Сломать этот замок — дорогого стоит. У меня же здесь — система-нипель, всё продуманно. Оборудование дорогое, некоторые приборы уникальны, сам собирал, поэтому о защите я позаботился. Взломать, да даже и сломать замок практически нереально, а если вдруг посторонний всё-таки проникнет, помещение автоматически будет заблокировано и мне на коммик сразу пойдёт сигнал.

— Чего-то долго ты шёл, — проворчала я. — За это время тут я всё могла разнести.

-У приборов своя защита и тому, кто их без меня тронет, я не завидую, — усмехнулся этот маньяк. — Хотя до сегодняшнего дня, никому не удавалось сюда проникнуть, да и не пытался никто, если честно. Так что наверно это судьба, колись, давай.

Я вздохнула и рассказала ему всё. И про родителей и про интернат и про побег.

— Действительно, Судьба,— вполголоса сказал парень. — У меня есть к тебе предложение, Хайди. ( такое вот у меня имя, может кому-то покажется дурацким, но мне нравится.)

Я вопросительно посмотрела на парня.

— Понимаешь, я изобретатель. Занимаюсь вопросом перемещения сознания из одного тела, в другое.

— Зачем? — поразилась я.

— Сейчас для того чтобы выполнить какое-то задание или отправится на планету малопригодную для людей надо много тренироваться, учиться. Мой метод позволит просто перекинуть сознание в наиболее подходящее тело. Понимаешь, ведь все рефлексы сохраняются в мышечной памяти и после смерти человека или Чужого. Представляешь, насколько это удобно?

— А минусы в чём?

— Минусы есть, как и везде. Метод я разработал, техническое обеспечение есть. Дело за практикой. Мне нужен человек, который согласится переместить своё сознание в чужое тело. Сам я им стать не могу, поскольку весь процесс достаточно сложный и должен непрерывно контролироваться.

— Ты что без помощников работаешь? — удивилась я.

— Да, всё сам, своими руками и мозгами, — гордо ответил он.— Да и опасно в наше время доверять кому-то свои разработки. Оглянуться не успеешь, как уже какая-нибудь промышленная корпорация их до ума доводит тебя же ещё и в плагиате обвинят...

— А меня значит, не опасаешься, к опытам привлекать?— съехидничала я. — Ты, кстати, даже как тебя зовут, не сказал.

— Зиннер Мин, — буркнул он. — А тебя нет, не опасаюсь. Связей ни с криминалом, ни с корпорациями у тебя нет. Да и извини, не воспримут тебя ни те, ни другие серьёзно. И выхода особого нет. В интернат возвращаться ты не хочешь, а бродяжничать не сможешь, это в джунглях одиночка худо-бедно выжить может, в городе свои законы. А мне ты подходишь по всем параметрам: возраст, пол — у женщин психика более гибкая и выживаемость выше.

— А если я всё-таки не соглашусь?— спросила я.

Зиннер пожал плечами. — Удерживать не стану, могу даже денег подкинуть.

— Ладно, я согласна, — вздохнула я.

— Отлично! — обрадовался Зиннер.— Тогда давай кофе пить.

Я слегка опешила и недоверчиво переспросила — Кофе?

— А ты что думала, что я прямо так сходу нацеплю на тебя приборы, и понеслась? — усмехнулся он.

Именно так я и думала, но предпочла промолчать.

— Сначала, я должен провести серию тестов, оценить твой интеллектуальный уровень, психологический профиль, подвижность сознания, психологическую устойчивость и много чего ещё. И только потом, можно будет говорить о проведении эксперимента.

— Серьёзный у тебя подход, — заметила я, понимая, что опять вляпалась во что-то малопонятное и точно небезобидное.

4

Прошло почти три месяца, как я приняла предложение Зиннера стать подопытным кроликом, но непосредственно самого эксперимента так пока и не случилось.

— Ты должна понимать суть происходящего, иначе ничего не получится, — объяснял мне Зиннер.

— Почему? — Ты ведь говорил, что твои приборы позволят перекачать сознание из одного тела в другое даже и без согласия человека.

— Перекачать, да. Но понимаешь, сознание вне тела ущербно, как и тело без сознания просто кусок мяса. Человек только тогда человек когда его сознание и тело в гармонии. Всё взаимосвязано, тело может отвергнуть чуждую ему душу и душа уснуть в неприятном теле. Если проще, после перекачки человек может впасть в кому. И просто перекачав сознание с высоким уровнем интеллекта в отлично тренированное тело убийцы, я могу получить ущербное существо вместо совершенного бойца.

-А не проще ли, переписать наработанные одним телом рефлексы и боевые навыки в выращенное тело?

— Может и проще, — пожимал плечами Зиннер. — Но дольше, и вероятность неприятных сюрпризов выше. Смотри сама — тело, искусственно выращенное, рефлексы — переписанные, сознание — чужое. Велик риск, что все эти три составляющие вступят между собой в конфронтацию.

— Ясно. То есть, перекачав сознание в "готовое" тело, ты надеешься этого избежать?

— Скажем, свести к минимуму. И поэтому, прежде чем провести эксперимент с перекачкой сознания, ты должна научиться управлять своим «я». Сознание должно быть гибким, подвижным, но в тоже время цельным, чтобы не потеряться, не раствориться в чужом теле, не стать игрушкой чужих инстинктов.

— И как этого добиться?

— Начнём с путешествий в своё время описанных Кастанедой, а там посмотрим.

 

И мы "путешествовали" Зиннер учил меня работать с драгами, высвобождать скрытые ресурсы сознания, не терять своё "я" в любом изменённом состоянии...

Жила я тут же, в лаборатории в подсобке, практически никуда не выходя, между занятиями с Зиннером читала книжки, сидела в сети и отрабатывала приёмы самообороны на всякий случай.

Наконец, настал день, когда после очередной "прогулки" и последующего теста, мой наставник сообщил, что в принципе, я готова к эксперименту.

— Теперь, я могу быть спокойным — ты не слетишь с катушек. Главное помни, что когда ты очнёшься в другом теле, ты уже будешь не вполне ты. Ведь на наше поведение, мировосприятие и ощущение своего "я", влияет множество физиологических факторов. От одних ты освободишься, под влияние других — попадёшь, — сообщил мне Зиннер.

Я кивнула и спросила то, что меня давно беспокоило. — Ты столько со мной возишься, всё объясняешь, учишь, не боишься, что я тебя кину?

— С чего вдруг тебя это заинтересовала и главное накануне эксперимента? — подняв бровь, поинтересовался Мин.

— Насколько я успела заметить человек ты подозрительный можно сказать параноик. На каждом приборе защита, дверь с секретом, кто знает, что со мной станет после эксперимента, — честно высказала я свои опасения.

— Не бойся, за это время, я очень хорошо успел тебя изучить, чему не в малой мере способствовала работа с наркотическими и иными веществами. Девочка ты умная, понимаешь, что если сдашь мои технологии — недолго проживёшь, сами Большие Дяди тебя и уберут, зачем им такой свидетель? А не они, так моя "крыша" постарается, я же не сам от себя работаю. Мне же, пока ты не дала повода, избавляться от тебя невыгодно — думаешь, я собираюсь ограничиться одним перемещением? У меня запланирован целый ряд опытов, включая перемещение в тела Чужих. Ты для этой работы подходишь по всем параметрам, так что живи спокойно.

— Успокоил, — хмыкнула я. — Сменила, называется одних вершителей моей судьбы, на других и с явно криминальным уклоном. Слушай, так выходит, необходимости прятаться мне, нет?!

— Не будет, после эксперимента, — поправил меня Зиннер. — Считай его боевым крещением, сложиться всё удачно — получишь "чистые" документы и займёшь достойное место в Обществе.

— Общество, это мафия, местная? — уточнила я.

— Можно и так сказать, — согласился Мин.— На самом деле, вариантов у тебя нет. Либо продолжаешь работать со мной, либо..

— Я поняла. И это не самый плохой вариант, если, конечно, ты меня подставлять не собираешься.

— Зачем мне это? — искренне удивился он. — Пока методика перемещений не отработана, ты — идеальный испытатель, да и я к тебе привык, привязался даже. А когда моё изобретение можно будет на "поток" ставить, тем более незачем тебя убирать. Наоборот, получишь эксклюзивные права на бесплатную смену тела.

— Звучит заманчиво. Я ведь примерно этого и хотела — яркой, полной приключений жизни. Так что буду послушной девочкой, — усмехнулась я. — Когда эксперимент?

— Завтра. Сегодня тело привезут, утром попробуем. Ты это, закинься там, помедитируй, на дорожку..

— А что за тело? — насторожилась я.

— Боец тут один от передоза загнулся, как раз то, что нам нужно. Да чего ты побледнела то? Тело отличное, реанимационные мероприятия сразу провели, физически он сейчас жив, мозг только умер. Я на всякий случай его ещё "форматну" чтоб воспоминания тебе не мешали, и вперёд, с песней.

— Ну ладно, пойду тогда в подсобку, морально готовиться, — сказала я, и таки пошла.

 

 

Так всё и началось. Потом было много тел, много акций я стала тем, кем стала. И видит Бог, или кто там вместо него, мне нравится моя жизнь. Начни всё сначала, вряд ли бы я изменила в ней что-то. И может, я правда слишком сурова сейчас с Зиннером?

Нагнувшись, я привела его в чувство.

— Не все эксперименты одинаково полезны, — прокомментировал он ситуацию.

— Ты знал, на что шёл.

— Знал, — он посмотрел мне прямо в глаза. — Знал, с самого первого твоего перемещения, что ты станешь тем, кем стала сейчас — универсалом, для которого будут доступны любые оболочки имеющие разум, неважно, биологические или искусственно созданные. Эксперимент, начатый мною много лет назад, наконец, завершился. И да, надеюсь, хотя бы спасибо ты мне скажешь? — улыбнулся он и я впервые за последние десять лет не нашла что сказать в ответ.