Сирень
Дверь оказалась открыта. Просто распахнута настежь. Сейчас дверной проём уже на треть занесло песком. Сильно, видать, они тут перепугались, когда удирали… Хорошо, что американцы ещё не успели обнаружить это всё с воздуха.
Хотя... Дверной проём можно принять за естественный провал в грунте, а альфа-радиоактивность со стороны не так уж хорошо заметна. Альфа-частицы легко останавливаются слоем воздуха в несколько сантиметров — или вообще листком бумаги, не говоря уже о металлической фольге. Зато уж если ничтожная крупинка или капелька раствора альфа-радиоактивного изотопа, вроде сакраметального полония — двести десять, попадёт внутрь организма, шансы на выживание строго равны нулю. Альфа-частицы — оружие близкого радиуса действия, но воистину сокрушительной силы.
Так что тот, кто травил базу именно этим сортом радионуклидов, знал, что делал. Единственным шансом на выживание у её персонала оказалось бегство, по возможности быстрое. И сотрудники лаборатории, похоже, успешно воспользовались этим шансом. Весьма разумно с их стороны.
Но время идёт. Ещё полгода — и радиационный фон позволит войти туда без особых опасений кому угодно. Ждать больше нельзя. Новое поколение радиопротекторов, надеюсь, нейтрализует последствия облучения. А основную часть радиации остановит скафандр.
Так что я вошёл в дверь без особых опасений. Заминировать что-либо они тут вряд ли успели. В любом случае, сложные электронные мины-ловушки не выживут при таком уровне радиации. А простые механические — при местных погодно-климатических условиях. Хоть в этой части пустыни и случаются влажные сезоны, на протяжении всего года, кроме одной недели, погода тут меняется от «очень-очень жарко» до просто «очень жарко». Ну, и ветра, да... И песчаные вихри… И животные — и выходцы с Земли, и автохтоны, наверняка с удовольствием используют такое укрытие, как открытый тёмный коридор... Один раз. Выползти оттуда им вряд ли удастся. У них же нет ни скафандров, ни радиопротекторов.
Ладно. Войти туда, взять то, зачем пришёл — и быстро назад. БЫСТРО.
Вхожу, пробравшись через кучу песка у входа. Вторая дверь — тоже полуоткрыта. Тут уже темно — включаю фонарь на шлеме... Уровень радиации? Ладно, не будем о грустном. На полу — дохлая змея... Ещё одна... Какое-то акранское рако-насекомое — тоже не особо живое... Интересно, оно-то тут откуда взялось? Сухопутная жизнь на Акре отошла от воды ещё весьма недалеко... Похоже, членистоногое умудрилось выжить в каком-то изолированном подземном водоёме с тех пор, как здешние реки ещё бродили по равнинам, смещаясь на десятки километров чуть ли не каждый год.
Акра (вернее, АКР, Америка-Китай-Россия — планету назвали по первым буквам соответствующих стран), в целом — как и обещали галакты — оказалась похожа на Землю. Примерно тот же размер и площадь суши. Но вот в деталях различие оказалось, мягко говоря, существенным.
Больше всего новый дом половины человечества напоминал Землю раннего палеозоя. Правда, континет на планете оказался только один — двадцать на восемь тысяч километров, от Северного полюса до экватора. Растений на суше почти нет. В итоге никакого аналога почвы в нашем понимании — тоже. Мощные потоки воды дождевого и ледникового происхождения носились по поверхности суши, сметая всё на своём пути, снося всё, что можно, в океан. Вдоль всех побережий существовали огромные песчанные наносы — как у нас в дельтах крупных рек. А тут — вдоль всей береговой линии так! Одно только это делало мир крайне неудобным для жизни. К счастью, земные травы, аналога которых недоразвитая биосфера Акры не знала, и которые поначалу даже некому было жрать, быстро связали верхний слой грунта, и катастрофические наводнения прекратились всего за несколько лет…
Так что тут это как раз дело обычное: пустыня пустыней, но вполне вероятно, что не так давно тут текла и речка какая-нибудь. Вряд ли крупная, но рако-насекомым хватало.
…Так, третья дверь — после неё поворот направо. Заперта. Стесняться нечего: закладываю заряд... Ох! Уши в шлеме не заткнёшь, а он не так хорошо звукоизолирован, как хотелось бы.
Когда слух вернулся, первым, что я услышал, стала сирена. Надо же — работает... Ладно, пусть её... Из-под ног выползло какое-то пустынное членистоногое — кажется, земного происхождения. Живо пока что... Ладно, идём дальше...
База вообще-то была китайская. Вроде как. Но — на американской территории. Не так глупо, как кажется. Границы на Акре только ещё размечены. О реальном контроле над «своей» территорией и речи нет. А вот отвертеться от обвинения в диверсии, если что, становится гораздо проще. Пустынные районы особо никому не нужны, и не факт, что в обозримое время понадобятся. Общая площадь суши на Акре даже чуть больше, чем на Земле, а делить её пришлось всего лишь на троих, а не на сколько там стран на Земле было? Штук двести? Учитывая, что внутренние районы сверхконтинента в основном представляют собой пустыню, ожидать тут какой-то заметной активности от формальных хозяев-американцев не приходится. Есть, правда, проект по созданию в регионе внутреннего моря. Если его реализовать, климат тут улучшится... Но, опять же — нафига, если подумать? Меньше двух миллиардов человек, не сказать, чтоб активно размножающихся, ещё нескоро почувствуют тесноту.
Ещё один взрыв... Так, кажется, мне сюда: стеллажи со склянками и герметичными металлическим контейнерами. Сквозь них радиация пройти не должна.
Как здорово, что я точно знаю, что мне надо: один из сотрудников лаборатории перебежал к нам. Но всё-таки на след заговорщиков наши вышли слишком поздно: то, что им нужно, китайцы уже заполучили.
А вот и оно. Цилиндр с простенькой маркировкой. Да — точно: это «сирень». Ха-ха, как просто.
Ну что ж — теперь последнее. Чтобы заложить термические мины, ушло ещё минут десять. Не факт, что будет принято решение уничтожить тут всё… Но — мало ли: не возвращаться же потом? На всякий, так сказать, пожарный...
Уффф, наконец-то я снаружи. Пора сматываться. Контейнер с «сиренью» помыть, завернуть в несколько слоёв фольги, теперь — в металлический ящик... Снять скафандр, прикопать... Вертолёт у меня лёгкий, поднимает только пилота и килограмм пятьдесят груза. Но больше и не надо. До истока Ново-Миссури дотянет. А там меня уже ждут.
Аська сейчас сидит на границе штата Рейган. Там, собственно, и начинается реальная Америка: западнее тянется нерасчленённая федеральная территория, Великие Равнины, переходящие в Великую Пустыню. Американцы высадились на востоке своей части Панакры, единственного на планете континента. Русские же, наоборот — ближе к западному побережью.
Солнце Акры — красный карлик. Поэтому планета оказалась расположена куда ближе к нему, нежели Земля к своей звезде. Год теперь продолжался всего около девяноста прежних суток. А вот наклон оси планеты к плоскости орбиты примерно совпадает с земным. В итоге на Акре есть традиционная смена времён года, но каждый сезон — вчетверо короче. И если в экваториальных районах это ещё не имеет большого значения, то уже в умеренной зоне растения просто не успевают вызревать за такой короткий срок! Не говоря уже о том, что летом почва и не успевает так уж сильно прогреться, а зимой — остыть.
Китайцы, упирая на численность населения, которое нужно кормить, выбили себе экваториальное побережье. Россия, как и на Земле, получила обширные, но не особо удобные для жизни северные районы, возле границы ледников. Новая Америка примостилась между ними. В общем, высаживаться именно на побережье для нас не было никакого смысла. Наоборот, уж лучше вписаться куда-нибудь, где климат резко континентальный . Лето, пусть двухнедельное, но всё-таки пусть будет тёплым, если уж не жарким.
Сутки тут продолжаются сорок четыре часа, так что год — почти ровно пятьдесят местных суток — делится на семь недель плюс один день. Так что всё правильно: лето — две недели… Я, кстати, прибыл сюда ещё ребёнком, и сейчас давно привык спать по четырнадцать часов, а бодрствовать — по тридцать. Ко всему можно привыкнуть. И вот сейчас мне это здорово поможет за один рывок — остаток дня и ночь — добраться до Асеньки.
Как ни странно, в Россию нам проще всего попасть через цивилизованную восточную часть Новой Америки — там есть и нормальные аэропорты, откуда на другой конец Панакры можно долететь за несколько часов. Но нам, в общем-то, туда сразу и не надо. Наша задача — просто убедиться в том, в контейнере именно «сирень», и уничтожить её. Это вполне можно сделать и в Америке.
Аська ожидала меня за рулём трейлера-вездехода. Обычный, семейного типа, тысячи таких движутся по всей территории всех штатов и по федеральным землям. Наш ничем не отличается от прочих. А вот микровертолёт пришлось бросить — штука слишком приметная в этих местах.
— Ну, куда? — я расслабленно откинулся на спинку пассажирского сидения, переведя его почти в горизонтальное положение. Что у американцев не отнимешь, так это умения создать комфорт. Или мне это после моего «воздушного велосипеда» кажется?
— В Рузвельтвилль, конечно, — Аська улыбнулась уголком рта.
Именно этот город стал экономической столицей Новой Америки — а вовсе не официальный Нью-Вашингтон, не распиаренное Большое Яблоко и не чопорная Прима-Филадельфия. Про Новый Лос-Анджелес или Второй Чикаго — и речи нет. Рузвельтвилль, на берегу глубоко вдающегося в сушу залива — Центрального моря — оказался портом, расположенным ближе всего к срединным районам Панакры, его успех был вполне предсказуем.
Всё правильно: затеряться именно там проще всего. Конечно, через пару дней после того, как мы достанем из ящика контейнер, который фонит, как пол-Фукусимы, местные власти всполошатся. Но, надеюсь, к тому времени мы уже сделаем всё, что собирались, и окажемся дома.
Не так уж и долго нам ехать, кстати. За те тридцать часов, которые Асенька вполне способна продержаться за рулём, мы преодолеем большую часть расстояния до Рузвельтвилля. Ночью поведу я — и к утру будем на месте!
Интересно, почему меня встречает именно она?. Похоже, Сергей Анатольевич решил не привлекать посторонних. Не хочет портить отношения с китайцами? Ладно, ему виднее. Я, хоть и занимался почти всю жизнь наукой, проходил-таки и оперативную подготовку. В конце концов, ничего особо сложного от нас сейчас не требуется… Аська работает у нас же и, похоже, является одной из очень немногих, кто в курсе пропажи образца «сирень». Общаемся мы с ней не то, чтобы часто, но… регулярно. Во всех смыслах. На что-то большее времени при нашей загруженности не хватает, увы… Да и в больших количествах выносить Асеньку бывает трудновато. Причём, как недавно выяснилось, знакомы мы давно — в пять лет ходили в общий детский сад, да... Как раз накануне первого контакта.
…Я открыл глаза. Аська опять ругалась на то, что в этом красно-оранжевом свете плохо видит, и рассуждала о том, какие сволочи галакты… Кажется, начиналась очередная серия нашего традиционного спора.
— Да нет, почему же? Они всё сделали правильно.
— В самом деле? — Ася иронично приподняла светлую бровь.
Я пожал плечами:
— В полном соответствии со своими правилами. Мы зарегистрировались в качестве космической цивилизации. Нам подогнали планетную систему, максимально, насколько у них получилось, похожую на Солнечную. А то, что планета на Землю похожа не очень — ну, так то для космической цивилизации проблемой быть не должно. Кислородный мир примерно подходящего размера, с большой площадью суши, с подходящим температурным режимом и без агрессивной биосферы. Чего нам ещё надо, собственно?
Аська скривилась:
— Я понимаю, да… И вот ты хочешь сказать, что это они не специально нам так подгадили? У них, типа, опыта нет, чтобы понять, насколько серьёзные для нас проблемы тут возникнут?
Я закрыл глаза...
Спор этот мы затевали почти каждый раз при встрече. И каждый раз оставались при своих. Я вообще не вижу причин копить в себе обиду. Если от этого ничего не изменится, не лучше ль выбросить из головы подозрения и претензии и жить спокойно? В конце концов, у нас и правда много проблем!
…Когда угроза глобальной катастрофы — фазовой перестройки вакуума в некоторых секторах Галактики — была осознана Галактическим правительством, времени для организации экстренной эвакуации осталось немного.
Пришлось срочно перемещать на новое место жительства очень разные культуры. Для них важны были совершенно разные вещи. Культуры континентального уровня развития разрешалось переносить на другие планеты вне зависимости от того, похожи они на исходные по расположению континентов или нет. Ведь для перемещаемых это ещё не имело значения — они понятия не имели, чего лишаются или что приобретают. А вот культурам планетарным требовались уже планеты, более-менее подобные исходным. Ранне-космическим нужны были примерно похожие планетные системы. Для поздне-космических имело значение межзвёздное окружение. Ну, а галактические цивилизации, понятно, заботились о своём переселении уже самостоятельно.
Обычно классификация проблем не составляла, но… Земная цивилизация оказалась «пороговой». Часть её — США, Россия и Китай — имели заатмосферные станции-поселения и предпочли зарегистрироваться в качестве ранне-космических культур. А все остальные — в качестве планетарных. Ни Совбез, ни Генеральная Ассамблея ООН не смогли разрешить это противоречие. Галакты пытались выступить посредниками… Без толку. Одна часть человечества хотела получить более высокий — космический — статус, вне зависимости от тех затрат, которые придётся понести, другая же просто хотела комфортного перемещения на новое место жительства.
В итоге Центр был вынужден предоставить землянам две планеты. Акру — вернее, всю её планетную систему — ранне-космическим культурам России, Америки и Китая. Ново-Терру — всем остальным. Перемещение и тех, и других в новый дом Центр организовал по высшему разряду, это да… И даже сделал одолжение — не выгнал нас в чистое поле, когда мы осознали, КУДА попали, а дал некоторое время на адаптацию, хотя это уже и не полагалось по закону…
— Они вовсе нам не мстили за упрямство. Космическая цивилизация должна быть достаточно развита для того, чтобы мелкие планетарные проблемы решать без особого напряга. Они не виноваты, что мы — пока слишком молодая космическая цивилизация, и нам это трудно…
Аська, упрямо нахмурившись, всё так же смотрела на пыльную дорогу, по которой нам навстречу нескончаемым потоком шли такие же трейлеры.
— Они ведь даже извинялись — за то, что тут нет аналога Луны…
Она, конечно, и не могла бы существовать — близко расположенный Яр — новое наше Солнце — сделал бы её орбиту неустойчивой. Зато недалеко от орбиты Акры часто пролетают астероиды из Внутреннего Пояса. Некоторые из них достаточно крупные, их можно использовать для промышленного освоения. Вот примерно на это галакты и упирали — как коммивояжёры, нахваливающие свой товар.
Извинялись и за отсутствие аналога Венеры. Его и не могло быть: Акра — первая планета Яра, ближайшая к звезде. Секунда — похожа на Марс, покрупнее, но получает чуть меньше энергии. Дальше — Внутренний Пояс астероидов. Потом — Терций, аналог Юпитера, чуть меньше него. Затем — Кварт, аналог Урана и Нептуна. Квинта — тип «холодная супер-Земля», в семь раз тяжелее прародины человечества. Дальше — планетоиды Внешнего Пояса. Галакты извинялись за отсутствие аналога Венеры, но упирали на то, что в Солнечной системе зато не было супер-Земли, так что мы не теряем возможность потренироваться садиться на планеты разных типов и работать в самых разных условиях. Что-то потеряли, но что-то и приобрели…
Нет-нет, никакой мести: они и в самом деле действуют в соответствии с собственной логикой.
Аська оставалась непреклонной. Слушала, сжав презрительно губы, иногда бросая едкие реплики-возражения. Ох, и трудно ж с ней иногда… Ладно — я распрощался и пошёл в салон спать.
Проснулся уже ближе к вечеру. Поглощая то ли поздний полдник, то ли ранний ужин, я спросил:
— Всё нормально? Какие новости?
Она неопределённо кивнула, сдув со лба светлую прядь:
— Надеюсь. Боба уже должен приготовить всё… — она странно глянула на меня и спросила:
— Это точно оно?
Несмотря на то, что ещё предстояла проверка, я был практически уверен:
— Точно. Это «Сирень». Они не успели даже распаковать. Она это…
Аська хмыкнула:
— Ты знаешь, почему оно так называется?
Я засмеялся:
— Надо думать, потому, что Pseudomonas syringae означает «Псевдомонас сиреневый». Так эту бактерию ещё на Земле назвали.
— Зачем она китайцам? — задала вопрос Аська… и вот тут я почувствовал лёгкую тревогу. К чему это она?
— А то ты не догадываешься… Её выпуск во внешнюю среду заметно поменяет климат. Китайцам — в плюс. Нам и американцам — в минус. Это не говоря уже об опасности чисто бактериального характера — как-никак, она поражает многие растения…
Ася вскинула брови, кивнула, соглашаясь… Но, спустя несколько минут, добавила:
— На Земле это был весьма распространённый микроорганизм…
Я промолчал. Я как бы этим вообще-то почти всю жизнь занимаюсь…
Вот ведь странно — несмотря на широчайшее распространение Псевдомонаса сиреневого на Земле, открыли его далеко не сразу. Только при исследовании такого странного явления, как передающаяся от растения к растению неустойчивость к холоду. Лишь тогда выяснилось, какую колоссальную роль в земной экосистеме играет этот невзрачный палочковидный микроорганизм. Да, вода, по идее, должна замерзать уже при нуле Цельсия. Но на самом деле, как известно, водяные капли легко могут переохлаждаться, и иногда — очень сильно. Даже чистая вода в облаках гарантированно превращается в лёд только при минус сорока. А жидкое содержимое живых клеток замерзает только при отрицательной, а иногда — и сильно отрицательной температуре. Без ядра кристаллизации процесс не начнётся. Вот на этом и играет «сирень»: поверхность её бактериальной клетки подобна микроструктуре льда. Псевдомонас — дипломированное ядро кристаллизации. Он вызывает слишком раннее возникновение ледяного кристалла при малейшем признаке заморозков, чем и разрушает растительные клетки… Ну, а во внешней среде в низких широтах чуть ли не сто процентов дождевых капель собираются вокруг именно этих бактерий, а вовсе не неорганических пылинок, как считалось когда-то. Ближе к полюсам, конечно, другое дело, но и в высоких широтах роль псевдомонаса в образовании капель и снежинок достаточно велика…
Так было на Земле. Но при переселении земляне попросили галактов об услуге: очистить всех переселяемых, а также всё перевозимое имущество, от лишних микроорганизмов. Дезинфицировать всё — ну, просто, чтобы на новом месте ещё и об этом не думать. Вроде как это не входило в общий, так сказать, пакет услуг, но к тому времени начальник миссии по эвакуации Земли слишком выдохся, отвечая на бесчисленные претензии со стороны разных фракций человечества, и ему было проще согласиться, чем объяснять, почему нельзя… Вот так и вышло, что «сирень» сейчас на Акре живёт только в одной нашей и одной американской лабораториях. А вот китайцы не создали собственного микробиологического банка…
Через пару часов она начала снова:
— Но Земля благополучно существовала с «сиренью» — и ничего…
Я вздохнул:
— У нас, на севере, и так проблемы с периодом вегетации растений. За тёплое время года поспевают только сверхскороспелые сорта ячменя. Тебе нравится этот, с позволения сказать, «хлеб»?
Аську передёрнуло. Да, она никогда его не любила. Ни ячменные лепёшки, ни перловую крупу, ни пиво… Ну, у всех есть свои капризы, я вот помидоры не перевариваю. Но ей не повезло: теперь, похоже, ячмень станет нашим национальным продуктом питания. Возможно, озимую рожь удастся акклиматизировать — за два сезона успеет дозреть…
Я продолжил:
— Для Китая, который почти на экваторе, распространение «сирени» означает, что дожди станут идти гораздо регулярнее, и вода станет выливаться именно там, где растут растения — потому, что именно там и будет в основном обитать «сирень». Для них это — бесспорно в плюс. Но и для нас, и для американцев, это означает повышение уязвимости растений перед холодом и, в первую очередь, увеличение снежного покрова и уровня паводка. Китайцам это нужно. Нам — нет…
Аська — теперь уже вёл я, она прохлаждалась на пассажирском сидении — откинулась на спинку, посмотрела куда-то в темнеющее небо — и сказала:
— Как ты думаешь — как в дальнейшем будут развиваться тут отношения между тремя странами?
Я опять напрягся. К чему она это всё? То, что она не любит Америку, но при том спокойно относится к Китаю, я помню очень хорошо… Я выдал очевидный прогноз:
— Китай постепенно освоит весь юг. Россия в высоких широтах, двигаясь с запада, выйдет к восточному побережью. Америка, напротив, в средних широтах двигаясь с востока, выйдет к океану на западе. А что?
— Угу, — Аська хмыкнула со своей обычной скрытой иронией. — А как ты думаешь, почему американцы вообще согласились на середину Панакры? Отдав плодородный юг китайцам, а горнорудный север русским? Тут же, в общем две ценности — еда и уран. Углеводородных ископаемых ещё сотни миллионов лет не будет. Еда — на юге, уран — на севере. Чего ради они на середину согласились? — в зеркале я увидел, что она улыбнулась.
Я задумался, сосредоточившись на дороге. Кстати да… Россия опять оказалась в не самом приятном климате. Но зато — уран! Основной тут энергоноситель. Он искупает всё.
Моё молчание стало уже слишком… показательным. Я сдался:
— Ну, и почему, ты считаешь?
Аська фыркнула:
— Да логистика же! Рузвельтвилль становится уже сейчас важнейшим транспортным узлом Центрального моря. Волей-неволей, китайцы тоже вынуждены будут со временем сконцентрировать свою экономическую активность там, на востоке материка. Уж слишком там удобный путь для транспортировки всего на свете в Америку и обратно. Ну, и наш восток — тоже. Уран и прочее как возить легче всего? Если не по рекам, то морем, мимо Ново-Чукотки — на юг, в то же Центральное. Со временем и Россия будет развиваться именно в восточном направлении.
В общем-то звучало разумно. Но это всё равно …
— Но по ледниковым рекам возить что-либо тоже вполне реально, а они текут напрямую из России в Америку.
Аська победно усмехнулась:
— Где в основном исчезают в песках Великой Пустыни. Но когда создадут Внутреннее море — они будут впадать именно в него! А Внутреннее море процентов на семьдесят расположится на территории нынешней Америки. Оно станет важнейшим внутриконтинентальным транспортным узлом. Догадаешься, под чьим контролем он окажется?..
Н-да, звучало как-то… неоптимистично. Впрочем, мы же, кажется, космическая цивилизация? В конце концов, какая разница? Когда мы начнём активное освоение Секунды и спутников Терция, акранская логистика уже не будет иметь особого значения.
В Рузвельтвилль мы въехали ночью. Но он производит впечатление в любое время суток. Я вспомнил панораму классических американских городов — небоскрёбы, всё такое… Рузвельтвилль был похож на них — и не похож одновременно. Если бы какой-то сумасшедший архитектор захотел создать город типа земного Нью-Йорка, но заполнить его не небоскрёбами, а египетскими пирамидами, то вот это было бы ближе к теме. Правда, Рузвельтвилль состоит не только из пирамид в сотни метров высотой. Но и из кубов, цилиндров, каких-то многогранников… Нет, Новый Шанхай, конечно, тоже впечатляет, но там всё-таки такого геометрического хаоса нет. Российские города и вовсе стоятся по стандартной схеме. Угу — «Кремль»: несколько «башен» — и «стена» между ними из мегадомов поменьше. Внутри «крепости» — системы жизнеобеспечения, АЭС...
Но основная идея во всех случаях общая: построить один мегадом проще, чем тысячу домов обычного размера. В «небоскрёбе»-кубе со стороной в шестьсот метров помещается почти миллион человек безо всякого стеснения. Неудивительно, что, когда возникла необходимость срочно возводить жильё для сотен миллионов и миллиардов беженцев с Земли, именно этот вариант и выбрали все три страны…
Ночью «пирамиды» смотрятся ещё более впечатляюще: подсвеченные морем огней, со специальной иллюминацией, они превращаются в фантастические, сказочные дворцы. Между ними тянутся дороги всех типов, аллеи… Расстояние между мегадомами Рузвельтвилля позволяет и пешком добраться от одного к другому за полчаса самое большее. Внутри же зданий для передвижения хватает лифтов… Город может обходиться практически без транспорта!
Вот только нам не туда. С ящиком, хоть и герметичным, но слегка «фонящим», в «пирамиду» лучше не соваться. Мало ли... Всплеск радиоактивности, когда мы вытащим контейнер, может быть зафиксирован какими-нибудь автоматическими системами слежения. Рисковать нет никакого смысла.
К счастью, неподалёку от порта как раз есть симпатичная стоянка трейлеров. Тут-то мы и проведём остаток ночи. Боба появится к утру.
За ужином — или очень ранним завтраком? — мы говорили о пустяках… а потом Аська вдруг сказала — будто продолжила разговор примерно с того же места, на котором мы остановились вечером:
— Для нас «сирень» не особенно опасна. Более мощный снеговой покров позволит существенно упростить выращивание озимых злаков. Больше ржи. Меньше ячменя… — её передёрнуло, даже местный кукурузный хлеб она любила больше, чем ячменный. — И температурный режим. Больше дождя — выделяется удельная теплота парообразования — лето теплее. Нет, Вить, не мы оказываемся крайними.
Я понял слишком поздно. Попытался встать, но лишь дёрнулся от короткого болевого шока — и повалился… обязательно бы повалился на пол трейлера, если бы Аська меня не поддержала правой рукой, левой пряча электрохимический парализатор:
— Прости. У меня нет времени тебя убеждать. И нет уверенности в том, что ты согласишься. «Сирень» надо передать китайцам. Им она будет в плюс, нам не причинит вреда, но заметно ударит по пин... — она сдержалась — знала, что я не люблю прозвища такого рода, — по американцам.
Она уложила моё бесчувственное тело на раскладную кровать, и, склонившись прямо к моему лицу, продолжила:
— Прости. Вечер при свечах продолжим потом. Обязательно продолжим, если захочешь...
Вот дрянь! Ты хоть представляешь себе ощущения от иглы парализатора?
Раздался стук в заднюю дверь. Похоже, Боба успел раньше… или, скорее всего, на самом деле с ним и планировалось встретиться не утром, а ночью. В самом деле — чего ждать-то? Это мы ограничены во времени, а он-то точно мог подготовить всё к нашему возвращению. Интересно, почему мне раньше это не пришло в голову? От усталости? Или Аськины феромоны так в голову ударили?
Перед тем, как впустить Бобу, Асенька накинула на меня какие-то тряпки и присыпала сверху всякой ерундой — коробками, упаковочной бумагой… Напоследок она успела шепнуть мне:
— Если бы твои любимые галакты не подогнали нам такую сногсшибательно замечательную планету — всего этого бы не понадобилось!..
Если бы, да кабы…
Боба вообще-то Борис. Эмигрировал ещё в земную Америку с родителями в детстве. И начал работать с нами относительно недавно. Если бы намечалось что-то против американцев, скорее всего, его бы и не привлекли к сотрудничеству — нет гарантии лояльности. Но именно в этой ситуации — когда мы, по факту, спасаем соседей от серьёзных неприятностей — доверять ему можно совершенно точно.
Я его не видел, в поле моего зрения оказался лишь небольшой фрагмент пола. Но выглядит он характерно — высокий, неуклюжий, с клочковатой бородой соломенного цвета… По американским меркам — не толстяк, но и стройным не назовёшь.
Поздоровались они снаружи, и потом вместе зашли в трейлер.
— Вот оно, — Аська, пыхтя, вытащила из-под груды коробок ту, что нужно, и очевидно, уже вынула из неё ящик. Лязгнула крышка…
Боба нервно хмыкнул, когда пискнул его счётчик Гейгера.
— А Витька где? — спросил он вдруг как-то слишком уж… невзначай.
— Вышел, — так же спокойно ответила Аьска. — Ну давай же!
Как они проверяли контейнер я не видел. Очевидно, Боба привёз какую-то портативную технику, позволявшую сделать это, не вскрывая сосуд — нельзя было допустить вероятность утечки.
— Оно, — отрешённо произнёс Боба. — «Сирень». Нашли. Лаборатория?
— Заминирована, — подтвердила Аська.
— Ну? — в голосе Бобы прозвучала странная требовательность. Похоже, некоторое время Асенька искала пульт. Ну — сотовый телефон. Через спутник сигнал отправить можно было уже в любую точку Панакры. Через пять лет доступной станет вся планета.
Потом они набирали номер… по звукам нажимаемых клавиш я понял, что Аська два раза от волнения сбилась. Наконец раздалось характерное пиликанье… А там, в пустыне, в расплавленном металле и песке растворялись все признаки нелегальной лаборатории.
— Отлично! — удовлетворённо сказал Боба. — Теперь это. — судя по звуку, он щёлкнул по контейнеру.
Аська отметила:
— Это не так просто — чтоб с гарантией.
Боба хмыкнул:
— Ну, голь на выдумки хитра… и вот тут раздался характерный щелчок. Звук этот мне был хорошо знаком, выстрел парализатора я только что испытал на себе. Аська повалилась на пол. Её прозрачно-серые глаза, с постепенно расширяющимися зрачками, встретились с моими…
— Прости, — очень знакомым тоном произнёс Боба. — Вполне возможно, что ты ничего и не замышляешь. Но я не могу рисковать, потенциальный ущерб слишком велик, — он судорожно вздохнул. — Твоё отношение к Америке известно всем…
Засмеялся ли бы я, если б не был парализован? Нет, конечно: электрохимия — это действительно больно.
Время тянулось долго. Интересно, почему Боба ничего не делает? Не пытается уничтожить «сирень», не уносит контейнер? Похоже, тоже кого-то ждёт…
Даже долгая акранская ночь когда-то подходит к концу. Когда за окошком чуть просветлело — свет Боба погасил, так что примерно было ясно, какое наступает время суток — он, видимо, стал готовиться к приёму гостей. Аську оттащил в сторонку… ну да — уложил её на другое спальное место, так же засыпал чем попало… Забавно, что меня он так и не нашёл. И через несколько секунд после того, как он закончил, раздался стук в дверь…
Новый гость, очевидно, был отнюдь не молод. Медленный шаг, свистящее дыхание астматика, кашель… И голос — чуть надтреснутый, но спокойный. Снисходительный. Абсолютно самоуверенный. Ироничный. Гость говорил по-русски. Английский акцент почти незаметен, но есть: старик, несомненно, американец.
— Итак?..
Боба нервно усмехнулся:
— Всё в порядке. «Сирень» здесь. База уничтожена.
Наступило молчание — похоже, гость рассматривал контейнер.
— Замечательно! А ваши коллеги?
Боба замешкался:
— Мне пришлось…
Видимо, старик понимающе кивнул, и Боба замолчал.
— Где?
Боба метнулся показывать гостю, где спрятал бесчувственную Аську… но с перепугу перепутал спальные места, и…
— Твою мать!.. — выругался он, обнаружив под грудой упаковочной бумаги и покрывалом мою физиономию. Он, похоже, подозревал, что Аська избавилась от меня ещё по дороге… Он кинулся к другой складной кровати…
Теперь я видел Старика — высокий, холёный, аристократичный… но почему-то возникало впечатление, что это — тоже маска. Что на самом деле передо мной вовсе не ветеран ЦРУ... Уж слишком явная ирония сквозила в каждом его взгляде, жесте и движении. Он уважительно хмыкнул:
— Неплохо, Боб. Извините за откровенность, но на вид вы не производите впечатление квалифицированного бойца. Примите моё восхищение. Они…
Боба склонился ко мне, нащупал пульс на шее:
— Парализованы.
Он помедлил, потом, неуверенно, спросил:
— Что мне с ними делать?
Старик, держа в руках контейнер, ответил не сразу. Потом, спохватившись, произнёс:
— Что? А, да ничего, Боб. Это уже не ваша забота. Вы можете быть свободны. Смените одежду, помойтесь, езжайте за город на пару месяцев. Дальше мы сами.
Боба, похоже, хотел возразить, но Старик продолжал с тем же спокойно-ироничным выражением:
— Вы ничего не видели и не знаете. Вы выполнили свои обязательства перед русскими: определили, что в контейнере действительно «сирень». И ушли, как и было договорено. О дальнейшем не имеете никакого представления. Идите, вам надо выйти из-под удара. Вы нам ещё пригодитесь…
Боба торопливо кивнул — и почти сразу исчез. Вскоре где-то рядом завёлся автомобиль…
Старик, отдуваясь, опустился на стул. Отдохнув несколько минут, склонился ко мне, посветил в глаза фонариком на телефоне… Повернулся к Асе… Удовлетворившись осмотром, Старик сел на стул, взял контейнер — и спокойно открыл его. Выплеснул жидкость частично на пол, частично в окно. Улыбнулся — и вышел из трейлера. Я практически был уверен, что он сейчас поливает «сиренью» местные чахлые растения…
А потом он вернулся. И вытащил шприц. Два шприца — с антидотом. Через пару минут я смог пошевелиться.
Аська, присмиревшая и явно подобревшая к американцам — по крайней мере, конкретно к этому — тихо спросила:
— Ну и каков ваш интерес?
Старик усмехнулся:
— Красивая картинка? — он кивнул в сторону постера на стенке. На нём виднелась одна из местных достопримечательностей — край Новочукотского ледника: сплошная ледяная стена высотой больше ста метров. Именно с этого ракурса она наиболее живописна: высоченная белая твердь, с чуть лиловым оттенком в красноватом свете Яра…
Аська промолчала. Я — тем более. Старик продолжил:
— А когда стоишь рядом — так и кажется, что, того и гляди, рухнет тебе на голову. И ведь, кстати, действительно рухнет…
— В смысле?
Старик грустно улыбнулся — и на миг на его лице возникло совсем иное выражение: беспокойство, горечь, усталость… но в то же время — и облечение. Он вытащил из внутреннего кармана куртки баллончик с антиастматическим спреем, дважды вдохнул, закашлялся… И ответил:
— Криоэра. Сейчас на Акре — криоэра. В точности, как на Земле, хоть современной, хоть палеозойской. Не термоэра, как в мезозое, когда климат по всей планете напоминал южноевропейский времён моей молодости...
Он помолчал… Кажется, я стал догадываться, к чему он клонит:
— Но в обозримое время в этом смысле тут ничего не поменяется — Панакра расколется лишь через миллионы лет.
Старик кивнул:
— Разумеется. Но в криоэру Земля могла находиться в двух стабильных состояниях. Ледниковый период — и межледниковье…
Тут дошло и до Аськи:
— Вы хотите сказать, что сейчас… — она нахмурилась и не договорила.
Наш гость кивнул:
— Именно. Тут сейчас ледниковый период. Слой континентального льда на севере Панакры должен быть существенно меньше. Долго объяснять подробности, но можете мне поверить.
— И что? — спросила Аська почти агрессивно.
Старик ответил, пожав плечами:
— В период Висконсинского оледенения… простите, у вас оно называется Вюрмским… уровень океана стоял более чем на сто метров ниже современного… Ну, ниже уровня моря на Земле времён моей молодости — сейчас, наверное, от неё не осталось и пыли… Здешний ледник рано или поздно тоже растает.
— Вы считаете, что это произойдёт в обозримое время? — спросил я. Да уж, есть основания для беспокойства!
Старик посмотрел на меня совершенно серьёзно — ирония сразу же пропала:
— Деятельность людей вполне может повлиять на стабильность ледового щита. Он уже выведен из равновесия. Состав морской воды — после того, как в море перестало смываться огромное количество солей с континентов… После того, как мы укрепили берега травами… — он опять прокашлялся, — заметно поменялся. Условия её замерзания меняются. Увы — это вполне возможно. Речных вод в северные моря стало попадать меньше, чем раньше. Они солонеют. Температура их замерзания снижается. Ледник… начинает растворяться. Не сразу. Но…
Аська сглотнула слюну:
— Если начнётся большое таяние, несколько тысяч лет вода будет прибывать в режиме по метру за десять-двадцать земных лет. Какие-либо перевозки по морю и вообще существование прибрежных городов станут невозможны…
Старик почесал за ухом:
— Ну, частично можно будет амортизировать процесс переливанием воды в несколько впадин в середине Панакры. Но это требует больших усилий. Лучше, чтоб потребность в таких мерах возникла не сейчас. Самое лучшее, что мы можем сделать на настоящий момент — это помочь снегу выпадать, а воде — замерзать. Это стабилизирует ледниковый щит — хотя бы на время.
Да уж… На этом фоне все мелкие проблемы с урожайностью злаков действительно казались малосущественными! Но…
— Но почему вы не использовали американскую культуру «сирени»? Она же у вас есть? — потрясла головой Аська.
Старик рассмеялся:
— У кого — у нас? У меня нет к ней доступа. И слишком многие в руководстве не согласны со мной. Договориться с вашими оказалось проще…
— С нашими?!. — сказали мы с Аськой хором. — Так китайцы ни при чём?
Старик пожал плечами:
— Абсолютно. Ваши сами построили только что уничтоженную Бобом базу. Сами оставили там «сирень». Сами отправили вас для её уничтожения…
Что ж, дело прояснилось. Мы считали, что китайцы хотят освободить «сирень» в своих интересах. Боба — и многие другие теперь — сочтут, что это русские с китайцами вместе освободили «сирень» против американцев. До истины докопаться будет трудно. Если только мы не поделимся информацией…
— Ладно, — Старик улыбнулся. — Пора и честь знать. Привет Сергею!
— Сергею Анатольевичу? — уточнил я.
Наш гость кивнул:
— Именно ему…
Хм… Хитёр Старик… Но он прав: мы с Аськой станем последними, кто расколется, заложив тем самым своего учителя.
Впрочем, ушёл старик не сразу. Трейлер мы решили уничтожить: на его взрыв легко списать утечку «сирени». Он взлетит на воздух через два часа, а самолёт «Рузвельтвилль — Китеж-Восточный» стартует через сорок минут. Слава Богу, до аэропорта тут недалеко. Перед расставанием мы со Стариком успели проводить взглядом исчезающий в небесной глубине огненный хвост ракеты «Атлас-десять», запущенной с космодрома Нового Манхэттена. По меркам начала века она считалась сверхтяжёлой, но сейчас рассматривается как принадлежащая к среднему классу. Ни до «Шаттла-АРК», ни, тем более, до нашей «Ново-Москвы — пять» она не дотягивала, и сильно.
Да уж… Может, не так уж Аська и неправа — насчёт галактов. Что там на Ново-Терре, интересно, делается? В этом раю земном? Там, поди, тишь да гладь — и никакой суматохи?
***
Профессор Тхукар смотрел на море. На Земле оно, отражая небо, обычно имело синий или серый оттенок. На Ново-Терре тоже… обычно. Но вот сейчас… Небо бушевало. Магнитное поле Ново-Терры, сложнее и мощнее земного, отражало потоки высокоэнергетических частиц из радиационных поясов Зевса. Магнитосфера главной планеты «дышала», то увеличиваясь, то сокращаясь, и Ново-Терра то погружалась в ближайший радиационный пояс, то выходила из него. В момент максимального погружения всё небо заливают полярные сияния — не только в районе полюсов, а почти по всей планете. Зелёно-красно-сине-фиолетовое многоцветие превращает ночь в чистую условность. Море отражает это красочное буйство… Интересно, как бедные рыбы это всё переносят? Ладно — местные. А земные?
На эти световые пятна, иногда меняющиеся, иногда висящие почти неизменно на протяжении нескольких часов, можно смотреть бесконечно. Особенно сейчас, когда на море — полный штиль. Море холодного огня — снизу и сверху. И — два величественных диска Зевса посреди него: тот, что над горизонтом, и его отражение — ниже… Если знать, куда смотреть, можно увидеть и «тень» Ново-Терры на внешнем облачном слое центральной планеты. Вернее — на его магнитосфере: пятно полярных сияний на Зевсе, возникшее под воздействием Ново-Терры, вполне различимо…
Профессор глянул на карту, висящую на стене его кабинета. Почти повторяющая утраченную родину человечества очертанием континентов, Ново-Терра всё-таки скорее напоминала Землю эпохи динозавров: между «Америками» и между «Евразией» и «Африкой» имелись широкие проливы, а «Антарктиды» не существовало. Благодаря этому на планете царила термоэра. Ни сильных заморозков, ни жуткой жары, ни дождевых лесов, ни великих пустынь… По всей поверхности суши — примерно один и тот же ровный климат. Трудно представить мир, лучше подходящий для человека!
Но Ново-Терра — не самостоятельная планета, а всего лишь спутник газового гиганта, в несколько раз превосходящего по массе Юпитер. Сверхмощные радиационные пояса его чудовищной по силе магнитосферы, куда мощнее тех, что имелись у Юпитера, делают крайне затруднительными космические путешествия. Даже техника, вроде простейших спутников связи, сгорает в них очень быстро. Казалось бы — ерунда… Но это порождало чувство странной неудовлетворённости. Профессор Тхукар гнал от себя эти мысли. Освоение Ново-Терры займёт силы ещё многих поколений. Остаются ещё океаны… недра… Нет, ещё очень нескоро подарок галактов покажется бывшим землянам всего лишь очень комфортабельным гробом… И профессор, поставив кресло перед окном, погрузился в созерцание небесного пожара.