Три закона русской роботехники
1.
Знаете, чем космические механики отличаются от обычных? Все просто: чем дальше от Земли, тем больше холода и одиночества. Представить лучших друзей? Да не вопрос! Вот КПК, или мистер Умник, вот ручной фонарик, или мистер Светлячок, вот универсальный инструмент, или мисс Отвертка. Сегодня заняты ремонтом грузового лифта, мистер Умник высвечивает в углу экранчика координаты: Марс-Сити, комплекс Альфа, сектор L. Непосвященным поясняю: L — дно базы, и ниже только марсианский грунт. Здесь до того холодно, что не спасает утепленный комбинезон, изо рта вырываются облачка пара. Весь сектор — один большой склад, заставленный ящичками, ящиками, громадными контейнерами. Освещение барахлит, раздаются странные скрипы, но мне не страшно — я же с друзьями!
Как угораздило на Марс? Во-первых, здесь крутятся большие деньги, во-вторых, здесь крутятся большие деньги, и, наконец, в-третьих, здесь крутятся большие деньги. Не верьте тем, кто заливает про романтику космоса — на самом деле им платят еще больше. Другой вопрос, как сумел пробиться в Объединенную Аэрокосмическую, но тут уж повезло с руками — выросли, откуда и положено. Первый месяц, не спорю, было интересно: махины уровня субатомного фазового деконструктора и гидрокона разжигали любопытство, но и эти чудеса быстро приелись, погребенные рутиной. Вся сложная механика соединена с центральным процессором, предпочитает обслуживать себя сама, и, если честно, прекрасно понимаю — я бы на ее месте тоже не стал доверять людям. Нам остается что попроще да погрубее, и удар кулаком применяется гораздо чаще, чем удар интеллектом. После трех месяцев вахты от лютой скуки лезешь на стены, но вы же помните о трех причинах, не так ли?
Склад ощутимо тряхнуло, я едва не угодил под свалившийся сверху ящик. Наверное, подземный толчок — с этих марсианских дюн станется! Свет мигнул, сменился красной аварийкой. Я обратился за помощью к мистеру Умнику, но тот, кажется, завис. Не успел нажать кнопку перезагрузки, как пропало и аварийное освещение — склад погрузился в чернильную темноту.
— Беда не приходит одна… — нервно хихикнул я, снимая с пояса мистера Светлячка.
"Бум-грумм-дум!" — раздалось из темноты. Неужели пауки? — насторожился я. От паразитов этих одни напасти: грызут обшивку, устраивают в проводке гнезда, а откуда взялись, ксенобиологи до сих пор разобраться не могут. Я посветил в ту сторону, откуда раздавался шум, подошел осторожно. Огороженная перилами площадка, люк с гермозатвором, но без каких-либо знаков. Я постучал по крышке люка тыльной стороной фонарика, и тут же получил ответ.
— Открывайте, ёкалыманджары, — донесся приглушенный голос, — у нас ЧП!..
Не все слова я разобрал, поскольку обращались на смеси космического арго, и, кажется, русского, но пауки, насколько знаю, умеют только грызть — не разговаривать, и в дело вступила мисс Отвертка.
2.
Из дыры пахнуло гарью, затем появился человек, но такого нелепого вида, что на миг я потерял дар речи. На голове болталась несуразная шапка с двумя отворотами, прикрывавшими уши, в луче света вспыхнул значок в виде пятиконечной звезды, из-под шерстяного свитера выбивалась тельняшка, брюки военного образца заправлены, кажется, в те самые русские валенки. Утепленная куртка — в подпалинах, из широкого кармана торчит бутыль мутно-бурой жидкости. Глаза у незнакомца тоже были мутные, а зарос он как пресловутый русский медведь. Размахивая огромным разводным ключом (которым, очевидно, и колотил в люк), он проорал:
— Товарищ, закрывай! Там черти!
Хотите верьте, хотите нет, но в колодце и правда мелькнула юркая серая тень, так что поспешно захлопнул крышку, завинтил. По ту сторону раздалось недовольное верещание, в люк что-то ударило — он раскалился, вздулся, но выдержал.
— Я же говорю — черти, — незнакомец убрал ключ, откупорил бутылку, хлебнул, — да еще многоглазые!
— Что происходит? — спросил я, — с какого вы сектора?
— Дизелист Иван Стаерософф, — бодро отрапортовал тот, — вспомогательный модуль Сигма, он же "Серп"!
— Вспомогательный модуль?.. — только и смог пробормотать я, — впервые слышу…
— Ёксель-моксель, а ты как думал! — Стаерософф выпятил грудь. — Когда ваша заумная электроника глохнет, в дело вступаем мы — бойцы невидимого фронта!
— А когда не глохнет? — поинтересовался я, протягивая руку к бутылке.
— Занимаемся профилактикой, — дизелист взглянул на меня с сомнением, но бутылку все же отдал.
Я хлебнул бурой жидкости, закашлялся — глаза норовили вылезти из орбит, в животе разбушевалась огненная буря.
— Умираю… — прохрипел я, — помогите…
— Ничего, — понимающе сказал Иван, — сейчас полегчает. Из подземных ледышек эту красоту гоним — натуральный продукт! Тебя самого-то как звать? — участливо добавил он.
— Хаммер, — просипел я, — Хаммер Милл…
В люк последовал еще один удар, и он раскрылся наподобие цветка. Меж раскаленных лепестков металла просунулась когтистая кисть, принялась шарить.
— Пора уходить, товарищ, — Иван выхватил бутылку, отправил, не забыв вбить пробку, обратно в карман. — Не знаю, откуда взялись эти чушки, но дизелек они нам славно расколошматили! Ребят, ёшкин кот, положили всех до единого... Как сам удрал, и не спрашивай — повезло, что рядом с пожарным уголком очутился, прикрывал отход огнетушителем и конусом-ведеркой…
Стаерософф всхлипнул, смахнул скупую слезу.
— Тогда к лифту, — скомандовал я, от кустарного пойла в ушах стоял звон.
Где-то внизу гулко пророкотало, и по складу снова разлился красный аварийный свет.
— Неужто вторая бригада? — дизелист в задумчивости поскреб бороду, — а что, на "Молоте" ребята ушлые, и вполне могли запустить резервный!..
Пока добрались до подъемника, я успел перезагрузить мистера Умника, ввел через него положенный код, и створы распахнулись. Местом назначения была выбрана станция монорельса, лифт с легким гулом пополз вверх, а Стаерософф проревел: "Поехали!"
3.
Марс-Сити агонизировал, распространяя миазмы истошных криков, грохота канонады, воя электроники. Пространство перед транспортным модулем было сплошь завалено телами, забито пеплом. Сам он, разделенный на кабину управления и пассажирский отсек, оснащенный массивными буферами, походил на обычный тягач. Бравый космодесантник, прижав автомат к плечу, поливал огнем свору двухголовых тварей, а те, в свою очередь, скребли когтями машину, пытались пробить толстые стекла.
— Вхат тхе фуцк, что же здесь приключилось, — спросил я у Стаерософфа, осторожно выглядывая из лифта.
Дизелист во все глаза пялился на марсоход, а потому не ответил, лишь протянул с придыханием:
— Так вот ты какой, ё-мобиль…
Стрелок тем временем расправился с противниками, обернулся к нам: взгляд серо-стальных глаз — жесткий, уверенный, из ствола поднимается дымок, щеку украшает старый шрам, а волевой подбородок — ямочка. Соединив пальцы колечком, он ослепительно улыбнулся, прогудел густым басом:
— Все под контролем, сохраняйте спокойствие. Безопасность гражданских — мой долг…
Космодесантник хотел и еще что-то сказать, но из темного угла, к сожалению, прилетела ракета, и напрочь снесла ему голову. Выправка в бойце чувствовалась — тот успел развернуться, дать по врагу прицельную очередь, и лишь потом рухнул ничком.
— Ё-моё, что твой арбуз расколошматило! — выругался Иван, и смачно сплюнул.
Из темноты меж тем выступил вполне себе такой человеческий скелет, хрупкие конечности его охватывал призрачно-лиловый свет. В глазницах этой твари тлел синий огонек, на плечах крепились две ракетницы. Сдавленно пискнув, мистер Умник завис, я почувствовал, как схожу с ума следом. А вот русский не растерялся — с криком "не пройдешь, лич Ильич!", метнул в неприятеля бутыль бурого пойла. Та угодила монстру в самую черепушку — разбилась, растеклась. Скелет завизжал, завертелся волчком, из глазниц повалил сизый дым.
— Эка он зенки залил, — ухмыльнулся Стаерософф, перекидывая увесистый ключ из руки в руку, — сейчас добивать станем…
Но добивать не пришлось — свечение монстра обратилось синим огнем, и он вмиг рассыпался пеплом.
— А первач все же жалко, — дизелист сокрушенно вздохнул, почесал ключом в затылке, — чистейший был продукт — как слеза!
Не обращая внимания на ропот товарища, я направился к тягачу. Тяжелая дверь была плотно закрыта, вдоль панели с "дубовыми" кнопками шли борозды от когтей. Я попробовал запустить мистера Умника, но он, кажется, приказал долго жить.
— Ну что, лифчик… тьфу, то есть ларчик… не желает открываться? — Иван оттер меня плечом, потыкал пальцем в кнопки — заискрило, тряхануло...
— Осторожнее, — я не на шутку испугался, — напряжение!
— Ага, — промямлил Стаерософф, — первый закон роботехники: не влезай — убьет!..
— Пульт поврежден, — сказал я очевидное, — похоже, придется искать другой модуль.
— Да у меня шестой разряд по набору с клавиатуры носом! — дизелист встряхнулся, ухватил ключ через рукав, — на любую хитрозадую технику есть закон русского лома!
Он принялся колотить по панели — кнопки смялись, искры слились в язычки пламени, тонкой ниткой тянулся дымок. Я отошел подальше — вмешиваться было страшно. Противостояние меж человеком и марсоходом длилось не одну минуту, капитулировать пришлось машине: раздвижная дверь вздрогнула, со скрежетом отошла в сторону.
— Милости просим, — Иван утер честный трудовой пот, — но ехать придется с ветерком…
4.
Стаерософф был не прав — при помощи мисс Отвертки и парочки волшебных слов дверь я закрыл. Однако, в кабине все равно было холодно, и зуб на зуб не попадал. Тягач с ровным гулом скользил по монорельсе, красно-бурая пыль поднималась столбом. Я предложил двигаться к Дельте, но Иван заявил, что знает, как срезать, и вырулить к космопорту напрямки. Спорить было бесполезно, и я открыл дверь в пассажирский отсек, где поджидал сюрприз. Думаете, нашел обогреватель? А вот и нет — обнаружил в салоне мальчишку лет десяти! Тот резался в какую-то компьютерную игру: костюм с примочками, руки в перчатках-манипуляторах, будто в оковах, на глазах шоры игровых очков. О том, что происходит в реальном мире, он, похоже, и не подозревал.
— Мазерфака… — только и смог сказать я.
Вернувшись в кабину, похлопал товарища по плечу, сдавленно произнес:
— Иван, требуется твоя помощь…
— Ну, что опять? — отмахнулся русский, — а если мне стрелку переводить?
— Дело срочное, — заверил я, — не терпит отлагательств.
Ловким движением перехватив ключ, Стаерософф поднялся, и я показал ему мальчугана.
— Ёлки-моталки, — дизелист присвистнул, — а это что еще за фрукт? Небось на шару решил прокатиться? Не выйдет!
— Вот-вот, — кивнул я, — надо принимать меры!
Разводной ключ Иван убрал, но паренька ухватил за плечи, встряхнул так, что очки съехали, повисли на застежке.
— У меня разговор простой, — рявкнул Стаерософф, — либо слезай, либо оплачивай!
Парнишка, однако, оказался бойким — стал вырываться, брыкаться, и даже кусаться.
— Вы кто такие? — вопил он, — Я вас не звал! Мне десять фрагов осталось до новой пушки…
— Ты как со старшими разговариваешь?! — Иван выкрутил сорванцу ухо с той нежностью, с какой крутил и ручки на панели.
— Читеры мастдайные, — захныкал мальчуган, — придет папа, и всех вас застрелит!..
— А где твой папа? — спросил я, оттаскивая от парня Стаерософфа.
— Мой папа — космодесантник, — гордо сказал тот, — девять хедшотов из десяти, стрельба из всех калибров, иммунитет к контузии. Запер меня в этом бронепоезде, а сам пошел открывать ворота. Сейчас вернется, и устроит вам десматч на армейских ножах!
— Ну и молодежь нынче пошла, — Иван вздохнул, снял шапку, — так всю жизнь и проиграете… Крепись, сынок, погиб твой батя…
— Врешь, лузер! — мальчуган замотал головой, — мой папа в режиме бога!
— Все мы в режиме бога, — философски заметил Иван, натягивая шапку, — пока не повзрослеем.
Стаерософф вернулся к рулям, поручив мне успокаивать сына настоящего американского героя. Но мы тоже не лыком прошиты, и с заданием справились!
5.
Звали паренька Вин, из сплава оказался прочного, как и отец. Игроман, не игроман, а потерю перенес мужественно, и до того освоился, что стал подвергать сомнению верность выбранного курса.
— Товарищ Иван, а под тем покосившимся семафором была табличка "проезда нет", или мне показалось? — сказал он, когда тягач свернул в сторону бескрайней пустоши.
— Конечно, показалось, — прищурился дизелист, — или ты хочешь сказать, что фамилия моя не Стаерософф, а Сусанин?
— Клянусь джойстиком, мы едем не туда, — упирался Вин, — и скоро конец карты…
Как ни странно, с мальчуганом был полностью согласен, но холод отбил все желание что-либо доказывать. Устроившись на одном из кресел в кабине, я вспоминал кустарное горячительное, и люто ненавидел скелета, из-за которого бутылку пришлось разбить… Оцепенение перетекло в сон, укутало бархатным одеялом — я парил под багровыми марсианскими облаками, закручивал красную пыль воронками. Звонкий голосок Вина пробился не сразу, донесся словно бы издалека:
— Ого! — вопил он, — новый полигон! Рулез!
Не прекращая полета, я устремился к объекту, заложил лихой вираж меж вышек и мачт. Даже отдаленно комплекс не был похож на космодром — скорее набор декораций. У основного шлюза, к которому сейчас и приближался тягач, возвышался аляповатый макет Марса, чуть ниже располагались терминалы, стилизованные под перевязь неоновых трубок. Пусть буквы едва тлели, а некоторые и вовсе погасли, я все же сумел прочитать:
~Красная фабрика~
Экстремальное ток-шоу им. Жанны Агузаровой
Рокоча, марсоход остановился у тяжелых ворот, но открываться те не спешили — что-то хрустнуло, что-то треснуло, по монорельсе прошла дрожь. Нет, этой рухляди не суждено сработать, подумал я с горечью, что не доела коррозия — употребили пауки… Однако, вдоль линии пробежал бирюзовый разряд, и сцепленные зубцами створы внешнего шлюза разошлись.
Стаерософф закатил машину под низкие своды камеры, слышалось шипение клапанов — выравнивалось давление. Когда процесс завершился, открылся внутренний шлюз — база приглашала войти. Меня самого будто сжало, сдавило, и выбросило из сна.
— Новый уровень! — скакал на месте Вин.
— Ёк-макарёк, я же говорил, что срежем! — ухмылялся в бороду Иван.
Вскочив, я вцепился в ребристые панели, радостно воскликнул:
— Ура! отопление заработало!
6.
С саксерским замком, как выразился Вин, снова пришлось повозиться, но ключ в руках Стаерософфа творил чудеса. Проворчав, будто сварливая женщина, дверь отъехала, и мы осторожно выбрались на платформу. Поскольку освещение отсутствовало вчистую, на помощь пришел мистер Светлячок. Я щелкнул кнопкой, и слегка обалдел: сразу за платформой начинались ряды павильонов, сплошь заставленные декорациями и съемочной аппаратурой. В конусе света кружились пылинки, а в голове моей кружились мысли — получается, сон был не таким уж и сном? Еще не хватало от всех этих передряг стать каким-нибудь медиумом…
— У меня одного такое впечатление, — дизелист поправил шапку, — или это вовсе не космодром?
— Не-а, — покачал головой Вин, — сам видишь — на этом респавне нет ракеты!
— Могу прояснить ситуацию, — откашлялся я. — Здесь когда-то ставили то ли фильм, то ли шоу про Марс…
— А, знаю я вас, — отмахнулся Иван, — вы и на Луне таким же макаром высадились — сплошной Холливуд!
За державу стало обидно, и собирался уже было натыкать русского носом, что все надписи здесь на кириллице, как в одном из павильонов что-то завозилось, зашуршало.
— Пауки… — выдохнул я.
— Черти! — выкатил глаза Иван.
— Непись низкоуровневая, — хмыкнул мальчуган.
Затаив дыхание, мы направились к источнику шума, однако, зря опасались — в павильоне хозяйничали роботы-уборщики, похожие на щетинистые валики с приделанными к ним ножками. Суетясь, они гоняли пыль из одного угла в другой, и наше появление пропустили мимо сенсоров.
— Второй закон роботехники, — Стаерософф воздел мозолистый палец, — пока работает — не трогай!
Так и поступили. Вин, правда, хотел придать одному из роботов ускорение посредством ноги, но Иван оттащил от механики, и наказал за ослушание.
— Ламер педальный… — прошипел мальчуган, потирая ухо, — баг глюканутый…
Иван, ухмыльнувшись, показал ключ, пообещал:
— Еще слово, и другое ухо выкручу вот этим!
Луч света проходил сквозь прозрачные панели, сверкнула табличка "Звездный дом/палата №6". Таких отсеков оказалось великое множество — ванные комнаты, игровые залы, кубики кают, и повсюду камеры, камеры, камеры со всевозможными объективами.
Первый технический блок мы встретили с радостью, и она выросла на порядок, когда обнаружили подробный план всего комплекса, сохраненный на голокуб. Нашел его Вин, и со словами: "Прикольный девайс!" — принялся крутить с такой ловкостью, будто собирал на скорость кубик Рубика. Призрачно-синим светом вспыхнула голограмма, раскрылась объемной панорамой.
— Постой, не мельтеши, — проворчал Стаерософф, — надо разобраться, где тут у них генераторы…
Ворочая устройство так и эдак, мальчуган быстро определил наше местоположение, а затем и путь до силовой станции.
— Молодец! — похвалили мы с Иваном в один голос.
— Да чего там, — Вин шмыгнул носом, — гуглить, что ли, не умею…
Генераторная, скажу откровенно, повергла в шок: мусор, окурки, пустые бутылки, и — самое страшное! — громадный кол, прижатый к кнопке на панели управления. Дизелист же наоборот, обрадовался, будто увидел старого друга:
— О, тут все по-нашему, — доложил он, — на спичку взято!
Страшно вспоминать, на какие пришлось идти ухищрения, дабы запитать базу, скажу лишь, что я сломал мисс Отвертку, а Стаерософф погнул разводной ключ. Вин обеспечивал освещение, и с наших плясок с бубном громко смеялся, но стоило генераторам с ровным гулом включиться — умолк, и только щурился от яркого света.
— Доставай кубик, товарищ пионер, — подмигнул ему русский, — изучим в подробностях весь балаган!
— Именно, — я обтер руки ветошью, — на минус втором, если правильно запомнил, собрано самое интересное.
7.
На минус втором нашлось место и биохимической лаборатории, и криокамерам, и телепортеру на дизельной тяге (причем, располагалось все в одном секторе). Портальная установка, к сожалению, была выведена из строя, но Иван, раздобыв где-то паяльник со сточенным по рукоятку жалом, тут же принялся устранять неисправность.
— Делов-то, — сказал он, скручивая оборванные жилы, — наливай, да пей!
Однако, не прошло и пяти минут, как хлопнуло, грохнуло, из распределительного шкафа, в котором ковырялся Стаерософф, повалил синий дым.
— Ёхарный бабай, — Иван отмахивался от гари ключом и паяльником, — ни одного целого предохранителя!
— Помощь не требуется? — спросил я.
— Хочешь помочь молодому — делай вместе с ним, хочешь помочь пожилому — делай за него, — наставительно произнес русский, — а хочешь помочь мастеру — не мешай!
Пришлось убраться восвояси, подобно Вину, что предпочел не болтаться под ногами. Нашел я его у шлюза, ведущего в криокамеру — парень яростно долбил по кнопкам одного из терминалов. Панель, кстати, была необычной — розового цвета, с нестандартными символами на кнопках: сердечки, смайлики, и самая большая кнопища, со знаком "лайка".
— Пытаюсь хакнуть, — пояснил Вин, не переставая выкручивать руками в перчатках какие-то дули, — но код "Блондинка" так просто не возьмешь…
— Да уж, — посочувствовал я, — тут надо даунгрейдить мозг, иначе не взломаешь.
— Кое-что уже удалось выудить, — гордо сказал мальчуган. — Там закупорены три победителя какой-то "краснофабрики": Аполлоша, Леди ВеГа, и Викинг. Думаю, боссы…
Прижав нос к толстому стеклу обзорного окна, я вгляделся: действительно три саркофага, по трубкам бежит янтарная жидкость, в колбах бурлят пузырьки.
— Если боссы, — сказал я, — сливай воду, и пусть их хорошенько проморозит!
— Они и так отмороженные по самые пятки, — проворчал Вин, — лучше вскипятить…
Свет мигнул, тревожно замерцали терминалы, и первой мыслью было — чудит Стаерософф, но я ошибся, и очень глубоко. Мимо нас с Вином скользнула тень, прошла сквозь стекло — щеку обдало холодом, в нос ударил запах серы.
— Это ты устроил газовую атаку? — мальчуган демонстративно зажал нос двумя пальцами, — предупреждать же надо!
— А вот и нет, — хлесткий подзатыльник, — смотри в окошко!
Огрызнуться Вин не успел, ибо в криокамере началось нечто несусветное: лопались трубки, хлестал желтый пар, а один из саркофагов пробил изнутри мощный кулак, и ладонь стала хлопать по крышке.
— Вот это да, — пискнул юный хакер, — надо быстрее кастовать что-нибудь мегаглобальное!
Сирена стенала, освещение внутри камеры то пропадало, то появлялось, и вот в клубах желтого пара показался гигант, препоясанный мини-килтом. На мощную грудь ниспадала тугая рыжая коса, а в руках он сжимал молот, отороченный розовым плюшем со стразиками. Очевидно, то был Викинг, ну, или была... Размахнувшись, рыжий ударил, и по стеклу разбежались трещины.
— Так нече-естно, — неожиданно расплакался Вин, — у него банхамме-ер…
— Не реви, — я ухватил парня за руку, поволок за собой, и мы включили третью космическую.
8.
Мы бежали по узкому коридору, а позади от ударов могучего молота взрывались колбы, банки, реторты, и прочая стеклотара. Вин обернулся, я невольно последовал его примеру, и тут Викинг нанес свой коварный удар.
— я — джигурдемон! — проревел монстр, срывая килт, — ха-ха-ха!
Я метнул в злодея фонарик, едва успев прикрыть мальчугану глаза, проорал на самое ухо:
— Не стоит тебе на это смотреть!..
Что есть прыти, мы мчались дальше, блоки лаборатории мелькали, как кадры на ускоренной перемотке. Один из шлюзов удалось завалить, но мы понимали, что мера — временная, ибо у викингова молоточка, как выразился Вин, дамага уберубойная...
— Что за грохот? — спросил у нас Стаерософф, когда ввалились в телепортационный модуль, — отвлекает!
— Там манчкин с банхаммером, — емко обрисовал ситуацию Вин, — требуется срочный рокет-джамп!
— У меня почти все готово, — ухмыльнулся Иван. — Пришлось, правда, применить третий закон роботехники, что гласит: если зашел в тупик, и ничего не помогает — читай руководство!
— Тогда дергай рубильник, — поторопил я, — времени — в обрез!
В подтверждение моих слов, совсем рядом душераздирающе лязгнуло, и в помещение влетел обращенный лепешкой мистер Светлячок.
— Вот же электроника-3М, — дизелист сплюнул, — быстрее на платформу — я задержу!
Наверное, я трус, ибо к телепортеру бросился со всех ног, но в оправдание могу сказать, что тащил на плече Вина. По кромке переходного диска побежали молнии, а в проем шлюзовых ворот ввалился гигант.
— Ха-ха-ха, — прогрохотал он, — отмуддохаю!
Иван принял удар молота на гнутый ключ, сграбастал Викинга за рыжую косу, и, раскрутив, отправил в пламенные объятья накопителя.
— Не пройдешь, ёрмунгандов хвост, — погрозил кулаком Стаерософф, и неспешной рысцой направился к диску.
Над платформой уже стояло синее марево, когда Иван прыгнул, и все поглотила яркая вспышка.
9.
Небо над головой — невероятного нежно-розового оттенка, к горизонту убегает дорога, мощенная розовым мрамором. Все трое возлежим на лужайке, ровной и гладкой, больше похожей на газон. Рядом с дорогой стоит указатель, отороченный рюшем, значится на нем "Candyland".
— А лихо мы экспы наколотили, — Восторгается Вин, — оверфулл! Но как-то уже сразу не нравится этот прилизанный мод… Товарищ Иван, ты куда нас забросил?
Стаерософф не отзывался — в пылу перехода он потерял шапку, и до сих пор не мог смириться.
— Ладно ушанка, — причитал он, — но значок… Он же мне от прадеда достался!
Тут на указатель села птичка, и принялась ворковать. Грудку этого чуда украшал узор в виде сердечка, в крылья были вплетены шелковистые ленты, а хохолок подозрительно напоминал мишуру.
— Няшки-няшки-няшки, — щебетала птаха, — ня-ня-няшечки!
Первым не выдержал Вин — запустил в пичугу камнем, да так, что полетел розовый пух.
— Бяки-бяки-бяки, — прокричала упорхнувшая певунья, — бя-бя-бяшечки!
— Ненавижу гламур-мур-мур! — крикнул вдогонку мальчуган.
— Ё-п-р-с-т, — Иван перестал брюзжать, окинул сосредоточенным взглядом округу, — а работы здесь — будь здоров…
— Не переживайте, — сказал я голосом грубым, больше похожим на звериный р-р-рык, — отмудохаем, ха-ха-ха!