Фиолетовый - цвет неизвестности

Маленькая деревяшка в руках парня медленно приобретала форму. Лезвие — верный нож, не раз спасавший жизнь парню в боях с лютующими волками — сейчас было инструментом, а не орудием. Маленький брусочек превратился в Арнет, Хранительницу очага, оставалось лишь достругать ноги. Но вот последние три движения — и маленькая фигурка готова. Лицо Хранительницы смотрело весело и по-доброму, как и у большой фигуры, стоящей в Храме.

—Держи, Муг, — протягивая маленького идола девочке, сказал юноша с улыбкой.

—Спасибо, Криц, — обняв парня, восторженно ответила девочка и побежала к матери показывать новую игрушку, оставив брата наедине со своими мыслями.

"Мне уже почти четырнадцать. Всего ничего — и День настанет, дождаться лишь новой Луны". Криц ждал его как должное. Он знал, что проблем не будет — крепкое тело поможет справиться со всеми трудностями. Интересовала его лишь одна вещь.

"Когда голова не болит — это лучшее, что бывает на свете. Тебе еще предстоит это понять, мальчик", — перед смертью сказал ему отец. Да все в один голос говорили об этом, особенно старики. Криц всегда интересовался, почему же стариков так беспокоит головная боль. Дети иногда жалуются — и ничего, позже все проходит. Более того — за всю сознательную жизнь Криц почти не видел стариков с больной головой. Но разговоры не стихали.

Мысли об этом все чаще приходили в голову юноши, но он старался их отгонять. Вот и сейчас, чтобы отвлечься, он решил пойти поохотиться. Недолгие сборы — подвязать волосы широкой лентой, надеть высокие сапоги (еще довоенные, оставшиеся от прадеда — предмет гордости Крица), взять копье да заткнуть Лезвие за голенище — и Криц готов к выходу.

На выходе он встретил Дарна, тоже с копьем в руке. Тот, едва завидев Крица, тут же помахал своей широкой ладонью и подошел.

—На охоту? — Дарн был как всегда немногословен и серьезен на вид. Сколько себя Криц помнил, его друг всегда был таким, даже в далеком детстве.

—Да. Дома мяса мало осталось.

—Пойдем тогда. Вместе сподручней.

—Пусть Крон поможет нам.

Дарн поднял два пальца вверх, как и положено при упоминании покровителя удачи, и мальчишки перешли на бег.

Лес был вторым домом для жителей деревни. Он их питал и охранял от Народа уже не одно столетие, вместе с Хранителями, которые всегда были рядом — незримые и молчаливые, но готовые помочь. Да, случались набеги волков или Народа, но Старейшина всегда чутко руководил обороной, и потери сводились к минимуму. В прошлый раз погиб только Ниттен — волки напали слишком стремительно, он лишь успел крикнуть и предупредить всех об опасности. Криц скорбел по нему — веселый дед ему всегда нравился. В детстве он таскал его за тогда еще черную бороду, в которой под конец жизни оставалось лишь серебро, придававшее Ниттену вид умудренного и серьезного старца, коим в жизни он никогда не был.

Двое мальчишек тихо вошли под сень деревьев, осторожно ступая по мху, чтобы не производить лишнего шума. Криц мгновенно преобразился: стал более серьезным, собранным; вся предыдущая его веселость моментально слетела с лица. В лесу нет места шуткам — неверное движение способно тебя погубить. Руки, сжимавшие древко копья, быстро взмокли от напряжения.

Чуткий слух уловил движение слева. Осторожно повернувшись, Криц увидел медленно крадущегося волка, готового в любой момент напасть. "Соберись. У тебя всего один шанс", — прищурив глаза на ярком солнце, подумал юноша. Зверь приближался, думая, что остался незамеченным; лапы его находили островки мха, почти полностью глушившие звук его шагов. Но вот зверь прыгает — а Криц только этого и ждет. Резко развернув корпус, он выставляет копье, упирая его в землю, и зверь налетает на каменный наконечник всей своей тушей. Резкий хруст проламываемых костей привлекает внимание Дарна, но все, что он видит — это спину Крица, склонившегося над добычей. Одно мгновение — и хрипы волка стихают под Лезвием.

—Гонта должен быть доволен тобой, — в полголоса сказал Дарн.

—Надеюсь, он выберет меня своим представителем. Мое место среди воинов.

—Хранители вернее знают, где твое место. Вспомни Алли — он тоже всегда грозился стать лучшим воином деревни.

Алли после Дня стал представителем Инта. Он стал лучшим, но не воином, а строителем, и лишь потухший взгляд выдавал его недовольство. Криц при упоминании его имени нахмурился и отвел взгляд.

—Пойдем, найдем и тебе зверя, — взваливая еще кровоточащую тушу на плечо, сказал, наконец, Криц. Искать долго не пришлось — привлеченный запахом крови, зверь напал буквально через минуту. Дарн дрался иначе: отскочив в сторону, он разил копьем в подставленную спину, пока волк еще не успевал развернуться. Силы ему хватало на то, чтобы пригвоздить тушу к земле, и волк становился беспомощным. Жалобный скулеж тоже быстро прекратился под ножом юноши, и оба мальчика, довольные собой, могли покинуть Лес.

—Дед мне рассказывал, что раньше волки были другими, — уйдя на безопасное расстояние и не приметив других зверей, идущих по их следу, начал Криц. Дарн кивнул:

—Бабушка рассказывала то же самое. Будто раньше они были похожи на собак и охотились чаще всего стаями. На людей они нападали редко, и не было их так много. Но Война все изменила.

Как и всегда при упоминании Войны, между мальчиками повисла тишина. Молча они и дошли до деревни, где разошлись по домам.

Мать встретила Крица с довольной улыбкой, еще издали увидев волка на плечах сына. Юноша же устал и хотел спать, поэтому, едва умывшись и раздевшись, завалился на свою кровать, почти моментально почувствовав на себе силу Скарда, Дарителя Сновидений.

Во сне Криц снова бежал по лесу. Дыхание сбилось, но он знал, что останавливаться нельзя — по пятам идет Азакул, огромными шагами настигая его. Криц снова почувствовал себя беспомощным ребенком; ему очень хотелось лечь на землю и заплакать, но что-то внутри не давало ему сделать этого. "Я — воин", — сказал себе юноша, и развернулся навстречу надвигающемуся ужасу. Из плотной, непроницаемой тьмы на него смотрели красные смеющиеся глаза, быстро приближавшиеся с каждым мгновением. "Гонта, даруй мне силу", — мысленно сказал Криц и поднял свое копье, перед надвигающимся ужасом больше напоминавшее соломинку.

В этот момент он проснулся. Сон сильно вымотал его, все тело было покрыто липким холодным потом. Дыхание было учащено, но медленно приходило в норму. Азакул в последнее время часто стал посещать его сны, каждый раз почти достигая Крица. Уже после пробуждения юноша иногда слышал злой смех покровителя Смерти, и лишь наедине с собой Криц мог признать, что Азакул его пугает. На людях же слабости быть не должно.

Встав с кровати, парень первым делом взял Лезвие. Вес ножа в руке, блики солнца, отбрасываемые сталью и острота клинка, за которой Криц тщательно следил, всегда придавала сил и уверенности в себе. Лезвие было из тех же времен, что и ботинки деда, и являлось, пожалуй, самой ценной вещью в жизни Крица. Каждый день юноша благодарил Гонту за столь ценный дар.

Подбросив пару раз Лезвие в руке, Криц, наконец, стал одеваться. Натягивая безрукавку, он заметил вошедшую к нему Муг. Девочка подождала, пока брат оденется, и сказала:

—Тебя в Центре ждут. День пришел.

—Как пришел? — округлившиеся глаза Крица говорили о крайнем удивлении. Девочка с очень серьезным выражением лица ответила:

—Ты три дня проспал. Старейшина хотел отложить твое Посвящение до следующего Дня, но ты проснулся. Беги, а то без тебя начнут.

Криц поцеловал сестру, схватил Лезвие и побежал. В спину ему донеслось:

— Удачи, Криц. Пусть Крон хранит тебя.

Курн поднял два пальца и выбежал на улицу. Подходя к дому Старейшины, он впервые начал испытывать что-то вроде беспокойства. До этого он как-то не думал о том, что же такое День. Ну, то есть он прекрасно знал, что это испытание духа и тела, которое закаляет тебя и делает из ребенка мужчину, но что же в действительности происходит там — он не знал. Еще и эта фраза про головную боль, что никак не давала ему покоя.

Размышляя, он совсем не заметил, как подошел к Центру, где уже дожидались еще несколько человек, чей День так же наступил сегодня. Всех их он знал не понаслышке: Дарн не раз ходил с ним на охоту, Стир как-то спас его из капкана, а Увтара он вызволял из силков сам. Причем не раз. Вспоминая неуклюжесть этого малого, Криц невольно улыбнулся. Но почти сразу же нахмурился — среди прочих он увидел Трина. Этого гадкого Трина, что всю жизнь так старательно портил ему жизнь.

Тот же наоборот расплылся в мерзкой ухмылке и помахал рукой. Криц еле сдерживал себя, чтобы не развернуться и тут же не уйти.

—Дождался Дня? А мы вместе идем, представляешь? — без предисловий начал Трин, протискиваясь через толпу ожидающих. Криц лишь заскрипел зубами.

—Чего молчим? Язык проглотил?

Мысленно перебрав почти все варианты, Криц уже готов был плюнуть на приличия и вдарить хорошенько прямо ему в рыло, но ему помешал громкий голос Старейшины:

—Друзья! Сегодня важный день. Сегодня вы станете мужчинами. Для этого вам предстоит выдержать ряд испытаний, направленных на поиски ваших сильных и слабых сторон. Нам нужны разные люди, вы знаете. Кто-то станет строителем, кто-то — воином, кто-то — охотником. Всех вас объединяет одно — вы все станете мужчинами. Я мог бы сказать еще многое, но не вижу смысла затягивать. Начнем же посвящение!

Над толпой прокатился нестройный рокот голосов, одновременно радостный, возбужденный и немного испуганный.

Ворота открылись, приглашая мальчишек внутрь храма. На вчерашних детей со стен смотрели суровые лики покровителей: Крон стоял рядом с Арнет, покровительницей очага, немного поодаль от них был Гонта, за ним возвышался Инт, без которого дело на стройке не могло сдвинуться с мертвой точки. Десятки покровителей, помогавших во всех сферах жизни, были готовы принять новых последователей. В толпе воцарилась благоговейная тишина.

—Я буду называть ваши имена, и вы будете подходить ко мне по одному. Увтар!

Услышав свое имя, Увтар побежал к постаменту, на котором стоял Старейшина, и по пути запнулся о чью-то ногу. Это немного разрядило напряженную обстановку, вызвав волну смеха.

Старейшина дождался тишины и дал испить из кубка Увтару. Тот простоял полминуты молча с закрытыми глазами, а затем вспыхнуло фиолетовое пламя вокруг Насва — покровителя сельского хозяйства. Увтар тут же молча направился к выходу с каким-то потухшим взглядом.

Так продолжалось долгое время прежде, чем очередь дошла до Крица. Но вот кубок у его рта, и парень с трудом может сделать глоток.

Вспышка.

Еще одна.

Взгляд проясняется, и Криц обнаруживает себя в каком-то замкнутом пространстве, в котором есть лишь стол, два стула и человек, пристально глядящий Крицу прямо в глаза. Вид его не вызывал никакого опасения, разве только глаза — эти холодные, колючие иглы.

—Давай знакомиться. Меня зовут Джахарис. А тебя? — голос был мягким, и если бы не взгляд, то можно было бы даже подумать о дружелюбии. Человек приглашал жестом присесть, и вчерашний ребенок не мог не подчиниться.

—Криц, — неуверенно сказал юноша в ответ. Только он хотел задать вопрос, как Джахарис прервал его:

—Вот и славно. Знаешь, что я?

—В смысле "кто"?

—Нет, я сказал все верно. Я твое второе Я, как бы странно это ни звучало. Теперь мы всегда будем вместе, — улыбка, словно блик солнца на холодном льду, прорезала лицо Джахариса.

—Что? — не поняв ни слова, переспросил юноша.

—Ты не ослышался. В этом и заключается смысл посвящения — ты узнаешь свое истинное имя и сущность. Теперь мы одно. И мы принадлежим Гонту. А теперь иди.

Джахарис хлопнул в ладоши, и комната стала расплываться перед глазами Крица. Наваждение прошло, оставив юношу с чашей в руках перед Старейшиной. Вокруг стоял одобрительный гул; Криц не сразу понял, что послужило поводом.

Фиолетовое пламя горело вокруг статуи Гонты. Он стал Воином.

Криц нуждался в ответах. Но едва повернувшись к Старейшине, он услышал голос Джахариса: "Нет". И голову пронзила острая боль.

Кажется, он начинал понимать, к чему были речи стариков. Боль была невозможной, и Криц схватился за голову. Боль отступила так же быстро, как и появилась. Сквозь выступившие слезы юноша увидел грустное лицо Старейшины. Он все знал, это читалось в его глазах.

—Стир! — Старейшина не мог прерывать День ради одного Крица, и юноша был вынужден покинуть возвышение.

* * *

Два красных глаза глядели куда-то вглубь души Крица, а злобный смех, казалось, разрывал голову изнутри. Тьма сгущалась вокруг ослабевшего тела, из рук выпало копье. Страх, кажущийся бесконечным, сковал движения, и все, что оставалось Крицу — это закричать.

…Юноша вскочил на кровати, разбуженный собственным криком. В комнату вбежала испуганная Муг.

—Ты кричал, — сказала она, прижимаясь к дверному косяку и глядя прямо в глаза Крица. Мужчина, еще вчера бывший мальчиком, улыбнулся через силу, с трудом сдерживая дрожь.

—Просто сон, ничего страшного.

Девочка недоверчиво посмотрела на брата, затем серьезно кивнула и обняла Крица.

—Возьми. Тебе нужнее, — через некоторое время сказала Муг, вытаскивая Арнет, сделанную ей самим Крицем. Юноша с удивлением смотрел на маленького идола, до конца не понимая смысла этого жеста.

"Возьми", — прошептал Джейехарис.

"Зачем?" — не открывая рта, спросил мысленно Криц.

"Тебя не должен волновать этот вопрос. Бери". Молодой воин подчинился, зная, чем грозит ему неповиновение.

—Спасибо, Муг, — выдавив очередную жидкую улыбку, сказал Криц. Девочка улыбнулась в ответ и убежала к себе.

Оставшись один, юноша начал собираться на тренировки. Теперь, когда он стал мужчиной, он вынужден ежедневно заниматься своим физическим развитием и оттачивать воинские навыки, о чем раньше он мог только мечтать. Еще и сразу после посвящения ему вручили первый карабин — мечту любого мальчишки, достающийся только избранникам Гонты. Вот и сейчас любовно начищенное оружие стояло у изголовья кровати. Все карабины переходили от воина к воину еще со времен Войны, так как технология их создания была безвозвратно утеряна. В случае же прихода Народа, карабин — то единственное, что спасало деревню от полного уничтожения. Криц мысленно вознес благодарность Покровителям за то, что Народ нападает редко.

На улице он встретил Трина, сломленного со времени Посвящения. Его Покровителем стал Насв, чего боятся с детства все мальчишки. Глядя на грустное лицо бывшего врага, Криц даже почувствовал что-то вроде жалости, и решил пройти мимо, не трогая и без того несчастного парня. Путь юноши лежал на юг, где на самой окраине деревни стояло нечто вроде тренировочного лагеря для воинов.

—Криц, — коротко поприветствовал воина Дарн, также избранник Гонты. Оба были рады тому, что их пути не разошлись. Вдвоем они направились к Ватаалу, старшему воину, который и должен был дать им задание на этот день.

—Дарн, Криц, вы опоздали, — без предисловий начал старый, но все еще крепкий воин. Единственный его глаз смотрел на юношей с осуждением. Указав пальцем на два мешка с камнями, он сказал: — Четыре круга.

Зная, что Джейехарис не потерпит неподчинения, Криц молча взвалил мешок на спину и первым побежал исполнять приказ. Не впервые ему приходилось бегать с камнями за спиной — любой промах, будь то опоздание или недостаточно чистый ствол карабина, наказывался именно бегом с мешком за спиной. Лямки были тонкими и неимоверно натирали, но эта боль была намного слабее той, что Джейехарис причинял за неповиновение приказам. Дарн тоже выглядел измученным — видимо, его Представитель был ничем не лучше Джейехариса.

Криц мечтал поговорить с кем-нибудь о Посвящении, но не мог. Все попытки пресекались Джейехарисом на корню. Однажды, пытаясь все же пересилить причиняемую боль и сказать хоть слово Дарну, Криц потерял сознание. Друг явно тоже хотел поговорить, но и его лицо искажалось при первых же попытках сказать хоть что-то. Им только и оставалось, что молча бегать по кругу, натирая плечи тонкими лямками.

—Бегом ко мне! — крикнул Ватаал, едва заметив, что юноши закончили пробежку.

—Сегодня будете оттачивать стрельбу. Вот вам по сорок шариков и запас пороха. Первый, кто выбьет десятку, получит освобождение от бега на один день, — сказал воин и кивком показал, что юноши свободны.

Вскинув на плечо карабин, Криц прицелился в маленькую точку на ростовой мишени. Задержка дыхания, легкое касание спускового крючка — и пуля летит туда, куда и планировал юноша, выбивая девятку. Небольшая поправка — и будет точный выстрел. Подумав об этом, Криц улыбнулся. Дарн рядом тщательно целился, но руки его явно дрожали, и пуля пролетела, едва оцарапав мишень. Криц хотел было спросить о том, что случилось, но внутренний голос сказал: "Нет".

"Мне трудно привыкнуть к тому, что что-то мной управляет", — начал внутренний диалог с Джейехарисом Криц.

"Многие не могут к этому привыкнуть до самого конца своей жизни. Ты еще неплохо справляешься", — ответил ему Представитель. "А теперь хватит болтать и стреляй".

Криц вновь поднял ствол и сделал очередной выстрел. На этот раз пуля легла точно в десятку.

* * *

—Криц, вставай!

Почувствовав сквозь сон тряску, юноша открыл глаза. За плечо его трясла мать, вся в слезах. Растрепанные волосы и красные глаза говорили о том, что случилось нечто страшное. Предугадывая немой вопрос, мать сама сказала:

—Народ…

Мгновенно вскочив, Криц уже через пару мгновений бежал на свет разгоравшегося пламени. Народ и в этот раз не изменил своей тактике: приходя под покровом ночи, они начинают с поджогов на окраинах, продвигаясь все глубже в деревню до тех пор, пока их не остановят. "Или пока последний человек в деревне не погибнет", — мрачно додумал Криц на бегу, стискивая карабин в потных руках.

На окраине шла схватка. Воины вперемешку с подростками разили кто чем мог немногочисленное воинство Народа, на этот раз представленное всего шестью существами. Они как всегда были невообразимо страшны на вид: блестящая черная кожа, большие круглые глаза, огромная правая рука изрыгала огонь, поддерживаемая левой, куда более короткой. Одно из существ было повержено — тело его, уже неподвижное, с остервенением разили копьями подростки. Вокруг трупа лежало пятеро детей и три воина, сраженные и почерневшие от пламени, изрыгаемого из руки существа.

Впервые Криц так близко видел существ из Народа. Последнее их нападение было давно, и молодой воин его попросту не помнил. Сейчас же, видя их перед собой, он испытывал жгучую ненависть к пришельцам. И вместе с тем неимоверный страх — в этих непонятных горбатых черных существах чувствовалась невероятная сила.

Один из монстров подошел довольно близко к Крицу, но пока еще не заметил прижавшегося к стене здания юношу. Ясно, как никогда, юноша увидел щель между толстой кожей на спине существа и его круглой головой. Такой шанс терять было нельзя, и, тщательно прицелившись, воин выпустил заряд прямо в этот зазор. Нелепо взмахнув руками, оно рухнуло наземь, выпустив напоследок плотную струю пламени, поджигая еще один дом.

—Молодец, Криц! — послышался справа крик Дарна. Перезаряжая карабин, юноша посмотрел в сторону старого товарища, и как раз успел увидеть, как тот падает под ударом подошедшего со спины существа. Страшный крик, который исторг из себя Дарн, был прерван ударом огромной ноги, превратившей голову парня в кровавое месиво.

Руки Крица тряслись, и емкость с порохом выпала из не слушающихся пальцев. В этот момент, когда все казалось уже потерянным, о себе напомнил Джейехарис. Если раньше он лишь давал советы и карал за непослушание, то в этот раз Представитель взял на себя управление телом Крица. Став бездействующим свидетелем, воин почувствовал что-то вроде облегчения: его кошмару пришел конец, ведь Джейехарис — опытный воин и просто не может подвести…

Пальцы, вмиг ставшие куда более ловкими, подняли порох с земли и быстро перезарядили карабин, готовя новый выстрел. Громкий хлопок — и еще одна пуля летит точно в цель, попадая в тонкое щупальце, растущее из горба на спине существа. С ослепительной вспышкой горб взрывается, и существо падает на землю, крича громким утробным голосом от боли. Объятый пламенем, монстр катается по земле, но его движения быстро пресекают мальчишки, втыкая множество копий в грузное тело.

"Осталось трое", — подумал Криц и почувствовал, как карабин в его руках накаляется, и лишь затем увидев пламя, окружившее его тело. Пальцы в этот момент напоминали тонкие деревяшки, с треском горящие в костре. Криц закричал от боли, ноги его подкосились. Еще несколько мгновений он видел, как плоть сходит с костей, а затем наступила тьма, огненной плетью ударив по лицу. Боль была столь невыносима, что все мысли покинули голову, оставляя только крик, в этот миг заменивший весь окружающий мир…

…в определенный момент боль становится столь сильной, что организм перестает на нее отвлекаться. Это Криц помнил с детства, но никогда не думал, что познает это на себе. Отстраненно подумалось о том, что огонь уничтожил его руки и глаза. А затем пришло осознание того, что он умирает…

* * *

—Вот мы и встретились, Криц. Присаживайся.

Открыв глаза, юноша обнаружил себя в том самом замкнутом пространстве, где он впервые увидел Джейехариса. Но на этот раз Представителя Гонты здесь не было, а за столом сидел совершенно другой человек. На его губах играла кривая ухмылка, а в красных глазах читался интерес.

—Думаю, ты понял, кто я, — продолжил человек, заворачиваясь в свой необъятный балахон.

—Да. Не знаю лишь имени, — садясь на свободный стул, сказал Криц, не отрывая глаз от мужчины. Тот прикрыл глаза, демонстративно облизал зубы, не размыкая губ, и, наконец, сказал:

—Если это так принципиально, то зови меня… ну, допустим, Слоддом. Помнится, Фаррак меня именно так и звал. Да, пусть будет Слодд.

—Я… умер? — спросил юноша. Мужчина лишь засмеялся:

—Нет, зачем же? Ты жив, просто пока что лечишься. У Азакула на тебя другие планы. То, что ты достался Гонте, на самом деле лишь недоразумение. Хотя должен признать, что Джейехарис очень забавная личность, — продолжая ковыряться языком в зубах, ответил Слодд. — Вот, кстати, и он.

Прямо из стены вышел Джейехарис с очень уставшим лицом. Заметив Слодда, глаза его засветились синим, а все лицо исказила ярость.

—Что ты здесь делаешь?

—Исправляю ваши ошибки, воитель, — с издевкой в голосе выговорил Слодд, даже не глядя на Джейехариса. — Сейчас, вот, к примеру, лечу Крица, пока он по твоей вине валяется среди трупов с наполовину сгоревшим телом. Знаешь ли, после таких ран возвращать к жизни опасно, но он нам нужен. И вам тоже.

—И ты хочешь его забрать?

—Нам хватит и соседства. А вы отказаться не можете, иначе мальчишка не выживет.

Джейехарис извлек из воздуха стул и тяжело сел на него. Синее пламя в глазах потухло.

—Ах да, еще мне нужно, чтобы мальчишка получил ответы на все его вопросы.

—Но ведь это не принято! — приподнялся было на стуле Джейехарис, но Слодд удержал его на месте одним взглядом.

—Вспомни Фаррака. Вспомнил? — Слодд подождал пару секунд, а затем сразу обратился к Крицу: — Ну что, будем раскрывать тебе нашу terra incognita?

—Что? — не поняв слов Представителя, переспросил юноша.

—Не важно. Вопросы-то есть?

Криц задумался. Он уже привык подчиняться, чувствуя острую боль каждый раз, когда возникало желание что-либо спросить, и теперь, когда появилась возможность спрашивать практически что угодно, он растерялся.

—Как вы выбираете себе людей?

—Предрасположенности и личные качества. Вот ты, например: крепкое тело, хорошие охотничьи навыки. Сметливый ум. То, что нужно Гонте. При этом бунтарь, стремишься докопаться до сути. То, что нужно нам, — Слодд снова неприятно улыбнулся.

—Или вот Старейшина ваш. Он слаб, им легко управлять. Он и речь-то свою запомнить не может толком, звучит, как халтурка. Зато за этим маленьким человечком стоит сам Сейто, приближенный Анитапа, Покровителя власти. По сути, ваш Старейшина — просто передатчик слов и воли Сейто. И так со всеми Старейшинами. Удобно, знаешь ли.

—Почему Азакул преследует меня во снах? — следующий вопрос вылетел сам собой, как давно волнующий Крица.

—Пф, тут все еще проще. Ты ему нужен, вот он и сигнализирует тебе. Не рыпался бы со своим "Я — воин", все бы куда проще было.

—А зачем я ему?

—А вот тут извини. Азакул даже меня не просвещает о своих планах. Но можешь гордиться — за время вашей деревни ты всего второй избранник Мертвого Покровителя.

—Почему никто не может говорить о вас между собой?

—Лишние вопросы ведут к неповиновению. Неповиновение — к развалу дисциплины. Развал дисциплины — к вашей же смерти. Это ни нам, ни вам не нужно.

—А народ — кто они?

—Да тоже люди. Не монстры, как вы думаете, а люди. Просто после Войны им досталось куда больше, чем вам с вашими жалкими карабинами.

Криц почувствовал, как у него стала болеть голова. Но не как при лишних вопросах, а иначе. Информационный поток был слишком большим для него, почти все всегда принимавшего на веру просто потому, что никто не мог ответить на его вопросы.

—Кстати, твое тело отремонтировано. Пора, пожалуй, тебе и двигать. Джейехарис, проводишь?

Сидевший до этого молча воин медленно поднялся и положил руку на голову Крица. Вспыхнула яркая вспышка, и юноша почувствовал, как его тело переносится куда-то вдаль.

* * *

…когда над жертвами возникла рука, никто сначала не поверил. Но когда Криц вывалился наружу, голый, но полностью целый, ни у кого не осталось сомнений в чуде…

—Так, значит, ты жив, — спросил Старейшина, когда перед ним, наконец, предстал молодой воин деревни. Тот лишь кивнул в ответ.

—А ты изменился. Кожа почти белая, а глаза разного цвета. Один синий, другой красный, — Старейшина прикрыл глаза, явно слушая внутренний голос, а затем продолжил: — Ты теперь Инод, верно? У тебя три души?

Криц вновь кивнул.

—Понятно… — почти беззвучно сказал Старейшина. — Надеюсь, Покровители знают, что делают.

В этот момент в комнату вбежали мать и Муг. Обе в слезах прижали к себе потерянного юношу и наперебой спрашивали о том, как он выжил. Криц в ответ лишь улыбался, не говоря ни слова.

—Ты немой, — вдруг сказала Муг. И вновь ответом послужил кивок и грустная улыбка.

"Плата за знание, ничего не поделаешь", — Слодд после пробуждения появлялся куда чаще, чем Джейехарис. Слушая речь нового Представителя, Криц осознал, что смертельно устал и хочет спать.

Во сне его вновь преследовал Азакул, но страха больше не было. Криц не бежал. Он знал, что смех и красные глаза — лишь проверка.

А еще он знал, для чего Азакул выбрал его, хотя этого не знал даже Слодд.

Азакул — Мертвый Покровитель. И именно в его власти присуждение статуса Представителя.