Новогодняя феерия

 

1

Парковка возле торгового комплекса напоминала бои местного значения. Очередь машин тянулась от самого въезда, те стояли так плотно, что казалось — тронься одна и она неминуемо заденет стоящую впереди, а та следующую и так далее, по принципу домино.

Через открытое окно, Олегу было хорошо слышно, как водитель "Икс-шестого", кавказец с этнически массивным носом и совсем не этнически оттопыренными ушами, не скупясь на децибелы озвучивал подробности половых актов с матерью тех, кто мешал его "бэхе" вырулить из левого ряда. Таких оказалось немало и сексуальная биография пополнялась все новыми деталями, вплоть до прозрачных намеков на зоофилию в адрес каждого, кто не пожелал пропустить чудо немецкого автопрома. В окно задувало холодом, и Олег докурив поднял стекло. Включил погромче музыку — салон содрогнулся от напористой тяжести индастриала. Покрутил головой, выискивая место для стоянки. Бесполезно — лишь вереницы авто и ни единого просвета.

"Охренели все, совсем что ли"... — Подумал Олег и тут же одернул себя. — "Ясен пень, новогодняя, чтоб ей пусто было, феерия. Попробуй не охренеть".

Вздохнув, сдал назад — благо еще никто не подпер. Припарковался чуть ли не за полквартала от торгового комплекса. Подняв воротник полупальто, оскальзываясь на утреннем гололеде, Олег побрел обратно к возвышающейся пятиэтажной коробке из стали, стекла и бетона.

Внутри происходила еще большая суматоха чем на парковке. Толпы посетителей, очереди у прилавков, переполненные эскалаторы. Проталкиваясь сквозь плотный людской поток, Олег скользил взглядом по ярким витринам в поисках подарков для Сашки и Зиночки.

Ну с Сашкой все было более-менее понятно — детский магазин располагался на втором этаже. Зеленое чудовище из "Бен Тена" или набор пластикового недоразумения для игры в "Бокуган" — при пересечении сыном пятилетнего возрастного порога, котировки отечественных Маши и медведя, а также Лунтика резко упали. В принципе, Олег был даже в некоторой степени рад этому — после тысячного просмотра приключений лунной пчелы, он мог, даже проснувшись в полвторого ночи, без запинки рассказать о сложных отношениях Тети Моти, Пескарь-Иваныча, Кузи и остальных мультяшных героев.

С Зиночкой было немного сложнее. Погуглив в интернете, Олег выяснил, что наиболее актуальным подарком нынче является новомодный смартфон. Проблема в том, что у Зиночки уже был. Конечно, всегда можно презентовать, какой-нибудь стильный аксессуар к нему -гарнитуру или дизайнерский чехольчик . Но Олег, считал подобное неактуальной пошлятиной: все равно, что корпоративная закупка флешек на двадцать третье февраля мужчинам и однояйцевые наборы недорогой косметики на восьмое марта.

Его взгляд застыл над прилавком маленького ювелирного павильончика, где под стеклом задумчиво поблескивали кольца и серьги, цепочки и подвески. Мелькнула шальная мысль подарить что-нибудь эдакое. Мелькнула и тут же пропала. Зиночка не была женой.

С женою, Олег не жил уже как десять месяцев. На развод они не подавали, просто как-то все сложилось само-собой: Лера собрала чемоданы, одела Сашку и переехала на съемную квартиру. А спустя полгода взяла в кредит двушку в новостройке на Калининском проспекте — топ-менеджер экономического отдела в большой генподрядной организации, она хорошо зарабатывала. Никакой нервотрепки с разделом имущества — общей недвижимости не было,

машина у жены своя, а электронно-бытовое барахло в расчет не принималось, Лера лишь презрительно скривила ротик, когда Олег заикнулся о подобном, как и о финансовой помощи. Эта самая пренебрежительная гримаска и ударила больней всего. Семейные ссоры и "бытовуха" переносились Олегом со стоическим смирением, упреки в стиле "мало зарабатываешь" и "дома с тебя толку никакого, да что ты за мужик" воспринимались, как должное, потому что и впрямь фирма, где работал переживала не самые лучшие времена, и он зашивался на работе до позднего вечера даже на выходных. А когда Лера укладывала вещи, Олег по-дурацки суетливо и невнятно-неуклюже пытался ее остановить. И звонил каждый день, и несмотря на раздражение начальства отпрашивался с работы, чтобы забрать сына из садика, мотаясь на другой конец города, чтобы отвести его к теще. Он с отчаянием рулевого, попавшего в шторм, пытался вывести судно их разваливающегося брака из под валов надвигающейся катастрофы. Но все решили Лерины пухленькие губки, изогнувшиеся книзу и фраза "о нас есть кому позаботится". В корпусе судна открылась необратимая течь и оно камнем пошло ко дну. В тот вечер, Олег напился вдрызг, до рвоты на крышку унитаза.

Со временем все улеглось и на работе и в душе. Он по плавающему графику встречался с Сашкой, ходил с ним в парк, Макдональдс и детские центры. С женой, теперь уже считай бывшей, пересекался редко, передавая сына на поруки все той же теще. Поэтому, было ли кому на самом деле "о них позаботится" он так и не узнал.

А с Зиночкой у них сложились тоже как-то по-простому, такой себе среднестатистический служебный роман. На день рождении шефа, когда все пили коньяк и с судорожной быстротой поглощали бутерброды с мясной и рыбной нарезкой, Зиночка, расчетчица из сметного отдела стояла чуть в стороне, стиснув фужер — трезвая и оттого как-то неестественно, даже сосредоточенно грустная. Невысокая, хрупкая, со стянутыми в конский хвост каштановыми волосами и глазами подраненной косули, тоскливо взирающая на отмечающих из под очков. Последние ей даже шли, как отметил тогда Олег: эдакая учительница — причина первых поллюций мальчиков-шестиклассников. Он подошел и завел разговор — о какой-то ерунде, вроде человеко-часов, потом, как водится, о другой ерунде, уже из разряда общих интересов, а после брякнул проводить до дому. Олег был во хмеле, шуточный отказ его вполне бы устроил, но Зиночка неожиданно согласилась. Жила она на Петропавловке, как раз Олегу по пути. В такси, он неумело шутил, придвинувшись поближе дышал девушке в лицо перегаром и пытался приобнять с небрежностью мачо, хотя выполнить это в тесноте салона оказалось проблематично. Зиночка молчала, но и не отворачивалась, лишь влажно блестели глаза за "учительскими" очками. И зайти "выпить кофе" сама предложила. Кофе, кстати, она варила неплохой, в турке, но оно было потом, уже ближе к утру, потому как когда ввалились в прихожую ее маленькой захламленной квартиры о нем позабыли. Позже, Олег так и не нашел три пуговицы от своей рубашки, а разорванные трусики Зиночки так и вообще восстановлению не подлежали. Олег тут же попытался загладить вину вечерним походом "куда-нибудь" и Зиночка согласилась — опять, лишь молча кивнула. А после "куда-нибудь", он снова провожал ее домой. И снова зашел выпить кофе...

Сексом Зиночка занималась с неистовством дебютирующей порно-актрисы. Предложи Олег что-нибудь подобное Лере, та бы лишь покрутила пальцем у виска. На работе они практически не общались, пересекаясь лишь изредка и перебрасываясь дежурными фразами. Такой расклад Олега вполне устраивал. Зиночка — в сметном отделе ее по другому не называли — не требовала большего, казалось что она только и ждала, как вечером, провернув заедающий замок своей квартиры, сбросит пальто и обовьет его руками и ногами.

К себе домой, Олег ее так и не пригласил. Зиночка не настаивала.

В ее гостиной, по совместительству являющейся и спальней, кроме продавленного дивана, чешского платяного шкафа и стандартных тридцати-двух ЖэКа с покрытым пылью экраном, почетное место занимал мольберт. Выцветшие обои с березками проглядывали из-под ватманов с эскизами и картинами без рамок. В основном пейзажи маслом, хотя висело и пара автопортретов самой Зиночки. Неплохо, но и ничего особенного, видал Олег и получше.

Однажды, проснувшись после очередной бурной ночи, он застал Зиночку за рисованием.

Сидя к нему спиной, обнаженная, она аккуратными мазками наносила краски на холст.

Олег наблюдал как при движении рук под бледной кожей ходят маленькие лопатки.

Зиночка, почувствовав его взгляд, замерла.

— Нравится? — Тихо спросила она.

На холсте проступала маловразумительная мазня.

"Срали-мазали", — Подумал Олег.

— Очень, — сказал вслух. — Как называется?

Еще не придумала, — вздохнула Зиночка. — Твоего сына ведь Саша зовут?

— Да, — Переход с одной темы на другую был таким неожиданным, что Олег не успел даже напрячься. Лишь спустя мгновенье, он понял, что Зиночка наконец-то переступила ту черту, которую три месяца он и она старались не переступать.

— Познакомишь как-нибудь?

— Как-нибудь познакомлю.

Далее эту тему Зиночка не развивала, просто продолжила рисовать. А в голове у Олега щелкнул маленький вернъерчик. Он задумался: хотел бы он познакомить Зиночку с сыном, хотел бы пригласить ее к себе домой...Задумался и не решил, как быть.

И сейчас, стоя у прилавка с ювелирными украшениями, Олег размышлял: как поступить.

Хотелось порадовать Зиночку, но не воспримет ли она подобный подарок, как нечто большее? В конце-концов, он нашел альтернативу: подвеску из белого золота в виде совы с карабинчиком, как у брелка. Ее вполне можно было прицепить к телефону, как украшение.

Перед входом в магазин игрушек, патлатый парень в низко надвинутой кепке прямо силком всунул в руку Олега стикер с рекламой. Из дежурного интереса, он мельком взглянул, прежде чем отправить его в урну: "Студия Карампус. Новогодние поздравления с Дедом Морозом и Снегурочкой. Анимация детских праздников. Порадуйте себя и своих отпрысков! Если вы конечно вели себя хорошо". Маленький чертенок сбоку надписи хитро щурил желтые глазенки и раздвигал губы в плотоядной ухмылке. Олег улыбнулся в такт чертенку — позабавило нетолерантное "отпрыски" и совсем уж абсурдная фраза про хорошее поведение.

Стикер отправился для начала в карман, а затем, уже после покупки подарков для Сашки, в урну. Периферийным зрением, Олег отметил, что патлатый промоутер наблюдал за этим действием, странно склонив голову на бок, точно испытывал проблемы с шейными суставами. Внутри всколыхнулось легкое раздражение: "Тебе-то какое дело?! Свои сто пятьдесят гривен ты заработаешь хоть так, хоть эдак. Может, я плохо себя вел и не заслуживаю никаких анимаций?" Парень в кепке, точно услышав его мысли широко улыбнулся. В точь-точь, как чертенок на рисунке. Олег остановился и посмотрел на него, но тот уже отвернулся, протягивая листовки кому-то другому.

На улице пошел снег. Ледяная крошка противно гвоздила кожу лица, норовила пробраться к шее, преодолевая бруствер воротника. Нагруженный пакетами с подарками и продуктами, Олег ступал еще осторожнее, прощупывая мостовую ногами, как сапер минное поле.

Телефон зазвонил уже на самом подходе к машине. Олег переложил пакет из правой руки в левую и полез было в карман и тут же чуть не потерял равновесие, отчаянно затанцевав по скользкому асфальту.

— Твою мать! — Он почти швырнул пакеты на мостовую и достал телефон. Но звонила не мать. Звонила Лера.

— Олежек, — То что раньше воспринималось им как уменьшительно-ласкательное, сейчас звучало брезгливо-снисходительно и реально раздражало. Из разряда "маленькая собачка всю жизнь щенок".

— Ну?! — Почти рявкнул Олег в трубку. До машины оставалось каких нибудь десять метров, и перехватив пакеты он мелкими шажками двинулся дальше, прижимая телефон к уху плечом.

— Ты чего кричишь? Нервы лечить надо. Если не в настроении, то я могу перезвонить и позже, — обиделась Лера.

— Можешь, но говори сейчас, — Олег произнес это уже спокойным голосом, вместе с тем соображая, где бы найти третью руку, чтобы достать ключи.

— Вообщем, тут такое дело. На праздники мне надо уехать. Оставить Сашку не на кого — мама болеет и не хочется ребенка заражать...

— Ты что, не можешь взять Сашку с собой? — Олег снял авто с сигнализации и открыв багажник сложил туда пакеты.

В трубке воцарилось молчание, и спустя секунду он понял, почему: скорее всего Лера едет не одна, скорее всего с тем, "кому есть о ней позаботится". И в то время, пока этот будет о ней "заботится", ему вовсе не нужен пятилетний мальчуган в роли балласта. Внезапно, накатила злость, захотелось заорать в трубку что-нибудь матерное, послать Леру и ее "заботчика" строгим курсом на йух.

— Понял, — выдохнул Олег в трубку, удивляясь тому, как спокойно это звучит. — Ясно, хорошо, без проблем. Во сколько заехать?

— Завтра, в пять вечера, — Лера затараторила, в ее голосе явно сквозило облегчение. — Я заеду к тебе сама, соберу ему пакеты со сменной одеждой и напишу, что покупать и чем кормить. Хотя, лучше я куплю, а то ты накормишь ребенка какой-нибудь гадостью. Это всего лишь на два дня...

Олег плюхнулся на переднее сиденье, вполуха слушая Лерины излияния и тем временем представляя, как некто вдавливает своим весом его бывшую жену в матрас постели, заставляет ее стонать и выгибаться от удовольствия. Почему-то, воображение рисовало образ ее шефа, коренастого толстячка с полными губами. Олег представил, как те слюнявят ее кожу и к горлу подкатила тошнота.

— Буду ждать, до завтра. — Олег выключил телефон и откинулся на спинку. Закурил, открыв окно и наблюдая как порывы ветра заносят снежную крупу внутрь салона. В голове, подобно растревоженным пчелам роились мысли и все они сводились к одному: "Почему?! Почему почти спустя год, меня все еще это беспокоит?"

Блуждающий взгляд зацепился за нечто, засунутое за дворник на лобовом стекле. Знакомый стикер с чертенком, скалящим мелкие острые зубки.

"Оперативно работают, сволочи", — Олег, чертыхнувшись, дотянулся и сорвал бумажку. Хотел уже было скомкать и выбросить, но передумал. Засунул во внутренний карман и вновь вылез из машины.

Кажется, на первом этаже торгового центра, он видел, как продавались искусственные елки.

 

2

Спустя полчаса мучений, елка оказалась собрана и заняла почетный левый угол в комнате. Олег, достал с антресолей ящик с новогодними игрушками, смахнул с них пыль и принялся наряжать. Раньше они делали это вместе с женой, а маленький Сашка крутился рядом, норовя помочь, но только мешал. И они все вместе хохотали, и хором кричали "На счастье!", когда из неловких детских ручек выскальзывала игрушка и лопалась падая на пол.

Лера приехала в начале шестого, вся растрепанная и раскрасневшаяся, сжимая одной рукой Сашку, а другой объемистую сумку. Сын был в детской парке с накинутым капюшоном и закутан в шарф, так что наружу выглядывали один только нос и зеленые, как у матери, глаза.

— Привет, боец!

— Пйивет, — Сашка нетерпеливо начал распутывать шарф, стараясь побыстрее освободиться из оков одежды.

— Беги в гостиную, там уже стоит елка.

— Ого, нафтоящая?! — Сашка начал дергать кнопки на куртке, в надежде ускорить процесс раздевания.

— Почти, — Улыбнулся Олег. — Здравствуй. — Это он сказал уже Лере.

— Привет, — Она сбросила сумку и шумно выдохнув, механическим движением поправила волосы. — С наступающим тебя.

— Тебя также. Зайдешь на минуту?

— Нет, времени в обрез, и так уже опаздываем. Саша, Сашенька! Иди сюда, на секунду...

Куда там — ребенок, сняв сапоги и бросив куртку прямо на пол, уже умчался в комнату и из-за полураскрытой двери вовсю раздавались возня и жалобный перезвон елочных украшений.

— Не переживай, ничего с ним не случится. С голоду не помрет, голову не расшибет. Не первый раз вместе.

Он сказал это без всякой задней мысли, но в глазах Леры тут же полыхнули огоньки злобы и упрека. Будто это он, Олег, выбросил ее за дверь вместе с ребенком в никуда.

— Ладно, мне пора. — Теперь голос ее звучал холодно и отстраненно. — Там на листочке все написано, что готовить и когда давать. Я на тебя надеюсь.

— Последняя фраза звучала будто "ты как всегда налажаешь". Олег лишь молча кивнул.

— Сыночек, пока! — Не дождавшись ответа, Лера неловко переступила на месте и резко развернувшись, скрылась за дверью. Олег выглянул в окно, выходящее во двор. Спустя минуту, Лера вышла из подъезда и села в припаркованный белый "Пассат". Насколько Олегу было известно, новую машину она не покупала да к тому же не имела привычки садиться за руль со стороны пассажирского сиденья

— Я катаюсь на Пассат, мне на вас на всех нассать, — шепотом продекламировал он, уткнувшись лбом в холодное стекло. Затем, вспомнив про сына, направился в комнату.

— Ну, как твои дела, боец? — Олег присел на корточки рядом с сыном.

— Ноймально, — Сашка увлеченно ползал вокруг елки. — Фто будем деуать?

— Посмотрим, — он осторожно погладил светлые Сашкины волосы. — Хочешь, к нам в гости кое-кто придет?

— Не хочу! Бабай?

— Бабай? — Переспросил Олег.

— Да, мама фказала, что если я буду пуохо вести, то придет бабай. У-у-у! — Сашка вытянул вперед руки, растопырив пальцы. Олег рассмеялся.

— Нет, сынок, нет. Бабай к нам сегодня не придет.

— Тогда уадно. А у тебя муйтики есть?

— Найдем, — Олег усадил Сашку у монитора компьютера и открыл окошко торрент-треккера. — Выбирай.

Сын азартно засопев, принялся возюкать курсором по экрану. Олег тем временем начал набирать номер, указанный на стикере. Ответили после третьего гудка.

— Крампус слушает, — мужчина на том конце провода казалось намеренно проглотил букву из названия. Голос низкий, с хрипотцой.

— Э-э, здравствуйте, с наступающим вас. Мне бы заказ сделать.

— На кого? — Голос мужчины на том конце приобрел хищную тональность, точно Олег предлагал ему сейчас "вальнуть" кого-нибудь.

— Дед Мороз. Часов на девять.

— На девять не получится, заказов много. К десяти устроит?

— Ну, давайте к десяти.

— Со Снегурочкой?

— Что? В смысле? А, ну да конечно, если можно.

— Можно, — Олегу показалось, что мужчина-обладатель низкого хриплого голоса улыбнулся. — Говорите адрес.

Олег продиктовал и абонент отключился. Что-то смутило его в этом разговоре, даже насторожило, но он никак не мог уловить что. Задумчиво покрутил телефонную трубку. Затем позвонил еще раз.

— Алло, — Зиночка ответила сразу, будто ждала его звонка.

— Привет, — Олег выдохнул и сразу спросил. — Ты приедешь?

— Куда? К тебе?

— Да. У тебя другие планы?

— Да, то есть нет... Ты же с сыном сидишь?

— Вот и познакомитесь. Ты приедешь?

— Да, — После непродолжительного молчания ответила Зиночка. — Что-то купить?

— Что хочешь, — Удивительно, но Олегу стало легче, будто с души сняли невидимый груз. — У меня в принципе все готово.

— Что у тебя может быть готово, — вздохнула Зиночка. — Ты же одинокий мужчина. Я буду через час.

Она и вправду появилась через час, разрушая все стереотипы о женской непунктуальности. Будто телепортировалась со своей Петропавловки на порог его квартиры: накрашенная, в каком-то сумасшедше-красивом синем платье под распахнутым полушубком, с двумя большими пакетами из "Варуса". Олегу в момент стало неловко за свои потертые джинсы, домашние тапочки и футболку с листом конопли.

— Принимай, — Зиночка протянула ему пакеты, тяжело дыша, словно бежала по лестнице. — Веселая футболка.

— Спасибо, — Он покраснел, забирая пакеты. — Чувствую, мне стоит переодеться.

— В смысле? — Переспросила она, уже стоя в прихожей и раздеваясь.

— Чтобы не выглядеть на твоем фоне полным обормотом. Я на кухне, а Сашка в гостиной.

А спустя еще час, когда по квартире разносился жарящейся курицы и мандарин, а Сашка, отлипнув от компьютера, крутился на кухне, якобы помогая, а на деле как обычно мешая, Олег вновь ощутил давно забытое чувство семейного уюта. Сын потянулся к Зиночке сразу, хотя обычно предпочитал мужское общество, и сейчас, когда та стоя к мужчине вполоборота, нарезала салат, ему казалось, что ничего не происходило и развод всего лишь дурной сон. Он сменил футболку с коноплей на кремовую рубашку, перетащил с кухни в гостиную стол и теперь искал в шкафу скатерть. Сашка, дуя щеки от важности, носил чистые тарелки, расставляя их прямо по незастеленной столешнице, и Олег махнул на скатерть рукой, тем более что оная так и не была найдена. А Зиночка, глядя на это зрелище смеялась, и отчего-то это у нее выходило чертовски здорово. Наверное, потому, что раньше Олег не слышал или не обращал внимание на то, какой у нее смех.

И уже после, как курица и гарнир оказались приготовлены, салаты нарезаны, а стол, хоть и не в буквальном смысле этого слова, но накрыт, он сказал, то что при других обстоятельствах вряд ли бы произнес:

— Я очень рад, что ты сейчас здесь, Зина.

А она вздрогнув от неожиданности — видимо, сама отвыкнув называть себя иначе как Зиночка — посмотрела на Олега. Он улыбнулся и начал откупоривать шампанское.

— Смотри, сейчас выстрелит. — Предупредила Зиночка Сашку.

— Ого! — Восторженно выкрикнул он.

— Олег, придерживая пробку, потянул ее из горлышка бутылки. Раздался громкий хлопок, а в квартире погас свет.

На какую-то секунду, он подумал, что разбил пробкой лампочку. Но вот она, все так же крепко сжимается пальцами. В квартире повисла тягучая тишина и стало слышно как в шахте лифта гуляет ветер. Тихонько захныкал Сашка, но Зиночка нежным воркованием его успокоила.

— Наверное, пробки не выдержали, — Олег говорил нарочно громко, чтобы рассеять страх Сашки. А сам почувствовал, как улетучивается его душевный подъем — словно воздух сквозь пробоину в космической обшивке.

— Я пойду поищу, где-то были свечки. — Соврал Олег. Свечек не было и в помине. Он метнулся к щитку, наощупь щелкнул автоматами. Свет не появился. Сквозь зубы помянул чью-то мать и, подсвечивая экраном мобильника, вернулся в комнату.

— Свечек не нашел, — бодро соврал он еще раз. — Но зато у нас есть бенгальские огни! Давайте разожжем пока их, а там думаю и свет включат.

— Это бабай... — Громким шепотом произнес Сашка.

— А я вот не верю в бабая. — Зиночка погладила Сашку по светлым волосам. Лериным волосам.

Олег чиркнул зажигалкой и алюминиевая спица бенгальского огня, зашипев вспыхнула искрами. Он осторожно передал его сыну и поджег следующий.

— Совсем-совсем? — Вскинул брови Сашка, завороженно наблюдая за трещащим пламенем.

— Ну вот ни капельки, — Улыбнулась Зиночка. Олег отдал ей бенгальский огонь

— Ты в порядке? — Спросил он.

— В полном, — на этот раз она улыбнулась ему, и от сердца у Олега немного отлегло.

В этот момент в дверь постучали.

— Бабай! — Снова ахнул Сашка.

— Успокойся, никакой это не бабай. Это... Дед Мороз! — Олег чуть не забыл о сделанном накануне заказе. — Дед Мороз и Снегурочка!

Он снова метнулся в прихожую, нашаривая защелку замка. Праздник еще можно было спасти, схватить за хвост ускользающее чувство семьи, которое, как он думал, уже давно потеряно.

— Кто? — Все же поинтересовался Олег через дверь.

— Это от Крампуса. — И опять произнесший чудно проглотил букву в названии фирмы. — Дед Мороз и ( Олегу показалось, что в темноте, там за дверью раздался мерзкий смешок) Снегурочка.

Дверь открылась и в квартиру вошли двое. От высокого мужика в красном тулупе и с накладной бородой явственно попахивало спиртным, вторая — моложавая женщина в синей шубке и с синим же кокошником на голове.

— Охохо! — Мужик стукнул обтянутым фольгой посохом. — С Новым Годом вас! С новым счастьем!

— Вас также. — Олег достал из шкафчика для обуви заблаговременно спрятанные подарки для сына и Зиночки. — Мальчика зовут Саша, а девушку Зиночка.

— Ну что же, посмотрим, как они себя вели! — Мужик старательно отыгрывал роль Деда Мороза, а может его уже просто-напросто заклинило от многочисленных брудершафтов с благодарными родителями. Снегурочка хихикнула, и Олег подумал, что она наверное тоже пьяна.

Запихнув подарки в мешок, они, не снимая обуви, направились в гостиную.

— Это я, Дед Мороз, я подарки вам принес! — Снегурочка громко икнула, а Сашка засмеялся. Олег нахмурился. Все выглядело как-то... фальшиво, наигранно, точно по шаблону.

"А как еще это должно выглядеть? — Скептически поинтересовался он у самого себя. — Схема давно отработана. Главное, что Сашке нравится".

— Но чтоб подарки получить нужно это заслужить! Рассказать дедушке Морозу стишок или песенку! Ну что, Саша, расскажешь?

Сашка с готовностью стал смирно и старательно, как и учили на утренниках прочел:

Йоука наяжается, пуазник пйибйижается!

Ноувый год настает, лебятишек йоука ждет!

Дед Мороз довольно захохотал, захлопал в ладоши, все поддержали, даже идиотически хихикающая Снегурочка. Олег скривился. Внезапно, он понял что именно смутило его в разговоре с представителем фирмы "Карампус".Тот не озвучил цену на услуги.

— Ну а ты, девица-красавица, — Обратился Дед-Мороз к Зиночке. — Расскажешь стишок или песенку споешь?

Олег хмыкнул: это уже что-то новенькое. Зиночка повела плечом, как если в комнате было зябко. Негромко, но выразительно начала декламировать. Стихотворение казалось несколько рваным по ритму и спорным по рифме, но все же Олег внимательно вслушивался в смысл.

Мои руки лишь ветки,

Что беспомощно пляшут в октябрьском ветру.

Мои губы лишь листья,

Что бессильно трепещут в ночи.

Я возможно дышать перестану к утру,

Я прошу об одном: только ты не молчи

Мои вены — хайвэи ночных городов,

Мое сердце — собор ненаписанных книг,

Даже если, хлопнув дверью уйдешь,

Захочу, но не крикну "Постой!" в этот миг.

Мои мысли — череда искалеченных грез,

Мои слезы — это сонм неозвученных фраз.

Я боюсь, что когда наконец я проснусь,

Все осыпется враз лживой россыпью страз.

Мои чувства лишь спичка,

Что зависла так близко к костру,

А надежды лишь пепел в погасшей печи.

Я возможно дышать перестану к утру,

Я прошу об одном: только ты не молчи.

Зиночка произнесла последние строки почти шепотом. Дед-Мороз снова захлопал в ладоши, Сашка тоже хлопал, не жалея рук. Олег не хлопал, он не отрываясь смотрел на какую-то враз поникшую Зиночку. Спросил:

— Это кто написал?

— Я, — В меркнущем свете догорающего бенгальского огня, он увидел, как девушка обхватила себя за плечи. Олег торопливо достал из пачки еще один, про себя отметив, что тех осталось до обидного мало.

— Красиво. — Сказал вслух. А сам подумал: "Это она про меня?"

— Ну что же, — Дед Мороз запустил руку в мешок. — Раз вы такие молодцы да умницы — получайте свои подарки! Снегурочка снова захихикала. Странно, за все время он не произнесла ни слова.

Свет включился и на секунду заставил Олега сощуриться, поэтому он не сразу разобрал, что же такое с влажным шлепком опустилось на стол. А когда разобрал, не сразу осознал увиденное.

На столешнице, прямо между блюдом с жаренной курицей и салатом из морепродуктов, подтекая черными струйками лежали две головы. Лерино лицо было скрыто волосами, но по ним он и догадался, что это жена. Второе, с белками закатившихся глаз и вывалившимся изо рта языком казалось незнакомым и в голове мелькнуло в абсурдно-облегченных тонах: "таки не начальник".

— Хо-хо-хо! — Дед Мороз продолжал заливаться соловьем. — Давайте-ка возьмемся за руки и поводим хоровод! Хо-хо-хо, С Новым Годом, с новым счастьем!

А затем закричала Зиночка. Закричала, потому что хихикающая Снегурочка начала меняться.

Плоть под синей шубкой и синим же кокошником бугрилась волдырями, плавилась, как пластилин. Лицо вытягивалось вперед, превращалась в отвратительную харю — по крысиному заостренную, с желтыми бусинками глаз и торчащим частоколом кривых зубов. Словно парализованный, Олег заметил, что кокошник уже и не кокошник вовсе, а кожистый гребень с прожилками сосудов. Хихиканье сменилось визгом циркулярной пилы, попавшей на гвоздь.

— Хо-хо-хо, — При свете лампы, "Дед Мороз" выглядел грубой бутафорией, манекеном из грубо слепленных человеческих фрагментов. Почему Олег не заметил этого при свете мобильника так и осталось для него навсегда загадкой.

— Бабай... — Выдохнул Сашка

Зиночка закричала и "Снегурочка резко развернулась всем корпус в ее сторону. Фалды шубки от этого движения распахнулись, обнажив впалый розовый живот, выпирающие ребра, сморщенные, пустые груди с бородавками заскорузлых сосков. Тварь одним прыжком перемахнула через стол, уронив на пол бутылку шампанского и голову "не начальника".

Игристое вино, пузырясь мешалось с кровью. Зубы-крючки ухватили девушку за плечо чуть пониже шеи и синяя ткань платья мгновенно напиталась красным. Крик Зиночки сменился клокотанием — тварь кромсала горло резкими выпадами-укусами, отрывая куски плоти, когда изогнутые клыки вязли в ней. А после, враз удлинившимися пальцами с нарощенными ногтями аля французский маникюр схватила агонизирующее тело и швырнула на елку. Зиночка упала вместе с ней на пол, запутавшись в гирляндах и давя игрушки.

Но этого Олег уже не видел, потому как паралич его внезапно отпустил. Сграбастав ошарашенного Сашку, он кинулся к двери, на лестничную клетку.

— С Новым Годом, С новым Счастьем! — Неслось вдогонку.

Он не стал вызывать лифт. Дверь его квартиры грохнула о стену и визг циркулярной пилы начал настигать. Перепрыгивая через три ступеньки, рискуя упасть и сломать себе шею, мужчина спускался. Вцепившийся мертвой хваткой, Сашка зажмурился и лишь твердил: "Тетя умерла. Тетя умерла..."

Ему удалось добраться до первого этажа и не покалечиться. Плечом, он вышиб дверь подъезда и выскочил на улицу.

Во дворе ни души. Тот будто вымер, а декабрьская ночь, нанизанная на острия телевизионных антенн была холодна и безмолвна — последняя ночь агонизирующего старого года. Окна горели голодным светом волчьих глаз. Глаз чудовища позади.

Тапочки поехали по ледовой корке и Олег упал на бок, больно ударившись локтем. С трудом поднялся.

— Не ушибся? — Глотая морозный воздух спросил сына. Тот не открывая глаз мотнул головой.

Позади взвизгнуло и на улицу выскочила тварь. Не удержавшись на ногах, все еще одетых в изящные сапожки, та врезалась в мусорный бак. Следом из проема вылетел "Дед Мороз":Олег заметил, что со "Снегурочкой" его соединяло нечто вроде пуповины — сизая пульсирующая кишка. Перехватив Сашку поудобнее, мужчина побежал дальше, в арку ведущую на проспект.

— Спокойно, гражданин, спокойно, — Олег практически сбил идущий навстречу наряд ППС. — Куда летим, куда торопимся?

— Там... Там! — Олег задыхался. Сашка, уткнувшись в плечо безмолвно рыдал.

— И там и здесь, и везде, — Мужчина в форменной куртке с сержантскими погонами вяло козырнул. — Документики предъявите.

Олег застонал от нелепости ситуации. За ним гнались Снегурочка и Дед Мороз, его девушку растерзали на глазах пятилетнего ребенка, а все что интересует милицию это всего лишь документы.

— Там!.. — Снова выдохнул Олег.

— Саныч, они ведь раздетые совсем, — Заметил наконец тот, что слева. — Видать случилось чего.

Саныч попытался осмыслить сложившуюся картину и увязать в единое целое. Но к сожалению не смог. Возможно, из-за скудости ума, а возможно из-за банальной нехватки времени. После того как из арки показалась "Снегурочка" со своим неразлучным спутником, жить сержанту оставалось секунды четыре. Французский маникюр ребром рубанул его по лицу и то отделившись от остального черепа, как кусок колбасы под лезвием ножа, шмякнулось на мостовую.

Тот, что слева заорал и Снегурочка, взвизгнув в унисон, костяшками пальцев другой руки размозжила ему кадык о позвоночный столб.

Третий и последний выхватил дубинку, но вскоре та упала оземь вместе с сжимающей ее конечностью. Олег же опять этого всего не видел: увернувшись от первого броска твари, он помчался по безлюдному проспекту.

— Расскажите стишок или песенку! — "Дед Мороз" хлопал в ладоши. "Снегурочка", перемазанная кровью заходилась воем, от которого кровь стыла в жилах. Олег хотел было позвать на помощь, но на это ему банально не хватало дыхания. Крики милиционеров и монстра не привлекли абсолютно никакого внимания. Люди, находящиеся в своих уютных квартирах и ждущие боя курантов или принимали это все за пьяный кураж отмечающих или им было абсолютно наплевать.

Олег чувствовал, что его силы на исходе. Дрожащий в руках Сашка с каждым шагом все больше напоминал каменную гирю. В голове мелькнула предательская мысль бросить ребенка — тогда он побежит намного быстрее и ему удастся оторваться. Скрипнув зубами, Олег наддал ходу.

Витрина галантерейного магазина вынырнула, маня отблесками подсветки на незакрытой роллетой витрине. Почему — Олега не волновало. Поставив сына на асфальт, мужчина ударил в стекло ногой. Закричал от боли и ударил снова. Стекло треснуло и обвалилось крупными кусками. Олег торопливо, разрезая пальцы, выдернул наиболее крупные и подсадил Сашку за витрину.

— Беги, прячься!

— Папа... — Сашка скривился, слезы текли по курносому лицу. — Папочка!

— Беги! — Крикнул Олег, перенося вес на левую ногу: правую, судя по всему, он сломал, когда выбивал стекло. — Бабай близко!

Мальчик кивнул и скрылся в нутре магазина. А он развернулся в сторону приближающегося визга. Поднял с асфальта длинный осколок, оббил его, чтобы получилось узкое лезвие. Колотясь в ознобе, оторвал от рубашки рукав и намотал на стекло вместо рукоятки.

— Хорошо что не триплекс... — Улыбнулся сам себе. И стал ждать.

— Хорошо ли ты себя вел, Сашенька? — "Дед Мороз" выступил вперед, обращаясь к спрятавшемуся в магазине Сашке. "Снегурочка" стояла позади чуть качаясь. Пуповина между ними влажно блестела. Странно, но на Олега они не обращали внимания. Им нужен был мальчик.

— Слушался ли маму и папу? Хорошо ли учился в школе?

— Он еще не ходит в школу. — Олег закашлялся и выдохнул облачко пара.

— Сашенька, — Ласково продолжил Дед Мороз. — Ты ведь хочешь получить свой подарок? Пойдем со мной. Пойдем с нами.

— Не трогайте его! — Почти заумолял Олег. — Не трогайте....

— А ты, Олег? — "Дед Мороз" повернул лицо в его сторону. Глаза его блестели желтым. — Хорошо ли ты себя вел? Что расскажешь? Стишок или может песенку?

— Расскажу, — Припадая на одну ногу, мужчина поковылял к чудовищной парочке. Подошел почти вплотную. Ощутил запах алкоголя, исходящий от него и запах крови от нее.

— Песенку! — И размахнувшись зажатым в пальцах куском стекла вонзил тот в пуповину.

Пульсирующая кишка лопнула, из нее потекла тягучая черная жидкость. Гротескные черты лица "Деда Мороза" исказились от боли, "Снегурочка" завыла, наотмашь ударив Олега. Щека лопнула, кусок уха шлепнулся в сугроб. Тварь шаталась, забрызгивая грязно-серый снег черным. Оттолкнув Олега на землю и побрела в сторону витрины. Туда, где сидел Сашка.

Олег перевернулся и встал на колени. Разорванное в клочья лицо горело огнем. "Дед Мороз" стоял совсем рядом. Неизменный спутник Снегурочки, болтающая без умолка маскировка для вечно хихикающего монстра стоял в шаге от него.

— Хо-хо-хо! — По грубому слепку губ прокатывались сейсмические волны агонии. — С Новым...Рррррааааааааа!..Годом! С Но....Рррргххээээээ!!! Счастьем!

Осколок стекла все еще был в руке.

— Послушай... — Просипел Олег, воткнув его в пах "Деду Морозу". — Послушай!Тварь протяжно завизжала и замедлила шаг. Из под шубки, по ногам потекли струйки крови — словно от дефлорации или критических дней.

— Елка! — Еще один удар в пах. "Дед Мороз" ,запрокинув голову, захрипел.

— Наряжается! — Ударил в живот. Полосуя собственные фаланги, перенеся весь вес тела на торчащее из раны стекло, подтянулся, вставая.

— Праздник! Начинается! — "Снегурочку" мотнуло в сторону, развернуло на сто восемьдесят градусов.

— Новый год! — Прокрутил лезвие. Выдернул и снова воткнул. Выдернул и воткнул.

— У ворот! — "Дед Мороз" рухнул на спину, увлекая Олега за собой. Тот молился, чтобы осколок не лопнул раньше времени.

— Ребятишек! — Тварь ползла обратно. Она стремилась защитить свою половинку.

— Елка! — Стекло, крошась хрустнуло и обломилось, оставив лишь бесполезный обломок. Тварь почти добралась до Олега.

— Ждет... — Он вцепился зубами в горло. Вкус соли во рту и волокна мяса на зубах. Сжал челюсти так сильно, как только мог.

Тварь каталась по земле в судорогах, зажимая шею, разбрызгивая черное на камень мостовой. Черное навалилось на Олега, обхватило, сжало со всех сторон, залепило нос, уши. Последнее, что он увидел, это меркнущую желтизну в глазах "Деда Мороза".

Затем, чернота захлестнула его полностью.

 

3

Очнулся Олег в больничной палате. Первым вопросом лечащему врачу, молодому парню с пушком под носом, было: "Где мой сын?". Тот недоуменно пожал плечами и ответил: "С бабушкой, наверное."

Олег на какое-то время удовлетворился этим и откинулся на подушку. Перемотанный бинтами затылок среагировал на это движение тупой болью.

Мужчина провел рукой по щеке, ожидая ощутить рваные раны. И наткнулся на легкую щетину. Ни швов, ни рубцов, вообще ничего — кожа была невредима. Он с некоторым опасением пошевелил пальцами ноги. Никаких неприятных ощущений, никакого гипса или шины. Только очень болела перемотанная голова. И тогда родились новые вопросы

— Вы не помните, что произошло? — Интересовался доктор.

— Смутно. — Сглотнув слюну, солгал Олег.

— У вас черепно-мозговая средней тяжести. Кажется, по словам очевидцев, вы поскользнулись на улице и ударились затылком. К нам поступили без сознания. Два дня в коме провалялись. Позвонили вашим родителям. Они уже скоро будут.

Бледнея, Олег вспоминал тот злополучный звонок Леры, когда он чуть не упал. Вернее, упал.

Здорово приложился.

"Значит, все это всего лишь сон, дурной сон". — Олег шумно выдохнул от облегчения.

— Телефон, — Облизав пересохшие губы, попросил он. — Дайте мне мой телефон.

Врач попытался было запротестовать, робко напомнил про режим и необходимость покоя, но быстро сдался, когда Олег начал кричать.

— Лерин телефон молчал. "Зараз, нажаль, абонэнт нэдосяжный". — Твердил ему раз за разом безликий женский голос. Он позвонил теще.

— Нету больше моей Лерочки! — Сквозь рыдания, сказала та. — Разбилась на машине вместе со знакомым! Только Сашенька-внучочек единственный у меня и остался!

Ошарашенный Олег рассоединился. Приехали отец с мамой, от них узнал, что похороны завтра.

Выписывать его не хотели, но когда он в очередной раз устроил истерику, то просто махнули рукой и отпустили "на все четыре стороны".

Хоронили жену в закрытом гробу. Когда забирали тело из морга, патологоанатом затягиваясь сигаретой вполголоса поведал, что голову пришлось пришивать. А Олег уточнил, в какой машине произошла авария. И почти не удивился, когда это оказался белый фольксваген "Пассат".

Но на этом странности не закончились. Выйдя на работу, он первым делом зашел в сметный

отдел. Зиночки не было. Более того, оказалось что никакая Зиночка у них вообще отродясь не работала.

"Ну как же?! — Попытался воспротивиться Олег. — Зинаида, как ее..."

И понял внезапно, что не может вспомнить ее фамилию.

На него все смотрели с сочувствием и легкой брезгливостью: "Что поделать, горе у мужика — похоронил жену, хоть и бывшую. Вот и потряхивает, крышу-то."

Никаких номеров с таким именем в телефонной книге.

Никакой "однушки" на Петропавловке.

Ничего, что связывало его бы с девушкой в учительских очках и глазами раненной лани.

Лишь как-то, спустя время, он нашел во внутреннем кармане полупальто коробочку с подвеской в виде совы. Он не плакал на похоронах жены, но тут слезы потекли у него из глаз сами по себе.

И еще, в очередные предновогодние дни, идя по торговому залу супермаркета, в его руку почти насильно впихнули стикер со знакомым ухмыляющимся чертенком. Холодея, Олег встретился взглядом с раздающим листовки. И наконец-то увидел, что скрывалось под низко надвинутой кепкой.

Знакомый плеск янтаря безумия.

А Сашка живет с бабушкой. С тех пор, как умерла его мама, он чаще обычного просыпается от кошмаров, где нечто зловещее гонится за ним по пятам. Новый год перестал быть одним из его любимых праздников.

И больше, Сашка не верит в бабая.

Зачем верить, если знаешь наверняка.