Призрачный мальчик

Призрачный мальчик

 

 

Краснощекая девчушка опрометью бежала по зимнему лесу, петляя как заяц, стараясь запутать следы. Благо, Морана-Зима недавно взяла посох власти — снега выпало немного. Сделав очередной круг, остановилась. От скорого бега шубейка распахнулась, но девочка не замечала этого. Оглядевшись по сторонам, сделала несколько шагов назад, стараясь ступать по прежним следам. Бежать вперед куда проще, сейчас, главное, не упасть! Затем осторожно сошла в сторону и принялась заметать свежий след вязаной рукавицей.

Про себя девочка ликовала.

Теперь брат едва ли сумеет ее отыскать! Начавшийся снег как раз на руку — припорошит следы. Пусть глупый Ивашка ходит кругами, а она над ним посмеется! И потом отвесит звонкий щелбан! Несмотря на мороз, лоб девочки еще горел от недавних «горячих блинов». Уже два раза Иван находил сестру! Сейчас она решила спрятаться получше, чтобы не получить третий «блин».

Дети плотника часто играли в лесу. Заблудиться они не боялись, поскольку с малых лет знали каждое дерево на много верст вокруг. Однако дальше засечек не забредали — боялись лешего, о котором рассказывал отец: «Стоит перейти порог, а там хоть кричи, хоть плачь, Хозяин заведет в чащу и съест!»

Мороз нещадно щипал нос и щеки, но девочка терпела. Сестра поджидала брата, спрятавшись в ветвях разлапистой ели. Мысль о том, как она, наконец, обхитрит Ивашку, грела лучше жаркой печки. Будет знать, как задаваться!

Послышался скрип снега.

Иван осторожно ступал по следу, прислушиваясь к голосам леса.

Вечерело. С рябины поднялась стайка звонкоголосых синиц — полетели в чащобу на ночлег. Красногрудый снегирь, важно сидевший на веточке ольхи, поспешил за ними. Держа в зубах еловую шишку, белка юркнула в дупло — только хвост мелькнул. В ветвях поваленной ветром березы прятался заяц, кротко дожидаясь, когда мальчик уйдет восвояси. С верхушки ели с громким стрекотом сорвалась сорока, словно напоминала детям, что с играми пора заканчивать.

Однако, ни брат, ни сестра не хотели уступать друг другу.

Затаив дыхание, девочка сквозь ветви своего укрытия смотрела на растерявшегося Ивашку и едва сдерживалась, чтобы не засмеяться в голос. Уж очень забавным казалось выражение лица мальчика. Ведь недавно тот важничал и подшучивал над сестрой, будто не замечал блестевших в ее глазах слез. Пусть теперь побегает, поищет, а когда начнет кричать, она обождет немного и выйдет победительницей!

Оглядевшись, Иван так и пошел дальше, тщетно всматриваясь в след, запорошенный свежим снегом.

Шалунья ликовала! Ей все-таки удалось провести Ивашку. Он не заметил, где именно младшая сестренка сошла в сторону.

Вскоре издалека раздался зов:

— Малуша! Выходи!

Девочка громко рассмеялась в убежище под елью.

— Малка! — не унимался он. — Я проиграл! Сдаюсь!

Последние слова оборвал резкий порыв ветра.

 

 

Сестра устремилась на зов брата, но куда там! Следы вмиг замело. Поземка обратилась беспощадной снежной бурей. Ветер выл, как голодная стая волков, норовя сбить с ног, пронизывая до костей. Куда ни глянь — везде круговерть вьюги, сквозь которую видны лишь черные стволы деревьев.

С ужасом она поняла, что заблудилась. Ивашка был слишком далеко, чтобы догнать его в этой белой пелене, да и в какую сторону пошел брат, Малуша уже не знала. Теперь ее терзал не только мороз, но и ледяная рука отчаяния, безжалостно сжавшая сердце.

Вдруг, Малка зашла слишком далеко? Увлеклась игрой, миновала порог, а старик Леший разозлился, навел пургу и теперь водит кругами по заповедному лесу? А что, если он вынырнет из снежной круговерти и схватит ее?

От таких мыслей закололо в груди.

Малуша остановилась. По лицу потекли слезы, но девочка смахнула их варежкой. Нельзя стоять и плакать! Нужно найти место, чтобы переждать вьюгу. Присмотревшись, она увидела старую ель, вроде той, где пряталась от Ивашки. Собрав последние силы, устремилась вперед, а ветер подталкивал в спину, словно помогал.

В укрытии было сносно. Густые ветви не позволяли непогоде попадать внутрь, а подстилка из опавшей хвои, словно перина, так и манила прилечь. Натруженные ноги тяжело гудели, требуя отдыха, а сбившееся дыхание все никак не могло успокоиться. Предательский голос шептал на ухо: «Ляг. Поспи. Ты ведь так устала!» Девочка стойко сопротивлялась, но потом не заметила, как перестала чувствовать холод и провалилась в глубокий сон.

Проснулась Малка от своего вскрика. Лицо и руки онемели, а ноги свело судорогой. Еще немного, и она бы замерзла, словно маленький зверек. Девочка принялась растирать себя — тепло постепенно возвращалось. Надо идти!

Снаружи царила ночь.

Снег перестал, а проказник ветер устремился ввысь, разгоняя тяжелые тучи. Вскоре показалась полная луна, желтая, как головка сыра. Младшая сестра солнца залила лес серебряным светом. Тьма отступала, позволяя снегу искриться и сверкать. Красота! Потрясенная Малуша стояла, раскрыв рот от удивления — она никогда не видела зимний лес ночью, при лунном свете.

Но что-то заставило насторожиться. Прислушавшись, она поняла, что ветер воет волчьими голосами!

Сестра Ивашки во весь дух бросилась прочь. Однако серые разбойники давно почуяли жертву и не думали отступать. Особенно сейчас, когда в воздухе витал запах страха. Несмотря на скорый бег, вой не отдалялся, а лишь приближался. Когда волки начали перекликаться не только сзади, но и сбоку — Малка остановилась. Бежать дальше незачем. Ее окружили. Выход один — лезть на дерево. На счастье девочки неподалеку росла молодая березка, на которую она без труда взобралась.

Из темноты появилась первая пара горящих глаз. За ней — вторая, третья…

К березе подошел матерый волк, посмотрел на Малушу. Он знал, что добыча больше никуда не убежит. Грозный рык — из темноты появились другие волки. Один из них лег возле дерева. Прочие звери держались поодаль, будто не замечали девочку. Но стоило сбросить варежку, как стая мигом кинулась к ней. Вожаку даже пришлось оттрепать одного прибылого волка, чтобы тот знал, кто главный в стае.

Холод становился невыносимым. Малка перестала чувствовать руки и ноги — скоро она замерзнет и упадет вниз, прямо в волчьи лапы. Но вдруг главарь серых разбойников взвизгнул, как щенок, и бросился в чащу. За ним поспешила вся шайка.

Кто-то спугнул зверей...

 

 

— Не бойся, я их прогнал, — раздался голос внизу.

Малуша оглянулась и увидела мальчика, бесшумно вышедшего из темных зарослей. Сперва она подумала, что это вернулся Ивашка. Однако голос у нежданного спасителя какой-то приглушенный, словно простуженный. Не удивительно, ведь мальчик был одет совсем не по-зимнему. С непокрытой головой, в холщевой рубахе, штанах, и лапти на ногах — будто на миг выбежал во двор. Оставалось только диву даваться, как он не околел от холода во время вьюги. Да и сейчас, в разгар зимней ночи, немногим теплее. Девочка, одетая в добрую шубейку, тряслась как осиновый лист на ветру — у нее зуб на зуб не попадал, а мальчуган даже не ежился!

— Спускайся, — все так же тихо сказал он. — Я разведу огонь.

Малка честно попыталась слезть с березы, но онемевшее тело плохо слушалось, и она попросту свалилась, как птенец, выпавший из гнезда. Мальчик подал руку, помогая подняться. За спиной спасителя уже вовсю пылал жаркий костер. Малуша удивилась — интересно, когда он успел?

— Садись, погрейся.

Бросив осторожный взгляд на мальчика, она приблизилась к огню, зябко протягивая продрогшие руки. Присела на ствол поваленного дерева, который раньше не заметила. Долгожданное тепло, дарующее жизнь, неторопливо разливалось по телу. Вот защипало кончики пальцев, запылали щеки и уши. Радуясь этим ощущениям, девочка пристально смотрела на огонь и улыбалась. Все же, как хорошо!

Пламя решительно разгоняло тьму вокруг себя, будто соревнуясь с луной. Оно пугало далекие звезды искрами костра, заставляло ночные тени заходиться в безумной пляске. Подняв взор, Малуша увидела, как его отблески скакали повсюду: по стволам деревьев, зарослям кустов, лицу мальчика…

Присмотревшись, сестра Ивашки поняла, что именно ее насторожило. Спаситель не отбрасывал тени, а в свете костра сквозь него порой проглядывали очертания леса.

Вскочив на ноги, она очертила магический круг на снегу и вскрикнула:

— Чур, меня! Чур!

Мальчик надул губы.

— Могла бы и «спасибо» сказать…

Малка опешила.

— Но, ведь ты…

— Призрак, — спокойно ответил он.

— Ты меня съешь?

Спаситель хрипло рассмеялся.

— Нет.

— Значит, поведешь к лешему?

— Хозяин лесом владеет, зачем ему девчонка? — удивился призрачный мальчик. — У него столько сокровищ — любой купец лопнет от зависти! И, вообще, старик сейчас спит, сны о весне смотрит.

— Тогда, что со мной будет?

— Откуда мне знать? — пожал плечами он. — Ты сама пришла.

Малуша вздохнула и снова села на ствол рябины.

— Мы всего лишь играли с братом в прятки, а потом началась метель и я заблудилась. Дальше ты знаешь…

Призрак взглянул на девочку и отвернулся.

— Это я виноват.

— Отчего же?

— Когда мне грустно, всегда так. Начинается снежная буря, — пояснил он. — А сегодня луна полная, не смог удержаться.

— И почему ты грустишь?

Когда мальчик поднял голову, в его глазах плескалось безбрежное море боли.

— Я остался один. Совсем один. Как и почему — не помню, — голос призрака дрожал, готовый сорваться в стон. — Помню лишь одно. Мне нужно найти птицу!

— Какую-такую птицу?

— Гамаюн. Из дерева. Игрушку. Я потерял ее, и не могу найти. Стоит мне появиться в какой-нибудь деревне, как сразу поднимается вьюга, воют собаки. Люди бросаются с осиновыми кольями, поливают святой водой. Прогоняют, не хотят выслушать. Поэтому я ушел прочь с их глаз, в чащобу леса.

Рассказ призрака растрогал девочку. По щекам градом катились слезы. Это ведь так плохо быть одной, потерянной… Она, как никто другой, понимала мальчика. А вместо помощи глупые поселяне только гонят его прочь!

И тут лицо Малуши озарила светлая улыбка, неожиданная, словно солнечный лучик, пробившийся через темные тучи.

— А ведь мой папка плотник! — воскликнула проказница, вскинув руки вверх. — Если я его попрошу, он сделает такую птицу!

Глаза мальчика загорелись.

— Правда?

— Конечно! Он самый-самый лучший умелец на много верст вокруг! К нему приезжают люди из далеких краев, чтобы купить что-нибудь из утвари или игрушек. Говорят, что наши резные караси, даже у князя плавают!

Призрак резво поднялся и потянул девочку за руку.

— Пойдем скорее, я отведу тебя домой! Только уговори отца сделать птицу-Гамаюн. Ради доброго Боженьки!

— Обещаю!

 

 

Издалека раздались зычные крики.

Ивашка все же добрался домой и рассказал родителям о случившемся несчастье. Плотник немедля созвал соседей и те, несмотря на вьюгу, отправились ночью в лес на поиски Малуши.

Деревенские мужики уже отчаялись найти девочку, но продолжали звать и прислушиваться к тишине, не решаясь сказать страшные слова. Однако Микула не сдавался — сердце подсказывало, что дочка жива.

Когда голоса людей начали приближаться, призрачный мальчик исчез во тьме чащобы, шепнув напоследок:

— Не забудь про меня…

Малка кивнула и устремилась навстречу спасителям.

Бежать по глубокому снегу было тяжело, дыхание быстро сбилось, но девочка не думала останавливаться. Узнав среди прочих голос отца, она закричала:

— Папа! Папа!

Увидев дочку, вынырнувшую из мрака, плотник выронил факел и схватил ее в охапку, словно боялся, что она снова пропадет.

Соседи стояли вокруг и улыбались — еще бы, их поиски завершились удачей!

Микула осмотрел дочь с головы до ног.

— Цела? Ничего не болит?

— Все хорошо, папа, — улыбнулась она. — Только замерзла немножко.

Отец расстегнул шубу и спрятал Малушу, прижимая к себе, как младенца.

— Скоро будем дома…

 

 

— Ура! Нашлась! — раздался громкий вскрик.

— Тише, оголец. Разбудишь.

Открыв глаза, Малуша увидела родную избу, матушку с заплаканными глазами, что поднималась с колен у образов святых в красном углу, и, конечно, Ивашку, отворившего дверь отцу.

— А я вовсе не сплю! — бойко сказала девочка. — Задремала чуток, но все-все слышала! Вот так-то!

Брат фыркнул.

— Так тебе и поверили! Спала, как ежик в норке…

Все вернулось на прежний лад — мальчик снова дразнил сестренку.

— Хорош! — грозно цыкнул Микула, снимая валенки.

— И правда, будет тебе! — всплеснула руками мама, хлопоча вокруг дочки. — Неужто не рад, что Малуша вернулась?

— Конечно, рад! Еще как!

Взяв кота на руки, девочка недоверчиво пробормотала:

— То-то ты дома сидел, когда меня вся деревня искала. Рыжик — и тот больше радуется. Он меня любит.

Ивашка вспыхнул и уже был готов сказать нечто едкое в ответ, как на его плечо легла широкая ладонь.

— Зря ты так, Малуша, — напраслину на брата возводишь! — твердо сказал отец. — Иван рвался идти со мной, но я не позволил. Видела бы ты, каким он домой вернулся: запорошенный снегом, замерзший — еле-еле на ногах стоял от усталости. Весь путь бежал, когда понял, что одному не сдюжить. Не ругай Ваньку, он добрый парень!

Мальчик показал сестре язык, прячась за спиной родителя. Но Микула краем глаза смотрел и за сыном, которому тотчас достался подзатыльник.

— Коль ты не девчонка, так и не паясничай! — проучил Ивашку отец. — Поздно уже. Сейчас поедим да спать ляжем, а то ночь скоро кончится.

Семья плотника расселась за столом. Посредине стоял котелок со щами. Но к еде никто не притрагивался. Отец зачерпнул полную ложку и вылил содержимое в огонь печи. Пламя зашипело, принимая дар. Древний обычай соблюден.

— Спасибо щуры, что помогли найти Малушу! — поклонился очагу плотник. — И ты, рыжая моська, получай свою долю, — он дал коту кусочек мяса. — А теперь и нам можно поснедать — Боги гневаться не станут.

Женщина украдкой сотворила священный знак.

После позднего ужина дети пошли спать. Иван уснул сразу, едва положив голову на подушку, а вот Малуша еще долго не могла заснуть. Заметив это, матушка зажгла лучину и подошла к девочке.

— Что тебя тревожит?

В темноте избы Малка вспомнила о зимней чащобе, залитой лунным светом, и призрачном мальчике.

— Все равно ты не поверишь…

Придвинув постель дочери ближе к печи, она прошептала:

— Расскажи.

— Только не смейся!

Матушка кивнула.

— В лесу я встретила мальчика.

— Какого мальчика?

— Призрачного мальчика.

Очертив в воздухе очередной священный знак, она кивнула еще раз, позволяя дочери продолжить.

— Этот мальчик остался совсем один! Он тоже потерялся! И, чтобы вернуться, ему нужна птица! — девочка так сильно увлеклась рассказом, что не заметила, как изменилось лицо матери; Малка была уверена — матушка ей поможет.

— Что за птица?

— Гамаюн!

В ответ мать ударила дочь по лицу.

— Забудь! — прошипела она. — Тебе привиделось. Никогда не говори об этой мерзости! Даже думать не смей!

У Малуши потекли слезы по щекам. Прежде она не видела свою маму настолько разгневанной. Глаза ребенка были полны страха.

— Хорошо, мамочка...

— А теперь иди и моли Боженьку о прощении! — указала жена плотника на иконы в красном углу избы.

Девочка покорно пала ниц перед образами, зашептала молитву. Мать тем временем, разворошив угли в печи, вскипятила воду и заварила пахучие травы, добавила ложку хмельного меда.

— Довольно! Поцелуй икону и выпей лекарство, — приказала она. — С Божей помощью бесовской порок уйдет.

Сделав пару глотков, Малка уснула. Мать еще долго гладила дочь по голове, моля Нового Бога избавить ее от суеверных мыслей.

 

 

Малуша промолчала о птице-Гамаюн, страшась больше божьей кары гнева матери. Вскоре девочка смогла убедить себя, что встреча с мальчиком в лесу — морок, навеянный темными силами.

Жизнь вошла в обычную колею.

Дни, как один, выдавались на диво погожими — ярко светило солнце, а мороз лишь чуть щипал за щеки. Людям казалось, что зима миновала их край и скоро наступит весна. Молодые смеялись над мрачными словами стариков, что Морана вернется — ведь пора ее царства только началась.

Минула седмица, и мороз начал крепчать. Сперва поселяне не обращали внимания, отшучиваясь от предостережений, но, когда небо вдруг заволокло тяжелыми тучами, насмешки мигом прекратились. Вместе с порывистым ветром, что дул со всех сторон, стужа на улице стала поистине лютой. А когда к напастям добавилась вьюга, то каждая вылазка в лес по дрова превратилась в битву за жизнь. Лошади упрямились, не желая покидать конюшни, а розвальни вязли в глубоких сугробах. Да и в лесу деревья стояли, как заговоренные. Топоры ломались, трескались от холода, и лишь ценой немалых усилий поселянам удавалось срубить какую-нибудь чахлую березку. Вскоре люди поняли: если погода не изменится в ближайшие дни — деревня вымрет от стужи.

Одна Малка знала причину буйства природы. Призрачный мальчик думает, что она забыла о своем обещании. Вскоре он явится в деревню и призовет к ответу. Терзаемая чувством вины, Малуша порывалась рассказать отцу о ночной встрече, но каждый раз наталкивалась на гневный взгляд матери и отказывалась от этой затеи. Женщина была уверена, что виной всему — недавние слова дочери, которые прогневили Истинного Бога. Каждую ночь, едва ли не до первых лучей солнца, она заставляла девочку стоять на коленях и молить о прощении...

 

 

На рассвете дня, грозившего стать последним, в дверь избы плотника кто-то постучал. На пороге стояла Божена — древняя старушка, которую поселяне почитали как знахарку и ведунью. Тяжело опираясь на гнутый посох, она пристально смотрела на главу семейства, не обращая внимания на бушующую за спиной снежную бурю.

Микула поклонился ей.

— Входи, матушка. Погрейся у нашей печи, — вежливо сказал он, пропуская бабушку в горницу. — Отведай горячего чая на душистых травах. Настасья, ты чего застыла? — прикрикнул плотник на жену, которая сразу изменилась в лице, будто увидела демона из пекла. — У нас гостья! Накрывай стол!

Ведунья отдала свой ветхий зипун Ивашке, бросив мимолетный взгляд на хозяйку, мягко возразила:

— Не суетись, красавица. От питья не откажусь, а вот прочее — лишнее. Я сюда не пировать пришла, а по важному делу.

Настасья, пытаясь скрыть раздражение, отвернулась к печи.

— Как пожелаете.

Микула и Божена сели за стол.

— Рассказывай, матушка.

Прислушиваясь к вою вьюги, старушка неторопливо заговорила:

— Эвон как метет-завывает. И неспроста. Сколько лет живу — никогда такого не было. Сперва думала — Боги гневаются, ибо предал народ Старую веру, к Новой тянется, заморской… — вздохнула она. — Но прошлой ночью, поняла, что ошибалась. В сердце снежной бури я видела маленького мальчика, который ходил по улице и заглядывал в окна домов...

— Спаси и сохрани! — прошептала молитву жена плотника, мельком взглянув на иконы в красном углу.

Почесав затылок, глава семьи спросил:

— А причем здесь мы?

— Тот мальчик говорил о птице-Гамаюн. Обещание… Он звал Малушу!

Услышав это, Настасья выронила горшок с заваренным настоем. Глиняные осколки, травы, кипяток — разлетелись в стороны.

— Ты не получишь мою дочь, ведьма! — закричала она, набрасываясь на старушку с кулаками.

Микула едва успел схватить жену за руки.

— Да, я ведьма, — с достоинством произнесла Божена. — От слова «ведать» мое ремесло. Вот и ныне сказываю о том, что я изведала, стараюсь помочь. А ты, глупая девчонка, навлекла на всех погибель, наказав дочери молчать!

Из-за печи выбежала Малка и бухнулась на колени перед ведуньей.

— Бабушка, прошу тебя, не околдовывай маму! — взмолилась она, утирая упрямо бегущие слезы. — Я все расскажу!

Настасья рванулась, но муж держал крепко.

— Молчи, дуреха!

— Ни перед кем не падай ниц! — твердо сказала Божена, помогая ребенку подняться. — Будь то человек, или Бог. Добрый не станет унижать.

Малуша кивнула. Слезы высохли. Посмотрев в глаза, девочка поняла, что ведунья не сделает худа матери — в них не было зла.

— А теперь, без утайки расскажи все, что произошло той ночью…

 

 

В доме плотника было тихо.

Божена давно ушла, выслушав рассказ Малуши, а Настасья собралась идти в церковь, несмотря на метель. Сейчас она нуждалась в беседе со священником, который исцелит от скверны, принесенной ведьмой.

Никто не мешал.

Микула готовил снасть для резьбы по дереву, а дети с радостью помогали отцу.

Наконец, умелец принялся за дело. Взяв полено, разбил топором на несколько чурок. Обтесав, выбрал две поровнее. Птицу-Гамаюн плотник взялся ладить, как обычную щепную птицу. Первый брусок станет тельцем, а второй — крыльями. Окинув заготовку опытным взглядом, Микула взялся за резьбу. Вместо головы птицы стал проявляться девичий лик, знакомый всем по сказкам. Вот и готово! Теперь острый резец расщепляет хвост птицы. Затем искусник расправил перья.

Дети с трепетом смотрели на работу отца, как на волшебство.

— Пришел черед крыльев, — улыбнулся он.

Повертев в руках брусок, Микула сделал насечки, начал вырезать. Закруглив кончики, расщепил заготовку. Дело оставалось за малым. Умелец развел крылья и соединил их с телом. Чтобы перья не разошлись, скрепил их прочной белой нитью.

Птица-Гамаюн получилась как живая! Взглянув на законченную игрушку, плотник понял, что повторить подобное он едва ли сможет. Сегодня Микула превзошел свое мастерство.

— Все, Малка! Дело за тобой!

 

 

Вечерело, Настасья так и не вернулась домой.

Взяв птицу, отец и дети вышли на улицу, навстречу снежной буре. С большим трудом добравшись до церкви, они увидели маленький силуэт, сидевший на паперти.

Это был призрачный мальчик, который горько плакал у закрытых дверей.

Малуша приблизилась и тронула его за плечо.

— Не плачь. Я пришла…

Мальчик отнял руки от лица и посмотрел на девочку. Ветер немного утих.

— Ты обманула меня! — обиженно сказал он, утирая слезы. — А ведь я тебе помог…

Вместо ответа, Микула вынул из-за пазухи птицу и передал дочери.

— Я не врунья! — гордо ответила Малка.

Взяв в руки игрушку, призрачный мальчик, казалось, потерял дар речи. Он так долго искал птицу-Гамаюн, что уже отчаялся, но все-таки нашлись люди, которые помогли…

— Это мне?

Девочка улыбнулась.

— Конечно!

— Благодарю…

Ветер взвился вверх и пропал, мороз нехотя ослабил ледяную хватку, и только снег продолжал кружиться, серебрясь в свете молодого месяца. Лютая снежная буря прошла, как не бывало.

— Простите за все! — виновато произнес мальчик, обведя взглядом Малушу, ее родителя и брата. — Я не нарочно…

В этот миг двери церкви распахнулись и Настасья, с искривленным от злобы лицом, выплеснула чашу святой воды.

— Изыди!

Вода пролилась на снег сквозь мальчика, однако он не исчез.

Ошеломленная женщина выронила чашу, что со звоном покатилась по ступеням.

— Ребенок чист и светел! — раздался раскатистый голос за ее спиной. — В нем нет Тьмы. Святая вода не может причинять вред…

Из глубины церкви вышел пожилой священник в черной рясе, подпоясанный веревкой. Пригладив окладистую седую бороду, он ласково смерил взглядом призрачного мальчика и сказал:

— Жаль, что ты не послушала меня, Настасья… — в голосе Пастыря слышались нотки искреннего сочувствия. — Злость затмила твой разум.

— Он же бес! Изгони его!

Из мрака зимней ночи появилась высокая женщина в белом плаще с непокрытой головой. Налетевший порыв ветра разметал волосы цвета воронова крыла, покрытые серебром инея. Ледяной взгляд серых глаз, которые видели все эпохи этого мира, говорил сам за себя. Перед притихшими поселянами стояла сама Морана — Владычица-Зима.

Священник и языческая Богиня смотрели друг на друга, но в их взглядах не было вражды. Новая вера и Старая, рука об руку, шли по свету, сливаясь в нечто единое.

— Бесы в тебе, женщина. Имена их: Глупость, Надменность и Самолюбие…

Служитель Спасителя склонил голову, соглашаясь.

— Истинно говоришь, Белая Госпожа!

— Нам не о чем спорить и нечего делить. Только глупые люди разжигают в сердцах огонь злобы. Надменность мешает принять истину, а самолюбие вопит, заставляя совращать других с пути истины…

Морана скорбно посмотрела на перепуганную Настасью.

— Зато Малуша — полна добра! — улыбнулась Богиня. — Благодаря тебе, светлая душа, княжич Святослав обретет покой…

Взяв за руку призрачного мальчика, Владычица скрылась в снежной круговерти.

— Прощайте!