Изнанка смерти

Изнанка смерти

Через дыхание, в час твой хриплый,

через архангельского суда

изгороди… Все уста о шипья

выкровяну — и верну с одра!

Марина Цветаева

Она угасала медленно и мучительно — так угасает блёклая болезненная луна на давно уже посветлевшем небе. Так гаснет пурпурное зарево заката, пока его не поглотит ночь. Так долго и так мучительно, что порой даже Хираму казалось, будто она идёт на поправку. Впрочем, он не обманывал себя. Девушка умирала. И, будь он хоть трижды учеником чародея, он ничего не мог с этим поделать.

По бокам от постели в медных жаровнях курились благовония. Тяжёлый терпкий запах пропитал ковры, расшитые подушки, клубами сгустился под потолком. Юноше порой казалось, что шарлатан-лекарь отпугивает не духов, а его, Хирама — чтобы "господин маг" пореже спрашивал о результатах лечения. Хотя какие уж тут результаты? Иные жертвы черепной мухи не протягивали и нескольких дней…

Хирам присел на самый краешек постели.

— Кассима? — позвал он негромко. — Кассима…

"Неужели… Неужели не успел?" — пронеслась пугающая мысль. Ночная скачка, взятка стражникам у городских ворот, двое бессонных суток — неужто всё было напрасно, и соколы уже забрали её в палаты Солнечного Владыки?

— Касс… — начал юноша, когда бледные, почти прозрачные веки дрогнули.

Так странно и так больно было видеть угольно-чёрные волосы без вплетённых в них цветных нитей: потускневшими, как потёртый шёлк. Так непривычны слезящиеся, не подведённые сурьмой глаза — что даже теперь, у смертного одра, Хирам вздрогнул. Отвёл взгляд. Пересилил себя и вновь взглянул на девушку.

— A я ждала тебя… — слабая улыбка коснулась её бескровных губ. — Хотела сказать, что мне наконец-то лучше.

— Это хорошо, — юноша отыскал среди атласных покрывал её руку и осторожно сжал её. — Лекарь говорит… — он замялся, не желая лгать, — да, говорит, что лихорадка прошла. Осталось немного потерпеть, и всё.

— Ты обещал, что возьмёшь меня домой, в Гиллу Тхан, — тихо проговорила она.

Хирам молча кивнул. Разлепил пересохшие губы.

— Террасы там из белого камня и спускаются к самой воде, — начал он. — А по утрам солнце освещает город с моря, и кажется… кажется, будто купола светятся. И ещё, на Новый Год… крестьяне везут в город первые цветы. И все улицы увешаны разноцветными гирляндами. Я обязательно тебе покажу!

— Обещаешь? — вновь улыбнулась Кассима.

— Обещаю.

Он покрепче сжал её ладонь.

— Через две луны моя учёба закончится, — он говорил мягко и успокаивающе, точно рассказывая маленькому ребёнку сказку. Кассима закрыла глаза и, казалось, снова начала засыпать. — Мы возьмём носилки и дюжину темнокожих слуг, и будем останавливаться у каждой почтовой станции. И все будут гадать, что за прекрасная госпожа едет с таким эскортом. А молодые вельможи будут уверять, что они лучше какого-то там мага…

— Это будет весело, — сонно вздохнула она. Маковое молоко, которым напоил её лекарь, начинало действовать, и голос Кассимы стал вялым и едва слышным. — Только ты почему-то не смеёшься…

— Ну что ты! — юноша расправил плечи и приглушённо рассмеялся.

Спустя каких-то ползвона она погрузилась в сон и больше уже не просыпалась.

* * *

Огонёк масляной лампы дрогнул, точно подмигивая сообщнику по заговору. Маг поёжился и негромко притворил за собой дверь. Он знал, что в имении никого нет. Он лично спровадил на ночь слуг и обошёл каждую калитку, каждую дверь в своём поместье. И всё же что-то заставляло его боязливо ёжиться, словно он мальчишка, украдкой пробравшийся ночью в кладовую.

Смешно…

Как будто достойный Хирам Сар-Херед, глава обители и маг-защитник — куда-то делся. Как будто на смену ему пришёл несмелый и застенчивый юнец, впервые потерявший голову от кокетливого взгляда из-под густых ресниц… А, впрочем, почему "как будто"? Достойный Хирам — уважаемый маг и учитель. А тот, кто нет-нет да проглядывает сквозь его черты — и есть мальчишка.

С досадой отбросив эти мысли прочь, маг прошагал к окну и нарочито громко распахнул ставни. В небо над крышами Гиллу Тхан выкатилась полная, крутобокая луна. Ночные птицы в саду и не подумали обратить на него внимание.

Он долго готовился к этой ночи. Ждал, пока красный огонёк звезды И-Эр взойдёт в созвездии Скипетра, что, как известно, сулит удачу магам. С тревогой следил за полётом священных птиц в городском храме. Он ждал… А бледные суровые лица на храмовых фресках всё это время смотрели на него с немым укором.

"Ну вот ещё! — с раздражением подумал маг. — Сначала ты боялся слуг, а теперь, что же — начнёшь пугаться фресок?" Прилетевший из гавани порыв ветра прошёлся по верхушкам крон, и Хираму показалось, что даже сад — и тот перешёптывается, смеётся над своим хозяином.

По правде сказать, ему и впрямь было чего опасаться. Солнечный Владыка и Писарь Мёртвых, Великая Мать и даже Первый Маг — все они проклинали заклинателей смерти. Даже наставник чародея, человек старый и потому осторожный — и тот не стеснялся в выражениях. "Извратители сути, вот они кто… — говорил он ученику, — извратители сути и могильные черви, и если сможешь — держись от них подальше".

Хирам фыркнул, вспомнив трясущиеся руки и надтреснутый голос учителя. Нет уж, прости наставник, но этот твой совет ушёл впустую. Потому что вся твоя наука не стоит и крупицы того, чем поделился желтолицый узкоглазый купец с далёкого запада. Потому что он, Хирам, дал обещание. И твёрдо намерен его исполнить, сколько бы ни глодал его изнутри страх.

А ночь всё посмеивалась над ним: шёпотом ветвей, шелестом ветра, далёким приглушённым скрипом галер в порту…

Все знаки и символы были уже давно начертаны — маг нанёс их на пол заранее, чтобы в последний момент было некуда отступать. Белый круг, перечёркнутая крест-накрест. Осторожно ступая между меловыми линиями, Хирам встал в самый центр рисунка и закрыл глаза. Позволил куполу силы сомкнуться вокруг него, приглушить звуки.

Три капли миррового масла: одна на лоб, две — на ладони… Они должны были прояснить мысли и подготовить его к испытанию. Но вместо этого из глубин памяти выплыли широкая постель и терпкий травяной запах благовоний. Обещаешь?.. Хирам опустился на колени.

Сперва он повернулся лицом к югу и почтительно коснулся лбом пола.

— Гралкат, владыка солнечных песков и илистых озёр, повелитель царства Ростау, — негромко, но внятно заговорил маг. — Снизойди до раба твоего, защити и спаси меня в моём походе…

И где-то там, на конце одной из линий креста — забилась, запульсировала энергия. Кончики пальцев чародея онемели и перестали чувствовать холод каменных плит.

Следующим было направление великого океана.

— Аамлат, повелитель бурь и полководец проливных дождей, господин царства вод Ману — продолжил маг. — Внемли своему слуге, даруй мне свою мощь и силу!

По жилам будто побежало игристое вино, мысли мага затуманились на мгновение-другое и вновь прояснились. Теперь север…

— Шалвет, отец ветров и всех семи небесных сводов, повелитель царства Амент… Услышь своего слугу, одари своей милостью на эту ночь!

Успокаивающий прохладный воздух коснулся разгорячённого лба мага. Последняя, четвёртая линия.

— Незерат, владыка яростного пламени и всепожирающий, минуй своего раба этой ночью.

На этот раз Хирам не почувствовал ничего. Разве только мерное, как стук сердца, биение силы по ту сторону барьера. Сила струилась по спирали к центру круга, пронизывала рисунок по линиям креста.

Маг никогда не думал, что первая же, самая простая из частей его замысла окажется такой сложной. Не просто произнести слова — а открыть врата: в себе, внутри, и по капле цедить оттуда энергию. И если это лишь первый шаг, то чем же тогда обернётся следующий?

Впрочем, отступать уже было поздно. Он воззвал к Царствам и произнёс имена. Одно неверное движение, и подрагивающая за кругом мощь разорвёт его тело в клочья.

Медленно, стараясь не повредить рисунок, Хирам вытянулся на полу. Повозился, принимая удобную позу. Уставился на огонёк светильника. Словно чувствуя обилие разлитой в воздухе силы, тот дрожал и приплясывал на кончике фитиля. Хираму казалось, что комната вновь наполнилась запахом благовоний. Обещаешь? — донеслось до него откуда-то издалека. Он хотел ответить, но был уже наполовину в трансе, и слова застревали в горле. Мир медленно уплывал от него, и только крохотный огонёк в конце длинного тёмного туннеля всё танцевал, танцевал, танцевал…

"Изнанка видится тебе такой, какой ты сам хочешь её увидеть", — говорил наставник, и Хирам, тогда ещё почти ребёнок, вслушивался в каждое его слово. Да и можно ли было слушать иначе? Духи… Изнанка… через эти три слога пролегал рубеж между магами и простыми смертными.

С тех пор Хирам и сам стал чародеем, обзавёлся собственными учениками и побывал здесь не меньше дюжины раз — но каждый поход оставлял его в недоумении: "Неужели я хочу видеть это?"

Вокруг него простёрлась Гиллу Тхан — словно полотнища из газовой ткани. Город призраков. Купола храмов и крыши бань, арки дворца и базарные навесы колыхались на невидимом ветру. Луна стала бледнее и как-то… тоньше, точно затёршийся медяк.

И, конечно, шёпот. Движение силы тоже воспринимается по-своему: кто видит краски, кто чувствует запахи. Хирам слышал неумолчный шёпот, который становился тише или громче — но преследовал его повсюду.

"Не отвлекайся, — напомнил себе чародей. — Ты пришёл сюда за Кассимой".

Ему не нужно было петлять залами и переходами, чтобы покинуть своё поместье. Здесь, на Изнанке, Хирам просто прошёл сквозь стену, сразу же очутившись в саду — таком же сером и призрачном, как и зал до него. Не глядя по сторонам, он брёл сквозь тени деревьев, тени стен, отпечатки мыслей и страстей. Сила шептала или, вернее, нашёптывала, не то грозясь, не то увлекая его за собой.

Маг не выбирал дороги и не боялся заплутать. С Изнанки можно не вернуться, но не найти пути назад нельзя. Наставник говорил, что в этом мире тропы ищут смертных, а не наоборот. Другое дело, что даже здесь порой бывают встречные и попутчики.

Поначалу Хирам не обратил внимания на тень, не поспешившую убраться с его пути. Он уже было намерился пройти мимо, но тень заступила ему дорогу. Слишком чёткая, слишком человечная, чтобы быть отражением.

Маг? — успел подумать Хирам. Но нет, вряд ли. Изнанка слишком опасна, здесь каждый думает только о себе.

"Кого-то ищешь?" — слова прозвучали у него в сознании, как будто рябь прошла по всему его телу. Духу, поправился Хирам. Тело его осталось лежать в исчерченной меловыми линиями комнате.

"Ищу, но не тебя".

"Конечно, куда мне. Мне-то, дряхлому старику…"

Там, в другом мире, это был бы смешок. Здесь это прозвучало бледно и безлико. Но чародею всё равно сделалось не по себе. Дух? Изнанку населяют тысячи, мириады духов, но большая часть из них подобна животным. Нет, путешествующие по Изнанке не бывают такими… тусклыми. Точно выпитыми до дна.

"Я бы сказал, ещё и мёртвому старику, — продолжало существо. — Но она тоже мертва. Ты ведь за этим пришёл, так? Вывести её обратно?"

Хирам подавил желание отступить на шаг. Как торговец, угодивший в переплёт на безлюдном тракте, осматривается по сторонам в надежде увидеть выход — так и он искал спасения. И так же судорожно и безнадёжно. По ту сторону здесь были бы окраины Гиллу Тхан. Отражения заборов и глухих, обмазанных глиной стен.

"Кто ты?"

"Я же говорю — старик. Просто мёртвый старик…" Удивительно, как существо, лишённое всего человеческого, умеет смеяться.

"Я уже понял, что мёртвый. Кто ты?"

…обмазанные глиной стены, улица, словно полоска пыльной ткани, и люди. Боги, целый муравейник нищих и обездоленных! Но они там, а он тут, он может сделать с ними что угодно, а они даже не увидят его. А если бы и видели — развернись колдовская схватка на улицах трущоб, они бежали бы без оглядки.

"Не узнаёшь? — смешинка стала какой-то колкой, злой. — А я-то надеялся на тёплую встречу".

Ш-ш-шавка, ш-ш-шакал, шептали текущие мимо потоки силы. Как будто издеваясь над чародеем, что осмелился ступить сюда. Хирам вздрогнул. "Никогда не говори с духами", — наставлял его некогда учитель, и маг подался к одному из потоков, зачерпнул оттуда силу.

Дорога ощутимо дрогнула у него под ногами. И без того колеблющиеся стены зашатались ещё сильнее, заизвивались, как водоросли в речном течении. Вызванный чародеем вал силы прокатился по улице и затих вдали. Серая фигура всё так же стояла у него на пути.

"Ты стал нетерпелив, — задумчиво произнёс его собеседник. — Я никогда не любил церемонных приветствий, но если ты хочешь… Достойный Зереб, ученик Тиссара, о достойный Хирам, ученик Зереба".

Хираму показалось, что тень насмешливо поклонилась. Показалось даже, что стена энергии, которую он бросил в призрака, возвращается обратно. Во всяком случае, земля вновь дрогнула. Он на мгновение утратил концентрацию, и сквозь призрачные стены проглянула бесцветная бездна — настоящий облик этого мира.

"Что… что ты хочешь? Остановить меня?"

"Остановить… да, пожалуй. Конечно, я не буду хватать тебя за руки и держать из последних сил. Но отговорить попробую. Я ведь знал, что ты придёшь. И, как видишь, не ошибся".

"Ждал? Все эти годы?"

"Мальчик, что такое несколько лет? — Хирама передёрнуло от этого полузабытого обращения. — Я совершил ошибку, недоглядел. А когда увидел, что ты не дал ей умереть… только глупец не понял бы, что ты придёшь за ней. Рано или поздно. Когда научишься".

"Что, что ты можешь мне сказать? — теперь, когда маг узнал своего наставника, страх прошёл. Облегчение было таким острым, что будь у него тело, Хирам бы истерически рассмеялся. — Проклянёшь меня? Назовёшь извратителем сути?"

"Нет, просто хочу предостеречь".

Чародею показалось, что даже шёпот силы — и тот изменился. Слуш-шай, слуш-шай, шептала она.

"Этот мир меняет смертных, — продолжал наставник. — Здесь нет ни городов, ни рек… только сила. Отсюда ты черпаешь её для своего дара. Ещё здесь нет людей. Только духи. Духи того, что там было бы реками и горами. Духи, которые пожирают других духов и охотятся на таких, как ты. Скитальцев. Здесь нет места памяти, любви или что ты там ещё себе напридумал. Только сила и ничего больше".

Слуш-шай, слуш-шай… Хирам пытался не обращать внимания на шёпот, попробовал вспомнить аромат благовоний — но здесь, на Изнанке, не было запахов.

"Ты не дал ей умереть по-настоящему. Привязал к этому месту. Она блуждает среди духов: у неё нет разума, как и у них, нет другой жизни, кроме силы. Она купается в её потоках, питается ею. Или, может, она стала хищником… я не знаю. Но я могу сказать точно — она даже не вспомнит тебя".

"Ты меня помнишь".

"Я маг", — коротко ответил призрак.

"Был магом".

"Был, — согласился наставник. — А она была служанкой. Доброй и преданной, да. Но в ней не было ничего от мага".

"Она вспомнит, когда я её верну", — ответил Хирам.

"Может быть. Да, память может снова пробудиться. Но, пойми, она не станет человеком. Она будет выглядеть, как человек, вести себя, как человек… Она будет очень хорошо притворяться. Но внутри останется духом. Для неё не осталось ничего, кроме силы. И для неё ты тоже будешь лишь сосудом…"

Голос духа стал тихим и едва слышным.

"Ведь она попробует убить тебя, ты это знаешь? Утащить тебя сюда, к таким, как она…"

Хирам упорно молчал.

"Я не поверю, что ты не подготовился к своему походу! — наконец, разозлился дух. — Я ведь знаю тебя. Ты изучил всё, что смог найти, выспросил всех, кто мог помочь. Ты знаешь о веке ведьм, знаешь, что мёртвые тянут живых к себе".

"Я и сам маг, я всегда смогу узнать, любит она или притворяется".

"Не ходи, — настаивал учитель. — Она грезит силой, живёт силой, любит её… Ты не человек для неё… вместилище. Она выпьет тебя ради силы".

"Я должен увидеть, — упрямо произнёс Хирам. — Увидеть и решить сам".

"Не ходи! — повторил наставник. Голос его стал глуше, тише. Мага трясло от слов, валом проходящих по его сознанию. — Только сила… больше ничего… сила…"

Чародей не заметил, когда дух начал изменяться. Поначалу он вообще ничего не понял. Просто какая-то бесцветная мгла вдруг стёрла и улицу, и собеседника, и даже блёклую луну. Мгла была холодная, как горный лёд, и словно бы живая. Шёпот Изнанки, который всегда нервировал, а порой даже страшил Хирама, внезапно смолк.

Тогда-то маг и почувствовал, что его силы вытекают из него, как из прохудившейся бочки. Он рванулся прочь, но туман не отпускал. Какие-то смутные, расплывчатые образы мелькали по краю его сознания, и наступившая тишина пугала ещё больше постоянного шелеста.

"Учитель?" — крикнул Хирам, но его крик утёк в туман, растворился в нём.

Он никуда не делся, вдруг понял Хирам. Он либо стоит в стороне и наблюдает, либо… либо эта мгла и есть Достойный Зереб, ученик Тиссара. Хищники, вспомнил он, духи, которые охотятся на других духов… и пожирают таких как ты, скитальцев.

Мысли ворочались вяло и были какими-то рваными, словно уже наполовину проглоченные живой шевелящейся массой. Проклятье! Никогда не говори с духами… а ведь это объяснял он же, ещё при жизни.

Хирам собрал всё, что у него осталось, чувствуя, как с каждым мгновением жизнь покидает его. Бросил во мглу. Устремился следом. Он стал как будто клинком, сосредоточившись на единственном устремлении. Выжить. Вырваться. Сбежать…

Он вновь не заметил момента преображения. Мгла исчезла так же внезапно, как и появилась. Вместо неё остался какой-то сгусток теней. Это даже нельзя было назвать человеком — скорее, воющий комок. Он улепётывал, оставляя за собой мерцающий след энергии. У Хирама не было желания его преследовать. Маг слушал шёпот и не мог надышаться: как утопающий, выброшенный волной на берег, жадно хватает ртом такой сладкий, такой непередаваемо прекрасный воздух.

Он нашёл подходящего духа за чертой города, у светящегося фонтана силы, который там, по ту сторону, был чистым родником. Существо действительно оказалось животным — в той мере, в какой это слово применимо к духу. Оно пыталось бежать и брыкалось даже когда Хирам намертво сковал его волю. "Неси", — скомандовал маг, и оно понеслось так, будто надеялось сбросить седока по пути.

Чародею не хотелось размышлять, что же всё-таки произошло. Его наставник стал хищником? Или он пытался остановить его — так? Или всё же это был вовсе не учитель? Среди духов есть и такие, что умеют читать сознание своих жертв. Выплёскивать на них поселившиеся в тайниках души страхи. "Морок. Это был всего лишь морок", — уверял себя Хирам, но почему-то сам же себе не верил.

Серый мир казался неподвижным. Где-то внизу, под ним, извивались светящиеся вены: потоки силы или просто реки. То здесь, то там мелькали огоньки. Это другие маги прибегали к своему Дару или то были храмы, окружённые холодным мерцающим ореолом. Чародей не успевал заметить. Существо несло его прочь. Спустя какое-то время дух принял новую форму: теперь он напоминал поджарое чудище с доброй дюжиной длинных лап. Хирам радовался, что не видит со стороны себя.

Маг наслаждался возможностью ни о чём не думать и не гадать о предстоящей встрече, но всё хорошее когда-нибудь да заканчивается. Дух начал снижаться, и внизу проступили призрачные очертания городка, где он проходил своё ученичество. Он не был здесь с тех самых пор и теперь с трудом узнавал паутину улиц. Дом, где некогда обитал его наставник, казался размытым и едва угадывался в хаосе сменявшихся форм.

"Ты свободен", — бросил духу Хирам.

Стоило ему снять удавку, как тварь припала к земле и сжалась, словно перед прыжком. Чрезмерно длинные лапы взрыхляли призрачную пыль. Боги, сколько же их, этих лап! Десять? Двадцать?

Маг застыл, не смея показать свой страх. Зверю нужно смотреть в глаза. Не отступая.

"Ты свободен", — повторил чародей. Дух коротко вскинулся, походя мазнув его щупальцем силы, и устремился прочь. Точь-в-точь животное, решившее не связываться с двуногим хищником.

Хирам осторожно опустил защиты.

Он чувствовал, что время его начинает подходить к концу. Не то его задержал разговор, не то с самого начала он переоценил себя… но только всё его естество ныло, как перетружденные мышцы. Между его душой и далёким теперь телом будто протянулась подрагивающая струна. Не найти пути назад нельзя. Вот только успеет ли он? Хираму не хотелось думать о том, что будет, если эта струна оборвётся.

"Тем больше причин поспешить", — подумал маг, ускоряя шаг.

То и дело ненастоящие ноги по щиколотку проваливались в ненастоящую дорогу. С каждым шагом из-под подошв чародея вырывалось облачко тумана. Будто бы и впрямь пыль… Хирам знал, что это вовсе не туман — просто его сознание больше не может поддерживать иллюзию города, и сквозь неё начинает проступать истинный облик Изнанки. Он старался не глазеть по сторонам без особой нужды.

Дом наставника казался ещё более призрачным и размытым, чем прочие. Сквозь полупрозрачные двери — двойные, лимонного дерева, с охотничьими сценами — Хирам видел очертания прихожей и приглашающей на второй этаж лестницы. Он не стал делать крюк ради парадного входа — прошёл прямо через побелённые стены. Через прорехи в полу на него бесцветными глазами смотрела бездна.

На пороге покоев Кассимы Хирам остановился. Уж эту-то комнату память сохранила такой, какой она была: словно бы островок красок в мире призраков. Широкая постель казалась ещё шире — целая равнина, застланная покрывалами. Медные бока жаровен слепили отблесками, а светильники всё никак не могли разогнать полутьму — тени намертво отпечатались в его сознании, став такими же живыми, как и сам Хирам.

"Обещ-щ-щаешь? — шептал полумрак. — Ты обещ-щ-щаешь?" Если бы у мага было тело, по его спине непременно пробежал бы холодок.

Здесь, в этой комнате — начиналась его погоня. То, ради чего он так долго шёл, ради чего жил последние несколько лет. Погоня сквозь годы… А ведь до него никто не пробовал ничего подобного. Во всяком случае, Хирам ни о чём таком не знал.

Кто-то, когда-то — сказал, что маги подобны гончим. Истинная правда: ведь сила каждого человека особенна. Стоит только завидеть знакомый цвет, почуять след — и он выведет тебя к цели, как охотничьего пса. Вот он пришёл к началу следа. Что же… выходит, что погоня началась?

Медленно, осторожно — чародей опустил своё призрачное тело на пол. Совсем как тогда, в своём поместье. Только вот здесь он уже не мог закрыть глаза. Изнанка шептала, Изнанка говорила с ним, и в её интонациях Хираму слышались попеременно угрозы и проклятия.

Наконец, сквозь бормотание силы послышался знакомый звук. Именно так чародей в своё время слышал свою возлюбленную: не то стеклянные бубенцы, не то голос ветра в праздничных гирляндах… Мгновение — и перезвон стих, словно бы скрывшись вдали.

"Кассима? — крикнул маг, понимая, что его слышат все обладатели Дара в округе. — Кассима?!"

Колокольцы в последний раз звякнули и умолкли.

Первые мгновения страха сменились уверенностью, что он услышит её голос вновь. Он слишком далеко зашёл, чтобы взять и повернуть назад. Не обращая внимания на растущие в стенах дыры, на город, почти полностью погрузившийся в сероватую мглу — он блуждал по комнатам, вслушиваясь в бормотание сил.

Колокольцы молчали. Изнанка полнилась звуками: обрывки мыслей, отголоски чьих-то желаний, молитв — но тонкий перезвон то ли не мог пробиться сквозь них, то ли совсем затих. В одном, по крайней мере, маг не сомневался: тот умолк не окончательно.

Наконец, Хирам выбрался на плоскую крышу — к этому времени дом наставника походил на плот, скользящий по волнам бесцветного тумана. Тогда-то он и услышал... нет, не звук. Скорее, тень звука.

Первым порывом было устремиться следом, однако в последний момент Хирам засомневался. Отсюда, с высоты, он видел всё, что происходило вокруг. Заборы, дороги, крыши — они бледнели и растворялись, рассеиваясь в подступившем к его ногам киселе. Изнанка поглощала город, как вышедшая из берегов река. Пока ещё он мог вернуться — струна, натянутая в его душе, гудела и трепетала от напряжения, но явственно указывала направление к оставленному в Гиллу Тхан телу. Но если он не поспешит...

Изнанка сама разрешила его сомнения. Поток силы, подобно порыву ветра, толкнул мага в спину и понёс куда-то прочь, над бескрайними равнинами пустоты.

"Ты безумец! — твердил себе Хирам. — Ты не вернёшься… поверни назад". Словно в подтверждение его слов, последний островок его воспоминаний — дом наставника — растворился в бесцветном мареве. Но колокольцы всё так же звали его, и голос становился, как будто, громче.

Поток, что толкнул его в погоню, давно иссяк, но Хирам словно бы нашёл источник силы в себе. Или какая-то другая сила вела его? Он не заметил, когда иллюзорное тело начало растворяться вслед за городом.

"Как я скажу ей? — подумал маг. — Узнает ли она меня?" Он попытался вспомнить, что собирался сказать, но мысли его мутились. Слишком далеко… Наверное, это безумие уже начало подступать, кружило вокруг него, всё никак не решаясь приблизиться.

Следом пришёл голос наставника. "Ты слышишь? Я предупреждал тебя… У неё нет разума, нет жизни, кроме силы. Она ведёт тебя, неужели не видишь?". Хирам не ответил. Чем дальше он гнался, тем яснее чувствовал, что мысли мешают. Как груз, они тянули его к земле, заглушая собой голос зова. Хирам продолжил погоню, отбросив их. Мысли растворялись: как дома, как улицы, как его тело — уступая месту мягкому серебристому перезвону.

И всё же настал момент, когда чародей вынужден был остановиться. Он и сам не знал, каким образом почувствовал это. Просто в какой-то момент вдруг стало… поздно. Он перешёл рубеж, когда уже не успеет вернуться в тело. Струна ещё подрагивала, словно в агонии, но уже без прежней настойчивости.

Впервые за долгое, очень долгое время, Хирам огляделся. Вокруг не осталось ничего, даже серого тумана. Просто бездна. Изнанка. Потоки силы, всё так же неизменно текущие по своим путям. У каждого из них был свой голос, они о чём-то шептали, но маг не разбирал слова.

Перезвон манил, то становясь громче, то вновь стихая вдали. Как манок, заманивающий уток под стрелы охотников.

Хирам усмехнулся. Понимание пришло на удивление просто: да, он не успеет. Погоня потеряла смысл. Он не только не сможет вернуть Кассиму, но и сам не вернётся. Осознание этого тоже не принесло беспокойства. Быть может, это и были первые следы безумия. Да, наставник предупреждал его. О чём? Хирам вдруг понял, что не просто отбросил мысли прочь. Он выбросил их. Напрочь. Он помнил хищника, которого не успел изгнать из памяти. Наверное, учитель пытался испугать его, отвратить его от похода за духом влзлюбленной. Но что он говорил?

Смерть, как бы она ни выглядела на Изнанке, не спешила. Из остатков своей силы Хирам вновь сотворил себе тело и слепил камень, на который можно было усесться. Крошечная точка цвета в пустоте. Почему-то так ему было проще ждать.

"Кассима, — повторил он. Пожалуй, единственное, о чём он жалел — это что так и не догнал её. — Кассима…"

Он вновь представил её себе. Не такую, как в ту, последнюю встречу. Тени кипарисов ложились поперёк дорожки к дому, и в свете луны чадра из тонкой газовой ткани делала её похожей на призрака. Её профиль в свете масляной лампы. Губы, влажные после глотка вина. Эти, последние… часы? минуты? — он хотел посвятить ей. Забылась даже близкая смерть. Словно циркач на канате, он шёл по узкой дорожке воспоминаний, стараясь не обращать внимания на всё прочее. Не тратить последних капель времени.

И тогда, когда он сосредоточился на её образе, позабыв обо всём остальном — она пришла.

Точнее, он даже не увидел её, просто почувствовал её присутствие. Холодное, знакомое и незнакомое прикосновение. Наверное, это оно и есть, подумал маг — "и они воссоединились за гранью смерти". Или же это она просто пила его силу?

Внезапно мимо него пронеслась её жизнь: детство, юность, услужение в доме престарелого мага. Болезнь… Хирам вдруг понял, что видит пустоту, одинокий камень и себя на нём — не своими, а её глазами.

А потом наступила темнота.