Побережье тысячи снов
Когда они встретились в первый раз? Уже и не вспомнишь. Просто однажды все это появилось во сне. Пустынное побережье, мерный шум волн, серо-голубое хмурое небо, отражающееся на подвижной глади бескрайнего моря, узкая песчаная коса, уходящая вдаль. И она — невысокая девушка, почти девочка с серыми глазами и легкими пепельными волосами, растрёпанными от ветра.
— Кто ты? — чуть склонив голову, удивленно спросила она. — Мы раньше не встречались… Так что ты делаешь в моем сне?
От такой наглости парень на мгновение потерял дар речи.
— Вообще-то это мой сон! — уверенно воскликнул он.
— Не может быть, — упрямо замотала головой незнакомка. — Я прекрасно помню, как ложилась вечером спать! Меня зовут Арин, я живу в Лунном замке, что на Серебристой Долине. Мой отец — Дерок Ренийский, владыка Свободных народов до самых Ларенийских гор…
— Точно, сон… — не дослушав, усмехнулся её собеседник. — Меньше надо книжек на ночь читать…
Арин задохнулась от возмущения и недовольно топнула ногой.
— Ты сам-то представься!
— Клайв, живу в Бостоне, отец работал на автозаводе, мать в издательстве. Лёг спать около двенадцати ночи, завёл будильник на семь — завтра на работу, — скучающе произнёс парень.
— Бостон?.. Где это? И что такое "автозавод" и "издательство"?
— Автозавод — это место, где делают автомобили. Железные коробки, в которых можно ездить, — усмехнувшись, добавил он, заметив искреннее непонимание, мелькнувшее в прозрачно-серых глазах. — А издательство — место, где печатают книги на продажу.
— Что за глупости, — звонко рассмеялась Арин. — У нас даже в сказках такого не пишут… И ты еще говоришь, что реален?
— Но я реален, — уверенно произнес Клайв. — На все сто процентов. Я — это я, и никакая не часть сна.
— Но… Ведь и я тоже, — услышал он несколько растерянный ответ. Над пустынным берегом повисла тишина, нарушаемая лишь шелестом ветра да шумом волн.
Задумчиво глядя на море, Клайв украдкой взглянул на новую знакомую. Симпатичная, пожалуй… Легкое светлое платье мягкими складками лежит на узких белых плечах и стройной фигурке, прямые пепельные волосы до пояса обрамляют простое, но миловидное личико с забавным вздёрнутым носом и ясными серыми глазами. Девушка обернулась на его пристальный взгляд, недоуменно склоняя голову набок, — довольно забавная привычка. Затем открыто задорно улыбнулась, подошла ближе и уселась на песок, знаком предлагая сделать то же самое.
— Знаешь, в детстве я читала одну книгу… И в ней рассказывалось о разных мирах. Что их может быть множество, и они почти никогда не пересекаются. Может, ты из одного из них?
— Может… — задумчиво ответил парень, присаживаясь рядом. Пристальный изучающий взгляд Арин несколько смущал и сбивал с толку. Словно заметив его замешательство, она лукаво улыбнулась. Хмыкнув, Клайв отвел глаза и поднял голову, вглядываясь в огромное серое небо над головой. Здесь было хорошо. Спокойно… Кажется, словно постепенно растворяешься в этом безграничном спокойствии и мелодичном плеске волн, мягком свежем ветре, чуть тёплом шелковистом песке под ногами…
— Э-эй! — звонкий девичий голос оторвал от размышлений. — А ты расскажешь мне о своём мире? А потом я могу рассказать о своём! Это же ужасно интересно!
— Э? Ну, можно попробовать.
"Замечательно! Если она — часть моего сна, можно ли считать это разговором с самим собой? Здравствуй, шиза… Впрочем, какая разница".
— Мой мир называется Земля… — немного подумав, начал он. Пристальное внимание слушательницы льстило — никогда еще никто так не интересовался его словами. И, наверное, именно поэтому рассказ шел так легко и непринужденно. Если подумать, сколько всего, оказывается, можно рассказать о своем мире! И какой же он…
— Какой он удивительный! — восхищённо воскликнула Алин. — Хотела бы я там побывать… У нас довольно-таки скучно.
— Да на самом деле ничего особенного, — пожал плечами Клайв. — Это только так кажется. А твой мир? Ты говорила, твой отец — владыка кого-то там?..
— Владыка Свободных народов! До самых Ларенийских гор с одной стороны и Золотого Моря — с другой…
— Надо же, и впрямь фэнтези-книжка!
— Э? Что такое фэнтези? — недоуменно переспросила рассказчица.
— Не важно, продолжай, — улыбнулся парень, устраиваясь поудобнее. Похоже, этот сон и впрямь будет интересным…
Самое удивительное — они встретились вновь следующей ночью. И ещё, и ещё. Словно какая-то неумолимая сила сводила их вместе. Разговоры становились все непринужденнее и проще, пропадала прежняя неловкость в общении. Когда люди остаются наедине, это невольно сближает, тем более, когда есть столько вещей, которые они могут друг другу рассказать. Клайв привык к этим долгим беседам обо всем на свете, мелодичному смеху Арин, её привычке склонять голову набок и теребить тонкие пряди волос… Это стало неотъемлемой частью жизни, чем-то, без чего уже и не представишь свое существование. Порой они могли просто часами сидеть и молчать, глядя на море, или бегать по пустынному пляжу и писать друг другу послания на песке.
— Знаешь, я рада, что встретила тебя, — как-то неожиданно произнесла девушка. — У нас сейчас ужасно скучно. В долине беспорядки, то и дело приходят посланцы с разных концов земель. Мне никто ничего не рассказывает, но я же вижу, что все уставшие и обеспокоенные. Вчера братья ушли в походы с войском, отец почти не показывается. Говорят, будет война… И теперь меня почти совсем не выпускают из замка. А там все слишком заняты. Я все понимаю и не требую много внимания. Но иногда бывает немного одиноко…
— Я тоже, — неожиданно для себя уверенно ответил Клайв. — Я тоже очень рад, что тебя встретил!
— Правда? Вот как… — негромко ответила Арин, низко опуская голову, так, что волосы совсем закрыли лицо. Парень удивленно моргнул — ему показалось, или она и впрямь чуть покраснела?
Они виделись не каждую ночь — иногда до следующего сна проходило несколько дней. И каждый раз Клайва охватывал страх, что все это больше не повторится. И каждый раз он облегчённо вздыхал, оказываясь на знакомом побережье. Время в их мирах, кажется, тоже текло чуточку по-разному — иногда в его мире проходила пара дней, а в ее — неделя. Иногда наоборот. Промежуток никогда не был слишком большим, и за это время обычно мало что менялось. Но в тот день Клайв сразу понял: что-то случилось.
Они медленно шли вдоль серебристой полоски воды, то наступающей, то возвращающейся обратно в море. Арин, шагающая чуть впереди, опустив голову и задумчиво глядя под ноги, молчала, и ее улыбка при встрече показалась парню вымученной и уставшей. Для всегда полной жизни, улыбчивой девушки это было странно.
— Эй! — негромко окликнул он. Та его даже не услышала, продолжая идти. — Постой! — уже громче повторил он и чуть сжал тонкое запястье. Это прикосновение словно разбудило Арин — она вздрогнула и удивлённо повернулась к нему. Они редко касались друг друга — казалось, это могло разрушить тонкие границы сна… Или нарушить какие-то границы между ними. Поэтому когда она неожиданно шагнула вперед и уткнулась головой в его плечо, тихо вздохнув, Клайв на мгновение опешил. Затем нерешительно провел рукой по мягким пепельным волосам, опустив голову и чуть вдыхая их нежный аромат. Несколько секунд… Или часов? Время во сне течёт странно… Они стояли вот так — в какой-то момент их руки переплелись, словно так и было надо. Это казалось таким… правильным. Наконец Арин, словно опомнившись, торопливо отстранилась.
— Прости, я… Просто все так сложно, — вздохнув, произнесла она. — Похоже, плохи наши дела… Вчера отец уехал. Мама плакала — она нарочно ушла в дальнюю комнату, чтобы никто не видел, но я все равно заметила. О братьях ничего не слышно. В замке стало меньше слуг. Или это так просто кажется… А я даже толком не знаю, что происходит… — уже совсем прошептала девушка, нервно накручивая прядь волос на палец.
— Все будет хорошо, — твердо произнес Клайв, словно надеясь, что его уверенность передастся и ей. А может, он просто пытался убедить себя в этом?
Остаток дня они провели молча — просто сидели рядом и смотрели в небо, прислушиваясь к мерному плеску воды. И когда Арин положила голову ему на плечо, а он взял её руку в свою, — в этом не было совершенно ничего странного. Просто… Так было нужно.
На следующий день сна не было. И на следующий, и ещё… Клайв нервничал, хотя так уже частенько бывало и раньше, и без конца прокручивал в голове последний их разговор. Неопределённость тревожила, выводила из равновесия, и все валилось из рук. Поэтому когда наконец перед ним предстал знакомый берег, из груди вырвался облегчённый вздох. Сначала ему показалось, что Арин здесь нет, — и это было странно, но потом сзади раздался тихий восклик. Обернувшись, Клайв с радостью встретился со взглядом знакомых изумленно распахнутых серых глаз. Странно, чему она так удивлена? Тем временем на лице девушки расцвела счастливая улыбка.
— Мы все-таки увиделись! — радостно воскликнула она, сделав несколько шагов навстречу и крепко сжав его руку, словно боясь, что сейчас он исчезнет. — Только… — Арин отвела взгляд. — Наверное, этот раз будет последним.
На долю секунды ее голос дрогнул, и глаза подозрительно заблестели, но улыбка всё так же освещала усталое лицо. Сердце замерло от нехороших предчувствий — словно вот-вот сбудутся все тревоги прошлых дней.
— О чем ты? Эй! Посмотри на меня!
Клайв взял в ладони ее лицо и повернул к себе, заглядывая в глаза, — теперь уже совершенно точно полные слёз.
— Все кончено… — тихо ответила она. Завтра… Завтра на рассвете они за нами придут. Просто… Просто поверь, ладно?
— Не может быть, чтобы ничего нельзя было сделать! — его крик, слишком громкий для царящего здесь спокойствия, разорвал привычную тишину. Неверяще глядя на нее, он медленно опустил руки и отступил на шаг назад. — Не может быть…
— Прости, — устало выдохнула Арин.
Затем, после секундной паузы, продолжила:
— Знаешь, я так рада, что мы встретились. Это было так здорово — послушать рассказы о твоём мире. И эти встречи… Я всегда так ждала их! Это ведь настоящее чудо, что мы каким-то образом встретились, пусть даже и во сне. Давай в следующий раз родимся в одном мире? Может, мы и не узнаем друг друга, но так даже интереснее — мы сможем вновь подружиться. И я уверена, что снова… снова тебя полюблю.
— Непременно. Мы обязательно встретимся. Потому что я тоже… — голос предательски дрожит, и на глаза наворачиваются непрошеные слезы. Так странно — разве можно плакать во сне? И это омерзительное чувство собственного бессилия и невозможности хоть что-то изменить. Помочь хоть чем-то! Сколько бы он отдал за то, чтобы забрать её туда, в свою реальность!
Кажется, последние слова он произнес вслух, потому что Арин негромко засмеялась, подходя вплотную, так, что он видел маленькие прозрачные капельки, подрагивающие на мокрых ресницах, и слышал торопливое биение чужого сердца.
— Этого достаточно. Правда, — с улыбкой прошептала она за секунду до того, как их губы встретились.
— До встречи… — тихие слова, произнесенные кем-то из них, унёс прохладный пахнущий солью ветер мира, что служил пристанищем лишь для двоих, и теперь медленно стирался, истаивал, утрачивал реальность.
Проснувшись, Клайв еще чувствовал прохладный вкус ее солёных от слез губ. Или это были его слезы? Впрочем, какая разница… Отвернувшись к стене, он яростно ударил в неё кулаком, и ещё раз, и ещё, сдирая кожу на костяшках пальцев, — словно пытаясь заглушить другую боль, ту, что не исцеляется и за многие годы.
А потом наступило утро, и прозрачные чистые солнечные лучи мягко коснулись лица, словно пытаясь стереть с него печаль. И, несмотря на сосущее чувство пустоты и осознание невосполнимой утраты, на душе стало легче. Несколько минут он сидел, прикрыв глаза и подставив лицо солнцу, а затем чуть улыбнулся и потянулся к стоящему рядом ноутбуку. Открыл текстовый редактор, секунду помедлил — и пальцы стремительно побежали по клавиатуре, рождая все новые и новые слова.
"…и там, в Лунном замке, что на Серебристой долине, тянущейся до самых Лоренийских гор, жила одинокая девочка по имени Арин. Та, что смогла — пусть и лишь во снах, — соприкоснуться с далёким-далёким, странным миром за гранью своей реальности. Или, во всяком случае, с маленькой его частичкой. Которой стал самый обычный житель Бостона…"
Больше он не видел ни той тихой набережной, ни огромного неба над головой — серого, как глаза, что никогда не забыть. Только в голове все звучало тихое, полное затаенной надежды и одновременно уверенности: "До встречи".
***
Летом маленькая районная библиотека почти всегда пуста. Дети разъехались по теплым краям или, на худой конец, дачам, а те, что остались, в основном предпочитают проводить время за компьютерами и телевизорами. Но есть и исключения — вот мальчик лет десяти неспешно бредет вдоль залитых солнцем полок, зачарованно вглядываясь в старые, слегка потертые корешки множества самых разных книг. Впрочем, сейчас его интересовала одна — вполне конкретная, и с каждым шагом он все приближался к заветной цели. Эту историю он готов перечитывать вечно…
Рука, вытянутая вверх, к знакомой обложке, вдруг коснулась чужой теплой ладони. Вздрогнув, мальчик чуть отстранился, недоуменно оборачиваясь. И замер, встретившись с не менее изумленным взглядом прозрачно-серых ясных глаз из-под растрепанной пепельной челки.
— Ты тоже любишь эту книгу? — несколько неуверенный девичий голосок звучит в нагретом солнцем пыльном пространстве.
— Э… Да, — торопливо кивает он. — Очень.
— Вот как, — лицо незнакомки освещает мягкая улыбка, а затем она неожиданно протягивает ему руку. Тишину, царящую вокруг, разрывает приятный звонкий голос.
— Меня зовут…
А на полке все так же стоит, затерянная среди множества других, небольшая книга с изящно выведенным на обложке названием: "Побережье тысячи снов".