Экскурсовод

Чудной летней ночью я расположился на скамейке в небольшом сквере спиной к сверхофициальному зданию, уходящему этажами ввысь. Его шпиль царапал небо, высекая искры, которые сыпались вниз…  

Образно? Нет, грустно, други мои, и даже тошно. Поэтому скажем без зажигательных излишеств: я просто лежал на скамейке, а с неба падали звёзды. Вернее, метеоры, но кому нужна эта астрономическая точность? Впрочем, если вам хочется, пожалуйста — персеиды стайками чертили небо, только успевай загадывать желания. Однако проблема заключалась в том, что ни малейшего желания чего-нибудь загадывать не было. Совсем. Вся красота космоса была постылой — моё состояние абсолютно не отвечало праздничному небесному фейерверку и наоборот. Скажу больше, кома по сравнению с моим самочувствием показалась бы нирваной.

"В чём же причина?" — спросите вы.

А она, отвечу, древняя как мир, как космос, как любовь. Сегодня я вдребезги рассорился со своей девушкой, и звездопад над головой казался изысканным издевательством над чувствами. Глубокими, кстати, как созвездие Помойной Ямы... Никогда не видели такого созвездия? И даже не слышали о нём? Должен вас заверить, что оно есть, потому что обязано быть, и цель его существования — поджидать таких неудачников, как я... Где находится? А бес его знает! Скорее всего, прячется от счастливчиков за какой-нибудь мутной туманностью. И только никому ненужные бродяги знают туда дорогу. Очень хорошо знают. Их даже можно в каком-то смысле назвать моими коллегами...

Именно так, коллегами, потому что я, можно сказать, профессиональный бродяга по кругу. А как ещё назвать работу экскурсовода? В мои обязанности входит встреча гостей из дальнего космоса в космосе, так сказать, ближнем — в основном, на спутнике Сатурна, который издавна зовётся Титаном. Я даже родился там, поэтому, когда друзья называют меня Титаноидом, не обижаюсь.

Относительно работы могу добавить, что едва ли не каждый день шатаюсь между Землёй и Титаном и благодарю тех, кто изобрёл нуль-транспортировку. Ещё из плюсов этого неприкаянного занятия можно отметить тот факт, что исключительно благодаря профессии я и познакомился с Татьяной. Как вы уже поняли — со своей любимой.

Бывшей...

Знакомство наше было куда веселее, чем расставание. В тот день к нам как раз прибыли скрегли — этакие белые полутораметровые кожаные шарики на коротких, но толстеньких ножках. На их родине где-то в созвездии Девы сила тяготения чуть ли не в три раза больше, чем на Земле, и плотность атмосферы тоже соответствующая. Вот почему после посадки я по одному доставал пришельцев из телепортационной кабины, где те, оживлённо стрекоча, висели под потолком, и обувал в специальные башмачки. Делал я это для того, чтобы они не разлетелись во все стороны дирижабликами, удивляя диспетчеров космопорта и других зевак, любящих считать ворон.

— Добрый день! — прозвучал вдруг девичий голос, дрожащий от негодования. — Что это вы с малышами творите?! Они что — арестованные?!!

Не стану скрывать, отреагировал я мгновенно. Это у меня профессиональное — откликаться на приветствие. Понимаете, мне приходится общаться с представителями разнообразнейших космических рас, которые разговаривают на множестве языков. Поэтому, решив не усложнять себе задачу, попросил, чтобы мне под гипнозом внедрили способность автоматически переключаться на нужный, едва только услышу аналог приветствия. Если кто не в курсе — традиция здороваться для космоса универсальна. Ну а если вы настолько любопытны и не разбираетесь в технологии, разработанной глубоководными полиморфами из левого рукава нашей галактики, поясню, почему я их прекрасно слышал. Дело в том, что «дыхательная» проблема решалась еще по дороге «в гости». То есть из кабины на любой планете выходило существо, вполне приспособленное для вдыхания местных газов, но сохранившее оригинальный внешний облик. Если вкратце, то изюминка метаморфозы заключалась в том, что все мы — суть энергия, обладающая неповторимыми качествами в определенной форме, которыми не грех и похвастаться. Были у этой чудо-технологии и другие частные аспекты, но об этом позже.

Короче говоря, наша со скреглем болтовня мигом превратилась в какое-то кряхтенье, которое я перестал понимать. Бросив возиться с чужой обувью, вскочил, обернулся... и впервые увидел Татьяну.

Как со временем выяснилось, она уже второй день работала здесь, в телепортационном отделе, поэтому была в тёмно-синей униформе. А поскольку космическая служба умеет подбирать кадры, то девушка была подобна ангелу. Правда, в тот момент она скорее походила на ангела возмездия. Не хватало лишь огненного меча, чтобы покрошить в тушеную капусту чудовище, которое издевается над такими симпатичными шариками.

Я не успел и рта раскрыть, как девушка снова набросилась:

— Что же они такого сделали, чтобы их так мордовать?!

— Понимаете... — пробормотал я, не сводя взгляда с возмущённой красавицы, — они...

— Что они? Неужели есть преступление, которое заслуживает такого наказания?!

— Какого?

— Он ещё спрашивает! Или это я на них кандалы цепляю?!

Вокруг нас начала собираться толпа. Надо было срочно что-то делать. Я огляделся и невольно улыбнулся — скрегль в одном башмаке стоял с задранной ногой, где второй башмак, естественно, отсутствовал, потому что не хватило времени его пристегнуть. Как по мне, то вид у пришельца, благодаря врождённой подъёмной силе, был довольно комичен, но едва только я попробовал объяснить присутствующим всю тонкость ситуации, как скрегль прокряхтел:

— Пусть ваш пузырь никогда не лопнет! — Это у них одно из приветствий. Недовольный гул толпы мгновенно стал бессмысленным шумом, а тот продолжал: — Сударь, мне ещё долго потешать родню?

Растерянный, я стоял напротив Татьяны, а та сердито говорила что-то абсолютно непонятное. "Вряд или она снова захочет поздороваться..." — мелькнула невесёлая мысль, и тут неожиданно услышал:

— Привет, Титаноид! Что случилось, откуда весь этот ажиотаж?

Из толпы вынырнул мой друг Лёнька, и надо сказать, что сделал он это как нельзя вовремя. Я мысленно поклялся тоже сделать ему что-нибудь полезное.

— Слушай! — взмолился я. — Натяни этому клоуну башмак, а я попробую объяснить людям, что не зверь в облике и подобии!

Лёнька взялся за скрегля, а я начал рассказывать Татьяне и другим об особенностях эволюции пришельцев, организмы которых вырабатывают сверхлёгкий газ, чтобы противостоять давлению родного воздуха. Когда недоразумение улеглось, все посмеялись, а я набрался храбрости и предложил девушке увидеться после работы. Так мы и начали встречаться.

***

В тот вечер я был безмерно признателен неизвестной мне, но очень учёной, образно говоря, мыши, которая первой додумалась, как прогрызть дырку в подпространство, и открыла человечеству межзвёздные путешествия. Произошло это, кстати, не так давно — всего каких-то два десятилетия тому, когда я пошёл в первый класс. И уже через несколько лет состоялись первые контакты между землянами и другими представителями космического сообщества. Как не досадно, но этот факт здорово ударил по человеческому достоинству тех, кто считал, будто разумная жизнь должна быть обязательно антропоморфной. Однако ещё больший ужас мы нагнали на жителей других миров, которым даже в те места, где у них расположен мозг, — а должен вам сказать, в этом вопросе природа проявила недюжинную фантазию, — не приходило, что может существовать такая форма разумной жизни, как земляне. Наконец, после феноменальных усилий как с нашей, так и со стороны инопланетян, людей признали более-менее дружелюбными чудаками. Потом, значит, расклеили изображения землян на всех столбах вдоль Млечного Пути, и к нам, таким экзотическим, началось настоящее паломничество...

***

Стоило об этом вспомнить, как сбоку от скамейки, где я всё ещё пребывал в подавленном постлюбовном состоянии, послышался голос:

— Пусть ваши раздумья будут плодотворными!

Не поднимаясь, я открыл глаза. Звёзды заволокла мгла, которая быстро превращалась в непроницаемые тучи. В густой тени ближайшего каштана виднелось какое-то чучело. Надо думать, с незаурядной памятью, потому как такого я лично отродясь не видел. Его, вероятно, доставил на Землю один из наших сотрудников. Выходило, что пришелец во время регистрации мог видеть моё голографическое изображение в уголке нашего офиса, где красовались не только коллеги, но и надпись — "Всегда к вашим услугам". Злопамятное пугало, однако. Отпечатало в памяти и решило воспользоваться при первой же возможности. Ладно, посмотрим, чья возьмёт.

— Извините, не мог бы я вас побеспокоить? — поинтересовалось чучело, крадясь к скамейке.

— Нет, — мрачно ответил я, поскольку в этот день, мой редчайший выходной день, который так катастрофически протерял, оно могло бы побеспокоить и кого-нибудь другого.

— Но, ну... но, ну... но, ну... — владелец голоса зациклился на противоречии между желаемым и видимым. Значит, мысли читать не умеет.

— Я — не пуп Земли, — подбросил я ему более сложную задачку на сообразительность, снова вытаращившись на потоки персеид и не опускаясь, так сказать, до уровня.

Это был её любимый упрёк: "Ты считаешь себя пупом Земли и никогда не опускаешься до уровня собеседника!" А что делать? Общаясь с черепахой, становиться раком? Одним словом, внутри меня плескалось раскаяние, но сдаваться первому встречному я не собирался.

— Но, ну... но, ну... но, ну... — сменил тональность на просящую приблудившийся зануда.

— Бублик гну, — раззадорил я чучело, искренне издеваясь.

— Но его же здесь нет.

Интересно, как он себе представляет бублика-гну? Воображение нарисовало завязанную узлом антилопу.

— Я в этом не виноват, — кто скажет, что это нелогично, пусть плюнет ядом против ветра.

— Но вы могли бы позвать кого-нибудь...

— Сегодня я — выходной филантроп!

— Но мне нужен ксенофил. Не могли бы вы побеспокоиться по этому поводу?

Это было уже слишком. Я оторвался от продолжавшего искрить неба, сел и внимательно посмотрел на двухметрового наглеца. Он топтался всеми своими восемью ножками в двух шагах слева от меня, одетый то ли в полупрозрачную простыню, то ли в мутную тогу, и был прав. С одной небольшой поправкой. Ему нужен был сумасшедший ксеноман, а если точнее, то просто какой-то фанатик внеземных форм жизни.

На голове у эллипсоидного пришельца оранжевого цвета красовалась почти ярко-зелёная панама в большие жёлтые горошины, а из-под неё выпирало, если обратиться к человеческой логике относительно разумных форм жизни, что-то вроде лица. Но какого! Слово "морда" дало бы лишь бледное представление об этой физиономии. А я, как уже неоднократно упоминал, любил женщину, земную настолько, что у неё для меня даже была будущая тёща.

— А ты, случайно, не желаешь, чтобы я разделся?

— Зачем? — перехватил он инициативу задавать глупые вопросы.

— Не знаю, — я тоже понятие не имел, какого чёрта мне сидеть на скамейке голым.

Разговор, естественно, зашёл в тупик. От неожиданности я достал и проглотил несколько пилюль для улучшения хотя бы своей умственной деятельности.

— А может, вы не будете раздеваться?

"Ух, ты! Шустрый какой! Издалека заходит, — сообразил я, когда мозг заработал на полную. — Сначала отвечает отказом, а затем начнёт: "Давай махнём штанами на память, потому как, дескать, мои однояйцевые не поверят, что я был на Земле..." Фигушки, сегодня твои пончо и бескозырка в придачу мне даже в знак сердечной дружбы не нужны!"

Впрочем, вслух я лишь согласился:

— Конечно, не буду.

— Тогда я побеспокою вас?..

Мне пришло в голову, что у него на уме цель ещё более коварная, нежели я думал, но потом вспомнил, что побочным действием проглоченных пилюль бывают приступы паранойи. Поэтому тут же принял меры, хлебнув соответствующей микстуры. Не подумайте, что таскаю с собой целую аптеку — просто необходимый набор для регулирования восприятия окружающего мира.

Когда показалось, что попустило, я передёрнул плечами.

— Уже побеспокоил.

— Извините, — чучело помолчало и снова заныло: — Ну, но... но, ну вот вы не могли бы подсказать, где собираются участники конференции?

Я раскрыл рот для достойного ответа, да так и замер с отвисшей челюстью. Мать моя земная женщина! Вот что с людьми любовь делает!

Я оглянулся и... помянул незлым тихим словом ту ящерокурицу, снёсшую яйцо, из которого вылупился мой визави. Надо же было избрать местом умственных страданий сквер возле Галактического Центра, где утром начнётся конференция сообщества Млечного Пути! Так, работа даёт о себе знать уже из подсознания, а всем известно, что штука это тёмная и с ней надо быть очень осмотрительным.

Вздохнув в том смысле, что даже врождённый автопилот, который привёл меня сюда после ссоры с Татьяной, оказался не то, что ненадёжным, а настоящим предателем, я ткнул в здание напротив. Заблудившееся чучело витиевато поблагодарило и растаяло в пространстве. Телекинетик, чёрт его побери!

Я посмотрел по сторонам. На огромную площадь неподалёку от центра приземлялись "тарелки" тех, кто мог позволить себе путешествовать в индивидуальном порядке, а также другая летающая рухлядь. Оттуда выходили, выползали и ещё как-то выдвигались им одним известными способами пришельцы. И, вероятно, все они видели моё изображение во время регистрации на Титане. И сейчас идентифицируют оригинал и, что будет совсем уж скверно, бросятся приветствовать. И мой мозг просто закипит от взрыва чужой радости по поводу встречи...

Нужно было срочно предпринимать радикальные меры, и я плотно завернулся в эстиконовый плащ. Вы не знаете, что это такое? Я тоже понятия не имел, пока не выменял его на восемь пар носков у чудного, похожего на паука, создания родом откуда-то из системы Сириуса. Так вот, эта штука делает меня невидимым. Будущая тёща душу бы за неё заложила, но... Не планида ей!

— Пусть будет длинной ваша тень! — ворвался в моё одиночество завывающий голос уважаемого трёхметрового главы сине-зелёного семейства, которое выстроилось в количестве восьми особей вокруг скамейки. Их ультрафиолетовые глазёнки сверлили меня с нескрываемой заинтересованностью.

"А не пошли бы вы..." — едва успел подумать я, как этот способный к телепатии прохвост охотно заявил:

— С огромным удовольствием, только укажите, пожалуйста, более точное направление.

Очень похоже, что раса этих водорослеподобных разинь не отличается ненавязчивостью. Чтобы не подумать ничего лишнего в дипломатическом плане, я и мои скорбные мысли перешли в инфракрасный диапазон. Для этого нужно было всего лишь сдвинуть набок лейстиковую шапочку. Такой необходимый в экстренных ситуациях головной убор может раздобыть каждый, кто предложит двадцать пар кроссовок существу из созвездия Гончих Псов, которое очень напоминает земную мокрицу. Приятно было сознавать, что, если бы не предусмотрительность, то быть бы мне причиной первого межзвёздного конфликта, ведь в извилинах начало зарождаться такое, что храни меня большой космос!

Моё бренное излучение никто не беспокоил минут двадцать. Всё это время я только и делал, что мысленно прокручивал эпизод, который привёл к краху будущей семейной жизни.

Всё началось с того, что суженая объявила о дне рождения отца. Без пяти секунд родственников нужно уважать, здесь я спорить не буду. Схватив очень красивый свёрток, который мне презентовал залётный и весьма волосатый полужук откуда-то из района Андромеды, я пошёл в гости. И всё было бы чудесно, если бы не забыл, что от инопланетных тварей с их пониманием добра и зла можно всегда ждать любой пакости.

Будущий тесть развернул подарок, вынул оттуда довольно элегантный флакон с мутно-белой жидкостью, рассмотрел этикетку и... его перекосило. Нет, не потому, что хлебнул этой гадости, а поскольку был лысым. Не улавливаете связи? Объясняю — во флаконе находился шампунь...

Ну, а дальше всё пошло по раз и навсегда заведённому среди высших приматов порядку. Ссора, визг почти тёщи, слёзы ненаглядной и вопли её отца, которые сводились к утверждению, что это оскорбление я шампунем не смою. Короче, семейка возжаждала моей крови, и я едва успел смыться... Проклятый жучара!

Я всё ещё сидел в сквере, размышляя, каким образом исправить то, что произошло, и тут меня снова засекли.

— Папа, папа! А вон дядя местный сидит! — недоразвитый уродец тыкал в меня зазубренными полутораметровыми усиками, которые с успехом заменяли ему прибор ночного видения.

Явно подслеповатый в этом диапазоне отец, растерянно крутивший странной частью цикадоподобного тела, замер.

"Не дай бог иметь такого знакомого в роли тестя..." — только и успел подумать, как старший пришелец бросился в мою сторону с вопросительным выражением на том месте, где я был склонен расположить ему лицо.

Не оставалось ничего, как только схватиться за левое ухо, где висела радиковая серьга, и нырнуть в радиоволны. Что бы я делал, если бы одна трехносая амфибия из сектора Водолея не прельстилась тремя настоящими ритуальными кольцами с Новой Гвинеи?! Однако за считанные секунды моё тело оказалось по самое небалуй нафаршированным закодированными сигналами межпланетной паутины. Я в отчаянии ретировался в человеческое подобие и очутился с глазу на глаз с тем местом, которое вполне можно было считать у очередного гостя Земли брюшком. Правда, этот проходимец весь оказался похожим на сплошной мамон с десятком щупалец по сторонам.

— Пусть ваш словарный запас никогда не испытает недостатка определений! — услышал я неожиданное приветствие. — Не могли бы вы пополнить мой лексический спектр местными идиомами?

— Ты мне — "тарелку", я тебе — общение, — с ходу заявил я ультиматум.

"Брюшко" вздрогнуло, сморщилось, вытаращилось присущей ему оптикой, провалилось ртом и забормотало:

— О, да! Конечно, хорошо, отлично, просто здорово, чудесно...

— Ключи, — потребовал я от этого ходячего словаря синонимов, лишь бы остановить словесный поток.

— Пожалуйста, рад услужить... — в процессе очередного словоизлияния пространство около нас потускнело, сгустилось, и он пододвинул ко мне что-то среднее между компактным фонарным столбом и штангой.

— Это ключ? — я с ужасом вообразил звездолёт в виде небольшой фабрики по изготовлению спортивного инвентаря и предметов освещения.

— О, да! Это одновременно, в то же время, я бы сказал, синхронно...

— Короче!

— И ключ, и тарелка, — существо ткнуло членистоногой в "ключ", и фонарный столб с металлическими блинами, раскрывшись зонтиком, превратился в малолитражную, но довольно приличную "тарелочку".

— Ого! — восторженно воскликнул я и, лихорадочно размышляя, спросил себя, какие из наших идиом могу предложить для пополнения знаний, чтобы у пришельца сохранилось адекватное отношение к землянам.

Однако "брюшко" не дало времени на размышления.

— Сувенир, подарок, презент, гостинец! — и здесь же вручило мне что-то вроде визитки. — Производство индивидуальных межзвёздных яхт, доставка, постоянным клиентам стабильные скидки, пожизненные льготы, значительные уступки, разумные компромиссы!

— Так ты коммивояжёр?

— Естественно, конечно, ещё бы...

За что люблю фанатиков своего дела, так это за верность избранной страсти! Некоторое время я пичкал его выражениями, на которые не следует обижаться, слыша в ответ при проведении рекламной кампании на Земле. "Брюшко", должен сказать, держалось хорошо. После первого шока оно воспринимало информацию на диво толерантно. Наконец, когда пришелец, вволю набравшись знаний, растолковал мне, как рулить яхтой, мы распрощались, чрезвычайно довольные друг другом.

***

Если вы думаете, что после того, как я прилетел на Луну и посадил яхту на дне Моря Дождей — название весьма отвечало расположению духа, — меня оставили в покое, то очень ошибаетесь. Фигушки! Едва я вышел из корабля, сел в позу для медитации и задумался, каким хитрым образом свести подарок шампуня к невинной шутке, как где-то в животе неожиданно завибрировало:

— Громкий будь, дземляк! Где здесь Дземля?

Этот сейчас невидимый, но наверняка безумный пришелец — какой я ему к чёрту земляк! — явно существовал и мыслил где-то в инфразвуковом диапазоне.

Пришлось возвращаться к кораблю, потому что когда кишки задают глупые вопросы, то, сами понимаете, это весьма не способствует процессу самосозерцания. Чего я, дурак, сразу не подался на обратную сторону Луны? И только я успел в сердцах включить двигатель, как на пульте зажужжал сигнал вызова. Не дай галактика, это Лёнька хочет, чтобы я вышел на работу! Плюну на клятву и порешу!

На своё счастье, это был не он. Передо мной появилось трёхмерное изображение Татьяны. Правда, только бюст. Но какой! И девушка... улыбалась.

— Извини, — произнесла она, и у меня внутри всё замерло. Татьяна же опять улыбнулась очаровательно и продолжила: — Мы все слишком погорячились! Я уговорила отца и...

Камера отдалилась, и я увидел, что девушка делает моему — да! — снова без пяти секунд тестю... причёску! Тот сидел на стуле, таращил бессмысленно глазки и глупо улыбался.

— Шампунь оказался просто чудом! Как только отец окончательно придёт в себя, он сам тебе поблагодарит, — тем временем говорила Татьяна. — А мы с мамой в жутком восторге! И ждём тебя! Приходи, где бы ты ни был! — девушка наклонилась к камере и прошептала: — Я люблю тебя, заяц!

И отключилась. Мне просто скрутило от желания как можно быстрее оказаться около двери семейного шалаша, но тут мужская гордость подсказала, что, как-никак, а паузу надо выдержать — не щенок же какой-нибудь! Я решил, что если часик поработаю на добровольных началах, то это нашим отношениям пойдёт только на пользу. Да и около двери любимой не буду смотреться таким возбуждённо-радостным идиотом, как сейчас. Кроме того, мозг посетила мысль, что дураком я выглядел с самого начала, когда был послушным орудием первых побуждений.

Почувствовав, что умнею со страшной силой, я слегка расслабился, и ко мне тут же пришла еще одна замечательная идея. Я достал из кармана флакон джиноузской настойки. Напиток этот обошёлся мне в десять килограммов дрожжей таукитянскому амёбоморфному, но в работе должен был себя оправдать. Употреблять его, правда, раньше не приходилось, но когда ещё выпадет такой повод, как сегодня!  

Прочитав инструкцию и убедившись, что настойка самое то, я сделал три больших глотка. Не прошло и пяти минут, как тело превратилось в гигантский указатель, хорошо видимый в диапазоне рентгеновских лучей: "Участникам конференции двигаться прямо, а после приземления через два перекрёстка — налево!"

— Пусть живёт и пасётся! Я правильно лечу?

— Верной дорогой двигаетесь!

— Спасибо. Вижу что-то рентгеновское, а понять не могу.

Пробежавшись имеющимися рецепторами вдоль дорожного знака, я сообразил, что слишком углубился в себя, потому как тело светилось самой человеческой надписью, которую только можно себе представить, — "Я тебя люблю!"

— Счастливой дороги! — пожелал я пришельцу после коррекции надписи и растянулся в безмятежной, а потому искренней улыбке от Луны и до самой Земли.