"В чреве кита снуют корабли"
Иногда, убегая от настоящего и повседневного, мы все задумываемся, что же будет дальше. Не через час и даже не год. Представьте мир через полсотни лет. Представьте то, как будут крутиться жернова мира, когда нас самих уже не станет, и даже память о нас, возможно, развеется словно пыль, не оставляя и следа в головах людей и на страницах книг.
На краю обрыва стоит человек. Ноги его широко расставлены и крепко упёрты в скальную породу. Спина прямая. Руки он держит за спиной. Подбородок приподнят, суровый взгляд старых и мудрых глаз осматривает раскинутый у подножия, как настольная карта мира, пейзаж. Словно титан, поддерживающий небосвод у сада Гесперид, мужчина возвышается над окружающим его миром.
Перед глазами его стоят образы живых созданий. Над и под облаками, в небе, на земле и в воде, их бесчисленное множество и для человека они все прекрасны. Вот, под скалой петляет змея, извиваясь бесконечными изгибами среди деревьев. Она ползёт с тихим шипением вдоль лугов и с громким рокотом на каменистых порогах.Змея находится в движении, неумолимо и неустанно уползая вдаль, к янтарному диску солнца. Спина змеи покрыта зеленоватой чешуёй, лучезарно блестящей в золотистых лучах. Мужчина, глядя на неё, ухмыляется, ведь пока что это лишь безжизненная река.
Внутри же неё, видимые сквозь кристально чистые чешуйки, плавают тёмно-оливковые рыбы. Человек с оживлённым интересом наблюдает, как они плещутся, загребая широкими плавниками, как кружатся на воде, ведомые холодным потоком. "Забавно, — думает он, — опять же, это просто опавшие осиновые листья, обычные дети гелиад".
И вот, спустившись с каменного пьедестала, мужчина медленно, хозяйским шагом, идёт вдоль реки. Капли воды, выскакивая из потока, падают на его босые ноги. Он не спеша идёт к горизонту, насвистывая дурацкий мотивчик.
Как в чреве кита снуют корабли,
Что пороки людские с собой увели,
Так, покой не познав в объятьях земли,
Плещутся рыбы в желудке змеи,
И в зелёном потоке, точно в строю,
Сходятся с речкой в неравном бою.
А летящий по небу феникс, гордо расправив перья, уже касается клювом края земли. Его коралловые крылья нежно охватывают ширь лесов и полей, трепетно обнимая их перед тем, как скрыться с глаз бредущего по берегу реки человека.
В закатных сумерках начался дождь. Мелкие капли падают на реку, барабанной дробью выбивая аккомпанемент глупой песенке мужчины и стекая по его седым волосам. И вот, по прошествии времени, феникс улетел за горизонт, оставив теперь уже антрацитовую в темноте змею ползти под тусклым светом мотыльков, роящихся над облаками.
Как в чреве кита снуют корабли,
Что в вечности моря спят на мели,
Так феникса ясного, как огненный мост,
От края до края раскинулся хвост,
И с верой упрямой, безумной порой,
Феникс мечтает пронзить мир стрелой.
Иллюминация ночного неба сверкает неугасимыми огоньками, искрами отражаясь в глазах остановившегося человека. Он стоит по щиколотку в воде, подняв голову, и следит за тем, как высоко-высоко, среди мотыльков, высунув языки, носятся за зайцем два пса, а лев с агатовой гривой, короной украшающей его могучую шею, лениво наблюдает за нескончаемой погоней. Шлёпая босыми ногами с прилипшим к ним песком дальше, вдоль течения реки, мужчина делает пассы руками, сводя их и разводя в разные стороны, точно как дирижёр, управляющий оркестром. Он пританцовывает на ходу и напевает, расплывшись в довольной улыбке.
Как в чреве кита снуют корабли,
Чьи тайны навек забыты в пыли,
Так и лев, скучая, дрейфует средь звёзд,
Не в силах, бедняга, покинуть свой пост,
Ведь стоит ему отлучиться на миг,
Гидра морская явит свой лик.
И вот, близок рассвет. Человек, озаряемый пока ещё тусклыми волнами света, выходит на широкую поляну, его длинное одеяние скользит по нефритовой траве, а пальцы ласкают лазурные цветы, покачивающие лепестками. И когда он подойдёт к цветам, лепестки поднимутся в небо, окутывая его и роясь вокруг. Они разлетятся во все стороны, разнося цвет новой жизни по всем четырём углам земли. Пусть пока что это, правда, только цветы, но стоит лишь их коснуться…
Как в чреве кита снуют корабли,
Света не видя в угрюмой дали,
Так бутоны цветов крылья расправят,
И суть красоты они снова восславят,
И порхая под небом, не ведая бед,
Они блеском развеют человеческий бред.
Утренняя роса покрывает пока застывших в образе цветов бабочек лёгкой дымкой влаги, цикадами опустившись на изумрудное поле зелени. В лучах зари, теплом согревающей новую, чистую от пороков и грязи, не запятнанную людской жестокостью и кровью, землю, на которой вскоре возродится новая жизнь. Жизнь, загубленная без солнца под исполинской тенью и стальной пятой человека.
Представьте, как мужчина лежит на зелёном ковре, со сложенными на груди руками. Над головой его проплывают облака, белоснежные и светлые, видимые на, наконец, чистом барвинковом небосводе.
Как в чреве кита снуют корабли,
Что с покоем земным сойтись не смогли,
Так, словно на расстоянии руки,
Плывут небеса дымам вопреки,
И больше не скроет их удушающий смог,
Ведь люди усвоили суровый урок.
Мужчине ещё столько предстоит сделать, столько исправить, возродить. Но сейчас он лежит и наслаждается уже проделанной работой. Он же лежит и гадает, на кого похожи проявляющиеся на небосводе фигуры. На змей ли, в скором времени расползающихся, как реки по земле, или же на феникса, вновь обретённого этим миром. Может даже на льва, гидру или тельца, оставшихся ныне лишь среди созвездий.
Представьте же, как жизнь, утраченная и вновь обретённая, на небе и под ним, яркими красками по капле наполняет истерзанный холст земли.
Как в чреве кита снуют корабли,
Что, только исчезнув, сон обрели,
Так и время бежит без оглядки вперёд,
Сзади оставив человеческий род,
И не имея причины останавливать бег,
Оно без людей войдёт в новый век.
Представьте не мир, в котором человеческий гений вознёс наш тщеславный и неповоротливый по отношению к окружающей природе род на недосягаемую высоту, а мир, в котором для нас просто нет места. Скажите честно, разве он не прекрасен? Разве без нас он не станет лишь лучше?..