Глаза у них были ясные
Они пришли в среду, и глаза у них были ясные. Они сожрали главреда, замглавреда и двух редакторов. С особым наслаждением они выгрызали мозг главреда, дочиста вылизывая черепную коробку и причмокивая, и взгляд Маркова яснел с каждой секундой.
Жоржик прикрылся табулой свежего выпуска и обмирал со страху, чувствуя, как теплая струйка стекает по ноге. Он знал, что его-то точно не тронут, он за время работы ни одного номера не прочел, защитную пленку даже не вскрывал, куда ему, простому курьеру… И все равно обмирал. Каждый гражданин в опасности, сообщали аэроагитки. Энцефалоскан за минуту, кричали контекстки. Если у тебя найдут мозг, что будет с твоей семьей, спрашивал усатый дядька в рекламе. В общем, страшно было, и Жоржик знал, что не он один останется в мокрых штанах.
Зомби работали быстро и слаженно. Закончив с замглавреда, они окинули троих выживших лучезарными, равнодушными взглядами, взвалили еще теплые, еще безвольные тела на плечи и вышли вон.
Как только за ними закрылась дверь, завизжала истошно Соня:
— Снимите это с меня! Я же заражусь, снимите, снимите!
— Что? Где? — бросился к ней Жоржик, забыв про пятно на брюках.
— Вот! Вот! — она показывала на пухлое колено, на котором повисла склизкая на вид розовая капля.
Жоржик осторожно подобрал каплю салфеткой, ей же смахнул кусочки мозгов со стола главреда, скомкал и выбросил в окно.
— Ой, что теперь с нами будет, — всхлипнула Соня.
— Никуда мы не денемся, — сказал угрюмый художник и достал ингалятор.
— А месседжи? Что с месседжами? — спросила Соня. — Кто писать будет? Я только под диктовку.
— Гуглить? — неуверенно предложил Жоржик.
— А брифы? — спросила Соня чуть истеричнее. — Брифы не нагуглишь!
— Урежем брифы, — сказал Жоржик посмелее. — Зачем брифы?
— Название он заберет, — сказал угрюмый художник, надышавшись. — Симонов забрал, Жук забрал, и Марков заберет. Была "Живая правда", стала "Неживая правда". Был "Мир фантастики", будет "Зомбомир фантастики".
— Урежем фантастику, — сказал Жоржик, совсем осмелев. — Будем честны. Назовем "Копипаста".
— Копипаста, — сказала Соня и улыбнулась сквозь слезы. — Красиво.
— И вернем хентай, — сказал художник.
Взревели радостные трубы, загромыхали барабаны. Жоржик выглянул в окно. Они уходили прочь, в синеющий горизонт — ровный строй, чеканный шаг, чистые взгляды ввысь и свежие зомби на плечах.
— Думаете, они вернутся за нами? — спросила Соня, содрогаясь.
"Надеюсь, да", — подумал Жоржик и сам испугался этой мысли.
— Не думаю, — произнес он вслух. — Что они здесь забыли?