С Новым годом!

С новым годом!

Малая планета называлась "Снежинкой". Покрытый сверкающим слоем льда, каменный шар в черноте космоса смотрелся нарядной елочной игрушкой.

-И правда, как елочная игрушка, — Иван неосторожно произнес эту фразу вслух, и теперь ему предстояло путаться в объяснениях.

-Что значит елочная? — спросила Ларрау.

-Ну, елка — это растение такое, большое, с колючками, символ зимнего праздника на Земле — смены года. Зима — это такое время года, когда на нашей половине планеты холодно, потому что северное полушарие получает от солнца меньше тепла, — сказал Иван, не дожидаясь новых вопросов: дети легко считывали поверхностные образы с сознания землянина, и за восемь стандартных суток пилот привык комментировать собственные мысли. Иначе объяснения грозили затянуться до бесконечности.

— На Новый год елки приносят в дома и наряжают — ну, игрушки на них вешают, конфеты, — Иван не был уверен, что правильно описывает старинный земной обычай. Сам Степашин родился на астероидах и знал о новогодних праздниках только по старым альфа-фильмам. На самом деле, он и елки-то живой никогда не видел.

— Под елку можно положить подарки — считается, что их приносит Дед Мороз, — добавил пилот, пытаясь отчетливо представить в мыслеобразе бородатого старика в красном пальто.

-Дед Мороз? — переспросила вслух Ларрау. Из спасенных детей она была самой крупной и, вероятно, старшей, поэтому иногда позволяла себе нарушать этикет. Иван с трудом отличал по внешности мальчиков-форсов от форсини и предполагал, что Ларрау, скорее всего, девочка, поэтому в ее рассудительности и практичности нет ничего удивительного. Но вопросов она задавала слишком много — за всех.

Степашин давно потерял связь с метрополией, и не знал, какое время года сейчас в Москве. Хотя он никогда и не думал о Земле как о доме. Для космического пилота-разведчика домом всегда была перевалочная база в околосолнечном Приграничье.

А теперь, когда подбитый корабль пришлось посадить на Гертруде, рядом с которой суматошно мельтешил белый шар Снежинки, о доме лучше было вообще не вспоминать: безнадежные мысли заставляли чувствительных малышей нервничать, и тогда успокоить их могла только Ларрау. Обеспокоенные маленькие форсы, особенно мальчики, становились агрессивными и драчливыми и могли легко нарушить хрупкий мир на корабле.

-Ну, это сказка такая, придуманный детский герой, — объяснил Степашин. — Дети Земли верят, что он живет далеко, на очень холодной ледяной планете и специально прилетает к ним на Новый год для того, чтобы принести подарки. Может быть даже, он живет на Снежинке. А для того, чтобы получить подарок, нужно загадать желание и написать деду Морозу письмо, — добавил он, надеясь отвлечь маленьких форсов от печального будущего. — Когда я был маленьким, я тоже верил, что он может выполнить любое желание.

-И что? — с жадным любопытством спросила Ларрау.

-Что? — отвлекшись от воспоминаний, удивился разведчик.

-Твое желание, — настойчиво повторила Ларрау. — Оно исполнилось?

-Ну, в общем, да, — смущенно ответил Степашин. Он, кажется, в последний раз пожелал стать космическим разведчиком. — Но дед Мороз тут, кажется, не причем.

Дети понимающе переглянулись. Куанг, самый младший из птицеглавов, просительно уставился на Ларрау, потом перевел взгляд красных птичьих глаз на Степашина.

-Давайте попробуем? — с надеждой предложил он, и остальные поддержали его нестройным клекотом. — А куда нужно писать?

-Все равно письмо не дойдет. У нас ведь нет связи. Поэтому мы и о помощи не можем попросить, — рассудительная Ларрау попыталась остудить пыл малышей, но напрасно — идея понравилась и захватила всех.

-Почему бы нет, — Степашин готов был уцепиться за любую мысль, способную отвлечь детей от тупого бесполезного ожидания:

-Считается, что письма, положенные под елку, всегда доходят до деда Мороза. Не понимаю, почему бы письму, отправленному с коммуникатора, не дойти, — пилот сам усмехнулся той чуши, которую нес. — А елку на экране можно нарисовать. Потом просто набрать текст, вписать в строке "адрес" — Деду Морозу — и отправить.

А потом письмо вернется с пометкой: "Адресат не найден", как возвращались все сообщения, которые Иван посылал в течение восьми дней с комма и из корабельного центра дальсвязи: излучения пояса астероидов, ставшего для них смертельной ловушкой, блокировали все формы коннекта. А ведь иначе могло быть и хуже, письмо могли перехватить те, кто пытался уничтожить корабль.

С тяжелым предчувствием неудачи разведчик смотрел, как Куанг торопливо выстукивает короткий текст и набирает адрес

-Елку! — сообразил пилот. — Елку забыли нарисовать. Давай, я сейчас сделаю, — он торопливо застучал по клавишам комма, пытаясь изобразить перевернутый треугольник на палочке.

-Думаешь, это поможет? — удивилась форсини, внимательно рассматривая рисунок. — Так вот она какая, елка!

-Красивая, — неожиданно подтвердил Юсу. Самый молчаливый и замкнутый, он обычно отмалчивался, сидя в отдалении от остальной группы.

-Ага, -сказал Куанг, отправляя письмо деду Морозу.

Степашин так и не спросил, какое желание загадал маленький форс, но догадаться было нетрудно. Несколько минут прошло в полном молчании, потом комм издал мелодичный сигнал — письмо получено адресатом! Оно не вернулось!

Малыши завозились, издавая пронзительные повизгивания, а Ларрау обвиняюще уставилась на Ивана, пытаясь прочитать мысли пилота, и явно подозревая его в мошенничестве.

— Это типа увеселительная поездка такая будет, — объяснили Ивану на базе. — Мы и корабль тебе уже подготовили новый, "Мирный" называется. Не разведчик, конечно, но довольно скоростной.

И никакие отговорки не помогли. Степашин считался одним из лучших пилотом военной косморазведки, не раз выходил живым из совершенно безнадежных передряг, а о его удачливости ходили легенды.

-Чужие дети! Кому еще я могу их доверить? — раздраженно спросил Сергеич, начальник отдела космических перевозок, которого неожиданно свалившаяся ответственность тоже в восторг не привела. — Ты сам подумай — не дай бог, с ними что-то случится. Опять война.

И Степашин уступил, сдался. Сергеич оказался прав — вряд ли еще кому-то, кроме опытного разведчика, удалось бы увернуться от почти прямого удара вражеских деструкторов и укрыться на поврежденном пассажирском корыте в поясе астероидов. А вот только теперь Иван со спасенными детьми сидел на Гертруде, дожидаясь помощи, которой неоткуда было прийти. Или врагов, которые могли появиться откуда угодно.

С едой и воздухом проблем не возникло — синтезаторы на корабле работали исправно, а у большинства ребят имелись и свои, вмонтированные в личные коммы. Проблема заключалась только в том, что взлететь с Гертруды подбитый корабль не мог. А чертова Снежинка каким-то непонятным образом глушила связь. И как только новогоднему письму удалось пройти?

— Погоди-ка! — сообразил Иван. — Ты на каком языке деду Морозу-то написал?

-Конечно, на космолингве, — оскорбилась Ларрау. — Думаешь, Куанг не сообразил? Он ведь, наверное, по-форски не понимает.

-Наверное, не понимает, — согласился пилот, удивившись собственному неожиданному порыву. Хотя — это ведь было единственное сообщение, пропущенное Снежинкой. Лучше б ты отцу своему написала, чтобы он нас отсюда вытащил, — Иван не стал озвучивать эту мысль, но вслух предложил:

-Может, мы еще кому-нибудь попробуем написать?

-Куанг уже час пытается это сделать, — снисходительно объяснила форсини. — Ничего не выходит. Все, как и раньше, возвращается. Ты лучше скажи, что потом?

-Потом, это в смысле когда? — не понял пилот.

-Ну, потом, — объяснила девочка. — Когда дед Мороз приносит подарки, и желание исполняется.

-Потом все говорят друг другу "С Новым годом", пьют шампанское и идут спать, — кажется, он ничего не упустил.

-С Новым годом, — задумчиво повторила Ларрау.

Иван тяжело вздохнул. По всем сказочным законам, сейчас посреди салона из ниоткуда должен был появиться высокий бородатый старик-гуманоид с мешком подарков. Но вот только они находились не в сказке.

Пронзительно взвизгнули останки системы боевой тревоги. Неужели их все-таки выследили враги? "Мирный" содрогнулся от взрыва, и Степашин бросился к детям. Но те вели себя на удивление смирно, и Иван сообразил — это же просто неподалеку на Гертруду сел чужой корабль. Экраны засветились. На таком расстоянии связь работала прекрасно.

-Это дед Мороз? — удивленно прошептала Ларрау.

Существо, возникшее перед ними, не имело ничего общего со старичком, приносящим подарки. В чужаке Иван сразу опознал доротейца.

Жители Доротеи, похожие на двухметровые перевернутые пирамидки с гибкими манипуляторами, были высокоразвитой расой и считались отличными технарями. Питались доротейцы исключительно спиртовыми растворами. Земные напитки у них высоко ценились как редкие деликатесы, и торговля с Доротеей давно стала для Земли важной статьей экспорта.

Как доротеец оказался в этом секторе галактики, и почему сейчас смотрел на землянина с экрана, размахивая манипуляторами — судя по всему, в страшном гневе, — оставалось загадкой.

К счастью, чужак быстро сообразил, с кем имеет дело, и подправил настройку автолингвиста, сразу застрекотавшего на универсальной лингве.

-Ты, — заявил он, с возмущением глядя на Степашина. — Ты что мне такое написал!?

На экране высветился текст письма, набранного Куангом:

"Я очень хочу тебя…"

-А чего тут такого? — удивился Иван.

-Чего? — взбеленился доротеец. — Да….

-Просто наш Куанг еще маленький, — в разговор вмешалась Ларрау. — И не очень хорошо знает космолингву. Он хотел написать "увидеть".

-Увидеть? — чужак с сомнением посмотрел на маленького форса, которого Ларрау подтолкнула к экрану. — Так это ты написал? Такой малыш, а уже… Ты как меня обозвал?

-Обозвал? — Иван все еще не понимал, в чем дело.

— Ну да, что это, по-твоему, значит? Да я, если хочешь знать, из-за этого сошел с маршрута, чтобы в глаза твои бесстыжие взглянуть, — и на экране появилось стилизованное изображение елки, нарисованной пилотом. Сейчас она, действительно, напоминала перевернутую фигурку доротейца.

-А это? — взвыл пилот, показывая палочку, изображавшую ствол. — Это что?

Иван не знал, что это означало по-доротейски, но едва сдерживал смех, слушая, как дети, собравшись у экрана, успокаивают чужака, рассказывая ему сказку про деда Мороза и объясняя, что такое елка.

Пилот вспомнил, что где-то в аптечке осталась в заначке бутылка медицинского спирта, припрятанная на черный день. Их спасителю — а в этом можно было не сомневаться, судя по тому, как доротеец общался с детьми, с сочувствием выслушивая их болтовню, — она должна была прийтись по вкусу.

-Эй, ребята, — окликнул он, высоко поднимая бутылку в приветственном жесте. — Ну что? С Новым годом!