Королевский турнир

 

Вдали мерцал слабый огонёк.

Арчер сделал ещё шаг. Ноги едва слушались. Ветер свистел, кружил мириады снежинок в бешеном хороводе. Арчер вязнул в сугробах, падал. Ветер хохотал ему в лицо ворохом жгучих иголок. Главное, не потерять из виду огонёк. Вторую ночь не протянуть в жуткой пустыне без крова и горячего ужина. И без надежды…

Снег прилеплялся к замёрзшей бороде, оседал на густых бровях. И огонёк манил так приветливо.

Арчеру стало ясно, что можно бесконечно долго блуждать по царству холода и льда, но так и не найти Слайма. После стольких лет удалось узнать: последний раз его видели именно в здешних краях. Арчер обрадовался новостям. Наконец-то, просвет. Но просвет завёл в тупик... И теперь осталось лишь смириться с поражением.

Шаг за шагом Арчер подбирался к огоньку, к лампаде, чей свет лился сквозь оконце уютного деревенского домика. Осмотревшись, путник заметил: здесь целая деревушка! Но свет горел только в одном доме — видимо, остальные жители то ли спали, то ли… умерли. Порядком доставший холод помешал рассуждать здраво и принять меры предосторожности. Арчер забарабанил в дверь.

Тишина. Дом, казалось, так же пуст, мёртв и холоден, как и остальные. Арчер заколотил сильнее:

— Да откройте же, эй, хозяева! Замерзаю!

В домишке что-то зашевелилось. Послышался скрипучий голосок:

— Люди с умом по Снежной пустыне ночами не шатаются. Бандиты одни от наказания прячутся. Поди-тка отсюда подобру-поздорову.

— Слушай, мать, я скоро под дверью околею. Охота с утра убирать? Клянусь, не бандит я. Просто искал здесь друга…

— Бандита?

Арчер полушёпотом выругался. Растёр щёки и нос рукавицами и продолжил наступление:

— Нет. У меня и друзья не бандиты. Я всё расскажу, только пусти, обогрей горячим вином...

Послышался скрип. Теперь это был скрип щеколды. Из-за двери показалось простодушное лицо пожилой северянки. Арчер даже пожалел, что был чуть грубоват со столь миловидной старушкой.

— Учти, чуть что, позову соседей. Они тебя на кол посадят.

— Не надо меня на кол, — ответил Арчер, переступив через порог. — А соседи, думаю, на зов-то не скоро прибегут. На торги разъехались? Или на заработки?

Старушка опешила, попятилась в глубь дома, будто вместе с путником в дверях появилась шайка разбойников с топорами.

— А откуда… ты знаешь?

— Догадался, мать. В окнах света нет, мужика дома нет. Проситься ночевать к соседям меня ты не отправила: знала, никто не откроет. Одна ты в пустыне не проживёшь, значит, ждёшь их возвращения…

— Разъехались все, да. Сезон такой…

Женщина отправилась накрывать на стол. Арчер пошёл следом. В тепле натопленного дома путник вдруг ощутил, как же он устал… Поиски, поиски. Нужно всё забыть и начать наконец жить.

— Ляжешь на полу, — наполняя кружки горячей жидкостью, объявила хозяйка. — Вот, пей. Лепёшкой заешь. И рассказывай сказку, раз обещал.

Арчер подсел к столу.

— То, что я расскажу, не сказка. И мне тяжело вспоминать. Но надо сбросить камень с души… — он сделал большой глоток, обжёгший горло, и, откашлявшись, приступил. — Я родился в Кингсхарте. Как и мой лучший друг. Хотя для него я был вроде покровителя. Богаче и старше. Наверное, это и сгубило дружбу. Даже во время бесед я не мог отделаться от менторского тона. К тому же я учил его сражаться. Как рыцарь оруженосца. Я особо не ценил друзей. Казалось, не будь у меня замка, золота, титула, все отвернулись бы от меня. Я считал продажными людей, которые были рядом. А потому иногда позволял себе вольности. Грубость. Однажды я даже оскорбил Слайма, так звали друга, и он не вытерпел. Схватился за меч. "Ублюдок! Змея! Да как ты смеешь?!" — заорал я в бешенстве и голыми руками надавал ему, вооружённому, тумаков. Те, кто видел это, хохотали до слёз. Но в его глазах я увидел иные слёзы. Слайм ушёл, закрыв лицо рукой. Он ушёл навсегда.

А потом случилось многое. В политической игре наш род не на того сделал ставку… Сразу же отвернулись друзья. Конечно, я давно знал, что так будет. С той поры я сильно изменился, многое переосмыслил. И образ верного Слайма, которому я нанёс оскорбление, довлеет надо мной грузом бездумного прошлого.

Я проклинал себя за глупость, гордость. Начал поиски друга. Они привели сюда, на просторы Снежной пустыни. Здесь следы теряются. Сегодня мне стало ясно, что никогда не испросить прощения…

— Ты прав, сынок, — вмешалась внимательная слушательница, проникшаяся жалостью.— Пустыня бесконечна. Конца ей нет, а начало здесь. Тебе ещё повезло, что ты, сам того не ведая, сделал круг и оказался здесь. Из Снежной пустыни странники не возвращаются…

— Да, я остался жив. Это уже что-то значит.

Старушка улыбнулась:

— Конечно. Думаю, тебе предназначено в жизни свершить ещё много великих дел.

— Совершив так много глупостей…

— Не отчаивайся… — хозяйка, казалось, что-то вспомнила: лицо её прояснилось.— Постой! Мой старик недавно говорил о турнире. Большой, сказывал, турнир в столице. Да-да-да, там и нового короля изберут.

Арчер удивлённо поднял бровь.

— Аль не слыхал? Король-то, родимый, помер.

По лицу рыцаря можно было догадаться, что и эта новость для него нова.

— Учудил перед кончиной... Говорят, в бреду. Наследников-то у него не осталось. А король знатный, дед сказывал, вояка по молодости был. Вот и приказал Совету постановить, что вместо него править станет сильнейший в королевстве. Кто турнир и победит. Так, может, тебе и назначено, а?

— Не готов я королевством править…

— На всё воля Божья. Как он рассудит, так и решится дело. Велит тебе выиграть, уж смирись.

— Но вряд ли это одобрит Совет. Здесь кроется подвох… Турнир всеми правдами и неправдами выиграет Дюль Сеттрот, выскочка. Может, стоит попробовать хотя бы ради того, чтобы выбить его из седла и пришпилить копьём к земле?

— Да, сынок, победи, стань королём. Тогда уж и деревушку нашу не забудь… Я уверена, всё в мире делается не зря. Видимо, друг на небесах почувствовал искренность раскаяния, простил и попросил у Бога помощи для твоей победы.

— Скорее всего, он проклинает меня в аду. Но полно. Некогда спать. Продай мне коня, бабка, я прямо сейчас поеду в Кингсхарт.

Встав из-за стола, Арчер пошатнулся.

— Чёрт возьми, что такое? Я падаю…

— Прости, сынок, глупую старуху. Вдруг бы ты буйный оказался иль ограбил меня? Вот я сдуру и перестраховалась. Чуточку только порошка подсыпала. Проспишься хорошенько. А с утречка в дорогу…

— Ну, бабка…— только и успел промямлить Арчер, падая, как и было обещано, на пол, не в силах противиться сну.

 

***

— Сет! — воскликнул первый стражник, ражий детина в местами проржавевшей кольчуге. — А у тебя две пары. Сет больше.

— Зато у меня пары крупные, а твой сет из трёшек, — опротестовал его заявление второй, невысокий, голубоглазый.

— Без разницы. Сет всё равно больше. Банк мой. Спроси у Пекаря.

— Эй, Пекарь, Малыш дело говорит?

Пекарь, третий стражник, высматривал что-то вдали, за пределами тюремной башни.

— Малыш хорошо помнит правила, — подтвердил он правоту первого. Детина от радости сжал кулаки и сгрёб выигрыш в карман. — В столице Скайшеуна, Кингсхарте, объявили турнир. Говорят, победитель получит трон королевства.

— Во дела! Брешешь… — стражники оторвались на миг от игральной доски и уставились на Пекаря.

— Я не стал бы пустословить. Вчера в мою смену заезжал герольд. Он сказал, что турнир не выдумка.

— Представь, Малыш, каково: за победу в игре ты получишь целое королевство. Может, смотаемся в Кингсхарт?

— Тебе не достанется, поверь, — оборвал мечты стражника Пекарь.

— Я недурно сражаюсь…

— Во-первых, ты чужеземец, во-вторых, не рыцарь, — Пекарь отвернулся от окна и вплотную подошёл к игрокам. — В-третьих, у нас в камере сидит один человек…

— Ага, тот кабан, — вспомнил Малыш. — Со старым королём Скайшеуна велись переговоры о выдаче его или его головы. Но король-то умер и… А при чём тут турнир?

— Этот преступник — уроженец Скайшеуна. И к тому же рыцарь, — ответил ему первый стражник. — Только всё равно он под замком.

Пекарь как-то нехорошо посмотрел на товарища, от чего глоток вина, только им сделанный, встал поперёк горла. Внезапно в памяти всплыли истории о том, почему этого человека называли Пекарем. Говорили, будто он беглый крестьянин, который спалил дотла усадьбу хозяев, заперев двери, чтобы никто не выбрался живым. Говорили, у него выжженная душа, без малейшей жалости к жертвам. Говорили, он готов на всё ради денег.

Стражник вскочил, откинув игральную доску на Малыша и потянулся за мечом. Поздно. Пекарь приставил острый нож к его горлу.

— А теперь ты, Малыш, откроешь дверь темницы и выпустишь Чёрного рыцаря. Иначе твоему другу будет очень плохо.

Малыш так и продолжал сидеть с зажатыми в кулаках игральными костями и упавшей на колени доской. По приказу он послушно подошёл к нужной двери, достал связку ключей и выпустил преступника. Казалось, тот ждал освобождения: из камеры вышел не замученный пленник, а рыцарь в полном вооружении, доспехи которого были начищены до блеска, до чёрного блеска.

— Заканчивай с ними, — прогудел голос из-под шлема. — Нас ждут великие дела. А кого-то — большой сюрприз!

— Слушаюсь, мой господин, — прошептал Пекарь и с ненавистью посмотрел в полные ужаса глаза стражника.

 

***

"Таким же вот парнем я был. Крепким, здоровым, мне море по колено, горы по плечу. Где теперь только эти горы и это море? И где та карта, что даст ответ? Вся жизнь — один миг в сознании. Для чего была? Куда ушла? Воспоминания… Осколки прошлого — итог всему?

Ждал и ждал гостинцев от будущего. Когда научишься владеть мечом, когда станешь героем турнира, когда станешь известным. И вот он, последний гостинец, — старость. И почему молодёжь не ценит время? Мне бы их годы… — так размышлял Ченси, в прошлом Ченси Костолом, сидя на одной из скамеек вокруг ристалища, на котором проходили тренировки юных бойцов. — А что бы я сделал? Остановил бы время, ценя его? Нет, всё бы пошло по старой колее. Времени так много у молодых в запасе, что, кажется, жить устанешь. И тратишь его впустую, и портишь здоровье гулянками и пьянством. А толку ценить время? Оно так и так пройдёт. Всё равно, что знать, сколько сердцу отмерено биться, и считать с жадностью ростовщика каждый удар. И эти ребята скоро сядут на скамейку и станут печально смотреть на подрастающую поросль, готовую их заменить. Вот только вспомнят ли они тогда о старом Ченси? Вряд ли..."

Четверо бойцов на ристалище тренировались перед очень важным состязанием — турниром за право обладания престолом. Среди них выделялся один, костюм которого был богато расшит, а на шлеме красовалась роскошная лилия, символ влиятельнейшего дома Скайшеуна, дома Сеттротов. Остальные выполняли роль податливой черни — они не стремились выиграть и очень опасались, как бы случайно не поранить товарища. Устав махать затупленными клинками, четвёрка присела на скамейку в другом конце арены и время от времени то один то другой косо посматривал на старика.

"Зато я могу сказать: у меня в жизни было всё. Может быть, поэтому так тяжело со всем прощаться? — совершенно не замечая чужого внимания, размышлял погружённый в себя Ченси. — А ведь я и не помню, как отошёл в разряд стариков. День сменялся днём, каждый из которых был похож на предыдущий. Я знал, что буду делать завтра, строил планы. Думал, старость вдруг заявится в один день. Ты проснёшься утром и скажешь себе: всё, теперь я старик. Но нет. Ты каждый раз оттягиваешь встречу. Кажется, ещё полон сил. Ищешь людей постарше — вот они, старики, не я. Только их с каждым годом меньше.

А вот в детстве было всё наоборот: искал малышей, чтобы почувствовать себя взрослым.

Но неужели я состарился?"

— Эй, старик!— вдруг окликнул его кто-то из юных рыцарей. Ченси услышал, но сделал вид, будто обращение не по адресу.

— Ченси, с тобой говорят, — теперь к нему обращался их главный.— Спустись к нам, преподай урок. Мать говорила, ты раньше турниры выигрывал. Не хочешь косточки размять? Мы с удовольствием посмотрим на чужое мастерство. И оценим.

Его товарищи переглянулись. Кривые улыбки озарили их лица. Ченси покраснел. Выходка была нахальной по отношению к нему, почтеннейшему жителю Скайшеуна, известному рыцарю и преданному слуге короля. И дело не в самом предложении, а в тоне, которым оно сказано. Ченси начал спускаться на арену. Пускай мальчишки не надеются, что Ченси Костолом не станет с ними связываться, пускай не думают, будто он испугается вызова.

— Старый пердун, — говорил зачинщик своим дружкам, пока Ченси подходил ближе. — Я дуну, плюну, и он смешается с песком арены.

С самоуверенной ухмылкой тот приподнял затупленный клинок и встал в исходную для боя позицию. Так же улыбаясь, насмешник замахнулся для удара, как вдруг произошло нечто неожиданное: старик поднял с земли кулачный щит, разбежался и, не давая сопернику опомниться, с разворота щитом выбил меч из рук паренька, а прямо перед носом Сеттрота оказалось заточенное лезвие Пойзонстронга, прославленного меча Ченси Костолома. Казалось, останови Ченси своё вращение на секунду позже, и нос насмешника валялся бы рядом с клинком.

Ченси решил завершить урок моралью:

— Истину в легенде ищут не смеясь, а любя. Не потешайся над старостью, Дюль Сеттрот, она когда-нибудь придёт и к тебе. Если, конечно, доживёшь…

Много он говорить не стал. Чётко, ясно и коротко. Чтобы осталось в памяти.

Ченси опустил руку и, не оборачиваясь, пошёл к выходу.

"Всё-таки в старости есть одно преимущество. Можно строить из себя мудреца". — Перед глазами заново прокрутился эпизод торжества над выскочкой Дюлем.

"А ведь тело не подвело. Может быть, я не так и стар. Не рискнуть ли напоследок? Стать королем или умереть?"

 

***

Он сидел на холме, поросшем можжевельником и одуванчиками. Задумчиво наблюдал, как солнце скрывается за далёкой линией горизонта. На красновато-голубом небе царила чистота, будто кто-то тщательно вымыл это окно в бесконечность. Небо стало походить на гладкую поверхность океана. Океана над головой.

Солнце медленно исчезало, оставляя мир наедине с сумраком. Но напоследок блистало всей силой величия. Холмы становятся тёмно-зелёными, потом серыми, пока, наконец, не превращаются в тёмные массивы, тени от холмов. Человек наблюдал. Так всё похоже на гибель мира. Гибель его мира.

Наступила ночь. Очутившись в кромешной тьме, он очнулся от грёз. Во взгляде появилась решимость, отвага смертника.

А в городе продолжался праздник. Только его воротило от веселья, с отвращением смотрел он на до тупоумия пьяные лица. Женщины, нет, бабы горланили какие-то песни. Не какие-то, а свадебные. Сегодня Она вышла замуж…

Пойте, пойте. Желайте ей счастья, которого у Неё никогда не будет. Она выбрала не того.

Человек отправился домой. Открыв скрипучую дверь, вошёл в мрачную пустынную комнату. Осмотревшись, взял лишь необходимое. Другого в доме и не водилось. А если б водилось… Кто знает, может, всё сложилось бы по-другому. Иначе.

Но сейчас всё, как есть: дверь захлопнута, за плечами узелок, и верный друг — старый меч отца — в ножнах.

Человек пошёл к дороге на Кингсхарт. В столицу направлялось много людей: купцы с повозками, рыцари с дружиной. А он шёл один, ему не нужно общение. Жребий брошен, и путь предрешён.

По слухам, треть Скайшеуна съехалась в столицу. И он тоже шёл туда, чтобы рискнуть жизнью. И пускай Она услышит о его подвигах, о славе и победах во имя Её. пусть посмотрит презрительно на увальня-мужа и пусть…

Внезапно человек заметил, что остался один на дороге. Ехавшая впереди телега пропала из виду. По обеим сторонам — лишь густые леса. Стало жутко. Конечно, он и так отправился в столицу себе на погибель, но…

Перед глазами предстала картина гибели в страшном турнирном бою против чемпиона, гибели с Её именем на устах.

Или безвестная смерть в глуши от рук грабителей. Ну уж нет! Он прибавил ходу, чтобы догнать путников на телеге. Погибнуть от руки прославленного рыцаря или от стрелы голодного разбойника — можно ли сравнивать!

Как назло раздался предательский свист той самой стрелы. Она воткнулась в соседнее дерево. Не услышав призыва бросать оружие, он метнулся в чащу. Там спрятался за дерево, достал меч и приготовился к обороне. Его тотчас окружили трое головорезов.

— Выкладывай всё, что есть, парниша, — пробасил первый.

Человек затаил дыхание, обдумывая план защиты. Заметил, что, к счастью, вооружены они лишь дубинами. Замахнувшись мечом, он пошёл на самого крепко сложенного. Тот попытался отпрыгнуть, но клинок зацепил его локоть. Схватившись за рану, бандит завыл. Остальные бросились наутёк.

— Стойте, идиоты! — раздался из ниоткуда пронзительный женский голос.

На дорогу выбежала девушка с луком за плечами и легким мечом в руках. На сообщников угрозы не подействовали. В бешенстве она побежала в чащу расправиться с обидчиком её банды.

— Я еле набрала этих уродов! Что, так трудно было сдаться? — обратила она весь гнев на путника.

Яростно размахивая клинком, она бросилась в атаку. Человек еле успевал отбиваться и вскоре оказался прижатым к стволу ясеня. А потом неудачно шагнул и споткнулся о корень. Проклиная ясень, повалился на рыхлую лесную почву.

Вдруг на дороге раздались шумные голоса. Разбойница спрятала меч и прыгнула за широкий ствол дерева.

— Куда только дьявол их тащит?! Война, что ль, началась?

— Все идут на турнир в Кингсхарт, — глухо ответил человек, поднимаясь с земли.

— Ты чего там мелешь? — девушка будто удивилась его способности разговаривать.

— Объявили, что любой дворянин Скайшеуна может попробовать стать королём. Ему надо просто победить всех-всех на турнире. Королевском турнире.

— Любой, говоришь? А как тебе нравится — Эльвира, королева воров и… Скайшеуна! И не забудь добавлять Ваше Величество, обращаясь ко мне…

— Ты не дворянка, — оборвал он её.

— План таков: ты представишь меня как жену, которая горит желанием участвовать. Никто же не говорил, что женщинам нельзя биться! Пусть только попробуют отказать! Но не вздумай меня выдать, иначе…

В её руке блеснуло лезвие маленького ножичка.

Человек глубоко вздохнул. Все планы рушились. Вместо подвига за возлюбленную он шёл на турнир женатым дураком. Конечно, дураком: ни коня, ни доспехов...

 

***

Главный Советник рассматривал турнирное поле. Как и все члены Совета, в чёрном балахоне с капюшоном, он казался призраком прошлого. Стоя у окна тронного зала Большого королевского дворца Скайшеуна, одной рукой он держался за выступ в стене, а другой пощипывал бородку.

— Всё готово к турниру, Ваше Превосходительство,— отрапортовал гвардеец.

— Кому ты служишь? — спросил Советник.

— Королю, — был дан искренний ответ.

— Сейчас в Скайшеуне нет короля. Кому ты служишь сейчас?

— Государству.

— Не уклоняйся от ответа, — с раздражением произнёс Советник. — В чьём лице ты видишь государство? Повторяю: кому ты служишь, солдат?

— Я служу Совету, который заменяет королевскую власть, — отчеканил солдат и добавил. — Временно заменяет.

— Свободен, — сказал Советник. Он остался недоволен ответами. В них не читалось беспрекословного подчинения его воле. А солдат этот был капитаном королевской гвардии.

Советник вновь обратился к созерцанию поля.

"Их съезжается всё больше. На что они надеются, олухи? Решается судьба королевства. Кто поставит трон под их задницу? Всё давно решено, мои милые, и решено без вашего участия".

 

***

С рассветом на поле собралась огромная толпа. Площадки по краям, приготовленные для зрителей, были переполнены. А люди продолжали приходить. Кто-то ещё пытался безуспешно пролезть вперёд, другие занимали места повыше, будь то ступенька, бревно или камень. Многие готовились провести весь день стоя. Повсюду был невообразимый шум.

Наконец, прозвучал сигнал начала турнира. На поле вышли Советники — пять человек во главе с Главным. Он сел на возвышении в огромное кресло, которое обычно отводилось королю. Поднявшись к нему по ступеням, Советник повернулся, торжественно поклонился собравшейся толпе. Зрители одобрительно загудели — все ждали начала представления. Стража плотным кольцом оцепила возвышение.

Герольд протрубил сигнал участникам выезжать на поле. По установленным правилам турнир должен был состоять из двух частей. Все должны биться в общей схватке до тех пор, пока претендентов не останется ровно восемь. И они будут биться в поединка, разбившись на пары. Так и должен выявиться сильнейший муж в Скайшеуне, достойный чести носить корону на голове. Только достоинства сей головы в состязании не учитывались.

Зрелище оправдало ожидания толпы. Турнир походил на настоящую битву всех против всех. Сотни всадников и ещё больше пеших сражались на глазах зрителей. Конные вылетали из сёдел и падали на травяной ковёр с глухим металлическим звоном, некоторые поднимались и продолжали биться, ещё надеясь на призрачный шанс. А некоторым так и не суждено было подняться.

 

***

После полудня бой закончился, и перед лицом советников выстроились в ряд победители. Их состав оказался весьма неожиданным. Среди них была девушка, Эльвира, чей "муж" не выдержал в бою первой же схватки: конный рыцарь обрушил на него мощный удар, раздробивший плечо. В числе победителей также оказались Дюль Сеттрот и Чёрный рыцарь, чьё появление сначала никто не заметил, но потом оно привело в буйную радость толпу и омрачило скрытое капюшоном лицо Главного Советника.

— Совет постановил, — прокричал он, — чемпионы будут биться до смерти. Будущий король не должен иметь никого, равного ему по силе. Нет проигравших — нет и зависти к победителю. Мы не желаем раздоров в королевстве.

После оглашения нового правила, зрители затихли, придя в оцепенение. А из группы чемпионов вышли два рыцаря.

— Мы не желаем подчиняться новшеству. Мы родились свободными и вправе выбирать.

— Это турнир за королевский престол. Путь к трону всегда усеян трупами врагов, — возразил Советник.

— Я не стану убивать брата! — говоривший показал на рыцаря, стоявшего рядом. — Мы отказываемся. Это наш выбор.

— Хорошо, — медленно проговорил Главный Советник, — но вы, надеюсь, слышали мои слова. Повторю: у короля не будет равных по силе людей в Скайшеуне.

Пальцы Советника щёлкнули, и в рыцарей вонзились десятки стрел, пущенных гвардейцами. Верными гвардейцами.

— Никто не выйдет из игры живым, кроме единственного короля.

По толпе пронёсся ропот возмущения. И только. Удивлённых зрителей захватило зрелище и предвкушение ещё более жестокого. Все с нетерпением ждали продолжения.

Участники молча опустили головы и ждали.

 

***

"Какого чёрта я здесь делаю? — возмущалась Эльвира, ожидая в шатре начала поединка. — Надо выбираться отсюда".

Испуганная, она вышла из шатра. Противник пока ещё не появился на поле. Эльвира, под нетерпеливый гул зрителей, стояла в нерешительности.

— Бабе не править Скайшеуном! Сдохни, тварь!

— Иди к нам детка, сразись со мной!

Толпа неистовствовала. Толпа жаждала крови. А девушке даже не с кем было повидаться перед битвой. А с кем видеться разбойнице? Даже банды нормальной у неё не было. Последние два олуха, завербованных в трактире, сбежали, чуть дело дошло до драки.

Единственный её друг — лес: он слушал, понимал, кормил и охранял. Как же мечтала она сейчас снова оказаться там…

Противник вышел на поле. Рыцарь по имени Арчер, не менее одинокий и печальный.

Дали сигнал к началу сражения. Арчер стал осторожно двигаться по кругу, выгадывая время, когда можно было бы удачно совершить атакующий рывок. Но ещё одна мысль не давала ему покоя: он искал пути спасения девушке. Он видел страх в её глазах.

Нападение.

Отбито.

Он почувствовал: для него девчонка не слишком сильный соперник. Она осторожничала. Да, ей хочется жить. Может, его новая цель — спасти девчонку, искупить грехи прошлого? Но как? Проиграть? А если жертва будет напрасной: её не пожалеют в следующей битве.

Выпад.

Ей не удалось отбиться удачно. Арчер оцарапал ладонь девушки, в которой она держала оружие. Эльвира с криком схватилась за рану, пытаясь остановить кровотечение. Меч упал на траву. Затравленным зверем взглянула она исподлобья на противника, потом отбежала на небольшое расстояние и выкрикнула:

— Эльвира не будет побеждённой!

В её руке появился ножичек, который она тут же по самую рукоять вонзила себе в грудь. Потом скривилась и осела на землю, так и не выпуская из рук маленькое оружие. Арчер подбежал к ней. Девушка билась в конвульсиях, продолжая судорожно сжимать нож. Арчер бережно поднял её на руки и унёс с поля.

Главный Советник дал команду объявлять начало второго поединка.

Тем временем Арчер перенёс тело девушки в королевский сад за турнирным полем. Положил под сводами толстых вязов на цветочную поляну.

— Ты ведь в порядке, обманщица, — прошептал он ей на ухо и, словно прекрасный принц, словами оживил Эльвиру.

— Дай чем-нибудь рану перевязать! — произнесла она, поднимаясь с земли. Арчер подал ей платок.

— Видел такие хитрые штучки? — она продемонстрировала ему нож, которым можно порезаться, но нельзя сделать колющий удар: при нажатии на остриё оно уходило полностью в рукоять. — Я знала, он когда-нибудь пригодится.

Девушка спрятала оружие и направилась прочь из сада, пока люди не начали задавать лишних вопросов. Обернувшись, она посмотрела на Арчера с улыбкой:

— Желаю удачи. И спасибо за всё.

— Тебя будут искать.

— Я привыкла. Меня ищут почти с рождения. Я ведь эльфийка.

Она перемахнула через ограду и побежала прочь из Кингсхарта, туда, где находились лишь огромные лесные массивы. А он вернулся обратно на турнирное поле, чтобы и дальше испытывать судьбу.

 

***

Одним из чемпионов оказался старый Ченси, доказавший всем вокруг, что он всё ещё в хорошей форме. От турнира ждал теперь одного — встретиться в финале с Дюлем Сеттротом.

Снова Ченси Костолом чувствовал безумие битвы, снова дрожь от предвкушения близкой победы. Но… годы берут своё — он понимал, что слишком устал. Общая схватка вымотала его. Нужно было отдохнуть.

Противник его, Ченси отметил, сражался как лев. Подобно Чёрному рыцарю он не снимал шлем и сохранял инкогнито. Но если Чёрного рыцаря помнили многие, то никто не знал, чьё лицо под забралом нового героя. Поговаривали даже, будто это призрак старого короля.

А вот Ченси помнили многие. Его меч, Пойзонстронг, снискал славу на многих турнирах в былые годы.

— Покажи им, старина! — выкрикивали с трибун мужчины, жители Скайшеуна.

В их глазах старый вояка — честный малый. Герой былых легенд, вернувшийся из прошлого. Доставая Пойзонстронг из ножен, Ченси поневоле залюбовался им. Он приобрёл его, уже будучи в гвардии короля. Ходили слухи, будто меч заколдован. Будто он сам ищет сердце противника, чтобы вонзиться в него — спасенья нет.

Слухи развеялись на ветру, как тени прошлого.

Надо напоследок напомнить о себе. Меч не должен подвести. Он как часть тела.

У незнакомца клинок тоже особенный — искрящийся, словно горящий изнутри синим пламенем.

Противник вихрем подлетел к Ченси и с размаху ударил с неимоверной силой. Старик успел для защиты выставить Пойзонстронг.

Этот меч — часть его тела.

Светящийся клинок налетел на старый меч, с лязгом разрубил его пополам. Однако Пойзонстронг задачу выполнил: удар смягчился. Клинок лишь скользнул по шлему Ченси, но старик всё-таки упал из-за боли в виске. Рядом увидел осколок Пойзонстронга, меча, которого боялся сам король.

Этот меч — его жизнь…

Мир стал тёмным в глазах Ченси, и лишь яркий свет вражеского клинка пробивался сквозь завесу тьмы. Свет приближался.

 

***

Враг! До недавних пор половина Скайшеуна считала Чёрного рыцаря врагом. Его именем пугали непослушных детей, он был героем легенд бродячих сказителей. Но война закончилась поражением бунтаря. Рыцарь бежал за границу, где был взят под стражу. Велись переговоры о его выдаче, пока вдруг не пришло известие о смерти старого короля. А значит, пришло наконец время…

У Дюля Сеттрота душа ушла в пятки, когда он понял, с кем ему предстоит биться. Вот он, живая легенда, стоит прямо перед ним. Слишком честный, чтобы искать обходные пути — приехал прямо на турнир. Слишком благородный, чтобы плести интриги. Это сгубило его в прошлый раз — погубит и сейчас.

Дюль с отчаянием ринулся в атаку, но Чёрный рыцарь предугадал движение меча и парировал удар. Потом сам упорно начал теснить противника. Огромный, словно сам скованный из железа, всё ближе и ближе подводил он к краю турнирного поля Дюля Сеттрота. Дюль чувствовал, как силы покидают тело. Чёрный рыцарь выматывал, изнурял, а сам казался неутомимым. Последние удары Дюль отражал, уже с трудом поднимая меч. Сколько он ещё продержится — неизвестно. А Чёрный рыцарь, выгадав момент, нанёс сокрушительный удар. Сеттрот повалился на барьер ристалища. Чёрный рыцарь занёс над его головой меч.

— Не хочу убивать тебя, юноша, но не я устанавливал правила, — раздалось из-под шлема.

Неожиданно прожужжала стрела, которая впилась в горло Чёрного рыцаря между нижним краем шлема и оплечьем. Громадный воин выронил меч, схватился за оперенье, тщетно пытаясь вытащить стрелу, и сел на землю, отхаркивая кровью.

— Убийцы! — понеслось по трибунам. — Они убили его.

Но обвинять кого-то было бессмысленно: никто не видел, откуда прилетела стрела.

— Его убили люди Сеттрота! — кричала недовольная толпа.

Несколько недовольных ринулись с трибун на турнирное поле, но их тут же взяли под стражу и уволокли прочь

"Гвардия не подвела…" — отметил Главный советник.

Чёрный рыцарь всё ещё дёргался. Из горла донёсся хриплый стон:

— Зло рождает новое зло.

— Ты прав, мой друг, зло бессмертно, — Главный Советник, подняв чашу с вином, осушил её до дна.

 

***

День клонился к вечеру, сгущались сумерки, зрение затуманивалось. Начинался финальный поединок. Главный Советник встал, чтобы поприветствовать чемпионов:

— Скоро один из вас станет королём. Выясните, кто из вас действительно сильнее, и расправьтесь с соперником. Вперёд, дерзайте!

Арчер бросился на противника, решив поразить его внезапностью атаки. Светящийся клинок легко отбил череду быстрых ударов. Нападающий сделал паузу. Неизвестный рыцарь двинулся в ответную атаку. Арчер едва успел выставить меч для обороны. Искрящийся клинок встретил на пути меч Арчера и отскочил назад.

Противники разошлись. Незнакомец вновь ринулся в атаку, с дикой яростью. Под градом сыплющихся ударов Арчер ушёл полностью в оборону. Одно неудачное отражение атаки, и пришлось повалиться на тёмную от сумерек траву. Таких соперников Арчеру ещё не встречалось. Он уже собирался вставать, как вдруг почувствовал меч противника на собственной шее.

— Убьёшь лежачего?

— Нет. — Меч был убран. — Вставай, мы продолжим.

Арчер поднялся и обрушил на врага цепь атак отчаяния. Противник был ошеломлён открывшимся у Арчера вторым дыханием. Его меч отлетел в сторону. Арчер не воспользовался моментом.

— Поднимай. — Благородством на благородство. — Поднимай, и мы продолжим.

Вместо этого соперник снял шлем.

— Мне не нужна твоя жалость.

— Слайм… — вырвалось у Арчера. — Мой друг!

Слайм с холодностью повторил его слова.

— Друг… — и зло усмехнулся.

— Я не стану биться, Слайм. Столько лет я искал тебя, — произнёс Арчер.

— Ты знаешь правила. Я здесь не только ради короны. Пять лет я жаждал мести, "друг". Там, за Снежной пустыней меня обучали Седые. Видишь этот меч? Их прощальный "подарок"…

— За что ты меня так ненавидишь, Слайм? Неужели оскорбление…

— Седые взяли меня в плен. Думаешь, обучение досталось мне дёшево? Я был их рабом, пять лет не доедал, не высыпался. Я убежал от них в Снежную пустыню на свой страх и риск. И всё время винил только тебя. Ведь ты виноват в том, что я ушёл.

— Хватит болтать! — рявкнул Главный Советник. — Продолжайте, иначе к заходу солнца мы казним обоих!

— Я не буду драться, — Арчер опустился на колени и протянул собственный меч Слайму. — Если только это поможет меня простить… Тогда прости.

Слайм принял меч из его рук. Арчер склонил голову, снял шлем и обнажил шею.

В глазах Слайма не было жалости.

 

***

Победитель ожидал Главного Советника. Тот вошёл в шатёр из тьмы, уже заполнившей турнирное поле. Из-под капюшона блеснули хитрые глаза:

— Понимаешь ли, мой друг, королями не становятся люди из ниоткуда… — начал он издалека. — Вот, взгляни на карточный домик.

Они подошли к столу, на котором была выстроена аккуратная высокая пирамида из игральных карт. Советник улыбнулся и положил на стол булыжник.

— Думаешь, я воплощение зла? Ошибаешься. Я служу Скайшеуну. Вот он, перед тобой, выстроен опытными руками мастера. Допусти к нему неумёху — и пфффф — домик разлетится. Никто не знает тебя. Вот здесь лежишь ты.

Советник провёл пальцем по столу до неровного и пыльного камня с мостовой.

— Вот он, ты. Поверь, даже я не в силах сейчас найти тебе место в карточном домике. При всём желании. Строение разрушится, а я этого не хочу. Слишком много времени затрачено на постройку.

— В чью пользу я должен отказаться от престола?

— В пользу Дюля Сеттрота. Сделай это на благо королевства. Выйди к народу и объяви. Скажи, что ты не в силах справиться с политикой, но выиграть турнир оказалось почётным делом.

— А что потом?

— Просто уходи. Как можно дальше. И не появляйся в Кингсхарте.

— Хорошо, — ответил Слайм. Потом взял со стола булыжник, повертел в руке. — Знаете, вы можете выбросить камень прочь, но…

Слайм продемонстрировал сказанное, с силой кинув булыжник прочь из палатки. Камень пролетел рядом с пирамидой, резкий порыв ветра пошатнул строение и…

— Пффф… — закончил реплику Слайм и вышел наружу вслед за камешком. Из тёмного угла палатки появилась фигура, наблюдавшая весь процесс переговоров.

— Найдёшь дорогу, по которой он поедет, — приказал Главный Советник. — И пусть твой второй выстрел будет не хуже первого. Надеюсь, ты ещё не забыл, что я всегда заплачу вдвое больше любого моего врага?

— Нет, господин, я прекрасно это помню, — ответил Пекарь, склонил голову в знак почтения и так же бесшумно снова скрылся в темноте.

Главный Советник подошёл к столу и принялся заново отстраивать карточный домик.