Ничего не меняется, или Рассказ о древних цивилизациях

Сентябрьский вечер — одно из самых приятных событий в году. Запах опавшей листвы успокаивает и наводит на размышления о вечном. В один из таких замечательных, но увы, не многочисленных в году вечеров мы гуляли по парку. Мы — это собственно я — студентка исторического факультета педуниверситета и мой пес Клёпа. Клепа бегал по дорожкам, с наслаждением раскидывая листья, таскал мне всякий мусор, в надежде, что, например, именно этот вонючий башмак, то о чем я мечтала всю жизнь. Все предложения моего пса были мной жестоко отвергнуты. Между тем на скамейках стали собираться молодежные тусовки — верный признак того, что время позднее. Я сложила губы трубочкой, чтобы позвать Клепу на домашний ужин. И тут неожиданно мирный вечер был прерван. Мимо нас промчалось нечто жужжащее и многоцветное. Размером нечто было с упитанного голубя. У Клёпы сразу сработал охотничий инстинкт, и с громким лаем, пес кинулся к заброшенной башне, именно туда ужужжало нечто. Спотыкаясь и нецензурно выражаясь, я устремилась вслед. "Клёпа, Клёпочка, ко мне, гад"— пыталась договориться я со своим псом. Куда там. Добежав до заколоченной двери, я поняла, что собакам двери не нужны, если есть дырки в стенах, которые очевидно ведут в старые подвалы. Осмотрев дыру, я решила, что моя комплекция позволяет попытаться проникнуть в исторический памятник. Измазав любимую куртку и сломав пару ногтей, я попала в подвал. Замок, между прочим, пользовался дурной славой среди местного населения, говорят, что постройке уже 500 лет. Во время второй мировой войны, там вроде немецкие офицеры базировались, но недолго. Люди у них исчезать стали, то ли местные партизаны постарались, то ли нечисть разбушевалась, а может просто дезертировали. Подсветив себе телефоном, я увидела впереди пыльный, но довольно аккуратно сложенный ход. Куда и пошла, поскольку, а чего ещё оставалось? Минут через пять ход неожиданно закончился. Я стояла в комнате с высоким потолком. В верхней части стен были небольшие окошки, пропускавшие немного света. В центре помещения было возвышение, у подножия которого сидел Клёпа. Странно как-то сидел, подняв морду вверх, закрыв глаза, не шевелясь, всем видом напоминая застывшего сфинкса. "Медитирует, что ли?" — промелькнула дикая мысль. Сверху на возвышении шуршало, сияло и переливалось "оно". Сбросив оцепенение, которое охватило меня в первый момент, я двинулась к этой странной группе. Существо сразу стало издавать более громкие и резкие звуки и менять форму. Сначала я подумала, что оно похоже на жуков-скарабеев, прям как в фильме "Мумия", потом поняла, что передо мной уже фашистская свастика, потом заметила, что концы свастики развернуты неправильно. Я протянула руку к сиянию. И тут резко всё закончилось. В смысле, существо затихло, потухло, сжалось и стало напоминать по виду зажаренное кофейное зерно. В этот момент мой пёс открыл глаза и сказал:

— Приветствую тебя, житель нового времени!

— Ага, привет! — автоматически ляпнула я, постепенно понимая, что вот оно наконец наступило, помешательство с полным набором галлюцинаций.

Пес растерянно почесал за ухом. Неуверенно гавкнул.

— О чем это я? Ах, да! Я… я…

Потом Клёпа сунул морду себе под живот и попытался поймать блоху.

— Так вот, — он продолжил свою речь, — у меня очень мало времени, лишь три минуты могу я находиться здесь, чтобы передать грядущим поколениям историю нашей цивилизации… И еще собака твоя, со своими дурацкими мячиками и кошками лезет в мой разум… Фу, глупый пес!.. Я потомственный маг и философ Панайи, Аштубурозаватрахавка-щас. В час страшного землетрясения, я прибыл сюда, чтобы поведать о нас. Скоро наш материк покроется лавой и его навсегда скроет Великий Океан, я вернусь туда, чтобы погибнуть в своём доме. И… и… О чем это бишь я? — Пес тревожно огляделся.

— О том, что вы погибнете, — сказала обалдевшая я.

— Ну да! — пес энергично кивнул. — Возьми зерно, которое ты видишь, посади его в благодатную почву, когда появится побег, ухаживай за ним. На лепестках распустившихся цветов, будут письмена, нужно успеть скопировать их до того как растение отцветёт. Надеюсь, ваши маги сумеют расшифровать эти надписи, и мир узнает о… об этой… как ее… тьфу ты! Панайе. Моё время истекает. Прощай! Я просто усну… усну… Спать что-то, дедушке хочется… внученька… — И Клёпа сладко, во всю пасть зевнул. –

— Стойте! — крикнула я.

— Ну чего еще? Ау-а… мня-мня.

Я, совсем растерявшись, смотрела на свою собаку и не знала, что же мне сказать. В голове царил полнейший сумбур. Ведь это же самое великое событие, которое когда-либо происходило в истории человечества. И сейчас это происходит не с кем-нибудь, а со мной. И с моей собакой. Ужас!

— Неужели в этом маленьком зернышке скрыты все знания вашего мира? — спросила я первое, что пришло в голову, — одно зернышко — и все знания?

— Ну, честно говоря, есть еще одно… — замялся пес, — в него записывается моя душа. И прямо сейчас, кстати, тоже. Я бы мог передать его. И остаться жить в вашем мире. Но что я есть по сравнению с величием Панайи? Выживший из ума…как же… умнец? Нет! Му… мудо… , да нет же! Мудрец. Нет, нет! Не упрашивай!

— Я ни о чем упрашиваю, просто жалко вас.

— Нет. Пусть я погибну вместе со всеми, но великая мудрость великих мудрецов останется жить в своих дальних предках, то есть потомках! Ой, а ты кто, деточка? Ты не можешь дать мне мою любимую подушку?

— Что, что?.. — только и успела сказать я.

В этот момент, мой пёс, или пёс его знает кто, снова сладко зевнул и, свернувшись клубочком, уснул.

Я потыкала пальцем в зёрнышко — не взорвалось, признаков жизни никаких. Пожав плечами, я закинула его в карман, подхватила Клёпу на руки и решительно направилась на выход. На улице горели фонари. На скамейках распивали пиво и смеялись. Клёпа зевнул, проснулся и облизал мне щёку. Вернувшись домой, я положила находку перед компом и решительно залезла в Инет. Ничего о Панайе там не было. Решив, что надо спать, а не забивать себе голову древними цивилизациями, я плюхнулась в кровать. Всю ночь мне снилось, как это зерно я отношу учёным — агрономам, которые очень благодарны мне от имени всего человечества, и обещают пожизненно снабжать всю мою семью лучшим кофейными плодами. Утром, первым делом я кинулась к находке. Но, увы, нигде никаких следов зерна не обнаружилось, только Клёпа подозрительно крутился вокруг компьютерного стола, обнюхивал потертый линолеум и облизывался. Я провела тщательную уборку помещения, но ничего кроме разнокалиберного мусора так и не обнаружила.

На следующий день, вечером я вернулась с учебы домой и не застала в прихожей Клепу. Странно, ведь его никогда не приходилось упрашивать идти на прогулку. Наоборот, он всегда, повизгивая, прыгал прямо на меня и, прямо-таки рвался за дверь. А тут — тишина в доме.

Я прошла в гостиную. Клепа сидел на диване, уткнувшись мордой в… Малый энциклопедический словарь.

— Клепа! — крикнула я, — ты чего? А ну кыш с дивана!

Пес медленно повернул голову ко мне. И, не поверите, в его глазах стояли слезы.

— Ах, деточка, деточка, — проскрипел он каким-то надтреснутым голосом, — как плохо быть старым и рассеянным. Я дал тебе не то зерно. О, Всевышнейший Шуздра, почему я не погиб? Лучше бы я сгорел в удушливом пепле, лучше бы я задохнулся в потоке расплавленного гранита! Ведь знание, бесценное знание великой Панайи погибло. Утеряно безвозвратно. Ведь память моя дырява, как таз одноглазого Кузья! Ах, я несчастный!

Я медленно сползла по стеночке на пол.

Пес положил морду себе на передние лапы и стал издавать странные всхлипывающие звуки. Потом вскинулся, яростно цапнул себя за бок и застонал:

— И я, Аштубурозаватрахавка-щас, теперь должен существовать в теле этой блохастой псины?! Кто я теперь?! Собака в теле старика. Тьфу, старик, то есть, в теле собаки. О, Бесконечнодивная Айтахья, о, все Запредельные Отцематери Пантейи! Вот поистине достойное наказание за мое слабоумие.

Пес помотал головой и встал на лапы.

— И еще, мне неудобно об этом говорить при женщине, но он хочет… очень хочет на улицу… ну, ты понимаешь? Он еще сильнее хотел… мы терпели. Вместе. Но я же старый человек, ау-а! Уав-уав!

Пес виновато скосил глаза на пол. Я только теперь заметила немалых размеров лужу, растекшуюся у дивана.

— Ничего, дедушка, — наконец, сказала я. — Ничего страшного. С кем не бывает. Я все уберу. Сейчас мы пойдем гулять. А завтра я куплю вам ошейник от блох. И можно, я буду называть вас Клёпа?