Колониальные войны International
The war is come and we have washed our hands,
Bathed in the blood of the fighting man
Motorhead, "Thousand Names Of God"
В случае гибели репортера, на счет его семьи поступает оплата со всех зрителей за каждый просмотренный его репортаж. Семьи репортеров классов A, B, C, D получают соответственно, 30, 10, 5 и 1 кредитов с каждого зрителя. Деньги снимаются только с тех зрителей, которые застали момент его смерти. По желанию, зритель может увеличить сумму пожертвования…
из контракта CWI.
Иногда ты просыпаешься и тут же понимаешь, что сегодня будет паршивый день. Этот день не был таким. Начать хотя бы с того, что встал Василий в двенадцать часов. И хотя ему, патологическому жаворонку, это далось с величайшим трудом, идти против золотого правила «да отлежись ты за выходные как за всю минувшую неделю» он не мог.
Не последнюю скрипку в оркестре по поднятию настроения играл «умный» будильник, который всегда звонит через пять минут после пробуждения. Этот будильник, как и груду прочего высокотехнологичного барахла, синхронизированного с его биоритмами, Василий получил на работе.
Да, его зовут Василий. Он холоден, беспощаден и небрежно выбрит, а еще терпеть не может свою работу, своих коллег, важных дядек из совета директоров и тем более важную тетку из совета директоров, по которой сохнет с того самого дня, как увидел ее на десятисантиметровых шпильках и в длинной обтягивающей юбке. Тогда она даже не сказала «нет», а просто промолчала, как молчат глядя на темный угол, пустое место или выеденное яйцо.
Еще он с особым, дистиллировано-кристаллизованным презрением относится к продукции, которую успешно рекламирует вот уже пятый год. Бешеную моду на эти гаджеты Василий видит как симптом крайней стадии перенаселенного одиночества цивилизации, которую излишне плотно упаковали в коробки городов вместе с едой из холодильника, парой номинальных возможностей и кучей статусных игрушек. Людям такой цивилизации не хватает нормального человеческого тепла, даже когда они его получают. И вот со страстью извращенцев они ищут синтетические заменители: случайные половые связи, миражи интернета, иллюзии ночных клубов, наркоманские трипы, алкогольный угар... и бездушные машины, реагирующие на каждый пустяковый чих или почесывание.
Тогда почему он держит у себя этот мусор? Во-первых, обязательство перед корпорацией, на которую ему посчастливилось работать. Как можно рекламировать то, чем не пользуешься? А во-вторых, он с детства мечтал просыпаться раньше звонка. И пусть на самом деле его будит облачко синтетических ферментов, разработанных в лабораториях BruceTech…
— Есть такая вредная привычка — много думать, — сквозь могучий зевок протянул Василий. Проглотив таблетку от головной боли, он зашел на кухню и включил стереовизор. На экране возникла стройная блондинка, специально подогнанная под его личные предпочтения.
— Новости, — бросил Василий, открывая холодильник. Полупрозрачный пеньюар на ней превратился в строгий костюм, волосы собрались в хвост, какой-то гавайский остров на фоне исчез, и его место заняла гигантская эмблема «Новости Интерэктив»: трехмерные золотые буквы, бросающие тень на условную карту Галактики. Звезды здесь мерцали приглушенной синевой.
— Беспорядки в Москве приобрели массовый характер после заявления ответственного представителя BruceTech Эндрю Арчера. Напомним, вчера он сообщил, что в трехкратном завышении цен на продукцию BruceTech ответственна не компания, а российские распространители, беспорядки в Москве приобрели массовый характер…
— Дальше, — велел Василий, нарезая ингредиенты для фирменного бутерброда «высыпать на хлеб все, что есть в холодильнике».
— Забастовка рабочих в Шанхае в связи с неприемлемыми условиями труда и антисанитарным состоянием общежитий…
— И это бизнес-новости? Надо будет проверить настройки… Другой раздел.
— Новая книга Ларри Беллтауэра «Десять чистых листов» побила новые рекорды продаж в Северной Америке, оттеснив на второе место его предыдущую книгу…
— Какой идиотский псевдоним. Дальше.
— Вчера прошли финальные испытания робота-геймера «G-boy», разработанного совместными усилиями японских и корейских инженеров. По заявлению самого робота, из всех жанров он предпочитает стратегии в реальном времени…
Василий выключил стереовизор. Раз нелепые новости начались так быстро, ничего интересного за сегодня точно не происходило. Но тут экран вспыхнул снова. Звезды под эмблемой «Новостей Интерэктив» горели тревожным огнем, а его любимую блондиночку сменил стандартный аватар экстренных новостей — немолодой человек с эффектным низким голосом, проседью в идеально зачесанных назад волосах и квадратным подбородком.
— Пять минут назад пресс-службы Министерств обороны России и Австралии подтвердили, что неделю назад между этими странами началась колониальная война. Является ли она инициативой CWI, пока неизвестно. Мы будем следить за развитием событий…
Василий едва ли не бегом рванул в гостиную.
— Вызвать Лоулесс.
Гудки тянулись долго, нудно, монотонно. Специалисты BruceTech долго ломали копья над древним вопросом, который мучил общественность еще в начале двадцать первого века. Что лучше, гудки, тишина, или иные звуки — шум природы, воды из крана или музыка? В конце концов, все махнули на это рукой и решили предоставить пользователям самим выбирать, что у них будет звучать во время ожидания соединения. Поэтому из комнатных телефонов пришлось убрать возможность изменить интерфейс. Вроде глупость, но когда в начале прошлого века тотальная свобода выбора в настройках последнего мобильного телефона едва не разорила главных конкурентов, специалисты BruceTech разработали формулу, по которой и сейчас определяется предел свободы выбора пользователя. «Как оказалось, потребитель начинает раздражаться, когда осознает, что может справиться со свободой, которую предоставляет ему производитель. По этой причине данную свободу следует ограничить».
— Алло?
Василий встрепенулся на диване.
— А почему без видеотрансляции?
— В жизни девушки бывают такие моменты, когда мужчине лучше ее не видеть...
— Опять огурцы в глазах? — хмыкнул Василий.
— Ага.
— Видела… слышала экстренный выпуск?
— Нет, а что? — судя по звуку, кто-то или работал напильником, или колдовал над ногтями.
— Очередная колониальная война. Ты как?
— С радостью! Давай у меня.
— Уже бегу.
Локальный телепортационный центр ютился на соседней улице — маленькое зданьице, бывшее когда-то автомастерской. Запах машинного масла забавно контрастировал с новомодным псевдодеревянным интерьером и тарелкой пельменей на столе единственного сотрудника. Помимо него здесь было еще около дюжины охранников, все как на подбор «церберы» из частной компании. Народ захаживал сюда редко — локальные телепортеры были еще в новинку, а следовательно, цены на их использование установили нешуточные. Василия здесь знали в лицо, поэтому проверка документов была скорее формальностью. Поместив его в комфортабельную кабинку Б-класса, которая чем-то напоминала барокамеру, сотрудник пожелал ему удачи и ушел заканчивать трапезу.
Другое дело международный центр. Он выглядел как настоящий аэропорт: яркий свет, белоснежные плиты на стенах и полу, ряды дорогущих забегаловок, толпы деловых людей с багажом. И, конечно же, кучки сопровождающих с голографическими экранами в руках, на которых пляшут имена-фамилии прибывших. Реклама выглядывала отовсюду, откуда можно, вызывая у Василия странную ассоциацию с паклей, торчащей меж бревен деревенской бани. Только в международных центрах старомодные баннеры с неоновыми вывесками и трещащие без умолку дроиды соседствуют с облачками нанороботов, готовых часами кружить вокруг тех, кому не посчастливилось остановиться рядом с ними; бегущие строки и оглушительно-сладкие голоса, рокочущим эхом доносящиеся из динамиков; продакт-плейсмент на каждом зачуханном бумажнике и голограммы невиданных существ, трансформирующихся в адреса гостиниц. Настоящий рай для студента-пиарщика, проходящего практику.
Отогнав ностальгические настроения подальше, Василий встал в очередь на регистрацию.
— Куда направляетесь? — сквозь намертво приклеенную улыбку спросила девушка за регистрационным столом.
— Австралия.
— Вы знаете, что мы находимся в состоянии колониальной войны с этой страной?
— Разумеется.
— Тогда — приятно провести время!
После регистрации его ждала стандартная процедура накачки специальными лекарствами, уменьшающими нагрузки на организм.
— Ваша кабинка — TH-413, — сказал доктор, сделав последний укол. Хотя, доктор — это сильно сказано. Обычно в телепортационные центры скидывают интернов, которые кроме того, как попасть в вену, ничего не знают. Тот, который работал над Василием вообще напоминал работника тату-салона: лысый, крупный, с рыжей козлиной бородкой и весь в фосфоресцирующих наколках.
— Спасибо.
Поиск нужной кабинки не занял много времени. Рядом с ней уже скучал тип, которых за глаза называют «мартышками с кнопкой», потому как единственная их функция сводится к нажатию кнопки «телепорт».
— Багаж есть? — спросил он.
— Нет, — ответил Василий.
— Австралия?
— Да. А что?
— Я из Австралии.
— И за кого болеешь? — спросил Василий, устраиваясь в кабинке.
— За Австралию, конечно!
— И зря, — отозвался Василий. — И глазом не успеете моргнуть, как мы вас вздрючим.
— Еще посмотрим, — хитро подмигнул «мартышка». — Я поставил пять кредиток, что вы слажаете на сегодняшней высадке.
— Очень рад. А теперь займись делом, — посоветовал Василий и закрыл за собой дверцу.
Ее дом находился в пригороде Сиднея, в местечке под названием Йови-Бей. Лазурное море, ряды пристаней, уютные кирпичные и деревянные дома, диковинная природа, будто сошедшая из голофильмов про молодую Землю... Здесь и жила Кэти Лоулесс, знаменитейшая журналистка Старого Мира и когда-то сокурсница Василия. Несмотря на австралийскую фамилию, Кэти была американкой, но едва ей представился шанс сменить гражданство, то она без раздумий выбрала Австралию. Просто тридцать лет назад Австралия окончательно превратилась в рай для инвалидов, женщин, фриков, основателей новых религий, национальных меньшинств и прочих, кто не был похож на обычного белого мужчину без психических и телесных отклонений. Ради социальных льгот и скидок Кэти даже документально оформила себя как лесбиянку, сочувствующую феминистическому движению (которое так и не затухло в середине прошлого века вопреки ожиданиям социологов).
На звонок в дверь Кэти отреагировала почти мгновенно.
— Заходи, — как-то измученно улыбнулась она, пропуская его внутрь. — Я в подвал, за пивом. Тебе орешков?
— Попкорн, — ответил Василий, стаскивая ботинки.
— Ах, вечно забываю о твоих странных вкусах. Дорогу в гостиную ты знаешь, а я сейчас.
Дорогу в гостиную он действительно знал, но отказать себе в удовольствии поблуждать по причудливой обители, почти не изменившейся с начала прошлого века, Василий не мог. Ковры, люстры со светодиодными лампами, бумажные обои, занавески на стеклянных окнах, куча книжной макулатуры в мягких обложках на покосившихся полках из настоящего дерева, шкафы и тумбы, а еще колоссальное количество разнообразных столов. Архаика, но своеобразная. Это как увидеть костюм человека двадцатого столетия — вроде бы все элементы знакомы, да и выглядят почти как современные, но все равно что-то не то.
Гостиная ничуть не изменилась с тех пор, как он в прошлый раз гостил в этом доме. Стереоэкран на всю стену и немного прихвативший соседние, красная софа на другом конце комнаты, кофейный столик, который все использовали как подставку для ног, и неприметный постаментик в темном углу, на котором стоит фотография деда Лоулесс. И бумажки, раскиданные по полу точно в таком же порядке (беспорядке?), как три месяца назад.
Василий устраивался на софе, когда Кэти втащила в комнату ящик с пивом и два пузатых пакета. Лоулесс установила ящик на столик, бросила пакет с попкорном Василию на колени и устало, как работяга с завода, бухнулась рядом с ним. Он отметил про себя, как ей идет этот домашний «спортивный» костюм и новые капли-линзы, которые превратили ее голубые глаза в два ледяных сапфира.
— Знаешь, у нас проталкивают закон, по которому лесбиянкам будет запрещено пускать мужиков через парадную дверь.
Василий достал две бутылки и протянул одну Лоулесс.
— Буду иметь в виду.
Они чокнулись и одновременно вскрыли пакеты. Вскоре тишину комнаты заполнило энергичное похрустывание. «Умный» экран включился без лишних напоминаний. Аватаром у Лоулесс была она сама.
— Канал CWI, — скомандовала Лоулесс. Затем пошарила где-то за софой и достала две пары очков и футляр с тремя парами наушников. — Бери.
Василий надел очки, изменил настройки звука, картинки, еще кое-что по мелочи и ввел персональные данные. Когда через секунду очки синхронизировались с экраном, включился короткий приветственный ролик: все освоенные созвездия сливаются в аббревиатуру CWI, а затем опадают эффектной искрящейся пылью.
— Приветствуем, — раздался механический голос из наушников. — Сегодня вы можете выбрать запись подготовки русских десантников и их вводного инструктажа, а также присоединиться к трансляции высадки на Новую Канберру.
— Высадку, конечно.
— Благодарим. Высадка произойдет примерно через пятнадцать минут. Сейчас ваши войска расположены в десантных модулях. Желаете подключиться к одному из модулей?
— Расскажите вкратце о плане вторжения.
— Как пожелаете. Как было сказано, высадка произойдет через пятнадцать минут, в 22:06 по вашему времени. Высаживаться солдаты будут прямо в основную колонию, используя новейшее и не имеющее аналогов во всей Галактике оборудование. Захват планируется проводить в три этапа — подавление основных точек вооруженного сопротивления, захват казарм гарнизона, мэрии и основных узлов коммуникаций. Желаете узнать детали?
— Нет.
— Как пожелаете.
Перед Василием возник интерфейс выбора модулей. Здесь также висел список доступных репортеров, функция вызова статистики, основных данных по десанту и оперативные сводки про австралийскую армию.
— Просим обратить внимание, что на десантном модуле 14 присутствует ваш любимый репортер Сергей Коновалов, — сообщил механический голос.
— К нему и подключайте.
Пока шел процесс соединения, Василий ткнул Лоулесс в плечо.
— Как там у вас?
— Отменная система обороны, лучшие наемники и парочка козырей в рукаве, — она мельком глянула на него сквозь полупрозрачные виртуальные интерфейсы. — Ставлю пятьсот кредиток, что вы проиграете. Еще триста, что твой репортер погибнет.
— Серега-то? Он третий в списке лучших репортеров CWI. Около двух сотен репортажей и всего тринадцать серьезных ранений. У тебя кто?
— Дженнифер Диллан. Пятидесятое место, но девочка перспективная.
— Посмотрим… Хм, четырежды выживала, когда ставки против нее шли на пятьдесят миллионов. Ничего себе. Неужели никто не додумался нанять охотников?
— Додумался, — кивнула Лоулесс.
— Ага. Тогда принимаю твою ставку на наше поражение и ставлю шестьсот против твоей перспективной девочки. Как там глобальная статистика?
— Россия признается сильной в обороне, а не атаке, Австралия вообще новичок в этих играх. Так что у вас небольшой перевес.
Наконец, соединение с камерой Коновалова наладилось.
— Я все. Отсчитывай денежки.
— Ага, щас, — по-русски отозвалась Лоулесс. Это была третья и единственная не матерная фраза, которой научил ее Василий.
Экран окончательно синхронизировался с камерой, и взору Василия предстал наитипичнейший десантный модуль пятой модели. На двух рядах посадочных сидений крючатся пристегнутые десантники. Черная броня, шлемы с забралами-визорами, винтовки, прикрепленные к подлокотникам. Командир стоит на ногах, обутых в сапоги с магнитными подошвами, держится за перекладину. Потолки и стены в мягкой обивке, как в каком-нибудь дурдоме. Красное освещение призвано не дать бойцам расслабиться и психологически подготовить их к бою. Но было здесь кое-что новенькое — какие-то круглые металлические пластины над каждым десантником. Пластины вертелись, вышибая из воздуха бесцветные искры.
Василий сделал запрос.
— Итак, лейтенант, — раздался бодрый голос Коновалова. — У нас уже пятнадцать миллионов запросов по поводу этих штук над головами ребят. Может, хватит секретничать?
В шлеме у командира были видны только брови. По их замысловатым движениям можно было прочувствовать всю тяжкость его раздумий.
«Ну вот», подумал Василий, «новичок, никогда не имевший дело с CWI. К тому же, плохо проинструктированный».
— Узнаете, когда используем, — ответил, наконец, лейтенант.
— О-о, да вы большой интриган, — рассмеялся Коновалов. Кажется, еще и пальчиком пригрозил. — Вы только что создали новый лот для ставок! Я понятия не имею, что это за штуковины, так что воздержусь. Однако, есть у нас еще один момент. Традиционный, так сказать, момент… Куда именно высадится ваш отряд. Что скажете?
— Секретная информация, — отрезал лейтенант.
— Да бросьте, неужели вы боитесь австралийских шпионов, смотрящих российский сегмент нашего канала?.. И правильно делаете! Впрочем, у меня имеется кое-какой опыт, так что, проанализировав ваше снаряжение и вооружение, я догадался, куда именно вас хотят направить. Сейчас глянем в статистику ставок… Ой, что за бред… ну надо же… хм… Итак, прием ставок закрыт, потому что я сделал свою! Пятьсот кредитов, что нас выбросят в центральный комплекс планетарной связи.
— Иди к черту, это нас выбросят в центральный комплекс планетарной связи! — послышался чей-то голос из репортерского интеркома. Кажется, это всерьез позабавило Коновалова.
— Ох уж мой приятель, уважаемые зрители… Отличный парень, замечательный репортер, но ни капли не разбирается в тонкостях тотализатора…. И сколько ты поставил, Олег?
— Девятьсот кредиток, Сергей. И пять тысяч, что всех нас сбросят не в капсулах, а при помощи телепортеров.
— Телепортеров? Брось, Олег. Чтобы без проблем телепортировать живую материю, на планетах растягивают сложнейшие сети станций. Да и по закону Бельгарда-Грина, чем ближе точка телепортирования, тем затратней телепортация по ресурсам…
— Не стоит в каждом выпуске кичиться поверхностным образованием, Сергей! — шутливо попенял Олег.
— И то верно! — хохотнул Коновалов.
«Эх, классные ребята», — ухмыльнулся про себя Василий. — «Умеют поднять настроение».
— Внимание первому эшелону, — суховатый голос компьютерного оповещателя. — Всем занять свои места и пристегнуться. Повторяю: внимание первому эшелону. Занять свои места и пристегнуться.
Коновалов дисциплинированно плюхнулся в свое сидение. Рядом с ним сел и лейтенант.
— Слушайте меня внимательно, — сказал лейтенант, обращаясь к бойцам. — Винтовки взять в руки. Глаза закрыть. Забрала и прочую электронику отключить. Действуйте. И удачи нам.
— Ах умный ты сукин сын, Олег… — прошептал Коновалов. — Приношу извинения всем несовершеннолетним зрителям… Это же стандартные указания тем, кого готовят телепортировать. — Он повернулся к лейтенанту. — Что ж раньше-то не сказали?
— Приказ.
— Да, точно… Только не забывайте, кто предоставил вам эти модули. В России таких едва сто штук наберется, и все в метрополии…
Лейтенант промолчал. Ясное дело, эти вещи не ему надо говорить, а командованию.
— Что ж, уважаемые зрители. Закрываю глаза, чего и вам советую! Камеру придется отключить…
— Запуск через три, две, одну…
Экран синхронизировался с камерой целых двадцать минут. По количеству выпитых бутылок Лоулесс и Василий шли пока поровну. Зато Лоулесс хрустела немного активней. Коновалов склонился над подстреленным спецназовцем. Одна пуля прошла в сочленение брони, другая — между глаз, через забрало. Где-то на заднем фоне гремела перестрелка.
— Та-ак, давайте-ка взглянем…
Коновалов аккуратно снял шлем с десантника и отбросил в сторонку. На месте лица погибшего тут же возникли кубики цензуры. Пока Василий, чертыхаясь, ковырялся в настройках, Коновалов комментировал:
— Ага… калибр шесть миллиметров. Смещенный центр тяжести, ничего себе… Внутри бедного парня настоящая каша. Гляньте-ка на эти зеленоватые пятна вокруг дырки. Синтетический яд на кислотной основе. Разъедает броню, смертельно травит при малейшем попадании. О, гляньте-ка! — Изображение наладилось, и теперь можно было видеть, как Коновалов специальными щипцами достает третью пулю, которая застряла в броне. Репортер выглянул из своего укрытия, убедился, что рядом никого нет, и продолжил обследование. — Ну и запах… Давайте-ка троекратное увеличение… Видите эту метку? Наемники из сектора Калкадис. Те еще засранцы… Не подумал бы, что Австралия пойдет на такое. Что же здесь такого важного, на этой планете… Но оставим аналитику аналитикам, а сейчас…
Коновалов спрятал инструменты, передернул затвор парализатора....
— Вечеринка!
…и очертя голову бросился на звуки пальбы. Он оказался в просторном хорошо освещенном помещении, заставленным рядами столов с голографическими мониторами. Десантники сидели на корточках за опрокинутыми столами, высунув наружу стволы винтовок. Репортер ползком подобрался к одному из них.
— Как видите, уважаемые зрители, ребятам не нужно выглядывать из укрытий, чтобы увидеть противника, — тембр его голоса немного изменился, и звучал как будто из дна колодца. Все потому, что Коновалов переключился на нейросчитыватель. Говорить вслух во время боя занятие опасное… — Обратите внимание на новые прицелы, которыми снабжены их винтовки. Изображение с прицела передается прямо на шлем и…
Коновалов осторожно выглянул, чтобы зрители могли все видеть. Какой-то наемник вдали тоже выглянул из укрытия, чтобы оценить обстановку, и тут же словил лбом две пули. Коновалов вновь пригнулся.
— Передовая разработка, тандем BruceTech и CWI. Пока что такими снабжают лишь элитные части. Но не пройдет и десять лет, как жизнь ваших любимых репортеров станет чуточку проще…
Из наушника громыхнул приказ лейтенанта:
— Прижать огнем! Схема четыре!
Десантники прикрепили винтовки к столам, установили мощность отдачегасителей на максимум и включили режим автоматического огня. Затем вытащили из-за спин «Спейс Иглы» да какие-то жезлы, которые на глазах развернулись в щиты, и в замысловатом порядке ринулись на врага.
— Вы только поглядите, — восхищенно «продумал» Коновалов, выглядывая из своего укрытия. — Винтовки стреляют в радиусе сорока пяти градусов, создавая впечатление, будто ведется беспорядочная стрельба. При этом все они оставляют «слепую» зону, по которой наши бойцы и приближаются к дезориентированному противнику. Определить «слепую» зону так быстро без новой перепрошивки боевых шлемов «Оливер-6» было бы невозможно. А превратить автоматические винтовки DH-178 в легковесные турели специалисты…
Пока Коновалов рекламировал новые достижения «тандема» BruceTech и CWI, десантники перемещались к баррикадам наемников. Те быстро поняли, что к чему, и даже пытались огрызаться, но очереди из винтовок не давали нормально сосредоточить огонь. Одному самому ретивому шальная пуля пробила череп. Тех, кто пытался выбраться из линии обстрела, бойцы накрывали огнем из «Иглов». Вскоре десантники зашли к противникам с обоих флагов и расстреляли в упор. Затем, проведя контрольные выстрелы, повыхватывали портативные мультилокаторы, новая модель которых была размером с мобильник. Сканирование помещения заняло буквально полминуты.
— Чисто.
— Снять винтовки и вперед! — скомандовал лейтенант.
— Дальше по плану диспетчерская, — доложил сержант.
— Газовые гранаты!
Коновалов вслед за десантниками задействовал респиратор и встал наизготовку. Сержант установил на дверь взрывчатку направленного действия и отбежал на позицию.
— Три, — пальцами показывал он, — два, один…
По двери прошелся ряд взрывов, не громче новогодних хлопушек, и она шлепнулась внутрь. Двое бойцов одновременно швырнули гранаты.
Диспетчерская оказалась пуста.
Пока бойцы рассаживались по компьютерам, сержант приблизился к двери, которая подобно жирному титановому пауку впилась в одну из стен диспетчерской.
— Она.
— Сколько по времени? — осведомился лейтенант.
— Моя часть займет не менее десяти минут. Остальные должны справиться со своей за пятнадцать.
— Действуй. А ты, — взглянул он на Коновалова, — не вздумай мешать.
— Я профессионал. Всего пара вопросов.
Лейтенант нахмурился.
— Не вам, — уточнил Коновалов.
Лейтенант, мрачнее тучи, отошел в сторонку, чтобы связаться с другими группами по рации. Коновалов сел на корточки рядом с сержантом.
— Что делаете?
— Взламываю механические замки. Меня точно покажут по телеку?
— Сержант! — прикрикнул лейтенант. Напрямую мешать репортерам CWI он не имел права, но вот «драть» подчиненных не запрещалось никогда.
— Виноват! — выпалил сержант.
— А куда ведет эта дверь, не скажете? — спросил Коновалов, бросив мимолетный взгляд через плечо, на лейтенанта.
— К центральному узлу.
— Ха-ха, уважаемые зрители! — как ни в чем не бывало, воскликнул репортер. — Я не прогадал! Слышал, Олег?
Наушники ответили пулеметным стрекотом и запиканными матами.
— Видимо, занят… Что такое, лейтенант?
Тот ответил не сразу:
— Одна группа не отвечает.
— Так пришлите на подмогу другую.
— Нельзя. Чтобы получить доступ к центральному узлу, необходимо взломать четыре удаленных секьютора и охранять до окончания операции. Два взломано, один на подходе.
— Так выделите по парочке людей с каждой группы, и дело в шляпе.
— Вы… правы. Альфа, Бета, Дельта? Это Примо. Повторяю, это Примо. Каждая группе отрядить по двое бойцов. Встреча в точке Зельда. Все ясно? Отбой.
— Точка Зельда, говорите… — пробормотал Коновалов, изучая карту комплекса.
— Вы что задумали? — обеспокоился лейтенант.
— Не упустить потенциально убойный репортаж… Не забудьте оповестить ваших парней.
— К вам направляется репортер, — передал лейтенант. Обреченность в его голосе причудливо переплелась с явным облегчением.
— Парни? Это репортер. Парни, ответьте. Что за черт… Лейтенант!
— На связи.
— Я уже пятнадцать минут торчу на точке Зельда. Где ваши парни?
— Я… приказал не дожидаться.
— Ах, лейтенант… — Коновалов перепроверил оба парализатора: пистолет и полуавтоматическую винтовку. — Взыскание получите потом, а сейчас я объявляю вас засранцем номер один…
— Послушайте, у нас не было времени…
— Ничего не слышу! Помехи-помехи! — Коновалов искусно скопировал шипение помех и отключил рацию. — Вот так, уважаемые зрители. Доверишься кому-то, и в итоге все равно приходится разгребать помои в одиночку…
Вооружившись пистолетом, он открыл дверь в длинный и прямой, как труба, коридор. Внешне коридор тоже напоминал новенькую трубу — круглый, блестящий и лишенный, на первый взгляд, опасных игрушек. Коновалов перевел картинку с мультилокатора на свою камеру. Скрытые турели, настенные мины, датчики движения, камеры наблюдения…
— Как вы заметили, ничего не работает. Десантники свое дело знают… хм, только гляньте… — Коновалов указал на экране мультилокатора какой-то мигающий символ. — Где-то дальше по этому коридору прячется любопытное устройство, которое глушит все короткие и средние частоты. На наше с вами рандеву оно не повлияет, зато теперь ясно, почему лейтенант потерял связь со своими людьми.
Коновалов сменил пистолет на винтовку и зарядил подствольный гранатомет двумя капсулами обездвиживающего газа.
— Ну-с, начинаем!
Вторую дверь десантники вышибли из фиксаторов, поэтому Коновалов бросился наземь и пополз дальше. Его взгляду и камере предстал полутемный склад, где и шагу нельзя ступить, чтобы не наткнуться на огромные четырехъярусные полки, забитые картонными и пластиковыми коробками. Второй этаж был заставлен всяким не запакованным хламом.
Первого десантника Коновалов нашел почти сразу. Он лежал ничком на полу, сжимая винтовку в мертвой хватке.
— Сейчас глянем… — Коновалов вновь переключился на нейросчитыватель. — Ничего. Давайте просканируем… Святые ежики! Одиночный выстрел, произведен точно в мозг… У него внутри настоящее месиво, уважаемые зрители… Такое можно проделать лишь лазерной винтовкой, способной в точности до миллиметра назначить точку, где излучение будет максимальным.
Коновалов медленно переполз за какой-то крупный ящик.
— Обычные укрытия от такой штуки не спасают. Луч проходит практически через любую материю. В некоторых подразделениях используют дорогущую «рассеивающую сталь»... И то, она защитит лишь от проникающего луча, мощный пробьет ее с двух-трех выстрелов… Давайте-ка убедимся кое в чем…
Коновалов подключил мультилокатор к своей камере.
— Вот видите. Камеры, датчики движения, инфракрасные сканеры… открытый со всех сторон грузовой лифт в уголке… А вот в этой точке — электромагнитный сенсор. Эта штучка может уловить электромагнитное поле человека… если правильно ее настроить.
Порывшись в поясной сумке, репортер достал какой-то прибор.
— Постольку поскольку меня предупредили насчет охотника, я пришел не совсем с пустыми руками. Думаете, Коновалов бросится за помощью? Как бы ни так, уважаемые зрители. Ни у кого из моих подопечных нет подобной игрушки…
Изображение вдруг покрылось разноцветной рябью, задергалось и потухло. Василий полез было в настройки, но картинка восстановилась. Только вид был не из камеры на шлеме Коновалова, а со всех камер склада. Василий хохотнул.
— Ловкий ход, не так ли, уважаемые зрители? Теперь уважаемый недоброжелатель не сможет видеть мир моими глазами и направлять своего охотника… Правда, охотник теперь точно знает, что я здесь. Но где именно? Пожалуй, это и есть самое интересное в работе охотника…
Две единственные лампочки, которые освещали склад, вдруг треснули и погасли. Камеры переключились на ночной режим.
— Где же я, уважаемый недоброжелатель? Может, здесь?
Одна из камер на секунду потухла. В ее сторону метнулся ярко-красный луч, прожигая насквозь все на своем пути.
— О-хо-хо, какая доверчивость! Судя по тому, как воспламенились ящики, мощность этого выстрела пришлась на весь луч. Не пора ли сменить батарею, уважаемый охотник?..
Некоторое время сохранялась полнейшая тишина. Василий весь подался вперед, к экрану… Мигнула еще одна камера.
Ничего.
— Не попадаетесь на одни и те же грабли, охотник? Видимо, я вас недооценил… Знаете, на сорок седьмом репортаже я впервые встретился с охотником…
Мигнули еще четыре камеры. Нет реакции.
— Хреновый был парень. Швед, кажется… из колонии. Я не был о нем предупрежден. Он прикинулся стажером — знаете, такие ребята, набирающие опыт в полевых условиях вместе на пару с тертыми калачами… Этот швед убил настоящего стажера. Воспользовался тем, что я своего ни разу не видел. Первый стажер, все дела…
Тут Василий заметил кое-что на одном из изображений. Коновалов! Прячется за полкой, прямо под камерой, щелкает кнопки на своем устройстве. Внутри Василия что-то екнуло. «Идиот! Беги!..»
— Знаете, могли бы взять на вооружение его тактику. Он ведь был единственным, кто почти достиг своей це… ААА!
Луч прошел сквозь ящики, полки и голову репортера. Ничего по пути не загорелось и не оплавилось — значит, выстрел был точечным. Василий уронил бутылку с пивом и схватился за голову.
«Самоуверенный придурок! Да из-за тебя я столько денег прое… стоп! Это что?»
Коновалов продолжал себе сидеть под камерой, щелкая кнопки на устройстве.
— Только тот швед не учел того, что я… бессмертный! — репортер эффектно, по-злодейски рассмеялся. — Заставил понервничать, уважаемые зрители? Уважаемый недоброжелатель? Охотник, проверьте-ка, работает ли ваш электромагнитный сенсор!
Послышался звук поднимающегося грузового лифта. Охотник мешкал пару секунд, прежде чем накрыть лифт всеми орудиями. Судя по выстрелам, он располагал еще двумя лазерными винтовками и легкой пулеметной турелью. Не успели пушки смолкнуть, как экран снова погас.
— Да что творится вообще?! — воскликнули Василий и Лоулесс одновременно. Обменявшись удивленными взглядами, они азартно уставились в свои репортажи.
Связь наладилась. Василий снова видел склад «глазами» Коновалова. Репортер высился над поверженным охотником, по-ковбойски дуя в ствол своего парализатора. Второй рукой он, кажется, фотографировал самого себя.
— Что это за охотник, который не защищен от стандартного репортерского вооружения? Сейчас и глянем…
Где-то на шлеме Коновалова включился фонарик. Вскрыв ножом замочки-блокираторы на шее охотника, репортер стащил с него шлем.
— Девушка. Интересно. Подождите-ка… — Коновалов посветил внутрь шлема. На макушке поблескивал штрих-код репортера. — Давайте пробьем нашего липового коллегу по базе… Ничего себе, уважаемые зрители! Если компьютер не врет –а он не врет, — перед нами Номер Пятьдесят, Дженнифер Диллан! Виват твоему мастерству, малютка Дженни! Ну да ладно… Сейчас мы отрубим вот эту глушилку… прямо беда с ними, не могут все частоты заглушить… Парни, вы меня слышите? Парни? Лейтенант?
— На связи. Что у вас, репортер?
— Моя коллега. Вынесла всех ребят, которые шли к последнему секьютору. Сейчас все чисто. Вышлите-ка ваших спецов, если что, я прикрою.
— Принято. Ожидайте.
Солнце Новой Канберры стояло в зените — багровый раскаленный шар с пульсирующими прожилками. Громадный город под ним казался архипелагом металлических бликов, утопающим в море теней. Десантники сидели на ступеньках в комплекс, тихонько дожидаясь корабля, который заберет их на базу. Коновалов полулежал чуть поодаль, беспощадно сминая траву на лужайке боевым костюмом. Его камере открывался вид на пустынную площадь с одним-единственным фонарем посредине. На горизонте, почти невидимый за парком и витающими над землей жилыми платформами дымил и плавился темный небоскреб из стеклометалла.
— Просто сказка какая-то... — словно забывшись, пробормотал он и резко подскочил на ноги. — Ну да ладно. Я знаю, что именно в данный момент вас больше всего интересует. Да-да, уважаемые зрители, мне и самому любопытно, как этот прохвост умудрился выжить после прямого попадания из лазерной винтовки… Он сказал мне по секрету — только никому ни слова! — что зациклил на всех камерах воспроизведение записи пустого склада. Снайпер стрелял в пустоту, ведь хитрец передал на одну из камер изображение себя любимого, только заснятое пару минут назад. А сам он был не скажу где. Что же, на этой таинственной ноте я закругляюсь. С вами был Сергей Коновалов, и помните: я люблю вас и свои репортажи! И вас, разумеется.
Василий отбросил очки в сторонку и протер глаза. За окном мерцала тихая звездная ночь.
— Эй, Лоулесс, — негромко позвал он. — Наши победили, твоя репортерка обезврежена, а это считается как половина смерти. Так что я вылез из долговой ямы, которые ты мне два прошлых выпуска копала. Да, ты мне еще задолжала десять кредиток.
— В следующий раз наверстаю, — отмахнулась Лоулесс. — Пока не мешай, смотрю глобальную статистику.
— Они обнародовали причины войны?
— Да, испытание нового вооружения BruceTech и CWI в полевых условиях. Обоим правительствам выплачено по шестнадцать миллиардов.
— Так и думал…
Василий встал, разминая затекшие конечности.
— Еще по пивку и баиньки? — сладко зевнула Лоулесс, снимая очки.
— Не-ет, у меня завтра презентация в три часа.
— Ясно… Дверь не забудь за собою закрыть.
— Не забуду.
Прежде чем выйти из комнаты, Василий обернулся.
— Ну что, до следующей войны?
— До следующей войны, — улыбнулась Лоулесс.