Пути, которые мы выбираем

1. Принятие решений.

Выбор. Пожалуй, самое важное, что есть в жизни любого человека. Одевая с утра черную рубашку, мы даже не задумываемся, а как бы мог пройти этот же день, надень мы белую. Конечно, изменения были бы незначительны, а, возможно, вообще не заметны, но они были бы. Вот только шанса узнать это у тебя уже не будет никогда. В этом и есть главная особенность выбора — ты должен решать здесь и сейчас, и из множества вариантов выбрать только один, без права поменять его.

Каждый день, на протяжении всей жизни, перед нами стоит какой-либо выбор, который делает нас теми, кто мы есть. Мы сами решаем какую прическу нам носить, какую музыку слушать, быть добрыми или злыми. И не всегда наш выбор отражается только лишь на нас самих. Бывает, что он может затронуть сразу несколько человек, а иногда и всех людей сразу. В любом случае каждый наш выбор, от самого незначительного, до весьма серьезного, меняет этот мир, делает его лучше или хуже.

Большинство людей всю жизнь ограничиваются лишь выбором одежды или автомобиля, не сильно влияя на изменения нашего мира. Но некоторым людям судьба предоставляет решать судьбы миллионов людей. И не всегда по их воле.

Шел декабрь девяносто первого года. Советский Союз трещал по швам, охваченный межнациональными конфликтами на окраинах страны. Десятки лет Холодной войны, казалось, должны были сплотить народ, заставить понять, что только вместе они являются настоящей силой. Но случилось все с точностью наоборот. Холодная война закончилась, и бывшие союзники начали отдаляться друг от друга. При этом все прекрасно понимали, что потенциальную угрозу со стороны Соединенных Штатов никто не отменял. Только механизм саморазрушения уже был запущен, и остановить его не представлялось возможным.

В этот день в одном из закрытых военных городков, где располагалась спутниковая система раннего обнаружения, было неспокойно. Несколько минут назад в командном пункте сработала система предупреждения о ракетном нападении, сообщая, что с территории Штатов произведен запуск ядерных ракет.

Полковник Семен Сомов был оперативным дежурным командного пункта, и именно на его плечи возлагалась обязанность быстро связаться с руководством страны и доложить о сложившейся ситуации. Ему не хотелось верить, что Штаты нарушили договор и нанесли удар, но факты говорили об обратном — система упорно констатировала запуск нескольких десятков ракет.

Когда он докладывал руководству о ракетном ударе, голос его не дрожал, хотя внутри все просто переворачивалось от страха. На том конце провода некоторое время, показавшееся Сомову целой вечностью, молчали. Казалось, время замедлило свой бег, удары сердца были громче раскатов грома, полковник даже боялся, что они заглушат ответ с другого конца провода.

Наконец взволнованный голос ответил Сомову. Ответ заставил полковника побледнеть и даже присесть на стул. Сомов сглотнул, подступивший к горлу ком, и повесил трубку. Пот холодными ручьями стекал по лбу, сердце готово было выпрыгнуть из груди. Он перевел взгляд на своих подчиненных, молчаливо ожидавших его приказов, и увидел в их глазах дикий ужас. Они прекрасно поняли, что полковник получил указания произвести ответный удар, пока еще не поздно.

Только Сомов колебался. Он не был до конца уверен, что это не сбой спутниковой системы. Ведь такие случаи уже бывали, и все обошлось. Но тут у него уже есть прямой приказ от руководства страны, нарушить который он не мог. В этот момент в его мозгу проносись разные мысли. Если это действительно ядерная атака, то он обязан ответить на него. А если нет? Даже страшно представить что будет, если он нажмет на кнопку и станет причиной ядерной войны. С другой стороны, если он ослушается приказа, если не решится атаковать противника, что тогда? Да, если это ложная тревога, то ничего не произойдет, а если реальная атака, то он подставит под удар свою страну и шанса ответить уже не будет.

Принимать решение приходилось здесь и сейчас. У него оставалось всего пара минут, и Сомов, глубоко вдохнув воздух, что бы хоть как-то успокоится, принял решение. Оно далось ему нелегко, ведь полковник понимал — чтобы ни случилось потом, вся ответственность лежит на нем. В любом случае.

2. Параллельные пути.

Путь первый.

20 лет спустя.

Группа людей сидела у костра, стараясь хоть немного согреться. Ночь была невероятно холодной, и даже тот факт, что люди находились в помещении, не спасал их от лютого мороза. Да и как могло защитить здание, окна которого давно были выбиты, а стены испещрены такими огромными трещинами, в которые можно легко просунуть человеческую руку.

Ветер гулял по этажам и коридорам здания, завывая как дикий волк. Он то и дело предпринимал отчаянные попытки задуть костер, разожженный прямо на полу, и питаемый отодранными половыми досками.

Их было пятеро. Трое мужчин и две женщины. Но сейчас перед костром сидело только четверо, с нетерпением ожидая пятого члена своей группы. Все они были одеты в грязную одежду, местами рваную и с заплатками. С личной гигиеной тоже были проблемы, о чем свидетельствовали спутанные волосы и неумытые лица. Ведь когда речь идет о постоянном выживании, как-то некогда следить за красотой.

Один из членов группы, седой бородатый старик, потянулся к поломанным доскам и подкинул пару из них в костер. В глазах старика отражалось пламя костра, беспощадно пожирающее доски, превращая их в черные, бесформенные угли.

Было в этом что-то символичное. Точно так же адское пламя сотен ядерных бомб, выпущенных много лет назад, пожирало целые города и страны, сжигая миллиарды людей. В считанные минуты Голубая планета превратилась в преисподнюю, непригодную для какой-либо жизни. В первые секунды войны десятки миллионов людей в едином порыве издали дикий крик отчаяния, и умолкли навеки.

И что самое страшное именно он был тому причиной. Он — полковник Семен Сомов. Человек, отдавший приказ, об ответном запуске ракет. Когда стало понятно, что никакой атаки со стороны США не было, и это был сбой в спутнике слежения, остановить что-либо было уже невозможно.

Несколько лет он провел в бункере вместе с другими военными, жившими в военном городке. Но находиться под землей вечно невозможно, пища подошла к концу, да и система вентиляции начала потихоньку умирать.

Он вышел в пустой и разрушенный мир. Голые пустоши, с черными, обуглившимися, как спички, деревьями, с руинами городов, на улицах которых уже никогда не прозвучит детский смех, все это вызвало тяжелое чувство вины в душе Сомова.

Несколько раз он приставлял пистолет к виску, желая наказать себя за совершенное, но каждый раз он понимал, что смерть для него не наказание, а освобождение. Нет, он заслуживает жить в этом аду, мучиться и страдать. Сомов никогда не был религиозным человеком, но после выхода на поверхность начал часто молиться. Неумело, но искренне. Даже убийство одного человека — это грех, отмолить который очень сложно. Что уж говорить о миллиардах людей. Он не надеялся, что Бог, если он есть, когда-нибудь сможет его простить, зато вот в аду его встретят с распростертыми объятиями.

Говорят, то, что не убивает нас, делает нас сильнее. Не в его случае. Он чувствовал как становится слабее каждый день ото дня, как морально, так и физически. И дело было даже не в возрасте, Сомову было уже за шестьдесят, а в постоянном недоедании, питье грязной воды, и воздействием радиации. Передвигаться становилось все труднее и труднее, а на теле все чаще стали появляться какие-то язвы. Он чувствовал, что дни его сочтены.

От воспоминаний Сомова отвлек вернувшийся пятый член их группы, молодой парень лет двадцати пяти, который сел у костра широко улыбаясь во все свои тридцать два гнилых зуба. В руке он держал только что пойманных и убитых им крыс. Что ж, ужин у них сегодня будет.

Пока крысы поджаривались на костре, Сомов сидел и вслушивался в разговоры своих спутников. Обычно все разговоры были исключительно о том, что они будут делать завтра, куда пойдут, где остановятся на ночлег, что будут есть. Но сегодня речь пошла совсем о другом.

Молодой парень предложил поговорить о том, что бы каждый из них сделал с тем, кто нажал эту проклятую кнопку и начал войну. Тут же посыпались идеи, одна изощреннее и кровавее другой. Сомову было неприятно это слушать. Все его ненавидели, но не знали что это он. Хотелось вскочить и прокричать, что именно он отдал тот приказ, но смысла в этом не было, ему просто напросто никто не поверит.

Сомов прислонился к стене, стараясь уснуть. Это единственное, что он по-настоящему любил. Во сне он видел мир таким, каким бы он был, ослушайся он приказа руководства. Он видел улицы и дворы, залитые солнечным светом, полные цветущих растений, с веселыми детьми, играющими в догонялки.

Он стоял на балконе и наблюдал, как его внуки колесят на велосипеде по двору, как его сын выгуливает собаку, а дворник поливает цветы в клумбах. С кухни доносится запах готовящегося обеда. Сегодня жена обещала борщ и котлеты, которые он так любит. А вечером он с сыном будет смотреть футбольный матч по новенькому телевизору, и пить пенное пиво из своей фирменной кружки, которую он привез с курорта на Черном море.

Сомов глубоко вдохнул свежий весенний воздух и улыбнулся. Птицы радостно щебетали, наслаждаясь прекрасным днем, и с удовольствием угощаясь хлебом из кормушки, подвешенной за окном квартиры Сомовых.

Назавтра полковник в отставке Сомов обещал своим внукам поехать на Красную Площадь, что бы они вживую посмотрели парад в честь победы в Великой Отечественной Войне. А в выходные они поедут на рыбалку.

Семен Сомов еще раз довольно улыбнулся. Ничто не могло испортить этот прекрасный день. Ничто…

…Кроме пробуждения.

-Семен Петрович, пора идти,— произнес взрослый мужчина из их группы, расталкивая Сомова.

Старик неохотно разлепил глаза, не желая возвращаться из прекрасного мира грез в этот ад. И все-таки ужасная реальность ворвалась к Сомову, прогоняя красивые картинки цветущего двора, радостных детей и поющих птиц.

Сомов поднялся, ощущая боль в каждом суставе и в каждой мышце, но виду что ему больно не подал. Он никогда не жаловался, и принимал боль, как должное. Бывший полковник облокотился о подоконник и выглянул сквозь разбитое стекло на улицу. Немногие дома, которые уцелели во время последней войны, серыми силуэтами вырастали на фоне руин, некогда бывшей столицы. Где-то вдалеке виднелись разрушенные стены Кремля, покрытые, как и все вокруг, грязным, почти черным, снегом.

Под окнами их временного убежища были заметны следы собак, прошедших здесь ночью. Одичавшие и изголодавшиеся животные уже давно перестали быть лучшими друзьями человека, и встреча с ними не сулила ничего хорошего.

-Жалко, что патроны все закончились, а то запаслись бы мясом,— произнес молодой человек, выглядывая в окно и тоже заметив следы собак.

-Скорее это они бы запаслись твоим мясом,— пробурчал Сомов, отходя от окна.

Закинув на плечи мешки со своими скудными пожитками, группа двинулась в путь. Оставаться в одном месте долго не имело смысла, надо было постоянно искать средства пропитания, воду, и хоть какую-нибудь одежду. А сидя на одном месте ты либо дождешься того, что изловишь всех крыс и умрешь с голоду, либо твое убежище отыщет другая группа выживающих, и не факт, что они отнесутся к тебе дружелюбно. Постоянное движение, вот суть выживания. Нашел еду первым, прожил еще один день, не нашел — твои проблемы. Никто о тебе тут заботиться не будет. Сомов не редко встречал на своем пути останки людей, которыми поживились другие люди. Каннибализм вызывал в нем чувство омерзения и отвращения, и Семен Петрович всячески надеялся, что в его жизни никогда не будет такой ситуации, которая заставит его питаться человеческим мясом.

Идти решили в противоположную сторону от цепочки собачьих следов. От повторного предложения юного охотника пойти на отлов собак все дружно отказались. Судя по следам, собак было не меньше шести, а их всего пятеро, двое из которых женщины, и вооружены обрезками труб, да парой ножей. Все патроны от пистолета Сомова закончились уже давно, когда на их группу напала одна из таких диких стай. Тогда их еще было семеро. Двое так и остались лежать, растерзанные псами.

Каждый шаг отдавался болью во всем теле. Один раз старика даже вырвало кровью. Все прекрасно понимали, что Семен Петрович умирает, и помочь ему было уже невозможно. Со дня на день его не станет, и группа потеряет самого опытного и умного человека.

Пройдя несколько улиц, путники наткнулись на уцелевшее здание продуктового магазина. Навряд ли там сохранилось что-то съестное, но может, удастся отыскать пару банок тушенки. Приготовив на всякий случай оружие, группа вошла в магазин, и разбрелась по нему в поисках запасов.

Сомов остановился у одного из прилавков и пригляделся к календарю, что висел на стене. Страницы календаря давно пожелтели и почти выцвели, а красное пластиковое окошко, показывающее дату, навеки застыло на десятом дне декабря девяносто первого года.

Интересно, а какой сейчас год, подумал Сомов. У него не было возможности следить за летоисчислением с тех пор, как он покинул бункер. Даже по погоде определить время года было невозможно, из-за ядерной войны климат сильно изменился, и снег мог выпасть даже летом. Поэтому понять, зима ли сейчас или другое время года было сложно.

Сомов стоял как завороженный, не отрывая глаз от календаря со злополучной датой. Этот день он помнил отчетливо. Сигнал со спутника слежения. Звонок руководству. Приказ об ответном ударе. Ну почему он не подождал еще немного, что бы убедиться что это просто поломка спутника? Почему послушался приказа и уничтожил мир? И главное, почему нельзя вернуться назад и все исправить?

История, как известно, не приемлет сослагательного наклонения. Можно сколь угодно долго гадать и рассуждать, что было бы поступи ты так, а не иначе, только это все равно ничего уже не поменяет. Поэтому смысла в этих рассуждениях нет. Только лишняя трата времени. Думать надо о будущем, а не о прошлом, которого не изменить.

-Как думаете, Семен Петрович,— обратился к нему подошедший мужчина из его группы.— Остались ли в мире места не тронутые войной?

-Не знаю,— вздохнул Сомов.— Климат изменился по все планете, так что я не уверен, что где-то на Земле есть места, где было бы комфортно.

Он был прав. Сама война затронула лишь Европу, Азию и Америку, но вот ее последствия отразились на всей планете. Даже города далеких стран, на другом конце земного шара, не пострадавшие от ракет, мучились от изменившегося климата, кислотных дождей и опасных испарений, которые ветер разогнал по всему миру. Так что надеяться, что где-то есть райский уголок с цветущими цветами, жизнерадостными людьми, и чистой водой не приходилось.

Рай. Сомов часто задумывался, а что есть Рай? Или Ад? Если верить Библии, то это какие-то места, другие измерения, куда попадают души праведников или грешников. Но это в религии. А если посмотреть на это без религиозного подтекста. Ведь что такое Рай и Ад, как не представление нашего собственного мира. Точнее того, каким мы сами его сделаем. Превратим ли в цветущий Рай, где живет любовь, взаимопонимание и радость, или же погрузим его в хаос, убийства и человеконенавистничество?

Сомов с грустью подумал, что для сотворения Рая требуются усилия всех людей, а вот для создания Ада достаточно и одного человека.

Как и ожидалось, ничего съестного в магазине не нашлось. Что ж, остается надеяться, что сегодня им все же подвернется что-нибудь на обед или ужин.

Выйдя на улицу, группа направилась в сторону некогда великого символа столицы их родины— Кремля. Поговаривали, что за его разрушенными стенами располагалось небольшое поселение людей. Возможно, это просто слухи, но ведь слухи тоже откуда-то берутся.

Часы на Спасской Башне уже давно остановились, и показывали ровно полночь. Довольно символично, если вспомнить что обозначает это время на так называемых часах судного дня. Звезда, венчавшая ранее башню, лежала на земле, рассыпанная на миллионы осколков. Зато Храм Василия Блаженного стоял нетронутый, казалось, что война обошла его стороной. Только грязный снег, покрывавший купола, напоминал, что Храм стоит среди руин столицы.

Сомов невольно перекрестился. Уж не чудо ли это, что пострадало все, кроме храма? Или просто везение?

На Красной площади был разбит небольшой палаточный городок, в котором, как оказалось, проживало человек тридцать. Не сказать, что они были рады видеть новые лица, скорее наоборот, они смотрели на группу Сомова с подозрением и опаской.

И все же Семену Петровичу удалось убедить главу поселения позволить им остаться на какое-то время.

Ночь накрыла черным одеялом разрушенный город, и по всему палаточному городку начали зажигаться костры. Поняв, что новоприбывшие ничем им не угрожают, жители городка сменили подозрение на дружелюбие, и предложили Сомову и его группе еды и теплые вещи. Полковник был рад, что остались еще в мире люди, способные прийти на помощь совершенно незнакомым путникам, а не пристрелить при первой же возможности. Впервые за долгое время Сомов улыбнулся.

Как говорится, страшно не то, что человек смертен, а то, что он внезапно смертен. В эту ночь Сомову стало совсем худо. Его рвало кровью, и било в лихорадке. Все жители поселения понимали, что до утра старик не протянет.

Сознание Сомова угасало на глазах. Старик метался в агонии, бормоча бессвязные речи. Однажды, уже давно, он думал, а что случится с ним после смерти? Будет ли это переход его души в какое-то другое состояние, или же смерть это просто прекращение жизненного цикла, и ничего кроме тьмы за ней нет? Что ж, скоро он узнает, что находится по ту сторону жизни.

Сомов из последних сил протянул руку к мужчине из своей группы, и притянул поближе к себе. Он чувствовал, что обязан сказать правду, перед тем как жизнь для него остановится. Последняя исповедь.

-Война…-прохрипел старик, и закашлялся. Несколько минут прошло, прежде чем он смог продолжить.— Это сделал я. Кха-кха…— снова приступ кашля, буквально разрывающий его горло.— Простите меня…Это я запустил ра…

Глаза Сомова закатились, старик издал хрип, и голова его откинулась на бок. Рука, сжимавшая воротник мужчины, безвольно упала. Сомов был мертв.

-Что он сказал?— спросил молодой человек, присаживаясь рядом с телом Семена Петровича.

-Ничего. Просто бред из-за лихорадки,— ответил ему мужчина.

Наутро тело старика отнесли подальше от лагеря, и похоронили, засыпав камнями и разными обломками. Оставшиеся четыре члена группы долго стояли над этим курганом и молчали. Очень скоро им предстоит покинуть лагерь и двинуться в дальнейший путь. Все-таки гостеприимство гостеприимством, но лишни рты в палаточном лагере были не нужны, и они это понимали.

Через пару дней четверо путников вышли из лагеря и побрели на восток. Кто знает сколько им еще отмерено судьбой бродить по руинам мира, прежде чем они найдут постоянное пристанище? И кто из них доживет до этого дня? Сколько каждому из них еще уготовано прожить на этом свете?

Можно ли считать себя живым в мертвом мире? Пожалуй, нет. Ты уже мертв, хоть и не знаешь об этом. Все твое существование сводится к постоянному поиску пропитания и борьбе за право встретить хотя бы еще один рассвет. Этот мир не прощает ошибок, и отсеивает слабых, не делая никаких поблажек ни для кого. Неважно кем ты был в прошлой жизни, богачом или бедняком, здесь все стоят в одной очереди за смертью. У мертвого мира свои правила, и он не терпит их нарушений.

Серый снег тихо падал на могилу Сомова, превращая ее в серо-черный сугроб, и стирая все намеки на то, что здесь покоится человек. Человек, уничтоживший мир.

Второй путь.

20 лет спустя.

Полковник в отставке Семен Петрович Сомов достал с верхней полки коробку и, открыв ее, извлек на свет медаль и грамоту, которые ему вручили несколько лет назад. Как гласила надпись на грамоте, она была вручена человеку, предотвратившему ядерную войну.

Долгие годы информация об инциденте со спутником держалась в строжайшей секретности, и только недавно она была частично обнародована, что и позволило вручить награду, пусть и запоздалую, истинному герою.

Сам Сомов героем себя не считал, и старался не вспоминать тот злополучный день, когда он чуть не нажал на красную кнопку. Поэтому награду он убрал подальше, и не доставал их уже около десяти лет. Она была ему не нужна.

Страна, служению которой, он посвятил многие годы, все-таки развалилась, власть сменилась, армия стала потихоньку приходить в упадок. Многие тогда оказались не у дел, и Сомов в том числе. Он ушел в отставку и переехал в Москву с женой и детьми.

За перестройкой и распадом Советов последовали лихие девяностые, которые затем сменились новым тысячелетием. Многие тогда ждали с наступление двухтысячного года очередного ядерного апокалипсиса, который, впрочем, так и не случился.

Семен Петрович все это время трудился на заводе, подрабатывая в свободное время частным извозом. И только недавно он наконец вышел на пенсию, на радость обоим своим внукам, которые были безумно счастливы от того, что дедушка будет проводить с ними больше времени.

Жизнь была прекрасна. Сомов водил внуков в музеи, ездил с ними на рыбалку, ходил по грибы, и чувствовал себя самым счастливым человеком на Земле.

Однажды в один прекрасный весенний день Сомов сидел на скамейке в парке, любуясь, как его внуки резвятся возле фонтана, брызгая друг на друга кристально чистыми каплями воды. Рядом с ним на скамейку присел высокий мужчина лет сорока и поздоровался с Семеном Петровичем. Сомов с улыбкой ответил приветливому мужчине.

-Прекрасный день,— заметил мужчина.

-Полностью с вами согласен.

-Знаете, я люблю сидеть здесь и наблюдать за людьми,— продолжил мужчина.— Каждый из них спешит по каким-то своим делам, у каждого за спиной целая история, и у каждого свое видение мира. А ведь они живут, занимаются своими рутинными делами и даже не догадываются, что их могло и не быть сейчас на этом свете.

-О чем вы?

-Вы ведь не узнали меня, полковник Сомов? А ведь двадцать лет назад вы в меня стреляли,— мужчина умолк, следя за реакцией Сомова.

Семен Петрович прекрасно понимал о чем говорит мужчина. В тот день, когда спутник дал сбой Сомов, как и положено, поспешил связаться с руководством, и получил приказ об ответном ударе. Коды запуска были введены, оставалось лишь нажать на кнопку, но Сомов медлил. Все его нутро кричало, что он не должен нажимать на кнопку, что это ложная тревога.

И именно в этот момент один из молоденьких солдат, видя замешательство полковника, решил проявить самодеятельность и ринулся к пульту запуска. Он кричал, что не намерен умирать в одиночку, что заберет с собой на тот свет этих проклятых американцев. Сомов достал пистолет, нацелил его на солдата и приказал отойти от пульта.

Напряжение достигло своего пика. Глаза солдата метались по комнате в поисках тех, кто его поддержит, но таковых не нашлось. Все доверяли решению полковника. Но не он. Он сделает то, что полковник должен был сделать еще две минуты назад. И он рванул к пульту.

Полковник среагировал молниеносно. Раздался выстрел и солдат рухнул на пол, зажимая простреленное плечо. И в этот момент сигнал тревоги со спутника перестал поступать.

-В тот день вы спасли мир, полковник. А я был просто дураком.

-Я не виню тебя. Любой мог сорваться в такой ситуации,— произнес Сомов.

-Возможно,— вздохнул мужчина.— Никогда не думали, что бы было, нажми вы эту кнопку?

-Постоянно.

-Я тоже.

В эту ночь ему снился кошмар. Его иногда посещали подобные сны, от которых он просыпался в холодном поту — ему снилось, что он нажал кнопку.

Сотни ракет покидают свои шахты и несутся нести смерть и разрушения. Он видел взрыв одной такой бомбы. Люди сгорали как головешки, дома разлетались как картонные коробки, леса вспыхивали, превращаясь в кладбище обугленных голых стволов. И в центре этого взрыва стоял он. Целый и невредимый.

Ему снилось, как он бредет по своему двору и ищет своих детей, прекрасно осознавая, что искать уже некого. Отчаяние полностью завладело телом полковника. Хотелось кричать, надрывая голосовые связки, но крик его тонул в грохоте разрушающихся домов и умирающего мира.

Это была пустыня, безжизненная, бесплодная, покрытая жуткими ранами в виде городов, превращенных в считанные секунды в груды руин.

Горстки чудом выживших людей боролись за каждый глоток воды, или банку с консервами. Самые низменные чувства в этот момент завладевали умами даже некогда сильных и рассудительных людей. Человеческая жизнь, и до этого не имевшая особой ценности, превратилась в ничто.

Он наблюдал, как несколько обезумевших от голода людей, набрасываются на бедного парнишку, буквально голыми руками разрывая его на куски, и поедая еще сырое мясо. Жертва билась в агонии, когда каннибалы вырывали его внутренности, и пыталась молить о пощаде. Но пощады быть не могло. Прямо на глазах Сомова люди теряли человеческий облик, превращаясь в безумных монстров, поедающих плоть себе подобных.

Семен Петрович понимал, что живым в самое время завидовать мертвым, ибо такое существование было хуже смерти.

Неожиданно он почувствовал, что кто-то дергает его за рукав. Сомов опустил голову и увидел маленького мальчика, покрытого грязью и кровоточащими нарывами. Глаза ребенка были выжжены, но пустые глазницы смотрели прямо на Сомова.

-За что ты нас убил?— спросил мальчик.

Сомов проснулся, обливаясь холодным потом. Это всего лишь сон. Ничего страшного в этом нет, это все было не на самом деле. Но сознание не желало принимать эту истину. Тогда он встал, прошел на кухню, достал бутылку водки и сделал пару глотков прямо из горлышка. В свое сне он винил мужчину, с которым разговаривал утром в парке. Если бы он не завел разговор на эту тему, ничего бы сейчас не было. Нет, ему конечно и раньше снились сцены конца света, но сегодняшний сон побил все рекорды своим реализмом.

Немного успокоившись Сомов вернулся в постель, но сон так и не пришел. До утра он проворочался с бока на бок, чем весьма взволновал свою супругу.

Семен Петрович лежал и размышлял над увиденным сном. Неужели все и правда могло сложиться именно так? Об этом даже думать не хотелось, но мысли как сговорились, и наотрез отказывались покидать голову.

На протяжении всего своего существования человечество ожидает конца света, постоянно перенося его на новые даты. Какие только предположения Сомов не слышал по телевизору. Это тебе и падение астероида, и всемирный потоп и даже нашествие живых мертвецов. Почему люди так уверены, что именно на их поколение придет конец времен? Почему вообще ждут этого самого конца? Сомов не понимал. Люди придумывают себе какие-то фантастические теории, не догадываясь, что реально причиной конца может стать обычная случайность, как например сбой в системе спутника слежения. Мир уже стоял на пороге реального конца света, который мог произойти из-за глупого стечения обстоятельств, а не из-за какой-либо из причин, так красочно показанных во всех голливудских блокбастерах.

Нет никакого астероида. Нет никакого наводнения. Нет никаких зомби. Есть только ты и кнопка, которая является своего рода точкой невозврата, после нажатия на которую даже Господь Бог не сможет что-либо изменить.

Сомов не знал, что именно в тот день заставило его ослушаться приказа руководства, и не нажать эту проклятую кнопку. Возможно кто-то свыше решил дать человечеству еще один шанс. Наверное этот инцидент должен был чему-то научить людей, например тому, что нужно жить в мире, или однажды из-за очередного конфликта они уничтожат сами себя. Но люди, как известно, ничему не учатся. Войны как были, так и продолжаются. Ядерное оружие стали производить даже в тех странах, которые раньше не представляли никакой угрозы. Ну почему вместо того, что бы сесть за стол переговоров, и придти к мирному соглашению, люди наоборот еще больше стали производить орудия смерти? Неужели так сильна в нас жажда разрушения и самоуничтожения?

Сомов ужаснулся от мысли, что однажды кто-то окажется не таким благоразумным как и он и запустит эту ядерную мясорубку. О том, как потом будет жить этот человек, что он будет чувствовать в душе, даже думать не хотелось. Он бы не смог жить с таким грузом, это уж точно.

Солнце показалось из-за горизонта, освещая своим светом цветущие улицы весеннего города. Птицы радостно запели, возвещая начало нового дня.

Сомов поднялся с постели и прошел на балкон. Воробьи радостно скакали на подоконнике, ожидая, когда их более шустрые сородичи освободят место в кормушке. Во дворе показался пожилой дворник, за которым бежало несколько дворняг. Старик улыбнулся и достал из пакета несколько костей, которые он всегда приносил для собак. Довольные животные схватили угощения и побежали искать местечко поудобнее, что бы полакомится.

В такие моменты Сомов забывал обо всех плохих мыслях. Вот ради чего стоит жить. Добро. Пока оно существует, мир не должен прекратить своего существования. Надо верить, что добро однажды возьмет верх над человеческой жестокостью, безразличием и ненавистью. Сомов верил, что когда-нибудь так и будет. А пока, лучше плохой мир, чем хорошая война.

Семен Петрович вернулся в комнату и достал коробку, где лежали его медаль и грамота. Он несколько раз перечитал текст, написанный на грамоте, и поморщился. Нет, это не про него.

Сомов взял ручку и внес некоторые изменения в надписи. Да, так будет точнее. Семен Петрович убрал грамоту обратно в коробку, и закинул ее обратно, что бы больше никогда не доставать.

Говорят, что тот, кто в армии служил, в цирке не смеется. Вранье. Сомов хохотал наравне со своими внуками, чувствуя что ему немногим больше лет, чем сейчас им. Вот ради чего стоит жить. Приносить радость своим родным и близким. Ну и другим людям по мере возможности.

Сомов даже в какой-то степени начал благодарить судьбу за то, что она дала ему возможность встать перед таким тяжелым выбором. Это показало ему, кто он есть на самом деле. Это изменило его, заставило переосмыслить свою жизнь, научило находить радость в мелочах.

Каждый человек воспринимает свою жизнь как должное, и не желает принимать тот факт, что с ним, как и с любым может произойти что-то плохое. И только оказавшись на пороге смерти, человек начинает осознавать, что жизнь это не блажь, а бесценный дар, который как подарили, так с той же легкостью могут и отнять. И тогда человек начинает ценить каждое мгновение, находить необычное в самых обычных вещах. Человек начинает по-настоящему жить.

Сомов не знал, сколько лет жизни ему уготовано судьбой, но он был уверен, что ни один день не будет потрачен зря. Всему человечеству был дан еще один шанс на исправление, и этот шанс нельзя было упустить.

Много лет спустя, когда Сомова уже не стало, его старший внук разбирался в дедовских вещах. На глаза попалась коробка, лежавшая на верхней полке шкафа. Молодой человек помнил, что эта коробка лежала там сколько он себя помнил, но он никогда не заглядывал в нее. Достав коробку, он сел на диван и откинул крышку. Внутри лежала медаль, и грамота, часть текста на которой была зачеркнута ручкой и исправлена дедовским почерком.

Новая надпись гласила: " Человеку, едва не начавшему ядерную войну".

3. Мировое древо

Некоторые ученые утверждают, что каждое наше действие создает параллельную реальность, в которой общее прошлое с нашей реальностью, но иное будущее, так как там в определенный момент произошли противоположные действия. Например, выбрал ты с утра черную рубашку, значит в этот момент образовалась реальность, где ты одел белую. И она продолжает развиваться параллельно твоей.

И так каждое принятое людьми решение образует бесчисленное множество параллельных вселенных, с другими вариантами развития событий. Эти вселенные напоминаю огромное дерево, которое продолжает свой рост, приобретая все новые и новые ветви развития событий.

Сложно сказать правда это или нет. Возможно мир всего один, и возможен лишь один вариант событий, а возможно таких вариантов бесчисленное множество. В последнем случае остается лишь понять к какой из этих ветвей принадлежит твоя реальность, и насколько далеко она расположена от основного ствола этого Мирового Древа. А по возможности еще и поблагодарить судьбу за то, что живешь не в худшей из реальностей.

Но как бы то ни было, самое главное это правильно принимать решения, что бы твой мир никогда не стал худшим отражением другого.

Выбор— это самое главное. Черная или белая рубашка. Добро или Зло. Война или Мир.