Гастарбайтер
Холодно. И дождь усилился. Сергей поежился и подобрал под себя ноги. Руки засунул подмышки. Какой здесь ветер сильный, до костей продувает.
Внизу собралась уже изрядная толпа. Строители и прохожие скучились возле забора — оттуда лучше видно. Послышалась вдали пожарная сирена. Сюда? Может и нет, мало ли у пожарных дел. Снизу долетел гул голосов, слов не разобрать. Какая здесь высота? Метров семьдесят? Или больше? Завывания сирены всё ближе. Видимо, кто-то вызвал спасателей. Сколько же прошло времени? Кажется много, а на деле с полчаса, наверное. И карабкался минут двадцать. Ну, пускай час. Что же дальше? Сколько еще здесь сидеть? Или придется прыгать? Сергей не ощущал уже той решимости, с которой взбирался на кран. Сейчас, сидя на кончике стрелы, он как-то по-другому взглянул на все. Проблемы казались мелочью, ерундой, хотелось просто вернуться домой. Но спуститься он не может. Это будет полная капитуляция, признание своей слабости и ничтожества. Надо потерпеть, его не могут игнорировать бесконечно. В конце концов, он крану не дает работать. При этой мысли в сердце пробрался омерзительный холодок. Сергей осмотрел ряды бытовок внизу. Глаза остановились на одной из них, со светло-зеленой ржавой крышей в желтых листьях.
Они три месяца жили в этой бытовке. Шесть человек, строители отделочники. Сергей сам затеял это дело, собрал бригаду в Пинске, спорил, уговаривал. Многие побаивались ехать, многие знали вернувшихся ни с чем, все смотрели телевизор. Он сумел убедить их. Кого деньгами соблазнил, кого новыми впечатлениями. В мае они попрощались с родственниками. Пятнадцать часов в поезде, и вот она — Москва.
Ехали не в слепую, не наобум. Еще зимой Сергей через всех друзей и знакомых стал искать ниточку тянущуюся в столицу. Такая ниточка нашлась быстро. Родственник его приятеля, переехавший в Москву несколько лет назад, дал координаты московской фирмы. По телефону договорились обо всех условиях. Зарплата в 4 раза выше того что предлагали дома. Проживание за счет нанимателя.
На вокзале их встретили и отвезли в гостиницу. Симпатичная девушка — представитель фирмы, тут же дала ознакомиться с договором. Условия жесткие, оплата сдельная, по акту приемки, проживание на объекте в стройгородке. Ребята нахмурились и загудели. Девушка спокойно сказала, что дело это добровольное, не хотите — езжайте назад, никто не держит. Все смотрели на Сергея. Он сказал тогда: "Согласен!" и бригада последовала за ним.
На следующее утро поехали на объект. Огромная башня из стекла и бетона возвышалась на 20 этажей. Наверху еще работали монтажники, огромный кран, словно приклеенный к башне, вертел стрелой, не замирая ни на минуту. Внизу полным ходом шли отделочные работы. Здесь было около десятка национальных бригад, в каждой от 5 до 10 человек, молдаване, таджики, азербайджанцы. Все они держались обособленно, многие не знали русского языка. Белорусы были в меньшинстве — помимо бригады Сергея, четверо монтажников. Они жили не на объекте, и работали на других участках, так что близкого знакомства не получилось. Эти четверо уехали неделю назад. Один из них, пышноусый изможденный мужик, которого все называли дядя Витя, навестил земляков перед отъездом. Он вошел в бытовку без стука и, мотнув головой, пригласил Сергея выйти. Отошли на несколько шагов. Посетитель, молча, достал сигареты. Огонек зажигалки осветил узкое морщинистое лицо. Сергей взял предложенную сигарету и выжидательно мял ее в пальцах.
— Когда у вас расчет? — Спросил монтажник. Глаза его смотрели куда-то в сторону, на огни в окнах бытовок.
— Недели две еще потрудимся. — Сергей поднял бровь. — А что?
— Облапошат вас, вот что! — Недокуренная сигарета полетела на землю и погасла под носком сапога. — И как вас сюда занесло? Оглянись! Кругом чурки одни! Думаешь им платить собираются? Как же, держи карман. Хорошо, если на дорогу денег дадут. — лицо монтажника болезненно сморщилось. В темноте было не разобрать выражения, но Сергею показалось, что земляк усмехается в усы.
— А вам что же? Заплатили?
— Нам! У нас, брат, другое дело. Мы на окладе, плюс командировочные. Субподрядчик — минская фирма. Заплатят им или нет, мы свое получим. Закон такой. А у вас только вера за душой, да филькин договор в кармане! — Для наглядности он засунул руку в карман и достал оттуда скрученный кукиш.
— И что теперь? — Сергей скомкал так и не зажженную сигарету.
— А ничего. Сам думай. Можешь сразу вещички собрать, можешь работу закончить. Дело твое. Только денег вам не видать. Попомни мое слово. Десять лет в Москве работаю, повидал кое-что! — Дядя Витя поднял заскорузлый указательный палец.
— Что ж, поживем, увидим. — Сергей натянуто зевнул. — Спасибо за информацию.
Монтажник фыркнул и зашагал прочь. Сутулая фигура его медленно растворялась в темноте, пока не скрылась совсем.
Сергей не первый год жил на свете. Сказанное ночным визитером не смутило его. Это могла быть хитрая провокация со стороны нанимателя. Или шутка, пугалка для новичков. Дядя Витя мог просто ошибаться. И все же, в душу закралось беспокойство. Ничего не сказав товарищам, он раз за разом перечитывал договор. Где же этот мелкий шрифт? Где лазейка, позволяющая не платить работникам? Нет, все предельно ясно. Сделал дело — получай деньги. Неустойки вот есть какие-то, но это за сорванные сроки, а они опережают пока на несколько дней. Мало-помалу Сергей успокоился. Работы было много, и времени на переживания не оставалось.
Комиссия состояла из прораба и невысокого щуплого человечка в кожаном пальто. Черные волосы, изрядная плешь, чуть оттопыренная нижняя губа. Человечек этот был подготовлен. В левой руке он сжимал потрепанный сборник СНИПов с множеством закладок торчащих во все стороны. Правая рука удерживала наперевес длинное, алюминиевое правило. В карманах топорщились рулетки, угольники и еще какие-то невидимые инструменты.
Прораб заглянул в бытовку, и сухо окликнул Сергея. Через минуту они поднимались по лестнице на пятый этаж. Вот и лифтовая площадка, зияет чернотой проем в шахту — лифты еще не привезли. Представление началось незамедлительно. Человечек, не проронив ни слова, приступил к работе. Он измерял кривизну всех поверхностей, проверял вертикальность стен, прикладывал штангенциркуль к зазорам, сверяясь изредка со своим талмудом. Сергей оторопело смотрел на это действо, он никогда не видел, чтобы так принимали объект. Около часа длился осмотр, наконец, человечек скрипучим голосом сказал, что работа не может быть принята. Сергей нахмурился.
Вот так, просто, обидно, до слез, и совершенно законно. Сергей с пеной у рта доказывал, что всю жизнь так делал. А человечек, молча, открывал свою замусоленную книжку, и тыкал в нужное место пальцем. Все точно, там 3 миллиметра, а нужно не более двух, здесь отклонение в градус, а допуск 30 минут. Человечек словно собака отыскивал один огрех за другим. Кто делал эту комнату? Кажется Саша, долговязый парень, сосед по улице. Сергей мысленно обрушивал на него проклятия, но в душе понимал, что в остальных помещениях будет то же самое. В работе любого члена бригады, в том числе и его самого, можно найти какой-то изъян. А человечек искать умел. Сергей стал спорить тише, и вскоре совсем умолк. Плелся, понурив голову, за комиссией и смотрел, как человечек тыкает пальцем то в стену, то в книгу, обращая внимание прораба на новые дефекты.
Что же теперь? Вероятно, дадут срок на устранение. Но как это сделать, ведь в процессе доделок появятся новые огрехи, да и не все старые удастся исправить. К тому же сроки… Сроки! Внезапно все стало ясно и понятно. Если они затянут сроки, то ничего не получат. Есть такой пункт в договоре. Сергей живо представил себе события ближайших дней, бесплодные попытки доделок и переделок, новые визиты человечка с книгой, подписание, наконец, акта, расчет, в результате которого они останутся должны нанимателю.
Комиссия скрылась за углом, и Сергей остановился в нерешительности. Как быть? Как сказать товарищам? Неужели вот так все и закончится? Он подошел к окну. Стекол еще не было, холодная сентябрьская морось залетала внутрь и оставляла темные влажные пятнышки на свежей штукатурке.
С этой стороны здания стоял кран, прикрепленный к стене стальными балками через каждые два этажа. Одна из балок опиралась на лоджию за окном. Еще не до конца осознавая что делает, Сергей перелез через ограждение, и ступил на холодный и скользкий от дождя стальной швеллер.
В кабинете Главы администрации одного из округов Москвы зазвонил телефон. Хозяин кабинета, тучный мужчина средних лет, с ленцой снял трубку.
— Что у вас там происходит?! — В трубке кричал хорошо знакомый голос мэра.
Виктор Сергеевич почувствовал себя неуютно. У него что-то происходит, и об этом уже знает мэр.
— Вы не могли бы спросить конкретнее, Юрий Михайлович? — со всей возможной вежливостью ответил чиновник.
— Включай первый канал. И реагируй! — мэр повесил трубку.
Виктор Сергеевич встал, и торопливой рысцой подошел к телевизору. Ничего особенного, пожары, наводнения… Ах, вот оно, включили прямой эфир с какой-то стройки. Приглядевшись, чиновник узнал объект. Действительно, его район, новый бизнес-центр. Машины пожарной, и скорой помощи, милиция. Вероятно опять террористы. Не досмотрев сюжет, он выключил телевизор и распорядился подать машину.
На месте выяснились подробности. Террористов не было и в помине. Какой-то чудак забрался на кран, и требовал зарплату за три месяца.
Виктор Сергеевич обратился к стоящему рядом секретарю
— Кто застройщик?
— "Столица-строй-инвест" — с готовностью ответил секретарь.
— Максимова сюда, срочно!
Максимов, начальник отдела капитального строительства центрального округа, приехал через 30 минут. К тому времени, в результате десятков телефонных звонков, картина немного прояснилась. Какие-то гастарбайтеры почему-то решили, что им не заплатят за работу. Их бригадир забрался на кран, и заявил, что не слезет, пока не получит своих денег.
— Разберитесь с этим, Максимов! — Виктор Сергеевич скривил рот в брезгливой гримасе.
— Но что я могу сделать?
-Как что? Лезьте на кран, снимайте его оттуда!
— Я?
— Что же, мне прикажете? И так мы на всю страну оскандалились! Репортеры еще здесь?
Последний вопрос был адресован секретарю.
— Здесь.
— Много?
— Человек двадцать.
Виктор Сергеевич облизал губы.
— Ну вот что, — обратился он к стоящему рядом прорабу, — Передайте ему рацию. Я с ним поговорю. А пока, пойдемте развлекать журналистов!
Дождь кончился. Красное закатное солнце нависло над крышами. Сергей сидел на стреле больше четырех часов. Ноги так затекли, что уже не болели. К нему несколько раз поднимались парламентеры. Всех он встречал одинаково.
— Не подходи! Стой там, не то прыгну!
— Стою, стою. Не кипятись.
— Что расскажешь?
— Решим твой вопрос, не волнуйся. Слезай, не дури! Сам приехал. Вон, внизу стоит. Потолкуете с ним, все и разрешится. Пойдем, я вперед, а ты за мной.
— Не пойду! Не верю я ни директорам вашим, ни бухгалтерам! Никому не верю. Приноси сюда деньги, наличкой, тогда слезу.
Парламентер уходил, и Сергей оставался один. Он не хотел спускаться. Знал, что если спустится, нужно будет просить, объяснять, доказывать. У него не было на это сил. Он мог только сидеть и ждать. Ждать, что все разрешится, само собой.
Виктор Сергеевич стоял у ворот стройплощадки, окруженный журналистами. Из их пестрой массы выдвинулся красивый молодой человек в черном пальто.
— Я журналист Пятого канала! — крикнул он прямо в ухо чиновнику. — Моя фамилия — Крикунов! Вы ответите на несколько вопросов наших телезрителей?!
И он здесь. Что за мерзкий тип! Вечно все выкрутит, переврет, и так у него получиться, что я этого строителя на кран загнал! — подумал Виктор Сергеевич, и ответил:
— Конечно! С большим удовольствием! Давайте отойдем вот сюда, к свету.
Крикунов помахал рукой, и из толпы выделился невысокий коренастый человек с камерой и штативом в руках. Он проворно поставил штатив под большим прожектором на столбе, приладил к нему камеру, и крикнул: — Готово!
Корреспондент проверил микрофон, подтолкнул Виктора Сергеевича на более освещенное место, вопросительно взглянул на оператора, и, получив добро начал репортаж.
— Мы находимся на месте строительства одного из новых бизнес центров, в центральном округе Москвы. Напомню, несколько часов назад один из иностранных рабочих залез на кран, и собирается спрыгнуть оттуда, если ему, и всей его команде, не заплатят, за три месяца работы. Мы попросили главу администрации центрального округа присутствующего здесь, прокомментировать сложившуюся ситуацию. Виктор Сергеевич, вам слово!
Чиновник, видевший много репортажей и фильмов Крикунова, отлично понимал, что чем больше он скажет, тем больше даст возможностей репортеру обсосать свои слова, и сделать из них, что-нибудь непотребное. В его администраторской голове уже наметился план, как обратить интервью в свою пользу. Он достал из кармана шипящую рацию и нажал кнопку.
— Сережа, ты меня слышишь?— Палец соскользнул с кнопки. Из динамика донесся хрип и скрежет. Только стоя очень близко, можно было разобрать отдельные слова.
— Слышу.
— Виктор Сергеевич с тобой говорит. Вот я внизу стою, под прожектором. — Чиновник встал на цыпочки, и помахал рукой стреле крана. — Видишь?
— Да.
— И все видят. Вот я, стоя здесь перед камерой, тебе обещаю, получишь свои деньги! Вот журналист Крикунов тебе подтвердит, вся страна слышала. Ну, веришь моему слову?
Некоторое время в динамике свистело и гудело, потом раздался негромкий шелест:
— Да.
Виктор Сергеевич победоносно взглянул на Крикунова, и, обращаясь к камере, заявил:
— Мы проведем тщательное расследование. Уверяю вас, никто из виновных не избежит наказания!
Крикунов подал знак оператору продолжать съемку, после чего попросил у чиновника рацию.
— Сергей, вы меня слышите? — В рации послышались щелчки, а потом короткое — Да.
— Журналист Крикунов на проводе! Только что видный московский чиновник пообещал вам, что деньги будут выплачены. Считаете ли вы вопрос исчерпанным? Спуститесь ли вы сейчас на землю?
— Да, наверное.
— Сергей, не откажетесь ли вы перед отъездом домой дать эксклюзивное интервью "пятому каналу"?
— Не знаю. Нет, не откажусь
— Это был Алексей Крикунов специально для пятого канала!
Последнюю фразу репортер произнес, не нажимая кнопку передатчика, и подал оператору знак закругляться.
Бригада Сергея существует и сейчас. Она, то разрасталась, то уменьшалась, люди приходили и уходили, но бригадир оставался бессменным. В Москву с той осени не ездили ни разу. Деньги, стараниями Виктора Сергеевича им заплатили, но холодная неприязнь к столице осталась у Сергея на всю жизнь.
Иногда, проверяя работу кого-то из членов бригады, он прикладывает к стене правило, и с прищуром глядит на стык.
— Сколько миллиметров должно быть, Васильев?
— Не больше трех — пожимает плечами строитель.
— Вот именно! Трех. А у тебя тут медведь пролезет.
— Так не церковь, Сергей Павлович, — улыбается штукатур
— Я тебе дам, не церковь. Перетри, давай! — Сергей серьезно смотрит на штукатура, подходит к окну, и долго стоит там, погруженный в свои мысли. В такие дни он особенно придирчив и внимателен. Рабочие за его спиной перемигиваются: — Ишь, разошелся! Ничего, завтра примет. Небось, не церковное тут строительство!