Пепел

Пепел летит,

Тенью закрыл глаза,

Пепел хранит

Все, что забыть нельзя.

 

Чёрный кузнец "Пепел"

 

Пепел медленно кружился в воздухе, танцуя замысловатый танец с необычным партнёром — снегом. Пепел и снег. Вы спросите: "Разве такое возможно?". Возможно. В месте, которое называют Долиной Последней Слезы, возможно всё.

Пепел. Он бесшумно ложится на тёмно-синий бархат плаща, оставляя на нём серые отпечатки. Рядом падают белые снежинки. Лишь миг они лежат на одежде, а затем обращаются в одинокие капли, которые тут же поглощает ткань. Впитывает в себя, оставляя лишь тёмные пятна. Свет обращается во тьму. Забавно, не правда ли?

Жуткий вой огласил долину. Рокот, последовавший за ним, возвестил мир о том, что Кровавый Монолит пробудился. Толчок. Земля сотрясалась от ярости, которую накопил в себе великий вулкан. Ярости, что он собирался выплеснуть наружу в виде огненного дождя и раскалённых потоков лавы.

Взрыв. Яркая вспышка, и вот в небеса устремились тонны породы, панцирь которой Монолит расколол на множество мелких кусков. Расколол одним могучим ударом. Снёс в один миг всё, что осмелилось стать на его пути.

Извержение началось. Оно не было редкостью для проклятой долины. Седой Исполин и Серый Гигант — родные братья Монолита — периодически пополняли лавовое озеро, что образовалось на востоке Последней Слезы, и постоянно заносили несчастные земли долины толстым слоем измельчённых частичек магмы. На Севере возвышался Аримарский Хребет. Поговаривают, ещё никому не доводилось пересечь его. Горные пики были столь высоки, кряжи столь опасны, а перевалы столь обманчивы, что лишь безумец или законченный фанатик, верящий в заступничество своего бога, посмел бы бросить им вызов. У подножья Хребта раскинулось величественное горное озеро Радомей. Заглянув в него ненароком, можно увидеть дно, столь чиста озёрная вода. Заснеженные берега обрамлял Мёртвый Лес. Деревья давно погибли и лютый мороз, единственный, кто смог преодолеть кряжи Хребта, обратил их в ледяные скульптуры. Огонь на Юге и на Востоке, лёд на Севере и на Западе. И лишь в центре долины, там, где виднелся Одинокий утёс, чуждые друг другу силы соприкасались, образуя сказочный пейзаж. Огненные реки омывали скованный льдом утёс.

Именно в этой долине три тысячелетия назад произошел поединок бога Порядка Ларна и повелителя Хаоса Тарсинга. В той битве не было победителя. Хаос был изгнан из мира страшной ценой: Ларн получил смертельные раны. Говорят, боги бессмертны. Пожалуй, так. Ни одно оружие, созданное людьми, не в состоянии причинить им вред, как и ни одно из заклятий демонов Алданской Бездны. Но тогда когда бог поднимает руку на равного, это правило больше не действует.

По преданиям, в последнее мгновение своей жизни Ларн окинул всевидящим взором мир, который он создал. Он возрадовался творению своему, ибо узрел красоту. Он увидел жизнь. Но пред его взором предстала и смерть. Владыка Порядка увидел как армии, словно волны морские, сходятся вместе. Смыкаются воедино, а затем расходятся, оставляя после себя тысячи бездыханных тел. Он увидел, как одинокие убийцы крадутся в тени узких улочек, выискивая свою жертву. Как разбойники нападают на караваны, и потрошат их, так же как они потрошат купцов, осмелившихся путешествовать через их владения. Много жутких вещей узрел древний бог. И грустно стало ему. Он мечтал, что со смертью Тарсинга в Салитане наступит долгожданный мир. Но он ошибся. Печаль овладела богом. С печалью в душе он ушёл туда, откуда нет возврата. Но, перед этим, Ларн обронил слезу. Слеза обратилась в сапфир, который упал в центре долины. А сама долина с тех пор стала носить имя Последней Слезы. Камень вобрал в себя остатки сущности бога. Он должен был дать людям надежду. Древние письмена гласят о том, что тот, кто добудет слезу, сможет принести измученному войной миру покой.

Но, увы, сделать это не так легко. Тарсинг, не желал так просто проигрывать. Он проклял долину. Жутких тварей породило проклятье. А напоследок, Повелитель Хаоса оставил в мире и своё наследие. Вырвал у себя из груди ребро, он сотворил костяной клинок. Артефакт, равный по силе Слезе. Тёмную реликвию, оружие, которым избранник тьмы сможет сражаться с хранителем Дара Ларна.

Великий артефакт Света оказался заточён вместе с могущественной реликвией Тьмы. Не одна тысяча храбрецов полегла в этих землях, стремясь завладеть святынями. Но никому не улыбнулась богиня удачи Лидана. Никому. Все как один, смельчаки нашли свой последний приют в Долине Последней Слезы.

Пепел продолжал воздушный танец. Пепел. Как часто за последнее время мне пришлось видеть его.

Взор мой затуманился. Память моя перенеслась на годы назад. В те времена, когда у меня ещё было имя. Да, имя. Моё собственное имя. Гордое имя. Могущественное имя. Я звался Атуаном Нал’Каном. У меня был титул. Владения мои были велики. Никто в королевстве не мог похвастаться столь бескрайними лугами и столь плодородной землёй. Мои виноградники на юге родового поместья Реде ежегодно приносили богатый урожай, из которого лучшие виноделы создавали отменное вино. Лучшее во всей Садажнской Рилде. Да что там королевстве — в мире. Никто на Салитане не мог сравниться в мастерстве приготовления божественного напитка с моими мастерами. От того слава о Паританском князе гремела подобно раскату грома в тишине ночи.

Атуан Нал’Кан князь Паританский, наместник Рилда в южных провинциях королевства. Правая рука и верный друг его величества Марипада XII, человек, о могуществе которого можно было бы только мечтать.

Кем я был? Аристократом, привыкшим к роскоши? Королевским чиновником, лобызающим ступни своего повелителя? Кем?

 

 

***

 

Степь. Пять забитых до верха повозок еле тащатся по тому, что жители Улина называют Южным Трактом. За ними неспешно плетутся два фургона с пассажирами. Десять охранников едут по сторонам. В их лицах читается напряжение. Руки сжимают эфесы клинков. Они готовы пустить оружие в ход. Иначе и быть не может. В этих местах нет места для Закона Улина. В Степи царствуют бандиты. Они налетают из ниоткуда. Им не ведомо милосердие. Их жертвы обречены.

На горизонте появляется разведчик. Он несётся к каравану и что-то кричит. Слов не слышно, но все и без них знают, в чём дело.

Из фургонов слышны слова молитвы. Воины обнажили мечи, но в их глазах -страх. Лишь один человек спокоен. В его взгляде читается вызов. Он не боится. Жеребец смельчака гарцует в ожидании схватки. Бархатный плащ развевается, будто крылья за спиной. Русые волосы так и норовят выбиться из-под золотого обода, венчающего голову. Он в нетерпении. Он жаждет схватки.

Слова приказов слетают с губ. Крики поддержки проносятся по каравану. Воины верят в то, что могут победить. Они верят ему. Они идут в бой за ним.

Десять против пяти десятков.

Звон стали. Бой. Кровь. Агония. Страх. Такого не бывает. Убийцы, без труда расправляющиеся с лучшими гвардейцами королевства, ничего не могут поделать. Это не мыслимо. Паника. Триумф.

Смельчак поправляет свои пышные усы. Сегодня удачный день. Сегодня он защитил свой караван, и теперь он без проблем сможет добраться до Литы. Бандиты больше не нападут. Ни сегодня, ни когда-либо ещё. Караваны Нал’Кан опасно атаковать. Они усвоят урок. Навсегда усвоят.

 

Бал во дворце Рилда. Сегодня празднуют Белтрейн. Сегодня хлад зимы уступит место весеннему теплу, даря миру новый год. В этот день принято надевать самые лучшие наряды.

В Большом Зале собрался весь цвет Садажана. Атлас, парча, шёлк, бархат. Лучшие ткани со всего Салитана, обращённые в изысканные и величественные наряды. Блеск драгоценностей ослепляет. Воздух пропитан ароматами благовоний и дорогих винирских духов. Роскошь.

По лестнице спускается Марипад XII. Он уже не молод. Пожалуй, его возраст — это возраст старика, но монарх в хорошей форме. Он подтянут, да вдобавок ко всему бодр и жизнерадостен. Его алые с золотом одежды, пошитые лучшими портными королевства, вне конкуренции. Наряды остальных блекнут. Все замирают. Они склоняются перед своим повелителем. И тут появляется ещё один человек. На его устах надменная улыбка. Время для появления было выбрано идеально. Вся знать королевства склонилась пред ним.

Герцог Ут’Хиз в ярости, но он не в силах показать этого. Рилд не потерпит склок в своём присутствии и уж тем более глупо вызывать Нал’Кана на дуэль. Это верный путь к богам. Сорок поединков за десять лет. Сорок загубленных жизней на совести наглеца.

Атуан рад своей проделке. Он неспешно проходит мимо знатных ничтожеств, которых он искренне презирает. Его взгляд направлен лишь на одного человека. Человека равного ему. Именно равного, не больше и не меньше. Нал’Кан знает себе цену, а Марипад знает на чьи деньги устроен этот приём, также как и генерал Листав знает, кто платит его воинам. Рилду это, разумеется, тоже известно. Он смотрит в глаза наглеца. У того по-прежнему на лице улыбка. Но Рилд не злится.

— Мой повелитель! — произносит Атуан и слегка кланяется. Лишь слегка, но Рилд знает цену этому кивку. Нал’Кан склоняется лишь пред тем, кого уважает.

— Атуан! — Марипад спускается с пьедестала. — Друг мой!

Владыка рад несносному князю. Он единственный среди собравшихся, кто не носит маски. Он таков, каков есть, без прикрас и без напускного лоска. Владыке нравится это. Ведь с ним не нужно надевать свою маску.

— Мой друг, идем…

 

Гужт. Величественный и богатейший город Салитана. Ключевое место. Все торговые пути сходятся здесь. Если тебе нужен товар, то отправляйся за ним сюда. "Какой товар?" — спросите вы. Любой. В Торговой Столице Мира можно найти любой товар. Если же нет его тут, то и искать бесполезно, ибо того, что нельзя найти в Гужте — не найти нигде.

Здание Гильдии Торговцев — жемчужина города. Все крупнейшие сделки совершаются в просторных кабинетах этого прекрасного здания. Простым уличным торговцам вход сюда заказан. Это обитель Мастеров. Лишь избранные купцы Салитана были удостоены чести войти в Гильдию.

Сводчатый потолок комнаты разукрашен замысловатыми фресками. Резные колоны подпирают его. В центре бьёт небольшой фонтан, воды которого изливаются в небольшой пруд. Мягкие подушки разложены вокруг. Расфуфыренные павлины самодовольно шествуют между ними, их хвосты распущены.

Возле дальней стены стоит тяжёлый мраморный стол. На нём нет ничего, кроме чернильницы и пары перьев. Над столом висит жуткая картина. Квадраты, треугольники, круги. Сплошная геометрия.

В комнате душно. Даже прохлада, идущая от фонтана, не спасает. Раб с опахалом старается изо всех сил, но его труды бесполезны. Лус Иб’Хас нервничает. Его гость задерживается. Впрочем, нет, он чудовищно опаздывает. Их встреча была назначена на одиннадцать, сейчас же далеко за полдень.

Купец подходит к окну, но, не простояв возле него и минуты, возвращается в кресло. На улице стоит ещё большая духота. Он своими глазами видел, как пролетавшая мимо окна муха упала замертво.

Лишь сумасшедший сунется в такую жару на улицу. Иб’Хас с сожалением вздохнул. Его гость уже точно не придёт, а это значит, что он потеряет контракт всей своей жизни.

В комнату бесшумно входит другой раб.

— О, всемогущий, — кланяясь, произносит слуга. — Ваш гость явился.

Иб’Хас недоверчиво смотрит на раба.

— Он просит дозволения войти.

В следующий миг в комнату входит посетитель. Он так и не дождался разрешения. На нём синий камзол, синий плащ и белая чалма. Лус поёжился. Ходить по улицам Гужта в такой одежде сущее самоубийство.

— Вы опоздали, любезный…

— Договор составлен, — перебивая хозяина, говорит гость.

— Да, но…

— Я хочу взглянуть на него. Дайте мне документ.

Иб’Хас в бешенстве. Вначале его заставляют ждать, а теперь помыкают как уличным мальчишкой. Но Лус стерпел оскорбление. Сегодня он может озолотиться. Если северянин подпишет договор, Хитрый Лус обеспечит безбедную жизнь себе, детям, внукам, и даже правнукам.

Купец нехотя отодвигает картину, открывает тайник и достаёт из него документ. Он долго работал над ним. Не спал три ночи, даже забыл о своём дивном гареме. Документ переходит в руки северянина. Он изучает его не меньше минуты, после чего рвет на кусочки.

— Что?... Но… Как… Я, — только и находит, что сказать купец.

Гость не обращает внимания на протесты. Он достаёт из одежд свиток, который тут же вручает Иб’Хасу.

— Вот мои условия.

После этих слов северянин усаживается в кресло и начинает ожидать реакции Луса.

Купец долго изучает документ. Наконец он осилил его. Его глаза округлились. Такого он не ожидал.

— Это грабёж. Я не пойду на такие условия! — возмущается Хитрый Лус.

— Как угодно.

Северянин поднимается на ноги и уверенной походкой направляется к выходу.

— Подождите!!! — останавливает его Иб’Хас. — Вы должны понимать, эти условия меня не устраивают, но это не значит, что сделка невозможна. Мы можем обсудить цену.

— Цена окончательна, — не оборачиваясь, отвечает гость. — Либо вы заключаете договор на моих условиях, либо я ищу себе нового партнёра. Более сговорчивого.

Гость собирается покинуть кабинет.

— Хорошо, — подавленным голосом произносит Лус. — Я согласен.

Он опечален. Он мог хорошо навариться на этой сделке, а в результате лишь получит истинную цену, но, всё же он остаётся в выигрыше. Заключить сделку с Нал’Кан неплохо уже само по себе.

 

 

***

 

Вот кем я был. И кем я стал сейчас? Кем стал этот человек? Что с ним случилось? Какая жестокая судьба его постигла?

Крах, позор, гибель. Вот ответы. Лишённый титулов и владений, отвергнутый новым правителем. Несчастный, который видел, как обращали в руины его фамильный замок. Безумец, осмелившийся пойти против всех. Глупец, решивший, что ему под силу сокрушить бога. Вот кем я стал.

 

 

***

 

Храмовники царствуют в столице. Они рушат храмы низших богов, они оскверняют святыни, которые не посвящены Владыке Мира Великому Смальдору.

Смальдор. Светоносный Смальдор. Защитник добра и справедливости. Поборник правды. Ещё не так давно он возглавлял пантеон светлых богов, но потом всё изменилось. Тот, кто тысячелетия боролся со злом, в один миг сам стал злом. Впрочем, не всё так просто. Устав от вечной борьбы божество решило положить конец вражде. Желая на веки сокрушить Тьму, он решился пойти войной против своих братьев и сестёр. Точнее устроить Войну между ними. Вероломство его было велико. Он натравил тёмных на светлых, а потом добил уцелевших, пользуясь их слабостью. В одночасье, превратившись из Верховного в Единственного. Истинно поступок доброго демиурга — "Не правда ли?". Однако, действительно единственным он так и не стал. Лишь немногие уцелели. Среди них был и Данар. Слабый Данар, жалкий Данар. Смальдор проигнорировал Бога-Торговца, когда учинил мятеж. Чем мог быть опасен безобидный бог для нового Владыки Мира?

Война богов нашла отклик и в мире смертных. Рударор Первый Жрец Светоносного начал Священную войну. Он созвал под знамёна своего бога легионы фанатиков, которые без раздумий принялись убивать еретиков, тех несчастных, кто имел глупость избрать себе в покровители не того бога. Искры тысяч костров воспарили в небеса. Крики тысячи несчастных разорвали тишину, боль и агония их питательным нектаром вливалась в Единственного. По всему миру царил подлинный кошмар. Инквизиция рыскала по городам в поисках неверных. Армии храмовников вступали в бой с войсками, которые не пожелали признать власть нового Властелина. Воздух наполнился стойким запахом гари. Ибо огнём выжигалась ересь. Вы себе даже не представляете, как омерзительно пахнет сожжённая человеческая плоть. Этот аромат преследовал меня потом ещё полгода.

Мир обратился в прах, а пепел стал его истинным королём. Он, и только он правил Салитаном. Пепел. Тогда я возненавидел его — всё, что было дорого сердцу моему, обратилось в горстку золы.

Две сотни гвардейцев идут по обезумевшему городу. Их руки сомкнуты на древках алебард и на эфесах палашей из лугардской стали. Арбалетчики осматривают окна, выискивая цель. Их смертоносное оружие взведено. Любое движение в стальной болт срывается с места в ложе и летит в цель.

Город. Когда-то столица была их оплотом, их цитаделью, которая хранила их так же, как они хранили её, но сегодня всё поменялось. Город стал для них чужим. Он стал их врагом. Из боковой улицы появляются первые отряды фанатиков. Арбалеты защёлкали, выпуская смерть на свободу. Но разве могли они остановить тех, кто бился во имя бога. На площади началась бойня.

Гвардейцы были лучшими воинами Рилда, но атакующих слишком много. Солдаты из последних сил сдерживали натиск толпы, а затем появились храмовники.

Отряд всадников бесстрашно вклинился в ряды последователей Владыки Мира. Их было всего двадцать. Двадцать против тысяч. Их ведёт человек в синем плаще. Его клинок без устали разит врагов. Его белый жеребец весь забрызган кровью. Всадники пробиваются к окружённому отряду. На их пути становятся Воины бога, но и им не остановить безумцев.

Всадники достигают цели. Гвардейцы тут же смыкают ряды за их спинами.

— Рилд, где Рилд?! — кричит воин в синем.

— Он здесь, — вперёд выступает герцог Ут’Хиз. Его голова перевязана пропитавшейся кровью повязкой, а левая рука безвольно висит. — Он тяжело ранен.

— Нужно вывозить его из этой каши. Вам долго не продержаться!

— Тебе не прорваться!

— Сюда же пробиться я смог.

На лице герцога сомнение. Князь предлагает безумие, но не безумие ли надеяться выстоять в бушующей схватке? Он оглядывается по сторонам. Его солдаты валятся с ног. Каждый новый удар даётся им с неимоверным усилием. Они обречены. Это их последний бой.

— Забирай его отсюда и увози. Теперь ты отвечаешь за жизнь Рилда.

— Я не пожалею жизни за него.

— Я верю тебе.

Пара распоряжений и гвардейцы привязывают бесчувственное тело монарха к лошади.

— Уходи с нами, — в последний момент говорит Нал’Кан.

— Нет, — уверенно отвечает герцог. — Я останусь со своими людьми. Останусь до конца.

— Да хранит тебя…— Атуан запнулся.

— И тебе удачи князь, а теперь вали отсюда.

Герцог обнажает клинок. Гвардейцы делают контрвыпад, оттесняя врага. Они знают, что это бесполезно, но им нужно отвоевать немного свободного пространства и пару минут. Не больше.

Всадники срываются с места. Они прошивают ряды фанатиков. С каждым мигом их становится всё меньше и меньше, но успех сопутствует им. Двадцать минут спустя пятёрка всадников стремглав летит на Запад от столицы. В земли Нал’Кан. Их преследуют, но сегодня охотникам не настичь дичь.

 

На третий день ещё один костёр воспылал на равнине Сульда. На этот раз погребальный. Марипад умер. Ничего поделать было нельзя, рана была слишком серьёзна. Четвёрка смельчаков стояла у огня и с грустью наблюдала, как в золу обращается их будущее. Без старика возродить прежний мир было уже невозможно.

Пришло время делать выбор.

Виконт Лю’Жук ускакал на Восток. Он надеялся собрать разрозненные силы тех, кто сохранил верность Павшим богам. Граф эс’Тей направился на Север. Он устал от битв. На Севере же он мог найти долгожданный покой. Вряд ли кто станет искать еретика в безлюдных пустошах. Маркиз эс’Крайс решил искать свою судьбу в южных королевствах. Могучий боевой жеребец унёс его в сторону побережья.

Нал’Кан остался один. Он не последовал ни за одним из своих спутников, у него был свой путь. Как и всегда.

Когда Атуан вернулся домой, его ждал неприятный сюрприз.

Вы когда-нибудь видели, как горит виноградная лоза? Я видел! Я видел, как языки пламени ласкали некогда живую плоть растения, а потом обращали её в золу. Фамильный замок лежал в руинах. И лишь пепел, подобно частичкам души, разносился ветром по миру. То же можно было сказать и обо мне.

 

Пепел — таково моё новое имя. Хотя другие окрестили меня иначе — Еретиком. Но разве еретик тот, кто оказался верен старым богам в тот миг, когда прочие избрали себе нового идола? Разве еретик тот, кто до последнего был предан прежнему монарху, когда другие присягнули на верность новому Рилду?

Отчаявшийся и подавленный я стоял в центре выжженных руин, когда-то бывших моим домом. Всё кончено. Что бы я не предпринял, всё было бы бесполезно. Что мог сделать человек, когда враг его — бог?

И тогда я узрел его. Моего покровителя. Того, кто хранил меня всю мою жизнь. Я узрел Данара. Бог-Торговец с печальным лицом шёл по золе. Он выглядел как простой смертный. Невысокий, несколько полноватый, с пухлыми ладонями, округлым лицом и носом картошкой. На голове — копна чёрных курчавых волос. Так выглядела половина торговцев Султаната. И лишь глаза, в которых можно было увидеть вечность, выдавали в нём небожителя.

— Глупец, — тихо произнёс бог. — Во что ты превратил эту землю?

Я хотел возразить, но вовремя понял, что говорит Данар не обо мне.

— Прах, тлен, зола, — продолжил Покровитель торговли. — Таков твой светлый мир. Мир радости, добра и всеобщего счастья. Мой бедный брат. Мой обезумевший брат.

Лицо бога исказилось от боли. Он закрыл глаза.

— Гужт. Твои фанатики спалили мой город. Твои твари морские топят мои корабли. Мои храмы — ты уничтожил их. Зло. Ты так долго боролся с ним, что теперь оно видится тебе повсюду. Несчастный. В один миг ты уничтожил всё, за что раньше боролся. В один миг.

Бог упал на колени. Из его глаз потекли слёзы. Я никогда не видел, как плачет бог. Хотя, кто мог такое видеть.

Данар поднял глаза к небу и прокричал.

— Будь ты проклят, Смальдор!!!

— Повелитель, — не знаю, почему я заговорил. Может, мне стало жаль сломленного небожителя, и я захотел утешить его. Может, я захотел услышать утешение в ответ. А может, я надеялся на луч надежды. На спасительный выход, который спасёт и меня и этот умирающий мир. — Я твой верный слуга. Скажи, что мне делать. Как мне остановить всё это?

— Остановить? — Данар удивлённо посмотрел в мою сторону. — Остановить. Разве можно остановить того, кто стал всемогущим?

Я не нашёл что сказать.

— Остановить, — в глазах бога появился интерес. — Остановить. Я знаю тебя.

Бог поднялся с колен.

— Атуан Нал’Кан. Ты всегда верно служил мне, — нотки уверенности стали слышны в голосе божества. — Да, конечно это ты. Ведь это твоя земля.

— То, что от неё осталось, повелитель.

— Остановить. Так ты думаешь, что сможешь остановить Смальдора и его фанатиков?

— Если вы скажите, как это можно будет сделать, то да.

— Остановить, — бог задумался. Он долго молчал, но затем произнёс. — Есть одна возможность. Но это опасное предприятие. Это очень опасно, даже для меня.

— Мне всё равно больше нечего терять.

— Нечего? Нечего? А если я скажу, что это не так. Что если я скажу, что ты можешь начать всё с начала. Ты уедешь в Султанат, там ты отречёшься от старой веры и признаешь власть Властелина. Затем ты откроешь небольшую лавку. Через пять лет, ты превратишься в одного из богатейших людей Юга. У тебя будут сотни наложниц и тысячи верных слуг. Ты завоюешь уважение народа, и поэтому, когда ещё через пять лет ты возжелаешь трона, народ пойдёт за тобой. Ты проживёшь долгую жизнь. А в час твоей кончины целый месяц в стране будет траур. Когда ты умрёшь, Смальдор призовёт тебя в свои владения, и там ты обретёшь вечное блаженство. — Данар посмотрел на меня. Он пытался заглянуть мне в душу. — А ты говоришь, что тебе нечего терять. Как видишь, очень даже есть. Готов ли ты променять такую судьбу на безумство, которое будет стоить тебе жизни?

Бог замолчал. Он ждал ответа.

— Веди меня, мой повелитель! — уверенно молвил я. Разве мог я знать в ту минуту, на что подписываюсь?

Данар улыбнулся. В его глазах вновь была надежда.

 

Я иду по заброшенным улочкам мёртвого Зума. Город мёртв уже тысячу лет. Жители давно покинули его. Теперь это приют для пыли веков, паутины и всевозможных тварей. Они тихо рычат по тёмным углам. Они ждут ночь. Ночь их время. Тогда они явятся передо мной во всём своем величии.

Я достаю карту. Она стоила мне целого состояния. Изгибы улочек ведут к цели. Дворец падишаха. Когда-то он был величествен и неприступен. Его стены и высокие башни внушали страх. Теперь это лишь груда камня.

Я аккуратно пробираюсь между острых глыб. В моей руке меч. В три сотни золотых обошёлся мне перевод письмен на карте, но зато я теперь знал о страже.

Тронный зал. Мне необходимо пробираться дальше. Найти нужное место было нелегко. К несчастью проход завален. Тут работы не на один месяц. Но выбора у меня нет.

Щелчки. Цокот. Что-то стучит по каменному полу. Резко оборачиваюсь. Рука, с зажатым клинком, делает выпад. Сталь бьётся о хитиновый панцирь. Она даже не поцарапала его. Скорпион. Гигантский скорпион. Страж.

Я уворачиваюсь от жала. Клешни клацают передо мной. Тварь промахнулась. Десять шагов. Монстр идёт за мной. Я взбираюсь на обломок колоны, но чудовище это не останавливает. Прыжок. Скорпион не отстаёт. Мы напротив завала. Я зажат между ним и стеной. Клешни бьют по мне. Я ухожу от них. Проскакиваю под брюхом членистоногого, одновременно пытаясь нанести удар. Бесполезно. Мечом не пробить этот панцирь. Но ещё ничего не кончено. Я лезу на другую колонну. Тварь подо мной. Рукой я нашариваю в кармане заветную склянку.

— Получай, — склянка разбивается о хитин, высвобождая кислоту. Ползучая тварь пищит от боли. Я обрушиваюсь на спину монстру, и бью, в то место, где защиты больше нет. Удар. Ещё удар. Чудовище падает. Я убил его.

Бросаю взгляд на завал. Данар улыбается мне. Проход на половину расчищен.

Цель близка. Ещё немного усилий и перстень будет моим.

 

Кольцо было у меня, однако, этого недостаточно. Слова древнего заклинания призыва давно позабыты, но не исчезли во мраке эпох.

Я стаю у подножья Мглистых гор. Снег притоптан. Я опоздал, фанатики опередили меня. Но быть может они не смогли уничтожить всё. Да и не факт, что они вообще добились успеха. Уризель был могущественным некромантом. Кто знает.

Тропа обрывается. Ржание лошадей. Немного в стороне с десяток жеребцов. Охотники на мага ещё не вернулись. Это мой шанс.

Следы отчётливо видны на снегу. Они обрываются у отвесной скалы. На её вершине возвышается башня. Туда лежит мой путь.

Мои руки дрожат от перенапряжения, но я всё же выкарабкиваюсь на уступ. Пара секунд на восстановление дыхания. Башня не в лучшем состоянии. И почему злые колдуны так любят всякие руины? Рядом со мной дымится камень. Он всё ещё раскалён. Ага, вот откуда он. В стене красуются огромная пробоина. Похоже, внутри была нешуточная драка Надо спешить.

На первом этаже я натыкаюсь на несколько уничтоженных големов и труп слига. Даже волкоподобный демон не смог остановить воинов Светоносного бога. Голоса доносятся откуда-то сверху.

— Сожгите здесь всё. Мерзкому колдовству нет места в мире Всемогущего!

Колдун проиграл. Ну что же, так даже лучше.

Я аккуратно выглядываю из-за угла. В комнате пять воинов-инквизиторов и жрец. Многовато. Но выбора нет.

Стоп. Так не бывает. В пяти метрах от меня лежит то, зачем я пришёл сюда. Книга. Если я доберусь до неё, расклад изменится.

Клинок вращаясь в полёте минует комнату и пронзает одного из воинов, в ещё одного инквизитора летит пузырёк с кислотой. Понеслось.

Я бегу к манускрипту. Арбалетный болт пролетает в дюйме от моей головы. Кувырок. Книга у меня в руках. Два мечника несутся ко мне. Жрец затянул священную молитву.

Тяжёлый дубовый стол на время останавливает воинов. И как я только смог поднять его? Звуковой удар отбрасывает меня к лестнице. Я ничего не слышу. Мечники разобрались со столом. Выбора нет.

Приземлился я неудачно. Чуть все кости не переломал. Да уж, прыгать с лестницы было последним делом, которое стоило делать в моей ситуации, но я выиграл время.

Фолиант открыт. Я начинаю читать магические письмена. Слава Данару, что я вообще могу это сделать. Ещё одна строчка… Жрец левитирует передо мной. В его руках сияет моргенштерн. Мир изменяется. Служитель Смальдора в растерянности. Круговерть прекращается как раз в тот миг, когда появляются мечники. Воины замерли. В их глазах ужас. Лишь жрец понял, что случилось. Теперь настал мой черёд атаковать.

— Убей их! Убей их всех!!!

 

***

 

Слова старинной песни всплыли из глубин моей памяти.

 

Разорван свод небес,

Закат плащом на плечи,

Он скроет боль, и станет легче,

Дыханья нет, и мир вокруг исчез

 

Исчез последний миг

В цепи простых событий,

Застынет лед в сердцах разбитых,

И только ночь услышит крик мой,

 

Горький как пепел...

 

Пепел летит,

Тенью закрыл глаза,

Пепел хранит

Все, что забыть нельзя

 

Эту песню часто напевал мой отец. Он говорил, что эта старая баллада вроде родового гимна. Тогда я не задумывался над этим, как и не задумывался над словами песни. Теперь же их смысл открылся для меня.

Я откинул капюшон. Холод и жар огня вулканов ударили мне в лицо. Странное чувство. Ветер взъерошил волосы.

 

И только ляжет на виски пепел,

Станет мне бичом ветер.

 

Новые строчки вспомнились мне. Ну что же виски мои поседели от пережитых потрясений, а ледяной ветер, словно бичом, стегал мне лицо. Всё как в песне.

Сумерки опускались на Салитан. Мрак потихоньку окутывал всё вокруг.

 

Злая ночь стерла день,

Из души свет гоня,

Там, во тьме, вижу тень,

Что без слов ждет меня.

 

Ещё пара строк. Я обратил свой взор на Утёс Павших. Одинокой скалой он стоял в центре долины. В его тени и покоились реликвии, и эта тень ждала меня. Меня, и только меня. Это был мой путь. Теперь я был в этом абсолютно уверен.

Меховые перчатки полетели в снег. Они мне были больше не нужны. Если суждено выжить в грядущей схватке, то холод мне будет не страшен, ежели нет…

Жрец бога Смальдора и новоявленный Рилд Садажна отнял у меня всё. Мои земли, моё имя, моего правителя, но он не смог отобрать у меня мою веру. Я прикоснулся к амулету покровителя торговли Данара. Тепло тут же разошлось по телу.

Повелитель Света совершил ошибку. Непростительную ошибку. Данар не осмелился бы бросить вызов брату. Но он наделил меня силой и знаниями сделать это за него.

Из сумки я извлёк рассыпающийся в руках фолиант. Нужная страница нашлась сама собой. Время пришло. Слова мёртвого языка звучали чуждо для этого мира. Могущественные слова. Слова, разрывающие границы миров. Столб энергии прошил свинцовые небеса и ударил в землю передо мной. Реальность стала исчезать. Рябью пошло всё, что я видел ещё секунду назад. Размылось. И лишь силуэт, появившийся в столбе, напротив становился всё чётче и чётче.

Когда заклинание было завершено, мир вернулся назад. Передо мной стояла громадная туша Апира. Самый древний демон. Повелитель Пяти Бездн. Семифутовый гигант, покрытый шерстью и чешуёй. С его клыков, выступающих из волчьей пасти, капала кровь. Кровь была и на когтях монстра, кровью были налиты глаза твари. Драконий гребень, идущий от затылка до кончика хвоста, светился алым светом. Чудовище по силе равное богам.

Волчья голова демона с интересом озиралась по сторонам. В следующий миг он увидел меня.

— Снова ты, смертный! Зачем снова призвал меня? — недовольно пророкотал Апир. Он не забыл прошлый раз. О, как же он был поражён, когда в первый раз увидел, кто его призвал. Он собирался разорвать наглого человечишку, но…

— Твоя защита!— прокричал я.

— Защита? От кого? — удивился демон.

— От них, — я указал рукой на долину.

Чудовище обернулось. Шерсть у него на загривке встала дыбом.

— Арх-х-х-х-х!!! — вырвался у него из пасти утробный звук. — Ты обезумел, смертный!

— Подчиняйся мне, демон! — я показал монстру руку, на которой красовался перстень Торинса. В нём была моя власть. Обычный перстень с рубином, пусть и ануранской работы. Но я выложил за него целое состояние. Что в нём могло быть такого особенного? Ничего. Почти ничего, вот только, кровь Апира заключённая в рубине, и магия архимага Торинса, величайшего из колдунов, не позволяла демону ослушаться воли хозяина перстня. Моей воли.

Тысячелетие грозный демон был вынужден томиться в искусственном мире, созданном магом. Перстень был ключом. Он мог призвать Апира, и в его же силах было возвратить чудовище обратно в пустоту. Демон знал это.

— Глупец!!! Это самоубийство!!!

— Я знаю, демон. Я знаю.

Тонкий прямой клинок появился в моей руке.

— Следуй за мной. Защищай меня и я вознагражу тебя.

— Ты?! И как же ты это сделаешь?

— Я дам тебе свободу. Я уничтожу перстень.

— Ах-ха-ха!!! — зашёлся смехом монстр. — Никому не под силу сделать это, даже мне.

— В любом случае, у тебя нет выбора, демон.

 

Лишь пепел летит,

Тенью закрыл глаза,

Пепел хранит

Все, что забыть нельзя

 

Я вступил на проклятую землю Долины.

 

Мы идём с Юга. Демон впереди, я в двух шагах от него сзади. В одной моей руке меч, в другой — жезл, взятый из башни некроманта. Вокруг царит невыносимый зной. Огонь — стихия демона, поэтому Апир не испытывает неудобства. Мне же не по себе, даже защита Данара не спасает.

Впереди огненный поток. Не беда, демон перенесёт меня. Опасность! Я замечаю её первый. Лава начинает подниматься. Из неё формируются фигуры огненных гигантов. Ну вот, и первые стражи долины.

— Зиж! — молния срывается с кончика жезла. Она поражает гиганта, но тот даже не замечает этого. Апир кидается на огненные создания. Я засовываю жезл в ножны на поясе и достаю другой. В башне колдуна было чем поживится.

 

— Холла! — ледяная стрела пронзает порождение пламени.

 

Мы идём по безжизненной поляне. Апир ранен, но не подаёт вида. Мой замораживающий жезл, стал бесполезен.

Мрак впереди начинает оживать — унары. Демон ревёт что-то на своём гортанном языке. Нас окружают. Мне нечем бороться с порождениями тьмы. Их целая армия. Нам конец. Твердь сотрясается. Пятнадцать демонов думатов становятся на пути у Тёмных Слуг. Апир призвал своих слуг.

 

Как мы перенеслись, я так и не понял. Вот мы стоим и ждём нападения алисов, а за нашей спиной кипит лавовое озеро. Миг, и над нами раскинули свои заледенелые ветви деревья Мёртвого леса. Они склоняются над нами. Стремятся схватить. Демон вступает в поединок. Он ломает ветки-лапы, но и сам пропускает разящие удары.

Нужно бежать, и мы бежим. Подальше от жуткого леса. Воздух перед нами становится плотным. Вместе мы налетаем на него будто на стену. Акун. Создание, что древнее самого старого демона.

Апир понимает, что в этой битве ему не победить. Акун порождение Хаоса, против него нет оружия. Но разве это имеет значение для разъярённого демона. Настало время уходить. Но это значит бросить Апира. Бросить того, кто уже ни один раз спасал мою жизнь. Это не мой выбор. Я достаю склянку с кислотой.

 

Нам не выстоять, Акун слишком силён. Демон отлетает в озеро. Он кричит от боли. Освящённые воды Радомея для него всё равно, что для меня магма. Всё кончено. Без демона я обречён. Создание Хаоса уже готово поставить точку. Кровавую точку.

С небес на него обрушивается грифон. Он отбрасывает Акуна, после чего закидывает меня на спину и несёт над озером. По пути он подхватывает демона. Хаотичная тварь гонится следом. Грифон скидывает меня и демона на землю.

— Не останавливайтесь! — клекочет его орлиный клюв. Я смотрю в глаза спасшего нас создания. Данар. Он сам пришёл мне на помощь. Бог Торговец мог быть грозным, если была необходимость. — Вы должны дойти до конца. Должны восстановить равновесие!

— Ты победишь эту тварь? — я с ужасом смотрю на приближающегося Акуна.

— Нет, — он слишком силён для меня.

— Но…

— Я сделал свой выбор. Прощай, Атуан.

— Прощай, мой бог.

Грифон устремляется навстречу Порождению Хаоса. Навстречу своей смерти.

 

Апир тяжело дышит. Он весь изранен. Его мех пропитался чёрной смолянистой кровью, чешуйчатые пластины, защищавшие грудь и конечности, местами были вырваны. Когти твари — обломаны, как и шипы гребня. Правый глаз Повелителя Пяти Бездн отсутствовал. Я выглядел не лучше. Мои некогда дорогие одежды превратились в рваные лохмотья. Плащ разорван на куски, которыми я пытался перевязать глубокие порезы. Кровь, тоненькими ручейками сочилась из сотни ран. Она насквозь пропитала то, что осталось от наряда. Брови спалил огненный шар, которым в нас запустил демон шабару, а глубокий, кровоточащий рубец пересекал всё лицо. Мы были едва живы, но живы. И цель была близка. Невероятно близка.

Легенды гласили, что в реликвиях заключена сила бога. Сила, ради которой я лишился всего. Сила, которая позволит мне сокрушить подлого Смальдора. Сила, которой суждено стать моей.

Всего десяток метров и вот они священные реликвии, но энергетический щит не давал пройти.

— Всё зря, глупый человек!!! — завопил демон. — Тебе не пройти сквозь поле.

— Ты прав демон, мне не пройти. Одному мне не пройти.

Апир непонимающе посмотрел на меня. Я с трудом улыбнулся.

— Одному не пройти, — я взял лапу монстра. Тот поморщился, будто его коснулась какая-то мерзость. — Но вместе… Два бога пали тут, две силы оставили они после себя, две реликвии ждут своих новых хозяев. Они ждут посланника света и вестника тьмы. Таковы слова пророчества. Они ждут… Они ждут нас!

Вожделение появилось в глазах демона. Власть, о которой он и мечтать не мог, была лишь в паре шагов от него. Апиру суждено стать моим врагом, моим заклятым врагом, но это будет завтра. Завтра, а сегодня у нас с ним один путь, одна судьба.

Одновременно мы сделали шаг. Шаг сквозь барьер.

 

 

***

 

Смальдор восседал на небесном троне и любовался плодами деяний своих. Он был в своем божественном воплощении, из-за чего, любой, чей взор смог бы проникнуть в Звездные чертоги, увидел бы лишь сотканный из света силуэт.

Смальдор радовался. То к чему он стремился — свершилось. В мире больше не было зла. Почти не было. Немного усилий и он выжжет эту заразу раз и навсегда. Конечно, были те, кто отказался следовать за ним. Их пришлось уничтожить, ибо зерна зла были в душах их. Таким нет места в новом мире, мире света и добра. И пусть ему пришлось самому пойти на ужасные деяния, но ведь он сделал это во имя добра. Высшего добра.

Смальдор ликовал. Он сделал то, чего не смог совершить его отец Ларн. Он очистил Салитан.

Время суток сменилось. Ночь опустилась на истерзанный мир. Ночь принесла тьму. Единственный задумался.

Ночь была спасением для тёмных сил. Это было их время. Время, когда они могли безнаказанно творить свои омерзительные вещи. Ночь. Ей нет места в Новом мире. И как он раньше не понял этого?

Смальдор взмахивает тем, что человек назвал бы рукой, и ночной мрак рассеивается. Солнце вновь сияет на небосводе. Бог почувствовал удовлетворение. Он сделал свой мир ещё чуточку лучше и светлее.

Внезапно божество ощутило резкий запах серы. В чертогах стало жарко. Сей факт удивил Величайшего. Он поднялся с трона и стал искать виновника, но даже его всевидящий взор ничего не смог увидеть.

Серые хлопья стали опускаться откуда-то сверху. Они медленно кружились, подобно снежинкам, после чего бесшумно ложились на пол чертогов.

Вот теперь Смальдор был по-настоящему удивлён. Кто-то решил поиграть с ним. Должно быть, это один из его жалких братцев, которых Властелин Мира пощадил. Неужели этот несчастный осмелился бросить вызов Ему. Бог по-человечески рассмеялся. Столь забавной была эта мысль.

— Как вижу, моё маленькое представление рассмешило тебя, — раздался голос из неоткуда.

— Покажись несчастный! — прокричал бог. — Яви себя, чтобы я знал, кто из моих несчастных братьев лишился рассудка.

— Я не брат тебе, — спокойно произнёс голос. В следующий миг из небытия появился человек. Он был одет во всё синее. На его груди гордо висел амулет с большим сапфиром в центре. Человек был ничем не примечателен, вот только глаза… В голубых глазах незнакомца Смальдор увидел бескрайнее небо.

— Кто ты? — просил Всемогущий, одновременно с этим занося руку для удара. Клинок из света тут же появился в ней. Бог не стал дожидаться ответа и опустил оружие. Его верный меч пронзил плоть многих богов. Он разрывал саму сущность божественных созданий. И ничто не могло остановить смертоносный клинок. Ничто, до сегодняшнего дня.

Меч ударился о невидимый щит и разлетелся на тысячи лучиков.

— Меня зовут Пепел, — столь же непринужденно, как и раньше, ответил на вопрос человек. — Запомни это имя, ибо это имя того, кому суждено сокрушить Безумного бога. Сокрушить тебя.

С этими словами назвавшийся Пеплом выставил перед собой руку, с которой тут же сорвался ослепительный голубой свет. Его сияние заставила Смальдора зажмуриться, но уверенность не покинула его. Ведь разве может свет навредить Богу Света? Он даже хотел снова рассмеяться, но не успел. Луч достиг цели. Боль пронзила тело Всемогущего. Невиданная мощь подхватила бога как пушинку и отбросила в другой конец зала.

— Наглец! — поднимаясь, выкрикнул Смальдор. — Я раздавлю…

Закончить он не сумел.

Бог с трудом посмотрел на свою грудь. Из неё торчало лезвие костяного меча. Владыка мира узнал это оружие. А ещё он вспомнил, где он видел Сапфир в виде слезы.

— Тьма вернулась в мир, — прохрипел голос у него за спиной. Как давно Владыка Света не слышал его. Так давно, что даже забыл о существовании того, кому он принадлежал. Апир. Древний демон восстал. Каким-то чудом он сумел освободиться из своей темницы.

Ужас охватил Смальдора. Он хотел собрать оставшиеся силы и перенестись. Перенестись подальше от Звёздных чертогов. Туда, где смог бы залечить свои раны. Но сделать этого он уже не успел. Сияние голубого света вновь ослепило бога. Голубой свет стал последним, что увидел всемогущий Смальдор. В следующий миг его сущность разлетелась на мельчайшие частицы, которым уже было не суждено собраться воедино.

Ночь опустилась на Салитан, подарив усталому миру долгожданный покой.