Слава Предков

 

 

Гральф сидел на опушке леса. Несколько кусков холодной зайчатины составляли его нехитрый обед. Высокий и широкоплечий, с гривой спутанных рыжих волос, он был похож на лесного демона. Заменявшие одежду волчьи шкуры, накинутые на плечи и бедра, напоминали о времени проведенном в изгнании. Целый год скитаний и тоски по дому. Но теперь все будет по-другому. Здесь, в королевстве, обязательно найдется возможность добиться удачи и богатства.

Молодой варвар представил картину будущего возвращения в родной клан. На породистом скакуне, в окружении дюжины верных всадников. Богато одетый и вооруженный. Еще будет казначей, что бы следил за его богатством и этот, как его, писарь. И тогда, увидев сколь многого он добился на чужбине, родичи простят его и примут обратно.

От приятных мыслей Гральфа отвлек непонятный гул, доносящийся сверху. Варвар задрал голову в поисках источника звука. Над верхушками деревьев появился один из летательных аппаратов, на которых жители королевства имели обыкновение путешествовать. Больше всего аппарат походил на средних размеров лодку, поднятую в воздух. По рассказам стариков Гральф знал, что на подобных «лодках» путешествуют только особо знатные люди. Все остальные довольствуются огромными летающими махинами, которые в жуткой тесноте перевозят грузы и пассажиров.

«Хорошо кому-то,— думал он,— рассекает небеса без забот и хлопот. А тут бей ноги пока хоть куда-нибудь доберешься». Гральф хотел было снова вернуться к приятным мыслям, когда лесную тишину разорвал грохот. Летающая лодка вздрогнула, гул превратился в треск, и она, заваливаясь на бок, начала опускаться в чащу. Варвар раздумывал недолго. Возможно, неудачливому летуну требовалась помощь. Без сомнения, человек в «лодке» принадлежал к знати, а значит можно рассчитывать на ответную благодарность. Гральф собрал свои пожитки: мягкие сапоги, прямой меч и кожаную сумку. С последней он обращался особенно бережно.

Привыкший к жизни в лесах варвар быстро сориентировался и двинулся по направлению к рухнувшему аппарату. Вскоре послышались голоса. Сквозь листву виднелись очертания поврежденной летающей лодки. Голоса раздавались все отчетливее.

— Пошли прочь, бородатые недомерки, — расслышал Гральф. — Вы не знаете с кем связались! Из ваших шкур сделают тапочки для меня.

В ответ раздавались отрывистая рычащая речь, незнакомая молодому варвару. Приблизившись, он увидел человека, вооруженного мечом. Прижавшись спиной к «лодке» незнакомец отбивался от гнома вооруженного алебардой на коротком древке. Второй гном спешно заряжал ручную мортиру. «Так вот, что грохнуло!» — подумал Гральф.

Вооруженный алебардой, что-то крикнул своему товарищу, видимо, призывая того поторопиться. Медлить более не имело смысла. Рано или поздно гномы одолеют бедолагу. Пробежав несколько шагов Гральф, взмахом меча, снес голову стрелку. Бородатая голова, словно мяч, покатилась по земле. Обезглавленное тело мешком упало, придавив мортиру. Второй гном, повернувшись на шум, тут же занял оборонительную позицию, словно заправской пехотинец. Но его недавняя жертва с хриплым криком, совершив прыжок, обрушила меч на бородатого разбойника. Оба, человек и гном, рухнули на землю.

— Ты в порядке? — спросил Гральф, помогая человеку подняться.

— Да, спасибо.

Варвар рассматривал спасенного им человека. Тот, без сомнения, принадлежал к знати. Об этом говорило все: его костюм, осанка, благородное лицо. Он был ненамного старше Гральфа. Даже светлая, под стать волосам, бородка не могла скрыть его молодости. В голубых глазах незнакомца отразилось искреннее изумление. Гральф его понимал. Здоровенный детина в звериных шкурах и окровавленным мечом в руках вряд ли мог вызывать доверие даже у родной матушки. Наверное, злосчастный аристократ сейчас думал о том, не попал ли он из огня да в полымя.

Гральф спрятал меч в ножны. Рассудив, что человеку нужно дать время придти в себя, варвар решил пока обыскать карманы убитых. В конце концов, это можно считать сбором трофеев, а в его положении привередничать и вовсе не стоило.

— Ты обираешь мертвецов, — нравоучительным тоном сказал незнакомец.

— А ты свалился посреди леса, — не отрываясь от своего занятия, огрызнулся варвар.

— Меня сбили.

Варвар промолчал.Не найдя ничего в карманах первого гнома Гральф перешел ко второму.

— Как бы то ни было, — произнес человек после паузы, — ты спас мне жизнь. Как твое имя, храбрец?

В карманах второго убийцы так же было пусто. Гральф разочарованно поднялся.

— Гральф, — ответил он на вопрос.

Незнакомец помолчал. Затем, словно на что-то решившись, гордо выпрямился и произнес:

— Я Оберон Восьмой, король.

Гральф недоверчиво поглядел на Оберона. Может головой ударился. Или врет? Но если молодой аристократ и врал, то искренне веря собственной лжи. Хотя сейчас варвара больше заботило то, что этот самый Оберон ни словом не обмолвился о благодарности в виде нескольких монет. И Гральф решал: намекнуть ему об этом или подождать.

— Что же это у вас за порядки такие? — усмехнулся варвар. — Гномы на людей кидаются, а король в одиночку гуляет. Даже наших вождей одних редко застанешь. Возле них постоянно трутся дружинники, волхвы, музыканты всякие.

Оберон не вступая в перепалку с варваром, начал копаться в поврежденном аппарате.

— Ну, надо же! — горько воскликнул он. — Прямо в резервуар маны.

Гральф, заглянув ему через плечо, увидел расколотый стеклянный шар, из которого текла темно-синяя жидкость.

— Колдовство, — с отвращением произнес варвар.

— Магия, — назидательно поправил его Оберон. — Гениальное изобретение лучших умов Академии.

Покопавшись еще, Оберон достал две половинки хрустального шара. Отбросив их, он с сожалением буркнул:

— Тоже магия.

Наконец, молодой человек извлек широкий пояс с двумя громоздкими пистолями. Гральф разглядел на рукоятках оружия золотой символ-два скрещенных меча в обрамлении распахнутых крыльев. Герб королей знали многие за пределами Королевства. Все-таки, король, — решил варвар. Как вести себя с царственными особами Гральф не знал.

Застегнув пояс, Оберон глубокомысленно изрек:

— А это уже не магия. Но придумано в той же Академии.

Гральф тяжело вздохнул. Все равно это было для него поганым колдовством, кроме оружия, разумеется. Да и разглагольствования Оберона не приближались к вопросу о деньгах, а, тем не менее, он заметил на поясе короля тугой кошелек. Оберон истолковал вздох варвара по-своему.

— Ты мне не веришь! Ну, что ж, в знак своей признательности и величайшего доверия я расскажу тебе о причине побудившей меня в одиночестве совершить это путешествие.

«Ну, все. Не видать мне монет» — с горечью подумал Гральф.

— Об этом, — тем временем продолжал Оберон, — во всем королевстве знают только два человека. Я и еще одна особа. Итак, до того как эти недомерки посмели сбить меня я держал путь в замок графини Чекино. Ах, друг-варвар, если бы ты видел это чудное создание! Точеная фигура, нежная кожа, а глаза! Какие у нее глаза! Бездна, в которую так и хочется броситься. Покладистый характер, манеры…Ах, графиня!

Король, казалось, бредил наяву.

— Нет, я не отрицаю, — голос Оберона, как то неожиданно потускнел, — моя супруга тоже обладает многими из этих свойств. Фигура, кожа и все такое. Но вот глаза не такие. Да и с характером проблемы. В общем, королева — грымза!

Для чего король рассказывает ему подробности своей личной жизни Гральф не знал. Может у них так принято или это королевская блажь, а может он просто давно ни с кем не разговаривал, просто так, по душам.

Тем не менее, варвар решил затронуть вопрос о деньгах, они ему были сейчас на много нужней, чем королевское доверие. Про себя он уже прикинул возможность грабежа. Но тут же отбросил эту мысль. Спасать человека, а потом грабить его, как то это было неправильно, даже если этот человек похотливый король. Да и покушение на жизнь и кошелек монарха…тут точно могут шкуру на тапочки.

— Твое Величество, как бы так сказать, не мог бы ты подкинуть несколько…эммм…монет. Так сказать, для пропитания и всего прочего, так сказать…

«Великие Предки как же унизительно!»

— А-а-а, вот оно, что… — протянул Оберон, — я думал ты ради защиты монарха и …

«О! Великие Предки, отверните свой лик, что бы не видеть моего позора!»

Молодой король молчал. Гральф резко развернулся и, сгорая от стыда, почти бегом, направился к ближайшим деревьям.

— Эй, стой! Стой, подожди! — Оберон догнал варвара и схватил его за локоть.

— Не надо мне ничего. Я пойду.

— Да стой же. Есть у меня одна мысль. Я давно мечтал попутешествовать по стране инкогнито. Как простой аристократ. Посмотреть жизнь народа изнутри. Наверное, сами боги устроили нашу встречу. Ральф…

— Гральф.

— А, да. Гральф, я нанимаю тебя, заметь, нанимаю, а не повелеваю хотя и мог бы, но я же теперь не король, а простой аристократ…Короче, я нанимаю тебя с этого момента и до того как мы достигнем замка графини Чекино. Кстати, тут уже рукой подать. И пока за мной не явиться мой эскорт. Ты согласен?

— Кем нанимаешь то?

— Ты на себя-то посмотри. Телохранителем, конечно.

Гральф взвесил предложение. Телохранитель — это хорошо. Да, не абы у кого. У самого монарха. А это значит конь, свита, дорогая одежда и возвращение домой, как победитель, как вождь. Гральф выпрямился и постарался придать своему голосу торжественность:

— Я, Гральф, сын Элрика, клянусь защищать тебя и сражаться за тебя с этого момента и до того как появиться твой…ну, этот…в общем, ты понял.

***

До замка оказалось четыре дня пути. Свернув в небольшой городок, король купил лошадей, а Гральф сменил свои шкуры на простую рубаху, узкие штаны и дешевый плащ. Молодой монарх, насмотревшись на жизнь простого люда, говорил о реформах и необходимости провести показательные казни. Все это перемежалось с высокопарными воздыханиями о молодой графине и сетованиями на грымзу — супругу.

— А хуже всего, Бранд…

— Гральф.

— Да, конечно, Гральф. Так вот хуже всего то, что моя супруга и пригретые ею змеи-министры не дают мне начать ни одной войны. Только я затею, какой-нибудь поход, они тут же вставляют мне палки в колеса. То не подвезут продовольствие, то задержится фураж, то войска вместо того, что бы подойти на место сбора умаршируют в другую провинцию. И виновных нет. Ты понимаешь, нет виновных! Оно само все случается, то погода плохая, то донесение написано неразборчиво…

— Мир не всегда плохо.

— Не всегда. Но вечный мир — это отвратительно. Солдаты обленились, полководцы зажирели, король…э-х-х. Мы живем в мире со всеми — на востоке с варварами, на севере с гномами, на западе с торговыми городами. Это не выносимо! С нашей техникой, с нашими возможностями. Представь, как бы это было замечательно — подвести наши летающие крепости к городку жалких торгашей и бах— бах! Дым, пламя, проломы в стенах, а потом пехота — ура-а! Сколько там сокровищ, богатств, женщин!

— А не сюда ли мы направляемся?

Среди лесистых предгорий виднелись остроконечные башни замка.

— Да-да, именно сюда. О, милая графиня, я спешу к тебе!

Графиня лично встречала их у ворот.

— Сир, возлюбленный мой монарх, — щебетала она, — мы ждали вас несколько дней назад. Я уже потеряла надежду, но боги явили свою милость. И вот я вижу вас. Мое сердце трепещет от счастья.

Женщина припала к руке короля, в ее глазах блеснули слезы. Графиня была действительно бесподобна. Юная, нежная, с безупречно белой кожей, которая казалась ослепительной в сочетании с густыми черными волосами. Без сомнения ее фигуру ваяли руки бессмертных богов, по образу и подобию прекраснейших из небожительниц. Высокая грудь, скрытая лифом платья, взволнованно поднималась и опускалась. В каждом движении, походке, повороте головы ощущалось некое особое изящество и легкость. Поистине, ни один мужчина находящийся рядом с ней не мог остаться равнодушным.

И про глаза король не соврал! Темные, влекущие, скрывающие в глубине истому и негу. Рядом с графиней Гральф показался себе, неуклюжим и безобразно огромным.

— Ах, сир! Если бы вы знали как тяжело мне живется здесь в изгнание, вдалеке от вас, — мелодичный голос графини сорвался на всхлип, — после того как ваша супруга добилась моего удаления из столицы.

И уже тише, но Гральф сумел расслышать, добавила:

— Она уже связывалась со мной по хрустальному шару. Я заверила ее, что вас нет в моем замке.

— Пусть она продолжает оставаться в неведении, — ответил Оберон.

— Она все равно не поверила мне.

— Но у нас будет несколько незабываемых дней, Луамина.

Они проследовали в замок. Демонстрируя свою любовь и преданность, графиня вела под узды лошадь Оберона. Во дворе их встретили слуги и стражники. Как только Оберон въехал внутрь, все преклонили колени, а графиня присела в низком реверансе. Гральф почувствовал себя в дурацком положении, он один не склонился в присутствии короля. Правда и желания спрыгивать с лошади и падать на колени Гральф не испытывал. Варвар успокоил себя тем, что находился за спиной монарха и тот не видел этого.

Королю и его спутнику отвели одну из башен замка. Оберон занял два верхних этажа, а Гральфу досталась небольшая уютная комната внизу. Растянувшись на кровати варвар блаженно улыбался. Скоро, уже скоро. Ему лишь осталось дождаться, пока король насладиться своей любовницей, получить свою награду и домой. Как же он соскучился! По отцу, матери, братьям и сестрам. Гральф вновь представил, как явится в блеске и великолепии! Все будут завидовать и восхищенно смотреть на него. Особенно Мирата. Та вертихвостка, из-за которой он и попал в такой переплет. Сейчас она уже не казалась ему столь красивой. Тем более по сравнению с графиней Чекино.

И, конечно же, он пройдет искупление и вернет своему клану, то, что похитил. При этой мысли Гральф встал, аккуратно взял свою кожаную сумку и спрятал ее под кровать. Затем вновь лег на постель. В голове проносились картины его будущего возвращения.

***

На следующий день кто-то настойчиво стучал в дверь. Гральф нехотя вылез из постели и открыл. За дверью стоял один из замковых слуг. Голосом, лишенным всякого выражения, он сообщил, что варвара ожидает король. Гральф мгновенно собрался и последовал за слугой. «Ну, наконец-то!» — билась в голове мысль. Вот и все! Конец его мучениям. Варвар был чертовски доволен собой. Осталось набить карманы золотом, а Гральф не сомневался, что король рассчитается именно золотом, и отправится домой. Сначала он приобретет коня и более достойную одежду. А писарь, свита и казначей…да ну их. И без этого все складывается замечательно.

Вместо того, что бы подняться на верхние этажи башни, где располагались покои короля, они вышли наружу. Слуга повел его через двор к дворцу графини. « Ну, понятно» — усмехнулся про себя варвар.

Гральф следовал за слугой по лабиринту коридоров и зал. Остановившись возле одной из комнат, слуга жестом пригласил его войти. В комнате, восседая на резных креслах, его встретили Оберон и графиня.

— Вот и ты, Конан! — воскликнул король. Он был в одном исподнем белье, взъерошенный и счастливый.

— Гральф, — вновь поправил его варвар.

— Да-да, Гральф,— в голосе короля появились недовольные нотки. — Луамина, этот человек спас мне жизнь.

Что было одето на юной аристократке, Гральф не видел. Она сидела, обернувшись пестрым, вышитым покрывалом. Но от этого выглядела еще более волнующе и привлекательней.

— Он силен и без сомнения храбр, — графиня, не отрываясь, смотрела на варвара — но, видимо, плохо воспитан.

— Да уж, — с сожалением выдохнул король и потянулся к кубку с вином.

В этот момент графиня сделала то, чего Гральф совершенно от нее не ожидал. Не отрывая от молодого варвара томного взгляда, она высунула кончик розового языка и медленно со сладострастием, провела им по верхней губе.

Это было ошеломительно! Невероятно манящим и неприличным! В этот момент король поднял кубок с вином и замер. Видимо, все чувства, которые обуревали Гральфа, отразились на его лице. Оберон бросил растерянный взгляд на свою любовницу, но та уже сидела с абсолютно отсутствующим видом. Обескураженный монарх холодно бросил своему телохранителю:

— Можешь идти.

Ничего непонимающий варвар вышел на улицу. Зачем графиня это сделала? Может быть, так она шутит? Только вот теперь из-за шуток королевской шлюшки у него могут возникнуть проблемы. И сам он хорош! Распустил слюни, словно в жизни девиц не видел. Хотя, да, таких не видел.

Гральф остановился у колодца пытаясь собраться с мыслями. Рядом стояли двое стражников, обсуждающих, предстоящий сегодня ночью, праздник в близлежащей деревушке.

— Отпускают всех и слуг и нас, — говорил один из них, — в замке останутся только комендант и два десятника. Они запрут ворота и не откроют их до утра.

Голоса стражников мешали сосредоточиться. В поисках тишины Гральф вернулся к себе. Не успел он войти, как в комнату ворвался Оберон.

— Ты, — задыхаясь от ярости, прорычал король, — ты — дикарь, варвар…как ты смеешь! Графиня, это прекрасное создание…а ты пялишься!…Она не для таких как ты.

— Если бы ты видел, что она… — попытался возразить Гральф.

— Не сметь! Не сметь, — лицо Оберона покраснело, а голос превратился почти в хрип, — порочить ее. Только то, что ты помог мне там, в лесу, еще спасает тебя. Я бы приказал содрать с тебя шкуру, отрубить голову и насадить ее на кол. Ты животное. Ты не оказываешь мне почтение как монарху. Ты позволяешь себе прилюдно поправлять меня. А теперь еще и это…

Гральфом начал овладевать гнев. Оберон, конечно, король, но оскорблять себя варвар никому не позволял. Он еле справился с желанием двинуть королю в челюсть.

— Твое Величество даже не изволило запомнить мое имя, — язвительно ответил варвар королю. — Зато поучаешь меня манерам. Да, я из вольных земель и не привык плюхаться на колени перед кем либо. Расплатись, и мы разойдемся каждый своей дорогой.

— С первого дня, как мы встретились, я от тебя только и слышу: «Дай, дяденька, монетку».

— Это лучше, чем прятаться от жены под юбкой любовницы. Да любой крестьянин может поставить свою бабу на место!

Лицо короля из красного мгновенно превратилось в полотняно-белое.

— Завтра, — зловеще произнес монарх. — Завтра я расплачусь с тобой. И мой тебе совет — уходи в свои леса. Тебе не будет покоя на моей земле.

Развернувшись, Оберон вышел из комнаты.

— Я так и собирался, — сказал Гральф ему вдогонку.

Остаток дня варвар провел в своей комнате. К вечеру обитатели замка потянулись на праздник. Решив, что неплохо бы развеяться Гральф тоже собрался идти. Возле ворот путь ему преградили трое стражников. От рядовых воинов их отличали более надежные доспехи и цветные плюмажи. Один из них, самый старший, с теплым отеческим взглядом произнес:

— Не велено выпускать.

— Как так, не велено? — удивился Гральф. — Я пленник?

— Нет, ты гость. Но выпускать не велено, — затем с сочувствием комендант добавил.— Сынок, я надеюсь, ты понимаешь, чьи приказы я выполняю.

Гральф кивнул и поплелся обратно. Ну, Оберон! Ну, гад! Не ожидал он от короля такой мелочности. Ладно, завтра он в любом случае покинет замок. Даже если король-подкаблучник ничего не заплатит. Катись все в бездну!

Гральф вернулся в свою комнату. Заняться было нечем. Варвар лег и попытался уснуть, но сон не шел к нему. Он долго ворочался, то проваливаясь в легкую дрему, то вновь бодрствуя. Промучившись, таким образом, до полуночи, Гральф встал и прошелся по комнате, разминая затекшие конечности. Выглянув в небольшое окошко, единственное в его комнате, Гральф разглядел в лунном свете, что через ворота входит группа людей. Что-то в их фигурах было несуразное, необычное, но в то же время знакомое. «Уже пьяные с праздника идут? — подумал он. — Так вроде ворота должны быть до утра закрыты». От размышлений его отвлек тихий стук в дверь.

Отодвинув засов, Гральф открыл дверь. В комнату проскользнула женская фигура, закутанная в плащ, лицо ночной гостьи скрывал накинутый капюшон. Женщина решительно захлопнула дверь и открыла лицо. Перед Гральфом стояла графиня Чекино. Ее глаза лихорадочно блестели.

— Варвар, — произнесла она своим ангельским голосом, — дикарь, животное.

Графиня толкнула его на кровать.

— Почему ты такой не смелый, — промолвила графиня, не спеша, скидывая плащ.

В ее голосе появилась взволнованная хрипотца, на щеках проступил румянец. Под плащом графини были только короткая полупрозрачная туника и белые чулки.

— Ну, же глупыш.

Она подошла вплотную. Сердце Гральфа бешено билось. Голова шла кругом. Столь совершенная женщина! Слабый свет от свечи придавал происходящему ауру нереальности.

— Ну, же! — графиня сорвалась на крик. — Возьми же меня! Грубо! Как ты привык, дикарь. Разорви одежду!

Не в силах противиться очарованию аристократки Гральф бросил женщину на кровать и рванул тунику. Издав сладостный стон, графиня впилась в него поцелуем.

— Я так и знал.

В голосе короля звучал мертвенный холод. Оберон стоял на пороге комнаты, во всеоружии, словно знал, что ему предстоит увидеть. В полумраке отчетливо выделялось его бледное лицо.

— Предал ты меня, друг-варвар. Предал.

Графиня, вырвавшись из объятий варвара, бросилась к Оберону.

— Сир, милый мой. Я только зашла узнать у твоего слуги, где ты находишься. А он…он…

Гральф вдруг понял, что она плачет и плачет по-настоящему.

— Это грязное животное схватило меня и потащило на свою вшивую постель.

Разорванная туника упала с плеч графини. Женщина продолжала всхлипывать на груди короля, одной рукой обнимая его за шею. Другая рука графини тянулась к поясу для чулков, где в бархатных ножнах покоился небольшой, длинной с палец, кинжал.

Гральф разглядел ее движение. Он бросился к графине. Ладонь юной аристократки уже обхватила рукоять клинка. За мгновение до того как оружие покинуло ножны варвар сжал руку женщины.

Графиня вскрикнула от неожиданности и боли.

Варвар столкнулся взглядом с королем. Глаза Оберона потемнели.

Голова Гральфа откинулась от сильного удара королевского кулака. Не смотря на свое превосходство в росте и весе, варвар от удара попятился и с размаху сел на кровать. Король, заслонив собой коварную графиню, выхватил один из пистолей и направил оружие на Гральфа. В руке графини сверкнуло лезвие кинжала.

Миг, и в голове Гральфа сложилась картина предстоящих событий. Как только Оберон выстрелит, графиня убьет своего царственного любовника и выскользнет в распахнутую дверь. Утром найдут их трупы и объявят, что они убили друг друга. И причина есть. Недаром графиня так откровенно предлагала ему себя. Но зачем все это?

В бессилии Гральф сжал кулаки, почувствовав, что правая рука захватила угол подушки.

Оберон замешкался на секунду. Нелегко убивать того, кого не так давно называл другом. Пусть в полушутку. Пусть из-за женщины. Пусть даже из-за столь прекрасной как Луамина. Но лишь на секунду. Король выстрелил.

Эта секунда спасла Гральфа. Пока Оберон колебался, варвар с силой метнул в него подушку, которая хлопнула короля по физиономии. От удара Оберон отступил на шаг и промазал.

Графиня, с нетерпением ожидавшая выстрела, ударила кинжалом, но клинок только скользнул по одежде монарха. По инерции графиня пошатнулась и споткнувшись о ноги короля упала на пол. Вскочив, она, с диким визгом, попыталась нанести удар еще раз. Ошалелевший Оберон успел перехватить ее руку. Отобрав у графини кинжал, король оттолкнул женщину.

В коридоре послышался топот ног и отрывистая рычащая речь.

— Запри дверь! — закричал Гральф.

Король захлопнул створку и задвинул засов. Через секунду в дверь принялись молотить и неразборчиво ругаться.

— Это кто еще? — спросил король.

— Гномы, — ответил Гральф.

— Опять?!

Повернувшись к графине, король воскликнул:

— Что происходит, графиня?

Графиня молчала, сидя на полу и обхватив колени руками.

— Похоже, тебя решили убить, — вместо нее ответил Гральф, — и те гномы в лесу не случайно там…

— Я догадался, — зло перебил король и, вновь обращаясь к женщине, спросил. — Но почему, Луамина, мы же с тобой…

Дверь сотряслась под тяжелым ударом.

— Да мы с тобой, ну и что? — лицо графини исказилось от ярости. — Ты думаешь быть твоей подстилкой это великое счастье?! Из-за твоей страсти, Оберон, я изгнана из столицы, живу в захолустье, я лишена всего, что у меня было. О, если бы ты был настоящий король, но ты просто ничтожество! Ты не можешь справиться даже с собственной женой, ты противен даже ей, раз она решилась на такое!

Удары в дверь не прекращались.

— Тинарда! — выдохнул король. — Так это все она…

— Да! Ты достал ее своими изменами, своим мальчишеством, играми в войну. Ты еще и непроходимо туп, раз не догадался сам!

Дверь затрещала. Пока любовники разбирались Гральф достал свой меч, до того покоящийся возле кровати.

— Довольно! — сказал он обращаясь к королю. — Нас скоро начнут убивать, нужно, что-то делать.

Посмотрев на графиню варвар задумчиво добавил:

— Мы могли бы взять ее в заложники.

— Нет, — ответил король, вынимая меч. — Может я и ничтожество, но прятаться за женщину не буду. К тому же, раз за заговором стоит не она, то ее жизнь не ценнее нашей.

Гральф перевернул кровать, сделав импровизированную баррикаду.

— Спрячься здесь, — приказал он женщине. — И не вздумай мешать.

Графиня, которой до этого и в голову не приходило, что ее жизнь может тоже оказаться в опасности покорно юркнула за кровать.

— К дверям, — сказал Гральф, обращаясь к Оберону.

Варвар и король, прижавшись к стене, с обнаженными мечами в руках замерли возле дверей. Через пару ударов дверь с грохотом рухнула. Победный рев раздался из десятка глоток и гномы бросились в комнату.

Первым ударом варвар рассек череп одного из них. Другой встретил его меч сталью. Но король вонзил свой клинок бородачу в живот и тот мешком осел на пол. Безысходность придавала молодым людям силы. Удары их мечей заставили нападавших пятиться.

Звон оружия, крики, ругань, стоны. Все смешалось. Где то за кроватью скулила от страха графиня. Отступившие было гномы, вновь бросились вперед. Бой закипел с новой силой. Исхитрившись, Гральф зацепил клинком еще одного неприятеля. Но противник не останавливал натиска.

Грохот выстрела перекрыл остальные звуки. Комната наполнилась запахом пороха. Отбросив использованное оружие, король выхватил второй из пистолей, уже разряженный ранее, когда он целился в Гральфа.

— Назад, ублюдки! — закричал Оберон, наводя бесполезное оружие на противника.

Гномы мгновенно исчезли из дверного проема и затаились за стеной. Король и Гральф тоже отступили за самодельную баррикаду.

— Заряжай, Гральф! — как можно громче крикнул король.

— Да, сир! — в тон ему ответил варвар.

Из коридора послышалось невнятное бормотание.

— Поверили! — радостно шепнул король.

— Тащите хлопушки, — почему-то на человеческом языке распорядился один из гномов.

Комендант! Гральф вспомнил отеческий взгляд и сочувствующий голос. Ну, собака! Значит, кроме гномов в коридоре находятся еще и люди — комендант и десятники. Удаляющийся топот ног говорил о том, что кто-то поспешил за «хлопушками».

— Графиня, — обратился Гральф к женщине, — может быт, ты поговоришь со своими людьми. Объяснишь им, прикажешь.

Та отрицательно покачала головой.

— Бесполезно. Они скорее убьют меня, — и издевательским тоном продолжила,— ведь они выполняют волю всесильной жены короля!

— А почему твои люди не учувствуют в схватке?

— Их задача оказывать помощь гномам, а после убить их.

— Тогда может поговорить с гномами?

— Брось, — ответил ему король. — Переговорами тут не поможешь. Нам бы до утра продержаться.

Радостные крики гномов дали понять, что прибыли «хлопушки».

— Вот и все, — обреченно произнес король.

Из коридора доносилась возня и звук высекаемых из кресало искр. Гральф прикидывал про себя варианты спасения. Выскочить в коридор и попытаться прорубить себе дорогу? Но численный перевес противника сводил эту затею на нет. Сидеть здесь и ждать пока их расстреляют, тоже не имело смысла.

Пытаясь сесть поудобней варвар наткнулся рукой, на что то мягкое. Под рукой была его кожаная сумка. Гральф достал из нее бронзовый прямоугольный предмет, весь покрытый замысловатой гравировкой.

— Возможно это наш шанс,— произнес он задумчиво.

— Что это, бомба?— с надеждой спросил король.

Гральф бережно держал в руках предмет.

— Нет, — ответил он. — Это Слава Предков — священная реликвия нашего клана.

— Боюсь, друг-варвар, молитвы тут бессильны.

— По преданию, когда будет грозить неминуемая гибель, надо открыть реликвию. И Предки помогут.

— Ну, пробуй, — с сомнением в голосе сказал король. — Хуже уже не будет.

На бронзовом прямоугольнике не было и намека на крышку или дверцу. Покрутив его в руках, Гральф положил реликвию на пол. Мысленно попросив у Предков прощения, Гральф рубанул мечом. Пустотелые половинки со звоном разлетелись. Гральф замер.

Прошла секунда, другая. Полминуты. Ничего не происходило. Гральф тяжело вздохнул. Священная реликвия оказалась не более чем безделушкой. Видимо, на роду у него написано погибнуть здесь, в полумраке тесной комнатенки, защищая блудливого короля, которого предали все. В голове всплыли слова клятвы: « Я, Гральф, сын Элрика, клянусь защищать тебя и сражаться за тебя…».

— Ну, Твое Величество, скоро нас перестреляют, как куропаток, — обратился он к Оберону. — Я пойду первый, может ты сумеешь выкрутиться.

— Я не собираюсь… — начал было король.

— Нет, — перебил его Гральф. — Я дал клятву. А твой конвой еще не прибыл.

— Эскорт.

— Ну, ты понял меня. А я слишком долго был изгнанником здесь, что бы быть вечным изгнанником после смерти.

Оберон понимающе кивнул.

Гральф приложил усилие, что бы сжать рукоять меча. Тело бунтовало от одной только мысли, что надо идти навстречу верной смерти. Он встал, ощущая в ногах слабость. Голова кружилась, в ушах стоял гул, кровь в висках бешено пульсировала.

На негнущихся ногах он сделал несколько шагов по направлению к дверям. В проеме возник гном вооруженный аркебузой. Гральф поразился, с какой четкостью он все видит. Прищуренный глаз стрелка, его насмешливую ухмылку, зажженный фитиль. Голова шумела. Казалось, тысячи голосов одновременно шептали, говорили, кричали. Они сливались в равномерный гул, перерастающий в яростный, исполненный бешенством рев.

Грянул выстрел. Пуля попала Гральфу в плечо. Он ощутил сильный удар, но и только. Одного стрелка сменил другой. Вторая пуля угодила варвару в живот. Но боли вновь не было. Затем, все стало происходить, словно во сне. Варвар бросился вперед. Его удары разрубали металл, плоть и кости. Движения были точны и стремительны. Гномы и люди находящиеся в коридоре обратились в бегство. Кровь опьянила его, кинувшись следом, он разрубал их тела на части.

Внезапно, силы покинули его и варвар держась за стену сел на пол. Тьма медленно поглощала сознание. Последнее, что он видел это сотни, а может тысячи воинов, уходящих куда-то вдаль. И Гральф знал, что каждый из них, в свое время, сражался и умер за клан.

***

Кряхтя, слуги внесли два тяжелых мешка. Опустив их на пол, они замерли. Следом появился Оберон.

— Ну, вот, — сказал король, обращаясь к Гральфу. — Твоя награда, друг — варвар.

Гральф сидел на кровати, крутя в руках бронзовые половинки реликвии.

— Здесь золото, — продолжил Оберон. — Если, тебе мало, то скажи. Как — никак, ты дважды спас мою жизнь.

— Мне достаточно, — печально ответил Гральф. — Но теперь я думаю, нужно ли мне это богатство.

— Он еще и сомневается! Другие всю жизнь добиваются этого, но никогда не достигают.

— Понимаешь, я хотел вернуться домой. Весь такой в золоте, на коне. Вернуть своему клану это, — он показал разбитую реликвию. — А теперь…Принеси хоть все золото мира оно не не поможет. Нет самого главного — Славы Предков.

Король жестом отослал слуг.

— Слушай, Гральф. Может тебе отправиться со мной, в столицу. Там Академия, наверняка, в ней помогут.

Гральф встал и положил бронзовые предметы на кровать. Из окна виднелся двор замка, заполненный королевскими солдатами. За стенами, находился боевой корабль воздушного флота, прибывший за королем.

— Ты не понимаешь, — ответил он королю. — В вашей Академии магия, а это святое.

— Академия это не только магия, — произнес король, — но и огромное хранилище знаний. Если, не смогут помочь, то хотя бы скажут, есть ли, вообще, шанс вернуть эту твою славу. Гральф, я могу сделать тебя знатным человеком, хочешь — выдам за тебя графиню?

— Нет, спасибо, — рассмеялся Гральф. — Пусть, это прекрасное сокровище достанется другому. Кстати, что ты будешь с ней делать?

— Ничего, — тень пробежала по лицу монарха. — Выдам замуж, за какого-нибудь дворянчика, пусть рожает ему детишек.

Король прошелся по комнате. Затем, с какими-то извиняющимися нотками в голосе, сказал:

— И еще, Гральф, мне предстоит разобраться со своей женой-заговорщицей, и я отчаянно нуждаюсь в верных людях.

Гральф молчал. После схватки с гномами его терзали кошмары. Гральф видел родное селение объятое огнем, убитых родителей и братьев. Плененных сестер. Он лишил их всех залога того, что подобное никогда не случиться. Слава Предков, украденная им, была использованная ради спасения собственной жалкой жизни. Гральф отогнал пугающие видения.

— Пожалуй, я соглашусь, — ответил он королю, — но лишь потому, что ты запомнил мое имя.