Игра слов
— Ну, куда? Ну, куда по мытому в грязнючих лаптях-то? Коврик внизу для кого положат? — ворчала повстречавшаяся на лестничной клетке бабулька. — У себя дома, небось, так не топчут, а тут шмяк-шмяк…
— Так ведь погода, — пожал плечами Сошин и, ловко проскользнув мимо старухи, позвонил в нужную ему квартиру.
— А чего погода? — не унималась бабка. — Свинья везде грязь найдёт, это уж как пить дать. Не дорос ещё на погоду жаловаться. Погода ему не та…
Андрей продолжал давить на кнопку звонка, но дверь предательски не отворялась.
-…На машинах все носются — никого вокруг не замечают. Привыкли из окон поплёвывать, холуи мамашкины. А жизнь-то вот она — с малого начинается. Как за собой подтирать перестанем, так и разруха. На космос такие деньжищи гробите, а у себя дома... За шкирку бы тебя да носом по кафелю. Как котёнка. Чтобы надолго запомнилось.
В этот момент Штапик наконец-то открыл, и приятель буквально запрыгнул к нему в прихожую.
— Слушай, Юрка, чего это у тебя за карга в подъезде живёт? — выпалил он, торопливо захлопывая за собой дверь.
— Это соседка моя — Елизавета Никитична. А что не понравилась? — ухмыльнувшись, переспросил приятель. — Та ещё змеюка. А к тебе чего докопалась?
— Накинулась, что ноги не вытираю. Свиньёй обозвала, да и вообще... Домоправительница хренова.
— Знаешь, а она не далека от истины, — пробормотал Штапик, глядя, как с обледеневших ботинок учёного сползает оттаивающая глина. — Где это ты в центре Москвы ухитрился так вляпаться?
— Да блин, хотел через клумбу срезать. На вид нормально, а как ступил… Я тогда это… давай за порогом разуюсь?
— Теперь-то уж чего, — проворчал Юрий, ногой нащупывая половую тряпку. — Да и Никитична…
— А чего Никитична? В ботинки нассыт?
— Ну, это вряд ли, а вот проклятие какое нашептать… Язычок-то у неё бойкий. Я одно время свой велик за дверью оставлял… Прокляла.
— Это как? Шины попрокалывала что ли?
— Да не. Понимаешь, гайки у него стали откручиваться. Перед поездкой все затянуты, а в пути разбалтываются. Я и спичку подкладывал и на герметик сажал… даже гроверы купил, а ни черта не помогло.
— И это говорит образованный человек, — покачал головой учёный.
— Это говорит человек, у которого колёса на ходу отваливались. Ты своё устройство-то принёс?
— А как же, — проходя в комнату, Андрей вынул из внутреннего кармана и положил на стол небольшую коробочку. — Пиво тащи, сейчас подключать будем.
— Вообще, мы эту штуку для военных планировали, — философствовал Сошин, развалившись на диване, — но у них свои разработки появились, так что проект пришлось свернуть. Здесь же, по сути, ничего особенного — обычный приёмник радиосигнала, просто, невероятно чувствительный. Но оцени размах!
Штапик изо всех сил делал вид, что слушает приятеля, но всё его внимание было сосредоточено на мониторе, где один за другим сменялись телеканалы со всего света.
— Впрочем, всего лишь услышать сигнал — это только половина вопроса, — продолжал Андрей, допивая баклажку. — Самым сложным оказалось выделить из общей какофонии отдельный заплутавший импульс, усилить его и очистить от помех. Теперь у тебя на компе всё телевидение мира, и мне жутко интересно зачем?!
— Да блин, жене хочу приятное сделать. Эта, зараза, все уши прожужжала: либо кабельное, либо шубу. Дурёха, конечно, но что поделаешь.
— Честно тебе скажу, — лучше бы ты ей шубу купил.
— Знаю, — расплылся в улыбке Штапик. — Но шубу за пиво не найдёшь. А телик ей уже через месяц наскучит, и можешь забирать своё чудо.
— Логично, — икнул Сошин. — И, кстати, о чудесах… Тут вот чего… Заинтриговал ты меня своей бабкой — из головы не идёт. Хочу одну вещицу на ней опробовать. Так сказать, в полевых условиях. Поможешь?
— Не знаю, — пожал плечами Юрий. — А чего делать надо?
— Да, в общем, ничего особенного. Я основное на себя возьму. Вот только… кровь мне её нужна.
Штапик хотел было рассмеяться, но встретившись со взглядом Андрея, нахмурился:
— Психушка, дорогой граф, давно по вам плачет. Молоденьких кусать уже надоело?
— Тоже мне шутник нашёлся — отмахнулся Сошин. — Я тебе серьёзно говорю, нужна бабкина кровь. Там буквально полкапли для идентификации. И пистолетик медицинский у меня с собой. Надо только её как-то из квартиры выманить.
— Знаешь, иногда от твоих фантазий мне становится не по себе. Если б не знал с кем имею дело… Лучше скажи, что ты пошутил.
— Ничуть. Я тебе пока всего рассказать не могу — дурная примета, но у меня тут такая идея родилась — закачаешься.
— Не сомневаюсь, — помрачнел Юрий. — Но с пистолетом на бабку? Тебя и обычная за такое по стенке размажет, а эта… всё-таки ведьма.
— Так именно ведьма мне и нужна. И если ты сможешь…
— Ни за что! — перебил его Штапик. — Все варианты, где фигурирую я — сразу НЕТ! Ты вечером свалишь, а мне с этой фурией всю жизнь в одном подъезде. Давай что-нибудь другое придумывай. Вон, гвоздик к ручке прибей. Или иголку. Она начнёт дверь открывать и…
— Хорошая мысль, только ждать слишком долго — когда это она за ручку потянет. Может, какой-нибудь колючий цветок подарим? У тебя нет ничего подходящего?
— У меня только кактус. Но здесь вообще без гарантий, что сработает.
— Ну, розы заказать не проблема. Попросим шипов побольше — авось проканает. Или можно кошку попробовать.
— В каком смысле — кошку? — удивился Юрий.
— Когда в подъезд заходил, такого котяру видел. Разозлим и запустим в квартиру. А потом я из-под когтей наскребу.
Штапик хотел было возразить, но лишь обречённо покачал головой. Его так и подмывало выставить Сошина за дверь, но как это сделать он не знал.
— Эй, да ты чего погрустнел? Я ж не маньяк какой. Просто экспериментатор. В нашем деле иначе нельзя.
— Так может сразу топором? Зачем хорошей традиции пропадать? — мрачно посмотрел Юрий. — У тебя, что — детство в жопе заиграло?
Да брось… Не драматизируй. Она ведь моё лицо толком не видела, так что ещё с кольцом идейка появилась — это точно сработает. Но для верности будем бить сразу по всем направлениям.
Посыльный с цветами и пустой подарочной коробкой подоспел как раз вовремя, — друзья уже закончили охоту на местного хищника и, обмотав полотенцем свирепую морду, отмывали от грязи его вырывающиеся лапы.
— Ты бы полегче там с животинкой, а то после такого унижения он даже мяукать разучится, — заметил Штапик, пытаясь на глаз оценить размер картонки. — Всю гордость из бедняги повытрясешь.
— Да что… что да… да, блин… Помог бы лучше! — донеслось из ванной. — Все руки, сука, исцарапал. А тут ещё… ах ты… да я… да… Да блин! Держи!
Юрий и глазом не успел моргнуть, как мимо него с невероятной скоростью пронёсся огненно-рыжий взъерошенный вихрь и скрылся под кроватью.
— Ну и как ты собираешься его оттуда доставать? — поинтересовался Штапик у подошедшего приятеля.
— А чёрт с ним — пускай сидит, — пробормотал Сошин, посасывая ободранный палец. — Жрать захочет… А ты его сразу жене на шубу подаришь.
— В холодильнике колбаса, в туалете швабра. Через два часа придёт Светлана с дочкой, — делай что хочешь, но если…
— Да понял я, не продолжай. Сейчас достану, дай только с мыслями собраться. И вот ещё что… У тебя зелёнка есть?
Дальнейшая возня с кошаком и его извлечение из подкроватного пространства прошли на удивление гладко а, оказавшись в коробке, мохнатая тушка мгновенно прекратила истерику.
— Букет есть, подарок есть, прищепку для хвоста приготовили, — бормотал учёный, пряча за спиной исцарапанные руки. — Иголку к дверной ручке ты успел прикрутить?
— Давно уже. И даже старый плащ с ботинками для тебя приготовил, чтобы бабулька не распознала. Но, уж извини… — Штапик скорчил ехидно физиономию, — всё равно так хочется посмотреть, как она тебя с лестницы спустит.
Дверной звонок отозвался раскатистым колокольным звоном. Казалось, его мелодия никогда не затихнет и будет до бесконечности перекатываться из комнаты в комнату, пока не наполнит весь дом. Но дверь отворилась, и перезвон сразу стих.
— Елизавета Никитична Ставрова? — поинтересовался Сошин, едва в образовавшейся щелочке показалось лицо старухи. Подбадриваемый хмелем, он реши сразу взять инициативу в свои руки и старательно отыгрывал курьерскую роль. — Служба доставки магазина "Цветочный Рай". У меня для вас посылка.
— Мне не нужна картошка, — проскрежетала бабка из своего укрытия. — И свёкла тоже не нужна. Я как с осени купила... А вот если сахар…
— Да нет же, Елизавета Никитична, у меня для вас посылка и букет цветов. Понимаете, ПО-СЫЛ-КА, — желая продемонстрировать презент, Андрей немного отступил и, слегка наклонившись, кивнул в сторону стоящей у порога коробки. — А так же букет. БУ-КЕТ. Наверно кто-то вас очень любит, раз присылает подобную красоту.
С минуту старушка молчала, словно принюхиваясь к подарку, и Сошин буквально почувствовал, как его оставляет былая уверенность. Он уже отчаянно планировал "повторный заход", когда скрипучий голос всё-таки прервал затянувшуюся паузу:
— Да некому, сынок, меня любить. Вот всех как сейчас вспоминаю и никого, ведь, в живых не осталось. Наверно, напутал чего-то твой Рай.
— Моё дело маленькое, — пожал плечами "курьер". — Я могу и назад отвезти, только в случае отказа мы повторно не приезжаем.
— Ой, да зачем же назад? Я ж не отказываюсь. Я ж это так… — засуетилась бабка, явно не желая расставаться с сюрпризом. — А ты сразу про отказы… Типун тебе на язык… Ой. Ну какой типун… я же… Не надо типун…. Ты уж прости, сынок… Давай цветочки-то. Пойду в воду поставлю. Не поморозил их, нет? А то смотри у меня, я ведь тебя запомнила.
Сказав это, Елизавета Никитична попробовала беззубо улыбнуться и, уже не прячась за дверь, потянулась к цветам. Ждать дальше не имело смысла и, старательно скалясь в ответ, Сошин переложил в её объятия заветный букет.
— Только вы осторожнее, там столько колючек, — напутствовал он и в последний момент, царапнул морщинистую руку заострённым кончиком своего кольца.
Бабулька охнула, но цветов не отпустила. Заминки оказалось достаточно, чтобы Андрей успел выхватить заранее приготовленный платок и заботливо промакнуть ранку.
Что было дальше, Сошин почти не помнил. Щёки горели, в висках стучало… от осознания проделанной работы его переполняла ребяческая эйфория, и все остальные события происходили, словно во сне. Вот бабка расписывается в бутафорской ведомости. Теперь наливает воду и ставит цветы в трёхлитровую банку. Забирает коробку… Нет, коробку он сам относит на кухню и задвигает под стол. Неуклюже отказывается от чашечки чая… и делает ноги.
*
На следующий день, хоть друзья и договаривались о встрече, Сошин не появился. Штапик уже собирался ему позвонить, но в последний момент передумал. "Соседской ведьме и так неплохо досталось во время вчерашнего погрома, учинённого несчастным котом", — рассудил он и сбросил практически-набранный номер.
Впрочем, если говорить начистоту, Штапик банально боялся Елизаветы Никитичны и в глубине души надеялся, что затея приятеля ничем не закончилась. Маленький суеверный страх оказался намного сильнее здравого смысла, а поэтому Юрий не позвонил и на следующий день и ещё через день… Но спустя неделю Андрей всё-таки объявился. Сам.
Мрачный и решительный, сдержанно поздоровавшись, он бухнул на пол здоровенный рюкзак и, пообещав, что "старая сука своё получит", принялся распаковывать принесённый прибор.
Из обрывистых комментариев, которыми скупо делился учёный, Юрий понял, что всю прошедшую неделю тот провёл в какой-то больнице, тщетно пытаясь вылечить чрезвычайно-болезненный прыщик, неожиданно появившийся на языке. Никаких доказательств у него не было, но по всему выходило, что фурункул вскочил именно благодаря проделкам "беззубой соседской фурии".
— Это она тебе за кота мстит, — с серьёзным видом проговорил Штапик. — Знаешь, какой погром он ей учинил? Ты-то ушёл, а там весь вечер грохот стоял… Вот нахрена он тебе вообще понадобился? Одним букетом обойтись нельзя было?
— А потому, что нефиг, — пыхтел Сошин, сражаясь с переклинившими защёлками. — Ты теорию вероятности только на школьном уровне знаешь. Орёл-решка всякие… А если бы… — он врезал кулаком по крышке механизма и морщась от боли остановился перевести дух. — Короче, любой неудачный исход увеличивает шансы на успех для других попыток. Всё получилось исключительно благодаря тому, что у нас в запасе было несколько неудачных вариантов. Не будь кота, могло бы вообще ничего не сложиться. Кстати, а где он?
— Не знаю, я его больше не видел, — пожал плечами Штакип, всё это время с интересом следивший за манипуляциями приятеля. — А ты, кстати, по-прежнему не хочешь мне рассказать что задумал?
— А чё тут рассказывать? Сейчас сам всё увидишь, — сказав это, учёный включил агрегат и загадочно улыбнулся, прислушиваясь к нарастающему гудению. — Пора проведать твою бабку. Пошли раскаиваться в содеянном.
Всё тот же перезвон дверного звонка и ядовитый взгляд сквозь щёлочку, но на этот раз Сошин играл в открытую.
— Привет, беззубая, не забыла меня? Вот, мимо проходил — решил поприветствовать, — радостно объявил он, и Штапик в ужасе осознал, что слишком буквально воспринял слова приятеля об извинениях.
— Да как же, соколик, тебя не упомнить, — всплеснула руками старушка. — Как наругала тебя ни за что, так и спать спокойно не могу. Ну, испачкался, ну, наследил… с кем ни бывает? Ты уж прости меня, дуру старую. Я ж не подумав. Ото ж если никто топтать не будет, то и уборщица не нужна, верно? А ей без работы куда? Человек ведь. То ж хлебушек кушает. Ты для неё со своими ботиночками — единственный солнечный лучик. Да светится образ твой долгие годы и на все времена. Так что помилуй меня и зла не держи. Это всё от глупости моей старческой да не по разумению.
После этих слов дверь с треском захлопнулась, оставив обомлевших друзей с раскрытыми ртами.
— Работает, Юрка, работает! — первым пришёл в себя Сошин. — Одно дело лабораторные… а вот когда оно действительно! Когда взаправду! Ты хоть понял, что сейчас произошло?
— Ты её… Ты её заколдовал? — неуверенно, предположил Штапик.
— Да ну тебя, скажешь тоже, — расхохотался учёный. — Забыл, в каком веке живём? Ладно бы — перепрограммировал, но и это не то. Как бы это понятными словами объяснить… Понимаешь, она ведь меня сразу узнала и наверняка начала матюками обкладывать, а машинка преобразовала её речь согласно заданному шаблону и получились одни комплементы. Вернее, даже не так… Она бранилась, а нам казалось что нахваливает.
— Так это всё не на самом деле было, что ли?
— Ну да. Поменять речь пока невозможно, а вот навести иллюзию… Человек говорит одно, а все вокруг слышат совсем другое. Причём, сам говорящий ничего не замечает. Видел, как она дверью хлопнула? Думаешь от доброты душевной?
— Так тебе, что, только для этого кровь была нужна?
— Ну да. Чтобы на конкретного человека настроиться. Теперь мы любые слова в её уста вложить можем. Обалденно, правда?
— По-моему это какой-то бред, — поморщился Штапик. — Если бабка всё равно ругалась, то какой смысл во всех этих иллюзиях? Вежливость — да, но выходит, что меня не только матом кроют, но я об этом ещё и не знаю?
— А ты чё, хотел бы знать? — ухмыльнулся Сошин. — Хочешь быть в курсе всего негатива? Но если тебя не обзывают вслух, то это вовсе не значит, что тебя не обзывают мысленно.
— Да пофиг. По-твоему выходит, что меня посылают, а я в неведенье буду мило улыбаться?
— А что, неплохой вариант. Не находишь?
— Нет! — отрезал Штапик. — Чувства должны быть правдивыми. К чему эта фальшивая любовь, если за ней стоит только ненависть? Врага нужно знать в лицо! Вот!
— Интересно, и откуда в тебе столько пафоса? — восхитился учёный. — А между тем тебя ведь всё равно никто не любит. В том смысле, что даже если и любит, то ни вслух, ни мысленно эту любовь не проговаривает. Вот, ты любишь Светлану, а когда последний раз хотя бы мысленно это произносил?
— Произносил!.. — по инерции огрызнулся Юрий, но тут же умолк.
— А когда телеприставку подключали, помнишь, как её назвал? — не унимался Сошин. — И это ты ей подарок с такими мыслями готовил! А если мимоходом? Если в быту?
Штапик не ответил. Он чувствовал, что приятель неправ, но не мог подобрать подходящих доводов.
— А теперь представь, какие с этим прибором перспективы откроются, — продолжал Андрей, мечтательно закатив глаза. — Никаких разногласий, никаких конфликтов. Раздражает тебя, какой-нибудь картавый заика — вуаля, и нет заикания. А для космоса! Сколько усилий по подбору экипажа и они там, на орбите, всё равно собачатся. А эти бабкины наговоры… — Сошин торжественно поднял над головой указательный палец. — Она же теперь ни одного проклятия наложить не сможет. Будет тужиться до посинения, а нужных слов произнести всё равно не сможет.
— Полагаешь? — неуверенно пробормотал Юрий.
— Да чего тут полагать, — ты же сам всё слышал. Какие ещё нужны доказательства?
— Не знаю, наверно. Слушай, а чего ты так светишься?
— Да ведь такой успех! Я целый год эту разработку до ума довести не мог. Думал, уже ничего не получится, а тут…
— Да я не про это, — перебил его Штапик. — Ты случаем не запомнил, что там старушенция последний раз наплела? А то от тебя сияние во все стороны как от лампочки.