Гонщики

Движение огромных глыб казалось величаво неспешным. Медленно поворачиваясь вокруг себя, горы смёрзшихся газов и воды летели в пустоте, рождая в душе наблюдателя восхищение. Особо романтичные натуры даже утверждали, что это танец, и, если как следует прислушаться, то можно уловить музыку.

Филипп усмехнулся, припомнив, чем кончили некоторые из этих пустоголовых мечтателей. Подобрались слишком близко в погоне за своими миражами, по сторонам толком не смотрели, системы предупреждения отключили — дескать, только мешают своим галдежом! Бах, и готово! Самой короткой дорогой отправились на небеса. Там им и место.

Правда, был один из этих… Филипп помрачнел.

Майк.

Самый отчаянный из всех романтиков. Ему давно пора было бы сдохнуть, но он раз за разом оставлял старуху Смерть не удел. А вместе с ней среди проигравших регулярно оказывался и сам Филипп.

Их двоих считали лучшими пилотами Гонок Пояса. Да так оно и было. Никому другому не удавалось угнаться за парой истребителей. Почти всегда с самого старта они оказывались впереди. Самые лучшие из остальных проводили гонку, преследуя яркие звёзды, которыми сияли двигатели лидеров. И если техника не подводила, первые две из пяти ступенек подиума разыгрывали только Филипп с Майком.

Пояс Койпера…

Филипп облизнул тонкие губы в предвкушении скорого старта очередного, шестнадцатого по счёту, этапа. Погладил широкой ладонью кристалл бокового иллюминатора.

"Ну, держись, Майк! Танцор хренов! Я тебя сделаю, как бы ты там не выпендривался!".

Не сумев сдержать ярость, пилот оскалился. Но тут же взял себя в руки. Последнее дело, гоняться в таком состоянии. Именно что — последнее. Точнее и не скажешь.

Сделав несколько дыхательных упражнений, Филипп ощутил, что снова полностью спокоен. Хорошо. В борьбе с таким соперником, как этот пустоголовый, иначе нельзя.

— Ну что, Попрыгунчик, потанцуем? — раздался в наушниках знакомый голос, искрившийся весельем. Казалось, его обладатель находится мыслями на пикнике на одном из курортов Марса. — Чур, я веду. У меня лучше получается. А от твоих прыжков голова болеть начинает.

Попрыгунчик!

Филипп ненавидел, когда его так называли. Хуже было только Блоха. Правда, ему самому ни разу не довелось услышать это. Так про пилота говорили исключительно тогда, когда были уверены, что он далеко. Но молва, конечно, донесла до него и это прозвище. Гонщик очень хотел узнать, кто же автор обидной клички. Узнать, и свернуть нос набок.

Попрыгунчик!

А так Филиппа назвал не кто иной, как Майк. Год с лишним назад пять лучших пилотов одного из этапов сидели в комнате отдыха, расположенной позади залы для награждений, когда начался репортаж о недавней гонке. Вечный соперник глянул на запись, хмыкнул, и, толкнув Филиппа локтем в бок, заявил:

— А ты прямо попрыгунчик какой-то! Летишь-летишь себе, и вдруг — бац, в сторону. Потом бац — в другую. И как только голова на плечах держится?

Тогда Филиппу пришлось засмеяться вместе со всеми, хотя больше всего хотелось придушить наглеца. Которого, кстати, называли куда более благозвучно — Танцором. Филипп, хоть и скрипел зубами, слыша это прозвище, всё же признавал, что оно подходит. Майк пилотировал плавно, один манёвр перетекал в другой, и со стороны казалось, что гонщику всё даётся легко и непринуждённо.

Попрыгунчик!

Не давая гневу снова овладеть собой, Филипп покачал головой: нет, не проведёшь, Танцор!

— Мне дорог мой завтрак, Танцор, — ответил он. — А если за тобой следить, так точно с ним расстанешься. Вмиг укачает. Пристраивайся за мной, малыш, проведу, не обижу.

Разговор вёлся на открытом для всех гонщиков канале, и после ответной реплики Попрыгунчика эфир заполнился дружным смехом.

Филипп улыбнулся. Очень хорошо. Должно быть, Танцор сейчас бесится в своей кабине. Малыш! Ха!

Майк был огромен: около двух метров ростом и весом за два центнера. Тем, кто не видел, как он управляет истребителем, и в голову бы не пришло назвать его танцором. Своё собственное тело пилот всегда нёс с превеликой осторожностью, со стороны напоминая доисторического мамонта, который пытается выбраться из парка ледяных скульптур, не разрушив его до основания. Длинные спутанные каштановые волосы и борода усиливали сходство. Люди, не знавшие, как аккуратен Майк, предпочитали заранее уступать ему дорогу.

То ли дело он, Филипп. Гонщик с удовольствием вызвал в памяти своё отражение в зеркале. Гибкая фигура, крепкие мышцы, а в придачу к этому — отточенные движения и быстрота реакций. Волевое лицо, твёрдый взгляд серо-зелёных глаз… не то, что у этого Танцора — вечно сонные, словно бы даже мутные, карие буркала!

Да, конечно, здесь, в космосе, физическая форма уже не имела такого значения, как раньше. Давно канули в Лету времена, когда космонавтам — так называли тех, кто отправлялся на орбиту старушки Земли — приходилось тщательно следить за своим весом. Танцор со всеми его килограммами в гонке ничуть не уступал соперникам. Но Филипп всё равно не забывал про тренировки.

— Один-один, — всё ещё похохатывая, откликнулся Майк. — Следующее очко попробуй отними у меня в гонке, старина Попрыгунчик. А может, на этот раз мне придётся стряхивать с хвоста кого-то ещё, а?

— Может быть, — мгновенно отреагировал Филипп. — Кто его знает, кому удастся пристроиться за тобой, пока я буду уходить в отрыв.

И снова дружный смех.

— Как хорошо, что боекомплекты сняты… — промурлыкала Фурия Джина, получившая своё прозвище за весьма неласковое обращение с навязчивыми ухажёрами. — А то мне было бы страшно за вас, мальчики. Такие большие, и такие глупые, ах! Да вдобавок, ни грамма галантности. Хоть бы кто вспомнил, что даму надо пропускать вперёд. Опять всё самой придётся…

— Минута до старта, парни… и девушка — тёплый голос Дмитрия, главного стюарда гонок положил конец пикировкам. — Проверьте всё ещё раз. Чем чёрт не шутит.

Один за другим пилоты докладывали о своей готовности. Автоматика подровняла истребители, зависшие на безопасном удалении от Пояса, создав неправдоподобно прямую линию серебристых огоньков.

— Десять… девять… восемь… — Попрыгунчик, сжав губы, смотрел вперёд, на Пояс, изображение которого система вывела на лобовое стекло истребителя. Там его ждёт победа.

— …пять… четыре… три… — Танцор открыл глаза, ладони легли на рукоятки управления истребителем. Уже вот-вот он снова пригласит Вселенную на вальс.

— …один… С Богом!

Цепочка звёздочек дрогнула, и покатилась вперёд, рассыпаясь на отдельные огоньки.

В Гонках Пояса всё решало мастерство пилотов, которые управляли совершенно одинаковыми машинами. Есть старт, есть финиш, и есть чёртова куча астероидов между этими двумя точками. Всё. Трассы нет. Можно пытаться лететь прямо, по дуге, да хоть по синусоиде. Нельзя делать только двух вещей: вываливаться за границы оговоренного коридора в Поясе, и мешать соперникам.

Истребители ворвались в Пояс, и зрители во всей Солнечной системе переключились на бортовые камеры машин. Большинство, ясное дело, предпочли следить за лидерами.

Майк был впереди. Но Филипп не отставал. Он шёл другим курсом, чуть ниже соперника, если смотреть по ходу движения. Порой истребители летели ноздря в ноздрю. На третьем месте обосновалась Джина. Она забрала левее, и, кажется, не прогадала — время от времени ей попадались довольно свободные участки Пояса. За счёт этого Фурии удавалось висеть на самом хвосте у Танцора с Попрыгунчиком.

На лобовом стекле истребителя Филиппа раздражающе мигал красный огонёк. Танцор. Это его машина, и она впереди. Совсем чуть-чуть, речь идёт о километре, а порой — всего нескольких сотнях метров. Но всё же впереди.

Пилот глубоко задышал раскрытым ртом, чтобы обуздать самого себя. Ничего, это только начало гонки. Самое начало. Ну-ка, а если взять правее?..

Майк наслаждался музыкой, звучавшей в кабине, стараясь управлять истребителем ей в такт. Вальс подходил отлично, если, конечно, чувствовать мелодию так, как это мог он.

Пилот ободряюще улыбнулся зелёному огоньку на лобовом стекле, чуть подотставшему в последние минуты. Фурия молодец, из неё выйдет толк. Она уже сейчас начинает чувствовать ритм, хоть и не признаётся в этом. Говорит, мол, это всё её чутьё. Ну да ничего, вот пройдёт время…

Голубому огоньку, почти слившемуся с меткой, обозначавшей его собственный истребитель, Танцор, ехидно ухмыляясь, погрозил пальцем. А вот этот как был Попрыгунчиком, так им и останется. Вечно вторым. Дурень, насилует и себя, и машину, вместо того, чтобы хоть попробовать понять, как надо. Всё надеется на свои рефлексы. Пещерный человек, честное слово.

Вспомнив о сюрпризе, который он готовил для Филиппа, Майк причмокнул от удовольствия. Может, уже на следующем этапе подстегнуть Попрыгунчика? Он, конечно, и так хорош, как стимул, но может стать ещё лучше. Глядишь, это даст новое развитие музыке, и тогда Майк со Вселенной пройдутся по Поясу в страстном танго.

А, кроме того, Филиппа так приятно поддразнивать.

Танцор знал, что вечный соперник всегда наблюдает за его пилотажем через один из боковых мониторов. Перед гонкой Майк заказал большую светящуюся надпись "Перепрыгни меня, Блоха!". Осталось прикрепить её к корме истребителя, и в нужный момент нажать кнопку, чтобы Попрыгунчик увидел приглашение. Будет здорово! Эх, знал бы Филипп, что Танцор дал ему оба прозвища! Но нет, этот сюрприз пусть останется напоследок…

Справа оказалось ничуть не свободнее. Филипп бросал истребитель в разные стороны. То проносился под астероидами, едва не задевая их колпаком кабины, то оставлял кувыркавшиеся горы под самым брюхом машины. Верный своему стилю, очередной манёвр пилот совершал тогда, когда всем зрителям казалось, что последний момент уже остался в прошлом.

— Вот зараза, мать его! — выругалась Фурия, когда бортовой компьютер в краткий миг передышки показал ей на отдельном экране крайний вираж Попрыгунчика. — Блоха! Как только кишки через уши не вылезают... я б давно всё вокруг заблевала!

Она восхищённо покрутила головой, и, уклонившись от крупного астероида километров двух в поперечнике, врубила двигатели на полную: впереди снова показался просвет.

Майк был счастлив. Сегодня вальс особенно удачно ложился на Гонку. Мелодия близилась к своей кульминации, а до финиша оставалось не так уж много. Похоже, последние аккорды прозвучат как раз по окончании этапа.

Танцор погладил рукоятки управления. Восхитительное чувство слияния с машиной росло, человеку казалось, что он ощущает истребитель так, как никогда раньше. До последнего болта, до самой мельчайшей микросхемы. Металлической кожей, кристаллами глаз, пластиком кожухов, прикрывавших пустые оружейные гнёзда, Майк чувствовал Вселенную. Он вёл её в вальсе, и танец возносил пару всё выше и выше…

Филипп нырнул под обломок, сверкнувший на миг острыми гранями под лучами далёкого холодного солнца, перевёл дух, и тут же повёл машину ещё ниже, уходя от нового столкновения.

— Эй, парень, ещё сто метров, и ты проиграл, — предупредил бортовой компьютер. — Вот что я тебе скажу, держись подальше от границ коридора.

Злобно чертыхнувшись, Попрыгунчик дёрнул рукоятку на себя и влево. Придётся рискнуть, раз понизу эту дуру не обойти. Других путей всё равно уже не осталось.

Красная точка на лобовом стекле поползла вперёд, увеличивая отрыв от истребителя Филиппа, потерявшего скорость из-за серии головокружительных виражей.

Слева в ледяной скале, так некстати вставшей на пути Попрыгунчика, вроде бы виднелась узкая расщелина, черневшая ломаной линией. Пилот направил машину к ней.

Если это и самом деле трещина, и она достаточно широка, то можно будет наверстать упущенное. Система показывала, что за астероидом — свободное пространство.

Филипп стиснул рукоятки управления, и, заорав во всё горло, влетел в расщелину. Пот катился по лицу градом. Приборы, подсказки системы, всё было забыто. Глаза лезли из орбит, выискивая впереди мерцание звёзд, обещавшее спасительный выход.

— Сумасшедший! — выдохнула Фурия, увидев картинку на мониторе.

— Мужчина, — согласился с ней борткомпьютер. — Что с него взять? А ведь мог бы вспомнить, что Фред Богач и Дженсон Красавчик из такой вот дыры не вылетели. Но все они одинаковы, подружка. Потому и умирают, а мы остаёмся. Естественный отбор.

Мрак внезапно расступился, выпустив из смертельных объятий нахальную пылинку.

— Вот вам! — Попрыгунчик воздел вверх правый кулак. — Вот вам всем!

И замер, уставившись на лобовое стекло.

Красной точки — не было. Ни впереди, ни сзади, ни сбоку.

— Парень, да ты в лидеры выбился, — похвалил пилота борткомпьютер. — Танцор совсем чутьё потерял. Ушёл вверх, за коридор. Но ты не расслабляйся, вали на полную. До финиша хоть и рукой подать, да Фурия тебе ни малейшей ошибки не простит. Вон она, рядышком.

Монитор показал, где летит истребитель Джины. Он и в самом деле был совсем близко. Но — позади.

— Лидер! — не сдержавшись, крикнул Филипп. — Лидер, мать вашу! Съешьте, ах-ха-ха!

Он понимал: Майк, конечно, уже вернулся в коридор. Но поздно опомнился, пустоголовый. Правила есть правила, и он их нарушил. Этот этап — без него. Вот и борткомпьютер не показывает, где находится вечный соперник. Правильно, так всегда с выбывшими.

На финишной черте Попрыгунчик вырубил связь. Он знал, что звук из кабины победителя транслируется на всю Солнечную систему. Зрители хотят ощутить эмоции пилота.

Но одно дело Танцор, у которого в жилах вода вместо крови. Эта амёба — тьфу! — распевала в эфире какие-то песенки. А он, Филипп слеплен из другого теста. Он — настоящий пилот.

Попрыгунчик захохотал, а затем изрыгнул первую порцию отборных ругательств. Вот так, с взрывами дикого смеха и бранью, он и добрался до станции, благо она была всего минутах в десяти лёта.

Победитель! В честной борьбе! Пусть теперь Танцор не задирает нос. И это только начало. Он ещё налюбуется на истребитель Филиппа сзади, ещё забрызгает кабину слюной!

База пилотов встретила Попрыгунчика тишиной. Он выбрался из машины, спрыгнул на пол, и огляделся, не понимая, почему его никто не встретил.

"Может, все в зале награждения?.. Ну да, конечно! Это же первое поражение пустоголового!.. Они готовят сюрприз!".

Филипп расправил плечи, и пружинящей походкой пошёл по коридорам станции. Воображение рисовало ему подиум, его на верхней ступени, и толпу внизу, скандирующую имя победителя. Имя первого пилота, одолевшего Танцора, у которого при этом с машиной всё было в порядке. Да пусть даже кричат "Попрыгунчик!" — сейчас можно.

Зала награждения пустовала.

Он остановился в растерянности. Шутка явно затянулась. Ладно, в ангаре не встретили, но здесь!..

Пилот начал закипать.

В конце концов, он заслужил уважение! И он его получит!

Главного стюарда он нашёл в рубке. Дмитрий, не отрываясь, смотрел на монитор, занимавший одну из стен целиком, и даже не отреагировал на звук открывшейся двери. Филипп шагнул вперёд, от души припечатав подошву к полу.

— Ты здесь?.. — обернувшись, недоумённо спросил главный стюард. Потёр лоб рукой. — А?.. Ах, да… победитель. Конечно.

Он вернулся взглядом к монитору.

— Ну, что же. Иди в залу. Правда, придётся подождать. Остальные… потом подойдут. Точнее сказать не могу.

Дмитрий замолчал, следя за роем разноцветных точек, ползущим по монитору. Донельзя обозлённый Филипп открыл было рот, чтобы обрушиться на главного стюарда с руганью, но вдруг передумал. Нет, он поступит по-другому. Он — победитель. Дмитрий рано или поздно сам придёт и всё объяснит. Надо только выдержать паузу, не роняя в сварах собственного достоинства.

Попрыгунчик развернулся, чтобы уйти. Конечно, он не станет, как последний дурак, торчать в пустой зале награждения. Есть комната отдыха, есть его собственная каюта, в конце концов. Пусть теперь они бегают за ним, извиняются, и приглашают!

— Тебе совсем нет дела до того, что происходит?

Вопрос Дмитрия застал Попрыгунчика уже в коридоре. Что ж… первый шаг сделан, можно и ответить. Но сухо. Чтобы этот понял, наконец, как он был неправ.

— Есть.

— Майк… не вернулся.

Попрыгунчик смотрел на Дмитрия, плохо веря услышанному. Майк не вернулся? Танцор пропал? Да не может быть!

— Не вернулся, — повторил главный стюард. — Его сейчас ищут. Все. Но, сам понимаешь…

Филипп автоматически кивнул головой. Он понимал.

Да, конечно, истребители оснащались системой регенерации воздуха. Был запас воды и еды, а в самом крайнем случае пилот в скафандре мог продержаться в открытом космосе трое суток.

И, само собой, аварийные маячки. В самом истребителе, и в скафандре. Не один, не два, и даже не пять. Больше. Чтобы уж наверняка.

И всё равно Пояс Койпера каждый год собирал свою дань. Кого-то находили, но слишком поздно. А некоторые пропали с концами.

Теперь вот не вернулся Танцор.

Филипп потряс головой. И замер, ошеломлённый пришедшей в голову мыслью. Бог мой, так это что, он остался один? Он теперь — лучший?

Выходит, так. Остальные ему не ровня.

Тонкие губы пилота медленно растянулись в улыбке. Да. Отныне он — король Гонок Пояса. Равнение на Филиппа. Начинается новая эра. И уж он-то не упустит своё так глупо, как это сделал Танцор.

Допрыгался, пустоголовый. Он, Филипп, знал, что так будет. Рано или поздно. Все они плохо кончают.

— Иди, — тихо сказал Дмитрий, наблюдавший за пилотом. — Иди… победитель. Отдохни. Ты ведь устал. А когда… поиски закончатся, мы тебя пригласим. И наградим. Иди.

Филипп кивнул, и вышел из рубки, переполняемый новым чувством. В воображении он уже видел себя героем Гонок, переписавшим все рекорды.

Дойдя до перекрёстка, пилот на миг остановился, задумавшись: куда же лучше пойти, в комнату отдыха, или в каюту.

Недолгие сомнения разрешились в пользу каюты. Глупо было бы сидеть одному в комнате отдыха. Получится, что это он всех ждёт. Ну уж нет, теперь их очередь!

В каюте Попрыгунчик с наслаждением вытянулся на кровати, приказал компьютеру подать ледяной чай, и, закинув руки за голову, прикрыл глаза.

Он словно снова оказался в невесомости. Тело приятно поплыло, мышцы, натруженные гонкой, расслабились.

С тихим звоном на откидном столике появился высокий бокал с напитком. Филипп сделал первый глоток, и довольно улыбнулся.

Скоро. Совсем скоро набегут журналюги всех мастей. Будут брать интервью у победителя, одолевшего Танцора. Ведь это он, Филипп, своей упорной погоней вынудил Майка вылететь за пределы коридора.

Раньше Попрыгунчик не любил журналистов. За их вечный вопрос: "А почему вы, Филипп, и сегодня остались только вторым?".

Но теперь всё изменилось. Он — первый! И так будет всегда.

Глотнув ещё ледяного чая, пилот стал с приятной ленцой размышлять, чем бы заняться.

"Скорей бы эти поиски закончились, — подумалось ему. — А вдруг?.. — тут истому как рукой сняло. — Вдруг его уже нашли?".

Повинуясь желанию человека, компьютер включил спортивный канал.

— …следов Майка Танцора. Впрочем, поиски ведутся всего час с небольшим, и участники отступать не намерены. По словам Фурии Джины, сейчас на уме у пилотов только одно — найти…

— Ну, и пусть себе ищут, — проворчал Попрыгунчик, откидываясь на подушку. — Пусть ищут, раз такие дураки. Всё же уже ясно…

Он по опыту знал: если пропавшего пилота не находят в первые же полчаса, отыскать его потом очень мало шансов. Раз истребитель не вышел к финишу, значит, или он сломан, или гонщик без сознания. А в таком случае беззащитную машину протаранит первый же астероид, который затем унесёт её остатки на другой край Пояса.

И потом, насколько Филипп понял, Майк до сих пор не дал знать о себе.

Нет, конечно, бывали и счастливые исключения. Взять хотя бы Андрея Аса. У него в прошлом году сошёл с ума борткомпьютер. Решил, что вокруг идёт война, и они — на секретном задании. Отрубил связь, заблокировал аварийные маячки, а затем ещё и навигационную систему зачем-то деактивировал. Пилот, оправдывая своё прозвище, почти сутки уворачивался от Пояса, стараясь при этом оставаться на одном месте. Конечно, его всё равно отнесло в сторону, ведь полагаться пришлось только на свои чувства, да ещё и без чётких ориентиров. Но всё же выжил, и дождался помощи.

Попрыгунчик улыбнулся, припомнив, как плакал Андрей, когда ему помогали выбраться из кабины. Да… везунчик, что сказать. Он, Филипп, был тогда рад за него. Хороший парень. Жаль, что ушёл из гонок.

А Танцор… что, и у него связь не работает? Ну-ну. Что-то не верится в такие совпадения.

Филипп снова улыбнулся, но уже по-другому.

Ничего, он подождёт. Этого дня пилот ждал долго, потерпит и ещё чуть-чуть.

Попрыгунчик позволил себе окунуться в сладкую полудрёму. Ощущение беспредельного покоя окутало человека мягкими волнами, обещая желанный отдых.

"А когда… поиски закончатся, мы тебя пригласим. И наградим", — перед внутренним взором почему-то снова возникло лицо Дмитрия. Главный стюард смотрел на Филиппа, и было в его взгляде что-то… тогда не замеченное, не схваченное чутким на такие вещи Попрыгунчиком.

Дмитрия сменил журналист.

"По словам Фурии Джины, сейчас на уме у пилотов только одно — найти…".

"…когда поиски закончатся… сейчас на уме у пилотов… мы тебя пригласим… только одно — найти… наградим".

Воспоминания кружились причудливым хороводом, мешая человеку уснуть.

"…поиски закончатся… только одно… наградим…".

Филипп вдруг резко сел на койке, и от души выругался.

Через минуту он уже бежал к ангару. В голове неотступно билась мысль: скорее! скорее! скорее!

Это же надо было так ошибиться! Расслабился, решил, что дело сделано! Да ни хрена! Наоборот, едва не пустил всё псу под хвост!

Грёбаного Танцора надо найти, во что бы то ни стало, и притом живым! Он должен жить и летать, мать его так! И Филипп будет искать его вместе со всеми. Хорошо бы именно ему повезло наткнуться на Майка…

"Без него я никогда не стану первым!".