Маша
Пролог.
Маша.
— Шесть-три и, хотя победу в сете у этой чешки за малым не пришлось вырывать зубами, я все-таки веду. А вот она, кажется, раздосадована.
Думая примерно в таком ключе, я устало опустилась на скамейку и потянулась к минералке. Тренер вырос как из под земли:
— Ну, вот и хорошо, Машенька, теперь можно и расслабиться — сливаешь втихую следующую пару сетов и дело в шляпе.
— Знаете, Альберт Вениаминович, что я узнала за этот сет?
— Что?— тренер даже на пару секунд перестал размахивать полотенцем.
— Куда нужно этим уродам засунуть их деньги.
— Да ты что???— тренер аж присел, но как так… ведь деньги же плачены…
— Плачены, да не трачены,— огрызнулась я и поднялась на ноги,— я стану первой ракеткой мира.
— Но ведь такие деньги…
Я взмахнула ракеткой, разгоняя кровь по мышцам:
— Мой титул и честь страны дороже.
— Шарапова!— крикнул Альберт Вениаминович, когда я направилась к своему концу корта.
— Пшел к черту,— про себя подумала я.
Чешка подбросила мяч, взмахнула ракеткой и вдруг ни с того, ни с сего упала на траву.
— Вот те раз,— подумала я, опуская ракетку.
Маша.
Тем же вечером заснуть у меня категорически не получалось — из головы не шло сорвавшееся соревнование. И не то, что бы я сильно беспокоилась о своей сопернице, но титул первой ракетки мира я надеялась взять в честной борьбе, а не таким вот способом.
По коридору кто-то бежал и, судя по перестуку шагов, он не просто так бежал, за ним еще кто-то гнался. И надо же было такому случиться, что дернул он именно мою дверь! Почему-то не закрытую мной изнутри.
Захлопнув за собой дверь, мужчина привалился к ней спиной и тяжело перевел дыхание.
— Вот же шустрые, гады…— прошептал он и только потом заметил меня.
Маргот.
Вот только этого мне не хватало! Носиться по какой-то захолустной планете, когда у тебя сидит половина Некроса Ойкумены на загривке, за более чем туманным вознаграждением, а теперь еще и разбираться с какой-то белокурой девахой, сидящей на кровати и глядящей на меня изумленно хлопающими глазами. И это все при том, что те мальчики в коридоре, от которых я временно отгородился этой более чем просто хрупкой на вид дверью не отличаются ангельским терпением. Хорошо хоть один из языков этой планеты я знаю.
— Извините меня, мадемуазель, но вам придется последовать за мной, если вам дорога ваша, надо сказать, прелестная шкурка.
— С какой стати?— возмутилась девица,— я сейчас охрану вызову!
— Боюсь что в создавшейся ситуации вам будет лучше воззвать к господу богу, толку все равно не будет никакого, а вот охранники останутся в живых.
— С какой стати?
— Хотя бы потому, что совсем не милые не очень люди, находящиеся за этой дверью, совершенно справедливо расценят вас как нежелательного свидетеля. И вряд ли у них от этого прибавится желания дать вам возможность дальше задавать глупые вопросы.
В этот момент на дверь обрушилось что-то массивное, со стены посыпалась штукатурка. Я отпрыгнул к окну и покосившись на дверь попытался прикинуть, сколько еще ударов она выдержит. По всему выходило, что отсюда надо срочно валить.
— Я все больше склоняюсь к мнению,— поделился я с девицей ценными наблюдениями, что если мы хотим сохранить свои ноги при себе, то их срочно надо делать!
— Что-что делать?— не поняла она.
— Ноги!— рявкнул я, втыкая в раму телепортационные кинжалы. Перед тем, как воткнуть последний, я открыл окно и распахнул его створки. Когда последний кинжал занял свое место, за окном оказалась уже не земная ночь, а нечто серебристое, похожее на ртуть.
— Прошу вас, не споткнитесь о подоконник.
Девица еще некоторое время поколебалась, но когда после очередного удара дверь угрожающе заскрипела, бросилась за мной.
Маша.
— Э… а где это мы?
— Добро пожаловать на Маллергейм,— галантно шаркнул ножкой провожатый,— мадемуазель э-э-э…
— Маша,— представилась я,— можно просто Маша.
— Хорошо, Маша. Так вот, Маллергейм — это, ну, выражаясь понятным вам языком — это параллельный мир. Мир, в котором появление жизни на планете произошло по-другому и вообще в котором планета не единственный населенный шарик в космосе.
— Это сон или бред?— про себя подумала я.
Маргот.
Это не сон и не бред. Это параллельный, как вы их называете, мир. И чем раньше до тебя это дойдет — тем лучше для тебя же.
На самом деле эта проблема была второстепенной. А главной было то, что я командовал старым, но пока еще надежным фрегатом с… достаточно своеобразной командой. И занимались мы ничем иным, как космическим разбоем, время от времени нанимаясь на службу то к одной, то к другой политической силе из действующих в этом районе Ойкумены. Сейчас, например, нашим нанимателем являлась федерация Полночи, но и это тоже было не важно. А важным было то, что Маша была женщиной, а к таким пассажирам у вольного космического братства подход особый — на борт они попадаются только в качестве добычи и в случае с моей командной имеют право надеяться на нормальное отношение. Но только в качестве добычи! Идею оставить Машу на Маллергейме я отмел сразу — эта планета представляла собой не самый приятный мирок и протянула бы она здесь недолго. Выход оставался пренеприятнейший, он же единственный — брак.
Маша.
— Что-о-о-о?— мне показалось, что я ослышалась.
— Тебе нужно выйти за меня замуж,— не моргнув и глазом, повторил этот, как его… Маргот.
— Вот что случается с теннисистками, вышедшими в окно вслед за незнакомцем, за которым кто-то усердно гнался,— подумала я про себя,— они замуж выходят.
— Ты пойми,— продолжал талдычить пришелец,— я не могу тебя вот так просто взять и… и… взять на свой корабль! А здесь ты долго не протянешь!
— И поэтому я должна выйти за тебя замуж?
— Ну, в какой-то мере… Мы просто зарегистрируем брак и, собственно, все. Не могу же я передать тебе часть управления кораблем или, еще чего не хватало — часть в заработках!
— Ну, хорошо, хорошо,— согласилась я, но у меня есть условие!
— Какое!
— Ты вернешь меня домой!
— Не переживай — как только подвернется такая возможность.
Свадебная церемония оказалась непродолжительной и явно устроенной на скорую руку. Вопросы, которые мне переводил новоиспеченный супруг и ответы, которые он давал от моего имени на непонятном языке и которые я не вполне понимала и вуаля, я поднимаюсь на борт фрегата "Киоту" в качестве полноправного пассажира без права им даже немножко порулить. Шарма ситуации добавляло то, что этот корабль даже Маргот называл ласково — "Ржавое ведро с не менее ржавыми болтами". Хорошо хоть не добавлял "дырявое", что для космического корабля, как я подозревала, было бы и вовсе не солидно.
Маргот.
В этот раз нам нужно было снова поработать на федерацию Полночи. После начала войны вообще транспортникам и особенно нам — кто мог не только взять груз, но и надавать по ушам тем, кто на него посягнет, работы прибавилось, ведь война это всегда перемещение огромного количества войск и еще большего количества всего, что этим самым войскам нужно, что бы не бездарно погибнуть в первой же стычке, а подороже продать факт своего существования.
А еще это беженцы с миров, оказавшихся на направлении атаки противника, которые в силу тех или иных причин принято решение не защищать. И сейчас Маллергейм постигла судьба стать одним из таких миров, а моему фрегату — стать одним из транспортов для беженцев с него. Но самое страшное Маше я не сказал — ее мир был на очереди.
Маша.
В первую свою ночь на корабле с навевающим японские мотивы названием "Киоту" я проснулась от того, что кто-то шел по палубе и остановился у люка в мою комнату. Вообще-то на космических кораблях гравитации полагалось отсутствовать, но когда я сказала об этом Марготу, тот только улыбнулся: "Капризный груз, а полуночники платят". Что это значило, я не знала, но по выражению его лица заключила, что все нормально.
Кто-то потоптался у люка моей каюты, а потом люк отъехал в сторону. Я взвизгнула от неожиданности, протянула руку и зажгла свет. И только потом завизжала во все горло! Замолчала я только тогда, когда в дверях показался сам Маргот.
— Ну зашем так арат, как будта йа тибя насыловать прышол?— осведомился могучий негр, правда, левую ногу которого заменяла деревянная палка как в фильмах про пиратов.
— Это Джасс,— добавил Маргот,— он будет твоим стюардом, ну и так по мелочи помогать.
Когда негр удалился, а я хотела высказать капитану все, что думаю о его способностях к подбору прислуги, он добавил:
— Джасс не только член моего экипажа, но и мой друг. И можешь его не бояться — его женщины не интересуют.
— А кто интересует, дети?— попыталась съязвить я.
— Мужчины,— без обиняков ответил капитан.
После завтрака Маргот попросил меня помочь с пассажирами — беженцами, обойти их, послушать их настроение узнать, что им нужно, какие у кого есть проблемы.
— Матросы моего экипажа,— сказал он,— для них останутся наемниками, которым заплатили, что бы мы вывезли их. Ты не похожа на член экипажа — перед тобой они откроются.
Делать все равно было нечего, и я согласилась, вооружившись выданным мне устройством чем-то похожим на электронный блокнот в комплекте с переводчиком. Я спустилась в трюм. Беженцы были подавлены. Кто-то горевал, кто-то просто в прострации смотрел перед собой. В основном женщины, детей, и стариков мужского пола было мало — да и то либо совсем маленькие, либо совсем дряхлые. Одна женщина рассказывала своему сыну сказку. Я прислушалась и оцепенела — несмотря на то, что сказка была детской, в ней почему-то побеждало зло. А когда мальчик спросил, почему так мать ответила:
— Такое сейчас время сынок… Вот вырастешь и победишь злого императора Имшит, а пока он побеждает миры один за другим…
Обойдя все трюмы, я покопалась в электронном блокноте и, найдя там план фрегата, отправилась в рубку, надеясь найти там Маргота, девайс я по пути отключила, скорее по привычке, чем из каких-то практических соображений. Подходя к приоткрытому люку, я услышала конец разговора. Язык, на котором общались Маргот и его команда, я уже понимала достаточно, что бы уловить общую суть разговора.
— Петру отравили, связанный с белком яд подействовал с задержкой.
— Какую Петру отравили?— спросила я, входя в рубку.
Маргот повернулся ко мне, помолчал, решаясь и, наконец, ответил:
— Твою соперницу отравили слуги того, от армий которого мы спасаем всех тех, кто находится у нас в трюме.
— Насмерть?
— Ну, в твоем мире — вполне, а так…
— А так?
— Противоядие продается чуть не на каждом углу.
— А в месте нашего назначения имеется тайм-телепортер,— добавил Джасс.
— Если Петру отравили — я не смогу стать первой ракеткой мира по теннису…
— Нэ пиреживай,— негр русским владел гораздо хуже Маргота,— эслы капытан рэшыт, то мошшна будэт чэрэз тайму-тилипоурт атпрафыцца в то вуремия, кохта ие отраффыли!
— Но ведь этого мы не знаем. А противоядие нужно вводить или перед введением яда или перед тем, как концентрация стала критической, что сопровождается потерей сознания — временной зазор должен быть минимален.
— Я знаю время когда концентрация стала критической,— сказала я.
— Это чертова уйма денег,— покачал головой капитан.
— Тэбэ што, шалка рады такой дэвашки? Не пэришыфай усех денех ни сарапойтат! Полофину усираффно украст пиридесса!
Маргот.
Мы выскочили из телепорта и побежали к сидящей на скамейке теннисистке. Пока работает тайм-телепорт время замерло, и каждая секунда кушала деньги, впрочем, мы с Джессом решили их не считать. Военный инъектор допускает введение через одежду, но мы решили не рисковать, подняли Машину противницу, перевернули, приспустили шорты и всадили в мягкое место противоядие, после чего вернули все как было.
— Эта Пиетруа соусем на шейшинну нипахожа. Йа бы с ней што-нипуть самутиль,— признался в процессе Джесс.
— Фу-у, Джесс,— притворно скривился я,— ну и что, что не похожа? Половые органы-то те же!
— А хахая фшопу раснисса?
— Помни, нужно, что бы ты или часть тебя здешней контактировала с тобой в этом времени, иначе случится коллапс, понимаешь?
Маша кивнула и стремглав понеслась к тому месту, где она была.
Маша.
Я встала за спиной тренера и попыталась схватить себя за руку. Не вышло, тогда я просто сунула пальцы внутрь своей ладони. Тренер, наверное, здорово удивится — только что я стояла перед ним, а тут раз и за спиной.
— Я готова,— крикнула я.
— Но ведь такие деньги…
Я повернулась на месте и зашагала к корту, по пути начиная разминку и бросив через плечо:
— Мой титул и честь страны дороже.
Эпилог.
"В напряженном поединке с Петрой Квитовой Мария Шарапова одержала уверенную победу в двух сетах 6:3 6:3 и после травмы плеча вновь вернулась на вершину теннисного олимпа, еще раз доказав, что упорство может переломить любые обстоятельства…"
Маша.
— И даже отравление противницы.