Поварской этюд в туманных тонах
— Держи ее! Держи! Она мне сейчас клешню откусит! — кричал Кашковарис.
— Каш, сыпь, еще перца, и приправ!
Огромная склизкая рыбина вертелась, словно безумная, неистово хватая воздух жабрами и сильно виляя мощным хвостом.
— Держу, сыпь!
Только что припорошенные пряностями места, рыбина тут же пыталась слизывать длинным, как у ящерицы, языком.
— Зелень теперь! — командовал За Пе Канн.
Случайно уроненный пучок бархатной травки, угодил будущему блюду точно в рот, и был тут же прожёван и смачным плевком отправлен прямо в усатое крабье лицо Осипа За Пе Канна.
— С нас потом за конопля-коку знаешь сколько вычтут? Да быстрее же, она сейчас вырвется! Скользкая же!
И тут, недюжинную смекалку проявил стоявший поодаль молодой ещё поварёнок Васья. Невесть откуда он достал книгу и смело сунул её в зубастую пасть ошалевшей рыбины. И пока будущее блюдо прожёвывало многочисленные страницы, его обильно смазывали приправами и присыпали рубленой зеленью.
— Хорошая книга-то была? — спросил Кашкаварис.
— Три Мушкетера, — ответил Васья.
— Мушкетера? Это что за блюдо такое? Ну да ладно, пойдем с нами сынок, выпьем куррийского. После столь экстремальной готовки извращенской кухни надо смочить горло.
— Ты не говори так, господин Ааз разозлится, коль услышит, — сказал Осип. — Сам он себя извергом называет. Тебя как зовут. Новенький?
— Васья…
— Сработаемся, Васья. Есть в тебе потенциал. Официант! Забирай блюдо! Только болты с крышки не откручивай. Пусть клиент сам это дело проворачивает, раз заказал. И удачного ему приема пищи, и приятного пищеварения. Впредь знай, что рыбу-собчаку живьем подают.
Официант опасливо понес подпрыгивающий судок. А трое героев, после рабочего дня, здорово отметили рождение новой дружбы.
Этот дивный уголок был знаменит, прежде всего, своим поистине удивительным, экзотически-фантастическим рестораном, носящим гордое название "Экстаз". Красивое трёхэтажное строение, уютное и милое внутри, в форме полумесяца, с большими окнами, выходящими строго на океан. Ресторан, созданный на благо самых взыскательных гурманов, существующий во имя его величества вкуса и не признающий ширпотреба.
Ранним утром и поздним вечером, набережная у подножия отеля частенько погружалась в густой туман. Он обволакивал собой, как трясина, слегка прохладный, пронизывающий своей мелкой дрожью, густой и настырный, непроглядной массой окутывающий любое одинокое существо. В тягостном одиночестве, бесцельно бродить вдоль берега, когда он окутан беспросветной серой мглой, было крайне опасно. Местный туман обладал одним удивительным свойством — рассеиваясь, он уносил вместе с собой частички некоторых мыслей или важных воспоминаний.
Утро рабочего дня для Кашкавариса и За Пе Канна всегда начиналось с тёплой, откровенной беседы.
— Помню только, — возбуждённо рассказывал Канн, — открывает дверь, стоит, страшная, клешнями щёлкает, аж пыхтит от злости, и с порога мне: — Где шлялся всю ночь?!
— А ты что ж?
— А я ей: — Дорогая, налетел Туман. Ничего не помню!
Удивительные свойства здешнего тумана не были изучены до конца. Сюда как-то наведывались учёные, но так ничего путного и не выяснили. Зато вместе с их появлением, набережная заполнялась огромным количеством пустых бутылок «Vodka Palenaya», а самих учёных, чуть ли не каждый день, штабелями грузили в спасательный шлюп. А так, выдвигались некие смутные предположения о коридорах времени, о мимолётном входе в другое измерение. Говорили даже шепотом, что это щель в преисподнюю, а туман являлся не чем иным, как густым дымом от адского пламени. А эффект был всегда один — временная амнезия. Ну и внезапную беременность трех лаборанток тоже списали на неизученные свойства тумана.
"Экстаз" был полон гостей в любое время года, и, обслуживало их огромное количество персонала, от лакеев у входной двери, до изысканных щёголей сомелье. Но, пожалуй, самыми бесценными из всего персонала, были повара. Вот уж на ком держалась вся система внутреннего мироустройства. Именно повара властвовали над ситуацией, управляли всем процессом, и никто, даже хозяин отеля, не мог перечить шефам на кухне. Это были поистине уникальные личности, с тонким внутренним миром, легкоранимые и притом, удивительно дерзкие и беспринципные создания. На своей, отданной во имя его величества вкуса, волне. На кухне столь шикарного ресторана руководили двое поваров. За главного был мэтр Редьярд Кашкаварис, а его первым помощником числился маэстро Осип За Пе Канн. Они были настоящими мастерами своего дела. Они знали все рецепты и хитрости кулинарного искусства. Их самонадеянность не знала предела.
В "Экстаз" частенько наведывались не просто власть имущие, а самые настоящие криминальные авторитеты, от которых можно было ожидать чего угодно, вплоть до угроз и настоящих бесчинств во время праздничных программ. К таким визитам владелец, мистер Рабиндранат Киплинг, относился крайне настороженно, но всё-таки никогда никому не отказывал, стараясь угождать любому клиенту во всём, дабы не подвергать сомнению безукоризненную репутацию своего заведения.
В один обычный солнечный день, заказ на ужин сделал представитель одной из самых одиозных, в определенных кругах, личностей — дона Капоня Убиньё. Известен он был, по слухам, своими кровавыми бесчинствами, безжалостностью и проявлениям невероятной ярости в случае невыполнения его просьб, или не дай бог, приказов.
На ночь был заказан фуршет, на двести человек. Причем, основное блюдо дон Убиньё когда-то вкушал на одной планете, его родине, и, просто жаждал ощутить тот самый вкус детства снова.
— Эй, ты! Короче, здесь вот тебе меню. И рецептик семейный. Смотри мне, чтоб косяков не было! Не то повара к косяку и прибью вилками. И скучно мне тут одному хавать. Пусть вон тот халдей пучеглазый со мной откушает.
— Извините, он сыт.
— Пусть не ссыт, я за все башляю!
Рецепт же этого неведомого и сложного в приготовлении блюда знали лишь избранные повара. Кашкаварис и За Пе Канн были одни из них. Получив листок с заказом, они не спеша двинулись на кухню.
Утро было пасмурным и, как всегда во время тумана, все окна были наглухо зарыты. Но поваренок-землянин Васья Пенделтон, как и все земляне, чихать хотел на правила. И, как ни в чём не бывало, зайдя в подсобку и приоткрыв форточку, он не спеша покуривал тайком веганскую травку. Его размеренный и умиротворяющий ритуал был дерзко нарушен внезапным призывом о помощи каким-то чересчур въедливым работягой. Васья в спешке потушил сигарету и убежал из комнаты, оставив форточку открытой. А проходящие мимо маэстро кухни, по привычке, не стали "сдавать" разгильдяя.
— Олух этот Васья. Спалит его хозяин, оштрафует — сказал Осип.
Разделившись и осмотрев нужные продукты, шефы двинулись на кухню, дабы обсудить вечернее меню. Кто же знал, что туман уже принял их в свои объятия.
— Итак, имеем следующее: рябчики в сметанно-моллюсочном соусе — легко! Сладкое куриное филе в манговой глазури и подливке из тараканьего соуса — не проблема. Пряная устричным порошком китятина на шпажках — сделаем. И писк вечера...
Повара замерли. Листочек со списком основных блюд, и редким рецептом основного кушанья, выпал из хватательного щупальца Кашкавариса и скользнул в сковороду с кипящим маслом. Опомнившийся первым Канн, схватил своей маленькой клешней уже шипевший листок и, обжигаясь, стал дуть на него из всех сил. Нижний край, с описанием основного блюда и рецептурой, был испорчен. Буквы расплылись в кляксу. Но не беда, повара отлично знали все рецепты, по крайней мере, они так считали.
— А какое последнее блюдо? — спросил Редьярд.
— М-м... Крошки с комарами? — допустил За Пе Канн.
— Нет, кажется, Кошка с кальмарами.
— Это была...
— Или, может...
— Окрошка с кальмарами! — вскричали коллеги в один голос.
Для того чтобы правильно приготовить это поистине уникальное блюдо, требовались очень умелые руки (щупальца, клешни, лапки), трезвый ум, горячее сердце и верный помощник в беспрекословном подчинении. Фишкой этой всегалактической окрошки, были не столько неведомые продукты, сколько крайне быстрая, даже молниеносная готовка. Некоторые ингредиенты забрасывались одновременно, для полноты вкуса и сохранения аромата.
Весь день кухня кипела, как жерло вулкана в преддверии адского извержения. Казалось, мэтр и маэстро, взорвутся в любую секунду. Они кричали на суетившихся поварят, матерясь через каждые два слова, а затем пробовали и выбрасывали приготовленное. Пререкались между собой, используя только им известный диалект, руководили всем кухонным процессом. Снова пробовали и снова выбрасывали уже готовые, но не доведённые до идеала, яства. Главное же блюдо, по уровню сложности, было настоящей проверкой их таланта. Его приготовление, чтобы никто не мешал, было отложено на послеобеденное время.
Туман рассеялся к полудню, и жизнь вокруг отеля закипела с новой силой. Парочки мерно прохаживались по галечному пляжу, любуясь зеркальной гладью тёплого океана. Некоторые просто плескались в воде, между делом, забегая перекусить в бар отеля. Немногочисленная группа отдыхающих облюбовала открытую террасу, с которой открывался удивительный вид бесконечного горизонта. Посетители пребывали в это райское местечко, не только за новыми гастрономическими открытиями, но и за всепоглощающим спокойствием.
После обеда, когда главный зал был уже полностью готов к приходу гостей, а поварята отдыхали после напряжённой первой половины рабочего дня, Кашковарис и За Пе Канн наконец принялись за главное, самое сложное по исполнению, блюдо вечера.
Перечень ингредиентов включал в себя самые невообразимые продукты с разных планет галактической системы, а именно: пупыррыши веганские, раскидостось эльфийская, яйца цыпов неразумных (именно неразумных, так как разумные Цыпы приравнивались к народу Крабов), квазерейские малочастрани, паслено-потаты зелреростные и выделения желез склиссов заквашенные, плюс разные овощи с Земли. Вспоминали столь сложный состав мучительно: если бы не дружная, совместная работа мысли, этот паззл собрать бы не удалось. Остался последний кусочек мозаики… И наступило непоправимое — они оба не помнили последний ингредиент!
Повара уставились друг на друга.
— Чего-то не хватает, — задумчиво пробормотал Редьярд.
— Кажется оно на суп похоже, но с пузырьками и холодное.
— Может, Боржомская вода?
— Нет, кажется, гномеррийское пиво.
— А может легкое Курвийское вино?
— Ну, Курвийским точно не испортим!
Сказано сделано. Добавили. Попробовав "блюдо" бросились к раковине. Умывшись, сели озадаченно. На кухне внезапно воцарилось гробовое молчание.
— В первый раз Курвийское не идет... Наливай так. Все одно, Капоня прибьёт, — отчаянно пролепетал За Пе Канн.
Кашковарис пронзительно буравил взглядом бутылку и не мог понять, почему блюдо не выходит таким, каким должно быть. Он ведь готовил его уже раньше. А теперь забыл… а ещё, как назло, спасительный рецепт превратился в кляксу. А теперь в кляксу превратят их обоих.
За Пе Канн абсолютно спокойно плеснул себе вина на дно стакана и выпил одним глотком. А затем, пристально наблюдая за бегающими по оконному стеклу солнечными зайчиками, тихо произнёс:
— Мы трупы.
— Погоди ты причитать, — заговорил Кашковарис. — Давай не будем предаваться панике. Обсудим всё спокойно. Договорились?
— А что тут собственно обсуждать, — понурив голову, пробормотал Канн, — все наши проблемы от двух зол — тумана и твоих кривых щупалец.
— Вот как! А ты вроде, как и ни при чём. Такая безобидная невольная жертва обстоятельств, да? Вот чего ты рецепты не записываешь? Боишься, украдут?
— Именно так. Сам же тоже на память полагаешься!
— Раз такой умник, предложил бы выход из ситуации.
За Пе Канн встал со стула, заложил клешни за спину, и стал прохаживаться взад-вперёд возле отчаявшегося друга. Спустя пару минут, он резко уселся на свой стул и сказал:
— Можно было бы попробовать достать новый рецепт, но он есть только у Капони. Наш Рабиндранат не в курсе, а просить его позвонить и спросить перечень продуктов, сродни самоубийству. Выхода нет. Мы обречены. Этот гангстер сварит меня и сожрет за пивом. И не посмотрит, что я разумный декаподянин. Да и твои щупальцы оборвут и высушат под то же пиво. Так что — кирдык! А остатки пойдут на корм рыбкам и никто нас не найдет.
— Фхтагн! Спасибо за обнадёживающий монолог, друг. И чего мне на Рлехе не жилось?
— Предпочитаю смотреть фактам прямо в морду.
На миг солнце скрылось за густыми облаками, и озарённая, пышущая светом кухня, мгновенно превратилась в мрачную усыпальницу, где одинокие и несчастные, угнетённые тяжкими думами, домучиваются в свои последние часы. Создававшийся полумрак напоминал темницу с закованными в ней навечно узниками, мысленно готовящимися к погибели. Тишину нарушали лишь далёкие вскрики отдыхающих на берегу, да навязчивый шум работающего оборудования.
— Как-то глупо всё получилось, — промямлил Канн, налил себе полный бокал казённого курвийского и выпил залпом.
— Ты что это чужое добро переводишь?..
— Ага! Пить и без меня! Друзья называется! — Васья Пенделтон укоризненно смотрел из дверей.
— Иди, друже, все одно помирать, выпей с нами напоследок, — проговорил Канн.
И здесь сработало незыблемое многовековое правило о том, что именно втроём, легче всего найти точки соприкосновения для полноценной интеллектуальной дискуссии. Естественно, не без помощи высокоградусных напитков. Дорогостоящее курвийское вино полилось рекой. Атмосфера безысходности, быстро сменилась смелой осознанностью, а в конце, откровенной дерзостью не только по отношению к безжалостному бандиту, но и на всё сущее…
— Да что б я! Да у меня в роду сами Хомячковы были! А ты знаешь кто такие Хомячковы на моей Родине? Вот то-то! И вообще, хомячки страшные звери! Умирать, так вместе. С кем пьем, того не предаем!
Прошли часы. Наступил поздний вечер, то самое время, когда различные части ресторана заполняются многочисленными посетителями. На кухне шла неспешная работа. Шинковались овощи, жарилось мясо, скрупулёзно украшались уже приготовленные кушанья. При этом поварята то и дело что-то вполголоса обсуждали между собой, стараясь не разбудить уснувшую троицу.
Первым пробудился Вася, как заворожённый уставился перед собой.
«Чёрт же меня дернул устроиться на кухню. Помирай теперь неизвестно за невесть какой хрен или редьку... Узнать что ли?» Шатаясь, подошел и сильно потрепал за плечо Канна:
— А что хоть за блюдо? Хоть буду знать, за что умрем.
— Да какая разница? Вон в кастрюле пробная порция.
Васья подошел, по-хозяйски заглянул в кастрюлю, попробовал и удивленным голосом спросил:
— А что это у вас окрошечка кваском не приправлена? Или колдуете чего, мастера?
Канн, застыв на мгновение, вскочил на ноги, быстрым движением выбил стул из-под Кашковариса и дико завывая, побежал к кастрюле с недоделанной окрошкой.
— Ты чего кричишь, — вяло спросил очнувшийся и ошарашенный Кашкаварис, — голова трещит просто…
— Это последний ингредиент!
— Что?
— Васья же землянин!! Он его знал! И мы еще успеваем!
На кухне вспыхнула невообразимая суета и к половине двенадцатого окрошка была готова.
Тем временем, на побережье снова сгустился туман и мерно покрапывал дождь. Небо заволокли тяжёлые тучи, горизонт за бескрайней линией океана потускнел, а на чёрной водной глади поблёскивало бесчисленное количество, мимолётно сменяющих один другого, небольших круглых разводов. "Экстаз", как всегда, был готов принять гостей во всеоружии.
Из сводки новостей: "Сегодня в 23:05 известный гангстер Капоня Убинье был застрелен у своего особняка ревнивым мужем…"
Вечером, посмеиваясь и тихо вспоминая перипетии прошедшего дня, три друга снова попивали курвийское.
Откуда им было знать, что через три дня Япоша Якутский закажет им «borzch» и «chefir»…