Четвертая истина

— Никому не шевелиться, иначе следующий разряд попадет в вашу башку!

Кейлас обезумел. Взял в заложники телепата, а потом и вовсе выстрелил в него, когда я попыталась пробиться к мыслям Кея через общий канал связи. Кейлас Де Лино. Единственный сын и гордость семьи дипломатического посла человечества на Первом уровне Пояса Набиру, один из лучших выпускников Центральной Академии Знаний, охотник, входящий в сотку "бэстов" среди всех рас — сошел с ума! Он отключил защитную маску скафандра. Выпуклые фасеточные линзы больше не защищали глаза, а узкие прорези гидрофильтра не очищали воздух для его легких.

Погода стремительно портится, ураганные порывы ветра становятся все сильнее. Небо затянуто неоднородным покрывалом грозовых облаков. Вот-вот должен полить дождь. Летающие обитатели этой планеты, замеченные ранее, куда-то исчезли — значит, надвигается серьезная буря. Это очень скверно.

— Повторять не буду! — предупреждает он.

У меня разряжен плазмоган, опущены руки, и в голове злобно гудит рой вопросов без ответов. Зачем? Почему? Что делать дальше? Но спросить не у кого. Наши сознания теперь изолированы друг от друга — каждый сам за себя. Это просто тупик! Я стою напротив бунтовщика, в прошлом моего жениха. Старательно сверлю его возмущенным взглядом. Но достучаться до тупой головушки Кейласа и встряхнуть, как следует, его поплывшие мозги, уже не получится. На земле булькает кровью трихцелопоид. Бедняга… Первый раз в нашей команде и вдруг такое. Отголоски чужой боли волнами накатывают на сознание. Больно и тоскливо, до тошноты. Но я держусь. Темно-сиреневая желеподобная субстанция ритмичными толчками выдавливается из огромной раны где-то в области шеи — хотя где именно голова перетекает в туловище, у этого инопланетянина, определить крайне сложно. Мы называем трихцелопоидов "идеальными шарообразными". Сейчас он больше походит на сдувшийся воздушный шарик.

Я никак не могу повлиять на ситуацию, и это чертовски выводит из себя! А может рискнуть? Попытаться обезвредить этого придурка? "Шкура" защитит от прожигающего заряда плазмогана, но после прямого попадания с такого малого расстояния костюм превратится в "ночной скафандр для старушек". Так бабушка называла влагопоглощающие пижамы. Не верю, что Кей сможет выстрелить… в меня!

Справа неподвижно, будто скульптура из цельного камня, застыл ан-нанг Той. Командор. Громадина, чуть ли не в два раза выше человека. Силен, умен и страшен, как образина. Рога для нангов большая редкость, у нашего пробиваются аж четыре бугорка на лбу, растягивая черный материал "шкуры" до белого цвета.

— Ши-и-ишка! — с затяжным "и" называла таких бабушка Софа. Это она в прямом и переносном смысле. Наш "рогатый" командор метит аж в Центральный совет Набиру.

Всего в команде нас было шестеро. Виктор — здоровый детина, но дурак-дураком. Услышав на ноль-орбиталке его мелкие мыслишки — на смех пробрало. Это я научилась все самое личное прятать так глубоко, что не достучаться и не отыскать. Ограничиваюсь коротким эмоциональным сигналом — у меня все в норме, готова к охоте. Кей наоборот — при подключении засоряет эфир ураганом эмоций, штормом воспоминаний из вчерашнего дня, заполняет собой все. Мне почему-то кажется, что это у него тоже отвлекающий маневр, дабы не раскрываться перед всеми. Он делится впечатлениями только за сутки, причем всегда старается провести это время до охоты как можно насыщеннее. А Виктор? Ему прятать нечего, мысли его просты и незатейливы. У мамы при каждом его спуске сердце шалит, на лекарства все кредиты уходят, невеста требует перед свадьбой в новые апартаменты переехать — отдельно от мамы, а он хочет, чтобы поскорее этот нанг наохотился и домой к голловизору вернуться. Финал лиги чемпионов смотреть. Переминается с ноги на ногу слева от меня. Пыхтит и нервничает. И как только его в охотники взяли? Чуть позади образовавшегося треугольника быстрым шагом ходит взад-вперед Лимьер. "Ищейка" остался на стороне бунтовщика, никак Кейлас успел перепрошить робота еще до высадки на планету. Значит, нас двое на трое. Неплохой расклад…

Молчание затягивается. Нарушают тишину лишь протяжные завывания ветра, взволнованный шелест высокой травы и агония трихцелопоида. Но вскоре, сделав последний выдох, и он смолкает. Небольшое серое облачко быстро тает в воздухе, а чужая навязчивая боль, которая стучалась в каждую клеточку тела, отпускает. Отмучился. Это печально... Перед высадкой на планету трихцелопоид цепляет всех охотников в группе на "поводок". Так шутят техники на ноль-орбиталке. Они ведь ни разу не спускались вниз, и не знают, как важно иметь общий телепатический канал! Знать — кто о чем в данный момент думает и что собирается предпринять. Иногда на охоте секунды решают все! Наши мысли быстрее и точнее слов. Все охотники перед спуском на планету обязаны пройти этот особый ритуал. Телепат прикасается когтем единственного пальца ко лбу человека, либо другого представителя гуманоидной расы, и проводит им вокруг головы. После такого ты несколько мгновений чувствуешь себя абсолютно голым, словно о тебе узнали все — самые страшные тайны подсознания, страхи, воспоминания и обиды, которые всегда пытался скрыть под толстой личиной успешности и благополучия. Ведь в глубине души мы маленькие обиженные дети, которым нужна любовь и ласка. С возрастом начинаешь это контролировать, и не так страшно нырять в океан общего сознания. Как Кейлас обвел телепата вокруг пальца?…

Под ногами бесполезными кубиками валяются заряды плазмоганов, которые Кейлас заставил выкинуть нас, взяв "шар" в заложники. Это было его первое условие. А потом я допустила ошибку, попытавшись пробраться так глубоко в его сознание, как только могла. И он выстрелил. Ведь как только мне открылись бы замыслы Кея, об этом мгновенно узнала бы вся команда. И нанг тоже…

— Алиса, идешь со мной! — неожиданно приказывает Кейлас, направив при этом плазмоган на грудь ан-наг Тойя. — Знаю, что вы все тут бравые ребята и за хозяина жизнь готовы отдать, но ваших смертей я не хочу. А вот его…

Беспрекословное подчинения господствующей расе на планете Набиру — это то, чему учат с младенчества всех беженцев.

— Кей, если ты объяснишь, зачем это все, я пойду с тобой. Только не нужно больше насилия, прошу тебя, — стараюсь выдерживать примирительный тон. Не фальшивить. Хотя, честно сказать, готова сорваться и накричать на него. Безмозглый дурак!

— В жопу твои психологические штучки, Аль. Насилие… Что ты знаешь о насилии? А вот наш бравый герой командор много чего мог бы рассказать об этом, правда?

Нанг молчит. Они вообще немногословны, к этому легко привыкнуть — главное, самим уметь вовремя заткнуться.

— Что за бред, Кейлас! — неожиданно визжит Виктор. Руки дёргаются в нервной дрожи, отчего пустой плазмоган летает из стороны в сторону. — У нас была миссия, сопровождение на охоту уважаемого ан-нанга. Между прочим, если ты забыл, — будущего эллекта в совете Набиру Центральная. Да после этого у нас… нас ждало отличное будущее, успешная карьера… А ты все разрушил, сломал. Ты — придурок, Кейлас!

— Ждало, да не дождалось… Сам ты придурок, и приживала… Теплое местечко ему захотелось под свою жопку получить. Размечтался об отдельных апартаментах на пять блоков где-то на девятой орбиталке "Мирная", да?

— Бунтовщиков на Набиру ждет расстрел, — перебиваю я этот "бабский" базар.

— Я не бунтовщик, — смахивая с лица первые капли дождя, с вызовом отвечает Кейлас, — когда я тебе все объясню, ты поймешь меня, Аль! — слышу надежду в его голосе, — Еще не время, но скоро все изменится, вот увидишь.

Он пристально смотрит мне в глаза. Кристально чистый и дерзкий взгляд, умеет Кей зацепить за живое.

— Выпускники, сегодняшнее событие запомнится нам навсегда. Сегодня мы обретаем свободу! Становимся свободными от лекций, конспектов и экзаменов. Свобода и равенство перед следующим шагом во взрослую жизнь. Но именно в этот день мы получаем и обязанности, которые должны исполнять всегда. До конца дней своих, до последнего вдоха. Прежде всего — это почет и уважение к великодушным нангам, которые создали для нас новый мир. Благодаря им мы стали частью Великого Космоса и должны всеми силами и действиями своими нести эту идею вперед…

Это было двести оборотов тому назад…

Моя выпускная речь. Наивна и трепетна. Я еще глупая девочка, доверяющая идеалам и красивым словам о свободе человека. Откуда мне знать, что свобода в мире без равенства есть ничто?

Тогда я впервые увидела Кейласа. В темно-бордовом море мантий среди десятков тысяч восхищенных, горящих взглядов в Ассамблее Центральной Академии Знаний Набиру — я видела только его. А он — меня… Наши отношения развивались стремительно. Казалось, что любовь была предопределена, и мы созданы друг для друга. Сколько раз уже признавалась сама себе, такое со мной больше не повторится. Но все неожиданно оборвалось, по причине, которую мне не хочется вспоминать. Нельзя позволять идеалам главенствовать над сердцем — это я запомнила на всю жизнь. Но теперь уже поздно пытаться что-то исправить… С тех пор я старалась не пересекаться с Кейласом Де Лино. И у меня это вполне сносно получалось, до сегодняшнего дня…

Уверена, нас очень скоро вычислят. Канал связи телепата с кораблем прерван, о зафиксированном нарушении пойдет сигнал на ноль-орбиталку. Реакция будет молниеносна. Ан-нанг в опасности! Первый же спасательный корабль прибудет на планету с сильнейшим телепатом на борту и отрядом не каких-то охотников-гуманоидов, а элитного подразделения армии Набиру. Им противостоять бесполезно, прятаться бессмысленно, единственный шанс принять смерть достойно — это сдаться. А то, что нас всех — мелких неразумных человечишек — в итоге ожидает смерть, я и не сомневаюсь. Даже если мы не подчинимся Кейласу, а останемся защищать "шишку" — нам все равно каюк. Крышка с болтами. Пластиковый контейнер и вечный космос в соседи. Жизни трихцелопоидов, лантов, террингов и еще нескольких десятков других рас, населяющих базы орбитального пояса планеты, незначительны по сравнению с невероятно долгим жизненным циклом добродетельных нангов. Сколько они живут? Миллион оборотов, сто миллионов? Даже представить сложно. Нам всем — беженцам — отведено по тысяче и точка.

— Возвращаться на корабль опасно, потеряем время, но и без мото-лайеров нам будет сложно. Куда ты хочешь, чтобы мы дошли? — добавляю в голос нотки решительности, но он все равно предательски подрагивает. Нелегко дается решение поставить на карту все. Но раз уж обратный путь нам заказан — отчего не рискнуть? Надеюсь, этот сумасшедший объяснит, кто заказывал этот безумный спектакль.

— Что?! — завывает дурным голосом Виктор.

Кейлас удовлетворенно улыбается, той хитрой улыбкой, за которую я его когда-то полюбила. Умеет он — чуть прищуриться, правую бровь изогнуть вопросительным знаком, ямочки на щеках показать. Если бы еще с головой у него проблем не было, не увлекался он так различными идеями и не принимал решения за других — то, как знать, может сейчас я бы детей нянчила на станции "Набиру-Оптима", что в третьем рекреационном секторе. И даже не догадывалась о том, что муженек решил всемирный переворот учинить.

— Ты права, Аль. Нужно выиграть время. Мы можем отыскать убежище. Я смотрел карту местности, здесь есть поселения аборигенов, так что…

— Я тоже смотрела карту, Кей. И отчет с информ-зондов о планете читала. Здесь нет разумной расы, какие-то приматы, начальная ступень развития...

— Да вы что обезумели оба?! — орет Виктор мне в лицо, брызгая слюной. "И когда он успел отключить защитную маску?" Бледная кожа лоснится от пота, разит от него кисловато-гнилым запахом страха. Отвратительно.

— Ты еще в штанишки не наложил, Витенька? — елейным голоском спрашиваю и скорее отворачиваюсь, чтобы не стошнило. — Власть меняется. Не хочешь это принять — можешь оставаться здесь и ждать "подмоги" с нулевой. Я иду с Кейласом.

Все мускулы на лице Виктора дрожат. И затем он, не сдерживаясь, орет. Безумным, первобытным воплем, после которого резко переходит на шепот.

— Я не хочу умирать, — падает на колени, лобызает ноги нанга и тихо скулит, повторяя одно и тоже, — умоляю… У меня невеста есть, мама, у меня мало кредитов на счету, но я все отработаю…

Со стороны это выглядит мерзко. Я не осуждаю его, он просто человек не своего "места". Возможно, попал в охотники по блату, чтобы за один-два спуска получить себе ряд преференций и подзаработать. Собирая с земли блоки зарядов, Кейлас тихо кроет разыгравшуюся сцену матом. Я встаю на одно колено и склоняю голову перед ан-нанг Тойем. Теперь проклятья Кейласа адресованы лично мне, моей матери и другим родственникам...

— Позвольте предложить вам отправиться в путешествие с нами, — обращаюсь к командору на обще-набирском. Не планировал же Кей тащить "шишку" силком?

— Вы лишили меня слуха, — немного помедлив, отвечает ан-нанг Той, указывая трехпалой рукой на останки телепата, — но у меня все еще есть глаза! — Легкое прикосновение к лицу. — Кха-нан-тор!

В целом, это можно расценивать как согласие. "Кха-нан-тор" — переводится с набирского как интерес. Им интересно! Нанги, как и мы смертны, но абсолютно безразличны к боли — поэтому и бесстрашны. Неукротимая жажда острых ощущений — вот так можно объяснить их любовь к охоте. Опасное развлечение галактического масштаба. Без оружия в руках, без знания языков или наречий. Зато в обязательном сопровождении команды, которая подбирается из лучших выпускников Центральной Академии Знаний. После избрания в Центральный Совет нанги не имеют права рисковать жизнью.

— И каков план? — интересуюсь я, занимая место справа от ан-нанг Тойя. Пора бы ему рассказать то, что он скрывал от телепата и всех нас. Уверенной походкой Кейлас молча идет слева, опережая меня на полшага. Лимьер рыскает далеко впереди, а Виктор остается на приличном расстоянии сзади, однако от команды не отстает.

Изменчивая погода этой планеты неожиданно проявляет постоянство характера. Набухшее влагой брюхо темно-сиреневой тучи, развалившейся на небосклоне, наконец-то прорвалось, и на землю льет мелкий, но очень обильный дождь. Удивительно, как много воды! С какой расточительностью можно ее использовать?! Подумать только, нет нужды в "ледоломнях" на кометах. Вода льет прямо с неба — как и на той планете, которую покинули наши предки. "Пророчество древних Богов свершилось, но его никто не ждал. Люди перестали опасаться конца света…" — говорила ба. Но кто они такие — эти Боги? И где доказательство их существования? Ни на одном из колец Пояса Набиру я не встречала богов, значит — они исчезли с тем "первым" миром. Сгинули. Остались сопровождать в последний путь умирающую планету...

"Созидание всего живого — есть смысл существования" — гласит надпись, выгравированная на куполе Центральной Академии Знаний. Следуя этой благой цели, нанги выстроили вокруг своей планеты гигантское орбитальное кольцо, на станциях которого могут приютиться живые существа из любой Вселенной. Места хватит всем…

— Поприветствуем новых членов семьи Набиру! Тарнохиксы! — чересчур жизнерадостный голос переводчика воспевает хвалебную песнь дружбы, пока на экранах в каждом уголочке орбитальных баз от нулевого до десятого уровня транслируется торжественный парад в честь присоединения к поясу новой расы. — Радостной жизни и процветания желают члены Великого Совета Набиру, а так же все жители пояса Набиру, нашим новым друзьям и соседям!

— Вот и где теперь им место искать? Небось, опять подселят в двести десятый сектор, — возмущенно кудахчет бабушка Софа, убирая грязную посуду со стола. Но завтрак еще не окончен. Робот уже налил горячий кофе в чашки, а я терпеливо жду, когда ба угомонится и сядет рядом. Ведь техника может выполнить всю работу по уборке за нее, но, наверное, все старики одинаковы. Они не терпят никакой помощи, воспринимая ее как намек на их слабость или немощь, и готовы изо дня в день доказывать всем, а прежде всего самим себе, что все еще что-то да могут!

— Сократят нам жизнь на сто оборотов, не иначе… — запихнув последнюю тарелку в утилизатор, продолжает бабушка, удовлетворенно кряхтя от выполненного дела, — Пояс — он ведь не резиновый?!

— Зато смотри, какие они забавные, ба? У каждого аквариум на голове. Похожи… на этих, как ты мне рассказывала… на жаб. Вот!

— Ага, или на тритонов. Видать, по стенам лазить умеют, гаденыши. Вон, какие присоски на лапах…

Меня воспитывала бабушка. Папа работал на транспортнике, доставлял почтовые грузы по маршруту уровень один — девять, и дома почти не бывал. Мама обслуживала туристов на орбитальной базе "Баунти", искусственном спа-курорте сектора тридцать пять. Раз в два оборота она получала отпуск, который пролетал так быстро, что мы даже не успевали привыкнуть друг к другу. Так что все детство я провела с бабушкой, а та очень любила рассказывать сказки. Говорила, что знания получила от своей бабки Дины, а та от своей бабки Кати, а та — от Зои. И так далее. На третьей бабке я обычно терялась и не запоминала всех деталей родословной. Но истории бабушки Софы были удивительны, прежде всего, тем, что они родились в другом мире. Сказочном, нереальном — в том, которого больше не существует…

Когда я впервые привела домой Кейласа, ба первым делом усадила его за стол и накормила до отвала — так, что он еле ходил. Кряхтел и охал, будто поломанный мусоровоз с био-отходами.

— Мужчина в семье должен быть сильным, — причитала ба, — а откуда силам взяться? Все на ваших тренировках спускаете! Вон скелетами светите, ребрами звените. Жуть какая!

Мы только вернулись с практики — проходили тестовые испытания на полигонах Набиру Центральная. И по правде сказать, так устали, что готовы были провалиться в сон на "пол-оборота", не меньше. Но с бабушкой не поспоришь. Еда прежде сна. И пусть все блюда — будь то семга под чесночным соусом или жареный картофель с куриной отбивной — готовились из одной и той же белково-углеводной "каши" — аппетитом Кейласа бабушка осталась довольна. И даже разрешила нам уединиться в моей комнате…

Дождь. Впервые я вижу это явление природы. Необычно и волнующе. Вот только светофильтр линз никак не получается правильно настроить. Автомод облажался, и видимость значительно ухудшилась, как только тучи обложили небо.

— Кей, я надеюсь, ты понимаешь, что нас ждет впереди? — не оставляю попыток вызвать его на разговор. Мы прошли довольно большое расстояние в обычном для охоты темпе. Лимьер два раза возвращался, болтался под ногами Кейласа — кажется, корректировал курс. — Для чего все это?

— Чтобы вернуть то, что наше по праву.

Закатываю глаза. Хорошо, что он этого не видит. Ему бы не понравилось. Ему никогда не нравилось, когда я пыталась оспорить единственно верные убеждения Кейласа Де Лино. Жена должна сидеть дома с детьми и свято верить в мужа своего. Полный бред! Я так ему и сказала, когда он от моего имени подал заявление об отставке прямо в Штаб охотников. И уже подписанный документ преподнес мне на романтическом свидании. Нашем последнем свидании. Наличие красивейшего кольца с крио-камнем голубого сияния никак не смягчило ситуации. Руку и сердце в обмен на свободу? Ну, уж нет. Чем он тогда отличается от нангов, законы которых неоспоримы и ограничивают нашу свободу в обмен на счастливую жизнь? Сколько раз мы с ним обсуждали, как было бы замечательно обрести человечеству свой мир — тот, в котором люди были бы хозяевами. Свободными. Но как достичь этой цели? Как доказать нангам, что наше место не ограничивается секторами в Поясе, а жизнь не должна измеряться оборотами вокруг Набиру? Горько и обидно, но я отказала Кею. Встала из-за стола и ушла. Навсегда. Не отвечала на послания, избегала встреч. С тех пор прошло полсотни оборотов. Мы повзрослели, совершили не один десяток спусков. Но зачем он добился, чтобы мы вновь попали в одну группу? Что пытается доказать мне?

Вернуть то — что наше по праву… А с чего он решил, что это именно наше? И какие высокие слова: равные права, честь. У него память посыпалась? Это все не для нас. Я давно избавилась от детских иллюзий. Не верю в счастливое будущее человечества. После смерти ба. В тот день я забросила все глупые мечты в дальний угол пластикового ящика с личными вещами и телом бабушки. Дрожащей, влажной от слез, ладонью нажала на кнопку "Выброс" — так проводят похороны на Набиру. Так относятся к жизни престарелого человека нанги. Тысячный оборот — твоя смерть. "Био-мусор подлежит процедуре утилизации до тысячного оборота организма вокруг Пояса Набиру". Они запросто решили вопрос популяции беженцев — установили для каждой расы свой срок годности. А ведь я просила, умоляла. Выбила пропуск в день посещений Центрального Совета. Я пыталась что-то изменить. Исправить. Но…

— Известно ли тебе, Аль. Что такое планета Набиру? — Кейласу стало скучно идти в тишине, и он заговорил. Наконец-то… Он любит теологические разговоры, философские беседы, от которых меня клонит в сон. Терпеть не могу его в такие моменты.

— Что за глупый вопрос, Кей? Мы не на лекции профессора Штапса.

— И все же.

Подавив рассерженный вздох, я отвечаю:

— Планета Набиру — это уникальный проект нангов. Ее можно смело назвать малой Вселенной, так как населяют ее и орбитальные базы вокруг нее более сотни различных рас. Благородная миссия нангов — созидать, помогать обездоленным, спасать все живое с погибающих планет.

— Так ли?

Но договорить на этот раз не получилось. Сзади слышится равномерно нарастающий шум. Топот. На нас несется огромное животное. Зверь в три раза выше ан-нанг Тойя. Невероятно! И как только Виктор его проморгал? Совсем растерялся, бедняжка... Широколобая голова чудища заканчивается тремя конечностями — две костяные, а одна похожа на руку трихцелопоида. Четыре массивные лапы и все тело его покрыто косматой шерстью, которая под дождем намокла и слиплась. На большой скорости зверь мчится на нас. Я понимаю, что попытка спрятаться или убежать имеет столько же шансов на успех, как обыграть трихцелопоидного оракула в ксилокарты. Уверена, остальные тоже до этого додумались.

— Кей, верни нам заряды, — кричим хором с Виктором. Кейлас колеблется, а сам не стреляет. Вот самонадеянный идиот!

Как и предписано правилами, мы втроем обступаем командора, защищая от надвигающейся угрозы. Хотя пустые плазмоганы ничем не помогут. Не бросаться же ими в зверя?

— Кейлас, ну же! — орет Виктор. Животное уже приблизилось на опасное расстояние. Медлить нельзя.

— Мне нравится эта цель, — неожиданно сообщает ан-нанг Той. Гордый и невозмутимый, мать его, продолжает, — я буду охотиться!

Я не скрываю радостной улыбки. Какое везение! Отпрыгнув вправо, я скатываюсь в ближайший овраг. С противоположной стороны моему примеру следуют Кейлас и Виктор. Упрашивать их не надо.

Схватка нанга с диким зверем — это всегда впечатляющее зрелище. Будь то членистоногие пресмыкающиеся с планеты Грох, у которых жвалы могут захватить голову человека и раздавить, словно пустой орех. Будь то электрический скат в глубинах озер планеты Вайнус, или шипоглав с К-ха-09 , у которого нет ни одной уязвимой точки, кроме малюсеньких сенсорных отростков, скрывающихся под плотным слоем игл. Нанги всегда сами выбирают противника или лучше сказать — жертву. Того, с кем будет интересно поиграть. В остальное время защищать командора от неприветливой фауны планет — обязанность охотников. Верных солдат, слуг, личных хранителей — называйте как вам угодно. Мне больше нравится слово охотник.

Эта планета в базе Центральной Академии Знаний Набиру имеет код НЗ — 0. Перед охотой у меня не получилось выбить из "информатора" больше ни грамма. На экране всплывал стандартный — "Запрос отклонен" — и после десятой безуспешной попытки добиться другого ответа, я стукнула по нему кулаком, заработала сто кредитов штрафа и немного успокоилась. Соотношение водных ресурсов к суши — три к одному. Климат изменяется от полюсов, на которых выявлены залежи кислотных льдов, к экватору. Данные о небесных телах этой Галактики закрыты для моего уровня доступа. Что ж, капля информации корни познания питает — говорил профессор Штапс на лекциях по набироведению. Радовало, что зафиксированные исследовательскими зондами биологические виды на НЗ-0 не вызывали отвращения, как, к примеру, склизкие черви на Проксизере, где проходила наша с Кейем первая в жизни охота. После нее бабушка Софа неделю отпаивала меня травяным успокаивающим чаем, а Кей не отходил от кровати, трепетно охраняя мой неспокойный сон.

Ан-нанг дождался, пока зверь приблизится вплотную — их разделял всего один шаг, после чего нанг подпрыгнул. Взмыл вверх, грациозно и легко. Удержавшись руками на бивнях животного, он сделал сальто вперед и молниеносно превратился из жертвы в наездника.

Я внимательно слежу за ходом схватки. Закрепившись удобней, ан-нанг плотно зажимает шею зверя ногами. Зверь замедляет бег и неуверенным шагом кружит по плато. От его тяжелой поступи содрогается земля. Некоторое время ан-нанг Той выжидает — животное устанет бодаться и мотать головой. Дождь уже почти закончился, и зрение вернулось к норме. Голубая вспышка. Нанг вытаскивает из кармана лазерный нож. Отлично, вот и "сказочке конец"… Но вонзить его в холку зверя командору не удается. Его руку обвивает внезапно ожившая шерсть зверя. Змеевидными отростками она подбирается все ближе к шее нанга, обворачивая тугими лентами руки. Чем можно помочь ему, когда у самой в руках всего лишь бесполезная пустая железка?

Внезапно с противоположной стороны на поляну выкатывается другое "животное". Присматриваюсь — это Кейлас и Виктор. Вот идиоты! Сцепившись в рукопашной схватке, они катаются по поляне в опасной близости от ног объезжаемого нангом зверя. И что мне прикажете делать?! Командор с молниеносной скоростью рубит шерстяные отростки. Клочья соломенного цвета летят во все стороны, опадая полупрозрачной паутиной на землю. Наконец ему удается освободиться, но в тот же миг нанг теряет контроль над происходящим — чуть было не сваливается со спины зверя. Ухватившись за косматое ухо, он возвращается наверх и без промедления заканчивает бой : нож вонзается в холку, ан-нанг повторяет удар, еще и еще раз… Гигант пронзительно рычит, пошатывается, а затем медленно оседает на землю, прямо на то место, где сражаются за свою правду Кей и Виктор. Я даже не успеваю вскрикнуть…

— Легкий противник, но достойный, — произносит без тени эмоций ан-нанг Той, спрыгивая с бездыханной туши на землю. Кажется, будто косматая грива зверя в предсмертной агонии шевелится и тянется за ним. Или это у меня уже воображение шалит?

Выйдя из укрытия, я останавливаюсь рядом с командором, учтиво склонив голову, как и предписано правилами охоты. После ста оборотов в Академии уже ничем не выбить заложенные в сознание законы существования. Преклонение и почет. А на душе тоскливо. Я пристально смотрю на тело убитого зверя. Даже если "шкуры" хоть частично защитили парней от навалившейся тяжести, то одной мне такую тушу не поднять. Просить нанга бессмысленно. Резервного запаса кислорода им хватит не более чем на десять минут. А если Кей не включил защитную маску, то для него вообще все кончено…

— Великому ан-нангу нет равных, — громко произношу, а сама продолжаю раздумывать над ситуацией. И вот она — идея, единственный шанс из возможных…

Плазмоган Кейласа, как и рюкзак с микроядерными батареями, валяется на земле по ту сторону поляны. Скорее всего, Виктор вздумал отобрать оружие силой. Глупец. Пусть он и силач, но Кей более ловкий. Решать спор силой с Кейласом Де Лино — это верх человеческой глупости. Однажды это получилось у меня, да и то потому, что он поддался. А потом частенько хвастался, что завоевал мое сердце, позволив уложить на лопатки.

Не выбирая какое-то определенное место, я со всех сторон обстреливаю мертвого монстра. Плазменные шары темно-алого цвета за считанные секунды опалили шерсть. Над зверем тянется густой черный дым. Затем огонь добирается до плоти и костей. Ну же, быстрее! Ан-нанг Той не комментирует, но явно заинтересован происходящим.

— Кхананторишь? Лучше бы помог, скотина, — ругаюсь на обще-человеческом, нетерпеливо выглядывая хоть какой-то намек на тела Кейласа или Виктора

Я так и знала! Кей не включил защитную маску, поэтому, высвобожденный из плена, он долго хватает ртом воздух и кашляет. Я оттаскиваю его в сторону, добиваюсь от него едва различимого "Все, ок", больше ничем помочь не могу — медблок "шкуры" разберется во всем сам. У Виктора, кажется, сломана рука. Он стонет... С трудом помогаю ему выползти из-под зверя, и он тут же отталкивает меня здоровой рукой. А затем начинает кататься по земле, будто хочет затушить невидимый пожар. Совсем свихнулся от боли? Я сажусь на землю и перевожу дух. Живы.

Небо просветлело Алые всполохи озаряют горизонт. Необычайно яркие огненные полосы постепенно утопают в темном покрывале отступающих дождевых туч.

— А вкусно пахнет, — заявляет Кей, окончательно придя в себя и рассматривая частично сожжённую тушу зверя. Мне хочется залепить ему пощечину. Самодовольный избалованный дурак, который ничего не боится. А может так и надо? Тысяча оборотов — это так мало. Что мы успеваем сделать за отведенное нам новыми "Богами" время?

Свое совершеннолетие, то есть сотый оборот вокруг Набиру, я отмечала в узком семейном кругу : мама, папа и бабушка. Столик на четверых в ресторане "НатуралЪ". Мама появилась со значительным опозданием, задержали шаттл из-за какой-то там забастовки транспортников. Папа вообще не планировал засиживаться, так как завтра ему рано в рейс, а вещи не собраны.

— За нашу умницу и красавицу!

— За лучшую дочь во всем тридцать первом секторе!

— Счастья тебе и здоровья, дорогая!

Мелодичный звон от легкого соприкосновения хрустальных бокалов, древних и невероятно тонких, заставляет взволнованное сердце стучать еще быстрее. До дрожи в пальцах боязно, что они могут разбиться. Там я впервые пробую настоящую еду. У нас заказан бифштекс, сыр и шампанское. Вкусовое удовольствие несравнимое ни с чем…

— Попробуй, Алиса!

Кейлас тем временем срезал с ребра животного несколько кусков мяса. Он протягивает один из них мне. Попробовать? Это ведь может быть опасно… На мгновение отключаю защитную маску, быстренько запихиваю горячий кусок в рот… Это восхитительно вкусно! Машу, что есть силы руками перед открытым ртом, чтобы остудить обжигающий пожар самого вкусного лакомства в моей жизни. Мы смотрим друг на друга и не можем сдержать улыбки.

— Вы оба больные идиоты, — слышится проклятие от Виктора. Он "баюкает", словно младенца, поврежденную руку, сидя на земле недалеко от нас.

Спустя некоторое время Кейлас сам предлагает двигаться далее. Никто не возражает. Небесное светило скрылось за горизонтом, и на ночном небе сейчас господствует лишь планета Набиру, мигающая мириадами огней на поясе. Она похожа на красотку, крутящую хула-хуп, — как-то пошутил Кей, когда мы возвращались с одной из охот и ожидали старта корабля. Потом в голлограрии нарыл изображение хула-хупа и уговаривал меня научиться такой крутить. Было забавно…

Уже полностью стемнело. Сигнальные огни Лимьера указывают нам путь к цели, намеченной Кейласом. Мы послушно идем вперед. Кажется, все приняли новые правила игры. Только к чему она нас приведет? Вдалеке видны слабо различимые контуры какого-то строения. Неровные края полуразрушенных стен торчат острыми пиками, то наоборот резко обрываются, спускаясь до уровня земли. Лимьер освещает табличку, что сохранилась на стене. Настойчиво не отходит от нее. Что же там такое? От нее отбит значительный кусок, но часть слов можно разглядеть. Какие-то странные иероглифы. Наверняка, здесь написано — посторонним вход воспрещен. Только почему до сих пор молчит встроенный в "шкуру" линограф? Тормозит что ли? Не может отыскать подходящие анаграммы языка? Странно…

— Знаешь, что здесь написано? — Кейлас доволен собой. Такого еще не случалось, чтобы он знал ответ на вопрос раньше меня.

— Нет. Жду, когда ты мне расскажешь, господин всезнайка, — отвечаю с издевкой.

— На этом месте в марте сорок пятого года был расстрелян разведотряд повстанческой армии… далее надпись не сохранилась.

— И что это означает? — спрашиваю, Кей театрально изображает удивление на лице. — Почему в моем линографе отсутствует наречие этой планеты?

— А потому, что великие хозяева желают скрыть от тебя некоторые знания из прошлого.

— Хватит говорить загадками! — повышаю на него голос, — мне надоели намеки и недомолвки. Объясни все как есть!

— Все очень просто. Это наша с тобой родная планета — Земля.

Чувствую, как не хватает дыхания, а ненадолго затихшее сердце вдруг вновь учащенно забилось. Кровь приливает к холодным щекам. Становится нестерпимо душно в идеально облегающей тело "шкуре". Хочется снять ее, разорвать, освободиться… Система жизнеобеспечения экзоскелета издает протяжный писк, но никаких действий не предпринимает, посчитав такую реакцию организма в пределах допустимого. Ноги слушаются плохо, но я пересиливаю себя и захожу вслед за всеми в дом…

Собрав с пола обломки сухих веток, Кейлас складывает их в кучу и один раз пыхает плазмоганом на минимальной мощности. Огонь занимается легко. Удивительно, я впервые в жизни вижу костер. Красные всполохи бросают причудливые блики на стены, маленькие искорки вертятся, взлетают и опадают, затанцовывая друг дружку до полного изнеможения и затухания. Наверняка, мельтешение человеческих жизней так же видится нангам. Но они с равнодушием наблюдают за нами, а мы — живем...

Ан-нанг Той садится как можно дальше от огня. Он молчалив и безразличен ко всему. Подложив под себя ноги, он расслаблено опускает на них руки и входит в состояние "са-ахто-ра". Самовосстанавливающий сон набирцев. Виктор сидит возле Кейласа. Сняв защитную маску, он рассматривает, как двигаются пальцы на руке. Иногда кривится и тяжело вздыхает. Это не перелом, а просто сильный ушиб, который средствами медблока уже практически вылечен. А вот Кей ведет себя совершенно непринужденно. Вытащив из рюкзака несколько кусков мяса, срезанных с убитого зверя, он нанизывает их на острый прут. Облизывая губы в предвкушении вкусного ужина, обжаривает мясо на огне.

— Будь здесь поблизости озеро, искупался бы с удовольствием!— громко заявляет он, чтобы еще больше позлить меня. Виктор скептически фыркает. Да, Кейлас не сошел с ума — он просто одержим. Одержим самой недостижимой мечтой человечества — найти родной мир.

Я смотрю вверх, на небо. Крыша у этого строения не сохранилась, и это хорошо. Мигающие белые точки звезд на фоне темно-синего бархата ночного неба можно рассматривать как гениальную картину, сохранившуюся в неровной рамке стен. Звезды мерцают тихо и печально. В такие моменты мне особенно не хватает ласкового голоса ба. Ее теплой, немного шершавой от морщин ладони у меня на щеке и сказки, под которую так сладко засыпать. Помню, в детстве больше всего любила одну сказку — про двух влюбленных. Жаркого Яра, разгуливающего по земле днем, и грустную ночную гостью — холодную Лель. Не было у них одной судьбы на двоих, ничто не могло свести их вместе. Суждено Яру и Лели было всю жизнь идти по одному пути и никогда не встретиться. Но существовали для них недолгие мгновения счастья — на закате и рассвете, когда могли влюбленные поглядеть друг на друга, чтобы потом расстаться. И только желание вновь увидеть любимый образ заставляло их идти вперед, не останавливаясь ни на миг. В детстве я представляла себе улыбчивого задорного парня с золотыми веснушками на щеках и светлоликую красавицу с печальными глазами, прозрачными как лед. Он распевал веселые песни, шел — руки в боки, чуть хмельной и веселый. А она тихой улыбкой и лиричными колыбельными ласково убаюкивала людей. От того, что никогда им не быть вместе, мне всегда делалось грустно. Так же, как и сейчас. Повзрослев, я разобралась, в чем смысл этой сказки. Люди просто отождествили образы небесных тел родной звездной системы с парой влюбленных. Невероятно давно движение Яра и Лели по небу было смыслом вечной жизни нашей планеты. Мне никогда не узнать, что произошло с влюбленными, и почему так изменился мир. На небе НЗ-0 нет ничего похожего. Лель не томится в ожидании Яра — значит это не наш мир, во что так отчаянно верит Кейлас.

— Идиоты, какие вы все идиоты! — Виктор сыпет ругательствами. Устало наблюдаю за ним. Он достал из рюкзака питательную смесь и попивает содержимое тетрапака. Покончив с трапезой, разворачивается на бок и засыпает.

В костре догорают поленья. Красные угольки то разгораются ярче, то затухают совсем. Будто подмигивают нам, что-то игриво шепчут — вот только не разобрать слов.

— Откуда ты узнал, что это Земля? — пытаюсь завести разговор, присаживаясь ближе к Кейласу. Это будет наша первая спокойная беседа спустя долгое время разлуки. Но чувствую я себя вполне уверенно, будто и не было никакой ссоры. Просто разошлись на время дорожки, а сегодня опять сошлись в одну. И, кажется, навсегда.

— Тебе ничего не известно о "Познании"? — вопросом на вопрос отвечает Кей, но тут же продолжает сам. — Это тайный орден. Существует он очень давно — основан еще первыми людьми, которых приютили нанги после того, как разрушили нашу планету.

Он опять издевается надо мной! Я не в силах сдержать изумленный возглас. Все-таки одержим и безумен… И таких людей целая группировка. Неужели нанги о них не знают? Как могли допустить Кейласа в охотники, сопровождать великих ан-нангов?

— Да, я так и думал, что у тебя этот факт вызовет недоумение. Вам слишком хорошо промыли мозги. Светлая миссия добродетельных наших нангов! Все было не так. Они виноваты в том, что мы превратились в беженцев и лишились Земли, — Кейлас чуть понижает голос и шепчет мне на ухо. Я чуть вздрагиваю, ощутив тепло его дыхания, — …когда-то очень давно Набиру была настоящей планетой. У нее была своя траектория. Эта планета являлась частью одной Вселенной и никуда, конечно же, не могла улететь. Полный оборот ее орбиты был очень долгим, но каждый раз на одной из точек ее витка она проходила очень близко около планет. А тебе прекрасно известно, как влияет гравитационное поле одного небесного тела на другое. Встречалась Набиру с Землей не раз. Люди называли это Потопом. Набиру пролетала рядом, подбирала погибающих гуманоидов, какие-то полезные для себя ресурсы и летела себе дальше, а то, что потом творилось на планете — их не волновало. Этот процесс длился до тех пор, пока сильнейшие умы Набиру не придумали, как переделать ядро планеты в гигантский атомный двигатель и создать управляемое космическое тело. Больше в родную Вселенную Набиру никогда не возвращалась.

Я хотела ответить ему — все это сказки, в которые я больше не верю. Хотя Кей и так знает об этом. Так что я молчу, а он продолжает говорить. Мне не хватает сил сопротивляться его настойчивому убеждению.

—Сегодня все изменится. Мы здесь! Дома! — он повышает голос и тут же испуганно озирается по сторонам, — думаешь, почему беженцам закрыт доступ к данным о местонахождении их планет? Тебе говорят — зачем хранить пустую информацию об умершем мире? Жить прошлым? Вечно оглядываться назад и скорбеть о том, чего нет? Представь, если бы ты узнала, что твой родной дом существует, ты бы не захотела туда вернуться? Захотела... А когда возвращаться некуда — ты и не будешь искать путь в прошлое, будешь всецело помогать нангам и вести Набиру к процветанию.

— Хочешь сказать, они просто используют нас? Тщательно выбирая те расы, которые им пригодятся в будущем?

— Умная девочка! — Кейлас улыбается. Он доволен собой и рад, что я поверила. Крепко обнимает меня за талию, но не решается поцеловать.

— Откуда "Прозрению" стало известно, что мы возвращаемся на родную планету?

— Это был долгий план. Не одно поколение мы шли к этой цели, — тут Кейлас прижимается еще ближе и шепчет еле слышно, — "Прозрение" вывело Набиру к Земле, мы — люди! — подстроили координаты перемещения Набиру. Теперь ты понимаешь, почему я подал то заявление от твоего имени? — я догадываюсь, но сказать ничего не решаюсь, — Когда я узнал о планах нашего ордена, то захотел оградить тебя от опасностей этой охоты. Последней. В моей жизни уж точно... Но тебя ведь не переубедить, — Кей печально усмехается и обнимает меня крепче, — сегодня наступит переломный момент в истории человечества, мы…

Договорить он не успевает. Виктор шумно поднимается на ноги и, шатаясь, подходит к нам вплотную, направляя дуло пустого плазмогана в лицо Кейласа.

— Если вы сейчас же не заткнетесь, я клянусь — задушу вас голыми руками. Сначала этого психа, а потом и тебя, Алиса.

— Ладно-ладно, — Кей поднимает руки в примирительном жесте, ладонями вверх, — Ты прав, брат, давай отдыхать. Тяжелый денек выдался. А завтра все будет еще сложнее. Я буду дежурить первым, а потом разбужу тебя, Аля. Договорились?

Я киваю, но спать мне совершенно не хочется. Единственное желание сейчас — это слушать и слушать о том, что может рассказать Кей, что я потеряла, расставшись с ним? Постепенно я проваливаюсь в сон. Мне ничего не снится. Лишь пустота.

— Вставай, сейчас будет самое прекрасное, — открываю глаза и вижу лицо Кейласа. Он, конечно же, без маски. Как и я… Еще одно робкое движение, и его губы прикоснутся к моим, — просыпайся, Аль, идем.

Он отстраняется и протягивает мне руку. Я встаю с его помощью. Осматриваясь по сторонам, замечаю, что ан-нанг неподвижно сидит на том же месте. Саахторит… Никак ожидает спасательный корабль. Виктор развалился на полу и храпит. Лимьер уже стоит возле арки входа рядом с хозяином. Я подхожу к ним, присаживаюсь рядом…

Линия горизонта пылает красно-желтыми всполохами. Небо разгорается — плавно, размеренно просыпается красавец Яр. Он только выглянул. Хочет скорее встретиться взглядом с Лелью, но печальной хозяйки ночи нет. Не ищи ее здесь, Яр. Это не наш мир... Но он тоже прекрасен, и мы будем в нем свободны. Счастливы!

Выстрел. Как? Откуда? Меня обдает жаром. Завывают все защитные контуры "шкуры". Я пытаюсь увернуться и замечаю пылающий шар, который отлетает в сторону. По горящему силуэту можно понять, что это Лимьер, бросившийся на защиту Кейласа, но не успевший полностью прикрыть его. Кей! Я разворачиваюсь к нему, и страх острой иглой пронзает сердце. В глазах Кейласа боль и немой вопрос — почему? Он безвольной куклой оседает на землю рядом. Как? Крик отчаяния застревает в горле… Виктор стоит в двух шагах позади, в руках у него плазмоган. Я бросаюсь на него, даже не задумываясь — выстрелит он в меня или нет. Все равно… К чему робеть перед смертью? Но Виктор медлит. Глупый, трусливый предатель! Я сбиваю его с ног, и мы кубарем катимся по каменному полу. Пыль, смешиваясь со слезами, застилает глаза. Ничего не вижу и не чувствую боли. "Шкура" обколола меня обезболивающим, а шок сорвал все удерживающие сознание оковы. Я готова убить человека, выдавить глава и вырвать горло. Голыми руками, зубами… Отомстить.

Тут вдруг меня подбрасывает вверх. Словно кто-то поймал на крючок. Беспомощно болтаю ногами в попытке развернуться… Командор. Он остановил драку. Схватив за шкирку обоих, он поднял нас над землей на расстоянии полуметра. Стукает лбами друг о друга и бросает в разные стороны.

Темнота… С трудом справляюсь с мельтешащими перед глазами искрами и вижу, что ан-нанг Той спокойно уходит. Вдалеке виднеется снижающийся спасательный корабль набирцев. Все кончено. Мы проиграли в битве за свободный мир мечты. Это позорно и стыдно… Все было бессмысленно.

Внезапно нанг останавливается и оборачивается. Вполоборота смотрит на меня и, кажется, чего-то ждет.

— Чего надо, рогатый?! — хриплым голосом пытаюсь кричать, — Возвращайся на Набиру и правь великой и могучей планетой беженцев …

Вдруг замечаю, что Кей все еще шевелится. Сердце у меня готово выпрыгнуть из груди, когда я вижу его слабые попытки подняться. Основной удар пришелся на левую часть спины и шею, там "шкура" запеклась черной коркой — но он выжил! Правой рукой я дотягиваюсь до лежащего рядом плазмогана и наставляю его на спину ан-нанга.

— Прошу прощения, командор, — собравшись с силами, произношу на обще-набирском, — но мы вас не отпускали!

 — Подойди ближе, человек, — командует нанг, словно не замечая направленного на него оружия. И я повинуюсь. Даю себе слово, что в последний раз повинуюсь нангу! Подхожу вплотную, не опуская плазмогана. Если я сейчас нажму на спусковой крючок — выстрел убьет нас обоих. Готов ли ты к этому, бесстрашный нанг?

— Скоро, — произносит командор, всматриваясь в линию горизонта, — тебе нет смысла умирать, — продолжает он спокойным тоном. Голос его звучит довольно тихо, я с трудом различаю слова, — я помогу вам.

От волнения задерживаю дыхание и боюсь вновь сделать выдох. Почему он решил помочь?...

— Нангам прекрасно известно о "Прозрении", — продолжает он, — нанги способствовали его созданию и подарили людям веру в Колыбель человечества. В мир, где вы смогли бы жить как раньше. Но если бы людям открыто предложили поселиться на любой планете и осваивать новый, не похожий на ваш прежний, мир — вы бы не согласились… Нанги прекрасно изучили ваш вид. Человечество. Вам всегда нужно бороться с противником, который сильнее вас. Прыгать выше головы. Достигать цели, превозмогая себя. Только так срабатывают все заложенные в вас рефлексы, открываются скрытые качества.

— Но это же не наша планета? Это не Земля… — собравшись с мыслями, спрашиваю терзающий меня вопрос.

— Ты в этом уверена? — лукавит нанг, — не один Кейлас получил информацию о местонахождении Колыбели. Тебя интересовал вопрос — почему я решил помочь? Раскрою один секрет. Когда охотник убил телепата, я не потерял канал связи. У нангов есть скрытые способности, о которых вам не дано знать. А вот вы решили, что сбежали с поводка. Но я отлично слышал и контролировал все ваши мысли. Я чувствовал его страх, — сказал он, указав на Виктора, — переживал твои сомнения, удивлялся его вере и самоотверженности, — это касалось Кея, — и еще я познал вашу любовь. Кха-нан-тор! — он на миг замолкает, — Я чувствую, сейчас на других континентах этого мира в трех из пяти групп прошел бунт… Настал момент истины. Нанги знают, что надо не только собирать семена, но и высаживать те, что дали ростки. Удачи вам в этом мире.

Последние слова он произносит под шум работающих маршевых двигателей приземляющегося флайера. Альтер из десяти нангов и одного гиганта — мутирующего телепата, который больше походит на полную влаги губку, — окружил здание.

До этого момента я успела отойти на несколько шагов, утягивая за собой командора.

Кей стоит рядом. Он еле держится на ногах, тяжело опирается уцелевшей рукой на мое плечо, хрипло дышит. Я ощущаю, что действие блокаторов боли скоро закончится, с мелкой дрожью в руках справляться все тяжелее. Высокая фигура нанга служит нам щитом.

— Говори, человек, — произносит ан-нанг в темно-бурой экипировке элитного подразделения армии Набиру.

— Я требую все блоки генетической базы сектора 4К Центральной Академии Знаний Набиру, — собравшись с силами, говорит Кей. Я молчу. Это его сольный выход, он справится. Цель достигнута — пора выставлять требования хозяевам, — Мы остаемся на Земле. Все сохраненные знания о биологических видах нашей планеты должны быть спущены сюда, все сектора пояса, в которых живут земляне, должны быть оповещены о сложившейся ситуации — и никто из нангов не должен препятствовать желающим покинуть Набиру. Когда все условия будут выполнены — мы отпустим ан-нанга…

Кей говорит и говорит, он так долго ждал это го. Но я в растерянности. После слов, что услышала от командора, происходящее сейчас кажется нелепым спектаклем. Альтер нангов — это чудовищная сила. Им ничего не стоит обезвредить разбушевавшихся рабов и спасти равного себе. Но эту нелепость Кей так и не видит. Его вера сильнее правды. Так может и мне стоит довериться ему…

— Они научились не только убивать, разрушать и уничтожать, — обращается во всеуслышание ан-нанг Той, когда Кей затихает, — Они научились ценить свободу, доверять чувствам, жить верой. Думаю, им можно позволить то, что они требуют.

***

"Есть три истины, которые невозможно спрятать — это Солнце, Луна и Правда" — слова одного древнего Бога из нашего прошлого. Я прочитала их очень давно, в голлограрии Набиру. Но смыл их стал понятен мне только сейчас. Мне кажется, стоит добавить еще одну — четвертую истину. Вера. Она сильнее этих трех. Перекрывает их! Ведь пока сильна вера в наших сердцах — мы живем. И неважно, вера это в злых или добрых Богов, в светлое будущее, вера в мечту или просто вера в себя самого... Главное, нельзя убивать ее в угоду другим.

Я — единственный человек, которому нанг раскрыл всю правду. Как бы тяжело это ни было, я не имею права нарушать ход событий. Не хочу. Ради нашего будущего на Новой Земле, я готова хранить эту горькую Третью истину всегда, спрятав ее глубоко-глубоко в сердце. Она будет покоиться в тени Веры в наш новый мир.

***

Набиру покинула орбиту Новой Земли, оставив горстку людей — первых поселенцев — с огромным багажом знаний и уникальных технологий на свободной планете, принадлежащей теперь только им. Когда наступил вечер, я впервые увидела печальный образ хозяйки ночи. Полумесяц Лель лукаво выглянул из-за горизонта. Она слала воздушный поцелуй Яру. И я еще долго наблюдала за самым невероятным чудом природы — как день сменяет ночь, а потом заплакала...