Ментат

"И видех небо ново и землю нову:

первое бо небо и земля преидоша..."

Апокалипсис, глава 21, ст. 1

 

 

В бункере, куда меня угораздило свалиться, царствовала тьма и жара. На поверхности стояло неимоверное пекло, а в моей металлической темнице, не то что систем климат-контроля, нет даже вентилятора. Хотя, кто его знает? Я ж ни шиша не вижу. Может, висит ушастый вертун над головой и смеется. Несколько раз я пытался допрыгнуть до отверстия узкого туннеля, через который сюда попал, но, атлет из меня никакой. Ладно. Хватит прыгать.

Я сел и прислонился спиной к нагретой стене, закрыл глаза. Мой учитель Ван-до всегда говорил, что спокойствие и контроль над эмоциями — залог успеха. И самое главное: всегда слушаться здравого смысла. Конечно, панический страх, вцепившийся в меня, был очень плохим помощником. Я расслабился и сосредоточился на ощущениях. Учащенно бьющееся сердце постепенно успокаивалось, толчки крови в голове и ногах становились все тише и менее ощутимыми, страх отступал. Ко мне вернулась способность здраво мыслить, а глаза начали различать кое-что в темноте, окружающей меня. Она была не такая уж и густая. Из злополучного туннеля шел неяркий преломленный свет и даже освещал небольшое пятнышко на противоположной стене.

Нет сомнений, что меня хватятся в лагере, но на поиски понадобится очень много времени. Неимоверно много, учитывая размеры Древнего города.

Я вздохнул. Воздух в бункере пах нагретым металлом и моим потом. Через час здесь будет настоящий ад, так как песок на поверхности раскалится до семидесяти градусов… А бункер выступает из песка на добрый метр, и я сварюсь. Или точнее — испекусь. Превратиться в гриль очень не хотелось, и я принялся исследовать темницу.

Через несколько минут стало ясно, что я нахожусь в шестиугольном помещении, имеющем три выхода в стенах. Но выходы плотно закрыты "с той стороны". Помимо прочего, дальний угол бункера имел значительно меньшую температуру, чем тот, в который я свалился. Поэтому я перебазировался в более прохладное место, и за неимением других дел начал анализировать события последних дней.

..….

 

Честно говоря, когда меня вызвали на Ликею-4, я не ожидал увидеть ничего интересного. Обычные археологические раскопки на обычной планете с Великого Трека. И я заранее зевал, собираясь в дорогу. Древние города — практически одинаковые развалины бетонных "коробочных" домов, битое стекло, пластиковые осколки, разрушенные механизмы… и полное отсутствие каких-либо сюрпризов: все укладывалось в стандартные рамки, словно Древние создавали поселения по шаблону.

На посадочной площадке меня встретили двое археологов. Влад Русаков — его я знал еще по Академии, и низенький человечек, представившийся доктором Иваном Гримли…

Пока мы шли до гравилета, стоявшего несколько поодаль, Гримли эмоционально рассказывал мне о раскопках, и я кивал ему в ответ, вежливо улыбаясь, хотя не слушал. Меня гораздо больше занимали необычные зеленоватые облака, висящие над горизонтом. И я пытался отгадать, почему они такого цвета, но не располагал необходимыми знаниями о планете. Но догадывался, что они чем-то подсвечиваются с поверхности, и воображение рисовало озеро, покрытое изумрудным льдом, а здравый смысл говорил, что никакого льда в такую жару не может быть. Док тем временем ходил кругами вокруг какой-то сенсационной находки, но не говорил конкретно, что они там нашли, и уходил от прямых ответов. Меня это начинало злить. Русаков заметил мое состояние и прервал дока, сказав, что подробности мне сообщат завтра на планерке.

Когда мы сели в гравилет, я решил перевести разговор на интересовавший меня объект:

— Не знаете, что здесь с облаками? Почему они зеленые?

Влад качнул головой, словно не знал ответа:

— В той стороне, прямо перед городом Древних, расположено огромное идеально круглое поле, покрытое, как стеклом, искусственными зелеными кристаллами.

Я еле сдержал улыбку:

— Это не поле, а водоем… В любом случае, под слоем кристаллов должна быть вода, судя по преломлению света.

Гримли с любопытством посмотрел на меня:

— Вы так говорите, будто вы — истина в последней инстанции.

— Я — ментат1.

Лицо Гримли выразило крайнюю степень удивления. И я скорее догадался, чем услышал, как он прошептал:

— Мен-та-а-ат?

Русаков дружески похлопал дока по плечу:

— Разве Вам не сказали?

— Я... я думал, что господин Котовски — математик-прикладник.

Эта фраза меня насторожила. Зачем археологам компьютерщик? Хотя не менее интересно: зачем им ментат?

 

В лагере меня ждал удобный походный купол, снабженный стандартным оборудованием. Когда радушные хозяева ушли, оставив меня одного, я без раздумий улегся на кровать и уснул. Перед направлением на Ликею-4 пришлось пахать без сна четверо суток, а тут еще этот кошмарный гипер-перелет… Невольно ужасаешься, как в старину люди жили без телепорта? Не удивительно, что с появлением туннельных телепортов все промежуточные планеты-станции опустели: люди улетели на более развитые планеты. И правильно сделали, полностью одобряю их выбор.

 

Проснулся я ровно через два часа вполне отдохнувшим. Настроение было хорошее, рабочее. Я подсоединился к компьютеру купола, и информация о Лике-4 потекла в мое сознание через наручник. Спустя несколько секунд, я, едва отсоединившись от компьютера, уже бежал к выходу из купола. Облака, замеченные мной… неужели археологи ничего не знают? С этим вопросом я ввалился в центральный исследовательский отдел.

— И что мы должны знать? — удивился начальник археологической партии Ромов.

— Как что? Такие облака — предвестники сезонной бури. Вам никто не сказал?

Ромов судорожно сглотнул и, не ответив, обратился к компьютеру:

— Срочно отзывай всех с полевых работ. Немедленно. Проверить все ли на местах, за дальними выслать гравилеты. На нас идет буря.

Получив подтверждение приказа, он несколько секунд смотрел на обзорные экраны, наблюдая за начавшейся беготней в технических отсеках, и быстрым сворачиванием аппаратуры на участках. Затем повернулся ко мне:

— Спасибо, нас предупреждали о бурях, но мы как-то упустили это из виду. А метеоспутники сюда доставят только через три дня. Планета полна неожиданностей, странные происшествия все время преследуют нас.

— Хорошо, — я сел без приглашения на одно из кресел, — Влад сказал, что инструктаж для меня проведут завтра, но я хочу всё узнать сегодня. Особенности экологии планеты и известную часть ее истории можете мне не рассказывать, я ознакомился с этим материалом. Меня больше интересует другое — что вы раскапываете?

— Город Древних, — Ромов странно посмотрел на меня и медленно, с расстановкой спросил, — или у вас есть причины сомневаться?

Несколько сотрудников, сидящих за мониторами, оторвались от своих дел и с любопытством повернулись к нам. Разговор их заинтересовал.

— Пока нет. Но, бассейн закрытый кристаллическим стеклом, раньше ведь такого не встречалось при раскопках? И здания… я их видел мельком. Они же не бетонные? Во всяком случае, они выглядят не так, как руины древних городов. И вас самих не удивляет тот факт, что они почти целые? Учитывая сезонные бури, бушующие здесь, этот город не имеет права существовать. Он должен быть разрушен до основания.

— У вас цепкий глаз, господин Котовски. Мы только начали раскопки, и столкнулись с целым рядом странных и порой необъяснимых вещей. Один из сотрудников внезапно был парализован, пришлось его отправить в больницу. Постоянно выходит из строя оборудование, мы только и успеваем запрашивать новое. Еще потеряли двоих человек в лабиринтах города, на других раскопках такого никогда не было. Три дня назад мы приняли решение послать запрос на ментата. Это раздувает бюджет экспедиции неимоверно, но мы надеемся, что вы окупите наши расходы.

Как я не любил, когда мне в нос тыкали дороговизной услуг ментатов! Будто я деньги себе лично в карман складывал. Не я устанавливал тарифы, и не я эти деньги получал. Федеральное правительство держало ментатов на полном обеспечении, и мы давно посчитали, сколько они на нас тратили. И поверьте мне, что те деньги, которые дерут с вас, идут куда угодно, но только не на скромную персону вашего покорного слуги.

— Постараюсь оправдать ваше доверие, но не даю гарантии, что окуплю ваши расходы, — я поднялся и демонстративно направился к выходу.

— Погодите, Айвен, — в голосе Ромова звучало извинение, — я не хотел вас обидеть.

Я остановился в дверном проеме и медленно оглянулся. Ромов улыбнулся мне, тепло так, по-дружески.

— Айвен, нам вместе работать и эта глупая фраза о расходах… Просто ФСМ запросили за тебя бешеные деньги. Глава отдела исторического наследия чуть дух не испустил, когда услышал эту цифру.

Я молчал. Мне было любопытно, когда он встанет и подойдет, чтобы дружески обнять за плечи. Ждать пришлось недолго. Ромов еще раз улыбнулся и поднялся с кресла:

— Айвен…

Я шагнул назад в отдел, предупреждая его жест:

— Извинения приняты, и давайте при мне вы о деньгах больше не вспомните, хорошо?

Ромов сел назад в кресло, в его глазах все еще пряталось чувство вины.

— Без вопросов. Итак, что вы конкретно хотите узнать о раскопках?

У меня мелькнула мысль: "А он молодец, чувствует настроение". В слух же я ответил:

— Всё. Всё, что у вас тут случилось от момента посадки первого шаттла с оборудованием до моего прилета. Или даже не так. С того момента, как было принято решение вести раскопки на Ликее-4. Когда и почему?

Ромов повернулся к одному из сотрудников:

— Олег, передайте господину Котовски отчеты, — затем снова перевел взгляд на меня, — мы в отчетах указали всё. Если у вас после прочтения возникнут вопросы, я с удовольствием на них отвечу.

Я забрал информационную пластинку:

— Отлично, господин Ромов. Я ознакомлюсь с материалом и завтра, на общей планерке обсудим некоторые детали работы. Буря будет бушевать три дня, так что у нас есть время все обдумать.

Ромов дружески пожал мне руку на прощание и проводил до дверей отдела.

Я направился в свой купол, мысленно хваля планировщиков лагеря за то, что соединили все помещения надежными переходами. Над лагерем уже бушевал шторм. И я бы здорово промок, не будь этих переходов. Шторм только набирал силу, и я видел через окна, как подгоняемые ветром и дождем археологи загоняют технику в ангары.

Дойдя до своего купола, я получил сообщение компьютера о том, что лагерный комплекс через полчаса начнет погружение в целях безопасности. Я еще никогда не жил в экспедиционных лагерях и мне стало любопытно, как это будет происходить. За окном бушевала непогода: настоящее светопреставление на отдельно взятой планете. Возьмите песчаную бурю, соедините ее с тропическим ливнем и прибавьте сюда ураганную скорость ветра. И вы поймете, что творилось на Ликее-4. Тонны мокрого песка почти горизонтально неслись ветром над поверхностью планеты, и я подумал, что при обработке такой абразивной смесью, экспедиционный лагерь исчезнет за считанные часы. Тем удивительнее было видеть город Древних, практически без изменений простоявший здесь несколько тысячелетий.

Я как завороженный стоял у окна и смотрел на стену мокрого песка, несущуюся мимо, когда заметил какие-то странные сполохи, мелькающие между песчаными струями. Ассоциативная память услужливо нарисовала крейсер, окруженный силовыми полями. Я улыбнулся. Здравый смысл утверждал, что здесь не могло быть космического крейсера. Хотя загони корабль в такую бурю, он поднимет щиты на полную мощность, и… Провалиться мне на месте! Технические характеристики крейсерских силовых щитов вполне позволят выдержать подобную бурю без каких-либо последствий. Неужели город Древних окружен защитным экраном. Но как, во имя Галактики?! Кто его включил? Его не было до начала бури, ведь археологи беспрепятственно ходили по городу, техника вела раскопки…

Возможно, это сполохи защитных полей нашего лагеря? Но в таком случае песок не летел бы мимо окон. И уж кто-кто, а я-то прекрасно знал, что гражданские объекты не оснащаются военными технологиями. Интересно узнать, почему. Надо будет поработать над этим вопросом.

Пока я размышлял, комплекс начал погружение. Взвыли моторы, и ощущалось, как мы уходим вниз, в толщу песка. Роющие механизмы делали это с поразительной скоростью. И очень скоро за окном стало совершенно темно: мы закопались в грунт на несколько десятков метров. Компьютер загрузил на оконный экран морской пейзаж. Я улыбнулся выбору искусственного интеллекта:

— Послушай, не мог бы ты поставить тот вид, который виден из окна на Ликее-4?

— Один момент, — услужливо отозвался компьютер, и на экране появилось изображение города Древних.

Я внимательно стал рассматривать странные башни и купола города, поднимающиеся из песка. На некоторых архитектурных выступах и площадках лежал толстым слоем все тот же песок. Конечно, думать, что город окружен силовым щитом, было ошибкой. Он обдувался ветрами, намокал под дождем, и тем ни менее оставался величественно нетронутым, словно время было не властно над ним.

Растянувшись на кровати, я и загрузил пластинку с отчетом в наручный компьютер. Информация потекла в мозг потоком, и чем больше я узнавал об экспедиции, тем сильнее казалось, что отчет неполон. Словно составляющие его ученые намеренно скрыли какие-то факты или находки. Город оказался самым древним поселением, известным на сегодняшний день. Археологи предварительно датировали его седьмым тысячелетием до Эпохи Объединения (э.о.). Значит, городу было примерно восемь — восемь с половиной тысяч лет.

Прочитав весь отчет, я закинул руки за голову и начал мысленно предполагать, что же могли выкинуть из документов. Появление Влада Русакова прервало мои размышления. Он с порога осведомился, удобно ли меня устроили, и, получив утвердительный ответ, собрался уходить.

— Подожди, Влад, я еще не знаю, что у меня есть в походном баре.

Влад рассмеялся, и через несколько минут мы с ним оба с удовольствием потягивали Веганское красное, и я (думаю, к неудовольствию Влада) повел разговор о раскопках. Влад несколько раз пытался свернуть на другие темы, но я не мог думать больше ни о чем: если есть задача — моя обязанность найти решение.

— Послушай, когда я прилетел сюда, доктор Гримли решил, что я — компьютерщик. С какой стати? У вас не хватает программистов или системщиков?

— Нет, видишь ли, — Влад вздохнул и поставил бокал с вином на подлокотник кресла, — официально считается, что компьютеры были изобретены во втором тысячелетии до Объединенья, не зависимо друг от друга в разных системах.

— В конце второго тысячелетия, — машинально поправил я.

— Ну да, — кивнул археолог, — города Древних возникли где-то вначале пятого тысячелетия и процветали вплоть до первой половины третьего. Потом, совершенно неясно почему пришли в упадок и за два-три столетия опустели. К концу третьего тысячелетия до Объединения не осталось ни одного "живого" города Древних, ни самих Древних. Они исчезли, и не оставили после себя даже останков. И примерно в это же время на разных планетах появляются ранние людские поселения. Люди строят эко-города, так не похожие на бетонные города Древних. И уже к концу второго тысячелетия они независимо друг от друга создают компьютеры, летят в Космос, и через тысячу лет, наконец, объединяются в галактическую Федерацию. Строятся станции на планетах Четвертого галактического рукава для соединения систем Антареса и Парадиза, так называемый Великий Трансгалактический Трек. А двести лет назад, с изобретением телепорта, эти станции умирают. Люди покинули их, так же как когда-то Древние покинули свои города.

Я молча слушал товарища, хотя знал историю не хуже. И слегка досадовал на то, что Влад вместо прямого ответа на мой вопрос ударился в археологические дебри. Когда он сделал перерыв, я подытожил:

— А города Древних по странной случайности расположены на тех же планетах, что и наши транспортные станции. Забавно. Не правда ли?

— Да. И чем дальше от Парадиза мы движемся к Антаресу, тем старше становятся города Древних. Этот, на Ликее-4, аналитики датировали аж седьмым тысячелетием до э.о. В официальных научных кругах — шок. Нас заставляют вновь и вновь проверять результаты исследований. Мы тут всего неделю, а вымучились так, словно работаем уже год.

Больше я не выдержал:

— Так почему Гримли решил, что я — компьютерщик? Вы тут компьютер нашли?

— А, — Влад будто проснулся, — Да, я и начал тебе все это рассказывать, для того чтобы объяснить какую сенсационную находку мы сделали, мы нашли компьютер Древних. Но наш отчет завернули…

Я перебил его:

— Понятно. Тот куцый отчетик вы приготовили для Академии? А почему мне не дали более полную версию?

— Ты у меня спрашиваешь? Спроси у Ромова. Он такой нагоняй получил от руководства, что боится теперь лишнего слова сказать.

— Погоди, в прошлом году вы работали на Станции-9. Это в соседней системе. Какой возраст города был там?

— Пять с половиной до э.о. на самом деле, почти шесть. Но наш отчет и там завернули, мы со скрипом поставили цифру 5,2 тыс. лет до э.о. И отчет приняли.

Я рассмеялся:

— Так какой смысл копать, если результаты нужно подгонять? Сворачивайте свою работу, пишите отчет, нужный для Академии — и все будут счастливы. На следующую планету можете даже не летать. Дома отчеты напишите.

Влад нахмурился:

— А что мы можем сделать?

Мне стало жаль его, жаль Ромова, пропавших археологов, и того парня, что внезапно был парализован.

— Да, кстати, а тот парень, что обездвижен. С ним что?

— Паралич прошел так же внезапно, как и начался. Врачи признали его здоровым, но он сейчас в отпуске, на всякий случай.

— А куда он влез, если не секрет?

Влад удивленно уставился на меня:

— Откуда ты знаешь?

— Я — ментат, ты забыл?

— Он поднялся вот на эту башню, — археолог подошел к экрану и указал на одну из башен города, — и, вдруг, перестал двигаться.

— А те двое, что пропали? Сюда же залезли?

— Нет, вот на эту башню, рядом.

— А компьютер где нашли? Здесь? — я показал на купол между Башней Паралича и Башней Исчезновений.

— Точно, — Влад уважительно покосился на меня, — в купол свободный вход. Мы вошли, там небольшое помещение, посередине торчит панель управления компьютером. Во всяком случае, мы так решили, что это компьютер.

Я нетерпеливо подтолкнул его:

— Включить вы его, конечно, не смогли.

— Угадал.

Допоздна мы обсуждали с Владом странности города на Ликее-4, и он мне попутно рассказал много интересного о городе на Станции-9. Когда он ушел, я не мог уснуть и нетерпеливо складывал кусочки мозаики, но мне не хватало еще многих данных. Хотя картина, которая вырисовывалась, пугала меня больше, чем ученых из Академии — отчеты археологов. Похоже, вся научно-историческая картина мира должна встать с ног на голову, если я скажу сейчас, ЧТО же на самом деле раскапывают археологии.

За три дня, пока бушевала буря, я стал экспертом в области археологии, столько информации пришлось прокачать через себя. Я почти не сомневался, что на Башне Паралича археолог натолкнулся на какую-то энергетическую установку и был поражен ею. В Башне Исчезновений, наверняка, есть входы внутрь строений, а компьютер в Куполе ВЦ не включается, потому что мы не знаем к нему пароля. На общей планерке всем понравились мои названия заметных городских объектов, и их нанесли на карту, уже полученную со спутника. Мы только ждали окончания бури, чтобы отправиться к городу.

Наконец-то, наш комплекс поднялся на поверхность, раскопав себя из-под почти трехметрового слоя песка. Я выбрался наружу, вдохнул свежий после бури воздух и с удивлением обнаружил, что город никак не изменился. Песка на его выступах не прибавилось, и ни одного шпиля не снесло…

Археологический лагерь был разбит примерно в полукилометре от первых городских строений, я взял скутер и решил прогуляться до ближайших вышек. Осмотрев их вблизи, я призадумался. В отчете говорилось, что все видимые части зданий покрыты слоем керамического композита. Свойства композита еще изучались в лаборатории, но то, что я увидел воочию, превышало все мои ожидания. Необычный материал обладал темно-синим цветом и блестел, как будто его покрыли пятью или шестью слоями лака. Он был великолепен. В прозрачном слое вспыхивали золотистые искорки, и в каждой из них отражалась песчаная пустыня Ликеи. Так выглядит космос вдали от планетарных систем. Глубокий, черный с сияющими звездами. И на этом покрытии не было даже царапины от прошедшей бури. Я несколько минут не мог отвести глаз от башенки, возле которой стоял. Потом решил прокатиться до озера под стеклом. Или как думали археологи — до поля.

Еще издали оно засверкало на солнце чудесным зеленым цветом. Я остановил скутер. Спрыгнул на песок и сел у края водоема, рассматривая, как под слоем кристаллов плещется вода. Вид столь странного бассейна породил у меня такое множество вопросов, что я чуть не замкнул, пытаясь найти на них ответы. Потом нерешительно шагнул на играющую солнечными бликами поверхность. Она спокойно выдерживала вес человека.

Впервые за многие годы я ощущал трепет перед неизвестным. Я видел то, чему не мог найти никакого логического объяснения. Меня буквально трясло от напряжения, я хотел здесь и сейчас узнать всё. Немедленно. Сию минуту. Я не мог ждать.

Здравый смысл говорил, что пора возвращаться в лагерь. Но я не послушался и зашагал через бассейн к небольшому куполу, выступающему из песка. Идти по кристаллической поверхности, и слышать, как под ногами тихо плещется вода, было до щекотки непривычно. Мне это нравилось. И вот я добрался до купола. Поднялся на него и осмотрелся по сторонам. Город уходил далеко до горизонта. Судя по спутниковым картам, ширина городской площади в этом месте составляла десять километров. Вообще город имел вид вытянутой стрелы около десяти километров ширины и тридцати километров длины. На острие "стрелы" ширина составляла полкилометра. Как раз напротив "острия" и располагался лагерь.

Пока я вертелся на куполе, обозревая окрестности и великолепный вид города, мне в голову пришла шальная мысль. Хотя вы слышали, наверное, что ментатам шальные мысли в голову не приходят. Я решил, что на другом краю города есть такой же водоем, покрытый кристаллическим стеклом, и бегом направился к скутеру, вскочил не него и махнул к противоположной точке города. Песок засыпал строения в этой части заметно сильнее, и я почти уверился в правильности моей догадки. Особенно когда увидел точно такой же купол, на котором вертелся несколько минут назад.

Приземлившись, я убедился, что купол засыпан примерно на метр выше того, на котором меня осенила мысль о бассейне-близнеце. Я влез на купол, поскользнулся и…

 

И теперь я сижу в темном жарком бункере и думаю, что делать дальше.

Включил наручник. Связь не работала. Сигнал, видимо, блокировался материалом стен. Я принялся тихо насвистывать и постукивать ногой в такт мелодии. Над одной из дверей зажегся зеленый огонек. Я свистнул громче, чем надо, и замолчал пораженный. Дверь отъехала в сторону, и в бункер вкатился робот. Ну… это должен быть робот, хотя я таких никогда не видел. Нечто металлическое, отдаленно напоминающее человека, вместо ног — роликовые приспособления. Создание остановилось предо мной и что-то сказало.

Кажется, пришло время включить мозги. Я осторожно протянул к роботу руку и ощутил информационный поток, связывающий его с другим, видимо, центральным компьютером. Встроенные в руки микросхемы ожили, наручник тихо пискнул, я не сомневался ни минуты, что не смогу расшифровать язык столь древнего компьютера. Последовательность сигналов была мне абсолютно не знакомой, но, отсеивая в голове все, что получал от робота, я с удивлением понял, что стоящая предо мной машина работает на двоичном коде, в отличие от нашего — троичного. Это открытие привело меня к мысли, что робот не может обладать полноценным искусственным интеллектом, так как оперирует лишь категориями "да" и "нет". Но к счастью, машина могла воспринимать и идентифицировать звук. Значит, с ней возможно голосовое общение. Язык бы еще только выучить…

Я опустил руку в изнеможении. Кодовый барьер разделял меня и древнюю машину. Я не мог подключиться к его разъемам и произвести обмен информацией. Осталось лишь махнуть рукой и снова прислониться к стене. Робот внимательно посмотрел на меня и что-то сказал. Затем протянул руку-манипулятор в совершенно не двусмысленном жесте. Он предлагал мне помощь. Наши руки соединились, я поднялся на ноги, и робот увлек меня за собой в глубь городских туннелей.

 

Беспокойства почему-то не было. Через несколько поворотов мы вошли в светлое помещение, отделанное металлом и пластиком. В центре его стояло нечто, что я бы назвал небольшим крытым скутером. Робот пригласил меня сесть в него. Ну, так и есть, машина для перемещения по городу. Она поднялась немного над блестящим полом и рванула вглубь одного из туннелей. По перегрузке, вдавившей меня в кресло, я подумал о скорости примерно в сто — сто двадцать километров в час. Не так уж и много, но, учитывая размеры города, мы пересечем его за четверть часа. Спустя минуту мы с роботом уже прибыли до места назначения, и через открывшиеся стеклянные двери вошли в круглое помещение, по стенам которого висели информационные панели. На одних был вид на Ликею, другие показывали части города. На третьих, как я догадался, был текст, прочесть который не представлялось возможным.

Повернувшись влево, я увидел полупрозрачное трехмерное изображение. И невольно улыбнулся. Мои догадки были правильными. Треугольный город был ничем иным как огромным кораблем. И я мысленно показал язык своему здравому смыслу, говорившему когда-то, что виденные мною сполохи не могут быть вспышками защитных систем корабля. Над пустыней Ликеи-4 возвышалась лишь незначительная часть прекрасного сооружения. Подойдя к голограмме, я с любопытством разглядывая ее. В это время откуда-то сверху раздался мелодичный женский голос, я с грустью качнул головой, не понимая ни слова. Робот подкатился и коснулся плеча, привлекая мое внимание. Затем машина ткнула рукой-манипулятором в один из экранов, демонстрируя мне сенсорное управление. На экране располагались значки-пиктограммы. Это было необыкновенно удобно. Даже не зная языка, я догадался о значении некоторых из них.

Робот загрузил какую-то программу, на заставке которой были изображены двое говорящих людей. Затем по экрану поползли картинки, подписанные на незнакомо языке, а мелодичный голос произносил подписи. Здесь удивлению моему не было предела. Как древние могли все предусмотреть и создать программу, обучающую их языку?!

Справившись с потрясением, я сел в кресло возле экрана, поставил наручник на запись ментального потока, и зажал кнопку прокрутки на экране. Картинки, надписи и голос полились рекой в мое сознание.

Не знаю, сколько прошло времени, но когда последнее слово погасло перед глазами, я ощущал чудовищный голод и жутко хотел спать. Наручник показал мне, что мною усвоено около ста пятидесяти тысяч слов языка Древних. Я смог только удовлетворенно хмыкнуть, и тихо сползти на пол. Встать и идти, у меня не было сил.

— Вам плохо? — участливо спросил бортовой компьютер.

— А ты как думаешь? — тихо ответил я, не вполне уверенный, что правильно произношу слова.

— Ваши биологические показатели не в норме. Вам требуется отдых и пища. К сожалению, у меня нет запасов продовольствия.

Кинув взгляд на наручник, я с радостью увидел, что сеть доступна. Почему-то на капитанском мостике он снова начал ловить. Связавшись с лагерем, я сообщил, где нахожусь. Бортовой компьютер с готовностью согласился пропустить людей через Купол ВЦ, который оказался шлюзом, ведущим к главному транспортному узлу корабля. Поняв, что помощь скоро прибудет, я растянулся на полу и спросил у бортового компьютера:

— Послушай, а ты не знаешь, где двое археологов, которые пропали недалеко от транспортного шлюза?

— Они находятся в транспортном отсеке. Роботу не удалось войти с ними в контакт.

— Они еще живы?

— Да, но в очень плохом состоянии.

— Ты должен провести туда людей, которые придут за мной.

— Да, капитан.

— Капитан? Я — не капитан.

— Простите, сэр. Я ждал нового капитана три с половиной тысячи лет, и вот вижу человека, способного не только отдавать приказы, но и заботиться о других. Кто же вы, если не капитан?

— Я всего лишь ментат. С тобой еще будут разговаривать ученые, программисты, они захотят узнать твои тайны, возможно, у тебя и появится новый капитан, но это точно буду не я.

Последние слова прозвучали еле слышно даже для меня самого, но компьютер их разобрал:

— Простите, сэр. Я не знаю, что такое ментат. Но подчиняться буду только вам, пока вы живы, сэр. И разрешите узнать ваше имя.

На этот вопрос у меня не было сил ответить.

 

На следующий день, уже вполне бодрый, выспавшийся и сытый, я стоял посреди капитанского мостика, исполняя роль переводчика, пока компьютер объяснял археологам, что к чему. Они глазам и ушам своим не верили. Бортовой компьютер рассказывал невероятные истории. Перво-наперво мы узнали, что корабль называется "Колыбель". Да, вы всё правильно подумали. Наши легенды о том, что люди вышли из колыбели — вовсе не легенды. "Колыбель" — это огромный корабль, который вез через вселенную криокапсулы с людьми.

Когда мы стали выяснять, как называлась древняя планета, вышел забавный курьез. Я перевел название планеты, как почва. Но сообразив, что это не совсем верно, подобрал более подходяще слово — Земля.

Археологи почти выли от восторга. Я и не знал, что на Антаресе древние документы рассказывали о пришествии людей с Земли. Но эти документы считались записями старых легенд, и им не придавали значения. Естественно, мы спросили, почему города Древних построены по одному шаблону. Оказалось, что люди, пробыв в криокапсулах длительное время, теряли память. Проснувшиеся забывали кто они такие и откуда, и знания частично восстанавливали из компьютерных архивов. Поэтому, по прибытии на Ликею-4, вышедшие из капсул переселенцы, после освоения, решили, что будут на разведку новых планет высылать роботов, дабы не потерять накопленных человечеством знаний. Полностью роботизированные корабли, снабженные чертежами и инструкциями, полетели вдоль рукава Персея (так Древние называли Четвертый галактический рукав) и на каждой подходящей для жизни планете основывали поселения. И когда города были готовы принять жителей, малые крионосители отправлялись в долгий путь, чтобы доставить поселенцев на планеты.

— Так вот как был заселен Четвертый рукав! — воскликнул радостно Влад.

— Теперь понятно, почему все города даже по плану были одинаковые, — буркнул Ромов.

— А куда делись переселенцы потом? — осведомился Гримли.

"Потом" наступило не так скоро. Связь между планетами на протяжении тысяч лет осуществляли роботизированные корабли. И между тем открывались все новые и новые, даже более пригодные для жизни планеты, чем те, что были освоены, но способа преодолеть расстояния, опасные для людей, все еще не было. И вот ученые разработали проекты "эко-городов" — систем, способных не нарушать баланса обитаемой планеты и создающих прекрасные условия для людей. И на новые планеты вылетели роботы. Но на этот раз на каждую определенную планету везли индивидуальный проект "эко-города".

Города были созданы, и все захотели в них жить. Так как прекрасные и разнообразные "эко-города" были похожи на легенды о земле обетованной. Это был второй Исход человечества — бегство от мертвого технического прогресса к прогрессу живому и разумному. Бежали все. Садились в криокапсулы и улетали. На старых планетах не осталось никого. Была покинута даже "Колыбель" со всем объемом технического и научного знания, собранного на ней.

— К сожалению, — констатировал компьютер, — на этом мои познания кончаются. Я не знаю, как развивались события на других планетах. Для меня потянулись годы ожидания, я ждал, когда вы вернетесь.

Я вдруг почувствовал, как он одинок.

Когда археологи, журналисты и ученые, гудя как потревоженный пчелиный улей, покинули корабль, я опустил руку на одну из панелей, и вызвал программу управления полетом. Корабль вздрогнул, ожил, вздохнул как огромный зверь. Где-то звучно заработали турбины, палуба под ногами задрожала.

— Котовски, что вы делаете? — перепуганное лицо Ромова появилось на мониторе наручника.

— Оправдываю ожидания компьютера, — ответил я и отключил связь.

— К старту готов, — мелодично произнес компьютер.

— Тогда взлетаем.

— Есть, взлетаем!

Я не умел командовать кораблем, да это, наверное, и не нужно было с таким бортовым компьютером. Тонны песка, засыпавшие корабль, взлетели вверх, генераторы защитных полей взвыли, закрывая турбины, и вот он поднялся над пустыней окутанный клубами песка, пыли и пламени. Корабль Древних, колыбель, пронесшая людей через глубины космоса. Он поднимался все выше, пыль и песок вокруг рассеялись, гул турбин стал ровнее, дрожь палубы практически не ощущалась. Корабль медленно выходил на орбиту. Как Древние смогли его построить, ведь у них не было наших технологий… как они создали это чудо?

На обзорных экранах синь атмосферы сменилась глубинной Космоса. Розоватая туманность пылала над системой Ликеи, подсвеченная яркими сверхновыми, а ниже простиралась густая чернота пустоты, населенной сверкающей пылью звезд. Желтоватый шар Ликеи-4 плыл на экранах, еще сильнее оттеняя глубину космоса.

Корабль развернул два резервуара с водой, подставив их под лучи Ликеи — светила системы, и тут я понял, что вода в резервуарах играла роль накопителей энергии. Весьма оригинальный способ изобрели Древние. Был бы не плохо познакомиться с ним поближе.

— Какой курс, капитан?

— Оставайся на заданной высоте, — тихо ответил я кораблю, — ведь мы сейчас не летаем через галактику в криокапсулах, а прыгаем через телепорты, или летим на туннельных кораблях..

— Так вы сделали это? Поздравляю, — так же тихо ответил компьютер.

Мне хотелось сказать ему: "Курс — Земля". Но на конференции компьютер рассказал, что люди боялись взрыва на Солнце и бежали с родной планеты, доверив жизни электронному мозгу. Неужели планеты Земли больше нет?

Я попросил показать положение Солнечной системы на карте Млечного Пути. Оказывается, она находится примерно в 185 парсеках от Антареса. Сверив карту с той, что была у меня в наручнике, я облегченно вздохнул: судя по последним данным, центр Солнечной системы — не остывший белый карлик, а стабильная звезда класса G. Планета Земля существует, ибо Солнцу до взрыва еще миллионы лет. Древние ошиблись в своих расчетах.

 

Счастье переполняло меня, и было совершенно безразлично, как будут ученые переваривать новость о "Колыбели" и Исходе с Земли.

 

Я решил, что обязательно побываю на затерянной родине людей. Мысленно уже ставил на "Колыбель" туннельные двигатели, но здравый смысл как всегда говорил, что мне никто не позволит этого сделать, а корабль станет чем-то вроде музея-лаборатории. Но когда я слушал зануду по имени Здравый смысл?

 

-------------------------

1. Ментат (от лат. Mentatus — наделенный умом) — человек с высокими мыслительными и аналитическими способностями. Здесь автору придется прояснить ряд моментов. Возможно, слово "ментат" взято необдуманно, так как проводит параллели с миром Френка Херберта "Дюна". Данный рассказ ни в коем случае не является фанфиком Дюны. Ментат в Дюне — человек с аналитическими познавательными способностями компьютера, кроме всего прочего увлекающийся соком растения "Сафо", для временного увеличения умственных способностей. Метат в данном рассказе — человек способный по разрозненным и обрывочным сведениям воссоздать целостную картину. Это человек вроде Шерлока Холмса + возможность быстрого усвоения любой информации посредством вживленного наручного компьютера. Ментат не думает КАК МАШИНА. Он принимает решения зачастую вопреки логике и здравому смыслу. Факты для него — все. А здравый смысл — лишь толща предрассудков (© Эйнштейн), не говоря об устоявшихся научных концепциях, которые, как известно, часто бывают ошибочными.