Блюз Золотого Петушка
Костюмом он смахивал на менеджера более чем на врача. «Я представитель нового поколения», — часто повторял он про себя. А сейчас, будучи гостем, он неловко стоял, тщательно обнюхиваемый хозяйским голден ретривером.
8.00
— Фу, Космос, фу, — хозяин появился из другой двери. Собака, услышав появление вожака, укрылась под бюро. Гость стоял, не шелохнувшись. Лишь когда хозяин поприветствовал и его, позволил себе вздохнуть и разместиться в одном из кресел. Во второе уселся хозяин; кресло скрипело, пока толстое высокое тело в него складывалось. Врач, сжав в руке лежавшую перед ним ручку, в ожидании постукивал ею по стеклянному столику.
— Да, формальности, — гость, как будто, успокоился, встряхнул чёлку. — Только их и осталось согласовать.
— Когда вы поставите то, что решит, все мои проблемы, — проскрипело кресло напротив.
— Уже! — врач встрепенулся. — Сможете попробовать: никакой морали, только подчинение. Прекрасный зомби, созданный на основе потерянных рецептов КГБ, с приветом из 70-х годов! Решит любую проблему до того, как Вы о ней догадаетесь... Мы три года собирали данные по крупицам. Личность рецепиента полностью стёрта, он осознаёт себя лишь частично, вспышками…
— Уже тут? Мой личный кожаный робот?! — неожиданная мальчишеская радость сверкнула из-под век. Затем хозяин сказал врачу: — Ты же понимаешь, что он будет делать для нас, я — не благотворительная организация. Ты жизнью клянёшься, что он выполнит всё, мною приказанное?
Гость кивнул, попрощался и ушёл. Хозяин долго ещё сидел в кресле и отдыхал, думал, спал.
Высокий человек в бежевом костюме заглянул в комнату, но, увидев спящего, не стал беспокоить. Он вернулся по коридору и свернул налево.
— Як справи у Цари?
— Спит.
— А лікар не прикончил его, чаем?
— Тьфу на тебя. Нет, храпит как патефон.
Затем пара посмотрела на ещё одного свидетеля их беседы, но тот вперил взгляд в монитор, не моргал и не шевелился.
— Что думаешь делать с этим питоном?
— Не знаю, нехай стоит, а я шлюху на вечiр вiзьму.
Достав визитку, он набрал на сотовом номер: «Привет, рiдная…» и вышел за дверь. Второй несколько секунд смотрел на неподвижного, как статуя, незнакомца. Затем чему-то усмехнулся, достал из внутреннего кармана плеер, вставил ему в уши наушники и нажал на плей. Не увидев никакой реакции, он возмутился: «Да это же Джимми Хендрикс, хлопец!», затем почесал в затылке и вышел. А истукан, оставшись в одиночестве, зашевелился, наклонился и поднял оставленную визитку: «Шлюхи, умеющие играть в блэк-джек. Роксана», адрес, номер. Зомби сунул её к себе в карман.
Охранник вернулся минут через двадцать. Увидев, что у подопытного в лице ничего не изменилось, с яростью сорвал наушники и ушел.
* * *
— Ты меня знаешь, — промолвил Золотой Петушок. — Я слов на ветер не бросаю. Если сказал, — птица усмехнулась и переместила сигару в другой уголок клюва, — …что скажу, где её найти, значит, скажу. Но туда ты пойдёшь сам.
Если бы у меня тогда закралось сомнение, хоть малейшее сомнение в его намерениях, я не пошёл бы на поводу. Сделал бы, что следует: спрыгнул с моста в Днепр, пустил себе пулю в лоб. Но ведь даже в самых жутких кошмарах не представлял я всей его затеи.
— А что за музыка?
— Это моя музыка, — ответил Золотой Петушок и его клюв расплылся в улыбке.
Видал я птиц без улыбок…
* * *
Оба охранника встретились в холле.
— Вона шутканула, що не робит. Да я просто грохну её новачка! — сказал тот, что в спортивной куртке.
— Баба до добра не доведёт, — курчавый собеседник заметно подтрунивал, затем серьезно добавил: — Царь проснулся. И Виктор пришёл.
— Легкий на помині, — заметил Андрик, глядя на приближающегося главу охраны.
— Как он, — сразу спросил у подошедшего курчавый.
— Царь сказал, что мы сегодня любуемся на новичка в деле...
— Виктор, если он вдруг уставится на тебя как истукан, значит, скоро кинется.
— I не кажи, — подтвердил второй. — Він — звір, этот новий протеже шефа.
Пока Виктор удалялся, они толкались и зубоскалили ему в спину. Затем двери в залу распахнулись, и оттуда выпорхнул тяжеловесный хозяин. Строгий тёмный костюм, малиновый галстук в чёрную полоску, нагрудный знак «За Заслуги» украшал левую сторону груди.
— Ну, вот и всё, пора в суд. За мной, хлопчики.
Царь первым вышел из дома, за ним последовала охрана в лице Андрика, среднего роста боевого парня в спортивной куртке, и Курчавого, худого рослого молодого человека в бежевом костюме, который спешил обогнать всех и открыть дверцу ожидавшего Мерседеса.
Недолгая дорога с эскортом — наполовину полный зал заседаний: от тридцати человек были рассажены на разных скамьях. Судьи за кафедрой ещё не было, но вокруг неё крутились приставы и секретарь. С левой стороны возвышалась клетка. Посередине стоял стол секретаря, а на столе ноутбук и большое блюдо с кренделями. «Скорее бы кончили судить», — без особых надежд пыхтели толстяки в разных рядах. В зоне обвинения перебирал бумаги чем-то озабоченный прокурор. Знакомое невозмутимое зомбированное лицо Царь заметил на краю второго ряда и подал ему еле заметный знак.
10.00
Одетый в форму пристава зомби поднялся и объявил достаточно громко, что «Суд іде!». Царь поднял руки вверх, и Андрик услужливо накинул на него мантию и ленту. Затем облачённый судья вышел на публику.
Процесс пошёл. Дело слушалось.
«Введіть підсудного»
Пока шло движение в клетке, человек в форме пристава встал из второго ряда, приобнял у двери в вестибюль конвоира и вонзил ему в основание шеи длинную стеклянную спицу. Не прилагая усилий, он сорвал с жертвы автомат, так что расцепился ремень, и произвёл очерёдь, начиная от головы другого конвоира до ртутных люстр на потолке. Второй пристав, сильно оттолкнув вцепившегося в него со страху секретаря, пустился наутёк.
— Все вон, — громко без интонаций крикнул убийца, и граждане, опрокидывая скамейки, топча друг друга, рванули сквозь белый едкий туман к дверям.
В два невероятных скачка террорист оказался около стола обвинителя и с ходу нанёс прокурору удар магазином в челюсть, так что тот осел и стал смешно махать головой вперёд-назад, словно молясь. Приставив дуло к виску оглушённого, преступник прикрылся им как щитом и принялся отступать к окну.
Ещё двое из вооружённого конвоя ворвались в клетку, положив подсудимых лицом в землю. Третий автоматчик прикрывал судью, который не покинул места за кафедрой, и стонущего, за перевёрнутым столом обсыпанного кренделями секретаря с переломившейся ногой.
Окно было уже непосредственно за спиной террориста.
— Убей собаку! — неожиданно крикнул Царь. Прокурор вскинул на него удивлённые глаза. Такими же удивлённые глазами посмотрел и зомби.
Выстрел, распахнутое окно, и прыжок с третьего этажа в сугроб. Прокурор остался валяться с глазами полными изумления и со сквозным прояснением в голове, а Виктор Викторович, довольно потирая руки, позволил эвакуировать себя из здания. Уединившись в собственном C-классе, он сразу набрал доктора.
— Молодец — этот твой мОлодец. Он такое дело сделал! Грохнул, кого надо, и исчез! И он точно ничего не будет помнить? Проси любые деньги — да, вообще, что угодно, и, будь уверен: наше сотрудничество пойдёт в гору.
Затем Мерседес выехал за город, а толстяк в мантии периодически подпрыгивал, приговаривая Андрику и Евгению: «Как он его, а?! Учитесь».
За воротами дома их уже встречал курчавый охранник в бежевом костюме.
— Ну, всё, у нас сегодня почти праздник, — подчинённым посыпались указания. — Андрей, можешь идти. Курчавый, не забудь, о чём я тебя утром попросил. Евгений, твои сегодня тут на всякий случай. Помоги мне вылезти.
Глава охраны помог шефу перебраться за порог и скрылся с ним в доме.
12.00
Андрик пересел за руль личной БМВ Икс-5 и покинул дом. Машину он оставил на стоянке в центре города, а дальше решил пешком. Он шёл минут двадцать. Можно было зайти в бар по пути, но сперва следовало закончить одно дело: знакомая деваха смела ему отказать! Андрик знал, где она живёт, и застал её на улице перед домом, расфуфыренной как последняя шлюха.
— Куди собралась?
-Отвали.
-Куди собралась, я спитаю тебе.
-А если и к твоему папочке?!
Он уже хотел её ударить, чтобы она упала с тротуара в грязь, зарыдала и стала просить пощады. Рука пошла по привычной амплитуде, но неожиданно он поймал её взгляд: гордые жестокие серые глаза. Странное чувство шевельнулось в нём в самой глубине. Ему вдруг понадобилось время, чтобы всё обдумать.
Вдогонку дивчина крыла молодого человека матом. «Курва с брудним ртом», — выругался Андрик про себя. Завернув за угол, он прижался к стенке и почувствовал, как стучит сердце, ритмично выбивая дыхание. «Слабак, квач», — повторяя это про себя он достал ПМ, передёрнул затвор и взвёл собачку. Где-то сверху неведомый музыкант многоэтажки выдувал из трубы медь. Под очередной выдох раздался визг тормозов.
Андрик осторожно выглянул из укрытия: Подругу принимал Ниссан ДжиТи-Ар. А затем он увидел, как его деваха слилась в поцелуе… с кем… с кем же?!. Пелена застилала глаза. Он двинулся к наглецам, которые полностью игнорировали его присутствие. Сначала он стрельнул в неё — она осела, прикрыв голову руками, и заверещала. За этим разлетелось лобовое стекло автомобиля. Что-то обожгло, в животе всё свернулось, словно в пучок, в гроздь и мелкими бусинками раскатилось по всему телу, по асфальту, по дороге.
Курчавый одной рукой держался за глаз, второй, превозмогая боль, пытался завести спортивную машину. Это ему, наконец, удалось. Он склонился на руль и упокоился с сознанием выполненного долга в глазах. Тогда появился кто-то третий. Девушка взглянула на него и, увидев его абсолютную безобидность, хмыкнула. Он посадил её в автомобиль и куда-то повёз. В дороге она набрала смс:
«передай цыпе, что сосунка жальнула пчёлка. я же в ауте. чмоки-чмоки»
Автомагнитола включилась сама, и салон заполонила незнакомая старая музыка. Она поправляла причёску, отстукивая каблучком ритм.
* * *
Роксана пьянила и заводила меня. Не как заводит водка. Хуже. Как яд медленно разливался по жилам, когда по утрам она хохотала и исчезала. Золотой Петушок шептал, где её можно найти вновь, но я подолгу набирался храбрости, набирался, чтобы забыть об утренней боли, рвущей тебя пополам, о кровоточащем сердце… Я даже не знал, что она делала без меня: подозревал, что просто стояла, как выключенная кукла.
И вновь я скрывался на противоположной стороне улицы, уже минут тридцать наблюдая Роксану. К ней подошёл какой-то парень, крепко сложенный, в обтягивающих штанах и короткой спортивной куртке. Она что-то ему сказала. «Отшила», — понял я. Он на неё накричал, но затем смирно ушел за угол. А девушка ругалась ещё минут пять на всю улицу, будто тот мог её слышать.
Затем подъехал какой-то праворульный спорткар, из которого высунулась курчавая голова. Роксана подошла, приобняла её и слилась в поцелуе. С моей точки зрения показалось, что с машиной.
Поцелуй продлился недолго: парень в короткой спортивной куртке вдруг выбежал из-за угла. Приближаясь к парочке, он выхватил пистолет и открыл огонь. Брызг стёкол. Девушка отлетает на тротуар и, обхватив руками голову, сидит на асфальте. Машина плюётся огнём в ответ. Пули танцуют в вихре осколков — наступавший падает, согнувшись пополам. Спорткар заводится, но не трогается с места.
Я бросился через улицу, вытащил из машины тело, как будто, крикнул ей, чтобы забралась в машину, и рванул прочь.
— Едем к тебе, — сказала она.
— Зачем они так сделали, они же — братья! — почему-то вырвалось у меня.
— Все люди братья, — она спокойно курила тонкий парламент. Лишь взбитая выстрелом причёска напоминала о неприятном происшествии.
* * *
Евгений уже заканчивал досье, когда телефон прокукарекал три раза. Прочитав сообщение, он собрал бумаги и пошёл к Царю. Неуверенно двигаясь по длинному коридору, он теребил бумаги, не зная, как преподнести то, что прояснило минимальное расследование. Когда он вошёл, хозяин всё также пребывал в кресле. Космос у его ног грыз резиновую игрушку-инопланетянина, которая пищала, щелкала и выскальзывала из пасти. Евгений подкрался к столу, чтобы тихо подложить на него досье.
14.00
Царь открыл глаза.
— Где Курчавый? Он привёз мне цыпочку?
— Виктор Викторович, Курчавый мёртв, шлюха исчезла.
— Ка-аак?! — глаза толстяка налились кровью. — Быстро туда. Всё выяснить и доложить!
Подчинённый испарился мгновенно, бросившись выполнять поручение, радостный, что смог незаметно подкинуть папку. Он не закрыл за собой ни одну дверь, чем воспользовался Космос. Выбежав во двор, пёс деловито перевернул пластиковый контейнер с мусором у западной стены и с упоением вгрызся в содержимое чёрного целлофанового пакета.
* * *
— Не забудь вынести мусор, — прочирикал он, когда я закрывал дверь.
Три больших чёрных целлофановых пакета, тщательно обмотанных скотчем. Никогда не мог понять, зачем Золотому Петушку такая тщательность. Мусор он просил выносить нечасто, и я признавался себе, что опасаюсь задаваться вопросом об их содержании.
С тележкой из супермаркета я дошёл до середины моста. Я стоял прямо над раздирающим бесконечную замерзшую реку кривым шрамом от ледокола. Он уже начинал затягиваться, ухмыляясь обледенелыми зубьями, но оставшаяся ещё отверстой пасть с радостью проглотила три моих подарка, один за другим. И тележку на десерт.
Обратно я пошёл, сделав большой крюк. Я заглянул в бар, а там сидел Золотой Петушок, изрядно наглотавшись какой-то дури.
— И, скажи, почему люди не летают как птицы… — он взмахнул крыльями и улетел в форточку, не оплатив счёт. Бармен, прищурившись, посмотрел на меня, и я заплатил за проклятую птицу.
Снова улица. Я возвращался к себе домой. — Я отпер дверь и прошёл в квартиру.
— Лей, носик, лей, носик, — знакомый хриплый голос доносился от санузла.
Я покинул квартиру и запер дверь — опрометью бросился бегом вниз, пока на одной из лестничных клеток не налетел на незнакомого мне мужчину средних лет с короткой ассиметричной чёлкой под блестящим куполом лысины.
— Я избавлю Вас от него, — сказал он, подняв на меня глаза.
Опять улица. Было пасмурно. Дождь срывался крупными каплями из прохудившегося неба и превращал сугробы на земле в такое же решето. Я сильнее запахнул плащ, прижался спиной к фонарю и закурил. Сознание прояснилось: ненавистная птица травила мне жизнь с самого момента своего появления.
Я удивился этому безумцу, а тот всё ещё меня преследовал. Потом догнал у бара и предложил зайти выпить вместе.
Он заказал два пива. Бросал на меня странные взгляды. Странно моргал, выпучившись на меня широко открытыми глазами, но разговор не зачинался.
— Я помогу Вам справиться с ним! — вновь начал он.
Я посмотрел на его дорогой костюм, который, наконец, смог разглядеть в подробностях. Справа значок, как будто змея на рюмке. Галстук, запонки, но наручных часов не было.
Поймав мой взгляд, он достал из внутреннего кармана хронометр на цепочке и помахал им передо мной.
— Как у Чаплина, — добавил он, вымученно улыбнувшись.
— Старина, ты же не понимаешь меня, — я хотел ему что-то толковое сказать, но сам как будто тонул, цепляясь сломанными ногтями за спасательный круг. — Ты же не поймёшь меня, пока хоть раз в жизни не разобьёшь лоб об стену. До крови, до кости, до самого мозга. У таких как ты есть время, чтобы… — я на момент запнулся, — … чтобы считать звёзды на небе.
— Мне не надо их считать. Их пять тысяч. (…Четыре тысячи девятьсот девяносто девять, четыре тысячи девятьсот девяносто восемь…) Я просто знаю многие вещи, и есть одна знакомая… …вещь, которая может помочь лично тебе.
— Стакан водки. Он мне поможет, и только тогда я продолжу с тобой разговор. И убери часы… Что ты ими мне в лицо тычешь.
Звездочёт молча протянул визитку, вежливо попрощался и ушёл. На ней было выведено «Зайди ко мне» (почему-то подумалось, что рукой Роксаны) и адрес доктора. Я заказал водки.
Мне хотелось посидеть в тишине, но тут подсел Золотой Петушок. Горечь быстро разлилась в животе, не знаю, от водки или от соседства. А он посмотрел в глаза… передёргивает, когда мне смотрят в глаза… и сказал:
— Ты знаешь, они хотят, чтобы я убил собаку? Но я не могу убивать собак. Что же мне делать?
Последняя капля жидкости скатилась по пищеводу.
— Съешь её, — отрезал я и согнулся от мгновенной изжоги.
Я взял визитную карточку и направился по адресу. В каком-то обычном офисном здании визитка привела на четвёртый этаж. Я ничего не чувствовал — было глубоко всё равно. Проникнув в указанный кабинет, я юркнул в кресло. Золотой Петушок присутствовал и там — сидел, развалившись на диване — но мой недавний визитёр не обращал на того никакого внимания.
— Знаете, профессионалы считают, что на свете нет двух вещей: монстров и волшебных палочек… — затем он поднял глаза на меня. — …и монстров, — моргнул ровно один раз. Я тут же почувствовал к нему некую приязнь, будто мы о чём-то одновременно вспомнили и поняли друг друга... Улыбнулся я — улыбнулся он.
— Я избавлю Вас от него с помощью вот этой вещи, — он поднял перед моими глазами часы, старые, какие были у Чаплина, и у дедушки, и у него. — Когда я и стрелка отсчитаем десять секунд (девять…восемь…), он, — доктор покосился в сторону Золотого Петушка, — уйдёт…
— И ради этого мы сюда припёрлись? — возмутился с дивана Золотой Петушок. — Кукареку — бред!!! Идём домой!
Он развернулся и ушёл где-то на семи, а я, кажется, впал в беспамятство.
* * *
До отвала наевшись непонятного вида отходов, Космос почувствовал, что жизнь — рррр, это довольно хорошая штука. Захотелось бегать галопом по засыпанной снегом лужайке. Захотелось дознаться, кто же пищит вечерами в углу цветника. Пёс с лаем кинулся туда и стал яростно раскапывать чью-то нору.
Жирная коричневая крыса попыталась воспользоваться последним шансом на спасение, но острые зубы сомкнулись над головой. Перед смертью, она услышала, как хрустнула черепная коробка, но не смогла оценить этот факт из-за полного отсутствия сознания. Космос же несколько секунд принюхивался, а затем стал в исступлении кататься по обезглавленному трупику, размашисто кидая в разные стороны конечности. Завершив процедуры, он взял тушку в пасть и понёс к подъезду, где долго, скинув крысу на порог, царапался в захлопнувшуюся дверь, раздирал какой-то дорогой материал и мелодично да громко выл.
16.00
В четыре часа дня вернулся Евгений. Открыв дверь, он сразу направился к хозяину. Пёс, пытаясь путаться между ног, следовал за ним, гордо неся в зубах крысиный трупик. Такой же гордый вид был и у охранника.
Царь сидел в закадычном кресле перед бюро. Оба гостя приблизились к нему: Евгений поставил на стол ноутбук, а Космос положил к ногам дохлую крысу.
— Чёртова собака. Она меня с ума сводила, — толстяк пнул голден ретривера, но, не дотянувшись, довольно коротко.
Космос, ни капли не обиженный, покинул комнату и отправился рвать игрушку-пришельца. Евгений же включил экран и запустил файл. На экране замелькало видео: улица, девушка, перестрелка, появление третьего…
— Это же… это же… я его знаю! Это мой робот.
— И есть ещё кое-что, — перебил охранник.
По нажатию кнопки на экране появился Парковый мост. Одинокая человеческая фигура катила перед собой тележку с большими целлофановыми мешками, перемотанными скотчем. За тележкой вилась кроваво-красная дорожка. Человек, изображая баскетболиста, отправил один мешок за другим вниз за ограждения.
— Это опять он, — Царь взвыл и был теперь совершенно пунцовым, а затем медленно добавил: — И он с моей цыпочкой.
Евгений опустил глаза.
— Недосмотрели! — толстяк поднял тяжёлые руки и со злостью опустил их на бюро.
— Царь, ты же привёл в дом психопата, а досье-то с утра на столе.
— Твоя работа не составлять досье, а делать так, чтобы оно вовремя теряло актуальность. Прикончи мудака! Нет сначала, пытай и прикажи ему чувствовать боль. Он должен слушаться.
— Я решил послать Леонида. В документах есть один старый адрес, — Евгений сделал несколько шагов назад, чтобы выйти из-под тяжелого взгляда шефа. Тот потянулся за упомянутой папкой и раскрыл её.
«Значит, серийный маньяк объявил себя на суде Золотым Петушком и был направлен на принудительное лечение к доктору медицинский наук профессору…» — пробормотал Царь и гневно, до судороги правого века, сверкнул глазами.
18.00
— Алё, это ты, долбаный Склифосовский. Ты что же мне, гнида, психопата подсунул?!!!
— Технология отработана! Она стопроцентна. Я прошу у Вас всего лишь один час! Вы мне обещали днём, что угодно, а теперь мне нужен только жалкий час. Я исправлю всё: я уже еду туда на квартиру, — связь разорвалась. Царь разбил телефон об столешницу. Затем обернулся к Евгению:
— Свой дай, — и стал набирать номер: «Лёня, сейчас человечек придёт. Ага, доктор. Ну, так не разговаривай с ним, что ли. Да, не надо болтать. Правильно ты всё понял. Вернёшься — расскажешь».
Толстяк присел и обернулся к главе охраны.
— Терзает меня всё это, Женя. У тебя есть второй сотовый? Хорошо: иди тоже, помоги.
* * *
Одутлый громила распахнул дверь, и на пороге стоял оказавший мне помощь звездочёт.
— Нет, я должен всё-таки предупредить. Если нам не позволят поговорить: мне и ему, — указал на меня, — то КОЕ-КТО вернётся.
— А ТЫ не вернёшься, — ответил бандит и стал стучать по голове гостя рукоятью глока. После третьего удара на косяк брызнула кровь. Тело доктора завалилось в квартиру. Двое других затащили его за руки, а громила вновь прикрыл дверь.
— А если ОН. правда, вернётся, — сказал я.
— Кто ОН, кем ты меня вздумал пугать! Ты, ублюдок.
— Золотой Петушок, — злобно промолвил я громиле в лицо, за что тут же получил под дых. Комната поплыла перед глазами… «Рокси, ты с тех пор здорово подурнела», — успел я промычать и отключился.
* * *
Евгений выжимал из машины максимум. Оставив её у подъезда, он проскочил наверх; преодолевая пролёт за пролётом. Достигнув нужной квартиры, он толкнул дверь. Квартира раззявила пасть и с радостью приняла нового гостя.
С вываленным языком валялся синюшный труп доктора, поверх его, лицом вверх, лежал Леонид. Глаза у него были вырваны. «Как будто птицы выклевали», — промелькнула мысль у начальника охраны. На кухне, казалось, кто-то пошевелился. Евгений снял пистолет с предохранителя и аккуратно приоткрыл очередную дверь. У плиты в углу валялся и хрипел со вскрытым горлом ещё один бандит. А посреди кухни, обмотанный верёвкой, сидел маньяк с кровоточащей раной на голове.
Евгений усмехнулся, навёл дуло точно в лоб жертве, и …почувствовал, как плечо пронзила острая боль. Зомби не был привязан к стулу; он просто кромсал его руку, сжимавшую пистолет острым кухонным топором. Вжжж, лезвие прошло почти рядом с горлом, револьвер вырвался, разбив оконное стекло, но Евгений смог увернуться. Он бросился в какую-то каморку, и захлопнул за собой дверь. Секунда, снаружи всё утихло… Бандит огляделся, и увидел, что находится в крошечном туалете. Ноги разъезжались: пол был залит чем-то скользким. Левой рукой он полез в карман за телефоном. «Царь», прохрипел Евгений, поднеся его ко рту. Пошёл набор номера. Раненый опёрся больной рукой о бачок, потерял равновесие, и выроненный телефон проскользнул в очко.
«Как мерзко же доставать будет», — промелькнуло в голове у Евгения. Очередь прошила его от бедра до горла прямо через дверь, пока он спешил успеть на встречу с плиткой…
Вызов пошёл через весь город, но по странному совпадению Виктор Викторович тоже был в туалете.
20.00
Удачно облегчившись, Царь ходил взад, вперёд по комнате, переваливаясь с ноги на ногу, как громадный селезень. Он тяжело дышал, периодически бросал взгляд на стенные часы, которые отбивали момент за моментом. Вскоре он вернулся к столу, на котором оставил телефон. Экран мигал «Пропущенным вызовом» от Евгения.
Как давно был звонок? Толстяк судорожно искал функцию ответного звонка: «…switched off or out of coverage», — пропел приятный женский голос.
Он был вне зоны доступа-а-а. Царь бессознательно отстукивал рваный ритм фразы, нервы напряглись. Он набирал номер.
…ти-Та-Та-Та-Та
…Та
…ти-ти-Та-Та-Та.
— Да, я — судья. Царёв Виктор Викторович, мне нужна защита! Да, срочно. Да, Царёв!
— Виктор Викторович, будем через пятнадцать минут
— Долго-о!
Хозяин опустился в скрипучее кресло. Решил передохнуть.
Но хлопнуло что-то.
Вскочил голден-ретривер…
…и пустился с лаем.
Вот снова хлопок.
И гость на пороге стоял
— Собачку то за что, — с горечью прочирикал зомби, что-то дожёвывая.
Он пробежал в комнату, вскочил на стол раньше, чем Царь смог пошевелиться, и, нажав дулом на лоб, вдавил голову депутата в подголовник.
— Знаешь кто ты?
— Нет, — испуганно прохрипел хозяин.
— Ты поко-ко-ко-койник!
Толстяк загородил лицо руками и завизжал. Пули, одна за одной взрывая податливую плоть, мягко входили в кресло.
* * *
Он вернулся. Клюв и крылья были в крови. Я сразу понял, что не в собственной. Он протащился на одной ноге до середины комнаты и упал на тюфяк.
— Не спрашивай, что меня заставляли делать! — клёкот был совсем чужим. — Никогда больше не спрашивай. Только избавься от мусора! — и Золотой Петушок забылся, уткнувшись клювом в подушку. А я стал его осматривать.
На ногах золотые ковбойские шпоры; колёсико на правой шпоре всё крутилось и крутилось в неистовом ритме, не сбавляя обороты. Кровь на нём сливалась в чёрный концентрический круг и завораживала меня. Сапожки модного лейбла, не женские — просто петушиные. Джинсы с золотыми клёпками, а из распоротого кармана торчит глок. Перья подёрганы то тут, то там, видны ссадины. Гребешок порван прямо по центру. Я мог отрубить ему голову кухонным топором, но ведь лишь он знал, где окажется в следующий раз она — моя Рокси.