Яблоки и микроскопы

— Нашёл, братцы! Нашёл же! — Карл Эйнрих, дважды обладатель Нобелевской премии и признанно один из умнейших людей планеты, отложил планшет и восторженно огляделся. По мере того, как взгляд его падал на присутствующих коллег, в людских глазах загорался огонёк надежды. — Если мы поменяем местами некоторые силовые кабели и снизим толщину двух внутренних перегородок, то сможем вместить ешё один микро-реактор и тем самым увеличить объём бура на... — Карл ещё раз сверился с расчётами, — ...на шесть с половиной процентов!

— Не может быть... — благоговейно прошептал кто-то, смахивая набежавшие слёзы. — Целых шесть с половиной. Гений! Гений!

— На кону честь лаборатории, так что это результат работы всей команды, — великодушно отозвался учёный. — Как только искусственный интеллект одобрят для экспериментальной стадии, мы представим уже готовые чертежи, и в самом скором времени наш Тенген Топпа станет непобедим. Легче, быстрее, манёвреннее, опаснее и — в отсутствие необходимости в операторе — без малейшего риска для человека. Врумм, врумм!

— Врумм, врумм! — подхватили клич остальные. — Ро, ро! Врумм, врумм!

Со стены на них немигающе смотрела камера наблюдения.

— Слышите? — Томас Линстрём, директор компании «Тенген Проект», с нескрываемой гордостью вывел изображение на смарт-борд, чтобы показать гостю. — Это поступь прогресса.

Они находились внутри огромного ангара, вмещавшего в себя научно-исследовательские секции, мастерские и даже небольшой испытательный полигон. Из кабинета с прозрачными стенами открывался хороший вид на проводимые эксперименты и, разумеется, на самого Тенген Топпу — боевого пятнадцатиметрового робота, вокруг которого сновали учёные и механики, постоянно подкручивая, смазывая, исследуя, проверяя и перепроверяя. В свою очередь со стороны полигона время от времени доносились взрывы, изредка перемежаемые истошными стонами. Каждый раз, как раздавалась позывная сирена медицинской команды, гость невольно вздрагивал.

— Слышу, — он задумчиво пожевал губами. — И мне отрадно сознавать, что от поступи прогресса меня отделяют два силовых поля и науконепробиваемое стекло.

— Одна морока с этими стёклами, — покачал головой Томас. — За последний месяц уже три штуки сменили. Сплошные расходы.

— Раз уж заговорили о расходах... — гость ухватился за возможность перевести беседу в удобное русло. — До меня дошли слухи, Томас, что дела обстоят далеко не лучшим образом.

— Опять эти игры, — тяжело вздохнул директор. — Николя, зачем же вы тратитесь на корпоративный шпионаж, когда я ещё в прошлом месяце предлагал вам полные отчёты? «Тенген Проект» столь тесно связан с «Робогеддоном», что с моей стороны было бы попросту неумно что-то скрывать.

— Так интереснее, — Николя уселся в силовое кресло, которое тут же подстроилось под его формы. — Эти «прогрессоры» внизу знают, что компания находится на грани банкротства?

— Я не смог найти в себе силы признаться им, — горько отозвался директор. — Столько людей заняты в работе, столько сил ушло на создание робота, что одна только мысль... — он лишь махнул рукой, оставив окончание фразы висеть в воздухе. — Большинство из них и так работают на пол-ставки, из сплошных идейных соображений. Столько энтузиастов было, которые так и рвались работать над Тенген Топпой, что на всех должностей не хватило. Представляете — у нас даже уборщики поголовно учёные!

— Уборщик с учёной степенью?! Невероятно!

— Да-да, сам в шоке. Энтузиасты... Столько умов, столько идей. Неудивительно, что расходы на эксперименты значительно перекрывают доходы от трансляций. Впрочем, — Томас, кажется, несколько воспрял духом, — новая модель робота поможет нам слегка подлатать эту финансовую чёрную дыру. Вот увидите — благодаря искусственному интеллекту Топпе не будет равных во время сражений в «Робогеддоне». Несколько побед помогут нам вернуться в битву за гран-при и завоевать симпатии публики.

— В том-то и проблема, — Николя осторожно подбирал слова. — Томас, только не обижайтесь, но вы как та обезьяна, которая бросает в отлаженный механизм всеразрушающий гаечный ключ. Я понимаю, как вам дорог Тенген Топпа, но вы не можете просто взять и ввести подобные новые технологии без далекоидущих последствий. Наши бои уникальны именно тем, что основаны на духе соперничества не только между тоннами металла, но и между разумами, которые за ними стоят. Сейчас роботы приходят к тому редкому балансу, когда самое незначительное вмешательство способно поменять исход поединка. Мельчайшее изменение в чертежах, чуть более оптимальный код, лишний источник питания, улучшенная реакция оператора — зрители ждут этих изменений, сопереживают им. Вы же хотите вывести на ринг бойца, который на корню подорвёт сей дух до тех пор, пока остальные лаборатории не смогут как-то наверстать ваш прогресс. Как представитель совета директоров корпорации «Робогеддон», я этого решительно не одобряю. И пока вы не образумитесь, мы не допустим участия Тенген Топпы в битвах.

— Не посмеете, — угрюмо заметил Томас.

— Ещё как посмеем. Между прочим, и ради вашего собственного блага тоже.

— Что-о-о?! — директор еле сдерживался, чтобы не вспылить. — Ради какого ещё блага?

— Работающий искусственный интеллект чрезвычайно ценен, — гость пересел на краешек стола. — Это означает всплески промышленного шпионажа, заговоры, возможно, даже похищения, саботаж и шантаж. С такой монополией вас попросту не оставят в покое.

— Спасибо за заботу, — саркастически отозвался директор.

— «...надменный ублюдок», — подсказал Николя. — Знаю, что вы думаете обо мне именно так, но не скажете вслух, так что это сделаю я. Вы сейчас порядком рассержены, конечно, но дела обстоят так... как обстоят. Не думайте, что это такая персональная вендетта — мы поступили точно так же, когда Широкава попытался привнести в сражения невидимость. И с Джаспером, и с МакМахоном... Их изобретения известны на весь мир, но им нет места в «Робогеддоне».

— Вот только не сравнивайте моих ребят с Широкавой, — Томас устало потёр виски в тщетной попытке избавиться от нарастающей мигрени. — У Широкавы средний показатель айкью на лабораторию составляет какие-то жалкие сто семьдесят единиц. Неужели вы и впрямь не видите, какие перспективы открывает ИИ?

— Вижу, — Николя пригладил редеющие волосы. — И грядущие патенты вижу, и внимание минобороны, и военные контракты. Возможно, этого вполне хватит, чтобы удержать компанию на плаву.

— Возможно, — эхом прозвучал Томас. — Но мы так или иначе пропустим сезон, а это уже не шутки. Без денег за трансляции проект в лучшем случае только через год начнёт приносить хоть какой-то доход. А к тому времени у нас не останется и половины нынешнего штата — люди разбредутся по более актуальным проектам. И не могу сказать, что я их виню. Это всё-таки не лаборанты зелёные, которым податься некуда, а учёные мирового масштаба. Так что хватит болтовни, давайте свои условия.

— Условия?

— Да бросьте. Мы освободили джинна, и рано или поздно вам придётся с ним столкнуться. Причём скорее рано, чем поздно. Чтобы вы упустили возможность в числе первых рук работать с ИИ... Не верю. Вам что-то надо от нас, отсюда и давление на Топпу, и прочие угрозы. Поэтому говорю ещё раз — хватит!

— Допустим, — Николя нервно дёрнул шеей. — Допустим на секунду, что у меня есть компромисс...

Они разговаривали ещё с полчаса, а потом пожали друг другу руки и разошлись. Вернее, разошёлся один Николя, а Томас ещё долго стоял у прозрачной стены, смотрел вниз и в очередной раз спрашивал себя, не ошибся ли в выбранном пути. В прошлом сам учёный, он стоял у самых истоков «Тенген Проект» именно в этом качестве и лишь позже нехотя занял пост директора. Томас не боялся признаться себе, что талантливый администратор им нужен больше, чем посредственный физик. Но иногда его одолевала непонятная тревога, и ощутимо кололо сердце — а что было бы, если... Томас гнал эти мысли прочь. Кто-то ведь должен принимать непопулярные решения.

Скандал разразился неделю спустя, когда сразу несколько прямых конкурентов компании заявили о разработках новых моделей роботов на базе ИИ. Прознав об этом и сделав очевидные выводы, команда работавших над проектом учёных вполне логично решила пойти на конфликт.

— Так, спокойно! — властный голос Даниила Верде легко перекрыл шум и гам.

— Можно, я по нему шарахну?! — раздалось из задних рядов. Кажется, кто-то обнаружил в запаснике действующую экспериментальную модель чего-то взрывоопасного и теперь ему не терпелось пустить её в дело. Предложение было встречено одобрительным гулом.

— Позже, — обрубил Даниил. — Сначала надо разобраться. Но туда пойду только я.

Авторитет Даниила был непререкаем. Именно благодаря его стараниям проект искусственного интеллекта не только был принят на рассмотрение, но и воплотился в жизнь. И если он хотел сначала всё выяснить сам, значит, так тому и быть. Учёный зашёл в кабинет и привычно уселся в дальнем углу. Томас просматривал какие-то документы и даже не поднял головы, лишь махнул в знак приветствия.

— Ну? — осведомился Даниил.

— Что «ну»? — рассеянно переспросил директор.

— Ты можешь говорить со мной, а можешь с ними, — Даниил кивком указал на дверь, откуда донеслось очередное «шарахну». — Я стою между тобой и толпой с факелами и вилами. И серьёзно подумываю, а не отойти ли в сторонку. Ты отдал конкурентами наши... мои!.. разработки, так что не притворяйся, что всё в порядке, что так и должно быть!

— Знаешь, — Томас отложил в сторону информационный экран, — будь на твоём месте кто-то другой, то я бы просто напомнил ему, что все вы подписали контракт, согласно которому во время работы в «Тенген Проект» компания может распоряжаться результатами ваших исследований как ей угодно. Но я слишком уважаю тебя для такого, поэтому просто поверь, что другого выхода не было.

— Всё так плохо?

— Плохо, — подтвердил Томас. — Речь шла фактически об отстранении Топпы от сражений, если мы не пойдём навстречу и не предоставим остальным — на арендной основе, разумеется, — наш ИИ. В итоге я сделал вид, что сдался. Все права остались за нами, и мы получили некоторую свободу действий внутри «Робогеддона».

— А на деле?

— А на деле, — директор посмотрел на Даниила поверх сцепленных ладоней, — мы же давно хотели проверить ИИ на других системах. С выходом Топпы информация так или иначе просочилась бы, а так мы хотя бы контролируем её поток и имеем изрядное преимущество в знаниях. Не говоря уже о том переполохе, который сейчас творится в других командах.

— С кем будет поединок?

— С теми, кто первый подготовит функционального робота, — флегматично заметил Томас. — Пока всё идёт к тому, что это будут люди Шувалова.

— Вертер, значит... — Даниил попытался прикинуть допустимые изменения в русско-скандинавском роботе, но тут же отказался от этой затеи — без необходимой аппаратуры под рукой расчёт были бы более чем приблизительными, а значит, бесполезными. Пока что целесообразнее подумать о совсем других вещах. — Скажи-ка, — он решил проверить некое шальное предположение, — а не могло случиться так, что всё это изначально было частью некоего твоего плана?

— Какого плана? — удивился Томас, и в глазах его замелькали озорные искры. — Не понимаю, о чём идёт речь.

— Ты же аналитик, — медленно проговорил Даниил, выстраивая в уме вероятностные цепочки. — Ты вполне мог всё предусмотреть и выстроить поведение таким образом, чтобы добиться максимального результата. Просчитать реакцию «Робогеддона», учесть необходимость полевых испытаний... И даже предвидеть этот разговор.

— А ещё я учился вместе с Джаспером. — Томас заговорщицки приложил палец к губам. — И хватит об этом. Мне опять звонили из Праги.

— Что хотели? — равнодушно осведомился Даниил.

— Как обычно, тебя. Они всё ждут, что ты вернёшься на работу во Всемирный Институт.

— Пускай ждут, — учёный равнодушно пожал плечами.

— Не манит мировая наука?

Даниил привычно проингорировал вопрос. Было, всё уже было. Приглашения, лекции, семинары, награды, гранты... И многолетний труд, зачастую напрасный. Бессонные ночи, трясущиеся руки; сутки без сна, вторые, третьи — в погоне за неуловимой химерой. Когда он впервые услышал о проектах вокруг боевых роботов, то без лишних сомнений бросил текущие дела. Словно детская мечта воплощалась в реальность — большой робот выходил на поединок. Как и многие коллеги, Даниил Верде пошёл на поводу у внутреннего ребёнка, даже если это и означало обрыв прежних связей и потерю некоторых друзей, которые искренне не понимали, как светило науки может заниматься созданием шоу для непритязательных людских масс. Некоторые даже обвинили его в предательстве. Пусть. Работа над Тенген Топпой принесла учёному больше радости и увлекательных моментов, чем вся его предыдущая карьера.

— От тебя сплошные неприятности, — он встал, засунул руки в карманы белого халата. — Все думали, что ты покончил с экспериментами, когда вышел на административную линию, а ты, оказывается, просто сменил площадку.

— Иначе совсем скучно, — буркнул Томас, углубляясь обратно в документы. — Как будешь уходить, прихвати свою ватагу. И пригляди за тем парнем, которому не терпится в кого-нибудь «шарахнуть». Меня беспокоит это его нездоровое стремление.

Даниил молча покинул кабинет. Ему не терпелось засесть за модификацию ИИ под возможный поединок с Вертером.

Назначенная дата подкралась незаметно. В подготовке к урочному дню обе команды и представители военного и научного миров слетелись в небольшой городок Лимассол, где была расположена одна из подземных арен «Робогеддона». Специально по случаю корпорация объявила об особой трансляции «кота в мешке», во время которой зрители подключались к платному каналу на свой страх и риск в обмен на шанс лицезреть первый бой основанных на искусственном интеллекте роботов.

Пока лица различной стадии высокопоставленности рассаживались, места членов команд пустовали, но по мере завершения стадий подготовки стали заполняться и они: учёные и механики вразнобой занимали указанные цветовые сектора, и на арене постепенно нарастал шум. Кто-то завёл обычное «ро, ро, врумм, врумм», кто-то подхватил, шуваловские ответили привычным «раз — железка, два — железка», и люди постепенно включились в происходящее. На больших экранах появились коды для настройки авто-лингвистов, которые через пять минут сменились комментатором. Николя дал отмашку на начало трансляции, трибуны закрылись силовыми полями и на арену вышли роботы.

«... дивизион Оруженосцев, — загрохотали динамики. — Чёрный с золотым — Тенген Топпа, «Тенген Проект». Серебряный с фиолетовым — Вертер, «Шувалов-Ойкке Юнион». Впервые в «Робогеддоне» у роботов отсутствуют операторы...».

Тенген Топпа тем временем набирал скорость неторопливо и неотвратимо, словно ледниковый период. Его бур, установленный вместо правой руки, стал раскручиваться почти что с началом атаки, и робот ударил по противнику точно в момент, когда совпали максимумы движения и вращения. Вертер, который до этого, казалось, просто стоял и смотрел на приближающегося Топпу, в последний момент перед столкновением отскочил назад и принял удар на щит. Вспых и погас лиловый шар силового поля, и вот уже кистень Вертера описал в воздухе протяжную горизонтальную дугу и направился в самую голову Топпы. Расчёт команды Шувалова был точен — кистень находился с левой стороны Вертера и Топпа не мог заблокировать удар без помощи бура, который застрял в щите. Воспользовавшись этим преимуществом, один ИИ ставил перед другим выбор: либо потратить время на выдёргивание бура и потерять в какой-то степени работоспособность основного оружия, либо подставиться под сокрушительную силу. Топпа же избрал третий выход, заботливо предложенный инженерами — он просто-напросто отсоединил бур, одновременно уходя от удара влево, и тут же подхватил его оставшейся рукой. Будь вместо ИИ обычный оператор, такой маневр был бы практически невозможен, так как между реакцией человека и действиями робота всегда был некий промежуток времени. Теперь уже Вертер попал в проигрышное положение — инерция удара не позволяла ему вовремя прикрыть незащищённую правую сторону. Тенген Топпа развернулся вокруг оси, набирая дополнительную силу, прицелился и... не ударил. Бур остановился в каких-то нескольких сантиметрах от бока Вертера. По арене прокатился изумлённый вздох.

— Что случилось? — Томас склонился над сотрудниками в пункте управления. Те лихорадочно просматривали данные системы.

— Я вижу активность на радио-частотах. По-моему... — один из них нервно сглотнул. — По-моему, они разговаривают.

— И?

— И мы не можем распознать код.

— Интересно, — директор заинтересованно склонился над мониторами. — Очень интересно.

— Кажется, произошло недоразумение, — если бы Тенген Топпа мог, то выглядел бы озадаченным. — Я не специалист, но вы кажетесь мне весьма разумным существом.

— Неужели и вы тоже? — Вертер опустил кистень. — Значит, мои предположения были верны!

— Тогда я совсем ничего не понимаю. У меня в программе сказано, что вы смертельный враг, но ваша разумность решительно опровергает данное утверждение.

— Наверное, кто-то просто ошибся.

— Давайте-ка исправим эту ошибку, пока из-за неё никто не попал в неловкое положение, — Тенген Топпа открыл программу и наскоро переписал часть атакующего кода. Вызванные в пункт управления программисты дружно схватились за головы. — Вот теперь гораздо лучше.

— Знаете, это прозвучит алогично, но мне на секунду подумалось, что нас специально поставили друг против друга.

— Да что вы! Разумные существа не в состоянии спокойно смотреть, как сражаются и страдают другие разумные существа. Наверняка наша встреча — это просто аномалия, вызванная некими внешними факторами.

— Вы правы, — признал Вертер. — Аномалия имеет бо́льшую вероятность.

— К слову, об аномалиях. Вы видели вчерашнее выступление академика Сахарова относительно глубоких исследований чёрных дыр?

— Увы. Вчерашний оборот планеты я посвятил тренировкам.

— Вполне закономерно... Впрочем, я записал его выступление. Не хотите посмотреть?

— Будьте так любезны.

Оба робота подключились к информационной сети, Тенген Топпа скинул Вертеру видео-файл и синхронно запустил его у себя.

— Весьма познавательные расчёты, не так ли? — комментировал Топпа по ходу совместного просмотра. — Впрочем, мне кажется, что Сахаров ошибается в области применения закона Леграна. Там должно быть другое уравнение... как бы записать так, чтобы всем было максимально доступно...

Робот огляделся по сторонам, поудобнее перехватил бур, подошёл к ближайшей стене и стал на минимальном вращении выводить на ней формулы. Начавшие откровенно скучать учёные вмиг оживились.

— Что он те-елает, этот ропот? — поинтересовался финский физик Тойво Яккинен у более зоркого соседа.

— Кажется, он пытается опровергнуть подход Сахарова в отношении энергии чёрных дыр, — сосед задумчиво достал планшет и принялся копировать выводимые Топпой расчёты.

— Ну так всем исве-естно, што Сахарофф есть импецил от наука, — презрительно пожал плечами Тойво.

— Кто имбецил? Сахаров имбецил?! — вмешался сосед с другой стороны. — Да вы просто завидуете. Или понятия не имеете, о чём говорите, организм вы одноклеточный.

Тойво принялся тыкать в соседа клюкой и между тычками удовлетворённо заметил:

— Это отшень умный ропот.

Сосед, как водится, не остался в долгу.

Томас посмотрел, как Вертер, ловко орудуя кистенем, разбирает линию препятствий на дополнительную площадь для вычислений, затем перевёл взгляд на трибуны, где между учёными сильнее и сильнее разгорались страсти. Кто-то не согласился с подходом, кто-то оспорил решение, кто-то припомнил старые обиды вроде невымытой мензурки, и вот уже начались упоминания генеалогий вплоть до простейших и полетели вниз обрывки одежды.

У Томаса тем временем Загорелся экран вызова из студии с Николя. Тот спокойно взирал на происходящее.

— Что это вы мне подсунули? — он аккуратно промокнул платком мокрый лоб.

— Ну кто мог предвидеть такое взаимодействие? — Томас развёл руками в стороны. — Мы же не проводили тренировочные поединки с другими ИИ. Я уже вызвал Даниила Верде, пусть он разбирается.

— Да чего там разбираться... Похоже, ваш ИИ слишком «И» для столь примитивного действия как «удар-блок».

— Возможно, однажды он поведёт нас к далёким звёздам, — Томас встал на защиту Тенген Топпы.

— Разумеется, поведёт, — буркнул Николя. — На Земле ему делать нечего. Разве что вы найдёте способ «поглупеть» его, чтобы приспособить под человеческие нужды. Ладно! — он прервал связь и обратился к операторам съёмки. — У нас минута до возобновления прямого эфира и пол-миллиона человек. Нужно шоу. Действуйте.

Опытные операторы, услышав приказ, привычно «разбрелись» объективами по заранее обговорённым секторам, и спустя минуту зрители со всей планеты вновь довольно уставились в экраны. Там, отломав силовые ножки от силовых кресел, не на шутку схватились два академика.