Адаптация

Все пространство, насколько хватало глаз, покрывали снежные барханы. Капсула вошла в склон одного из них. На двух соседних виднелись углубления — следы падения модуля. Горизонта из-за метели видно не было. Рядом на снегу лежали два тормозных парашюта: третий не раскрылся.

Брэндон увидел девушку. Став на колени лицом к капсуле, она звала на помощь. Сквозь рваную дыру комбинезона проглядывал сосок в коричневом ореоле, глаза смотрели в пустоту. Замерзшая кровь налипла на ресницах, прочертила дорожки на щеках.

— Помогите!

— Я здесь, — сказал Брэндон, пытаясь не свалиться из-за метели и головокружения. — Все хорошо, мы уже приземлились.

Он прикоснулся к маленькой ледяной ладони. К его удивлению, девушка не испугалась и не отпрянула, а лишь вцепилась в его руку. Хватка была крепкой.

— Глазные импланты полетели, — хрипло сказала она. — Ничего не вижу. Есть еще выжившие?

— Нет, — ответил Брэндон, проклиная боль в двух пальцах. Ну почему он протянул именно левую руку? — Раскрылось только два парашюта. Я врач, позвольте посмотреть.

— Дай лучше встать.

Брэндон поднял ее за подмышки.

— Глазные имплантанты? — переспросил он. — Простите, вы андроид? У меня степень по кибернетическим технологиям.

— Что? Нет, просто близорукость. Сто сорок девять баксов за импланты. «Сид», у них даже под водой контакт отходил.

— Больно?

— Да. Почему ты сначала сказал, что врач?

— Хотел успокоить.

Встав, девушка потерла глаза посиневшими кулаками. Всмотрелась в метель, прищурилась. Капюшон комбинезона упал, открыв ежик черных волос. Девушка оказалась на голову ниже его. Крупные зеркальные глаза, чуть полноватые книзу щеки — в цивилизованном мире она наверняка пользовалась у мужчин успехом.

— Мороз, — сказал Брэндон. — Скоро нас заберет патруль, но переждать лучше внутри. На таком холоде и бездетным остаться можно.

Девушка прекратила попытки что-либо увидеть и повернула лицо к мужчине.

— Мне это точно не грозит. Модуль занесло слишком далеко от точки назначения. Нам повезет, если на капсулу набредет патруль. Хочешь жить — иди сам.

— Если вы из-за трупов, я могу их вынести.

— В смысле?

— Я думаю, вы просто не хотите ждать рядом с четырьмя мертвыми людьми.

Брэндону показалось, что потрескавшиеся как скорлупа губы разошлись в улыбке.

— Нет. Дело не в этом. Никто не придет.

— Простите? Что значит не придет? Понимаю — для некоторых лучше замерзнуть насмерть, чем попасть в корпуса. Я — хочу жить.

— Я тоже. Но никто не придет.

— Да откуда вы знаете?

— Я уже была здесь.

Она шагнула к капсуле.

Схватив девушку за плечо, Брэндон посмотрел ей в глаза.

— Что?

— Слушай, пижон, патрулей действительно мало, они не могут охватить всю планету. Говорю — я уже была здесь.

— В этом месте я должен вам поверить?

— Да мне плевать. — Она потерла глаза ладонями, оглядела заснеженные холмы. — Можешь хоть неделю сидеть и ждать смерти от холода, а я пошла.

Нащупав края пробоины, через которую они попали наружу, девушка скрылась в капсуле.

Брэндон смотрел на холмы. Метель усиливалась, мороз уже пробрался за воротник, щипал кожу. Зачем она врет? Может быть, пытается себя обезопасить? Ведь если девушка знает способ выбраться с Цирцеи-12, это повышает цену ее жизни в несколько раз. Учитывая тех людей, которые были в капсуле, меры вполне разумные.

Порыв ветра ключевой водой окатил кожу под комбинезоном, и Брэндон поежился. Если девушка права и за ними действительно никто не придет, оставаться здесь и правда не стоит. Из-за пробоины температура в капсуле не намного выше, чем на открытом воздухе, разве что ветра нет. Провизии в пассажирском модуле не предусматривалось, но это не так страшно, как мороз. До смерти от голода они здесь просто не доживут.

Брэндон пригнул голову и прошел внутрь капсулы.

Кто-то считал, что десяти метров в диаметре достаточно для пассажирского модуля. Потолок не позволял вытянуться в полный рост, даже не самый высокий Брэндон немного пригибался. Над шлюзовым люком был встроен маленький допотопный монитор, который до сих пор крутил запись передачи, посвященной Цирцее-12. Запись включили еще до отправления на планету, чтобы подготовить людей морально. Без изображения, лишь голоса:

«...и знаменитая Халоген Гросс, заместитель начальника управления финансами, она же — один из основателей колонии».

«Поприветствуем!»

Углубления в стенах едва ли напоминали те камеры, в которые их помещали перед отправкой. Уцелели лишь две — как и людей при падении. Одну камеру вырвало с проводами и расплющило о... стену, пол? Потолок? Внутрь нее Брэндон старался не смотреть.

В другой почему-то сработала система криозаморозки, и стекло крышки заледенело изнутри. Человека видно не было, но очевидно, что резкое криозаморозка без подготовки пациента — мгновенная смерть. Еще в одной отказали ремни безопасности. Сквозь прозрачную крышку виднелось изогнутое в неестественной позе тело.

В последней камере крышка не выдержала, и человека бросило наружу: паренек лет двадцати с зелеными волосами, торчащими вверх словно под напряжением. Девушка склонилась над ним и что-то делала. Подойдя ближе, Брэндон с трудом подавил желание ударить ее по лицу.

— Их нужно хоронить, а не грабить!

— Отойди.

— Поймите, у вас шок!

— Отойди, прошу по-хорошему.

— Да посмотрите, вы же...

Брэндон понял, что совершил ошибку, уже в воздухе. Запястье будто кнутом осадили, земля ушла из-под ног, и он упал на живот ей под ноги. Подбородок впечатался в холодный металл, показалось, что в голове зажглась яркая лампа. Его куда-то потащили.

Свет перед глазами не спеша рассеялся. Брэндон осмотрелся. Он сидел у одной из открытых камер, страховочные ремни которой опоясывали запястья. Попытался дернуться — бесполезно. Девушка застегивала замок на плече краденого комбинезона — он был надет поверх ее прежнего, изорванного. Рядом лежал обнаженный труп с зелеными волосами.

Убедившись, что способен двигать челюстью, Брэндон сказал:

— Вы все видите.

— Мне что, отсосать, чтобы ты перестал обращаться ко мне как к старухе? И нет, я ничего не вижу. Просто немного различаю очертания. Кстати, меня зовут Кэш.

Тщательно проверив все застежки, она сплюнула что-то на ладонь и склонилась над мертвецом. Маленькая женская ручка скользнула по животу трупа, остановившись чуть ниже пупка. Между пальцев блеснуло что-то металлическое.

Брэндон отвернулся.

Закончив, девушка опустила оба капюшона на голову и направилась к пробоине. В руках она держала смартбук — с ладонь размером. Крупными каплями кровь стекала с него и падала в снег.

Брэндон попытался вскочить на ноги, но получилось лишь нелепо дернуться. Хотел крикнуть «Кэш, стой!», но язык не слушался. Девушка ушла. Он тихо сказал «стой» — никто не ответил. Только метель задувала в проем, создавая ощущение, что мужчина сидит на полу пещеры. До последнего не верилось, что с ним так поступят.

Но Кэш не вернулась.

Брэндон не знал, сколько времени провел в попытках высвободить руки из ремней. Он дергал, упершись ногами в стену. Тер запястья друг о друга. Грыз зубами. Снова дергал. А когда стало понятно, что Кэш знает толк в узлах и ремнях, сел на пол, подложив под себя ноги.

«И вы считаете это нормальным?» — донеслось от поврежденного монитора.

«Вполне. У нас уютные камеры, трехразовое питание, регулярные физические нагрузки».

«Вы имеете в виду знаменитые “сибирские рудники”?»

«Совершенно верно. Цирцея-12 богата на месторождения полезных ископаемых».

«Ходят слухи, что компания не уделяет должного внимания финансовой стороне вопроса».

«Как может быть недостаток финансирования у колонии, построенной на одном из самых богатых месторождений черных металлов в секторе?»

Брэндон принялся тереть ладони друг о друга, обогревая их дыханием.

«Хорошо, тогда последнее. До начала передачи мы получили более полутора тысяч вопросов касательно таинственных свойств Цирцеи-12. Утолите любопытство наших зрителей?»

«Другого вопроса я и не ждал. Уверяю, комиссия по защите прав человека имеет достаточно оснований, чтобы считать данный феномен абсолютно безопасным для жизни заключенных. Опасения по поводу влияния Цирцеи-12 на сознание человека в основном связаны со скандальной книгой Стивена Джейкобса. Да, психика на этой планете более чувствительна к внешним раздражителям — но и не более того».

«Что ж, благодарим за потраченное время. Надеюсь, зрители...»

Боль в трех пальцах дала о себе знать. Брэндон посмотрел на левую руку. Что там говорил врач? Мизинец, безымянный. Безымянный, мизинец. Вот они, перед ним — могут сгибаться, могут разгибаться, могут сжиматься и разжиматься. Брэндон пошевелил пальцами, закрыл глаза. Всё на месте, всё в порядке. Когда он поднимет веки, боль исчезнет...

Со стороны пробоины тихо загудело. Пискнуло, гул приблизился, завис над головой. Капюшон упал, на лысину подул горячий воздух. Должно быть, патруль, подумал Брэндон, давно пора.

Открыл глаза.

Патрульный робот напоминал безногого краба трех метров в диаметре. Он завис над Брэндоном — тело в форме раковины, манипуляторы похожи на клешни. Снизу, похожий на гигантский автомобильный прикуриватель, пылал жаром гравикомпенсатор. Налипший снег стремительно таял, и вода стекала по экрану, занимавшему всю переднюю часть.

Экран заполнился матовым светом, явив черного мужчину в очках и с металлической сережкой в ухе.

— Полное имя, — сказал он живым, не механическим голосом, — родной язык, основное гражданство.

— Брэндон Р-райан Кит. Галактический анг-глийский. Великобритания.

— Планета постоянного проживания.

— Евдора-7. П-послушайте, примерно час назад отсюда в-вышла девушка. Ей нужна помощь, она ничего не видит и м-может замерзнуть.

— Следуйте за патрульным роботом. Он проводит вас к месту отбывания наказания и исполнения принудительных работ. Компания приветствует вас в тюремной колонии планетарного типа номер двенадцать.

Брэндон хотел сказать, что не сможет следовать за ним, будучи связанным страховочными ремнями, когда со стороны пробоины хрустнул снег. Лицо негра сменилось отражением Брэндона. Загудел гравикомпенсатор, и патрульный робот накренился в сторону пробоины. Не успел он до конца развернуться, как манипуляторы сложились пополам, исчезнув в недрах робота, и машина аккуратно приземлилась на пол капсулы. Монитор погас, все затихло.

Из пробоины появилась Кэш. Красные щеки, смартбук на ладони — пальцы перебирали клавиши на сенсорном экране. Брэндон и не знал, что с таким устройством можно работать, лишившись зрения. Присев возле машины, девушка провела рукой по влажному корпусу. Видимо, она использовала Брэндона как приманку, чтобы обезвредить патрульного робота из засады.

— Ты в порядке? — спросил мужчина. — Есть обморожения?

Девушка молчала. Тогда Брэндон сказал:

— Ты оставила меня.

— Меня тоже как-то оставили, — ответила Кэш, не подняв головы. — На помойке, когда мне было пятнадцать минут. И ничего.

— А я вырос в благополучной католической семье.

Кэш обратила к нему невидящие глаза.

— Ты не злишься.

— Каждый делает то, что считает нужным. Если бы я был тобой, поступил бы так же. Мне только интересно, почему.

— Мы скорее найдем на этой планете трехзвездочный отель, чем ты поступишь так же.

— Люди меняются.

— Меняются? — Девушка поднялась, и Брэндон понял, что лучше бы промолчал. — Думаешь, я бы не оказалась здесь, если бы питалась какой-нибудь французской шнягой и держала спину прямой? Восемь ходок. Восемь. Не больше двух месяцев на свободе с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать. Я хакер, и я бы стала им, родившись в твоей благополучной католической семье. Ничего меня не изменит. Люди вообще не меняются.

— Ты поэтому вернулась на Цирцею? — Брэндон сказал наугад.

Девушка вмиг оказалась с ним лицом к лицу, ее колено надавило на пах. Щеки обожгло горячим дыханием.

— Специально в тюрьму садятся только идиоты в идиотских сценариях. Ты ничего не знаешь обо мне, щенок.

— Теперь у меня... будет... шанс... — Он мягко взял ее за руку. — Ты сказала... что уже была здесь...

Кэш выдержала паузу.

— Никогда не встречала таких, как ты. — Она убрала колено. — Я здесь впервые. Слухи о побегах с этой планеты — полная чушь. Даже ресурсы, добытые зэками, переправляются на орбиту в негерметичных автоматизированных ракетах. Я соврала, потому что не доверяла тебе.

— По-моему, ты слишком много знаешь про Цирцею.

— А по-моему, ты слишком спокоен для осужденного на пожизненные каторжные работы.

Брэндон грустно улыбнулся. Кэш загнала его в ловушку, нужно ответить.

— В андроиде, к созданию которого я приложил руку, нашли запрещенные алгоритмы. Я их не писал — меня подставили конкуренты компании. Но на мне все равно вина, хоть и не перед человеческим законом. Я принимаю тюрьму как должное.

Кэш вздохнула.

— Заткнись. Мне нужно кое-что выяснить.

Она снова присела рядом с машиной и углубилась в смартбук. Брэндон отвел глаза, но взгляд остановился на парне с зелеными волосами, под которым растекалась лужа крови, и мужчина отвернулся к пробоине. Метель приутихла, редкие снежинки залетали в капсулу и таяли, едва коснувшись пола. Сколько же времени осталось до того, как корпус промерзнет окончательно?

Кэш отстранилась от бука. Ее лицо стало строгим, задумчивым.

— Ты Брэндон Кит? — спросила она.

Два пальца левой руки снова заныли, но Брэндон этого не заметил.

— Да.

— Тот самый Брэндон Кит, один из пяти ведущих психологических программистов «Лазго»?

— Уже нет. В чем дело?

— Мир тесен, вот в чем дело. Твою же мать.

— Секунду, что случилось?

— Вы сделали из моего ребенка киборга. Просто робота, напичканного твоими алгоритмами поведения.

— Кэш, компания забирает только мертворожденных детей...

— Я знаю. — Ее голос дрогнул всего на миг. — А теперь ты скажешь, что ваши программы максимально точно копируют человеческое поведение, и ни ты, ни твои коллеги не несете никакой ответственноси... ну никак вы не относитесь к тому, что он сделает в сознательной жизни. Но лучше помолчи.

— Что он сделал?

Кэш проигнорировала вопрос.

— В этом куске железа нет данных о том, в какой корпус его определили. Нужен другой патрульный.

— Что?

Кэш направилась к пробоине, но на этот раз Брэндон не мог позволить ей уйти. Ему было хорошо знакомо подобное поведение.

— Кэш, — сказал он. — Ты не найдешь сына.

Девушка остановилась у пробоины. Ее тень протянулась до противоположной стены — бледное пятно, чуть заметное на темном полу капсулы.

— Я бы сейчас опять извинился, — продолжил Брэндон. — Но я устал.

Мизинец и безымянный палец левой руки пульсировали болью.

Кэш вернулась и присела возле пленника.

— Договори, — сказала она.

— Ничего личного. Но я вижу признаки легкого бреда. Думаю, из-за стресса. Это вполне нормально в сложившейся ситуации. Возможно, ты давно мечтаешь о ребенке, но не имеешь возможности его завести. Думаю, ты просто спроецировала это желание на мою анкету в патрульном роботе. Ничего страшного в этом нет, просто позволь мне помочь.

Брэндон никогда не работал с живым человеком и сейчас понял, что совершил ошибку. Перепрограммировать вышедшего из строя киборга и поговорить с женщиной о ее проблемах — совсем не одно и то же. Впрочем, на такой монолог не повелся бы даже андроид.

Но Кэш его удивила.

— Хочешь сказать, я все это придумала?

— Я такого не говорил.

— Не отрицай, все нормально. — Она поднялась. — А с чего ты взял, что я не могу иметь детей?

Брэндон не мог понять, иронизирует она или говорит серьезно. Но уж если ввязался, следует идти до конца.

— Когда я сказал, что на морозе можно остаться бездетным, ты заволновалась. Помнишь? Я тогда решил этой темы больше не касаться.

Кэш мелкими шажками подошла к противоположной стене, нащупала одну из открытых камер и присела на край. Некоторое время поврежденные глаза смотрели на неработающий монитор. Незнакомые голоса и звуки аплодисментов мешались с завываниями ветра. Кэш вслушивалась, иногда усмехаясь своим мыслям. Потом спросила:

— Знаешь, почему на Цирцее-12 кроме заключенных нет ни одного живого человека?

Брэндон пожал плечами.

— Роботы выгодней.

— В этом нас убедили большие боссы. Но в галактике тысячи бывших военных и безработных полицейских, которые пойдут работать сюда за гроши. Дело совсем не в деньгах.

— Тогда в чем?

Кэш указала на разбитый монитор.

— Люди говорят, что все описанное в своих книгах Джейкобс придумал. Но единицы из сетевых задротов знают, что он присутствовал при строительстве тюрьмы. Джейкобс был здесь. Они действительно нашли непонятный металл ближе к едру планеты. Этот металл излучает слабые электрические импульсы, которые каким-то образом воздействуют на... как сказать, такие маленькие частицы в нервах...

Брэндон попытался отвести левую руку за спину, ремни заскрипели.

— Нейроны, — сказал он.

— Не знаю, я не эксперт. В общем, нервная система на этой планете ведет себя не так, как обычно. Вроде бы более активно или что-то вроде того. А нервная система — это же все. Память, психика... разум, в общем. Напарник Джейкобса, работавший с ним в одном подряде на строительстве шахт, сошел с ума за несколько часов. Он был уверен, что их скрытая миссия — добыча алмазов, и чуть не убил бригадира строительной каской, пытаясь получить свою долю за окаменевший кусок глины.

— Первый раз слышу, — сказал Брэндон.

— Когда я говорила о выкидыше, которого забрала твоя компания, это звучало убедительно? И я уверена, это не первый финт нашего сознания за время пребывания на Цирцее, просто самый заметный. Помнишь, кем ты сначала представился?

— Кэш, не надо заходить так далеко, мы говорили о простом помутнении. Я с таким не раз сталкивался, поверь.

Она вздохнула.

— Послушай, я могла бы еще раз скрутить тебя и связать ремнями. Но мне нужно, чтобы ты поверил мне.

— Зачем?

— Не знаю, поймешь ли ты, но я сейчас абсолютно точно уверена: у меня есть сын, ваша компания сделала из него киборга, он нарушил закон и находится на этой планете. И я хочу, чтобы ты помог мне его найти.

— Кэш, история с сыном — выдумка твоего сознания.

Она встала с края камеры и приблизилась к нему.

— А если я скажу, что ради этого здесь и оказалась?

— В смысле.

— У тебя есть семья? Дети?

— Есть.

— Значит, ты не поймешь.

Холодная ладонь прикоснулась к его левой руке. По всему телу пробежала дрожь — мизинец и безымянный будто угодили в огонь. Брэндон дернулся, попытался схватиться за них, но ремни не позволили.

Кэш отступила.

— В чем дело?

Мужчина ответил не сразу.

— Фантомные. — Он зажмурился, крупные слезы потекли по щекам. — Фантомные боли. Два пальца на левой руке. Синтетические. Беспокоят раз-два в неделю. Но здесь...

— Тебе нужны еще доказательства?

Втянув в себя морозный воздух, Брэндон посмотрел на нее из-под лобья. Все расплывалось. Хотелось сказать, что он бы с удовольствием обменялся этой болью с ее болью материнской утраты, но воспитание возобладало над гневом.

— Я помогу тебе, — сказал он, стиснув зубы. — Но взамен ты поможешь мне. Мы не оставим этих людей просто гнить здесь, это противоречит всем правилам цивилизованного общества.

— Какого общества, оглянись!

— Похороним их, — сказал Брэндон с нажимом. — И отправимся на поиски твоего сына. Не согласна — триста шестьдесят градусов в твоем распоряжении. Если нащупаешь выход наружу.

Кэш молчала. Невидящий взгляд был направлен куда-то чуть левее Брэндона. Оглянувшись, он увидел — стена. Обычная стена капсулы.

— Ты показался мне другим.

Она присела, чтобы развязать ремни и освободить его. Затем помогла подняться.

— Люди меняются, — сказал Брэндон.

— Ты мог бы прикончить меня прямо сейчас — за то, что я использовала тебя как приманку. В краях, где я провела большую часть жизни, это в норме вещей. Но ты этого не сделаешь, потому что ты не такой. И что бы ни случилось, ничего тебя не изменит. Иначе половина моей жизни — просто очень большая ошибка. Бери за ноги.

На первого ушло не больше получаса. Лопатой послужила часть крышки одной из камер — изготовленную из какого-то дешевого сплава, отломать от нее небольшой кусок оказалось не так сложно. Снег поддавался легко, но однообразная работа изматывала. Копали по очереди, пока Брэндону не показалось, что глубины достаточно.

С двумя следующими возились дольше. Руки к этому времени онемели до локтей от мороза, движения стали медленными и неуклюжими. Накапливалась усталость. Девушку похороны заключенных измотали еще больше, но за все время она не проронила ни слова. На вопрос, почему она не жалуется на холод, Кэш ответила, что ее согревают мысли о сыне.

Хоть обе руки промерзли и почти не чувствовались, левая ладонь не переставала ныть. Мизинец и безымянный пальцы словно пеклись на углях. Каждые несколько минут Брэндон невольно поглядывал на них — не горят ли. Мороз пробрался под капюшон, в ботинки, проник под воротник и стальным оползнем спускался по груди, но за болью в пальцах Брэндон ничего этого не замечал.

Они похоронили троих и выкопали яму для последнего, убитого криозаморозкой, когда темнота заставила укрыться в капсуле. Пробоину плотно залепили снегом, затем Брэндон на ощупь нашел уцелевшую камеру и уже захлопывал крышку, когда внутрь просунулась рука Кэш.

— Я не поогу, — проговорила она с трудом, — еси замег... замер-зну.

— Вообще-то уцелело две камеры.

Не считая небольшой паузы между словами, говорил Брэндон нормально. В отличии от Кэш. Даже в двух комбинезонах девушка явно замерзла намного сильнее, но это не вызывало у него никаких чувств. Он пытался, пытался найти в себе что-то — но тщетно. Видимо, холод и тяжелая работа измотали больше, чем он ожидал.

Некоторое время стояла тишина. Потом девушка решительно залезла внутрь, заставив мужчину подвинуться. Крышка закрылась, и Кэш всем телом прижалась к Брэндону. Ее сердце застучало об его грудную клетку.

Понадобилось не меньше четверти часа, чтобы он почувствовал руки. Затем отошли ступни. На место онемения пришел нестерпимый зуд, но со временем пропал и он. Кэш обхватила Брэндона руками и ногами как питон, ее сердце уже билось ровно. Метель задувала в пробоину.

— Этот ветер, — сказала девушка, и Брэндон от неожиданности вздрогнул. — Он напоминает мне брачные игры морских лисов на Гемини-4.

— Никогда там не был.

— Понятное дело. Болят пальцы?

Кэш попыталась нащупать его левую ладонь, но Брэндон отдернул руку.

— Какая разница?

— Интересно. Ты так и не рассказал, как их лишился.

— Тебе вряд ли понравится моя история.

— Как-нибудь переживу.

Брэндон вздохнул. По крайней мере, это поможет отвлечься от боли в пальцах.

— Андроид, поведение которого я прорабатывал больше трех месяцев, разгромил лабораторию и пытался бежать. Погиб мой ассистент и один из охранников. Я успокоил киборга, убедил его вернуться, но после этого не мог спать несколько недель. Жил на таблетках и подумывал о самоубийстве. А потом кухонным ножом отрезал себе два пальца — по одному за каждого погибшего из-за меня человека.

— Тебя все-таки признали виновным?

— Да. Провели расследование, этому киборгу промыли мозги. Там оказались коды, запрещенные законом. Нестандартная логика. Это делало его более похожим на человека. Но и более опасным.

Сердце Кэш ускорило ритм, дыхание защекотало шею.

— Коды конкурентов, — сказала она. — Не твои. Верно?

— Почему ты так заволновалась? Думаешь, это из-за меня твой выдуманный сын стал уголовником и попал на эту планету?

— Джейкобс пишет, что здесь человек подстраивается под окружающую среду. А мы сейчас друг для друга и есть окружающая среда. Разве ты не видишь, как точно твоя история стыкуется с моей?

— Чушь. Я помню все в мельчайших деталях.

— Я тоже. На виске у моего сына была татуировка черной паутины — когда он навещал меня в тюрьме, говорил, что сделал ее под брэнди и хочет свести. Но мне казалось, ты должен разбираться в психике лучше меня.

Брэндон открыл крышку и ударом ладони вытолкнул Кэш из камеры.

— Ты права, — сказал он. — Я разбираюсь в этом лучше тебя. Отогрелась — теперь спи. Утром хоронить того, которого убила криозаморозка. Часа через четыре, если я правильно помню местные сутки.

Кэш ничего не ответила, и Брэндон захлопнул крышку.

— Прости, — донесся голос девушки.

Разбудили его солнечные лучи. Покинув камеру, Брэндон зажмурился — яркий свет бил в расчищенную от снега пробоину. Камера заключенного, которого они собирались хоронить, была открыта — внутри никого. Брэндон вышел наружу. Неподалеку в снегу лежал человек в тюремном комбинезоне, над ним склонилась Кэш. Ее ресницы слиплись от слез.

Два пальца левой руки просто горели. Растерев их снегом, Брэндон посмотрел на человека. Парень. На виске — татуировка паутины. Грудь ритмично приподнимается — жив, хоть и без сознания.

— Брэндон? — спросила Кэш, обратив к пустому месту возде него невидящие глаза. — Это ты? Клянусь, первый раз я благодарна тебе за то, что ты сделал с нашим сыном. Будь он человеком, он бы умер от криозаморозки.

Боль в двух пальцах уже слепила Брэндона. Он пошатывался. Боль затмевала собой весь мир. Боль металась по измученному телу, отдаваясь то в пояснице, то в ребрах, то в левом плече — пока не превратилась в две фигуры на снегу.

Брэндон одной рукой обнял парня за шею, другой взял за ноги и понес к яме, вырытой вчера для последнего заключенного. Пальцы Кэш заметались по снегу, пытаясь нащупать того, кто секунду назад лежал перед ней. Метель донесла до мужчины нарастающий стон.

За ночь яму сильно замело, но глубины все еще было достаточно. Когда он вернулся к девушке, ее руки все еще мяли снег — капли талой воды текли меж пальцев. Мужчина потащил Кэш к яме. Она не сопротивлялась, лишь невидящие глаза пытались отыскать что-то в метели.

— Брэндон! — крикнула девушка. — Помоги мне!

Он столкнул ее следом за парнем.

С помощью нестандартных алгоритмов Брэндон пытался сделать их сына похожим на человека. Чтобы хоть так доставить радость жене, всю жизнь мечтавшей о ребенке. Но когда парень узнал, для чего его постоянно забирают в лабораторию, он пытался бежать — и убил двоих, прежде чем отец успокоил его.

Они скрывались. Брэндон, Кэш и их сын. Меняли планеты каждые несколько месяцев. Вместо привычной работы сайт-администратора Кэш вынуждена была красть и продавать информацию. Только так они могли добывать средства для жизни.

Фантомные боли начали беспокоить мужчину сразу после вживления синтетических пальцев. С каждым днем боль усиливалась. До тех пор, пока на Гемини-4 он в ярости от нестерпимого жжения не избил до смерти молодого коммивояжера. Боль в безымянном пальце тогда притихла на две недели... Но когда вернулась, Брэндон был к ней готов.

Каждые две недели он лишал жизни двоих — в основном уличных бродяг. Всегда ровно двоих. Только это позволяло не свихнуться от боли, от бесконечного жжения в мизинце и безымянном пальце левой руки. Прошло четыре месяца, прежде чем семью нашли — нашли и отправили на Цирцею-12. Планету, где не было бродяг.

— Брэндон? — доносилось со дна ямы.

— Брэндон?

— Пожалуйста, ответь.

— Я слышу твое дыхание.

— Почему ты делаешь это, Брэндон?

— Ответь, я прошу тебя...

Метель задувала в капсулу, наполовину скрытую в снежном бархане: тягучая мелодия ветра парила над холмами. Так пели морские лисы на Гемини-4 — местные объясняли, что животные тоскуют по сородичам, погибшим от ночного хищника.