Пятый
— Увеличить частоту, — спокойный, но властный голос старшего ученого заставил меня отвлечься от невеселых мыслей.
— Но… — попытался было возразить я, украдкой посматривая на Объект. Он вряд ли еще долго продержится. — Не слишком ли это…
— Я что, неясно выразился? — деланно удивился Старший, окинув меня недовольным взглядом и нахмурив брови. Он очень не любил, когда ему перечат.
Я снова глянул в сторону лабораторного стола. Нет, пора с этим кончать. Сделаем все сегодня же, под прикрытием ночи. Объект внезапно поднял глаза и встретился со мной взглядом.
— Повысить в два раза! — по голосу чувствовалось, что начлаб вот-вот сорвется. Я судорожно размышлял, что же делать. Попробовать прямо здесь и сейчас? Никаких шансов, охрана среагирует мгновенно. Я вновь перевел взгляд на Пятого.
— Нет… прошу, не надо… — чуть слышно прошептал он. Ему больно. Мучительно больно. — Хватит…
— Ты чертов идиот! — ко мне рванул Старший, грубо ухватил за плечо. Охрана насторожилась, но пока не вмешивалась. — Повышай частоту! В два раза, я сказал! Сейчас же!
Я сделал вид, что повышаю показатели. Руководитель удовлетворенно кивнул и отвернулся. Когда он отошел, мне удалось снизить частоту до прежней величины. Но все же, хватит, пора с этим заканчивать. Сегодня.
— Продолжаем, — так же спокойно, как и прежде, распорядился старший исследователь. — Ну?
— Прости… — тихо проговорил я, встретившись взглядом с глазами Пятого Объекта.
И вновь запустил установки.
Пять дней назад.
— Опускай! — скомандовал в рацию главный смотритель оператору крана. Огромный металлический контейнер с грохотом опустился. Я снял электронную печать специальным устройством. Навалившись, смотрители открыли массивные люки. Внутри темно. Луч карманного фонарика рывками осветил нутро контейнера — груз на месте. Десять человек, как и полагалось. И вроде все целы — ведь для опытов травмированные экземпляры не годятся.
Десять новых Объектов, да еще какие — подростки. А, согласно теории Старшего, именно подростковый мозг обладает наилучшими характеристиками для наших экспериментов.
Я бросил взгляд в путевую ведомость — да, десять особей, физически здоровые, от двенадцати до шестнадцати лет, мужского и женского пола. Все психически полноценные, а вот уровень интеллекта разный. Как раз то, что надо.
— Выходите по одному! — зычно скомандовал главный смотритель, в руках его появилось устройство для чиповки. Объекты же сгрудились у дальней стенки и покидать контейнер явно не собирались. Один из охранников решительно шагнул внутрь, ухватил первого попавшегося ребенка — это оказалась девочка лет тринадцати, в обрывках некогда белой пижамы. Резко толкнув ее к выходу, охранник обернулся, схватил за руку следующего. Смотритель тем временем вживлял в запястья прибывших Объектов чип — ничего, пусть и больно, зато действенно. Сбежать точно не смогут.
Спустя пару минут процедура была закончена. Объекты столпились в углу ангара, зажав свежие раны на руках. Пока охрана присматривала за ними, главный смотритель собрал сотрудников вокруг себя и распределил подопытных.
— Тим, забирай Пятого. В третий блок его, глянешь там, какая камера свободна, — кивнул он мне, сделал запись в своем планшете и протянул чип-карту. Это значило, что Объект Пять теперь числится за мной — я могу свободно использовать его в своих исследованиях, но если что, то и отвечать за него мне.
Подойдя к уже поредевшей толпе — часть Объектов уже увели — я нажал на чип-карте кнопку. Один из Объектов дернулся — мой. Ухватив за руку мальчика лет четырнадцати, что вздрогнул от легкого удара током, я повел его перед собой. Тот даже не пытался сопротивляться. Сзади нас сопровождал охранник с винтовкой наготове — если что, с Объектом будет разговор короткий.
Попетляв по корпусам базы несколько минут, мы добрались до крыла номер три и шли по длинному коридору с бесконечными рядами дверей. По дороге я захватил со склада необходимую одежду — как и положено.
Большинсво камер было занято. Но, почти в самом конце коридора, удалось отыскать свободную комнату.
Охранник молча толкнул в спину Пятого и отошел в сторону, пропуская меня в камеру.
— Раздевайся, — кивнул я подопытному, оглядывая оборванные тряпки непонятного происхождения.
Объект обернулся, лишь посмотрел на меня светлыми глазами.
— Ты что, глухой? — я начал понемногу выходить из себя. Еще тугодумов не хватало. — Ну, быстрее!
Подросток начал медленно стягивать с себя старую одежду. Когда он разделся, я осмотрел его. Он не выглядел сиротой или бродяжкой. Вполне развитое для его возраста тело, причем все мышцы развиты равномерно. Короткие светлые волосы, чуть длиннее и вьющиеся сзади. Светлые голубые глаза. Смугловатая кожа местами покрыта какими-то грязными подтеками. Я тщательно обследовал кожу мальчика — никаких ссадин, сыпи, синяков или гноящихся ран. Весьма странно.
Взяв подростка за руку, я достал из кармана халата анализатор, вставил острым концом в ранку на запястье, собирая капельки крови. И еще больше удивился анализам — в крови никаких примесей. Откуда он такой вообще тут взялся? Обычно нам привозили материал из самых низов общества. А там попадались уж совсем удивительные экземпляры. Что и людьми то назвать, мягко говоря, трудно.
Желая подтвердить догадку, я ощупал тело подростка, осмотрел кости и суставы. Никаких дефектов. Определенно, он рос в благоприятных условиях. Осанка правильная, условные рефлексы действуют. Так, стоп, а это что?
Я заметил слева на груди небольшой, едва заметный шрам. Сделано очень аккуратно, бесплатная медицина так не постаралась бы. Присев и обследовав шрам, слегка надавливая на грудную клетку, я обнаружил именно то, чего опасался — небольшой бугорок. У парня установлен кардиостимулятор. Тьфу ты черт.
— Давно установлен? — угрюмо спросил я, ощупывая кожу около шрама. Гладкая, похоже, не зашивали, а залили биогерметиком. Дорогое средство, между прочим. Благодаря ему шрам вообще едва заметен, через пару лет и вовсе исчезнет.
— Года два назад, — неуверенно ответил мальчик.
Я лишь вздохнул. С этой штукой мне явно ничего не светит.
— Кто вы? — подросток видимо решил, что раз я первым задал ему вопрос, то можно меня разговорить. Но одновременно спрашивал неуверенно — охрана обычно довольно жестко пресекала любое любопытство.
Я же бить его за вопросы не собирался, но и отвечать желания не было. Мысленно проклиная начальство, я поднялся и кинул подростку принесенную одежду.
— Одевайся.
Но тот продолжал смотреть на меня. Словно ждал ответа.
Да кто его вообще сюда притащил, черт побери? Мальчик явно из семьи среднего класса, если не выше. Ладно, происхождение не так важно, с правильно развитым и работать удобнее. Но со своим кардиостимулятором он совершенно непригоден для опытов. И что прикажете делать теперь? Всем достались нормальные, а мне самый ущербный?
— Одевайся. Чего смотришь-то? — зло бросили я Объекту. Дураком притворяется, что ли? Ничего, такие тоже пригодятся. Выходя, я толкнул Пятого, тот упал на кровать. Пусть знает, недоделанный, куда попал. Выйдя в коридор, я запер дверь и забрал ключ себе.
Четыре дня назад.
— Что значит погиб, я вас спрашиваю?! — утром наш Старший, начальник лаборатории Стивенсон, устроил внеочередной разбор полетов. У меня пока было все спокойно, поэтому я тихо сидел в стороне, пытаясь вникнуть в суть произошедшего. — Вы знаете, какой ценой я достал этот материал? Вы хоть понимаете, что такой возможности больше не будет? Вы вообще что-нибудь понимаете?
— Я все понимаю… — пробормотал Джефф, мой коллега. Насколько же понял я, в эксперименте утром у него погиб Объект. Но сути пока уловить не удалось. А не хотелось бы потерять такой ценный материал из-за глупой ошибки.
— Что конкретно произошло? — спросил Стивенсон Джеффа, успокоившись.
— Диапазон инфразвуковых волн был слишком короткий. Остановка сердца. Тем не менее, за несколько секунд до смерти подопытного я зафиксировал изменение мозговой активности. Значительное изменение в положительную сторону. Но мне не удалось рассмотреть эти изменения детальнее…
Я тщательно запоминал. Экспериментов со своим Объектом еще не начал, но ошибка коллеги могла послужить отправной точкой. Я и сам рассматривал инфразвук как основной вариант, но также хотел использовать воздействие переменного тока. Что, если совместить? А если попеременно? Надо будет попробовать, прикидывал в уме я. Но все мои изыскания разбивались о кардиостимулятор мальчишки. Малейшее воздействие и его сердце остановится.
Выловив после собрания Старшего, я попытался выпросить другой Объект.
— Да ты что, с ума сошел? — накинулся на меня тот. — Ты хоть знаешь, чего нам стоило получить эти "Объекты"?
— Но у него кардиостимулятор, — возразил я. — Он и пяти минут не протянет под воздействием установок.
— Твои проблемы, — равнодушно ответил Стивенсон. — Извлеки из него столько пользы, сколько сможешь. Потом избавься. Если эксперимент завершится удачно, получим еще. Тогда и подберешь себе нормального.
Остальным, значит, исследования, а мне мучайся с этим больным? Ладно, раз уж дали Пятого, будем заниматься с ним. Еще посмотрим, кто больших успехов добьется.
Решено. Завтра же начнем.
Три дня назад.
Ночью погибло еще три Объекта. Мимо двери в мою лабораторию то и дело проходили эти горе-ученые, что не смогли толково распорядиться выпавшей им возможностью. С завистью поглядывая на моего подопытного. Ну и черт с ними, сами виноваты. Я таких ошибок не допущу.
Прогнав отвлекающие мысли о будущей премии и мировом признании, я немного прибавил напряжение. Объект вздрогнул. Отлично. Чуть снизим частоту… Так, теперь еще немного…
Вообще, считается, что инфразвук вреден для человека. Еще в прошлом веке было установлено, что под воздействием инфразвука снижается внимание и работоспособность. Обусловлено это было сокращением пропускной способности нейронных сетей. В итоге человек элементарно не мог сосредоточиться. В начале XXI века исследования в этом направлении почти не велись, но пять лет назад Стивенсон заинтересовался инфразвуком. Сейчас же этим занимался уже целый НИИ. Куда входили и мы, правда, как одно из теневых подразделений.
Инфразвук может проявлять себя по-разному. Все дело в правильном подборе частоты и уровня звука. В одном случае инфразвук словно притупляет реакции нейронов, в других же делает их более острыми — скорость распространения нервного импульса значительно возрастает. Три года понадобилось нам, чтобы установить фундаментальные закономерности. И тем не менее, проложенная тропинка была скользка — малейшие отклонения приводили к провалу. Как вчера.
Инфразвуковое оружие, рабочий прототип которого был изготовлен нашим НИИ ИИЗ еще два года назад, уже через полгода должно встать на вооружение органов охраны правопорядка. Нет, в отличие от существовавших ранее экземпляров, оно не вызывало чувства первобытного страха. Преступник просто испытывал резкий упадок настроения и апатию, теряя всякое желание сопротивляться.
Но на данном этапе нас больше интересовала другая сторона вопроса. Удалось выявить, что инфразвук может влиять на нервную систему и положительно. Улучшая чувствительность нейронов, повышая пропускную способность нейронных сетей, ускоряя передачу импульса. Человек, находясь в специальной инфразвуковой камере, испытывал прилив сил, эмоциональный подъем, ярко выраженное стремление к деятельности. Время на решение определенных математических задач сокращалось в среднем на 15%.
Однако нам нужно было нечто большее. Была собрана специальная установка, точечно воздействующая на мозг инфразвуковыми волнами. Результаты оказались весьма значительные. Но и этого было мало.
Как известно, в подростковом возрасте связи между нейронами образуются значительно быстрее. А, как предположил наш Старший, в совокупности с ИЗ-воздействием это может дать поистине впечатляющий эффект.
Мой же метод, совмещающий в себе переменный ток и инфразвук, должен дать еще более ощутимый результат. Переменный ток небольшой силы и частоты словно разогревает кровеносные сосуды и нервные окончания. Способствуя еще большему ускорению нервных импульсов.
Я внимательно контролировал показания. Нельзя превышать определенный порог, иначе кардиостимулятор подопытного просто отключится. Сердце его, и без того довольно слабое, подвергалось дополнительным нагрузкам. И немаленьким.
Пятый глухо застонал, завертел головой, пытаясь отогнать ощущения от инфразвука. Ожидаемая реакция. Ничего, еще немного прибавим. Объект задергался на столе, словно пытался вырваться. На что он только надеялся. У нас тут бывали и покрупнее экземпляры. Но никто еще не сбегал, хотя пытались, и не раз. Вспомнить хотя бы Двадцать Третьего, учинившего погром в седьмой… Мда… И ничего, быстро скрутили бугая.
Я временно отключил лабораторную установку. Пусть сердце отдохнет, восстановится кровообращение. Если подвергать Объекта постоянному воздействию, ничего не добьюсь. Аккуратнее надо быть, когда еще такой необычный материал перепадет.
К слову, подопытный мне и правда достался особенный. Самый высокий уровень интеллекта среди доставленного материала, причем слишком высокий для его возраста. И, что немаловажно, без всяческих аутичных отклонений, весьма часто встречающихся в наше время. Наличие кардиостимулятора, конечно, омрачало картину, но на поверку оказалось не таким уж большим препятствием. Главное, палку не перегибать.
Пятый некоторое время обессилено лежал на столе. Только рванулся еще пару раз. Но руки и ноги его были крепко зафиксированы, и никуда не денешься. Некоторое время Объект лежал тихо, я же пока копался в документации. А подняв глаза, поймал на себе взгляд подопытного.
Странный у него взгляд, отметил я про себя. По идее, он должен был меня ненавидеть и бояться. Оно и лучше, пусть опасается. Но Пятый смотрел на меня странно. Словно ждал от меня чего-то… Не боялся, не злился, а смотрел на меня… с надеждой? Неужели он так до сих пор и не понял, куда попал? Отсюда еще никто не выходил живым.
Но весь оставшийся день взгляд Пятого не давал мне покоя. Что-то словно шевельнулось внутри.
Два дня назад.
Посреди ночи меня разбудил сигнал коммуникатора. Часы показывали половину второго.
На развернувшемся экране высветилась фотография звонившего. Дана.
— Слушаю, — ответил я, старясь задушить недовольство от пробуждения. Девушка последние две недели жила в Лондоне, должна была вернуться лишь через пару дней. Видимо, просто забыла о разнице в часовых поясах.
— У меня хорошая новость! — донесся из динамика жизнерадостный голос.
— Насколько хорошая? — окончательно прогоняя остатки сна, я прикинул в уме варианты хороших новостей.
— Очень хорошая. Я только что была у врача. Я беременна. У нас будет мальчик… — но я уже не слушал подругу.
У меня будет ребенок. Я так долго ждал этого. И хотя мы с Даной еще не оформили свои отношения официально, ребенка хотели давно. Тем более мальчика. Да и какой мужчина не мечтает о сыне?
В голове невольно возник взгляд Пятого. Светло-голубые глаза. Так чего же он хотел?
В ту ночь я так больше и не уснул. Взгляд Объекта, тот самый взгляд, не давал мне покоя, вытеснив всю радость. Какая-то мысль крутилась в голове, но я никак не мог ее поймать. Что-то важное я упустил, не осознал, не уловил. Что-то я должен был понять…
Что?
Вспомнив сегодняшние эксперименты, я спрогнозировал норму на завтра. Что, если увеличить напряжение в полтора раза, но чуть снизить частоту звука? Надо попробовать. Я думал о том, как завтра снова буду проводить опыты. Взгляд Пятого вновь промелькнул в моей голове. Он надеялся, он ждал чего-то…
И меня словно осенило. Да так, что холодный пот прошиб. Это же ребенок! Такой же ребенок! Человек…
Да что же я делаю, черт побери! Пелена, будто бы заслонявшая глаза, теперь спала. Все, чем занимался последнее время. Теперь я осознал все. Почему я раньше этого не видел? Это же живые люди! Сейчас я даже и поверить не мог, что сам пытал людей своими опытами. Тот подросток…
Нет, не может быть, не я…
Но действительность говорила обратное. Только сейчас я в полной мере осознал, какие ужасные дела творил. Где теперь тот молодой ученый, что шесть лет назад окончил биологический факультет столичного университета, с чистой верой в светлое будущее науки?
Нет, нет, не может быть… Не верю…
Но реальность была другой. Как я пропустил момент, когда превратился в монстра? Когда оказался среди этих "ученых", относящихся к людям как к лабораторным крысам — умер и ладно, новых привезут? Откуда только вообще нам поставляли "материал"? Дети выглядят изможденными, оборванными. Все, кроме Пятого. Скитальцы, беженцы, сироты? Черте что…
Мысли судорожно метались в моей голове, словно вспугнутые светом летучие мыши. Что делать, куда идти? Я не могу больше продолжать эксперименты. Да что за ад там вообще творился?
Проворочавшись всю оставшуюся ночь, я явился утром на работу дико не выспавшийся. Мне надо было что-то предпринять, продолжаться дальше так не может. Нельзя позволить.
С утра же было внеочередное собрание. Сообщили, что погибло еще четверо подопытных — осталось всего двое. В том числе и мой.
Но гибель детей не прошла даром, как говорили эти "ученые" — удалось установить точные величины для стимулирования мозговой активности. Им и правда удалось увеличить потенциал интеллекта подопытных. Вот только жить после этого дети уже не могли.
Загоревшиеся глаза начальства не предвещали ничего хорошего. Восьмой Объект был изъят у смотрителя и передан руководству. Старший хотел довести исследования до конца собственноручно. Собирались забрать и моего, но я вдруг отчетливо понял, что если отдать Пятого, он не проживет и часа. Поэтому заявил, что мне надо лично поработать с ним еще день. Хотя Стивенсон особо и не настаивал — на сегодня у него был материал. А вот завтра…
Надо что-то предпринять до завтра. После собрания я сразу направился в инфоцентр, где раздобыл всю информацию о своем подопечном. Алан Томпсон, четырнадцать лет. Оба родителя живы. Судя по всему, мальчик либо был похищен, либо сам сбежал из дома.
Изучая бумаги, я вошел в камеру. Охранник коридора, как и полагалось, пошел было за мной, но я кивнул ему, что хочу остаться наедине с подопытным. Алан сидел на кровати, обняв колени руками. Увидев меня, он словно сжался, стараясь отодвинуться подальше. Взяв стул, я сел напротив кровати, продолжая делать вид, что изучаю документы. На самом деле просто не мог смотреть ему в глаза.
Только сейчас я ясно ощутил, что это все-таки ребенок, а не расходный материал для исследований. Вот он, сидит передо мной, из плоти и крови, такой же, как и все. Вот только другие дети ведут счастливую жизнь со своими родителями, а он здесь…
— Алан Томпсон? — я старался придать голосу окраску равнодушия. Но какое там: все мысли сейчас крутились вокруг этого парня: как помочь ему? Как?
— Да.
— 2046-го года рождения?
— Да, — тихо повторил подросток.
— Где тебя поймали? — я продолжал делать вид, что внимательно изучаю бумаги.
Алан молчал. И лишь спустя минут пять заговорил.
— Я сбежал из дома месяц назад. Сильно поругался с родителями… Ночевал на автобусной станции, они подъехали ночью… — голос ребенка дрожал.
Но я и без рассказа мальчика отлично знал, как работали наши силовики. Никто и понять ничего не успевал. В камере воцарилась гнетущая тишина.
Я поднял взгляд на Пятого. Он словно забитое животное перед жестоким хозяином…
— Вы пришли снова проводить эксперименты? — голос тихий, полный безнадежности. Похоже, Алан не боялся. Словно смирился. Он уже отлично понял, куда попал.
— Нет, — коротко ответил я. — Эксперименты мы больше проводить не будем.
Я хотел сделать для него то единственное, что мог на данный момент — дать надежду. Еще не все потеряно, может, я и найду способ…
День назад.
Назавтра оказалось, что это был лишь обман. Восьмой Объект умер вчера вечером. С утра Стивенсон потребовал ключ от камеры, и мне пришлось подчиниться. Я не имел совершенно никакого представления о том, как помочь Алану сбежать. Я постоянно думал об этом, но ничего не шло в голову. Охрана, камеры, чип… Слишком много препятствий.
Но, передавая ключ, удалось убедить Старшего, что лучшего оператора, чем я, для Пятого ему не найти. Сразу же руководитель велел привести Объект, буквально затолкав меня в главную лабораторию.
Благодаря моим усилиям, ребенок был пока жив. Но я не знал, сколько мне удастся это скрывать. Мне везло в том, что Старший был уверен в моей неуклонной лояльности "науке", поэтому заподозрить в помощи подопытному ему просто в голову не приходило. Я же находился меж двух огней — нельзя было допустить опытов над Аланом, но если меня раскусят — все закончится быстро.
И мне приходилось делать это. Создавать видимость. Это была самая отвратительная ситуация. Я не мог помочь ему прямо сейчас, а для того, чтобы парень имел хоть какой-то призрачный шанс, я должен пытать его.
Ему было тяжело. Было видно, что долго он не продержится. Но начлаб с горящими глазами велел продолжать опыты до конца.
-Мы можем потерять его, — сухо заметил я, отключая оборудование. — Сейчас продолжать нельзя. Считаю необходимым отложить до завтра.
— Я тут руковожу. Продолжать, — распорядился Старший.
— Мы можем убить его, — вновь возразил я. — Мы уже добились значительных показателей. Связи между нейронами образуются на 63% быстрее, чем у его ровесника. У него же кардиостимулятор. Сердце может просто не выдержать нагрузки.
— Мне плевать. Работайте до конца, — Стивенсон был непреклонен.
— Если мы продолжим сейчас, завтра уже будет не на чем экспериментировать. Подумайте сами, зачем убивать его раньше времени? — я старался сделать голос как можно более убедительным, но равнодушным. — За ночь эффект не исчезнет, завтра мы сможем добиться еще больших показателей. Но организму нужно дать время на восстановление.
Старший молчал.
— Ладно, продолжим завтра, — наконец сказал он. Неужели удалось убедить. — Займись им.
Я кивнул. Когда все вышли, я встал и подошел к лабораторному столу, отстегнул ремни на руках и ногах, отсоединил датчики от груди и головы. Алан очнулся. Выглядел он плохо. По всему телу сильно вспухли вены, лицо бледное, глаза словно впали, дыхание сбивчивое, учащенное.
— Вставай, — сказал я, помогая мальчику подняться. Но идти он сам уже не мог, пришлось буквально донести его до камеры. Проходя посты охраны, я вынужден был делать недовольный вид, что сбросил бы этот "материал" в ближайшую канаву, будь моя воля.
Когда я укладывал подростка на кровать, он вновь очнулся. Что-то неразборчиво пробормотал, словно в бреду.
— Завтра. Все завтра, — успокоил я его и вышел, тщательно заперев камеру.
***
— Нет… прошу, не надо… — чуть слышно прошептал Алан. — Хватит…
— Ты чертов идиот! — ко мне рванул Старший, грубо ухватил за плечо. Охрана насторожилась, но пока не вмешивалась. — Повышай частоту! В два раза, я сказал! Сейчас же!
Я сделал вид, что повышаю показатели. Руководитель удовлетворенно кивнул и отвернулся. Когда он отошел, мне удалось снизить частоту до прежней величины. Но все же, пора с этим заканчивать. Сегодня.
— Продолжаем, — так же спокойно, как и прежде, приказал старший исследователь. — Ну?
— Прости… — тихо проговорил я, встретившись взглядом с глазами Пятого Объекта.
И вновь запустил установки.
Я не знаю, как он до сих пор держался. Сейчас я ничем не мог ему помочь. А вот вечером…
Незаметным движением я проверил рукоятку за поясом — лазерный пистолет был на месте. Мы с тобой еще поборемся, парень. Если бы я только мог, поубивал бы сволочей прямо здесь. Но в зале по углам рассредоточилось сразу несколько охранников — успею подстрелить максимум двоих.
— Показатели?
— Связи между нейронами образуются на 102% быстрее, — доложил я.
— Отлично. Увеличить частоту.
Чертов старый идиот, да он с ума сошел!
— Нельзя. Он на грани. Чуть выше — и он умрет.
— Увеличить, я сказал. Что не ясно?
Рука инстинктивно потянулась к пистолету за поясом, что был скрыт плотным лабораторным халатом. Что же делать?
Резкий писк раздался в помещении.
— Остановка сердца, — я сверился с мониторами. Максимальный порог превышен. Кардиостимулятор отключен.
— Дефибриллятор, — хладнокровно распорядился Старший.
К Алану подбежали два медика, сняли с тела датчики на присосках, отстегнули фиксирующие ремни. Около пяти минут реаниматоры боролись за жизнь подростка. Наконец, сердце мальчика вновь заработало.
— Продолжать, — тоном, не терпящим возражений, приказал Стивенсон.
Я сидел за пультом весь сырой, нервы на пределе. Да сколько же можно.
— Предлагаю отложить до завтра.
— Меня не интересует твое мнение, — отрезал он.
— Мы чуть не потеряли Объект. Он — наш единственный подопытный, тем более с такими результатами. Нельзя рисковать…
— Мы и так откладывали, — грубо прервал меня Cтарший. — Больше нельзя тянуть. Продолжать. Мне нужен результат.
— Если мы сейчас продолжим, он не протянет и получаса, — вновь пытался возразить я. — Нам будет больше не на чем увеличивать наши результаты. Проект можно будет считать провальным. Не факт, что мы сможем добиться подобного на другом материале.
Научный руководитель недоверчиво покосился на меня. Видимо, мои слова были не особо убедительными. Неужели догадался о чем-то?
— Я послушаю тебя в последний раз, — наконец проговорил он. — Но завтра мы доведем все до конца. Конечный результат и отправим. Я полагаю, при таких успехах нам выделят еще "материала". Забирай его.
Алан даже не очнулся. Мне опять пришлось нести его в камеру на руках. Уложив обессиленного подростка на жесткую койку, я вынул пистолет из-за пояса, сунул в угол за тумбочку. Если один раз мне посчастливилось пронести эту штуку с собой, это не значит, что удастся шастать с ней через посты охраны весь день.
Выходя из камеры, я бросил взгляд на часы — еще только полдень. И, решив вернуться сюда к девяти, отправился домой. Надо было подготовиться.
***
— …мне нужна твоя помощь, — закончил я свой рассказ. — Я прошу тебя…
Девушка молчала. Я заметил, что глаза ее заблестели.
— Ты проклятый ублюдок… — чуть слышно прошептала она. — Почему ты обманывал меня… А я тебе верила, дура… Врач, — внезапно вскинулась она. Я врал ей, что работаю врачом. — Ты чудовище… Убирайся отсюда…
— Я прошу тебя, — повторил я, приближаясь. — Не для себя же…
Они лишь молчала. Я попытался ее приобнять, но девушка резко оттолкнула меня.
— Убирайся отсюда… — повторила она, сдерживая слезы. — Я не хочу тебя больше видеть…
Мне ничего не оставалось, кроме как покинуть ее квартиру. Но внутри я все еще хранил надежду.
***
— Тим, ты же вроде сегодня уходил? — охранник на проходной остановил меня. Что-то заподозрил?
— В лаборатории забыл данные скопировать, — отоврался я. — Завтра на отчет представлять. Ты же знаешь, как Стивенсон с нас дерет.
— Ну, проходи тогда, — недоверчиво бросил он мне, усаживаясь назад, за стол с мониторами.
Я и правда направился к своей лаборатории. Но лишь для того, чтобы уничтожить все данные о проекте. Если они и решат все начать сначала, им придется вновь накапливать многолетний опыт.
Полностью удалив всю информацию, я отправился в крыло три. Весь персонал уже почти разошелся, охрана проводила пересменку и еще не начала ночные обходы. Войдя в тот самый длинный коридор, я в прыжке сбил рукой висящую над дверями камеру. Теперь у нас есть всего несколько минут, пока в службе безопасности спохватятся, разберутся, что к чему и прибегут сюда.
Как можно быстрее отперев дверь камеры, я первым делом рванулся к тумбочке — пистолет был на месте.
Растолкал Алана. Похоже, ему таки удалось немного отдохнуть.
— Вставай, быстрее! — я кинул ему пакет с купленной сегодня одеждой — кроссовки, джинсы, футболка — все темных расцветок. Пока подросток переодевался, я вытащил из кармана нож с коротким лезвием и бутылочку специального дезинфектора. Не анестезия, конечно же, но легкий эффект "заморозки" обеспечит.
Полил на лезвие, себе на руки и на запястье Алана. Коротким решительным движением я провел лезвием по запястью, вспоров кожу. Другого способа извлечь чип не было. И подросток это понимал. Поэтому лишь простонал, сжав зубы. Но терпел.
Через минуту все уже было кончено — Алан зажал левой рукой кое-как перемотанное правое запястье. Окровавленный чип валялся под кроватью.
Коридор корпуса был пуст. Покинув камеру, мы пробежали вперед до поворота. Я на секунду выглянул из-за угла — там была еще одна камера слежения. Вытащил лазерный пистолет, прижал к груди. Стрелок из меня никакой, но попробуем. Я вновь высунулся, направив оружие в сторону камеры, зажав клавишу спуска. Яркий красный луч расчертил пространство, метнувшись к камере, попал прямо в объектив. Неплохо.
Схватив Алана за руку, я потащил его дальше по коридору. Так мы добрались до столовой персонала. Освещение в ней отключено, но в противоположном углу виднелась полоска света — дверь на кухню приоткрыта. Я первым рванул туда, подросток старался не отставать. Мы ворвались на подсобку — пусто. Где-то здесь должен быть черный выход, через который доставляют продукты.
Из коридора уже раздавался топот подбитых ботинок — охрана не заставила себя долго ждать.
Я, наконец, нашел выход. Выжег замок пистолетом, ударом ноги выбил дверь — свобода. Снаружи моросит мелкий дождь. Подперев дверь снаружи несколькими мусорными контейнерами, мы двинулись к ограде. Тут была едва заметная калитка — для техников, обслуживающих дренажную систему. Сломав пистолетом замок, я толкнул Алана вперед, сам шагнул следом. Сзади послышался шум — охрана пыталась открыть дверь.
Вскоре им это удалось, но мы уже нырнули в метровый по глубине бетонный желоб — дренажную канаву. Скрытая среди лесов лаборатория находилась в низине, и во время частых ливней существовал риск затопления. Сейчас же стояла относительно сухая погода, мелкий дождик не в счет, поэтому на дне желоба сочился лишь небольшой ручеек. Оказавшись в сточной канаве и пригнувшись, мы двинулись вперед, к лесу неподалеку. Метров через двадцать я подсадил Алана, помогая ему вылезти, после выбрался сам. Мощные стволы деревьев были уже неподалеку. Мелькнувшие над головой яркие лучи заставили нас припасть к земле.
— Давай туда, — кивнул я подростку в сторону леса. Сам же приподнялся и несколько раз, особо не целясь, выстрелил в сторону канавы, заставив преследователей быть осторожнее. И сразу же рванул вперед, догнал Алана. Вместе мы достигли кромки леса. Теперь легче. Охране будет не так просто выцеливать нас между деревьев.
В кармане тихо пискнул коммуникатор. Как я и надеялся. Спасибо, родная.
Подросток выжидающе посмотрел на меня. Он не задавал лишних вопросов. Не каждый на его месте выдержал бы. По моей команде мальчик устремился вперед, петляя между толстыми стволами. Пока охрана тщетно пыталась поймать его в прицел, мне удалось снять одного преследователя.
Вдалеке хлопнула дверь — подкрепление. Наверняка вся база уже на ушах стоит. Пора уходить. Выстрелив еще пару раз, я рванул вслед Алану. Тот был уже далеко, лишь иногда впереди мелькала тень среди деревьев. Пробежав метров сто, я оглянулся. Охрана выбралась из канавы и двигалась сюда. Похоже, они нас потеряли.
Я отдышался. Чуть впереди затаился за поваленным деревом Алан. Ждал меня. Я махнул ему рукой, чтобы бежал дальше. Сам же выждал несколько мгновений и попытался подстрелить еще одного преследователя. Но те попрятались за стволами. Выстрелив несколько раз вслепую, я двинулся вслед за подростком. Осталось совсем немного.
Впереди уже мелькнуло полотно дороги. Деревьев все меньше, дальше идет пригородное шоссе, отделено от пролеска кюветом. Алан перебрался через канаву и взбирался на возвышение. Там, на дороге, стояла черная тонированная машина, номера сняты. Дана, в темных очках и кепке с козырьком, помогла подростку влезть на насыпь и усадила на заднее сиденье, глянула в мою сторону.
Я уже почти выбрался из леса, как правую ногу словно проткнули раскаленным прутом. Черт, совсем немного не успел, пронеслось в голове. Припав на одно колено, я выронил пистолет.
Плевать. На все плевать. Главное, чтобы они успели уйти.
Дана продолжала безмолвно стоять на насыпи. Да чего же она медлит. Привалившись к упавшему дереву, я глянул в сторону машины и коротко кивнул девушке. Очки скрывали ее глаза, я не мог видеть реакции. Но она все поняла. Через заднее стекло я заметил встревоженное лицо Алана. Он явно не ожидал такого поворота событий.
Хлопнула дверь. Через пару мгновений черный автомобиль уже рванул с места. С каждой секундой унося пассажиров все дальше от этого адского места. Когда охрана подбежала ко мне, машина уже скрылась за поворотом. Сильный удар прикладом по затылку — и я провалился в темную бездну…